Текст книги "Возвращение легенды (СИ)"
Автор книги: Екатерина (1) Богданова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)
– Так предложите что-нибудь посущественнее! Вы же преподаватель, да к тому же специализирующийся на древностях учёный.
– Успокойся, Фидэлика. Подыши, представь что-нибудь приятное, – ласково произнёс саламандр, отступив на пару шагов.
Я проследила за его взглядом и спрятала руки за спину. Будто это могло чем-то помочь? Выросшие когти всё равно не желали исчезать.
– Она полностью возьмёт меня под контроль, да? – едва не плача спросила я.
Так страшно мне, кажется, еще никогда не было. Пожалуй, сейчас я бы не отказалась от помощи и поддержки родителей.
– Покажи руки, – попросил Пиротэн.
Я медленно, словно боясь собственных рук, вытянула их перед собой. Когтей не было!
– Вот и решение. Пусть и временное, но хоть что-то. Твой страх – вот что спасёт нас от неё. Теперь твоя сила в слабости. Не нужно бороться и негодовать. Поддайся страху, жалей себя, бойся, плачь, если будет нужно, но только не злись.
Саламандр свистнул, подзывая Брунгильду.
– Завтрак откладывается, – заявил он, затягивая шнурок на дорожной сумке. – Отправляемся сейчас же. Есть у меня одна идея. Не панацея, конечно, но вдруг сдержит её ненадолго, чтобы у нас было время придумать что-то получше. Проверить стоит.
Я же осматривала окрестности, в поисках своего коня. Его нигде не было. Ещё бы, любое обладающее инстинктами животное немедля сбежало бы, завидев огромного злобного дракона.
– Что бы вы ни задумали, добираться до места мы будем немного дольше, чем хотелось бы. Мой конь сбежал, – развела я руками.
Пиротэн задумался на минуту, похлопал по боку вернувшуюся Бруню, приторочил сумку к седлу и, не говоря ни слова, направился к лесу.
– Эй, вы куда? – крикнула я, когда мужчина почти скрылся за деревьями.
Преподаватель обернулся, приставил палец к губам, призывая меня к тишине, и исчез за деревьями.
– Ну здравствуй, Брунгильда, – улыбнулась я ящеру. – Вижу, хозяин не даёт тебе заскучать.
Бруня фыркнула и отвернулась, по-видимому, не желая общаться.
– Знаешь, я тоже не в восторге от всего этого, но выбирать не приходится. Теперь мы сообщницы, так что давай хотя бы попробуем поддерживать товарищеские отношения, – Да, я понимала, насколько глупо выглядит со стороны моя попытка завязать разговор с ездовым ящером, но бессмысленная болтовня помогала мне хоть немного расслабиться.
Бруня же, будто поняв мои слова, и не согласившись на предложение дружбы, отступила на несколько шагов, пристально следя за тем участком леса, в котором скрылся её хозяин.
– Да не больно-то и нужно было. И без твоей поддержки как-нибудь проживу, – пробурчала я, отвернувшись от своенравной ящерицы.
Когда кто-то толкнул меня в спину, резко отпрыгнула и развернулась, готовая если не драться, то, как минимум, ударить и бежать. Но противником оказалась Брунгильда, она сощурилась и боднула меня в грудь. Я растерянно почесала чешуйчатую голову, а потом буквально повисла на шее у ящера, жалея о том, что она не может обнять меня в ответ. Крепкие дружеские объятия мне сейчас не помешали бы. Не знаю, сколько времени я простояла цепляляясь за Бруню, и обнимала бы её дальше, но ей это, похоже, надоело. Ящер фыркнул, мотнул длинной шеей и, освободившись от моих рук, лениво побежал куда-то. Только проследив взглядом за её передвижением я поняла, что заинтересовало Брунгильду. Из леса вышел Пиротэн… и олень. Большой, явно не молодой олень с внушительными ветвистыми рогами гордо шагал рядом с бакалавром. Меня удивило, что животное совершенно не боялось Брунгильды. Но еще больше я удивилась заявлению саламандра.
– Вот тебе новый скакун, не обижай его, и вы подружитесь, – проговорил Пиротэн, с гордостью указав мне на оленя.
– Но это же дикое животное! – воскликнула я. – Как я его оседлаю? И как им вообще управлять?
– Разберёшься в процессе, – отмахнулся саламандр. – Только понежнее, мои навыки внушения не столь впечатляющи, как у твоего мужа.
Оставив последнюю реплику бакалавра без внимания, я долго гладила тёплую шею грациозного оленя, рука легко скользила по лоснящейся короткой шерсти. Всматривалась в большие чёрные глаза, но видела в них только своё отражение. Зверь словно впал в некое подобие спячки и не реагировал ни на звуки, ни на движения.
Преподаватель тем временем приторочил и мою дорожную сумку к седлу Бруни. Седло, оставшееся напоминанием о сбежавшем коне, он попросту выбросил, видимо не желая подвергать вольное создание ещё большим неудобствам. Мои же неудобства его, по всей видимости, заботили в последнюю очередь.
– Я сама не справлюсь, – пришлось признаться мне, после нескольких тщетных попыток взобраться на спину животного.
Саламандр услужливо подставил мне руки, сцепив пальцы в замок, оттолкнувшись ногой от которых, я смогла оседлать своего нового скакуна.
– Используй рога вместо поводьев, – подсказал мне Пиротэн. – И не отставай!
* * *
Вопреки стороннему впечатлению о плавности и быстроходности лесных оленей, меня вот уже два часа нещадно трясло. Пару раз я едва не улетела вперёд, удерживаясь на спине оленя только благодаря мёртвой хватке, решив, что если и свалюсь с него, то только вместе с рогами. Манера передвижения, казалось, родственного лошадям животного кардинально отличалась от конской. Если бы не простенькие магические манипуляции, направленные на сглаживание физических неудобств, я бы вряд ли выдержала подобную скачку. Само же животное уже давно выбилось из сил, и я отчётливо чувствовала запах крови.
– Стой! – крикнула я Пиротэну и потянула оленя за рога.
Мои ощущения меня не обманули. Олень хрипло дышал, упустив морду к земле. Губы его были в кровавой пене. Ещё одна жертва моего желания сбежать от себя. И сколько их ещё будет? Я прижалась к измождённому животному грудью, отдавая ему свои жизненные силы, вливая в него энергию и шепча слова извинения.
– Ты что творишь?! – Пиротэн буквально отшвырнул меня от оленя. – Это же просто скотина, издохнет и у нас будет ужин. А если ты ослабнешь, то не сможешь бороться с ней.
– А что бы ты сказал, если бы речь шла о твоей Брунечке? – спросила я у саламандра. – Она же тоже только ездовой ящер.
– Делай что хочешь, но если ослабнешь и не сможешь контролировать себя, я тебя усыплю, – недовольно ответил бакалавр.
Вот она, цена жизни. До этого момента я считала Пиротэна честным, великодушным и понимающим. Сейчас же поняла, что для него важен лишь успех его очередного проекта. И этим проектом опять стала я. Саламандр стремился к цели – обуздать дракона, а цена успеха его абсолютно не интересовала.
За последние два часа мы несколько отклонились от моего первоначального пути, но, тем не менее, немного приблизились намеченной мной изначально цели.
– Здесь наши пути расходятся. Если вы хотите найти способ избавить нас от прародительницы – поспешите. Но я с вами не поеду. Вы не оправдали моего доверия, – проговорила я, гладя оленя по спине.
– Глупая девчонка! – воскликнул Пиротэн. – Ты не справишься без меня.
– Но с вами я потеряю себя еще быстрее. Идите туда, куда собирались, и принесите то, что поможет нам. А я пойду своим путём. Обещаю вам, я не причиню вреда кошиярам.
– Не забывай, твоя сила в слабости, Фидэлика! – на прощание крикнул мне саламандр, и умчался вперёд. Бруня обернулась и одарила меня испуганным взглядом напоследок.
Неужели теперь так и будет – я буду вызывать только страх и желание убежать как можно дальше?
Как бы то ни было, но внушение Пиротэна всё ещё действовало на оленя, а после моих манипуляций он снова был бодр и готов к пути. Я подвела животное к ветвистому, склонившемуся под тяжестью навалившегося на него собрата стволу дерева и забралась на подрагивающую от напряжения спину животного.
– Больше я не сделаю тебе больно, – прошептала я, склонившись к голове оленя.
Дальнейший наш путь пролегал через лес, и передвигались мы довольно быстро, но я вспомнила всё, чему учил меня магистр Жринкер, и сделала это путешествие как можно безопаснее, как для меня самой, так и для моего скакуна. Столько магии я еще никогда не использовала, и, когда впереди показались размытые фигуры кошияр, стоящих на страже границ владений клана лесных Ши, я уже была не в силах не то, что сказать что-то, я даже пошевелиться не могла. Контроль над оленем был потерян, как и ощущение реальности. Мне едва хватало сил, чтобы повернуть голову в нужном направлении, и я была готова к тому, что вот-вот олень сбросит меня и умчится в лесную чащу. Но этого не произошло. Животное подошло прямо к кошиярам и замерло перед ними. Внушение Пиротэна? Нет, я была уверена, что олень уже освободился от него.
– Спасибо, – прошептала одними губами, обессилив окончательно, и закрыла глаза, провалившись в беспамятство.
* * *
– Фидэлика, – кто-то звал меня по имени, похлопывая по щекам тёплыми пальцами. – Очнись, девочка.
Я открыла глаза и увидела Самирунь.
Резко села, чтобы обнять её и едва не упала.
– Тихо-тихо, маленькая. Ты ещё слишком слаба, – ласково проговорила кошияра, подхватив меня за плечи и прижав к себе.
– Я добралась, смогла, – шептала я, обнимая мудрую женщину ослабевшими руками.
– Ты умница, девочка моя. Да, ты смогла, – гладила меня по спине Самирунь.
– Нет, вы ошибаетесь. Я совсем не умница, я совершила катастрофическую ошибку, – всхлипывая призналась я.
– Ну что ты, милая. Никакой ошибки нет. Ты выполнила своё предназначение. Теперь всё изменится, как и было предначертано, ты станешь нашей спасительницей. Ты выжжешь скверну тёмных, и мы воцаримся в чистейшем из миров! Только женщина чиста в праве своём и породит она чистый мир. Мир для всех нас, верящих в её чистоту.
– Боги, что вы говорите, Самирунь? – ужаснулась я.
– Богов нет, есть только она, единственная и чистая. Мать-прародительница всего и вся, – встряхнув меня за плечи ответила Самирунь. – И тебе пора покориться ей. Разве я не учила тебя? Разве мои девочки не объяснили тебе, какова истина? Ты дошла до цели, ты приняла её силу, так неужели ты не осознала?
– Осознала, я всё поняла, – проговорила я затравленно.
– Вот и хорошо. Отдохни, мы позаботимся о тебе, как и ты заботишься о нас, – заверила меня Самирунь, и покинула шатёр, в котором мы находились.
Это действительно был шатёр, большой и уютный. Здесь даже имелись осветительные шары, которых при прошлом моём посещении клана лесных Ши я не видела. Но, встав и попытавшись отодвинуть полог, я поняла, что заперта. На первый взгляд обычная ткань на поверку оказалась неподъёмной и крепкой как металл.
Вот и ответы на все мои вопросы! Самирунь оказалась фанатичной последовательницей матери-прародительницы. А я? Я всего лишь сосуд, оболочка, которую использовали для вселения миссии.
Шорох за спиной отвлёк от удручающих мыслей. Я обернулась и увидела, как лезвие ножа разрезает плотную ткань полога. Когда же в прорехе показалось лицо Раникэ, я не смогла удержаться от радостного вскрика.
Рани приложила палец к губам и приглашающее раздвинула для меня края разрезанного полога. Снаружи меня встретили Калико и Тарпиша. Раникэ ещё раз прижала палец к губам и поманила меня за собой.
Мы довольно долго крались по лесу. Тарпиша и Кали следовали за нами, заметая следы.
– Теперь можно говорить, – прошептала Раникэ, когда свет от лагеря кошияр затерялся за деревьями.
– Зачем? – тут же спросила я. – Вы понимаете, что вам грозит за это?
– Поверь мне, понимаем. Но не желаем мириться с тем, что задумала Самирунь, – ответила Кали.
– Мы знаем, что она продала душу, и не хотим следовать за ней, – пояснила Рани.
– Мы пойдём за тобой, если ты отважишься выступить против, – добавила немногословная Тарпиша.
– Но что я могу? Ведь она во мне, и я не в силах её контролировать, – беспомощно ответила я.
– И, тем не менее, сейчас ты контролируешь её. Мы поможем тебе удерживать контроль, – сжала мою руку Раникэ. – Только сначала нам нужно уйти подальше.
– И в этом нам поможет твой верный друг, – улыбнулась Тарпиша.
Я не сразу поняла, о ком речь, но едва не расплакалась от щемящего чувства благодарности и восторга, когда увидела моего оленя.
– Пора дать тебе имя, мой хороший, – прошептала, погладив его по боку. – Ты моя спасительная соломинка, так почему бы тебе не быть Солом? Сол – мой стремительный и прекрасный олень.
– Это, конечно, замечательно. Но нам следует поспешить, – вернули меня к безрадостной действительности слова Рани. – Не думаю, что твой новый друг будет в восторге от наших боевых ипостасей. Поэтому тебе придётся ехать вперёди, а мы пойдём по следу оленя. Надеюсь, ты помнишь дорогу к Безымянному Восхождению?
– Приблизительно помню, но зачем нам ехать к Восхождению? – ответила я, продолжая гладить оленя по спине.
– Попробуем вернуть эту древнюю рухлядь туда, где она была все эти столетия, – улыбнулась Калико.
– И остаться при этом в живых, – добавила Тарпиша.
– Не думаю, что это работает в обе стороны, – неуверенно покачала я головой. – Источник даёт силу, а не отнимает её.
– Но попробовать-то можно, – пожала плечами Раникэ. – В любом случае, это лучше, чем сидеть сложа лапки и ждать.
Произнесла она это таким тоном, что можно было не сомневаться – имелось в виду, что хуже от этой затеи не будет, потому что хуже уже некуда.
– У бакалавра Пиротэна есть какая-то идея, мы разошлись на пути к вам. Он думает, что я буду ждать его у вас и привезёт туда что-то, что должно мне помочь, – вспомнила я про саламандра.
– А, это та бесхвостая ящерица на хвостатом ящере, с которой спуталась наша Пармия, – протянула Кали, брезгливо сморщив носик.
– Не привезёт, Пармия на нашей стороне. Она должна связаться с Пиротэном и привести его к источнику. Мы, как почуяли его запах на тебе и твоём животном, сразу всё обсудили, и она отправилась на его поиски, – выдала неожиданно длинную тираду Тарпиша.
– В путь, не стоит дразнить голодную кошку. Самирунь может в любой момент обнаружить твоё исчезновение, – напутствовала меня Рани, и кошияры скрылись за деревьями.
А я посмотрела на своего Сола, улыбнулась и повела его к ближайшему дереву, с которого смогу взобраться на своего верного скакуна.
Всё же я не одна, это и радовало, и настораживало в тоже время. Доверие стало для меня роскошью, о чём свидетельствовало предательство Самирунь. Я поверила ей, надеялась на помощь и поддержку, а в результате угодила в ловушку. Но и не доверять никому я тоже не могла, твёрдо зная – одна не справлюсь. А на кону теперь была не только моя судьба, но и жизни тех, кого не пощадит прародительница, если вырвется на свободу.
Теперь мы передвигались гораздо медленнее, я всё еще была слаба и не могла поделиться с оленем ни магией, ни жизненными силами. Но, в какой-то момент Сол чего-то испугался и припустил с такой скоростью, что я едва не слетела с его спины. Кошияры! Они следовали за нами и мой скакун это почувствовал. Наверняка, в своей животной ипостаси лесные кошки не раз загоняли дичь и покрупнее оленей. Но сейчас они не загоняли, а подгоняли. Мне пришлось прижаться к спине Сола, чтобы не собрать попадающиеся на пути ветви деревьев. Но, когда в нос опять ударил запах крови, я обхватила оленя за шею и заставила его остановиться, растратив часть и без того скудных запасов магии.
Когда откуда-то сбоку выпрыгнула огромная чёрная с белой полосой на спине кошка, даже я вздрогнула, Сол же попятился и замотал головой. Да, мои навыки внушения были намного слабее, чем у Пиротэна, не говоря уже об умениях Альтанира. Когда же кошка начала меняться, превращаясь в Рани, олень предпочёл поддаться внушению и замер, даже не моргая. Мне никто ничего не внушал, и я была вынуждена отвернуться, чтобы не упасть в обморок. Кошияры, как оказалось, перевоплощались не столь стремительно и магически, как драконы. Они по природе своей были оборотнями и трансформировались гораздо медленнее, мучительнее и страшнее… Когда напоминающий треск ломаемых сухих веток звук стих, а рычание мучающегося от боли зверя сменилось человеческими стонами, я набралась смелости, чтобы обернуться.
Раникэ спешно натягивала одежду, свёрток с которой прежде, как я поняла, был привязан к её ноге.
– Ты почему остановилась? – нервно спросила она, подёргивая плечами и потягиваясь, словно только проснувшаяся кошка. – Самирунь обнаружила наш побег и пустилась в погоню. Кали и Тарпиша увели её на восток, а я гнала вас к владениям лалилен. Ещё пара миль и мы будем под защитой духов лесного дождя. Взбирайся на своего рогатого, и вперёд. Я пойду за вами, чтобы убедиться, что девочки справились с задачей и погони нет.
– Сол выдохся, а я ещё не восстановила силы, чтобы подкрепить его, – ответила я. – И даже если бы это было не так, уж лучше Самирунь, чем живые кровожадные лианы!
– А вот тут ты ошибаешься, Фидэлика. Лалилены тоже порождения так называемой тьмы, и они считывают мысли тех, кто проходит через их владения. Духи леса на нашей стороне, они укроют нас от последователей прародительницы. Тьфу, какая из неё прародительница! – Девушка брезгливо сплюнула. – Она не порождает жизнь, а губит её. Теперь я понимаю, почему лалилены пытались нас остановить, они знали, к чему приведёт наше паломничество. Так что возьми себя в руки и вперёд! Пока мы тут с тобой разговариваем, возможно, Самирунь уже расправилась с Калико и Тарпишей, и теперь идёт по нашему следу.
– Но Сол совсем обессилел, – напомнила я подруге.
– Не проблема, продержится еще пару миль, – отмахнулась кошияра и извлекла из кармана жилета маленький мешочек.
Когда Раникэ подошла к оленю, он ощутимо задрожал и мотнул головой, но вот девушка извлекла из мешочка щепотку какого-то порошка, велела мне задержать дыхание и дунула на ладонь, распыляя зеленоватую пыль прямо в морду Сола. Олень встряхнулся, фыркнул и заметно приободрился.
– Этого хватит ненадолго. Потом он падёт. Не теряй время, – резко произнесла Рани и ударила оленя по крупу ладонью.
Раньше я считала, что жизнь – величайшая ценность. Так меня учили родители, а потом и магистр Жринкер. Жизнь – единственная величина, которая всегда перевесит все остальные ценности. А теперь мне даже выбора не предоставили. Я чувствовала своим телом тепло жизни другого существа, возможно неразумного, но умеющего быть верным и отважным. И это существо сейчас отдавало свою жизнь за мою. Олень умирал, умирал для того, чтобы дать мне шанс спастись от преследования. Я пыталась остановить его, тратила остатки своей магии, чтобы излечить, но Сол мчался вперёд, хрипя и разбрызгивая перед собой кровавую пену. Свою боль от бешеной скачки, да еще и без седла, я уже не чувствовала. Я плакала, молила и кляла богов, но продолжала бегство от врагов… или от себя?
Когда олень упал, придавив своим весом мою ногу, я даже не пыталась высвободиться. Если Раникэ была права, то лалилены меня не тронут, если же нет – пешком мне точно не уйти, ни от духов лесного дождя, ни от Самирунь. Я лежала на влажной траве и бездумно смотрела на полог увядающей красоты осени. Зелень дикого леса предгорья гармонично сочеталась с желтизной и красными всполохами листвы сезонных деревьев, впадающих в спячку до наступления весны. А рядом тяжело дышало, едва цепляясь за жизнь существо, доверившееся мне, поверившее в меня и отдающее свою жизнь, возможно, совершенно напрасно.
Когда зашуршала листва и трава вокруг зашевелилась, я позволила себе на мгновение обрадоваться, что лалилены вознегодовали и пришли за мной. Но лианы не стремились навредить, они приподняли Сола, освобождая мою ногу от его веса. А потом произошло чудо! Оленя оплели изумрудные, сочные стебли. Их свечение походило на свет светлячков, и в какой-то момент весь мой олень засиял. Но это длилось не больше пары секунд. Потом лианы расползлись, прячась в гуще леса, а Сол встал, встряхнулся и подошёл ко мне. Он так ласково и доверчиво потёрся мордой о мою щёку, что я отринула все сомнения и, вскочив, обняла его. Разве это не знак, что боги благоволят мне и не желают воскрешения прародительницы? А когда тебе благоволят боги, можно побороться и с древней, жестокой сущностью, поселившейся в твоём теле!
– И чего мы тут расслабились? – поинтересовалась Рани, заставив и меня и Сола вздрогнуть от её неожиданного появления.
– Тебя ждём, – попыталась я скрыть страх перед грядущим за приветливой улыбкой.
– Не старайся, ты сейчас выглядишь как кошка, которую окружила свора собак. Жить страшно, но и умирать не хочется, – усмехнулась Раникэ. – Я здесь потеряла свою паракоши, Фидэлика. Мне всё ещё больно, но, по благоволению, или издёвке судьбы ты стала моей паракоши. Пока ты этого не понимаешь, но придёт время, и ты постигнешь суть нашей связи. А сейчас постарайся загнать свои страхи поглубже, потому что я их чувствую и они передаются мне, и иди вперёд.
Я не знала что ответить, но знала, что делать. Я встала и пошла. Рани шла рядом со мной, поддерживая и направляя, как и в прошлый раз. И Сол следовал за нами по пятам, хотя больше никто не держал его магией. Олень шёл, двигался вперёд, не выпуская меня из виду, как верный друг. Да он и стал мне другом, я чувствовала незримую связь с ним и не хотела её потерять.
Лалилены больше не тревожили нас и мы беспрепятственно выбрались из леса.
– Знаю, ты устала, да и я не в лучшей форме, но останавливаться нельзя, – произнесла подруга, когда я споткнулась и едва ни упала.
Мы были в пути уже почти сутки. Я была голодна и измотана. Ноги словно одеревенели, но я шла, свыкнувшись с болью, разливающейся по всему телу от каждого движения. Чувствовала ли я себя сильной? Нет, я была слабой, жалела себя и да, плакала, иногда только для того, чтобы не позволить себе разозлиться.
* * *
До того самого ущелья, в котором произошло столько запоминающихся событий мы добрались на рассвете. Сол остановился перед пропастью и посмотрел на меня, словно моля не идти дальше. И он был не единственным, кто не желал, чтобы мы шли дальше!
– Рани! – позвал кто-то мою подругу кошияру.
Мы обернулись и увидели Пармию и Пиротэна. Они ждали нас, прячась за заросшим мхом скальным выступом.
– Самирунь? – коротко спросила Пармия.
– Кали и Тарпиша увели её на восток, – ответила Раникэ.
– Они были отважными кошками, да будет им славная встреча в следующей жизни, – склонила голову Пармия.
– Не будет, если мы не разберёмся с Самирунь, – по кошачьи фыркнула Рани.
– Для того мы и здесь, – покосившись на меня ответила Пармия.
– Я нашёл то, что нам поможет, – наконец-то подал голос бакалавр Пиротэн. – Фидэлика, мне пришлось пойти на кражу, но я смог раздобыть кинжал, блокирующий вторую ипостась любого человекоподобного существа. Это довольно сильный артефакт, но он действует только при прямом контакте с кровью.
На моё обозрение был предоставлен нож с тонким обоюдоострым коротким лезвием и невероятно маленькой рукоятью, не больше двух пальцев в длину. Само же лезвие было не длиннее моего мизинца.
– Нет! – воскликнула Рани, прежде чем я осознала, о чём идёт речь. – Я не позволю воткнуть это в мою паракоши.
– Раникэ. Я уже говорила, твоя паракоши ушла в мир покоя. И никто не сможет её заменить, – строго проговорила Пармия.
– Что ты можешь знать о паракоши? Ты никогда не была разделена, – зашипела Рани.
– Не зли меня, котёнок! Ты молода и глупа! – ощерилась Пармия, её кошачьи уши прижались к голове, а клыки удлинись, предвещая трансформацию.
– Прекратите! Я не хочу этого! – выкрикнула я, скорее не чувствуя, а видя, что мои волосы опять начинают гореть драконьим пламенем.
Я теряла контроль и не могла ничего с этим сделать!
Острая боль в плече помогла вернуть контроль над собой, пламя схлынуло. Осталась только боль, тягучая, режущая боль, которую хотелось выкорчевать, но я не имела на это права. Пиротэн воткнул кинжал в моё правое плечо, предотвратив трансформацию. Артефакт помог!
Но Раникэ вскрикнула и упала на колени, схватившись за правое плечо. Из-под её пальцев сочилась кровь.
– Не может быть, – прошептала Пармия. – Паракоши вне рода – это невозможно!
– А истинная пара кошияры и саламандра возможна? – прошипела Рани сквозь стиснутые от боли зубы. – Былые законы не действуют. Теперь возможно всё.
Я на подгибающихся ногах подошла к Раникэ и упала на колени рядом с ней. Когда мы обнялись стало немного легче, но кинжал всё ещё резал мою плоть, и боль не позволяла сконцентрироваться, чтобы облегчить наш страдания с помощью магии.
– Помоги им, – потребовала Пармия, обратившись к Пиротэну.
– Я не знаю, как повлияет на действие артефакта нейтрализация боли. Она может продолжить обращение, – ответил саламандр.
– Неважно! Помоги им! – настаивала Пармия.
– Не нужно, – прохрипела я, сжимая руку Рани, – Мы выдержим.
Паракоши вымученно улыбнулась мне, и мы обе встали, помогая друг другу.
– Мы пойдём дальше, и будем идти столько, сколько нужно, – проговорила Раникэ, высказывая и мою мысль.
Теперь я знала, что такое паракоши – мы думали и чувствовали в унисон с Рани. И единственным, что мешало нам полностью слиться, было нечто, поселившееся в моей душе и пытающееся захватить её. Кошияра отторгала эту часть меня, и это помогало мне оставаться самой собой, разграничивать мою личность и суть древнего дракона. Может кинжал и помог, но только понять, что моя сила в единении с родственной душой. И я выдернула короткое лезвие из своего плеча, веря, что так нужно, и ощутила небывалое чувство свободы. Я освободилась от бремени поработившей меня сущности.
– Стой! – выкрикнул Пиротэн, бросившись ко мне.
Кинжал, с глухим стуком металла об устланный листвой камень, упал на тропу, и меня буквально отбросило в сторону волной освежающего ветра.
Саламандр навис надо мной, всматриваясь в глаза, будто искал в них ответ на вопрос – монстр я или пока нет.
– Фидэлика, как ты? – спросила Пармия, оттолкнув его и подав мне руку.
– Будто от тяжести вековой гнили избавилась, – честно ответила я. – Так спокойно и легко на душе.
Рана на плече мгновенно затянулась, хотя я не прилагала ни малейших усилий для исцеления.
– А где Раникэ? – напряжённо вопросил Пиротэн.
Рани исчезла, и теперь я её не чувствовала. Моя только обретённая паракоши будто растворилась в воздухе, не оставив и следа.
– Посмотрите, – позвал нас саламандр.
Он сидел на корточках и что-то рассматривал. Мы с Пармией подошли и наклонились к кинжалу. Лезвие было в моей крови, на него налипли мелкие травинки и каменная крошка, но ничего особенного я не увидела.
– Неужели не видите? Камень! Он изменил цвет, – указал Пиротэн на венчающий рукоять камушек размером с ноготь. – Раньше он был прозрачным, когда я воткнул его в плечо, Фидэлики, стал золотисто-красным, а теперь чёрный с белой полосой.
– Раникэ, – прошептала Пармия. – Это цвет её кошки.
– Ну что, довольна? – схватив кинжал и порывисто выпрямившись спросил саламандр, гневно глядя на меня. – Мало того, что выпустила на свободу древнейшее зло, так ещё и возиться с тобой теперь приходится. Сопливая, слабая девчонка! Только и ждёшь, чтобы за тебя решили все проблемы и исправили твои промахи.
Я ошарашено смотрела на бакалавра, не зная – оправдываться или злиться.
– Чего смотришь? Опять заплачешь и побежишь к папочке, чтобы он всё исправил? – продолжал наступать саламандр, держа кинжал наготове.
– Ты что несёшь? Успокойся! – попыталась одёрнуть его Пармия.
– Ну вот, опять. За тебя заступаются и жалеют, – брезгливо сплюнул бакалавр.
– Да как вы смеете! – воскликнула я, сжав кулаки. – Я делаю всё, что в моих силах, чтобы не позволить прародительнице вырваться, я двое суток не ела и не спала, и я не знаю, что сейчас сделаю, если вы не извинитесь!
– Прости, девочка. Мне нужно было проверить свою догадку. И я, конечно же, не думаю о тебе так. Ты отважная и сильная, – резко подобрев ответил Пиротэн. – Но у нас большая проблема.
Я же разжала кулаки и посмотрела на свои ладони. Он были в полном порядке, если не брать в расчёт, что давно нуждались в воде и мыле.
– Когти, их нет. Я разозлилась, а когтей и огня нет, – прошептала я.
– В этом и заключается проблема, ты и сдерживающий артефакт здесь, а Раникэ и прародительница пропали, – вздохнул саламандр.
– Ну конечно! Вы же паракоши, одна судьба, одна ноша на двоих, – простонала Пармия, схватившись за голову и теребя свои аккуратные кошачьи ушки.
– Да, ты избавилась от сдерживающего дракона артефакта, и прародительница воспользовалась этим, чтобы переселиться в Раникэ. Я не знаю, насколько сильна связь у паракоши, но, видимо, она достаточно крепкая, чтобы прародительница смогла перебраться в её тело, – задумчиво разглядывая кинжал пробурчал Пиротэн.
– Но она же не дракон! Рани кошка, она физически не может быть драконом, – возмущённо воскликнула Пармия.
– Вот и я о том же, – вынырнул из раздумий саламандр. – Нам нужно срочно найти девушку. Пока она не наломала еще больше дров.
– Да она просто не переживёт обращения, если эта древняя мерзость попытается вырваться наружу, – простонала Пармия.
– И прародительница об этом прекрасно знает, поверь мне, – кивнул Пиротэн. – Но, судя по тому, что Раникэ сбежала, она сейчас под контролем. А что сделали бы вы на месте невероятно умного и изобретательного существа, попавшего в непригодное для его существования тело?
– Нашли бы другое, пригодное, – прошептала я.
– Именно. Она пошла искать другого дракона, в которого не будут втыкать ножи-артефакты, – развёл руками преподаватель.
– Но меня она не контролировала, почему же Рани смогла? – спросила я, едва не плача.
– А вот этого я сказать не могу. Я не кошияра, и знаю о них непростительно мало. Извини, дорогая, – проговорил саламандр, приобняв расстроенную Пармию.
– Тебе не за что извиняться. Это я не верила Раникэ, а девочка ведь была права, – положив голову на плечо Пиротэна ответила кошияра.
– Сможешь почуять её след? – спросил бакалавр, поглаживая любимую по плечу.
– Попробую, но нужно спешить. Я всё же не охотничий пёс, а Рани хорошо умеет заметать следы, – неуверенно произнесла Пармия.
– А сейчас это и не Рани. Прародительница слишком самоуверенна, чтобы озаботиться заметанием следов. Но не будем терять время, – ободряюще улыбнулся нам бакалавр, пряча миниатюрный кинжал в непомерно большие для него ножны на поясе.
* * *
Пармия действительно смогла отыскать следы Раникэ. Кошияра обратилась в огромную кошку и мы с Пиротэном едва поспевали за ней. Мой Сол сначала сторонился Брунгильды, но потом привык к игривому ящеру и посматривал на неё со снисхождением умудрённого жизнью старшего товарища.
Судя по всему, Рани, или вернее прародительница в её теле, решила отправиться в центральную часть империи, где у неё было больше шансов найти новое, пригодное тело. След вывел нас к дороге, ведущей от Безымянного Восхождения к одному из торговых трактов. Но, видимо, что-то пошло не так.
