355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Екатерина Оленева » Темные воды (СИ) » Текст книги (страница 25)
Темные воды (СИ)
  • Текст добавлен: 17 сентября 2016, 19:57

Текст книги "Темные воды (СИ)"


Автор книги: Екатерина Оленева


Жанры:

   

Фанфик

,

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 26 страниц)

– Андреа?..– сорвалось с губ Нарциссы.

От толпы отделилась женщина, как две капли воды похожая на Беллатрикс:

– Нарси?

Сестры шагнули навстречу друг другу.

– Нарси, пожалуйста, помоги мне найти Дору!

– Я Драко тоже не могу найти! Не знаю, что с Люциусом…

София заметила Волдеморта. В самой гуще схватки он в ярости крушил всё, что попадалось на пути, в одиночку отбиваясь от МакГоногалл, Слагхорна и Кингсли. Джордж Уизли дрался с Долоховым. Профессор Флитвик сражался с Макнейром. Рон и Невиль осаждали Рабастана Лейстренджа. Скабиору достался в пару Ремус Люпин.

– Люциус!!!

Обернувшись на зов Нарциссы, он рванулся к жене через весь зал, не обращая внимания на вспышки проклятий.

–Нарцисса!

Андромеда бросилась к дочери, Нимфадора тоже заметила мать. Но женщины не успели добежать друг до друга – между ними, словно нож, упала Беллатрикс. Окровавленная, черная и страшная. С безумно сверкающими глазами.

– Мама… – прозвенел треснувшим колокольчиком голос Нимфадоры, когда Белла подняла свою палочку.

– Сражайся со мной, Предательница Крови!

Влетающие в разбитые окна сквозняки заставляли черные волосы Беллатрикс клубиться за её спиной грозовой тучей.

Андромеда обернулась к сестре:

– Белла!!! Не надо!!!

Палочка поднималась к лицу Андромеды с разящей точностью:

– Авада…

Подскочившая со спины Нимфадора схватила Беллу за руку, отводя от матери удар. Беллатрик, по инерции повернувшись, ударила проклятьем в лицо племянницы.

– Кедавра!

Охваченная зелёным пламенем Нимфадора замерла. Потом её тело подбросило в воздух и уронило на пол.

Андромеда упала на колени рядом с дочерью, заключая бесчувственное тело в объятия.

Белла захохотала. Отчаянно и безумно:

– Давай, Анреа, поднимайся! Отомсти за свою дочь! За любимого кузена! Ты же Блэк! Где твой огонь?!

Но сестра не отзывалась. Обняв мертвую дочь, она раскачивалась из стороны в сторону, словно укачивала маленькую девочку.

Зато вперёд вылетела Гермиона, разъяренная, словно фурия. Следом за ней спешили Джинни и Луна.

Белла играючи отразила их удары.

Люциус обернулся к Софии:

– Где Драко?

– Не знаю!

Драко, Драко! Может быть, ты погиб ещё во время первого взрыва? Ведь на воздух взлетела именно та часть, где находился вход в их Подземелья.

– А… Северус? – дрогнувшим голосом спросил лорд Малфой.

– Мёртв.

Белла, всё ещё хохоча, как безумная, вертелась юлой. Ядовито-зеленая вспышка пролетела в нескольких миллиметрах от Джинни.

– НЕ ТРОНЬ МОЮ ДОЧЬ, МЕРЗАВКА!

Беллатрикс с улыбкой повернулась к разъяренной Молли. Потоки пламени полились из обеих палочек. Пол под ногами волшебниц раскалился и покрылся трещинами. Обе дрались не на жизнь, а на смерть.

Андромеда поднялась и медленной, тяжелой поступью двинулась вперёд. Величественная, словно древняя богиня. Лицо её застыло в маске неживого спокойствия. Огонь струился у ног, проклятия рассыпались над головой, отбрасывая на лицо яркие тени.

– Что станется с твоими детьми, когда я убью тебя? – дразнила Беллатрикс Молли Уизли, увертываясь от пляшущих вокруг огней, порождаемых проклятиями, не замечая приближающуюся сестру. – Что будет с маленькими Уизлятами, если мамочки больше не станет? В конце концов, когда ты сдохнешь, Молли, кто народит твоему кролику ещё парочку крольчат?..

– Авада Кедавра!

Андромеда успела дойти до сестры, проклятие Молли Пруэтт поразило их обеих. окутывая женщин сияющим изумрудным облаком.

И всё же Андромеда успела обнять сестру. В последний раз.

Всю жизнь Белла Блэк пылала в огне, не сгорая.

Терпела боль, не умея утолить её в покаянии.

Она так и ушла, не пожелав обрести искупающего грехи прощения.

Тёмная душа на самом дне Тёмных Вод.

Глава 26

Нас не надо жалеть…

– Белла! – прогремел под сводами Большого Зала полный ярости голос Тёмного Лорда. – Белла!!!

МакГоногалл, Слагхорн и Кинглсли отлетели прочь, словно сухие листья, подхваченные ветром.

– Ты! Крольчиха! – рявкнул Волдеморт на Молли. – Сука! Дешёвая подстилка дешёвой шестерки из Министерства! Как ты посмела убить ЕЁ?!

– Она подняла руку на мою дочь, – бесстрашно вздёрнула подбородок Молли Уизли, даже не пытаясь молить о пощаде.

– Умри! – взревел Темный Лорд.

Но прежде, чем проклятье сорвалось с острия палочки…

– Протего!

– Поттер! Поттер жив! – прокатилась волна восторженных и удивленных голосов.

Прокатилось. И замерло.

Никто больше не дрался. Все взгляды были прикованы к двум фигурам.

Волдеморт и Гарри начали кружить друг перед другло, словно две большие голодные акулы.

– Пусть никто не пытается мне помочь, – напряжённо процедил Гарри.

Волдеморт оскалился в злобной усмешке:

– Шутишь, мальчик? Неужели у тебя нет парочки живых щитов, а, Поттер?

– Никаких щитов. Никаких крестражей. Никаких козырей и джокеров в рукаве. Только ты и я. Один из нас сегодня умрёт и, на этот раз, даст бог, навсегда.

– Один из нас? – насмешливо повторил Тёмный Лорд.

Казалось, среди сотен людей, заполнивших Большой зал, дышат только эти двое.

– Обещаешь, что не станешь увиливать, Поттер? Прятаться за спинами, позволяя убивать других вместо тебя?

– Сегодня ты никого больше не убьёшь, – заверил его Гарри. – Я готов умереть за тех, кого люблю.

– Готов-то ты всегда, – насмешливо протянул его противник, – однако, дальше слов дело не идёт. Как думаешь: это случайность или закономерность, а, Поттер?

– Постоянные случайности складываются в закономерность, – язвительно парировал Гарри.

Темный Лорд снова склонил голову, ожидая пояснений.

– Хочешь, расскажу, где именно ты, мудрый и всесильный, все-таки совершил роковую ошибку?

– Думаю, дело не обошлось без любви? – засмеялся Волдеморт. – Роковой, всевластной, всеправящей и всепобеждающей, а, Поттер? Ох уж мне эта вечная любовь, побеждающая саму смерть! – хохотнул он. – Сказочка для наивных подростков. Ну, была на этом свете твоя мать, которую любили многие. Но ведь их любовь ничего для неё не изменила, так?

– Так. Зато её любовь многое изменила для меня.

– Достойный ответ, – кивнул Волдеморт.

– Она любила и этим была сильнее тебя! – говорил Гарри, всё повышая голос. – Как и Альбус Дамблдор! Он был самым лучшим волшебником в мире! – прорычал Поттер. – Он был сильнее тебя!

– Факты отрицают данный постулат. Сильнейший выживает, а Дамблдор – мёртв. Мертв, Поттер… как это не грустно.

«Не закипай, Гарри, – мысленно обращалась к нему София, словно в молитве. – Не давай этому ублюдку спровоцировать тебя».

– Дамблдор мертв, – согласился Гарри. – Но разве не величайшее проявление силы – жить, так, как считаешь нужным? И умереть так, как хочешь? Знай, Северус Снейп служил не тебе! Он был на стороне Дамблдора с тех самых пор, как ты стал преследовать мою мать!

Холодный смех вновь прокатился по зале, но на этот раз он был полон язвительного веселья:

– Право, Поттер, ты честно заслужил несколько часов жизни! Ибо то, с каким видом ты открываешь мне глаза на правду – так забавно! Снейп верный цепной пёс Дамблдора, таскающий старикану из огня каштаны? Какая новость! Я ранен, уязвлён и потрясен открывшейся истиной. Никогда даже не догадывался ни о чем подобном! – скалился Волдеморт. – Что ж? За свою верность бедняга уже заплатил. Наш талантливый зельевар знаешь ли, мог умереть далеко не такой мучительной смертью. Но что поделаешь? За любовь нужно платить.

– Прежде, чем мы сойдемся в поединке, Волдеморт, я призываю вас раскаяться в том, что вы сделали. Это ваш последний шанс. Я был на той, другой стороне и видел то, во что вы превратитесь. Этого не описать словами! Это по-настоящему страшно. Гораздо страшнее смерти.

Зрачки в алых глазах Темного Лорда сузились.

«Он боится, – поняла София, – лорд Волдеморт боится!».

– Поттер, – вкрадчиво зашелестел Тёмный Лорд. – Моя душа не твоя забота. Хватит трепаться! Приступим к главному...

– Твоя палочка не принадлежала Снейпу, ты убил не того человека, – торжествующе проговорил Гарри Поттер.

И снова смех:

– Спасибо, что повеселил меня напоследок…

– Снейп не побеждал Дамблдора! – Поттер, выкрикивая слова, отбивал проклятия Темного Лорда, одно за другим, вынужденный отступать. – Смерть Дамблдора была обговорена между ними! Дамблдор хотел умереть непобеждённым!

– Узнаю старого маразматика, – послал в мальчишку следующее проклятие темный маг. – Вот у кого была мания величия, так мания величии. Мне до неё ещё у-у! сколько…

– Дамблдор умер подлинным хозяином Бузинной палочки, – перешёл в наступление Поттер.

– Молодца! – одобряюще кивнул Темный Лорд.

И было непонятно, кого он хвалит – юнца или старика?

– Ничего не значит то, что сейчас она в твоих руках! – продолжать с пафосом ораторствовать Поттер. – Обладать палочкой недостаточно. От того, что ты держишь её в руках и отдаешь ей приказы, она не становится по-настоящему твоей.

– Да хрен с этим! Будем считать, что я её временно арендую, – ухмылялся Волдеморт, ловко парируя заклятья Поттера, удар за ударом.

– Настоящий хозяином палочки был Драко Малфой!

– Ох, уж эти мне Малфои! Всему-то хозяева, да? Хорек, всего лишь жалкий Хорек, а ведь исхитрился, и овладеть девушкой, которая тебе приглянулась, и стырить мою палочку. Прямо у нас под носом, а? Вот гаденыш! Выживу, надеру ему задницу, А сейчас… готов, Поттер?

Золотисто-алое сияние рассвета проникло в Большой Зал через восточное окно. Лицо Волдеморта виделось в нём пылающим пятном.

Два голоса выкрикнули одновременно:

– Авада Кедавра!

– Экспелиармус!

Пламя взвилось в самом центре круга, где столкнулись оба заклятья – зеленая вспышка слизеринца с алой вспышкой гриффиндорца. Золотое облако взмыло вверх и рассыпалось, словно перья Жар-птицы. Черный вихрь, похожий на воронку торнадо завертелся там, где за секунду до этого стоял Темный Лорд.

А потом распался крупными черными хлопьями.

Волдеморт рассыпался пеплом, словно в Большом Зале прошумела Черная Метель.

София, ощутив странную тяжесть в кармане мантии, нырнула туда рукой. Пальцы коснулись изломанного кольца с Воскрешающим камнем. Тот пульсировал, став горячим, как уголёк из костра.

София сжала его в ладони и почувствовала, как пол уплывает из-под ног.

***

Высокий темноволосый и черноглазый юноша стоял в центре пентаграммы, составленной из ломаных линий, испещрённых непонятными знаками. Слова наползали одно на другое, как гусеница. Линии тянулись, перекрещивались, снова расходились. Пространство светилось ядовитым зеленым цветом.

Юноша в центре раскинул руки и поднял лицо, принимая в себя токи, идущие снизу-вверх. Его трясло, словно сотни электрический разрядов пробивало тело одновременно.

Пентаграмма вытянулась шестиугольником, над каждым углом которого вращалось вокруг собственной оси шесть предметов: тетрадь, кольцо, медальон, чаша, диадема, лента. За каждым предметом из зеленого яркого свечения сплеталось шесть фигур. Все силуэты поплыли к центру, входя в центральную фигуру.

За яркой вспышкой света последовала острая, разрывающая тело боль.

***

София пришла в себя, корчась на полу.

***

«На полу лежали смертные останки Тома Риддла – слабое, сморщенное тело, безоружные белые руки, пустое, отсутствующее выражение на змеином лице. Волдеморт погиб, убитый собственным, обратившимся вспять, заклятием. Гарри стоял с двумя волшебными палочками в руке и глядел на опустевшую оболочку своего врага», – так напишет в своей статье Рита Скитер. – «Какое-то мгновение вокруг ещё стояла тишина. Потом зал очнулся и взорвался шумом, криками, восклицаниями и стонами. Ослепительное солнце залило окна. Все рванулись к Гарри, и первыми к нему подбежали Рон и Гермиона; это их руки обвивали его, их громкие голоса наполняли звоном уши. Потом рядом возникли Джинни, Невил и Луна, а потом всё семейство Уизли, Хагрид, Кингсли, МакГонагалл, Флитвик.

Гарри не мог разобрать ни слова из того, что все разом кричали ему, не мог понять, чьи руки обнимают, тянут, толкают. Сотни людей теснились к нему, желая прикоснуться к Мальчику, Который Выжил, благодаря которому всё наконец кончилось…

Солнце стояло прямо над Хогвартсом, и Большой зал был полон жизни и света».

И как всегда, всё в этом отчёте было ложью.

Не было никаких останков Волдеморта.

От него вообще не осталось ничего, словно Том Риддл не жил, а был всего лишь порождением черных, извращенных умов.

Черная Мечта, – Темный Лорд, – развеялся по ветру невесомой пылью.

Не было криков победы; не было восклицаний радости. Люди не бежали пожимать руку Гарри Поттеру, поздравляя с долгожданной победой, и не кидались радостно друг другу на шею. Они метались по залу, переходам, окрестностям Хогвартса в поисках близких. И чаще всего замирали в немой тоске, когда находили.

Хотя были счастливцы, рыдающие на груди любимого или родственника.

София чувствовала себя совершенно опустошенной. Только одна мысль слабо пульсировала в голове: «Всё закончилось».

Но мысль эта не могла принести ни облегчения, ни радости. Ощущения победы не было. Его не могло быть. Победа – это то что следует после беды. Пока же беда была с ними рядом.

Джинни сидела, обнимая за плечи мать, замершую над телом Фреда Уизли. Рядом, переминаясь с ноги на ногу, топтался Невиль, всё ещё сжимая в руке меч Годрика Гриффиндора.

Насчёт сияющего солнц па Скиттер тоже наврала. Какое солнце? На небе в то утро висели тяжелые свинцовые тучи.

София, словно во сне миновав Зал и вестибюль, выбралась на свежий воздух. Проталкиваясь через потерянную, усталую, стихшую толпу, она всё пыталась отыскать взглядом Драко. И радовалась, что среди мертвых не находила его.

На то, чтобы волноваться, у неё не оставалось сил. Болело тело, болела душа. Она сама себе напоминала переполненную чашу, уже ничего не способную вместить.

Ветер дул с юго-востока. Первые дождевые капли смешивались с грязью, копотью и кровью. «Авада» убивает чисто, но упавшие стены, нападавшие монстры, работали не так стерильно.

Преодолевая сковывающее оцепенение, София заставляла себя двигаться дальше, стараясь не смотреть, чтобы не узнавать в останках знакомых. Рабастан. Долохов. Яксли. Сердце Софии мучительно, болезненно сжалось – Скабиор.

Так сложилась жизнь, что большинство тех, кого ей приходилось оплакивать, были на Тёмной стороне.

Вдруг?!...

Ноги отказались держать, и София медленно обсела, не обращая внимания на то, что опускается в жижу.

Она увидела Драко Малфоя…

В трёх шагах…

Всего в трех шагах от неё…

Живой!!!

Он стоял, подставляя лицо бушующему штормовому ветру. Капли стекали по бледному, узкому лицу с опущенными веками. Лицу, застывшему алебастровой маской. Светлые волосы и плащ бились на ветру, мятежно споря с ним.

– Драко…

Софии хотелось кричать от радости. Но с губ срывался только хрип, еле-еле слышный.

Драко медленно повернулся.

Мгновение смотрел на Софию, словно не узнавая её. Потом кинулся к ней, падая на колени рядом, сжимая в судорожных, удушающих объятиях.

София, не таясь, плакала. Лицо Драко тоже было мокрым. Но может быть, то были не слёзы? Может быть, это был просто дождь?

– Почему? – встряхивал её за плечи Драко. – Почему ты не ушла, как мы договорились?!

– Разве я могла уйти без тебя? Я хотела быть с тобой, но я не успела…

– Разве? – лукавая улыбка скользнула по худому, изможденному лицу юноши. – Так уж и не успела? А мне показалось, ты как раз вовремя.

– Драко! София! Хвала Небесам – вы живы!

К ним спешили Люциус и Нарцисса.

***

Тела павших разрешили забрать всем, и членам Ордена Феникса, и Пожирателелям.

Беллу и Андромеду похоронили в фамильном склепе Блэков. Там же упокоился и младший Лейстрейндж. Судьба старшего осталась для Софии неизвестной.

Профессор Снейп нашел свой последний приют в Годриковой Лощине, неподалёку от могилы Поттеров. Люциус поставил ему дорогой черный обелиск, на котором летящими резкими буквами было высечено: «Верность существует и во тьме».

***

Малфои ждали известий из Министерства.

Ждали почти неделю.

И дождались…

Мистер Кингсли выглядел насупленным и недовольным:

– Я вижу, ваш дом сохранился лучше Хогвартса? – презрительно обернулся он к вышедшему ему навстречу Люциусу Малфою.

– Вы пришли сюда, только чтобы сказать мне это, сударь?

После гибели Волдеморта к лорду Малфою быстро возвращалась его спесь.

Кингсли шагнул вперёд:

– Вы хоть понимаете, что прошли на волосок от гибели, мистер Малфой?!

– Действительно – уже прошёл?

– Да, дьявол вас забери! Поттер выгородил вас, заявив, что все эти годы вы, как и профессор Снейп, были тайным агентом Дамблдора! Он даже неопровержимые доказательства предъявил! Можешь радоваться, ты снова вышел сухим из воды. Даже нитки на мантии не замочил!

София с Нарциссой с лестницы, на которой они заняли пост, могли наблюдать, как Кингсли бесновался ещё добрую четверть часа.

– Нарцисса, – улыбнулся жене Люциус, спровадив назойливого визитёра, принесшего, между тем, благую весть их дому. – Мы свободны! По-настоящему –свободны! – в руках он держал какие-то бумаги. – Нас официально уведомляют о том, что все обвинения сняты. Ну мог ли я подумать о том, что настанет день, когда я поблагодарю кого-то с фамилией Поттер?

– Мы многим ему обязаны, – тихо заметила Нарцисса.

– Многим?.. – хохотнул лорд Малфой. – Мы обязаны ему всем.

Нарцисса вздохнула:

– Пойду, прикажу эльфам накрыть праздничный стол. София, девочка моя дорогая, приоденься к ужину

– Прямо сейчас этим займусь, леди Малфой.

Свекрови удалось совершить настоящее чудо. Мрачный колорит из Малфой-мэнора почти исчез. Осталось много света и цветов.

Дом был уютным, несмотря на богатство. У Люциуса вкуса не было, одна помпа. Зато у Нарциссы он был безупречен.

Скользя по пронизанным солнцем широким коридорам с большими французскими окнами, София с наслаждением втягивала в себя воздух. Теперь она действительно чувствовала её – победу!

Они, Малфои, выиграли. Они остались живы!

***

Внимание девушки привлек тугой свиток, лежащей на столе в её комнате. Поколебавшись, она взяла егосвиток и стянула с него черный с золотом шнурок:

«Дорогая племянница!

Это обращение не издевательство, потому что ты действительно мне дорога.

Когда ты получишь это письмо, меня уже не будет среди живых. Если все пойдёт по плану, к тому времени я рискую стать Новейшей Историей. Если же нет…

Зачем я пишу к тебе? Потому что, наблюдая отсюда разворачивающийся в Хогвартсе бой, я должен хоть чем-то себя занять. Быть может, как и всякое живое существо, я пытаюсь оправдать себя? Слабость, конечно. Но на пороге небытия, – возможно, полного? – можно позволить себе капельку расслабиться.

Сейчас, поверишь ли, все мои устремления и чаяния кажутся незначительными, мелкими. Все эти подковерные игры во власть…

Отсюда, из моего темного беспросветного одиночества, отлично просматривается вся жизнь. Выстраивается в цепочку. И я с неотвратимостью понимаю, что, если бы хоть одно звено выпало, Лорд Волдеморт никогда бы не гонялся за несчастным маленьким мальчиком Гарри Поттером.

Если бы родители Меропы её любили, она бы никогда не связалась с ничтожным магглом. Моя мать, вопреки распространенным мнениям умерла не от разбитого сердца, не от неразделённой любви. Её сразила банальная, жестокая, такая реальная – нищета.

Не стану рассказывать о том, что такое английский приют тридцатых годов прошлого столетия. У меня на это просто нет времени. Я могу не рассказывать, но жаль, что не могу забыть.

А потом был Хогвартс. Встретивший меня, грязнокровного мальчика из приюта, далеко не с распростёртыми объятиями.

Хогвартс. Мой вечный трофей.

Сейчас, наблюдая, как Чистокровные взрывают его, я мучаюсь, подобно отвергнутому любовнику, понимая, что изнасиловать – это ещё не значит добиться взаимности и любви.

Хогвартс. Моя непокоренная крепость.

Он в этом чем-то похож на Дамблдора. Можно разрушить – не дано сломить…

Ты вскоре увидишь, как Поттер добровольно пойдёт на смерть….

Знай, я тоже иду. И тоже – добровольно.

Знаю: не будет ни понимая, ни прощения, ни примирения. Как ни чёрен я в действительности, враги сделают меня ещё чернее. Но пусть лучше так, чем публика начнём пускать слезы умиления и рыдать в платок, со словами: «Он был не так уж и плох…».

О, нет! Такой судьбы я не хочу.

Пусть они боятся, пусть трясутся от страха при звуках моего имени.

Нас не нужно жалеть, ведь и мы никого не жалели.

Мы пред нашим комбатом, как пред господом богом, чисты.

На живых порыжели от крови и глины шинели,

На могилах у мертвых расцвели голубые цветы.

Вспоминай обо мне тепло, но никогда не жалей.

Том Ридлл».

Сердце Софии сжималось от жалости и сочувствия к тому, кто никогда не знал ни того, ни другого. Наверное, у каждого чудовища найдётся ангел, готовый его оплакать? В этом и есть величайшая мудрость жизнь – любовь и прощение в ней рано или поздно берут верх над злобой и ненавистью.

«Покойтесь с миром, дядя. Господь да сжалится над твоей душой. Да не даст он ей сгинуть во мраке».

Глава 28

Маленький принц

Их сын родился 1 ноября 2007 года.

На рассвете требовательный младенческий крик огласил своды Малфой-мэнора.

– Родился под знаком Скорпиона? – хмыкнул Люциус, беря внука на руки. – Быть ему Скорпиусом.

Возражения Софии в расчёт не принялись. Это был тот редкий случай, когда с её мнением не посчитались.

– Вылитый Малфой, – вынесла Василиса вердикт, едва взглянув на младенца.

К концу первого года стало понятно, что мальчик вырастет блондином с глянцево-чёрными глазами. Оставалось только удивляться причудливой игре генетики. В роду Малфоев все были сероглазыми, среди близких Софии тоже не наблюдалось кареглазых.

– Чему тут удивляться? Он же Блэк, – напомнила Нарцисса.

Малыш рос не по годам умным. Никогда не плакал и почти никогда не смеялся. Зато ухмылялся частенько.

– Мама, а куда делась моя большая змея? – спросил однажды трёхлетний Скорпиус, разглядывая гадюк, копошащихся у их ног.

Малыш прекрасно ладит с шипящим племенем. Те относились к нему с почти собачьей преданностью.

– Какая ещё змея? – свела брови София.

– Из большого аквариума, что висел прямо в воздухе? Она была такая большая-пребольшая! Больше тебя. Она меня любила…

София с ужасом вспомнила Нагайну.

– О чем ты говоришь, сынок? Не было никакой змеи.

– Нет, была! – топнул ногой маленький мальчик. – Была! Я же помню!

Спустя несколько месяцев София обнаружила сына в любимом цветнике Нарциссы. Тот сидел, нахохлившись, на мраморной скамейке. Вид у него был отрешённый и мрачный:

– Скорпиус, сынок? – окликнула она, присаживаясь рядом и пробуя лоб мальчика. – Ты заболел? Что случилось?

Он поднял глаза. Мать отпрянула. Ей показалось, что в них вспыхнули алые угольки.

– Почему ты меня бросила, мама?

– Бросила? Тебя? Когда, родной?

– Я жил далеко-далеко отсюда. Там, где дети спали в большом зале. В нем было так холодно. Я тебя звал, звал, звал, звал… а ты всё не приходила!

Сердце Софии готово было остановиться. Перед глазами поднималась темная пелена.

– Скорпиус, такого никогда не было.

– Нет, было! Было! Я же помню!

– Сынок, тебе просто приснилось.

Скорпиус свёл темные брови.

– Сон, говоришь? – недоверчиво спросил ребёнок, тряхнув шапкой белоснежных кудрей. – Сон? Ну, может быть.

Как только Скорпиус выучился читать, он стал интересоваться Темными Искусствами на радость и умиление деду.

– Мама?

– Да, мой хороший?

– Вот в этой книге написано, что Диадема Кандиды Когтевран всегда хранилась в Выручай-Комнате, где её удалось отыскать Великому Гарри Поттеру?

– И что из этого?

– Её там не было.

– Откуда ты можешь это знать?

–Я не знаю. Просто помню, – хмурясь, ответил мальчик. – Я многое помню из того, чего никогда со мной не было. Вот я, например, очень люблю единорогов. Папа показывал мне их. Не на картинке, настоящих…

– Когда?! – возмутилась София. – И вы ничего не сказали мне?

– Мама, – засмеялся Скорпиус. На щеках его выступили ямочки. – Да чего ты волнуешься? Они очень тихие. У них шерсть белая. И светится, как у дедушки волосы в полнолунье.

– Потому что в крови дедушки есть кровь вейл, – ядовито заметила София. Отвратительных созданий, между прочим.

– Я знаю, кто ты такие вейлы, – спесиво вскинул голову Скорпиус.

– А я знаю, кто такие единороги! Они драконов валят на раз-два! Я поговорю с твоим отцом!

– Бедный папа, – сделал младший Малфой скорбную мину. – Получается, что я его как бы заложил?

– Получается, – усмехнувшись, кивнула мать.

– Я помню, как убивал единорогов.

– Что?!..Когда?

– Нет, я на самом деле знаю, что я этого никогда не делал. Я же не сумасшедший. Но я это помню. Помню, как полз по земле, вместе с белым туманом, потом взлетал и… – Скорпиус испуганно потряс головой. – Мне так страшно думать об этом.

София постаралась скрыть охватившую её панику:

– Сын, у тебя слишком богатое воображение, – строго сказала она.

– Воображение?

Скорпиус сощурил большие восточные глаза, странно смотрящиеся на тонком узком фарфоровом лице Малфоев.

– Воображение, говоришь?! – Он вскинул руку и прокричал. – Морсмордэ!

В комнате повис череп зелено-ядовитого цвета; челюсть его отпала, выпуская змею, с раздувающимся капюшоном.

– Прекрати! Скорпиус! Убери это! Немедленно!!!

Мальчик моргнул и опустил руку. Знак разошёлся зелёным дымом.

Потрясенная София опустилась на стул. Казалось, из комнаты вышел весь воздух. Вздохнуть никак не получалось.

– Мама! – испуганно кричал ребёнок. – Мама! Мама…

Звук плыл. Комната качалась и расплывалась. София провалилась в ту реальность, где безносое чудовище с красными глазами гналось за ней, а она никак не могла убежать.

– Ты будешь держать равновесие… – повторяла змея с человеческим лицом. –Равновесие между живым и мертвым.

– Мама! Мама! – испуганно кричал где-то маленький мальчик.

Маленький мальчик с черными глазами, в которых горело адское пламя.

– София? – звал голос Драко. – София, ты меня слышишь? Да что здесь произошло?!

***

Когда София открыла глаза, рядом с ней сидела встревоженная Нарцисса.

– Хвала Небесам! – выдохнула она. – Как ты?

София приподнялась на локтях:

– Где Скорпиус?

– С Крисси.

– А Драко?

– С Люциусом, – Нарцисса склонилась ниже. – Они очень напуганы. Оба клянутся, что сегодня пополудни старая метка вновь начала жечь. Неужели Сама-Знаешь-Кто…?

– Молчите! – исступленно крикнула София, зажимая уши и отчаянно мотая головой. – Молчите! Молчите, слышите?!

Утром она влетела в детскую к сыну, выхватывая его из объятий сна и тряся, словно дерево.

– Никогда больше так не делай! Слышишь, Скорпиус!? Ни-ког-да!

Любой другой ребёнок поднял бы от такого пробуждения дикий рев. Но у Софии создавалось впечатления, что сын не знает, что такое страх. Этот спасительный инструмент самосохранения у него начисто отсутствовал.

Вот любопытства и позерста хоть ложками черпай.

– Если ты ещё раз покажешь мне эту свою «морду» !..

– Что тогда? Что ты сделаешь, мама? – ухмыльнулся маленький чертёнок.

– Я этого не переживу, сын. Больше – ничего.

Губы мальчика задрожали:

– Это что-то плохое, да, мама?

– Это знак Волдеморта.

Черные глаза полыхнули любопытством:

– Знак Темного Лорда? А почему я умею его создавать?

– Не знаю, – уклончиво ответила София. – Во мне есть кровь Мраксов, может, поэтому.

– Ты родственница Сама-Знаешь-Кого? – от восторга Скорпиус аж подпрыгнул на постели.

– Мальчик мой, пожалуйста! Если люди из Министерства узнают об этом, у нас у всех могут быть неприятности. Дедушку и отца посадят в Азкабан, тебя заберут у нас с бабушкой…

– Мам, – снова ухмыльнулся Скорпиус, – а ведь ты врешь. Никто меня не заберёт. Ты не Министерства боишься. Боишься, что папа и дедушка об этом узнают. А Министерство тебя нисколечко не пугает.

***

Они стояли в Василисой друг против друга.

– Ты знала! – в ярости шипела София.

– Значала – о чём? –невозмутимо отозвалась старая ведьма.

– Мой сын!.. Он новое воплощение Волдеморта, не так ли?

Василиса медленно кивнула и проговорила своим низким бархатным голосом, от которого мурашки бежали по коже:

– Полагаю, именно так.

София покачнулась, хватаясь рукой за сердце:

– Как ты могла?! Как могла так поступить со мной? Мой единственный ребёнок! Мой сын – лорд Волдеморт?!

– Твой сын – Скорпиус Малфой. В нем и в Томе Риддле единая сущность, это верно, так сказать, одна душа. Но Лорд Волдеморт мертв. Как и Том Риддл. Твой сын вырастит таким, каким ты его вырастишь, София.

– Но он…

– В отличие от других людей – ты волшебница, сердце мое. В отличие от других волшебников – потомственная некромантка. Знаешь, в чем разница между тобой и ими? Ты просто знаешь, кем твой ребёнок был в предыдущих воплощениях.

– Но он вырастет и все повторится!

– С чего бы? – спокойно возразила Василиса. – Том Риддл начал свою жизнь в приюте; Скорпиус Малфой – в одном из богатейших домов Англии. Том Риддл был отверженным грязнокровкой; Скорпиус Малфой чистокровен и знатен. Тома Риддла все ненавидели. Скорпиус – ваш свет в окошке. Разная жизнь, разные судьбы. Ну подумай сама, девочка моя, неужели же он не заслужил право на искупление? Если бы Том не родился снова, его ждал бы ад. Это не метафора. А любой ребёнок приходит в этот мир с чистой душой. Просто проследи за тем, чтобы «файлы», как теперь говорится, заполнялись правильно. Все будет хорошо.

***

В Хогвартс Скорпиуса приехала провожать вся семья.

Презрительно поджимая губы, мальчик бросал кругом выразительные высокомерные взгляды.

Огромный вокзал был весь в дыму. Выхлопы машин, дыхание многочисленных прохожих, уханье сов после уединенных просторов Малфой-Мэнора, куда допускались лишь избранные, его раздражали.

А вот его маленькой сестрёнке, семилетней Маре, явно пришлись по душе.

– Мам, а папа купит мне сову? – потянула дочь Софию за руку.

– Как только научишься читать и писать, непременно, – пообещала Нарцисса, обожающая внучку.

Малиновый старый поезд окутало клубами дыма.

– С ума сойти, – скривился Скорпиус. – На дворе середина двадцать первого века, а тут такое ретро!

– Не преувеличивай, – порекомендовал Люциус, – не середина, а всего лишь его первая четверть.

– Волшебники до сих пор используют паровую топку, – не слушая деда, разглагольствовал внук. – Магглы по технологиям давно нас обогнали. Какой толк быть волшебником, если приходится ездить на телеге? Вот когда я вырасту, всё изменится. Волшебники смогут пользоваться всеми благами цивилизации. Уверен, что слово «мультимедийный» чистокровные слыхом не слыхивали.

Симпатичный вихрастный темноглазый мальчик обернулся на причитания Скорпиуса.

– Уймись, – процедил Драко сыну.

– Необходима реформа, отец. Ты и сам это понимаешь, правда? Нельзя быть такими ретроградами.

– Скорпиус, ты слышал, что сказал отец? – приподнял брови Люциус.

Из тумана выступили знакомые лица. Большинство из них были ужасающе рыжие.

Люциус презрительно отвернулся, прижимая платок к лицу:

– Вонь этого племени Уизли, кажется, будет преследовать меня вечно. Плодятся, как кролики.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю