Текст книги "Никогда не подсматривай (СИ)"
Автор книги: Екатерина Бэйн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)
– Ничего я не знаю. Нора, я спать хочу.
– Подожди. Но ведь такие кошмары просто так не снятся. Ты чего-то боишься? Что-то случилось?
Я промолчала.
– Странно, что тебе приснился покойник. Это был кто-то знакомый?
– Нора, неужели, об этом нужно говорить именно сейчас?
– Да, я понимаю. Мне просто интересно. Говорят, покойники снятся к долгой жизни.
Я фыркнула. Интересно, к чьей долгой жизни? Потому что такие сны здорово сокращают твою собственную.
– А крысы снятся к гостям, – продолжала болтать сестрица, – это точно, потому что мне они как-то приснились. Очень неприятно. Я ненавижу крыс. И представь, на следующий день к нам в гости приехала тетя Розалия.
– Тетя Розалия, – задумчиво повторила я.
– Да, это было до того, как она вышла замуж в третий раз. Помню, на ней было такое шикарное платье! Мама просто позеленела о зависти.
– Нора, я спать хочу, – повторила я уже более нетерпеливо.
– Ладно, спи. Надеюсь, кошмары тебе больше не приснятся. Думай о хорошем. Помни о том, что завтра поедешь кататься с Гранденом.
И это она называла хорошим! Но я не стала ничего ей доказывать, просто кивнула, чтобы она поскорее ушла. Проводила ее взглядом, после чего долго смотрела на закрытую дверь. Сколько еще я могу терпеть все это? Сдается, что мое терпение на исходе.
Я встала, накинула на плечи шаль и подошла к окну. Больше я спать не буду. На сегодня с меня хватит кошмаров. Впрочем, ночной кошмар ничем не лучше кошмара наяву. Прислонившись лбом к холодному стеклу, я закрыла глаза. Господи, почему я сразу никому ничего не сказала? Почему решила молчать? Как это глупо! Почему ничего не объяснила де ла Рошу, уж он-то должен знать, что случилось с его женой! А теперь, что мне делать теперь? Притворяться больной и каждый день закатывать истерики? Так меня надолго не хватит. Я и без того не слишком выдержана.
Я боялась думать о будущем, потому что оно казалось мне сплошным черным пятном. Никакого просвета. И выхода из этого я не видела никакого, впору утопиться. И в самом деле, мне ничего больше и не остается. Если я не хочу выходить замуж за чудовище, значит, нужно покончить с собой.
Но как я не была расстроена и перепугана, такой выход мне совсем не нравился. О собственной смерти я думала с ужасом. Особенно, о смерти от собственной руки. Нет, я не смогу. Я для этого слишком слабая. Ничего не умею. Господи, но есть же хоть какой-то выход! Есть, просто я не могу его придумать.
Прошло, наверное, больше часа, прежде чем я набрела на одну идею. Глупую идею, если честно, но другой все равно не было. Раз я не могу переубедить своих родных не выдавать меня замуж, то мне следует сбежать из дому. О том, куда мне бежать, я не думала. Но когда нахлобучила шляпку на небрежно собранные волосы, придумала. Тетя Розалия! Она никогда не обращала внимания на мнение света и лишь смеялась на то, что ее поступки считались неправильными или неприличными. Может быть, она сможет принять меня и позволить пожить немного?
У меня не было времени, чтобы узнать ее мнение, я уже приняла решение, не откладывая в дальний ящик.
Выбравшись из комнаты, я потихоньку начал спускаться вниз. В этот час все спали самым глубоким сном. Меня никто не услышит.
Я так торопилась, что совсем не подумала о разнообразных мелочах. Вернее, это все казалось мелочью, когда это у тебя есть, но их отсутствие способно сильно отравить жизнь. К примеру, я не взяла с собой никаких вещей. А если быть совсем честной, то и денег тоже. А тетя Розалия жила довольно далеко. И если подумать, что и лошади я не взяла тоже, то мой поступок выглядел сплошным идиотством. Но повторяю, тогда все это не пришло мне в голову. Я просто стремилась оказаться как можно дальше от дома.
7 глава. Найден выход
И это мне вскоре удалось, так как шла я довольно быстро. Почти бежала, если быть точной, постоянно оглядываясь и опасаясь, что меня кто-нибудь увидит. Но все было тихо, наш дом сам выглядел спящим.
И лишь когда я свернула и спустилась вниз по склону, дом исчез из поля зрения, и я вздохнула свободнее. От быстрого бега я запыхалась и устала, поэтому замедлила шаг. Напрасно. Тут же дал о себе знать промозглый холод и мелкий противный, все усиливающийся дождик. Я только теперь заметила, что идет дождь, а шляпу я где-то потеряла, когда бежала. Я скоро вымокла так, что зуб на зуб не попадал, обхватила себя руками и тряслась, переходя с шага на бег и с бега на шаг, когда уставала. Только сейчас мне пришло в голову, что совершенно не приспособлена к пешим прогулкам. Я стала припоминать, где расположено поместье тети Розалии и с ужасом осознала, что не помню. Ну совершенно не помню, где оно может находиться.
Я даже остановилась посреди дороги, не в силах сдвинуться с места и смотря в пространство. Ох, ну и видок у меня тогда был! Мокрая, замерзшая, постукивающая зубами и с лицом последнего кретина.
И тут я услышала чей-то голос, раздавшийся откуда-то сверху. От неожиданности я подпрыгнула, так как, разумеется, не слышала никаких признаков приближения ко мне кого-либо.
– Мадемуазель, – сказал мне этот голос, – что вы здесь делаете, стоя посреди дороги?
Я обернулась, обнаружив рядом с собой лошадиные ноги. Подняв голову повыше, я заметила всадника, который и говорил это. Мне, конечно, в тот момент совсем отказали мозги, но додуматься до того, что вопрос мне задала лошадь, я еще не была способна.
– Извините, – отозвалась я и отступила в сторону, чтобы дать ему проехать.
Но всадник не спешил этого делать. Напротив, он немного поразмыслил, а потом спустился на землю и шагнул ко мне. Приглядевшись к нему повнимательнее, я вдруг узнала его. Это был месье де ла Рош. Господи, вот так встреча! Должно быть, он тоже узнал меня, хотя это было мудрено и вытаращил глаза.
– Мадемуазель де ла Фонтэн! – воскликнул он, – что вы здесь делаете?
– А вы что здесь делаете? – спросила я в ответ, потому что отвечать на его вопрос был сложно. В двух словах не объяснишь, что я тут делаю. А если объяснять так, чтоб он понял, то это вообще невозможно.
– Я ехал домой, – пояснил он, разглядывая меня со все увеличивающимся изумлением.
– Вы живете неподалеку? – продолжала я вести светский разговор, стуча при этом зубами.
– Да, мое поместье… мадемуазель, – де ла Рош вдруг резко сменил тему, – куда вы идете?
Я махнула рукой куда-то вперед, неопределенно обозначая направление. Точнее я не могла бы выразиться. Может быть, кто-то знает, где живет тетя Розалия, но только не я.
– Так, понятно, – пробормотал он, хотя было заметно, что ничего ему не понятно.
Сняв с себя камзол, де ла Рош накинул его мне на плечи. Я не стала возражать, так как страшно замерзла. Напротив, я поспешно в него закуталась. Теплее мне не стало, по крайней мере сразу, тем более, что я стояла в луже.
– Знаете, мадемуазель, – проговорил он, – на самом деле, я ничего не понимаю. Не понимаю, что вы делаете ночью на пустынной дороге одна, пешком и в такой дождь. Может быть, объясните. Только быстро.
– Почему быстро? – поинтересовалась я.
В данный момент меня занимал именно этот вопрос.
– Потому что, здесь холодно, вы стоите в луже, вся промокли и заболеете, если простоите еще хоть минуту. Так что, выкладывайте быстро.
– Я не могу быстро, месье, – вежливо отозвалась я, – вы ничего не поймете.
– Ладно, – де ла Рош подхватил меня и усадил в седло прежде, чем я успела запротестовать.
С моей ноги свалилась туфля и угодила прямо в вышеупомянутую лужу. Де ла Рош поднял ее, покачал головой и сунул ее в седельную сумку. Я открыла рот, чтобы спросить его, зачем он это сделал, но не успела. Он заговорил первым.
– Раз обстоятельства вашего дела столь сложны, что вы не можете объяснить в нескольких словах, мадемуазель, в таком случае ни к чему стоять тут до бесконечности. Поехали, – с этими словами он сел рядом, прямо за моей спиной.
– Куда? – спросила я.
– Ко мне домой. Здесь недалеко. Может быть, там вы объясните, куда и зачем вы идете.
– На самом деле, месье, я сбегаю из дому, – пояснила я наконец, набредя на нужные слова.
– О-о, протянул он, – это столь необходимо?
– Конечно. Иначе бы я не сбежала.
– Верю.
Больше он ничего не сказал, а я не пыталась ничего объяснять. Я просто ехала, смотря по сторонам и ежась от холодных струй дождя, затекающих мне за шиворот. От них не спасал даже камзол де ла Роша.
Он не солгал, когда утверждал, что живет неподалеку. Его поместье находилось в примерно в часе езды, и я подумала, что должна была слышать о его существовании раньше.
Спешившись, де ла Рош снял меня с седла и поудобнее перехватив, понес к входной двери.
– В такой час будить слуг ни к чему, – пояснил он, доставая из кармана ключ, – тем более, что их тут нет.
– Как, совсем нет? – спросила я, чтобы не молчать.
– Почти, – отозвался он уклончиво, – я давно тут не живу.
В холле меня поставили на пол. Я огляделась, но почти ничего не увидела, так как в доме было темно, хоть глаз выколи.
– Пошли, – велел де ла Рош, взяв меня за руку, – Господи, вы словно ледышка.
– Да, – согласилась я, – мокрая ледышка.
Хмыкнув, он завел меня в какое-то помещение.
– Садитесь в кресло поближе к камину, – произнес хозяин дома, – сейчас я разведу огонь.
– Не могу.
– Почему? – он, кажется, удивился.
– Не вижу никакого кресла. Вообще ничего не вижу. Тут темно.
На сей раз его веселье длилось несколько дольше. За это время он успел зажечь свечи, и я разглядела то самое кресло, о котором говорилось.
– Знаете, месье, я вся мокрая, так что, думаю, мне не следует туда садиться. Я испорчу обивку.
– Ерунда, – отмахнулся де ла Рош, – садитесь. Иначе, я сам вас туда усажу.
Я не стала спорить и села. В конце концов, это его дом и его кресло.
Вскоре огонь в камине был разведен. Он весело заполыхал, и я почувствовала исходящее от него тепло. Это было именно то, чего мне так недоставало. Я придвинулась к нему ближе и протянула руки, отогревая пальцы.
Между тем, де ла Рош протянул мне стакан с какой-то жидкостью.
– Выпейте, мадемуазель.
Я сделала глоток и узнала, что это коньяк. Не нужно думать, что я так часто пью коньяк, просто как-то мне удалось его попробовать. Причем, обстоятельства были почти такие же. Точнее, я тогда тоже была мокрая насквозь.
– Согрелись? – спросил у меня де ла Рош.
– Почти. Спасибо вам, месье.
– Может быть, хотите что-нибудь съесть?
– Нет, – я помотала головой.
– Хорошо, – тут он придвинул другое кресло и сел рядом, – а теперь может быть расскажете, почему вы решили сбежать из дома?
– Меня выдают замуж, – пояснила я.
Де ла Рош расхохотался громко, на всю комнату. Потом спохватился и поумерил свое веселье, видимо, не хотел будить тех немногочисленных слуг, которые присутствовали в этом доме. О том, что он хотел пощадить мои чувства, мне не приходило в голову. По-моему, ему в самом деле это казалось забавным.
– И это стоящая причина, по-вашему, чтобы сбегать из дому, мадемуазель? – спросил он, прыская, – вы могли бы сказать своим родным о том, что не хотите этого делать.
– Я говорила, – обиженно отозвалась я, – думаете, нет? Они и слышать ничего не хотят. Они почему-то уверены, что я без ума от этого чудовища.
– От какого чудовища? – де ла Рош приподнял брови.
– От моего жениха, – скривилась я.
– А почему они в этом уверены? В том, что вы от него без ума.
– Это все из-за моей безмозглой сестрицы. Она неправильно меня поняла и решила, что я в него влюблена. А меня от него тошнит.
Мои гримасы произвели на него впечатление. Де ла Рош уже не смеялся. Он кивнул головой.
– И что вы были намерены делать, мадемуазель? Куда бежать?
– Я хотела отправиться к тете Розалии, – продолжала я, – но тут вдруг вспомнила, что не знаю, где она живет. Вообще-то, я знаю, но почему-то совершенно не помню.
– А как называется ее поместье? – спросил он, сдерживаясь, чтобы не засмеяться.
– Не знаю, – я пожала плечами.
– Ясно. В таком случае, куда вы собираетесь идти теперь?
– Не знаю. Именно об этом я и думала, когда встретила вас.
– Тогда выслушайте меня, мадемуазель. Вам следует вернуться домой и объяснить своим родным, что вы не хотите выходить замуж. Я уверен, что они вас поймут. Ведь не могут же они выдать вас против воли.
Я посмотрела на него в изумлении. Никогда не думала, что он столь наивен. Не могут выдать меня замуж против воли? Еще как могут. И они это сделают, я знаю.
Я покачала головой.
– Могут, – повторила я свою мысль, – я знаю, что они это сделают. И чем больше я буду упорствовать, тем вернее. Меня это и не удивляет. После того, как мама выдала замуж Алиенор, я уже ничему не удивлюсь. Дело в том, за кого они хотят меня выдать.
– И чем же этот жених отличается от любого другого?
– Это Гранден, – выдавила я из себя.
До сих пор произносить его имя было невыносимо.
– Гранден? – де ла Рош нахмурился, – я его знаю. По-моему, он довольно симпатичен.
– Ну и что. Мне все равно, как он выглядит. Дело в том, что… что…
Я замолчала, потому что не знала, как быть дальше. Говорить ли ему о настоящем положении вещей или нет. Опустив голову, я водила пальцем по подлокотнику кресла. Де ла Рош ждал, когда я решусь продолжать и молчал. Я тяжело вздохнула пару раз, набираясь смелости.
– Дело в том, что я вас обманула, месье.
– Вот как? – осведомился он, – значит, вы сбежали из дому по другой причине?
– Нет. По этой. Я обманула вас в другом. В том, что касается смерти вашей жены.
– Элизы? А причем тут она?
– Ее убили.
– Я знаю.
– А я знаю, кто ее убил. Я это видела.
Если бы я швырнула в него стаканом и попала прямо по голове, у него было бы менее ошеломленное выражение лица. Он смотрел на меня минут пять, прежде чем я сумела найти в себе достаточно смелости, чтобы продолжить.
– Я знаю, что очень виновата перед вами, месье. Я должна была сказать сразу. Не знаю, почему я не сказала. Мне было страшно. Я не хотела иметь с этим никакого дела. А теперь это… коснулось меня и… и…
– Ее убил Гранден, не так ли? – заговорил де ла Рош, – поэтому вы и не хотите выходить за него замуж. Понятно.
– Да, – признала я.
– Вы видели, как он выходил из комнаты?
– Нет, я видела, как он ее… душил, – меня передернуло, – я стояла за портьерой. Глупо вышло. Я думала, что они скоро уйдут. И я совсем не хотела это видеть.
Де ла Рош еще некоторое время смотрел на меня со странным выражением.
– Я понял, – наконец сказал он, – вы случайно там оказались. А потом испугались увиденного. Это и в самом деле ужасно.
– Простите, – пробормотала я.
– Не пойму, причем тут вы. То, что вы видели, не значит, что вы это сделали. Но вы должны были сказать мне об этом сразу.
Я торопливо закивала. Конечно, должна была. И не только ему, а всем подряд. Но вот такая уж я дура.
– Значит, это сделал Гранден. Я знал, что у него была связь с моей женой. Элиза никогда не пыталась скрыть от меня свои интрижки. Напротив, она как будто похвалялась ими. Она… простите, мадемуазель, – спохватился де ла Рош, – все это отвратительно. Простите. И выбросьте из головы мысль о том, что совершили грех и должны за него расплачиваться. Вы в этом не виноваты.
Я знала, в чем я виновата. В собственной глупости и пугливости. Ничего бы этого не было, если б я в тот момент не пряталась за портьеру, а ойкнула или сделала вид, что хочу выйти из комнаты. Ничего бы тогда не было. Никакой ссоры не произошло бы.
– Согрелись? – де ла Рош обернулся ко мне.
– Да, – я немного покривила душой.
Мне до сих пор было холодно, не так, конечно, как раньше. Но я понимала, что в данное время он очень хочет избавиться от моего присутствия. Так и вышло.
– Тогда я отвезу вас домой. Не стоит сбегать из дома, если вы даже не знаете, куда именно направиться. А насчет вашего жениха, – тут он поморщился, – могу вам обещать, что за него замуж вы не выйдете.
– Как? – спросила я.
– Я еще не знаю. Но я непременно придумаю, как это сделать.
– Он совершил преступление. За это ведь положено наказание?
– Бедняга совсем не виноват в том, что на пути ему попалась Элиза.
– Что-о? Бедняга? – с ужасом повторила я, – да он чудовище! Настоящее чудовище!
Де ла Рош улыбнулся:
– Да, конечно, мадемуазель. Не обращайте внимания. Я, как обычно, говорю ерунду. Пойдемте. Скоро рассветет. Не хотелось бы, чтоб ваши родные обнаружили ваше исчезновение.
Я поднялась на ноги, обнаружив, что на одной из них не хватает туфли. Секунду спустя вспомнила, где именно она находится. В седельной сумке.
Не знаю, почему я не сказала об этом де ла Рошу. Почему молча ковыляла вслед за ним по полу, а потом по мокрой земле, то и дело попадая в лужи и морщась. Наверное, потому, что от меня всегда слишком много хлопот.
На голову мне нахлобучили какую-то шапку, хотя я пыталась возражать и говорила, что и без того достаточно мокрая и еще немного воды мне не повредит. Де ла Рош ничего не хотел слушать. Я совсем съежилась, с тоской размышляя, что же теперь будет. Конечно, избавиться от Грандена было бы замечательно, но что именно он намерен предпринять? Вдруг он скажет всем о том, что я видела? И все узнают, что я пряталась за портьерой и наблюдала за убийством, словно мне это было очень интересно. Какой кошмар!
Впереди показалось наше поместье. Оно выглядело спокойным и безмятежным. Все было тихо. Если б родные обнаружили мое исчезновение, то давно бы подняли бы всю округу на поиски. Значит, будем надеяться, хоть в этом мне повезло.
Де ла Рош спустил меня на землю. Окинул критическим взглядом и сказал:
– Да, вам сейчас бы не помешала горячая ванна. Бегите в дом поскорее и приводите себя в порядок. Если только не хотите посвящать своих родных в подробности вашего путешествия.
– Ни за что, – испугалась я.
– И не беспокойтесь о том, что вас выдадут замуж. Во всяком случае, не за Грандена.
– А вы, месье, вы ведь не скажете, что…
Он фыркнул:
– Ни за что. В этом могу поклясться.
Тут он наклонился ко мне и поцеловал в щеку. Я просто оторопела.
– Домой, – велел он, подтолкнув меня к дому, – если не хотите схватить воспаление легких.
Когда я кралась вверх по лестнице к себе в комнату, то напряженно прислушивалась к посторонним звукам. Мне очень не хотелось, чтоб меня обнаружили здесь в таком виде, мокрую, грязную, красную от холода и всю трясущуюся по этой же причине. Босую на одну ногу и в чужой шляпе. Господи, только сейчас сообразила! Я застыла посреди коридора. На мне же камзол де ла Роша! Мама дорогая! И куда я его дену?
Следующие полтора часа я была очень занята. Сперва приводила себя в порядок, лихорадочно пытаясь высушить волосы и смыть с себя всю грязь, и гораздо дольше думала о том, куда мне деть чужие вещи. Да и о своих подумать не мешало. Платье было мокрым. Если его увидит Анна, она сразу поймет, что я куда-то выходила в дождь. Достаточно того, что я потеряла свою шляпу, а мой туфель лежит в седельной сумке де ла Роша.
Впрочем, мне удалось найти выход. Все это барахло я как попало засунула на самое дно шкафа, зная, что Анна добирается до этого места лишь раз в полгода. До сей поры я сумею что-нибудь придумать.
Волосы все еще были немного влажными, но я сочла, что это куда лучше того, что было. У меня есть еще время, за которое они совсем высохнут. Хуже было то, что на полу я обнаружила засохшие грязные следы босой ноги.
Так что, до того, как слуги проснулись, я ползала по полу, вытирая грязь, словно последняя уборщица. Устала ужасно и думала только о том, как бы лечь в постель. Но едва переведя дух и стараясь прийти в себя, я услышала осторожный стук в дверь.
Это была Анна. Впервые за очень долгое время я была совсем не рада ее видеть.
– О мадемуазель Сюзанна, вы проснулись, – заметила служанка, – как ваше самочувствие?
– Хорошо, – отозвалась я, почти не покривив душой.
Признаков подкрадывающейся простуды я у себя не обнаружила. Была лишь усталость, но это вполне понятно, ведь последние три часа мне пришлось как следует потрудиться. Теперь я в полной мере оценила, как тяжело слугам, даже если они служат в таком доме, как наш. Бедные, несчастные люди! Каждый день так надрываться – это же кошмар!
– Давайте, я помогу вам одеться, мадемуазель, – предложила Анна, подходя ко мне и как бы невзначай оглядывая со всех сторон, – что это у вас волосы как будто сырые?
Странно, а я считала, что они давно высохли. Пришлось придумывать подходящую причину. А так как я так и не удосужилась придумать заранее оправдания своим поступкам, то как обычно сказала полную чушь.
– Пролила воду.
– Воду? – Анна заморгала.
– Захотела пить вот и пролила.
Служанка полминуты стояла как изваяние, соображая, как же это надо исхитриться, чтобы пролить воду из стакана на голову, но потом очнулась. За то время, что она у нас служила, пора бы было уже и привыкнуть к моим причудам.
При моем появлении разговоры в гостиной смолкли. Все уставились на меня.
– Сюзон, – прошептала мама, решившись заговорить первой.
Алиенор тут же выступила со своей партией:
– Зачем ты встала?
– Я здорова, – ответила я.
– Тебе нельзя вставать, Сюзон, – начала мама.
Но отец окинул меня внимательным взглядом и заметил:
– Она выглядит здоровой, Каро. Сюзон, с тобой все в порядке?
– Да, – согласилась я, – все в порядке, папочка.
– Слава Богу, – вздохнул он с облегчением.
Мне даже стало смешно, весь день они готовы были сдувать с меня пылинки. Преданно заглядывали в глаза и пытались предупредить любое желание. Даже неловко как-то, не так уж я была больна, если подумать. А если еще вспомнить, что ночью я предприняла неудачную попытку побега, то это вообще неуместно. Представляю, что бы они сказали, если б узнали.
После обеда приехал Гранден. В принципе, это никого не удивило, даже я припомнила, что он собирался сегодня нанести нам визит. Но все равно, мне стало холодно, хотя помещение достаточно хорошо отапливалось. Пытаясь скрыть свой страх от остальных, я подсела поближе к Алиенор и взяла ее за руку, чтобы чувствовать себя в безопасности. Нужно сказать, помогло это мало. Вот, разве что, сесть за ее спиной, а чтоб по бокам находились оба родителя. Мысль хорошая, но ведь не поймут.
Гранден, сев рядом с нами, для начала поболтал с кокетничающей сестрицей. Я не вставила в этот разговор ни слова, тем более, что ничего в нем не поняла, так как не слушала, думая только о том, когда он уйдет. Ведь не будет же он вечно здесь сидеть? Потом я долго размышляла на тему: что будет, если я сейчас встану и уйду к себе. Очень хотелось это сделать, но я все же не решилась. Чего доброго, родные опять пошлют за доктором.
Алиенор толкнула меня в бок и прошипела:
– Оглохла? Сюзон, проснись.
Я повернулась к ней с недоумением, увидела на губах очаровательную улыбку, а в глаза сестрице лучше было не заглядывать. Они готовы были испепелить меня.
– Что? – спросила я.
– Что? – повторила Алиенор с раздражением, – о прогулке верхом ты, конечно, забыла.
Ну конечно, забыла! Будто бы, день и ночь о ней думала и не спала!
– Ты собираешься прокатиться верхом, Нора? – уточнила я на всякий случай.
– Это ты собираешься, – подчеркнула она зловеще, – с месье Гранденом. И не делай вида, будто память совсем отшибло.
Тут я припомнила, что кажется вчера что-то слышала на эту тему. Бог мой! Прогулка верхом вместе с Гранденом! Может, в обморок упасть?
– Я поеду с тобой, – поспешно сказала я.
Она приподняла брови:
– Ты хочешь, чтоб я поехала с тобой? В качестве дуэньи?
Я кивнула и умоляюще посмотрела на нее.
Алиенор пригляделась ко мне и, по-видимому, заметила признаки начинающегося умственного расстройства. Она вздохнула:
– Ох, послал Бог сестричку! Ладно, я поеду с вами.
Кажется, Гранден остался недоволен этим решением, что сразу насторожило и напугало меня. С чего это он вдруг хочет остаться со мной наедине? Конечно, придушить, на это он мастер, и спрятать труп куда-нибудь в укромное место. Брр! Легче легкого это проделать. Справиться со мной ничего не стоит, я еще и облегчу ему задачу, рухнув в обморок. А родным моим он объяснит мое исчезновение просто. Я сама предоставила исчерпывающие объяснения. У бедняжки Сюзон не все в порядке с головой. Она убежала от Грандена и он не смог ее найти.
Такие мысли не прибавили мне бодрости. На всякий случай я стиснула руку Алиенор, поклявшись не отпускать ни в коем случае.
Отец с радостью дал свое согласие на прогулку, едва не благословляя нас и не пустив умиленную слезу. Я просто разозлилась. Как же они слепы! Все до единого! Неужели, я так похожа на счастливую невесту? Утром полчаса смотрела на себя в зеркало и ничего, кроме бледного, испуганного лица не заметила.
Во дворе Алиенор минуты две пыталась освободить руку, потом вышла из себя и прошипела:
– Дай мне хоть на лошадь сесть, Сюзон. Прекрати так себя вести.
Подумав, я признала ее правоту.
Когда сестрица с Гранденом сели в седла, я повторила их маневр, пристроившись рядом с Алиенор по правую руку. По левую, естественно, находился Гранден. Я старалась быть как можно дальше от него.
– Держись за уздечку, – съязвила сестра, заметив мои ухищрения, – дитя неразумное.
Я гневно посмотрела на нее и демонстративно убрала руки. Честное слово, Алиенор начала меня раздражать.
– Здесь очень красиво, – завел разговор Гранден, должно быть посчитавший, что на него пора обратить внимание, – не прогулка, а одно удовольствие.
– В самом деле, месье, – согласилась Алиенор, – у нас здесь очень живописные окрестности. Ты как считаешь, Сюзон? – она повернулась ко мне.
Я считала обсуждение окрестностей дурацкой темой, а что касается прогулки, то никакого удовольствия от нее не получала.
– Не знаю, – отозвалась я, – я не художник.
Сестрица окатила меня злобным взглядом искоса. Настроение у нее быстро портилось. Бедняга Эрнест! Ну, и достанется ему сегодня! Он всегда был громоотводом для гнева Алиенор и не всегда удачным.
– Неплохо было бы пройтись пешком, – невинно заметила сестрица, – месье Гранден, вы не против?
Он с радостью подтвердил это. Я немного подождала, ожидая, когда спросят меня, но не дождалась. По-видимому, мое мнение никого не интересовало.
– Прогуляемся, Сюзон. Хорошая погода, – Алиенор уже спустилась на землю.
Я поспешила за ней, опасаясь, как бы Гранден не предложил мне руку. Не дав сестрице опомниться, я схватила ее за локоть. Она немного подергалась, пытаясь освободиться, но ничего не вышло. Пусть я маленького роста и силой меня Бог не наградил, но со страху могу так вцепиться, что оторвать можно только с руками.
Поняв это, Алиенор оставила бессмысленные попытки и прошипела сквозь зубы:
– Прекратишь ты или нет?
– Нет, – отозвалась я с мрачной решимостью.
– Не будь дурой, – прямо заявила она, – что за детство, в самом деле! Не сегодня-завтра ты замуж за него выйдешь.
– Не выйду, – огрызнулась я.
– Опять? – грозно поинтересовалась Алиенор.
Я уже хотела было ответить в том же духе, но тут вмешательство Грандена все испортило. Оказывается, пока мы спорили, он пристроился рядом со мной и хотя за руку не взял (и на том спасибо), но разговор завести попытался. Я говорю «попытался», потому что скоро понял, что это бесполезно. На все его вопросы я по порядку отвечала: «Да, месье», «нет, месье» и «не знаю, месье», даже не вникая в смысл сказанного. Может быть, усомнившись в моей умственной полноценности, он предпочтет не жениться на убогенькой.
Алиенор слушала этот содержательный разговор со все растущим раздражением на лице. Должно быть, она терпела слишком долго, так как воспользовавшись секундной заминкой, ловко освободила свою руку и ахнула:
– О, простите меня, ради Бога! Кажется, я потеряла серьгу. С вашего позволения я пойду поищу ее.
Она сделала шаг назад, но я не дала ей сбежать.
– Обе серьги у тебя в ушах, – сообщила я ей ледяным тоном.
– Да? – Алиенор метнула в мою сторону злобный взгляд, – ну конечно, я оговорилась. Кольцо пропало.
– Три твоих кольца при тебе. Браслеты тоже на месте. Может, пуговицу потеряла?
Я уже не сдерживалась. Такая злость на меня напала! Сбежать вздумала! Предательница! Хочет оставить родную сестру здесь одну, чтоб Гранден ее придушил. Ну, погоди!
Наверное, Алиенор думала обо мне нечто подобное, потому что ее лицо исказилось от гнева, и она выпалила:
– Да когда же это закончится! Когда ты прекратишь, Сюзон? Никакого терпения не хватит тебя выносить!
– Когда у тебя было терпение? Тебе его не хватит, чтоб слово это выговорить.
– От тебя любого кондрашка хватит! – распалялась она, – ты же и святого из себя выведешь. Просто кошмар какой-то! У всего дома нервное расстройство! Дашь ты нам спокойно вздохнуть или нет?
– Это вы, вы все на меня давите! – уже не таясь завопила я, – а все ты, ты! Ты с твоей безудержной фантазией и болтливостью! Насочиняла с три короба и ни единого слова правды! Никто слушать меня не хочет!
– Я насочиняла? – Алиенор вытаращила глаза, – что за чушь!
– Чушь? Да ты лгунья!
– Ах, так! Я – лгунья? Нет, это просто невыносимо!
– Лгунья! Болтливая лгунья!
– Нет, я этого не вынесу!
– Ты еще не то вынесешь! – мстительно сообщила я, – здоровья у тебя – дай Бог каждому.
– Ну, знаешь ли!
– А что, не так?
– Ну конечно, ты у нас бедненькая, больная, несчастненькая, в чем только душа держится! Всех нас в могилу сведешь!
– Конечно, тебя сведешь! Долго трудиться придется. Это вы все меня уморите! Хотите сжить меня со свету? Ничего, недолго вам ждать осталось!
– Да прекратишь ты или нет? – взвизгнула она, позабыв все правила приличия, – иначе я тебя отколочу! Ты, никак, спятила?
– От тебя спятишь. Ты же любого уморишь. Посмотри на бедного Эрнеста. Как же он тебя терпит? Другой бы давно застрелился.
– Ах, ты… ты… хватит! – рявкнула Алиенор, – хватит вести себя, как дура!
– Сама дура!
– Идиотка!
– Кретинка!
Раз уж мы перешли к непосредственным оскорблениям, значит исчерпали себя. Алиенор уже была готова вцепиться мне в волосы, но тут нелегкая ее дернула вспомнить о Грандене. Она повернулась к нему и злость на лице сменилась такой яростью, что я опешила. Оглянулась на Грандена и тут же поняла, отчего сестрица так разозлилась. Он смеялся. Просто стоял и втихомолку хихикал, явно наслаждаясь нашей перепалкой.
– Очень смешно, – ледяным тоном произнесла Алиенор, испепеляя его взглядом.
Гранден попытался согнать с лица улыбку, но у него это плохо получилось.
– Это просто неприлично, стоять тут и слушать, – продолжала сестрица.
– Вот именно, – поддакнула я, подливая масла в огонь.
– Порядочные люди так не поступают. Отвратительно! Ужасно! Просто некрасиво!
Я стала осторожно пятиться к лошадям. Сестрица нашла новый объект, не нужно ей мешать, только себе во вред.
Я уже почти добралась до места, но тут за спиной грозный голос Алиенор припечатал:
– А ты куда?
Не таясь, я одолела оставшееся расстояние бегом, со второй попытки вскочила в седло и стукнула лошадь пятками в бока. Она сорвалась с места и помчалась вперед. Нет уж, хватит с меня на сегодня. Давненько я не ругалась с Алиенор, но прямо камень с души упал. Все-таки, я высказала ей все, что думаю. В другой раз будет знать, как выдумывать всякую чушь про родную сестру.
