355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Екатерина Оленева » Темные воды (СИ) » Текст книги (страница 21)
Темные воды (СИ)
  • Текст добавлен: 17 сентября 2016, 19:57

Текст книги "Темные воды (СИ)"


Автор книги: Екатерина Оленева


Жанры:

   

Фанфик

,

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 26 страниц)

Белла уселась в кресло, закинула маленькие ножки на стол, и призвала к себе бутылку красного вина. Откупорив, не стала утруждать себя поисками бокала, а жадно глотала прямо из горла.

Не у неё ли Драко обучился этой отвратительной привычке?

Бордовая жидкость испачкала Белле губы:

– Да, теперь я шлюха. Безнравственная, горячая штучка. Но я ещё могу вспомнить, что чувствует девушка, теряющая свои иллюзии. Ты не волнуйся, девочка, потеря иллюзий для женщины – это своего рода создание крестража. Становишься только живучей.

Белла вертела бутылку в руках, задумчиво глядя в алую жидкость, так похожую на кровь:

– Темный Лорд любит вырывать сердце из груди и душу из тела. Это его наилюбимейшее занятие. Случайным людям в его жизни везёт – он их просто убивает. Врагов пытает. А для нас, для своего ближнего круга, он прибёрег самое изысканное развлечение…

– Вы пытаетесь мне сказать нечто особенное? – язвительно поинтересовалась София. – Или просто пьяны?

– Я расскажу тебе сказочку, девочка.

Беллатрикс всегда носила сильно декольтированные платья, подчеркивающее её порочное сияние, тёмное и таинственное. Красила губы и ногти исключительно в ярко-бордовые тона. Всё это придавало ей немного потасканный вид, усиливало гнетущее впечатление и удивительно шло к ней.

– Это случилось давно... – она смотрела на пламя в очаге, щурясь, как кошка, будто вглядываясь с упомянутое прошлое. – Мы тогда едва успели закончить Хогвартс. Андромеда, тупая корова, удрала со своим вонючим магглом, а наш дорогой Лорд, тогда ещё в своём человеческом обличье, ознакомившись с трудами некоего Северуса Снейпа, счёл, что не прочь видеть этого красавчика в наших рядах. Он хотел его невзирая на то, что наш крошка-зельевар не был чистокровным. Сложность заключалась в том, что Северус ни в малейшей степени не разделял желаний нашего господина. У Сева на жизнь имелись свои планы. Скромненькие. В них входила Эванс, лаборатория для зельеварения и для опытов по Темные искусствам, а вот Упивающиеся Смертью – какая досада! – не входили.

Многие из нас интересовались Тёмными искусствами. Темная магия стала нашей тайной, визитной карточкой, нашей религией. Однако мы по-разному со Снейпом понимали слово «интерес». Розье, Блэки, Малфои, Ноты, Мальсиберы, Гойлы, Паркинсоны, Краббэ увлекались практической стороной, желая достичь обычных человеческих благ. Если коротко, то мы хотели власти. Потому что власть открывает доступ ко всем остальному – сексу и деньгам. Наш Северус подходил к Темным искусствам именно как к Искусству. Со всей болезненной страстью ученого, желающего расширить привычные горизонты; увидеть нечто новое, непривычное. Тот же подход свойственен и Лорду. Именно потому он так хотел заполучить мальчишку в котором мы своими близорукими по молодости лет глазами видели только серенького зануду.

На наши предложения Снейп сначала отмалчивался, пока они подавались в завуалированном виде, а когда стали более откровенными, готов был грубо послать нас к Мерлину. Причина подобного поведения нам с Малфоем казалась очевидной – грязнокровка Эванс. Он до неё был прямо-таки больной. Это была даже не любовь. Вернее, не то, что обычное бывает между двумя подростками, захлестнутыми гормонами. Эванс со Снейпом были как сиамские близнецы. Разные, непохожие. Она простая, как все гриффиндорцы. В хорошем смысле этого слова. Стоящие вещи, настоящие люди и чувства всегда просты.

А Северус никогда «простым» не был. Единственное, что в нем было просто, без объяснений, без пререканий и не требовало подтверждений, так это его любовь к Эванс.

И эта любовь чертовски нам мешала.

Клянусь, я понятия не имела, что задумал Люциус. Знала бы – помешала. Не из сочувствия к двум подросткам-недоумкам, конечно же, а из банальной ревности. Ты ведь помнишь в кого я тогда была влюблена, правда? – блеснула черными злыми глазами Белла, обнажая в улыбке хищные зубки. – Снейп, по тем временам, доверял Малфою, у которого, как мы оба позже с Северусом поняли, не было тормозов, когда он хотел выслужиться. А Люцик хотел. Ещё как хотел. Очень! Спал и видел, как бы оказаться в ближнем кругу Темного Лорда.

Блэк перестала улыбаться. Лицо её сделалось хмурым и серьёзным. В зрачках отражалось багровое пламя:

– Он использовал Темный Обряд Вожделения. Это гораздо сложнее Амортенции. Обряд не воздействует на эмоции, не обольщает человека обманчивой иллюзией влюблённости. Он превращает его в скота, заставляя тело корчиться в горниле адской похоти, плавящей даже такие мозги, как у Снейпа.

У магглов есть отголоски знаний об этой стороне Темной Магии. Они верят, что именно так призывается дьявол на ведьминских шабашах.

Неожиданно Белла разразилась сумасшедшим хохотом, откидывая голову и обнажая точеную шею со вздувшимися, бугрящимися от напряжения, синими венами.

– Я и подумать не могла, что казавшийся мне таким гордым Малфой, словно проститутка, согласится подставлять собственную задницу! О том, что с чужой он сделает что угодно, я не сомневалась. Но чтобы – сам?..

Понятное дело, Эванс, застукав своего любимого Снейпа с Малфоем, не пожелала выслушивать никаких оправданий. Вот так Малфой сломал мать Святого Поттера ещё задолго до того, как её убил Тёмный Лорд. Гриффиндорцы радовались – их Огненная Роза отреклась от змия. Самая красивая девушка Хогвартса была теперь с самым популярным парнем Хогвартса. Красивая сказка, яркая и пустая, как рождественские игрушки магглов. Вот и всё.

Вот так Малфой привёл Снейпа к Лорду. Потому что после того, как Эванс стала для него недосягаема, Снейпу было, в принципе, все равно, куда идти. А Лорд отблагодарил Люциуса за новую ценную игрушку, как и обещал.

Ну, а я? Что – я? Обо мне в той истории нет ни строчки. Просто случилось так, что я могу понять тебя, девочка.

– Вы спали с Драко, чтобы отомстить его отцу?

– Я спала с Драко, чтобы исправить то, что натворил его отец.

София непроизвольно отшатнулась, когда Белла переместилась к её креслу, нависая над ней, поймав в ловушку кресельных подлокотников, собственных рук и выпирающих из-за корсажа грудей; обдавая ароматом тяжелых, пряных духов.

– Да ты хоть понимаешь, хоть представляешь, что оставалось от него после Грейбэка?!

– Вы хотите донести до меня, – зло сузила янтарные глаза девушка, – что трахались с родным племянником из христианского милосердия?

– Именно, – выпрямилась Белла. – Если в противовес одному кошмару, сплетённому из боли, не противопоставить другой, сплетённый из удовольствия, то можно нарушить баланс.

– Знаете, я всегда подозревала, что позиция Эванс в этом вопросе мне как-то ближе.

– Если бы Эванс выслушала Снейпа; если бы поняла, что именно тогда произошло, вся история могла бы пойти другим путём.

Тонкий профиль, высокие скулы, смуглая кожа, бархатные глаза. Какая красивая оболочка. Какая больная, измученная, насквозь прогнившая душа. Червивое яблоко – Блэк!

– Мужчина – это всегда мужчина. Ими движут инстинкты, София. Особенно если немножечко их магически усилить. Драко любит тебя. А любовь даже полу-Блэка совсем не то, что любовь истинного Малфоя. – Молния, сверкнувшая в черных глазах Беллы, на мгновение осветила темные закоулки проклятой души, выдавая, что она ещё жива, эта душа. – Всё, что поддерживает тебя в нашем аду – это любовь к Драко. Все, что поддерживает Драко – это любовь к тебе. Без неё вы оба станете такими же, как все мы здесь – проклятыми душами в озере темных вод. Темный Лорд всегда считал любовь слабостью или балластом. Но он не прав. Любовь – это спасательный круг в безумных волнах жизненного моря. Держитесь за него, детки. И, может быть, выплавете.

– Почему вы мне всё это говорите?

– Потому что Драко – сын Нарциссы. Потому что я люблю его. Не как женщина, эта часть моей души оказалась бездарно растраченной: на Люциуса, Сириуса, Лейстрейнджа, Риддла. И не как мать. Мать не станет спать со своим ребёнком. Я не знаю, как я люблю… но знаю, что люблю. А это главное.

София не сводила глаз с этой странной, противоречивой, непредсказуемой женщины. Она читала, что в семье Блэков детям любили давать звездные имена. Звездные люди. Странные люди. Непонятные люди. Смертным не стоит пересекаться со звездами – в душе остаётся ничем не перебиваемая горечь.

Такая красота и – такая тьма…

Глава 18

Только ты…

– Уделите мне немного времени, уважаемый дядюшка?

Против обыкновения, София нашла Волдеморта не за столом, заваленным кипами бумаг, а стоящим посредине странной, ломаной пентаграммы, по углам которой горели высокие, в половину человеческого роста, красные свечи.

– Как ты смеешь без приглашения явиться сюда? – нахмурился Темный Лорд.

– А ты? – злость и отчаяние придавали Софии силы. Она решительно шагнула вперёд. – Как ты смеешь? Забрал у меня всё: юность, мечты, моих родителей. Тебе этого мало, ненасытное ты чудовище? Зачем потребовалась лишать меня ещё и любви?

– Убирайся отсюда немедленно! – повысил голос Темный Лорд.

– Ты всерьёз полагаешь, что я испугаюсь твоего злобного шипения? Я не твои УПСы, слышишь? Я тебя не боюсь…

– Круцио!

Тело скрутило мучительным спазмом боли. Софию палило огнём и одновременно разрезало на кусочки, растворяло в кислоте и перекручивало в мясорубке. Первые секунды она ещё надеялась, что это быстро закончится, но боль не проходила. Судороги заставляли мышцы напрягаться так, что сухожилия грозило порвать к чертовой матери.

Потом красная пелена отодвинулась. София лежала на полу, дрожа всем телом. Волдеморт опустился на колено. Склонившись, он отбросил капюшон, являя откровенно уродливое, нечеловеческое лицо:

– Никогда не зли меня, Софья, – тихо проговорил он.

Он протянул ладонь с длинными, похожими на щупальца, пальцами, но София в ужасе отпрянула от неё:

– Я не нуждаюсь в твоей поддержке, – упрямо заявила она, сама ужасаясь тому, что говорит, безумно страшась того, что может последовать за этим. Каждое слово обдирало сорванное криком горло. – Зачем? – подняла девушка на своего мучителя янтарные глаза. – Зачем вы приказали Белле устроить этот фарс? Вам кажется это забавным?

– Дорогая племянница, это действительно забавно. Вот станешь старше и умнее, научишься понимать оттенки юмора.

Когда Темный Лорд усмехался, его обтянутое кожей лицо ещё больше походило на череп.

– Чтобы понять тебя, не повзрослеть нужно, а сойти с ума. Ты просто спятивший маньяк. Посмотри на себя! Даже то, как ты говоришь о себе в третьем лице: «Темный Лорд думает…»; «Нельзя обмануть Темного Лорда»; «Ты действительно думал скрыть это от Темного Лорда?». Звездная болезнь в последней стадии!

София отдавала себе отчёт в том, что эта речь может стать последней в её жизни. И ещё повезёт, если её коротко заавадят. Ну и плевать!

– Ты мог бы править и созидать, – продолжила она свой монолог. – Но всё, на что ты способен, так это во главе дурацкой своры в нелепых капюшонах гоняться за подростком. Хорошо ещё, что без крика: «Ну, Поттер, погоди!». Рубишь головы своим солдатикам, заставляешь их уничтожать друг друга, спать друг с другом! Унижаешь их. Отрываешь ручки-ножки, словно не наигравшийся в детстве испорченный ребёнок.

Волдеморт склонил голову к плечу, любовно поглаживая палочку:

– Я мог бы наказать тебя сейчас, девочка. Мог бы заставить на коленях вымаливать прощение за каждое слово...

– Да, пожалуйста! – зло засмеялась София. – Мы ваши верные слуги, Повелитель. И будем такими, какими вы захотите нас видеть: послушными-послушными; милыми-милыми. Если бы только у тебя оставалась крупица мозга, ты бы давно уже взвыл со скуки от всей этой удушающей, сладкой патоки. Но твои мозги, видимо, лежат по кусочкам вместе с расчленённой душой…

– Замолчи, – не допускающим возражения тоном проговорил Темный Лорд. – Думаешь, ты достигла дна? Думаешь, у меня не осталось в запасе ничего, способного держать тебя в узде, маленькая Принцесса Мракс? Ошибаешься. Ты уязвима. Очень. Конечно, твои родители мертвы, им уже не навредить. Но что ты будешь делать, если я, к примеру, начну пытать на твоих глазах драгоценного, хоть и бесполезного во всех отношениях Драко? Или возьму и заставлю Люциуса переспать с собственным сыном?

Брезгливость и недоверие читались на лице девушки:

– Даже Малфои не опустятся до такого.

– Полагаешь, нет? Ну не знаю, не знаю... Я бы не был так уверен. Например, чтобы сохранить Нарциссе жизнь и отец, и сын ещё как «опустятся». Оба. По очереди. Без лишних возражений. Ещё я могу одолжить наш хрупкий нежный цветочек, нашу Малфоевскую барышню, моему верному волку Грейбэку. Хочешь посмотреть на настоящую мужскую дружбу, дорогая племянница?

– Вам прекрасно известно, что не хочу. Меня нисколько не прельщают опыты по вивисекции человеческой души. Увольте. Предпочитаю классическое Круцио.

– Изволь.

Снова яркая вспышка перед глазами. Снова тело выворачивается наизнанку, внутренности меняются местами с кожей. Снова каждый кусок режут острыми-острыми ножами.

София жадно хватала ртом воздух.

– В следующий раз будь поосторожней с желаниями, – назидательно наставлял Темный Лорд. – И, кстати, ты не права. Пытка длилась не часы, а лишь короткий взмах палочки – секунду, не более того. Ты слишком ценна для меня, моя маленькая Астория Гринграсс, чтобы я угробил тебя по неосторожности. У меня насчёт тебя такие планы!.. Так, ладно, на чем мы остановились? Ах, да! На возможных способах сделать тебя послушной. Итак, о Круцио? Кого предпочтешь в качестве возможной жертвы: Снейпа или Драко? По непонятной причине к первому ты тоже питаешь сердечную привязанность. Хотя и осознаешь, что против дохлой героини Эванс у тебя маловато шансов.

– Теперь ошибаетесь вы, дядюшка. Я нисколько не жажду составить конкуренцию миссис Поттер. Мне наш новоиспечённый директор больше нравится в недоступном виде.

Волдеморт засмеялся:

– Ну-ну, ладно-ладно.

– Продолжайте, пожалуйста, излагать ваш увлекательнейший план. Весьма поучительно.

Сложив пальцы домиком, Волдеморт продолжали свою речь:

– А ведь я почти скучаю по тебе прежней. Милая была девочка. Та, что сейчас передо мной – живучая гремучая змея. Ещё одна ветвь на стволе могучего некогда древа. Но по той, нежной, лживо-наивной и такой юной не скучать невозможно. – Волдеморт снова покрутил в пальцах палочку. – Ладно, если хочешь, поговорим о твоём Драко и моем последнем капризе. Видишь ли, я хочу, чтобы ты твердо усвоила урок, маленькая змейка. Привязанность – это очень дорогая вещь. Не всегда позволительная роскошь. Я бегло, в общих чертах, набросал тебе некоторые варианты, как можно твои чувства использовать против тебя. Но, вынужден признать, человеческая природа такова, что людям необходимо любить. Без этого человек перестает быть человеком. Что ж? Люби. Но не давай привязанностям порабощать себя. Помни, София: другой человек – это всегда другой человек, чаще всего чужой и чуждый. Ему нельзя верить. Потому что, какими бы ясными глазами на тебя не смотрели, тебе все равно солгут. Какими бы словами не согревали, ясно же, что между твоими интересами и своими собственными, другой человек всегда выберет второе. Это так же верно, как и то, что вослед ночи придёт утро, а вечер сменится ночью. Запомни. Заучи. Никому нельзя верить. Ни на кого нельзя полагаться. Ни на кого не стоит рассчитывать. В этот мир человек приходит один, и из него он уходит один. От рождения до смерти ты можешь рассчитывать только на саму себя. Мужчина любит в женщине своё удовольствие, а ведь удовольствие, ясное дело, он способен получать от разных женщин. И, вне всякого сомнения, он будет это делать. Винить его в этом глупо. Он просто мужчина. Не стоит также переживать по этому поводу. Как бы хороша не была ты – другая хороша уже только потому, что она другая. Её привлекательность не уменьшает твоей. Просто такова жизнь.

***

София не сразу поверила глазам своим: как у Малфоя хватило наглости явиться к ней в спальню после всего, что случилось накануне?

– Убирайся! – зашипела девушка на блондина. – Убирайся отсюда немедленно! Ты…!? Как ты смеешь?! Убери гнусные лапы!!!

Драко засмеялся:

– Вот злюка! Но такой ты мне нравишься даже больше…

Руки юноши были горячими. Шероховатости на ладонях цепляли за мягкий шелк девичьей ночной рубашки.

– Пусти, грязный слизеринец! Жалкий слизняк! Хорёк вонючий!..

– Шлюха, – насмешливо блестя глазами, вернул комплимент блондин. – Мугродье. Грязнокровка.

– Тварь!!!– шипела она.

– Сука, – спокойно парировал он.

– Урод! Козел! Мразь! Гадина! Подлец! Придурок!

Задохнувшись, София, наконец, закрыла рот.

– Всё? – участливо поинтересовался Малфой. – Впечатляет. На одном дыхании – и такой фонтан.

Его руки мягко, едва ощутимо скользили по девичьему телу вместе с мягким шёлком ночнушки. Сохранять надменно-презрительную мину Софии было нелегко. Тяжесть мускулистого тела, губы, легко порхающие по её шее, словно крыло бабочки, всё обещало наслаждение и пробуждало в ней желание. Требовательные прикосновения горячих ладоней к груди заставили тело напрячься.

– Я тебя ненавижу, Малфой, – процедила София сквозь зубы.

В ответ Драко впился в неё поцелуем. Требовательным. Атакующим. Беспощадным.

Ласковость и нежность были забыты. Пробудившееся желание сделало юношу жестким, почти жестоким. Руки до синяков стискивали плечи Софии; поцелуи жалили, словно пчелы. Когда рот Драко коснулся груди, София не сдержала сладострастного стона. Пальцы цеплялись за его плечи. Кожа плавилась. Вся комната была как в огне. В блондине не осталось ничего медлительного или холодного. Ничего Малфоевского.

Они оба горели на черном огне Блэков.

Яростный, неистовый, похожий на зверя, Драко словно и не замечал, что взятый им темп причинял Софии боль. Он напоминал горячий язык пламени, без всякого снисхождения пожирающего сухую ветку.

Его гортанный крик слился с её стоном и всё – ненависть и страхи, несогласия и примирения, непонимание и обоюдная ревность – растворилось в мучительных и одновременно сладких судорогах.

***

– Гринграсс? – Малфой заглянул Софии в глаза. – Ты должна понять, с Беллой у нас всё совсем не так. Я её никогда не любил. Просто хотел. Я никогда не испытывал с ней и десятой доли того, что чувствую сейчас к тебе.

Сухая, шершавая ладонь накрыла девичьи губы, не давая ничего сказать или возразить.

– Выслушай меня, ладно?

Драко вытянулся на кровати. В его пальцах появилась сигарета. Блондин прикурил от волшебной палочки и с наслаждением затянулся горьким дымом:

– Белла появилась в Малфой-мэноре сразу после того, как отца забрали в Азкабан. Просто вошла и осталась, будто всегда была… – Очередное облачко табачного дыма поднялось к потолку. – Днем она всё читала и читала книги, прогуливалась по дому, рассматривая безделушки, касаясь их чуткими пальцами, словно бы они могли чувствовать прикосновения. Обедала вместе с матерью, всегда в откровенных, сильно декольтированных платьях. – Он снова глубоко затянулся. – Почти каждую ночь я летал на метле, тренируясь со снитчем. Он тускло сверкал в темноте маленькой потерянной звездочкой, а я несся следом. Пока не выматывался до такой степени, что готов был с метлы валиться. Однажды тетка застукала меня за этим занятием и заявила, что я молодец, всё делаю правильно. Мол, хорошие Ловцы должны уметь играть даже в темноте, потому что именно ночью начинаются самые интересные игры. Мир прошлым летом словно пропитался похотью. У него было лицо Беллы. Моя зависимость от неё мне самому казалась болезнью. Она выпивала из меня все силы. ..

София, как завороженная, слушала, не сводя глаз с лица Драко – тонкого, бледного, очень красивого.

– Потом Белла отвела меня к Лорду. Видимо, получила приказ. Поначалу мне с ними даже нравилось. Этакий ничем не ограниченный беспредел: ни рамок, ни скучных правил, ни морали. Это как парить в невесомости. Звучит красиво – парить, в то время как на самом-то деле ты по-идиотски висишь и почти никак не влияешь на ситуацию.

Кривая улыбка раздвинула губы юноши. В серых глазах плескалась грусть:

– Мы частенько седлали с ней мётлы и летели до ближайшего города, легко лавируя по широким проспектам или узким улочкам. Из ночного тумана выступали многоэтажки из стекла и бетона. По большей части для своих развлечений тетка выбирала молодых одиноких женщин. Хрупких, светлых. Таких как ты или моя мама. Склоняясь над ними, спящими, Белла шептала им что-то на ухо, творя сновидения. Под её дыханием невинные сны сменялись кошмарами, в которых смешивались кровь и секс, дым и страх. Краски исчезали, превращаясь в серое невзрачное и неясное видение. Любимым сновидением моей тётки были сны о кровосмешении. Она прямо-таки упивалась ими. Это всегда её заводило.

Драко тряхнул головой, словно пытался избавиться от какой-то назойливой, неприятной мысли:

– О Блэках ходили разные слухи… Я не хочу даже думать о их сгинувших кузенах. О Регулусе. О печально известном Сириусе. Чтобы её с ними не связывало, это теперь уже в прошлом… – Малфой потянулся за следующей сигаретой. – У неё была дурная привычка живьем свежевать маленьких зверьков. Различных грызунов, пойманных в лесу: хорьков, куниц, мышей. Белла готовила из них эффективные косметические омолаживающие зелья. Я и подумать не мог, какого результата можно добиться с помощью свежей крови и перемолотых косточек. Вот тогда-то я и пристрастился к этим маггловским… как их у вас называют?

– Наркотикам?

– Точно. Крышу с них рвало так, что мама не горюй. Впрочем, по этому поводу мама-то как раз и не горевала. – Драко загасил сигарету в пепельнице, наколдованной им из вазы. – А потом меня опустили. Прилюдно. В гостиной моего родового замка. И мама была вынуждена молча наблюдать за этим процессом. Я визжал, как свинья на бойне. Совмещённые Круцио и Сивый это, скажу я тебе, довольно сильные впечатления… – хрипло засмеялся Драко. – Думаю, когда Тёмный Лорд отдавал меня Сивому, он наказывал не столько меня, скольких Люциуса и Беллу. Иногда я думаю, уж не ревновал ли он её ко мне? Позже Сама-Знаешь-Кто заявил, что если к концу года Дамблдор будет жив, на моем месте будет моя мать… Двухвостка – знаешь, что это такое? Это когда в какую бы сторону ты не успел поставить нолик, противник все равно успеет выставить свой ряд крестиков. Двухвостка – это заведомый проигрыш.

– Соболезную, – тихо выдохнула София.

– Вечерами был Сивый. Ночами приходила Белла.

София молчала. Что тут можно сказать? Сумасшедшие? Оба. И племянник, и тётка. Заразительно ли безумие?

– Я и сам теперь не смогу определить, когда моё презрение и ненависть к тебе, неприятие самого факта нашего обреченного союза переросли в то, что есть. Кажется, после Дома с призраками. Я тогда всего лишь выполнял приказ Волдеморта, – скривился Драко. – Тёмный Лорд хотел, чтобы ты училась, а учит Темный Лорд жёстко. Но он никогда не хотел тебя сломать, вот меня и выписали для страховки, снабдив четкой инструкцией, что и как делать.

– Хоть что-нибудь в вашем мире есть настоящее? – грустно вопросила София.

– Ты настоящая. Только ты…

Глава 19

Поттер в Малфой-мэноре

Ночью казалось, что тень, вставшая между Софией и Драко, испарилась, испепелённая силой страсти, казалось, девушка нашла в себе силы всё простить и двигаться дальше. Но потом пришло утро, трезвое, серое и промозглое. А вместе с утром осознание того, что тяжесть и тоска никуда не делись, что они по-прежнему давят сердце. Это была даже не ревность – это было уныние.

День обещал выдаться пасмурным, и ничего особенного в этом не было. Потому что если в России зима это мороз; то в Англии зима представляет собой пронизывающую до костей сырость. Не помогали ни огонь, постоянно пылающий в огромных каминах; ни магические заклинания.

– Нормально себя чувствуешь? – поинтересовался Драко, бросив в сторону Софии встревоженный взгляд. – Не куксись, ведь у нас сегодня праздник: эльфы донесли, что высочайший Темный Лорд убрался вон из моего дома.

В столовой Люциус и Нарцисса мирно беседовали у камина. Пахло лилиями, любимыми цветами хозяйки.

Стоячий жесткий воротник туго обтягивал округлую, тонкую шею Нарциссы. Края воротника были столь остры, что оставалось только удивляться, как они не режут белую женскую кожу. Густые волосы платинового оттенка, стянутые на затылке тугим узлом, словно оттягивали голову назад.

Воистину, Нарцисса с Люциусом были самой красивой парой, которую Софии довелось видеть в своей жизни.

Эльфы расставляли столовые приборы, подавали золотистые гренки, грудку жареного цыпленка и прочие вкусности. От еды поднимался густой пар.

– У нас Поттер! –неожиданно и совсем некстати долетел со двора зычный голос Сивого. – Мы поймали Поттера!

– Что здесь делает эта тварь?! – Драко так резко вскочил со стула, что опрокинул его на пол. Серые глаза юноши метали молнии. – Отец, велите выгнать его отсюда немедленно!

Люциус окинул сына ледяным взглядом:

– Будь любезен держать себя в руках.

Двери распахнулись и в гостиную с хозяйским видом ворвались Сивый со Скабиором, волоча за собой троих измученных подростков.

– Что вы себе позволяете? – от голоса Нарциссы температура в комнате упала на несколько градусов. – Как вы смеете врываться в этот дом без разрешения?

Сивый зарычал, по волчьи оскалив зубы. София видела, что оборотень был вне себя от ярости, но невозмутимо маячивший за спиной жены Люциус заставлял его проявлять благоразумие:

– Мы должны видеть того, Кого-Нельзя-Называть. Так-то, дамочка!

– Кто ты такой, что что-то у меня требовать? – гордо выпрямилась Нарцисса.

– Ты знаешь меня, женщина. Отлично знаешь! – негодующе воскликнул оборотень. – Я Фенрир Сивый! А если запамятовала, спроси сынка своего, он-то наверняка меня помнит.

– Говорит, зачем явился, пёс, – потребовал Малфой-старший.

– Да я же уже сказал вам – мы поймали Гарри Поттера!

Люциус брезгливо отшатнулся, когда оборотень подтолкнул к ним парня с распухшим лицом, покрытым гноящимися язвами.

– Полагаешь, этот прокаженный может быть отпрыском одного из самых благороднейших семейств? – недоверчиво приподнял тонкие брови Люциус.

– Морда опухла до неузнаваемости, – вклинился в беседу Скабиор, – но, господин, это точно он. Вглядитесь повнимательней.

Егерь поднял челку, спадающую юноше на лоб, продемонстрировав всем известный шрам в виде буквы Z, которую упрямо миновали зигзагом молнии.

– Взгляните и на эту девочку, сэр, – увещевал егерь.

Будь они оба прокляты, и Скабиор и Сивый. В том, что они схватили именно Поттера у Софии не было сомнений.

– Драко! – позвал Люциус. – Это действительно Гарри Поттер?

– Я не уверен, – глухо ответил ему сын.

– Посмотри внимательнее! – повысил голос отец. – Ты должен понимать, что если мы передадим Гарри Поттера Темному Лорду…

Отец и сын обменялись молниеносными взглядами..

– Только когда станем передавать пацана Сами-Знаете-Кому, – ехидно заявил Сивый, – мы ведь с вами не забудем, кто в действительности его поймал. Так ведь, мистер Малфой?

– Разумеется.

Люциус подошел к пленнику, вглядываясь в обезображенное лицо:

– Что вы сделали с парнем?

– Это не мы, – оправдывался Скабиор.

– Так-так… – серые глаза словно зондом прощупывали лицо пленника. – Похоже на Проклятие Язвы, – прокомментировал Люциус. – Ну, Драко, нагляделся? Что думаешь? Это он?

– Не знаю, – стоял на своем сын.

– Мы должны быть уверены, Люциус, – сказала Нарцисса. – Нельзя по пустякам тревожить Темного Лорда. Особенно когда он занят.

– Ну, погляди тогда на грязнокровку! – Сивый с наслаждением вывернул девушке руку, заставив Грейнджер вскрикнуть от боли. – Её-то ты узнаешь, а? – Сивый жадно облизнулся. – Могу я взять её себе?

– Не можешь! – вскричал Драко. – Отец! Не отдавай Грейнджер этому псу!

– А это, получается, Уизли? – Люциус остановился около Рона. – Рыжий-рыжий, прерыжий…

Дверь стремительно распахнулась, пропуская Беллу:

– Цисси? У нас тут приём? – Белла хохотнула. – Гости, дорогие!..

Ведьма медленно обошла пленников, остановилась рядом с типом с перекошенной физиономией.

Взглянув на Гермиону она чуть пальцем ей в глаз не ткнула:

– Это Грейнджер!

– Да, Грейнджер… – привычно растягивая слова, кивнул Люциус. – И у нас есть все основания полагать, что перед нами Трио.

– Об этом следует оповестить Лорда! Немедленно…

Блэк поспешно засучила левый рукав. София не без любопытства глядела, как ярко-алым ногтем женщина потянулась к черному черепу на предплечье.

– Я сам собрался призвать его, – недовольно процедил Люциус, перехватывая запястье свояченицы. – Я вызову его, слышишь? Это мой дом. И мои пленники. Я имею полное право…

– Право? – фыркнула Беллатрикс, вырывая руку. –Право? Ты растерял все права. И в первую очередь, право указывать мне, Малфой!

– Не ты поймала мальчишку!

– С вашего разрешения, мистер Малфой, Поттера поймали мы. Так что нам и золото получать… – ввернул своё «F» Сивый.

– Золото? – расхохоталась Беллатрикс. – Забирайте своё золото, жалкие стервятники! На что оно мне? Люциус! – осеклась Белла, перестав сопротивляться, будто наткнулась на взгляд василиска. – Что это?! Что это такое?!..

Проследив за её взглядом, София увидела в руках Скабиора меч. Обыкновенный меч, оружие как оружие. Ничего выдающегося, на её дилетантский взгляд.

Но костлявая рука Белатрикс превратилась в жадную клешню, когда женщина простерла её к клинку:

– Дайте его! Немедленно дайте его мне!

Драко напряженно наблюдал за тёткой и, судя по выражению лица, тоже не особо понимал, по какому поводу столь экзальтированная истерика.

– Где вы это взяли? – зашипела Белла, словно последнее время брала мастер-класс у самой Нагайны.

– Был у них в палатке! – испуганно ответил Сивый.

– Пусть пленников запрут в подвале!..

– Нечего распоряжаться в моем доме, Белла, – возмутилась Нарцисса.

– Выполняй! И не перечь. Ты даже не представляешь, сестра, какая опасность нам грозит…

Нарцисса после короткого колебания кивнула одному из домовых эльфов:

– Отведи пленников в подвал.

– Стойте! – прикрикнула Белла. – Грязнокровку оставьте с нами.

– Нет! – Закричал Рон. – Нет! Лучше меня возьмите! Меня!..

Беллатрикс отвесила ему оплеуху:

– Заткнись! Веди их в подвал, ушастый, – велела она домовикам, – и запри хорошенько.

Выхватив из складок мантии кинжал, ведьма перерезала веревку, отделяя Гермиону от других пленников.

– Гермиона! – кричал Рон. Крик его разлетался по черному замку тяжелым безнадежным эхом. – Гермиона! Гермиона! ГЕРМИОНА!

Люциус предпочитал смотреть в камин, Нарцисса в пол, Драко вдруг заинтересовался обоями на стенах. Гермиона обратила кричащий о помощи взгляд к Софии.

– Ну, сучка? – хохотнула Белла, дёргая девочку за волосы. – Сейчас ты нам расскажешь всё, от начала до конца.

Гермиона всхлипнула:


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю