Текст книги "Возвращение легенды (СИ)"
Автор книги: Екатерина (1) Богданова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)
Я уже была готова подчиниться их просьбам и уйти в палатку, которую установили специально для меня, поодаль от основного лагеря, когда услышала дикий испуганный животный крик. Это был Сол!
Я опрометью бросилась туда, откуда доносились режущие слух звуки, и успела как раз вовремя. Заслонила собой своего оленя и злобно уставилась на нескольких солдат, вознамерившихся пустить моего Сола на ужин. Когти выросли сами собой, но сейчас я была им рада. Волосы не загорелись драконьим огнём, но я была уверена, что они светятся. Иначе ореол света вокруг своей головы я объяснить не могла.
– Не смейте приближаться к моему оленю, – прорычала я, выставив перед собой руки с длинными, бордовыми в свете костров и свечения моих волос, когтями.
Сол фыркал и рыл копытами землю. Обернувшись я увидела застрявшую в его крупе стрелу. Подошла к своему оленю, прошептала «потерпи, мой хороший» и выдернула её. Тут же залечила рану, погладила друга по боку и повернулась к растерянным воинам.
– Кто это сделал? – спросила холодным, жёстким тоном.
Бравые вояки синхронно сделали шаг назад, никто не желал признаваться.
– Кто посмел ранить моего оленя?! – повторила я вопрос чуть громче, ломая окровавленную стрелу на десятки мелких щепок.
– Они не знали, что это твой питомец, – миролюбиво проговорил Альтанир, неожиданно пришедший на помощь своим солдатам.
Воины тут же преклонили колени и склонили головы.
– Они ранили моего друга, – сквозь зубы произнесла я, невольно почесав плечо. Кожа вокруг кинжала зудела, будто от укусов десятка насекомых.
– И больше этого не повторится, – тихо проговорил Нир, положив руку мне на плечо и мимолётно потрогав пальцем кинжал.
Айсек тоже подошёл к нам, и я поняла – он рассказал всё Альтаниру!
– Как ты мог? – прошептала, негодующе глядя на друга.
Тем временем саринеец одним движением руки отослал солдат, и мы остались втроём.
– Вижу, ты считаешь это предательством, но только вместе мы сможем защитить тебя, – отведя взгляд ответил Айсек.
– Мы позаботимся о тебе, уничтожим тварь, чего бы нам это ни стоило, – кивнул Нир. – Я понимаю, почему ты не доверилась мне сразу, но поверь – мне плевать на мнение Валинора и всех остальных. Я не оставлю тебя в беде, моя королева драконов.
Не без пафоса, но Альтанир говорил искренне. И я была благодарна ему, им обоим. Я опять оказалась в компании тех, с кем начинала этот путь. На моей стороне были Айсек, Альтанир, Пиротэн и кошияры. Но сейчас всё было иначе, речь шла не только о моей жизни, но и о благополучии всей Даймирии, да и не только её. И я в очередной раз усомнилась в том, что стоит подвергать столько жизней риску. Потенциальные жертвы сотен, и даже тысяч незнакомцев страшили меня гораздо меньше, чем угроза благополучию нескольких близких. Да, я не была воспитана как правитель, потому что шансов на правление у меня практически не было, и теперь чувствовала себя виноватой в том, что судьбы многочисленных рас империи для меня не столь важны, как жизни тех, кто действительно дорог моему сердцу. Но сомнения и угрызения совести не помешали сделать выбор – я буду бороться за свою жизнь до конца.
– Не думаю, что вы понимаете, что нам предстоит, – обратилась я к мужчинам. – И не уверена, что тебе, Альтанир, стоит в это ввязываться. Если я пересеку границу, есть большой риск, что прародительница вырвется на свободу в твоём государстве, а это повлечёт катастрофичные последствия для него.
– Позволь мне самому решать, каким рискам я готов подвергать своё королевство, – ответил Нир, нервно передёрнув плечами.
– Оно ещё пока не твоё, – вставил Аёсек, невинно рассматривая звёздное небо.
– Благодарю за поддержку, – скривился Альтанир. – Ты как всегда умеешь воодушевить.
– К вашим услугам, – учтиво поклонился боевой маг.
Принц Горных Сариней хмыкнул, нервно одёргивая полы куртки и блуждая взглядом по лагерю. Солдаты укладывались спать; кто на походных покрывалах, кто на куртках, а кто прямо на траве. Да, Альтаниру Самисаль было о чём переживать.
Саринеи еще не были освобождены от правления узурпатора, и мне совершенно не хотелось настраивать преданных принцу соотечественников против него. Да и Пиротэна с кошиярами я не собиралась сбрасывать со счетов. Если быть откровенной, то именно на них я и надеялась. Мне казалось, что именно бакалавр сможет найти тот единственный способ избавиться от прародительницы, который позволит мне избежать смерти. А Раникэ и Пармия были моим гарантом, что саламандр не опустится до обмана. Но как убедить Альтанира и Айсека отпустить меня? Айсека я, может, и смогла бы уговорить. Но Нир не отпустит меня одну, тем более теперь.
– Ложись спать, Фидэлика. На рассвете мы выступаем. Ты будешь под защитой до тех пор, пока я не взойду на трон. А потом мы вместе займёмся решением твоей проблемы, – решил за всех нас без пяти минут правитель горного королевства.
Ни я, ни Айсек не стали спорить. Я позволила Ниру мимолётно, но очень нежно поцеловать себя, и покорно пошла в палатку. По пятам за мной следовали трое воинов. Они же и принесли ужин, заверив, что моего оленя тоже накормили и привязали за палаткой. Айсек пришёл, когда я уже почти доела походную кашу и кусок запечённой на костре дичи.
– Больно смотреть, как ты силой заставляешь себя есть, – грустно улыбнулся друг.
– А мне больно от того, что придётся проститься с вами, – ответила я.
Я не хотела этого говорить, но не смогла сдержаться. Да и глупо было надеяться, что друг не ощутит присутствия кошияр поблизости. Я их почувствовала, как только зашла в палатку. Они ждали меня, а значит, Пиротэн придумал что-то, что поможет нам одолеть прародительницу.
– Ты же понимаешь, что я не могу отпустить тебя? – спросил Айсек, присев на край походной кровати.
– Но и удержать не сможешь. Вам ни к чему лишняя шумиха. Войска и так на взводе. Не хочу опускаться до шантажа, но ты заешь, я смогу устроить переполох, – виновато опустив взгляд ответила я.
– Зачем же ты тогда вообще присоединилась к нам? Согласись, было бы проще, если бы мы вообще знали обо всём этом, – возразил друг. – И я уверен, что ты могла избежать этой встречи.
И что я могла ответить ему? Признаться, что соскучилась по Ниру, что не в силах была побороть притяжение, возникшее между нами по велению богов? Да я и общалась-то с женихом в два раза меньше, чем с другом, но совладать с чувствами не могла. И сейчас хотела сбежать, пока Альтанир не пришёл, и не остановил меня. Иначе просто не найду в себе сил уйти.
– Прошу, поверь и отпусти, – прошептала я, уткнувшись лбом в плечо Айсека. – Не заставляй меня краснеть и признаваться в том, что мне самой претит.
– Я пойду с тобой, – уверенно проговорил друг, когда молчание затянулось, и я уже была готова умолять его позволить мне уйти.
– Нет, я не прощу себе, если ты сломаешь свою жизнь из-за меня, – покачала я головой, что было весьма забавно, потому что я продолжала прижиматься лбом к плечу друга и получилось, что потёрлась о него, как кошка.
– Прекрати тереться об меня, или я забуду, что мы друзья, – усмехнулся Айсек. – Всё равно в доверие не вотрёшься.
– Прости, – буркнула я и обняла его, наплевав на правила приличия и законы логики.
Айсек обнял меня в ответ, прижавшись щекой к моей голове и задержав дыхание. А я почувствовала себя такой бессердечной особой, что резко отпрянула. Ведь знала же, что для него это значит гораздо больше, чем для меня, но не смогла отказаться от ощущения покоя и защищённости.
– Иди, пока я не передумал, – резко проговорил друг. – И не забывай, мы будем тебя ждать. Все будут предупреждены, тебе стоит только добраться до любого поста на границе Сариней, и мы придём за тобой.
– Спасибо, – прошептала я, вновь порывисто обняв друга.
– Не искушай меня, – покачал головой Айсек и извлёк из ножен меч.
Прославленная заговорённая ткань палатки как масло разошлась от одного лишь взмаха явно не обычного оружия, и я тут же нырнула в прореху. Приказав себе не оглядываться, я отвязала Сола, которого действительно привязали к дереву за палаткой, и пошла вглубь леса.
Долго идти не пришлось. Уже спустя пару минут я заметила мелькающую среди деревьев тень, это была Рникэ в обличие кошки.
А ещё через минуту я вышла на небольшую поляну, где меня ждали Пиротэн и Пармия.
– Уведите меня отсюда, пока я не передумала, – попросила я, всё же оглянувшись, хотя лагерь уже скрылся за деревьями и лишь отдалённый запах дыма напоминал о том, что буквально в нескольких минутах ходьбы остались дорогие мне мужчины.
– Теперь мы хотя бы знаем, куда идти, если не сможем справиться сами, – рассуждала Пармия, поглядывая на Пиротэна.
– Меня это совсем не устраивает, – заявила Раникэ, недовольно косясь на меня.
– А что скажете вы? – обратилась я к саламандру.
– Да неужто правда интересно? – язвительно ответил он.
– Сейчас не время для ехидства, я верю, что именно вы сможете найти выход, – примирительно ответила я.
– И ты права, девочка моя! Не зря я столько лет изучал древние свитки, увлекался историей и перечитывал всевозможные манускрипты, – не без гордости произнёс Пиротэн. – У меня есть парочка идей, и я почти уверен, что одна из них нам поможет.
– Так поделитесь с нами, – попросила Рани.
– Всему своё время, – улыбнулся саламандр. – А сейчас мы незаметно последуем за войсками саринейского принца. Чем дальше от источника, тем лучше.
– И вы действительно думаете, что я буду ждать, когда вы соблаговолите ответить на мои вопросы? – спросила я, преградив дорогу Брунгильде. – Терпение не та добродетель, которую я могу позволить себе в сложившейся ситуации. По крайней мере, не в том, что касается решения вот этой проблемы, – распахнула полу накидки и указала на торчащую из моего, между прочим, плеча рукоять кинжала.
– Не теряй контроль, Фидэлика, – насторожился саламандр.
– Не доводите меня до его потери, – ответила я.
– Ты действительно хочешь узнать, что тебя ждёт? – спросил Пиротэн, крепко взяв за руку Пармию, словно она могла помочь ему рассказать то, чего он говорить не хотел.
– Да прекратите уже жалеть меня! Не тот случай, – вспылила я.
– Твой выбор, – сухо произнёс бакалавр.
Я заметила, как Пармия опустила голову, а Рани, напротив, подошла ко мне и погладила по спине, но уж лучше сразу узнать и подготовиться, чем потом потеряться в сомне недомолвок и недосказанностей.
– Как ты уже знаешь, мне довелось прочесть сотни книг, свитков и запрещённых фолиантов за свою жизнь. Я искал среди всего, что когда либо попадало в мои руки, отправил запросы коллегам, и не нашёл ничего, ни крупицы знания про перерождения прародительницы. За исключением одного! Только один из моих знакомых ответил. И он готов поговорить с нами уже сегодня. Но, он сейчас находится очень далеко, на островах, расположенных на другой стороне света.
– Разве это возможно? Мы не сможем быстро преодолеть такое расстояние, – прошептала я, чувствуя, что последние крупицы надежды утекают, как вода сквозь пальцы.
– Возможно всё, но только если мы на это согласимся, – ответил Пиротэн, ободряюще потрепав меня по плечу.
Мы отошли к поваленному дереву и я устало опустилась на него, саламандр присел рядом. Кошияры стояли в паре метров от нас, молча прислушиваясь к разговору.
– Вы знаете, что у меня нет выбора, но вижу, что всё не так просто. Чем нам грозит эта затея? – спросила я, на мгновение ощутив лёгкий ветерок от расправившей крылья надежды.
– Я не уверен, что смогу вернуть нас назад, – признался саламандр. – Место, в которое нам нужно попасть, находится в зоне нестабильной магической активности. Построить портал туда можно, а вот оттуда выстроить его вряд ли получится. По той же причине, из-за энергетической нестабильности магических потоков, океан в тех краях редко бывает спокойным и корабли на нужный нам остров заглядывают не чаще пары раз в год.
– Так пусть это будет только наше путешествие, – предложила я шёпотом, надеясь, что преподаватель не откажется от очередного исследовательского проекта.
– Пусть так и будет, – немного по сомневавшись, но всё же согласившись с моим предложением кивнул Пиротэн.
Раникэ и Пармия возмущённо воскликнули, бросившись к нам, но портал уже был открыт, и поглотил он только тех, на кого был рассчитан.
Я сначала растерялась, окунувшись в белёсое марево меж-пространственного перемещения, почувствовала себя брошенной и потерянной, но потом ощутила твёрдую руку преподавателя, сжавшую мою ладонь, и успокоилась. Ощущение некой подвешенности длилось около двух минут, а потом мы с Пиротэном неожиданно оказались посреди песчаного берега. С одной стороны от нас шумел зелёный высокий лес, а с другой наступал бирюзовый океан. Воздух, казалось, стремился завладеть моим дыханием, заполняя лёгкие больше, чем следовало, а пение птиц заглушало тревожные мысли. Но я помнила, зачем мы сюда прибыли, и не преминула напомнить об этом Пиротэну.
Бакалавр перестал блаженно вздыхать, недовольно фыркнул, но повёл меня в нужном направлении. Долго идти не пришлось. Пройдя не больше полумили вдоль берега мы оказались у некоего подобия шалаша, притулившегося на границе прибрежного леса. Саламандр указал мне на казалось бы готовую рухнуть от малейшего дуновения ветерка ветхую конструкцию из трубчатых побегов и сухих пальмовых листьев, велел зайти внутрь и отошёл в сторону.
* * *
Кошияры Раникэ и Пармия растерянно стояли на маленькой лесной полянке. Женщина и девушка чувствовали себя обманутыми и преданными. Они прошли такой долгий и трудный путь, и вот итог – их бросили посреди ночного леса, обрекли на мучения неизвестностью и ожиданием, возможно бессмысленным.
– Это ошибка, – решилась нарушить напряжённую тишину Раникэ. – Они не справятся одни.
Пармия была полностью согласна с младшей подругой, но отвечать не стала. Так они и сидели на старом поваленном дереве, всматриваясь в пространство перед собой, в надежде увидеть мерцание открывающегося портильного окна. Сидели и молчали, пока до чутких кошачьих ушей не донеслось конское ржание, отрывистые приказы и удаляющийся топот копыт.
– Уезжают, – тихо констатировала Рани.
– Так, хватит. Вставай, встряхнись, последуем за ними. Если мой Фарэй сказал, что вернуться шансов мало, то их скорее всего вообще почти нет. Вот пусть женишок Фидэлики и решает эту проблему. Ему по статусу положен штат сильных магов, разберутся.
– Что? – возмущённо вскочила Раникэ. – Обратиться к этому? Да ни за что!
– Замечательно. Ты не забыла, что тебя дома собственный жених дожидается? – язвительно поинтересовалась Пармия. – Какая может быть ревность? Вы даже не из одной расы, и у обоих есть возлюбленные.
– Не нравится они мне, – не желая сдаваться пробурчала Рани. Возразить ей было нечего. Кошияра понимала, что подруга права, но избавиться от неприязни к тем, кто может лишить её паракоши, опять, не могла.
– А мне не нравится, что я могу больше никогда не увидеть того единственного, кто сумел найти путь к моему сердцу. У меня не так много жизней осталось, Рани, чтобы разбрасываться привязанностями, – тихо произнесла кошияра. Но уже в следующее мгновение расправила плечи, порыкивая подвела черту: – Соберись, прекрати ныть и вспомни о долге. Мы обязаны помочь Фидэлике и Фарэю справиться с древним злом, остальное сейчас неважно.
И кошияры спешно избавились от одежды, чтобы уже через несколько минут заскользить неприметными тенями в рассветных сумерках осеннего леса. Сейчас им было не сложно остаться незамеченными, но скоро леса закончатся и придётся двигаться гораздо осторожнее. Горные Саринеи были для них незнакомой, враждебной территорией.
* * *
Я смело шагнула под зелёный навес странного домика и буквально рухнула, словно кто-то ударил меня под колени.
– А я ждал тебя, – проговорил неестественно худой старик, чья кожа была чернее моих подошв. – Ждал тебя, да не тебя. Думал, сама придёшь, принесёшь мне конец, подаришь обещанный богами покой. Да, видно, не осилить тебе своих детей. Славные потомки получились.
Я смотрела на старика со сморщенной синевато-чёрной кожей снизу вверх и боялась даже слово вымолвить.
– Вижу, не бывать твоей силе. Слушай и плачь – живут они, и жить будит. А тебе только песок. Древняя ты, чужая, без тебя мир стоит. И умирать без тебя будет, не впрок тебе.
– А… я…? – осмелилась подать голос, невольно заикаясь от растерянности и страха.
– А тебя нет здесь, не ты она. Не она – ты. Сама её носишь, сама и определяй, куда отнести – заявил старик.
Пиротэн наконец-то соизволил присоединиться к нам и вступить в диалог, и про меня на какое-то время забыли.
Я же внимательно слушала разговор двух философов, если и понимая что-то из их слов, то вряд ли правильно. Единственное, в чём я разобралась, было то, что этот старик не поможет мне избавиться от прародительницы. По его мнению она вообще не сможет завладеть мной, если я сама того не захочу. Все мои проблемы, якобы, находятся в моём же воображении, и мне нужно только разобраться в себе и захотеть избавиться от них.
– Разум наш долог, но коротко ходит. В себя смотреть надо, не на себя, – вещал старик на ломаном даймирском.
А потом они с бакалавром вообще перешли на незнакомый мне текучий язык со множеством мягких и протяжных звуков, и я вышла из шалаша.
– Не отходи далеко от бунгало, потеряешься, – крикнул мне вслед Пиротэн и вернулся к беседе со странным стариком.
Я бродила по берегу, сняв ботинки и накидку. Солнце нещадно палило, вызывая лёгкое головокружение и ощущение потерянности во времени. Ведь ещё полчаса назад мы с преподавателем покинули ночную Даймирию. Где-то там остались Альтанир и Айсек, Раникэ и Пармия, и вообще все, кто был мне дорог. Сейчас академия и всё, что произошло со мной после поступления в неё, казалось таким далёким и нереальным.
* * *
А тем временем, в Академии Магических Познаний.
– Фидэлика, вы всё больше и больше удивляете меня, – взволнованно проговорил принц морских глубин. – Я даже помыслить не мог, что вы увлекаетесь катанием на дельфинах и настолько любите океаническую кухню.
– Я и сама не ожидала от себя такого, – смущённо улыбнулась леди Фидэлика Кен’Эриар. – Право слово, не думала, что мне всё это так понравится.
– Я очень рад за вас, но пожалейте старика, – проворчал ректор Жринкер. – Больше я с вами на развлечения не поеду.
– А стоит ли так рьяно следовать правилам, уважаемый магистр Жринкер? – усмехнулся Глубир Нептус. – Мы с леди Фидэликой прекрасно справимся без вас. Но обязательно пригласим вас и весь преподавательский состав на празднование по случаю моего дня рождения.
Шихара не удержалась и с откровенной нежностью посмотрела на Нептуса. За последние несколько дней она выслушала немало отповедей и увещеваний от соседок, но не могла совладать с собой. Для метаморфа знакомство с принцем морских глубин стало откровением. Она будто избавилась от тяжести невзгод последнего десятилетия и вновь чувствовала себя юной двадцатилетней девушкой. Всё в Глубире казалось ей идеальным и достойным восхищения. Шихара понимала, что ей нужно изображать Фидэлику и всячески отвращать от себя нежелательного жениха, но сердце её пело. И, будучи в первую очередь женщиной, метаморф не находила в себе сил расстаться с тем, кто чувствовал и думал в унисон с нею. Когда же Нептус обмолвился о том, что раньше не видел её настоящую и не понимал как ему повезло, а за последние несколько дней общения с ней почувствовал то, чего никогда не испытывал, Шихара утвердилась во мнении, что встретила того единственного, кому она готова отдать свои сердце и душу.
Единственным и непреодолимым препятствием на пути к их счастью было то, что Нептус всё это время искренне верил, что общается с леди Фидэликой Кен’Эриар, которой Шихара, конечно же, не являлась. Она была женщиной из прайм-рода, но только в своём клане. Возможно, если бы Хамелеоны вышли из тени и примкнули к официальным народам Даймирии, она и стала бы герцогиней расы метаморфов, и тогда была бы почти равна по статусу той, кем притворялась, но этого никогда не произойдёт. И сейчас Шихара наслаждалась теми минутами счастья, которые послала ей судьба, понимая, что всё закончится, как только вернётся Фидэлика. Можно ли было её винить за то, что она молилась богам, чтобы драконэсса из рода Кен’Эриар как можно дольше не возвращалась в академию?
Единственными, кто знал тайну Шихары, были русалка и сирена, с которыми она делила комнату. И обе девушки настаивали на том, чтобы метаморф исполняла условия договора, то есть всеми возможными способами доводила наследника владыки Нептуса до отказа от брака с Фидэликой. Но разве можно запретить влюблённому сердцу чувствовать? Вот и Шихара не смогла заставить себя сделать то, чего от неё требовали.
Магистр Жринкер тем временем всё больше и больше убеждался в том, что с его ученицей происходит что-то неординарное. Будучи довольно хорошим психологом он заметил очевидное несоответствие поведения Фидэлики её складу характера, но в общении с подопечной раз за разом убеждался, что она вполне уравновешена, не подвергается влиянию извне, не страдает расстройством личности и ведёт себя сообразно своим желаниям.
«Быть может я не настолько ясно дал понять девочке, что она может избежать нежелательного брака?» – задавался порой вопросом ректор. Но тут же опровергал свои догадки заключениями, выведенными на основе наблюдений за общением ученицы и навязанного ей жениха. Магистр Жринкер не был ярым приверженцем культа чистоты крови, но ему претила мысль отдать одну из своих любимых и перспективных учениц замуж за обитателя морских глубин. У этой девочки был такой шикарный потенциал, что потратить его на банальный политический брак, по разумению Жринкера, являлось неразумной расточительностью и жестокостью по отношению к подопечной.
Магистр был уверен, что, при должном подходе к обучению и тренировкам, Фидэлика уже в ближайшее время сможет самостоятельно обрести полноценного дракона, без стороннего влияния и магических ухищрений, чего не происходило уже несколько десятилетий. А сейчас его перспективная девочка вела себя как легкомысленная влюблённая барышня. И мириться с этим Жринкер не собирался.
«Нужно встряхнуть её, напомнить, что она не обычная девица на выданье, а дракон» – думал ректор, в очередной раз провожая взглядом милующуюся парочку – драконэссу и водного принца.
* * *
– Адептка, подойдите! – позвал меня Пиротэн. Неужели уговорил старика помочь?
Его голос показался мне далёким и приглушённым, словно услышала я его сквозь закрытые руками уши. Это немного дезориентировало, потому что в этот момент я стояла в паре метров от шалаша, выйдя из которого и окликнул меня саламандр.
Но, несмотря на некоторую замутнённость сознания, я подошла к Пиротэну.
– Иди, он хочет сказать тебе еще кое-что, – качнул головой бакалавр.
Я с трудом сдержала приступ дурноты, вызванный неестественным мотанием головы преподавателя, и вошла в тень бунгало.
– Девочка, ты потерялась, – заявил чёрный, как трубочист, старик. – Вижу, боишься себя, и за себя боишься.
– Скажите мне что-нибудь новое, – осмелев ответила я.
Меня действительно начали раздражать пустые, двусмысленные философские высказывания, которые я и сама могла бы выдавать с не меньшей скоростью, при должном внимании и благодарной аудитории.
– И злость твоя пустая, бесцветная. Гнев от души идти должен, как очищающий огонь, а не чадить по верху, – продолжил старец.
Я подумала, что не гоже злиться на обезумевшего от возраста старика и решила разобраться с Пиротэном, который пообещал мне спасение, а в результате привёл к полоумному, да ещё и не известно, сможем ли мы вернуться обратно.
– Ты спиной ко мне не поворачивайся, не готова ещё, – заявил старик, когда я развернулась, чтобы выйти из шалаша и высказать саламандру всё, что о нём думаю.
С трудом заставила себя успокоиться и обернуться, лишь из уважения к возрасту.
– Сядь, – тихо и миролюбиво проговорил старик.
Но меня будто к полу пригвоздило. Ноги подкосились и я сама не поняла, как оказалась на коленях, напротив старца.
– Не готова ты, да друг попросил. Я попробую, но страшно подумать, что из этого получится, – протянул дедушка, еще больше сморщившись.
Что он решил попробовать, я долго не могла понять. Мне было велено сидеть смирно, поджав под себя ноги и не шевелясь. Я бы может и не согласилась, но моего желания никто и не спрашивал. Все попытки освободиться с помощью магии оказались тщетны. И я даже не могла обернуться, чтобы убедиться, что Пиротэн не бросил меня.
– Сейчас мы вызовем твою беду, посмотрим, насколько она сильна, – проговорил старик и закрыл глаза.
Я пыталась сказать, что не нужно этого делать, изо всех сил рвалась наружу из кокона, сковавшего меня по рукам и ногам, но все мои попытки были тщетны. Меня будто окутало плотной тканью, или оплело паутиной. А старик, прикрыв глаза и монотонно раскачиваясь, тихо нашёптывал что-то, махал руками и вскрикивал, периодически распыляя вокруг какой-то серый порошок.
Боль была резкой и ослепляющей. Я даже закричать не могла, открыв рот в немой попытке выпустить её наружу. В одно мгновение старик разрушил все заклятья чёрной ведьмы. Я почувствовала как по груди и животу потекли горячие ручейки крови. А миниатюрный кинжал-артефакт мучительно медленно покидал моё плечо, словно кто-то вытаскивал его, еще и расшатывая к тому же. К потоку крови прибавились прожигающие кожу и вгрызающиеся в плоть капли раскалённого металла, рукоять кинжала с шипением плавилась. А я по – прежнему не могла ни пошевелиться, ни закричать. Только пот и слёзы застилали глаза, а дыхание прерывалось беззвучными клокочущими в горле хрипами. Я молила всех богов о спасительном обмороке, но, невзирая на ужас происходящего, сознание оставалось ясным и подмечало все мелочи. Вот очередная капля металла устремилась вниз с рукояти дрожащего кинжала, с шипением и зловонной струйкой дыма прожгла пропитанную кровью ткань блузы, коснулась кожи, приумножая и без того невыносимую боль, скатилась по груди, оставляя бурый росчерк ожога на нежной коже и упала на бедро, застыв нелепой кляксой на ткани штанов. Старик продолжает раскачиваться с закрытыми глазами, серый порошок, оседает на его белых волосах, на плечах, повсюду, будто пепел на остывающем пожарище. Кинжал, качнувшись вниз, упирается в ключицу и лезвие, с противным скрежетом, трётся о кость. Я внутренне вся дрожу и уже даже не молю о помощи, знаю – на мои мольбы никто не ответит. Осталось лишь одно желание – умереть. Умереть как можно быстрее, чтобы эта пытка прекратилась и разум перестал фиксировать её мельчайшие подробности. И вопросы, вопросы, вопросы. За что? Почему именно я? Чего он добивается? Неужели нельзя было просто рукой нож вытащить, в конце концов?!
Время будто застыло, и только разум подмечает, что хижина моего мучителя погружается в предзакатные сумерки. Не хочется даже думать, сколько часов уже продолжается эта пытка. Рукоять кинжала почти полностью истаяла, частично застыв горячей коркой, из под которой сочится кровь, на груди, частично намертво вплавившись в штаны эдаким подобием сталагмита. А само лезвие только на две трети покинуло мою плоть и теперь остриё, под своей же тяжестью накренилось, увеличивая и без того уже огромную рану. Кровь больше не течёт по телу стремительными ручейками, она медленно сочится из раны, сворачиваясь и подсыхая. Помещение заполнено зловонием горящей плоти и сизым дымом. Но в какой-то момент боль становится уже не эпицентром моего внимания, она просто есть. Привыкла? Нет, к такому невозможно привыкнуть. Скорее ослабла от потери крови и внутреннего напряжения.
Старик тоже заметно устал, по его сморщенному лицу струился пот, руки дрожали, а голос осип, но он продолжал шептать и раскачиваться, не отреагировав даже на начавшую капать из его носа кровь.
Если быть откровенной, я была уверена, что не переживу этот бесчеловечный ритуал. Вопрос оставался лишь в том – сколько я ещё смогу выдержать, прежде чем пытка закончится моей неминуемой смертью.
Мелькнула мысль, что Пиротэн всё же решил избавиться от проблемы самым простым и верным способом.
* * *
Несколькими часами ранее, в Арруде, столице Горных Сариней.
Кошиярам удалось, казалось бы, невозможное. Сначала в облике кошек, а потом и в человеческом, они проследовали за армией Альтанира Самисаль до конечного пункта его путешествия. Держались в отдалении пока войско прорывалось в столицу и захватывало власть, и даже сумели незамеченными проникнуть не только в город, но и во дворец. Там-то их и схватили. И не убили на месте лишь потому, что Пармия успела выкрикнуть имя нового короля, перед тем, как тяжёлая рукоять меча ударила чуть ниже дёрнувшегося по – кошачьи ушка и наступила темнота. В сознание её привели плеснув ледяной водой в лицо, тоже самое проделали и с Раникэ. После чего кошиярам пришлось пережить довольно неприятный допрос, итогом которого стала встреча с королём Альтаниром, что Пармия и Рникэ по праву могли считать своей личной победой женской логики над мужским скептицизмом.
А вот сама встреча с новоиспечённым королём затмила все предыдущие события. Пленниц ввели в тронный зал в тот эпический момент, когда Альтанир собственноручно пронзил мечом своего незаконнорожденного брата, узурпировавшего власть в Саринеях. Вот так, без суда, по законам военного времени, король расправился с противником, и кровное родство не заставило его руку дрогнуть в решающий момент. А за спиной короля с усталым безразличием во взгляде стоял его первый военный советник, высший боевой маг Айсек Лесли. Вся кампания от пересечения границ горной державы до этого эпического момента заняла около девяти часов. Как и планировали Альтанир с Айсеком.
Король вытер меч о полу плаща поверженного брата, провёл рукой по безжизненному лицу, закрывая уже не видящие глаза, выпрямился и отошёл, чтобы устало опуститься на трон.
– Вот и всё, – тихо проговорил он, глядя в сторону.
– И этот монстр будет мужем Фидэлики, – громким шёпотом произнесла Раникэ, морщась от щекочущего в носу запаха крови.
Альтанир резко вскинул голову и посмотрел прямо в испуганные глаза молодой кошияры.
– Все вон! – приказал он, стремительно поднимаясь.
Усталость как рукой сняло. Король бросил быстрый взгляд на своего военного советника и мужчины слаженно шагнули к кошиярам. А тем временем все присутствовавшие при казни узурпатора спешно покидали тронный зал.
Двери закрылись. Обладающие отменным слухом кошияры расслышали то, что не было предназначено для посторонних ушей.
– Да как он смеет? Сопляк! – возмущался старческий голос. – Я был советником ещё у его деда, а потом и у отца.