Текст книги "Возвращение легенды (СИ)"
Автор книги: Екатерина (1) Богданова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)
– Извини, я сейчас с трудом сдерживаюсь, чтобы не свалиться в обморок и не опозориться перед любимой, так что каких-либо магических манипуляциях и речи быть не может. И вообще, это случайно получилось… побочное действие, – нагло улыбнулся он.
А немного отстранилась от груди мужа, чтобы не утруждать его, порывалась вообще пересесть, но не отпустил, наоборот ещё сильнее сжал в объятиях.
– Не уходи, мне легче, когда ты рядом, – прошептал едва слышно в самое ухо.
– Поесть бы сейчас, – мечтательно протянул Айсек. – Пойти поохотиться что ли.
– Дерзай, – поощрил друга Альтанир, прикрыв глаза и положив голову мне на плечо.
Но в следующее мгновение он их широко открыл и едва не вскочил, как впрочем, и мы с Айсеком.
– Это невероятно! Это просто невозможно!!! – восторженно, как ребёнок, впервые увидевший циркового актёра, вопил Пиротэн, подпрыгивая на месте так, что его макушка взлетала над основательно пригнувшимся к земле, но всё же превышающим человеческий рост, шалашом. – Это феерично, дорогая моя леди Аэлира!
– Пойду, напомню кое-кому, что он там не прекрасной девой восторгается, а злобной, кровожадной и жадной до власти су… сущностью. А потом поохочусь, – покосившись на меня проговорил Айсек, вставая и разминая ноги.
– Да уж, будь любезен. От Пиротэна сейчас никакого толку, да и от меня тоже, – вернув голову на моё плечо и едва не засыпая напутствовал его Альтанир.
– Как прикажете, ваше величество, – шутливо раскланялся Айсек.
– Ваше величество? – переспросила я. – Точно, у вас же там переворот намечался, – запоздало вспомнила и осознала, что мужчины оставили столь важные, даже судьбоносные я бы сказала, дела, чтобы отправиться выручать меня. – А как же?
– Успокойся, Фид, всё, что нужно было, мы быстренько перевернули, и сразу же к тебе, – отчитался Альтанир, по мальчишески подмигнув и улыбнувшись.
– А как вы вообще нас нашли? – задалась я очередным вопросом, вдруг поняв, что столько слепых пятен в понимании происходящего, как сегодня, в моей жизни еще не было. Ощутила себя совсем глупой, маленькой девчонкой, которая вроде всё видит, но ничего не понимает.
– Кошечки твои ручные подсказали, – промычал мне в плечо Нир.
– Что вы сделали с кошиярами? – воскликнула я испуганно.
– Так, по мелочи, – отмахнулся Айсек, – накормили, приютили, расспросили и, собственно, оставили на попечение новых королевских советников. Они сами к нам, кстати, пришли.
– Не может быть, – выдохнула я. Просто, поверить в то, что Пармия обратится за помощью, я еще могла, но чтобы Раникэ, да ещё и к моему мужу!
– Очень даже можшшш… – Окончания фразы я не услышала, Альтанир так и уснул на моём плече, на полуслове.
– Пусть отдохнёт. Я вообще удивлён, что его от такого выброса не разорвало в клочья. Взрыв был примечательный. Я такого раньше никогда не видел. Он король не только по крови, Фид, по праву, праву сильнейшего, – поведал мне Айсек и отправился вразумлять Пиротэна.
А я так и сидела в объятиях спящего короля, королева без королевства, затерявшаяся на маленьком изолированном островке, без вины виноватая, проигравшая и выигравшая одновременно.
* * *
Как мы выбирались с острова? Долго, мучительно и безрезультатно.
Шли пятые сутки нашей вынужденной изоляции. Морозная погода постепенно отступала, покрывавший прибрежную зону лёд растаял, и теперь у нас хотя бы была возможность ловить рыбу. Снег подтаял и перемешался со стылым песком, зелень величественного дикого леса безвозвратно погибла, а голые стволы вековых деревьев добавляли мрачности и без того безрадостной атмосфере безысходности.
Аэлира, в первые дни сторонившаяся нас, сейчас вместе со мной собирала хворост, искала подтаявшие фрукты, попадавшие с замороженных деревьев и выполняла вообще всё, чего от неё требовали. После длительного разговора с восторженным Пиротэном высокомерная дочь какого-то там великого владыки мифических миров ещё больше уверилась в своей исключительности и сначала пыталась убедить нас, что перед ней обязаны преклоняться даже короли, на что ей недвусмысленно намекнули, что это она должна быть безмерно благодарна за оказанную ей милость.
В действительности никакой милости не было, был жёсткий спор, в результате которого я поставила ультиматум, заявив, что Аэлиру они смогут убить только переступив через моё бездыханное тело. Меня убивать не стали, хотя, судя по взглядам Альтанира и Айсека, в тот момент они не отказались бы от удовольствия немного придушить, или хотя бы попинать. Но, своего я добилась – Аэлира жива, и даже вполне здорова. А поголодав пару дней, ещё и сговорчивой стала. Одежду для нового члена команды мы соорудили из того немногочисленного подручного материала, который удалось найти в жилище пожертвовавшего собой старца.
И теперь звезда закатных просторов, как она сама себя величала, любуясь своим же отражением в водной глади или сотворённом саламандром огненном зеркале, щеголяла в некоем подобии халата тёмно-зелёного цвета, подпоясанном плетёным кожаным шнурком, и в плетёных же сандалиях на мягкой кожаной подошве. В отличие от меня, Аэлира совершенно не испытывала дискомфорта от холода. Её бледная кожа, словно была создана для того, чтобы соприкасаться с ледяной поверхностью. И что удивляло больше всего, так это то, что в её ладонях даже снег не таял, хотя на ощупь кожа была тёплой.
Набрав приличную охапку веток я позвала свою спутницу, собиравшую фрукты, и мы поспешили к костру. Остаточная энергия после выброса ледяной силы Альтанира рассеивалась очень медленно, но огонь уже горел гораздо веселее, позволяя греться у костра и не опасаться отморозить пальцы во сне. У весело потрескивающего огня нас ждал Айсек. Он сильно изменился, я даже не подозревала, что можно настолько измениться всего за один день. В спокойном, уверенном в себе, немного грубоватом мужчине я теперь с трудом узнавала своего весёлого, бесшабашного друга. И на меня Айсек старался смотреть как можно реже. Заговаривал же вообще только в случае крайней необходимости. Вот и сейчас маг посмотрел не на меня, а на Аэлиру, ей и сказал:
– Подальше от костра положи, а то совсем раскиснут.
Женщина смерила Айсека высокомерным взглядом и брезгливо отбросила подальше от огня тряпицу с подтаявшими крупными овальными плодами коричнево-зелёного цвета. Плоды эти были не очень приятными на вкус, но хорошо утоляли голод и помогали согреться, разгоняя кровь и поднимая настроение.
Я молча проследила за тем, как фрукты с неприятным чавканьем приземлились в паре метров от костра и занялась ветками, короткие сразу отправляя в огонь, а длинные предварительно ломая на части.
Аэлира еще раз окинула нас с Айсеком пренебрежительным взглядом свысока и отправилась к исследующему магический фон на другом конце островка Пиротэну. Ведь только в присутствии восторженного саламандра она могла вновь почувствовать себя величественной и прекрасной, остальные категорически отказывались оказывать ей вожделенные почести.
– Рано или поздно тебе придётся поговорить с ним, – неожиданно произнёс Айсек, когда пришелица из иных миров отошла на достаточное расстояние.
От неожиданности я вздрогнула, вскинув голову и пристально взглянув на мага. Но Айсек по – прежнему не смотрел на меня. И больше ни слова не вымолвил. Так, молча, и ушёл к воде, помогать Альтаниру приманивать магическими импульсами рыбу для ужина.
Но я и без дополнительных расспросов поняла, что имел в виду друг. Да, поговорить с Альтаниром было нужно, но я вот уже пять дней довольно успешно уходила от серьёзного разговора, и планировала продолжать в том же духе столько, сколько смогу. Глупо, по детски, но, как ни старалась, я так и не смогла разобраться в свих чувствах к мужу. А произошедшее в момент его оттаивания вообще не поддавалось объяснению. С одной стороны, вызвавшие оторопь чувства можно было оправдать действием обряда единения душ, но с другой – действие обряда имело место и ранее, да и поцелуй это был далеко не первый, но подобные головокружительные чувства вызвал именно тот поцелуй на грани смерти. Я с содроганием вспоминала мгновения, когда думала, что потеряла Альтанира. Мне и сейчас становилось дурно от одной только мысли, что он мог умереть, спасая меня от обезумевшего дракона. Но разве не переживала бы я так же сильно за Айсека или Пиротэна, окажись они на месте короля Горных Сариней? Все эти вопросы и неопределённость в отношениях с Альтаниром несомненно подавляли, но мне не доставало смелости на решающий разговор. Сам же Альтанир проявил благородное терпение и не давил.
На закате вернулись Пиротэн и Аэлира с безрадостным известием, что магический фон одинаково нестабилен во всех частях острова. Покинуть магическую западню с помощью портала мы попытались еще в первое утро, немного отдохнув и придя в себя после случившегося.
Портал создавали общими усилиями. Даже я влила в него крупицу своей магии, но получилось у нас нечто бесформенное, с рваными краями и непрестанно пульсирующее.
– Может попробовать проскочить по одному? – предложила я, взирая на пульсирующую, переливающуюся разноцветными всполохами по краям чёрную воронку.
Айсек сходил к разрушенному шалашу, отломал от покосившегося остова палку длиной в человеческий рост и забросил её в портал. Палка на мгновение зависла в центре чернильного провала, а потом с громким треском разлетелась на щепки, часть которых осыпалась на стылый песок, часть исчезла в портале. Таким образом, опытным путём мы выяснили, что через портал покинуть остров можно только по частям. Единогласно отвергли идею с порталом, даже Аэлира согласилась без препирательств. И вот теперь саламандр каждый день отправлялся в очередную часть острова, пробуя открывать порталы и проверяя их на стабильность. Пока безрезультатно. На третий день, достаточно окрепнув после магического истощения, Альтанир отправился к пологу по воздуху. Левитировал он красиво, но, на расстоянии нескольких метров от энергетической преграды совсем не красиво плюхнулся в, холодную между прочим, воду. Обратно возвращался он вплавь. Нестабильное магическое поле впитало большую часть его, и без того небольшого, энергетического запаса.
И вот уже пятые сутки на исходе, а мы по прежнему не сдвинулись с мёртвой точки в нелёгком деле поиска пути домой. Айсек становился всё мрачнее и мрачнее, Альтанир заметно нервничал, ведь он оставил только обретённый трон, и даже окрылённый возможностью расспрашивать Аэлиру о других мирах Пиротэн приуныл. Сама же пришелица изначально была не в лучшем настроении и не желала мириться с тем, что её с позором изгнали из родного измерения. Однако, после нескольких часов расспросов саламандру удалось выяснить, что в момент переноса на Аэлиру напала некая сущность, завладев её телом и подчинив разум, что частично реабилитировало женщину в наших глазах, но не добавило симпатии к ней. Может и не она была виновницей всего сотворённого прародительницей, которую, по всей видимости, и убил Альтанир, но высокомерное поведение и чрезмерная наглость не прибавляли страдалице шарма. В общем, дружить с ней желания не было ни у кого, кроме жадного до новых знаний Пиротэна. И спиной к ней мы старались не поворачиваться, потому и установили график ночных дежурств, в который Аэлира, разумеется, не была внесена. Меня, к слову, тоже сначала не хотели обременять ночным бдением, но я настояла. В результате, когда наступала моя очередь дежурить, Альтанир составлял мне компанию. Но разговорчивостью в последнее время он не отличался, и потому, просидев с полчаса в ночной тишине я неизменно начинала задрёмывать и пользы от меня было не больше, чем от той же Аэлиры.
Вот и сегодня, поужинав подгоревшей запеченной рыбой (поваров среди нас не наблюдалось, а использование магии в условиях энергетической нестабильности было чревато) мы занялись распределением дежурств.
– Сегодня я первый, – заявил Айсек. – А ты спи, – скользнув по мне безразличным взглядом добавил он, когда я уже открыла рот, чтобы возразить.
Ну первый так первый, постараюсь утром раньше всех проснуться – устало подумала я, устраиваясь на жёсткой циновке у костра. Альтанир лёг рядом, на расстоянии вытянутой руки, ночью, когда я окончательно продрогну и начну дрожать от холода, он молча переберётся ближе и обнимет меня со спины, согревая. А утром вернётся на прежнее место и сделает вид, что это не он. Невольно улыбнулась, вспомнив, как он проделывал подобное на протяжении всех предыдущих ночей.
– Это невыносимо, – в очередной раз принялась ворчать Аэлира, пытаясь поудобнее устроиться на ночлег. – Сыро, твёрдо, и мужчины пялятся со всех сторон! – возмущалась она.
«Пялиться» на неё, к слову начали только после этих слов.
– Я дочь великого в веках, носительница чистейшей крови властителей, я достойна лучшего ложа во всех мирах, а не этого куска травяного ковра для плебеев, – продолжала разоряться великая носительница чистой крови. – И лента эта постоянно соскальзывает, – капризно добавила она, стягивая с волос чёрную атласную ленточку. – Узел и тот не затянешь, она скользкая.
И Аэлира демонстративно затянула посильнее узелок на презентованной ей Пиротэном ленте. Следующие события доказали, что даже достаточно много знающий о чёрных ведьмах бакалавр Пиротэн сильно недооценил их способности. Именно дарованную чёрной ведьмой ленточку саламандр отдал прекрасной иномирянке, рассудив, что через окружающее остров поле нестабильной энергии даже чёрным ведьмам проникнуть будет не под силу. Неверно рассудил…
В то же мгновение, как Аэлира затянула узелок, лента вспыхнула синеватым пламенем и обратилась в облачко чёрного дыма. Женщина закашлялась, жмурясь и отмахиваясь от едкого дыма. А небо над нами искрило, трещало и переливалось всеми цветами радуги. Какофония звука и цвета оглушала и ослепляла, и когда, спустя минут пять, всё стихло, мы с трудом могли различить очертания друг друга, не то что происходящее над нашими головами. А там, в небе, на границе непроницаемого энергетического панциря явно что-то происходило. Слышался неясный шелест и хлопки, словно плотную ткань на ветру трепало. Проморгавшись я вскинула голову и с трудом сдержала крик. Их было не меньше дюжины, все в чёрных балахонах, черноволосые, смуглые и с горящими мертвенным голубым светом глазами.
– Ведьмы, – заворожённо глядя на парящих в воздухе женщин, девушек, старушек прошептал Пиротэн.
– Чёрные ведьмы, – зачем-то пояснил Айсек.
– Какая безвкусица, – прокомментировала наряды ведьм Аэлира.
– На себя посмотри, оборванка, – кокетливо поправляя иссиня чёрные, без намёка на седину волосы, проскрежетала древняя сморщенная старуха.
Аэлира побагровела от ярости, но благоразумно промолчала. А ведьмы медленно спускались к нам, величественные, внушающие подсознательный трепет и небрежно игнорирующие нестабильный магический фон. Выдающимися формами среди них выделялась наша знакомая из имения земляного дракона. И без того полная, ширококостная женщина в мешковатом свободном платье казалась и вовсе необъятной. Волосы у неё сейчас были распущены, но отличались от лоснящихся чернильных прямых локонов её товарок. Более тусклые, непослушные мелкие кудри вкупе со смуглой, почти бронзовой кожей выдавали в ней наличие южной крови. В первую нашу встречу это не было столь очевидным, сейчас же, на фоне других ведьм, «наша» заметно отличалась – была не столь величественной, но более… человечной.
– Зачем ты собрала нас, Татиая? – недовольно спросила пожилая, но еще не утратившая красоту ведьма, взглянув на нашу знакомую. – Ты сказала, что нам предстоит бой, а здесь сражаться не с кем.
– Ты обещала жертву, – надула губки молоденькая, едва ли старше меня девушка с остреньким, вздёрнутым носиком.
– Да, ты обещал кровь, – вторила ей еще одна.
– Убийство. Жертву! Кровь! – поддержали остальные ведьмы.
Я невольно попятилась, спрятавшись за спину Альтанира.
– Эм, уважаемые… ведьмы, позвольте принести вам… – начал Пиротэн.
– Жертву? – перебила его кокетливая старушка.
– Жизнь? – предположила другая ведьма.
– Извинения, – скривилась та, которая заговорила первой. – Они хотят принести нам извинения.
Большинство ведьм брезгливо сплюнули.
– Я для чего тебе ленту дала, плевок вселенского костра? – Татиая грозно надвигалась на Пиротэна, сжав кулаки.
Женщина явно злилась, но растерянности в её взгляде было куда больше, чем гнева. Она явно досадовала, что оторвала своих подруг от ведьминских дел без подобающего повода.
Когда Альтанир шагнул вперёд, заступая дорогу злобствующей чёрной ведьме, я невольно последовала за ним. Но была остановлена Айсеком. Он схватил меня за локоть и подтолкнул к Аэлире, отошедшей подальше без посторонней помощи. Сам же маг присоединился к королю Горных Сариней.
Татиая немного подрастеряла пыл, но отступать не желала. Осадила её всё та же моложавая ведьма, по всей видимости, являющаяся главной среди присутствующих.
– Угомонись, Татиая, – тихо произнесла она, и наша знакомая неохотно отступила.
– Хорош, – протянула главная ведьма, задумчиво разглядывая Альтанира.
– А мне светленький больше нравится, можно я его себе возьму? – начала канючить остроносая молоденькая ведьмочка.
– Молчи, дурёха, – шикнула на неё старушка. – Не о том думаешь. Они-то может и хороши оба, да не для твоих игр.
– А для жертвы? – оживилась еще одна молодая ведьма.
– Не по зубам они вам, свиристелки, – проворчала старушка.
– Это тебе не по зубам, зубов-то нету, – хихикнула остроносая.
– Молчать, – тихо, но весомо приказала главная и все ведьмы вновь преисполнились величия.
– Зачем вы нас вызвали, маги? – вопросила ведьма.
И столько презрения в этом обращении было, что я на мгновение пожалела, что вообще обладаю магическими способностями. Но потом вспомнила, что, по сути, я и не маг, я дракон, и гордо расправила плечи, с интересом ожидая ответа Альтанира. Любопытно, как он выкрутится. Мы же их и не звали, случайно получилось. А чёрные ведьмы, да ещё и не одиночки, а целый ковен, это не та сила, с которой можно шутить.
Но король Горных Сариней ни словом, ни жестом не выдал факта случайного вызова. Он едва заметно кивнул, приветствуя черноволосых гостий, после чего тихо, расслабленно и даже небрежно обратился к главной ведьме… с предложением поработать на него! Разумеется, не официально и за хорошую плату.
Ведьмы загалдели, возмущаясь неслыханной наглостью «мага-сопляка», посмевшего оскорбить их гордость таким «непристойным» предложением. Но вот главная подняла руку и вновь наступила тишина. Только догорающий костёр едва слышно потрескивал, да океан шептался со звёздами. А ведьма ласково улыбнулась Альтаниру, взяла его под руку и повела вдоль берега.
– А… куда? – шёпотом спросила я.
– Да не съест она зазнобу твою, – усмехнулась ведьма с самыми длинными волосами и необычным разрезом глаз, чем-то кошачий напоминающим. – Хотя Марьянэ такая, она может, – добавила она, явно дразня меня.
Все ведьмы заулыбались, по – видимому вспомнив какую-то одним им известную шутку. Напряжение в стане чёрных заметно спало, и они разбрелись по берегу, разглядывая незнакомую местность, но неизменно держась подальше от беседующих Альтанира и Марьянэ. Жажда жертвы, крови и убийства сменилась пресловутым женским любопытством. Молоденькие ведьмы крутились возле Айсека, а Татиая подошла к Пиротэну, наверное, чтобы выяснить каким образом нам удалось совладать с прародительницей.
Я же окончательно расстроилась и села на циновку, ни на кого больше не обращая внимания. Вот, даже посторонняя ведьма, которая впервые меня видит, и та что-то про нас с Ниром поняла, одна я ничего понять не могу.
– Подвинься, – послышалось сверху.
Подняв голову я натолкнулась на внимательный взгляд ведьмы с раскосыми глазами и пересела на край циновки. Женщина улыбнулась, беззлобно, даже покровительственно. Из вежливости улыбнулась в ответ, только улыбка у меня вышла какая-то вымученная, жалкая.
– Я Салийко, – представилась ведьма, устроившись рядом.
– Фидэлика, – ответила, разглядывая свои потрёпанные ботиночки.
– Сильно его любишь? – обескуражила меня вопросом Салийко.
– Кого? – поспешнее, чем хотелось бы, уточнила я.
– Знаешь кого, но признаться даже себе боишься, трусливая, и не смотри что дракон. Хвост дрожит, как у цыплёнка, – усмехнулась ведьма.
Обидно было очень, но вместе с тем и возразить мне было нечего, потому что права оказалась Салийко, я действительно отчаянно боялась признаваться себе в каких бы то ни было чувствах к Альтаниру. А всё из-за этого проклятого ритуала единения, который ставил под сомнение искренность даже простой симпатии между нами, не говоря уже о более сильных эмоциях. А мне хотелось настоящих чувств, не являющихся следствием древнего обряда и не подвергаемых сомнениям.
– Глупая ты, – вновь покровительственно улыбнулась ведьма. И я поняла, что в действительности она намного старше, чем могло показаться. А Салийко меж тем продолжила: – Сама себе препятствия ставишь, проблемы придумываешь. Чувства они либо есть, либо нет. А откуда взялись, да почему появились – не всё ли равно?
И эта тоже в моих мыслях копается, как в собственном кармане… Замечательно просто!
– Мы только твои мысли слышим, – призналась ведьма. – Потому что женскую душу как открытую книгу читаем. Все слабости и пороки как на ладони видим. С мужчинами сложнее. Только самые сильные из нас могут заглянуть в мысли мужчины без его согласия, и то мало что понимают. А вот спутница ваша другая, вроде и женщина, а душа пустая, нет там ничего, одни капризы, как у младенца. Будто стёр кто-то всё, или отнял. Жалко её.
Я удивлённо взглянула на Салийко, и даже не нашлась что ответить. Это ж надо, чтобы чёрная ведьма кого-то пожалела!
– Не рассказывай никому, – лукаво посмеиваясь шепнула Салийко.
Я растерянно кивнула, совершенно потеряв нить разговора и теперь пытаясь вникнуть в слова ведьмы об Аэлире.
От раздумий отвлёк крик Татиаи.
– Вот дурень дурнем! – всплеснула она руками, нахмурившись и недовольно взирая на стушевавшегося под таким напором саламандра. – Я тебе что сказала? Я тебе ленточку заветную для чего дала? Вот и сиди здесь, морозь хвост! Девочку мне бедную чуть не угробил, к ироду этому угольному приволок!
Тот факт, что с погибшим «угольным иродом» у самой Татиаи явно были общие предки, ведьму не смущал. Как не впечатлило её и то, что старик действительно помог, причём ценой своей жизни.
– Вот не зря мне сёстры всегда говорили, что слишком жалостливая я. Гнать вас надо было, сразу гнать! А с морью той и сами справились бы, – продолжала разоряться ведьма.
– Я смотрю, у вас каждая вторая жалостливость от других скрывает, – прошептала я.
– Репутация, лицо держать нужно. Но вообще, это по отдельности каждая из нас в первую очередь женщина. А когда силы объединяем все человеческие чувства тьма застилает, вот и выходит, что жестокие и кровожадные. Тьма силой смерти и кровью питается, и мы её кормим… без сомнений и жалости, – спокойно, словно речь шла о каких-то бытовых мелочах, поведала Салийко.
Вот только что рядом со мной сидела просто мудрая женщина, рассуждала о чувствах и жалела Аэлиру, а теперь это была ведьма, такая же чёрная, как и её душа. Озноб прошёлся по спине. Страшно. Страшно, когда в одном человеке уживаются две совершенно противоположных личности. И ещё страшнее, когда тебе сначала демонстрируют лучшую из них, а потом показывают худшую.
– А кто установил, которая лучше? Да и не две это личности, – криво усмехнулась ведьма. – Неужели, пройдя такой длинный путь, ты всё еще веришь, что существует только добро и зло в чистом виде? Поверь моему опыту, а я живу уже не первую сотню лет, эти два противоположных качества, как правило, уживаются вместе. Так что личность у меня, как и у тебя, одна, но, скажем так, многогранная. Я не зло во плоти, но и добренькой чёрную ведьму не назовёшь. Вот и тебе пора стать гибче, не изменять идеалам, но подкорректировать их немного не помешает. А то развела тут рассуждения – какие чувства настоящие, какие нет. Дали, пользуйся… пока другие не воспользовались, – последние слова Салийко произнесла с ухмылочкой, глядя в сторону океана.
Я обернулась и забыла как дышать. Вскочила, сжала кулаки, села обратно. Обернулась ещё раз, опять вскочила. А Альтанир и Марьянэ продолжали целоваться! И этот поцелуй всё длился и длился, кажется целую вечность. Они не обнимались, руки у обоих были опущены вдоль тела, насколько я могла видеть, но это точно был поцелуй!
Стало жарко, очень жарко. Глаза жгло особенно, и еще светло стало, будто зарево от пожара всё вокруг осветило.
– Леди Фидэлика, возьмите себя в руки, – медленно подходя ко мне увещевал Пиротэн. – Дышите, успокойтесь, вспомните о чём-нибудь приятном.
Альтанир и главная ведьма наконец-то прервали поцелуй, видимо отвлекшись на происходящее у костра. Но я всё равно уже всё видела, и волна протеста поднималась откуда-то из груди жгучим жаром, норовя сжечь остатки самообладания. Ведьмы благоразумно отошли подальше, к самой кромке вымерзшего леса, Аэлира присоединилась к ним. А я не могла оторвать взгляд от фигуры короля Горных Сариней, отмечая передвижение всех остальных каким-то другим способом, словно звериным чутьём.
– Фид, прекрати это представление на радость ведьмам, – резко, требовательно произнёс Айсек, встав передо мной и закрыв обзор. – Кстати, ты горишь, а одежды другой у нас нет, – окинув меня скептическим взглядом поведал друг.
И я начала успокаиваться. Сама не знаю почему, но на смену бесконтрольной ярости пришли раздражение и обида.
Саламандр медленно подошёл и набросил мне на плечи чёрную ткань. Кто-то из ведьм поделился? Раздражённо передёрнула плечами, но в ткань закуталась, и продолжила сверлить Айсека взглядом.
– Надо же, какой ты сегодня разговорчивый! Ты мне за все прошедшие дни меньше слов сказал, чем за последние полминуты, – проговорила с изрядной долей ехидства.
– Всегда к вашим услугам, моя королева, – чуть склонил голову маг, и отошёл, продемонстрировав и этим жестом и словами, кем отныне я для него являюсь.
– Фидэлика, эм, ваше величество? – обратилась ко мне молоденькая ведьмочка, одна из тех, которые до моего возгорания крутились рядом с Айсеком.
– Фидэлика, – резко поправила я.
Ведьма кивнула, покосилась на подруг и несмело продолжила:
– Вы, видимо, не так поняли действия Марьянэ.
Меня опять в жар бросило, но один взгляд на подчёркнуто игнорирующего меня Айсека и отступил, так и не разгоревшись.
– Так вот, это был ритуальный поцелуй, скрепляющий договор, – совсем сникнув, но не решаясь уйти не договорив, продолжила ведьма. – Марьянэ вообще магами не интересуется, она их даже ненавидит, и не доверяет. Вот и подстраховалась, использовав заговор смешения дыхания, теперь тот, кто осмелится нарушить заключённый между ними договор, задохнётся в считанные минуты.
Договорив ведьма оглянулась на товарок, улыбнулась мне и отбежала в сторонку, будто боясь моего гнева.
– Ну вот, а ты говоришь не настоящие чувства, – поддела меня почему-то довольно ухмыляющаяся Салийко. Она была единственной, кто не опасался меня после устроенного представления.
Проигнорировав ехидную реплику ведьмы присмотрелась к мягкой чёрной материи, в которую куталась, и поняла что это широкое, свободное платье, такое же, в какие были облачены ведьмы. Скрылась за обломками хижины и быстро натянула на себя ведьминский наряд. Возвращалась опустив голову и стараясь ни о чём не думать.
Альтанир ещё пару минут обсуждал что-то с Марьянэ, потом они присоединились к нам, но я упорно не желала даже смотреть на мужа. Противно было, обидно, и очень стыдно. А ещё терзал вопрос – я теперь так и буду вспыхивать, в буквальном смысле, как только позволю себе разозлиться, или испытать другие сильные эмоции? Насколько мне было известно, другие драконы подобными приступами огненных выбросов не страдали. Вспомнились предыдущие случаи самовозгорания, все они случились после того памятного обряда единения, пройти который тогда, под натиском пытавшегося вытянуть из меня все жизненные силы умалишённого, казалось не такой уж и плохой идеей. А вылилось это решение в еще большие проблемы. Мои проблемы, которые решать придётся тоже мне. Альтанир тут ничем не поможет, скорее напротив – помешает. Потому что он тоже является проблемой.
Вот такие безрадостные выводы я сделала, размышляя о своей нелёгкой доле. Уж лучше бы согласилась на брак с Глубиром, чем пускаться в незапланированное путешествие с целью найти себя. Нашла… Аэлиру и ворох неразрешимых проблем. Грустно усмехнулась от мысли, что иномирянку можно считать моей дочерью. Каким образом захватившая меня бестелесная сущность трансформировалась во вполне осязаемую женщину для меня по-прежнему оставалось тайной, но факт её возрождения был неоспорим. И что, теперь я несу ответственность ещё и за эту вздорную, высокомерную дщерь какого-то там великого и непобедимого властителя мифических миров? Бросила мимолётный взгляд на Аэлиру и поняла – от этой ноши меня с превеликой радостью избавит бакалавр Пиротэн. А как он будет объяснять наличие привлекательной подопечной своей кошияре, это уже его проблемы. Мне и своих хватает. Вспомнились слова учителя «неразрешимых проблем не бывает, бывают такие, решения которых ты просто не видишь». Решила, что, как только вернусь в академию, всё выложу магистру Жринкеру. Он, конечно, не похвалит, но советом поможет точно. По крайней мере в том, что касается нетипичных для драконов всплесков огненной силы. С Альтаниром мне придётся разбираться самой, это слишком личный вопрос, чтобы обсуждать его с учителем. Даже у мамы я не решилась бы попросить совета. А единственный, с кем мне хватило бы силы духа поговорить о происходящим между мной и принцем… хотя нет, уже королём Горных Сариней, сейчас даже смотреть на меня не хотел, не то что разговаривать по душам. Я честно пыталась понять, почему Айсек так отдалился от меня, но не понимала! Да, его статус поменялся, как и статус Альтанира, но друг знал о том, что это случится еще до того, как Нир взошёл на престол, и поддержал меня, ни словом ни делом не демонстрируя холодности. Да он практически помог мне сбежать от мужа при прошлой нашей встречи, как, впрочем, и из академии до этого. Что же изменилось сейчас? Чем я так обидела того, кто стал мне настоящим и, пожалуй, единственным другом? Я не понимала, и от этого было еще больнее и обиднее. Как же всё сложно! Неужели это и есть пресловутая взрослая жизнь, о которой так грезят все дети, и из которой так жаждут вернуться в детство все взрослые? Проблемы, проблемы, проблемы, обязанности, обязательства, ответственность и снова проблемы. В этот момент я, пожалуй, искренне ненавидела императрицу, одним росчерком пера под приказом об обучении будущих фрейлин перечеркнувшую все мои представления о будущем. И тот факт, что она являлась сестрой Альтанира только усугублял ситуацию. Выбор? Свобода? Мечты! Мою судьбу решать не мне, она в руках императора. А учитывая, что жена кузена является сестрой короля Горных Сариней, какое бы решение в отношении Нира я ни приняла, учитываться оно не будет. Теперь моя жизнь полностью зависит от того, о чём договорятся император, его жёнушка и саринейский правитель. От этой мысли снова стало жарко, но, прилагая титанические усилия, я заставила себя успокоиться. «Не стоит тратить время и нервы на то, над чем ты не властна» – сказал как-то магистр Жринкер, когда я со слезами на глазах рассказывала ему о разбившейся об окно птице. Тогда учитель объяснил мне, что птица погибла лишь потому, что не пожелала быть осторожной, не доверилась своим инстинктам, что и привело её к бесславному концу. Но главной моралью в этой истории было то, что нет смысла проливать слёзы над «глупой птичкой», потому что это ровным счётом ничего не изменит. Мои сожаления не вернут её к жизни, а только приведут к покраснению глаз и плохим результатам в обучении. Тогда мне было всего двенадцать лет, именно это происшествие помогло понять, что есть вещи, над которыми не властен даже мой всесильны папочка. Это было разочарование, настолько сильное, что я полночи не могла уснуть, думая о птице, словах учителя и страшной истине – бывают ситуации, которые просто невозможно исправить! Сейчас я чувствовала себя той самой птичкой, только несущее смерть стекло было не одной из возможных вероятностей развития события, оно окружало меня со всех сторон! И в какую бы сторону я ни полетела, исход был одни.
