Текст книги "Темные воды (СИ)"
Автор книги: Екатерина Оленева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 26 страниц)
– Астория?
София вздрогнула, очнувшись от полудрёмы, в которую не заметила, как провалилась.
– Драко?.. Как Панси?!
Малфой выглядел прозрачным и бескровным, как вурдалак, за ночь не нашёдший ни одной жертвы.
– Она жива, Драко?! Жива?..
Не думая, что делает, София схватилась за рукав его мантии.
Малфой посмотрел на её руки и пальцы Софии разжались сами собой.
– Жива.
– Слава богу!
На сей раз усмешка Малфоя была едва заметной:
– Я бы сказал: «Слава мистеру Снейпу».
– Какая кошмарная ночь, – устало потёрла виски София. – Ты с ума сошёл, Малфой? Почему ты так себя повёл? Ты же знаешь Панси лучше других. Не можешь не знать, как много для неё значишь? Это было жестоко и бессердечно. Зачем ты так? А если бы она сегодня умерла?
– Нужно же было как-то сообщить ей о нашей с тобой помолвке, –едва уловимо пожал он плечами.
– Но не так же! – всплеснула руками София.
Драко вскинул голову, словно хотел что-то сказать, но в последний момент передумал. Несколько секунд он смотрел на Софию, потом отвёл взгляд. София видела, как быстро бьётся жилка у него на горле. В полумраке глаза слизеринца казались серебрянными, а тени под ними придавали ему странно одухотворённый вид.
Неловкая тягостная пауза грозила затянуться.
– Уже поздно, – тихо сказала София. –Я думаю, мистер Малфой, вам лучше уйти.
Ей послышалось или он действительно тихо вздохнул в ответ?
Дверь вскоре закрылась.
София осталась одна.
Глава 7
Перед Рождеством
К утру Панси вернулась в комнату, живая и невредимая. Выглядела она настолько растроенной и сердитой, что желание задавать вопросы сразу отпадало. Атмосфера в комнате угнетала, и София поспешила покинуть её как можно быстрее.
Во время завтрака она лениво, без аппетита, ковырялась вилкой в тарелке, украдкой наблюдая за столом гриффиндорцев. На Уизли, точно груша на дереве, бесстыдно висела Лаванда Браун, а Грейнджер так увлеченно и старательно беседовала с Парватти Патилл, что это сразу бросалось в глаза.
Нарисовавшиеся в дверном проёме Малфой в компании Краббэ и Гойла заставил Софию забыть о гриффиндорской зазнайке и её мачо.
Он лучше всех,он выше правил, – нараспев декламировал Малфой, паясничая и размахивая руками в такт ритму, –
Меня отец к нему направил
И всё бы классно выходило
Когда бы не был он…» Всем привет! – почти повалился он на скамейку.
В веселости Малфоя сквозило нечто бесшабашенное, почти истеричное.
– Доброе утро, Панси, – кивнул он Паркинсон. – Плохо выглядишь. Критические дни выдались с большой кровопотерей?
София даже задохнулась от такой циничности. Она почему-то тешила себя надеждой, что Драко расскаивается в содеянном. Ведь не привиделся же ей его вчерашний страх, почти отчаяние? И уж никак София не предпологала, что с утра он снова продолжит травить несчастную Паркинсон.
Характерный лающий смех Малфоя раздражал до зубовного скрежета.
– О–о! – хмыкнул Забини. – Год обещает быть интересным. За какой стол не глянь, всюду мексиканские страсти. Шекспир нервно курит в сторонке.
День прошёл, как обычно: уроки, обед, поход в библиотеку, подготовка домашнего задания и ужин чередовались с привычной периодичностью.
Вечер в гостиной Слизерина пролетел непривычно тихо. Играли в шахматы. За каждую потерянную фигуру назначался штраф. Закончив игру, курили раритетные сигареты, обсуждали «Квидич сквозь века», семейные предания, сплетничали о преподавателях. Панси делала вид, что ничего не произошло и София, правильно поняв намёк, даже и не пыталась поговорить с соседкой по комнате. Да и о чём им было разговаривать?
Как же отчаянно тосковала София по дому! Даже смог над московскими дорогами отсюда казался привлекательным. Увидеть, – хоть одним глазком! – серые многоэтажные здания, чистенькие супермаркеты, сверкающие яркими неоновыми огнями улицы, Старый Арбат, Кольцевую, «Макдональдс» – тысячи вещей, которым в обыденности не предаёшь значение, и о которых потом тоскуешь сильнее всего.
Здесь, на границе Англии с Шотландией даже воздух был чужим.
Россия представлялась Софии живой водой, а вся Великобритания, особенно магическая её часть, казалась тёмными мёртвыми водами. Был здесь свой бог – Альбус Дамблдор, был сатана – Тёмный Лорд, был мессия – избранный Гарри Поттер. Свита ангелов, которые даже называли себя по имени утренней зари – аврорами, были и их противники – демоны УПСы. Всё было, кроме нормальной человеческой жизни и нормальных человеческих взаимоотношений.
А она, София? Какое место занимает она в этой псевдобиблейской истории? На что вправе претендовать серый ангел, до конца так и не решившийся примкнуть ни к одной из сторон?
«Уйдя от адских врат
Не брошусь в двери рая
И Вечность буду я
Стоять между дверей».
***
«Дорогая София!
Сообщаю, что Рождество ты будешь встречать с английскими родственниками. Миссис Малфой встретит вас вместе с Драко Мафлоем на Кинг–Кросс.
Василиса Мракс».
Ехать придётся с Малфоем? Как ни странно, София не испытыла неприязни при этой мысли. В последнее время ей даже не хватало перепалок со Слизеринским Принцем.
Вечер накануне выдался оживлённым. Казалось, весь Хогвартс, к этому часу обычно уже мирно посапывающий, решил пойти развеяться, прогуляться по коридорам. Ладно бы только студенты, но преподавателям тоже не сиделось.
Заметив мантию декана София так, скорее на всякий случай, спряталась за одной из многочисленных рыцарских статуй. Уже сотворив эту глупость она мысленно надавала себе подзатыльников. С какой стати ей прятаться от зельевара? Она просто чинно и мирно возвращалась из библиотеки в гостиную, только и всего! Правда, немного запоздало, но ведь это не преступление?
Наверное, правда была в том, что под пристальным взглядом то и дело раздражённо суживающихся глаз София всегда чувствовала себя не в своей тарелке и лишний раз старалась не попадаться профессору Снейпу на глаза.
Как оказалось, зельевар вышагивал не один. Следом за ним семенил Филтч, таща за руку Малфоя.
– Я же говорю вам, это подозрительно, – причитал школьный сторож. – Чего этому парню делать без приглашения на вечеринке у Слагхорна?
– Оставьте нас, Филч! – велел ему Снейп.
Выразив фырканьем своё недоверчивое презрение и негодование, старик удалился, припадая на правую ногу.
Снейп жестом приказал Драко войти в класс.
София, изнывая от любопытства, крадучись, приблизилась и прислонила ухо к двери.
– Прекрасная игра, мистер Малфой, – донёсся голос Снейпа.
– Благодарю, – отозвался Драко.
– Мне следовало гораздо раньше обратить внимание на ваши ошибки.
– Сожалею, что досаждаю вам, сэр.
– К Мерлину пустопорожние пререкания! Ты хоть имеешь представление о том, что творишь?!
– Конечно, профессор, – невозмутимо отвечал Драко.
– Имею наглость утверждать обратное. Я уже устал повторять: тебе следует быть осторожнее. Если тебя исключат из школы…ты уже не маленький и должен понимать, чем это закончится.
– Я понимаю. И нечего на меня так смотреть! Я знаю, что вы задумали. Только у вас ничего не выйдет.
– Вижу, Беллатрикс постаралась? – невесело хмыкнул Снейп. – У вашей тёти есть чему поучиться. Вы уже обращались к ней с просьбой, аналогичной той, с которой подкатывали ко мне?
– Идите к Мерлину, профессор!
– Ах, Драко, Драко! – с наигранной укоризной пожурил Снейп. – Самовлюбленный и легкомысленный сын не менее самовлюбленного и легкомысленного отца. Ты ведь понимаешь, что если бы я вызывал к себе в кабинет кого-то другого, а он упорно не приходил…
– Так накажите меня, – на придыхании, со страстной яростью прошептал дерзкий мальчишка.
– Не сомневаюсь, это в тебе говорит кровь Блэков. Малфои ведут себя намного сдержанней. Кем ты себя возомнил? – уже другим, не мягким, ядовито-журчащим, а холодным, сухим тоном продолжил учитель. – Роковым соблазнителем?
Увлеченная подслушиванием София слишком сильно навалилась на дверь. Та скрипнула и, к её ужасу, отворилась.
София кубарем покатилась вперёд, растянувишсь у ног профессора, при этом больно ударившись коленками. Чувствуя, что сейчас просто сгорит от стыда, она не торопилась подниматься, созерцая колышущийся подол иссиня-чёрной профессорской мантии.
Провалиться сквозь землю не представлялось возможным, поэтому пришлось подниматься, готовясь к насмешкам, которые вот-вот должны были посыпаться на её голову.
– Мисс Гринграсс? – скучающе протянуд Снейп. – Куда вы торопились на этот раз?
София молчала, опустив глаза долу, мелкими глотками выпивая заслуженное унижение.
– Услышали что-то для себя интересное? – Снейп скрестил руки на груди. – Ладно, милые детки, ступайте спать. Вам предстоит пережить веселые праздники: рождество в обществе Сами-Знаете-Кого. Так что набирайтесь сил.
– Для чего? – наконец рискнула поднять глаза София.
– Мисс Гринграсс, вы любите играть в фанты?
София нахмурилась, догадываясь, что над ней в очередной раз потешаются.
– Рождественские фанты с Темным Лордом – воистину незабываемое развлечение! Хотите знать, каковы будут ставки?
– Пытки, Империус, принудительный секс. Вряд ли Сам-Знаешь-Кто потрудится изобрести что-то новенькое даже ради своей племянницы, – зло процедил Малфой.
– Вы всерьез полагаете, что он заставит меня в этом участвовать? – ужаснулась София.
Когда зельевар повернул к Софии желчное лицо, в черных глазах вспыхнула презрительная жалость:
– А вы всерьёз полагаете, что нет?
***
В Лондон Хогвартс-Экспресс отправлялся с платформы Хогсмеда в одиннадцать часов. После завтрака, погрузив вещи в карету, запряженную невидимыми для большинства тварями, часть студентов покинула школу.
Накануне шёл мокрый снег и деревья покрылись инеем. Ветки гнулись, изнемогая под тяжестью налипших льдинок, но выглядело это красиво.
К моменту, когда кареты дотащились до станции, у всех успели покраснеть носы. Руки от холода не спасали даже перчатки. Восхищаться пасторальными пейзажами никого не тянуло.
В поезде София поспешила занять место у окна.
День выдался пасмурным. Во второй половине снова повалил снег густыми мокрыми хлопьями. Превращаясь в дождь, некогда безупречные кристаллы каплями стекали по стеклу, чертя прозрачные дорожки и, точно лупа, преломляя и искажая мир.
Малфой в купе почти не показывался, на сей раз решив с рвением подойти к обязанностям префекта. Забини, Нотт и Краббэ с Гойлом играли в магический аналог маггловских карт. Пожалуй, за всё пребывания в Хогвартсе, время, проведённое в Экспрессе, оказалось для Софии самым спокойным.
Когда поезд прибыл на Кинг-Кросс, уже стемнело. Стрелки на часах показывали шесть.
Малфой, зайдя за багажом, повернулся к Софии:
– Гринграсс, не могла бы ты сделать одолжение?
– О чём речь, Малфой?
– Не демонстрируй, пожалуйста, моей матери, насколько плохо мы к друг другу относимся.
София, ничего не ответив, потянулась за сакфояжем.
Малфой перехватил её за руку:
– Гринграсс, пожалуйста, – с нажимом проговорил он. – Просто будь со мной поприветливее в её присутствии. И всё.
– В её присутствии я буду сама любезность. Доволен?
– Спасибо, – кивнул Драко, убирая руку.
– Не благодари. Я выполню твою просьбу с одним условием. Расскажи, чего ты хотел от Снейпа?
– Когда? – нахмурился Малфой.
– В ту ночь, когда надрался как последняя свинья и вёл себя соответствующе.
– Таких ночей было много.
– У ту ночь, когда Панси пыталась покончить с собой. Эту-то ночь ты помнишь, надеюсь?! Я слышала часть вашего разговора, слышала, как ты просил декана о каком-то одолжении? Так о чём шла речь?
– Это тебя не касается.
– А мне кажется, что касается. Малфой, для нормального парня ты слишком манерный и к девушкам излишне жёстко относишься… я бы даже сказала, жестоко. Скажи правду, ты гей?
– Я – кто?..
– Не прикидывайся! – топнула ногой София. – Ты прекрасно понимаешь, о чём я говорю.
– А если и так, то что? Тебя как-то задевает моя неправильная ориентация? Может быть, ты ревнуешь?
София набрала в лёгкие воздуха, чтобы разразиться ответной тирадой, но не успела.
– Я уже говорил тебе, что ты полная дура, Гринграсс. Даже если бы мне нравились мальчики, думаешь, я пошёл бы с этим к Снейпу?! Единственному другу моего отца и моему крёстному, которого знаю всю свою жизнь, который нам как родственик?
Малфой, схватив девушку за талию, подтащил её к себе, зашипев в лицо:
– Гринграсс! Я не…
Ярость, гнев, волнение слетело с белого лица, словно их ветром сдуло. Оно застыло в надменно–пренебрежительную маску так резко, что София не смогла удержаться и смерила странного юношу удивленным взглядом.
– Я не об этом его просил, – замораживающим тоном закончил Драко, отпуская её.
Он взял в одну руку свой саквояж, в другую – Софиин, пинком отодвинул дверь и шагнул в коридор.
***
Миссис Малфой, дожидающаяся их на перроне, воскрешала своим образом в памяти стихи Блока:
И каждый вечер, в час назначенный
(Иль это только снится мне?),
Девичий стан, шелками схваченный
В туманном движется окне.
И медленно, пройдя меж пьяными,
Всегда без спутников, одна
Дыша духами и туманами
Она садится у окна.
И веют древними поверьями
Её упругие шелка,
И шляпа с траурными перьями,
И в кольцах узкая рука…
Единственным светлым пятном в облике этой Незнакомки были волосы, во всем остальном преобладал черный цвет.
– Драко, дорогой! – шагнула Нарцисса навстречу сыну.
Лицо её, озарившись светом любви, из просто красивого стало прекрасным.
– Как поживаете, мисс Гринграсс? – обратилась она к Софии.
Миновав платформу 9 ¾, они подошли к значку 13 15. Шагнув за барьер, оказались в чистом поле, во власти свирепой метели. Экипаж, запряжённый чёрными, как смоль, лошадьми, воскрешал в памяти карету графа Дракулы – лакированная, с черными занавесками на окнах, покрытая серебристыми вензелями, изображающими ощерившихся рептилий она сразу выдавала в своих владельцах темных магов.
Драко помог подняться в экипаж сначала матери, потом Софии.
В карете, против ожиданий, было почти так же холодно, как и на улице, с той лишь разницей, что не задувало со всех сторон, да не кололо кожу ледяными иголками остроконечных снежинок.
– Куда мы едем? – спросила София.
– В резиденцию Тёмного Лорда.
Глава 8
Возвращение в логово Змея
Карета подозрительно раскачивалась. София предпочитала в окно не смотреть. Её терзали подозрения, что экипаж запряжен не лошадьми, что черногривые красавцы всего лишь иллюзия, и мчатся они сейчас не по тверди земной, а по облакам.
– Об отце есть известия? – спросил Драко у Нарциссы.
Леди Малфой покачала головой:
– Он жив, Драко, а это сейчас самое важное. Тёмный Лорд дал слово, что Люциус скоро будет на свободе, с нами.
– Ага! – зло скривился тот. – Только забыл уточнить, каким образом. Наверное, когда Дамблдор сдохнет, своды Азкабана падут сами собой?
От нового толчка София едва сама не упала Нарциссе на колени.
Движение прекратилось. Они приехали.
За распахнутой дверью путешественников встретил Скабиор. София невольно задержала на нём взгляд. Он неизменно приковывал её внимание встрёпанными волосами, ломаной пластикой движений и язвительно-задумчивым взглядом:
– Добрый вечер, миссис Малфой, – поклонился он, – добрый вечер, мастер Драко. Мисс Мракс, – отвесил егерь и Софии издевательский поклон, – Тёмный Лорд ожидает вас.
Любимый дядюшка сидел за письменным столом и в ожидании племянницы перебирал бумаги. Общество ему, как всегда на досуге, составляла Нагайна. Змея дремала, устроив голову на плече у хозяина.
Стоило перешагнуть порог, рептилия зашипела. Со стороны это звучало весьма грозно, но на деле же она просто здоровалась.
– Добрый вечер, София, – кивнул Волдеморт. – Пребывание в подземелье не пошло тебе на пользу. От былого румянца, увы, не осталось следа. Садись, – отбросив в сторону перо, темный маг потянулся. – Не люблю разговаривать, глядя на собеседника снизу-вверх.
София села.
Она старательно разглядывала собственные руки, прилагая усилия к тому, чтобы не думать ни о чём, что могло бы привлечь внимание или (тем более), разозлить любимого дядюшку.
– Пустые хлопоты, моя милая, – задумчиво постучал пальцами по столешнице Тёмный Лорд. – Если мне потребуются твои мозги, я возьму их с легкостью. Так что не трудись.
Ножки кресла заскрипели по паркету, Волдеморт поднялся.
– Полученные тобой оценки не впечатляют. Признаюсь, я ожидал от тебя большего. Ну ладно, Мерлин с ней, с учёбой. Расскажи, как тебе понравился избранный жених?
София поморщилась:
– Он не может нравиться.
– Очень даже может, – возразили ей. – Белла, например, от него в восторге. Ты кривишь душой.
– В каком смысле?
– В прямом. О том, кто не «может нравиться» обычно много не думают, а Драко Малфой постоянно присутствует в твоих мыслях. Никогда не лги самой себе, София. Другим – сколько угодно, но не себе. Ступай, приведи себя в порядок, переоденься к ужину. Одень что-нибудь нарядное. Не выношу дурно одетых людей. До тошноты в приюте насмотрелся на всякое убожество и теперь хочу, чтобы меня окружало всё только самое красивое.
Согласно УПСовской моде Софию ожидало чёрное узкое платье со шлейфом.
Как у большинства россиянок, у девушки был летний тип внешности – волосы пепельного оттенка, светлая, холодного оттенка кожа с легким намеком на румянец. Глубокие чёрные тона шли ей не больше, чем Ленусику. Если бы не бриллианты, можно было бы подумать, что София в глубоком трауре.
Когда она спустилась, Долохов и Яксли поприветствовали её дружелюбным кивком, Нотт, Краббэ и Гойл-старшие покивали со сдержанной вежливостью, Рудольфус Лейстрейндж и профессор Снейп ограничились беглым взглядом, а Рабастан сделал вид, что Софии в его реальности просто не существует.
– София, повальсируешь со мной? – предложил ей руку Темный Лорд.
– Но ведь никто не танцует? – возразила она.
– Мы это исправим.
Взмах волшебной палочкой наполнил зал музыкой.
– Я плохо танцую, – предупредила София.
– Зато я – отлично, – с улыбкой сказал Волдеморт и положил руку на волнующий изгиб девичьего стана. – Я всегда всё делал на отлично. Иногда это даже утомляло. Теперь, случается, думаю, может и не стоило прикладывать так много усилий к пустякам?
Вижу твой драгоценный жених заскучал в обществе своих быстро пустеющих бокалов, – неприятно ухмыльнулся Темный Лорд. – Пора ему напомнить о твоём существовании.
– Может, не стоит? – попробывала возразить София.
Но кто б её слушал?
Они остановились у камина, у которого Драко Малфой коротал вечер.
Сегодня вечером Слизеринский Принц, вопреки привычке, был в белом костюме, и София подумала, что белый цвет идёт ему ничуть не меньше чёрного.
– Драко, – вкрадчиво поинтересовался Тёмный Лорд. – Не желаешь потанцевать со своей невестой?
Малфой на секунду замешкался, ставя пустой бокал на поднос.
– Мистер Малфой, – прошелестел Тёмный Лорд, – я не люблю разговаривать с людьми, демонстрирующими мне свою спину. Создаётся, бесспорно, ложное впечатление, что мною пренебрегают.
– Простите, милорд. Я не хотел выказывать неуважения. И конечно же я потанцую с вашей племянницей, если вы на этом настаиваете.
– То есть, если я бы не настаивал, тебе бы даже и в голову не пришло поинтересоваться своей невестой? – посмеиваясь, произнёс Тёмный Лорд. – Как лестно для девичьего самолюбия, не правда ли? – небрежно бросил он Софии.
За плечом обожаемого господина хрипло засмеялась нарисовавшаяся Белла. Вот уже четверть часа она развлекалась тем, что безрезультатно висла на невозмутимом Снэйпе, и ей это явно наскучило. Она была рада развлечься, пусть даже и за счёт племянника.
– Чего вы от меня хотите? – глаза у Малфоя блестели, то ли от ярости, то ли от навернувшихся слёз.
Тёмный Лорд брезгливо поморщился:
– Всегда недолюбливал Блэков: богатые, самоуверенные, набалованные психи. Стеклярус, возомнивший себя бриллиантом. Уж, прости, Белла, но такова правда. Ты же, мальчик, превзошёл всех, что были до тебя.
– Мой лорд, Драко не Блэк, – возразила Белла.
Она зашла за спину племяннику, припадая к его плечу. Глянцевые черные глаза горели весёлым безумием.
– Он – Малфой!
Тёмный Лорд никак это не прокоментировал.
– Ты спрашиваешь, чего я хочу? – обратился он к Драко. – А чего можно хотеть от жалкого подобия человека? Чего можно желать от маленькой пакости, способной ударить лишь в спину?
– Мой лорд ко мне пристрастен, – дрогнувшим голосом проговорил Малфой.
– Да–а? – прошипел Волдеморт. – Ну, извини, беспристрастнее я не бываю. Может, стоит задуматься над тем, чтобы сменить хозяина? А? Что ты на это скажешь? – голос Темного Лорда звучал с презрительной ласковостью, – Ты – убогая грязь, желчная дрянь. И я терплю тебя только из-за твоего отца. Но запасы моего, воистину ангельского терпения, не безграничны. Заруби себе на носу, щенок, – презрительно закончил Волдеморт, – я либо сделаю из тебя мужчину, либо – убью.
Равнодушно, почти беззлобно вослед полетело непростительное:
– Круцио!
Драко закричал, да так, что уши заложило.
Белла сморщилась; Снейп отвернулся. На лицах остальных не отразилось ничего.
Волдеморт на секунду отвел палочку в сторону:
– Давай, юный Малфой, – растекался по комнате ядовитый тихий голос. – Покажи, на что ты способен?
Драко силился удержаться на трясущихся ногах, но те, не слушаясь, подогнулись. Из носа на белоснежную рубашку обильно стекала кровь.
– Круцио! – повторил Волдеморт.
Драко упал. Его трясло так, будто тело пронзало электрическими разрядами. Какое-то время ему удавалось сдерживаться, но несмотря на все старания, через несколько мучительно долгих секунд с губ снова сорвался крик.
Темный Лорд отвел палочку в сторону. Алый луч погас.
Драко дышал так часто, что Софии даже сделалось страшно: а вдруг он задохнётся от гипервентиляции лёгких?
– Будь мужчиной, Драко Малфой, – презрительно произнёс Тёмный Лорд. – Учись держать себя в руках.
– Я стараюсь, мой лорд… – прохрипел тот в ответ.
– Терпение лучшая добродетель. Круцио!
Драко корчился на полу, его кулаки сжимались, ногти до крови впивались в ладони. С усилием подняв трясущуюся руку к губам, он закусил костяшки пальцев, но больше так и не закричал.
Чувствуя, что не в силах на это смотреть, София отвернулась, переводя взгляд на Беллу.
Женщина наблюдала за племянником из-под опущенных век, грудь её тяжело и часто вздымалась. На лице была не жалость, не сочувствие, не возмущение жестокостью своего господина – на нём крупными буквами было написано желание, похоть хищницы, получающей удовлетворение от созерцания чужих мук.
– Уже лучше, – насмешливо похвалил Тёмный Лорд. – На первое время – сойдет. На сегодня урок закончен. Можешь быть свободен, Малфой. София! Помоги жениху добраться до его комнаты, а то ещё сдохнет тут посреди зала.
По залу летел легкий, холодный, безжалостный смех Тёмного Лорда – смех существа без души, без сердца и совести.
Не слишком охотно София приблизилась к молодому человеку.
– Малфой? – позвала она, опускаясь рядом с ним на колени. – Драко?
С тихим стоном он приоткрыл веки. Всегда такие красивые и ясные, сейчас серые глаза покрылись красными полосками лопнувших сосудов.
– Нужно уходить, – зашептала она. – Встать можешь?
– Попытаюсь, – кивнул он.
Перекинув руку юноши через плечо София обняла его за талию, помогая подняться.
Драко всегда казался легким, грациозным, тонким и резким, как росчерк пера. Так откуда же в его тощем теле такой вес?
– На каком этаже твоя спальня?
– Не стоит со мной нянчиться. Сам доберусь.
– Не доберёшься. Рухнешь где-нибудь на лестнице.
– Поглядите, какие мы милые!
– Впереди ещё столько этажей… спорим, по закону подлости, твоя комната на самом верху?
– Угадала, – невесело усмехнулся он. – Ладно. Убери руки. Я же сказал – пойду сам.
Оттолкнувшись от стены, он сделал несколько шагов, но потом начал медленно оседать на пол. София едва успела подхватить его.
– Где твоя девичья скромность, Гринграсс? Так навязываться молодым людям? Ай–яй–яй…
По лицу Драко, по тому, как он сжимал губы и судорожно цеплялся за перила, было заметно, что он еле держится.
Когда они, наконец, добрались до его комнаты, София в нерешительности потопталась у порога.
– Иди к себе, Гринграсс. Что у тебя за привычка всё время на меня таращиться.
– Я не таращусь, я… – София осеклась, решив не развивать эту тему. – Ладно, отлёживайся. Спокойной ночи.
– Приятных снов, деточка, – насмешливо полетело в ответ.
Глава 9
Дом призраков
Ванная впечатляла со знаком минус. Купаться в ней было равносильно самоубийству – всё равно, что напрашиваться на воспаление легких. Мало того, что отсутствовал всякий намёк на отопление, так ещё свободно задувало со всех щелей, а оных насчитывалось немалое количество.
Кое-как приведя себя в порядок, замерзшая и злая, София, вернулась в спальню, где споткнулась о взгляд Волдеморта.
– Доброго утра, – милостиво снизошёл до кивка великий родственник.
– Д..доброго, – запинаясь, отозвалась девушка. – Я не ожидала, что…
– Не важно, – отмахнулся Тёмный Лорд. – Предлагаю не тратить время на пустопорожнюю вежливость. У меня к тебе, София, есть дело.
– Какое дело? – сразу насторожилась она.
А кто бы на её месте не насторожился бы?
– Предстоит отправиться в Исландию. Есть такое островное государство в северной части атлантического океана…
– Я знаю, где находится Исландия, дядя, – раздраженно фыркнула девушка. – Зачем я должна там оказаться?
– На одном из островов есть замечательный дом где, по слухам, поселились то ли призраки, то ли демоны. Прибудешь туда. Оглядишься. Почистишь дом от нечести.
– Я?.. – нервно моргнула София. – Но я же не священник!
– Ты некромант. Это даже лучше.
– Никакой я не некромант. Да я понятия не имею, как заклинать всю эту нечисть. Вы же видели мои оценки? Я почти ни на что неспособна, да это и не удивительно, учитывая мой опыт…
– Поедешь и точка, – отрезал Темный Лорд, хрустнув пальцами. – Я уже отмечал, что недоволен результатами твоего обучения в Хогвартсе? Мои обучающие методы, как ты могла вчера заметить, много жёстче, зато и куда эффективнее, чем беседы со вкусом лимонных долек у Дамблдора. Твой дар позволяет повелевать мертвыми. Вот поезжай и повеливай.
– Дядя! – взмолилась София. – Дар – даром, но, чтобы справляться с монстрами, необходимы знания, умения! А у меня их нет! Я не могу…
– Если Василиса права, то ты с легкостью справишься, – холодно отрезал Темный Лорд. – А если нет, то ты мне не нужна.
– Пожалуйста! Пожалуйста, не поступайте так со мной!
– Никогда ничего ни у кого не проси, и никто не посмеет унизить тебя отказом.
Мир стал неясным, размытым – это на глаза набежали слёзы.
Да, просить, биться в истерике, валяться в ногах бесполезно. Это существо холодно ко всему, одинаково ко всем беспощадно и безразлично.
***
В разбитое окно тянуло сквозняком. Остро пахло плесенью, сыростью, затхлостью и тленом. По полу густым пушистым ворохом проросла пыль, кое-где на ней виднелись следы от острых коготков. Сверху, с потолка, спускалась затянутая паутиной люстра, щеголяющая разбитыми хрустальными рожками. На окнах болтались некогда пышные, но успевшие истлеть бархатные занавеси, их первоначальный цвет даже угадать не представлялось возможным. В засиженные мухами окна свет пасмурного дня едва пробивался, везде царила полумгла.
Почти в каждой комнате были часы. Они висели на стенах, стояли на полу, полках, каминах, подзеркальниках. На всех замершие стрелки показывали половину четвертого, то ли утра, то ли вечера?
За господской половиной дома тянулся коридор, ведущий в служебные помещения – кухню, прачечную, кладовки, где на проржавевших крюках продолжали свисать давно истлевшие туши. На кухонном столе стояла затянутая коричневой грязью чашка, словно кто-то так и не успел её допить. В раковине плавала алая муть, издалека до жути напоминающая кровь. Запах витал соответствующий. Зажав нос, София поспешила выйти.
Вернувшись в гостиную, она заставила себя подняться по лестнице, ведущей в коридор на втором этаже, выполненный в виде длинного балкона. С одной стороны истлевших половиц тянулась стена, завешенная картинами, с другой – деревянный бордюр. Портреты чередовались с дверями. За дверями таились маленькие, тесные комнатки.
Пока дом безмолвствовал. Скорее всего до наступления темноты следовало запастись терпением и, по–возможности, свечами.
Вернувшись на кухню, София принялась шарить по полкам, игнорируя мерзкий запах и налипающую на пальцы паутину. Усилия её увенчались успехом – удалось отыскать несколько свечей. Хотя, если подумать – на что свечи, когда есть Люмос? Просто необходимо было чем-то заняться, пока минуты складывались в часы ожидания.
Софии никогда в жизни не было так страшно. То, что ждало её, было частью Ада, – иррациональное, необъяснимое, непредсказуемое.
Ожидание выматывало. Час за часом ничего не менялось. Всё так же недвижимо лежала пыль, тускло мерцали зеркала, стояли часы.
Наконец в дверь постучали.
София стояла на вершине лестницы, с силой сжимая перила, и расширенными глазами смотрела, как сотрясается дверь под ударами пустоты. Она изо всех сил сдерживала дыхание. Затихнув, словно трусливый зайчишка, спрятавшийся под кустом от волка, она отчаянно надеялась, что зловещий стук вот-вот прекратится.
Когда стихли удары, заголосили канализационные трубы. Казалось, чья–то рука разом открыла все краны и завоздушенная добрую сотню лет система освобождалась, выдыхая из себя скопившиеся нечистоты.
В голове издевательски зазвучали строки Маяковского:
«А вы ноктюрн сыграть смогли бы
На флейте раскаленных труб?»...
Впрочем, только безумец мог бы назвать какофонию звуков ноктюрном.
– Силенцео! – крикнула София, взмахнув палочкой.
Возмущённо булькнув, дом заткнулся.
Наступившая тишина казалась более зловещей, чем недавний истошный вой.
Дом злился и готовился к новой атаке. С каким–то извращенным любопытством, София ждала, что же он предпримет дальше?
Ждать пришлось недолго. Широко распахнулись окна, одно за другим. Ворвавшийся ледяной ветер развеял наложенные Софией чары молчания и сквозняки завыли, словно ранненые звери.
Когда сверху упала одна из массивных цепей, удерживающих тяжелую громоздкую люстру, София поняла – дом перестал просто пугать. Он стал по-настоещему опасен.
Картины и светильники со свистом полетели со стен на пол, будто невидимая рука срывала их в ярости, бросала, разбивала, крошила в мелкие щепы.
Потом послышался звук шагов. Сначала в одной стороне, потом в другой. На втором этаже забегало множество маленьких ног.
С громким тиканьем пошли часы, трезвоня со всех сторон на разные лады.
Сначала София списала это на игру света и тени. Потом, обернувшись, воззрилась, не в силах поверить: у лестницы стояла девочка, одетая в платьице, похожее на наряд Мальвины. Из–под юбочки выглядывали кружевные панталончики. На голове красовался огромный старомодный бант. Когда–то он был белым, но теперь выглядел так, как и полагается выглядеть тряпкам, тлевшим в земле больше полувека. Девочка подняла лицо.
