Текст книги "Летописец 2 (СИ)"

Автор книги: Егор Буров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

Я присмотрелся к ауре блондинки и осознал, что артефакт подпитывается от жизненных сил женщины и если его не снять, то она заболеет. Тяжело вздохнув, я надел перстень и по руке пробежала искорка, но вскоре неприятное покалывание прекратилось. В этот раз замочек на ошейнике раскрылся, и я решил оставить сувенир старцу. Я приказал блондинке одеться и идти к Родиму, чтобы рассказать о том, как ее принуждал старец. Говорить об ожерелье, причиняющем боль, не стоило, так как если о нем узнает князь, то будут неприятности. Лучше ссылаться на то, что этот старик зачаровывал ее гипнотическим взором.

Выйдя в зал, я осознал, что слишком долго раздумывал, и старец успел сбежать. Гоняться за ним по городу смысла не имело, так как скоро должен состояться конный поединок с молочным братом барона, и мне нужно к нему подготовиться.

Блондинка вышла из покоев старца одетой в полушубок и, приблизившись ко мне, уточнила, не желаю ли я сопроводить ее к Родиму? Я кивнул, потому что и сам собирался искать этого воина. Было бы неплохо во время поединка иметь поддержку в виде такого богатыря.

Мы отправились к дому, где я пролежал на лавке несколько дней. На пороге нас встретила Филя и с улыбкой пригласила в комнату. Она поздоровалась с блондинкой как с давней знакомой и начала расспрашивать ее о жизни. Я с удивлением констатировал, что случайно помог Маньке, супруге Даньки. Как тесен мир, а город Озерск – это одна большая деревня, где люди знают друг о друге почти все. Манька дождалась Родю и поведала историю о домогательствах старца и о том, как я ее спас. По ее рассказу выходило, что этот любвеобильный старичок только приступил к реализации коварного плана соблазнения. Родя усмехнулся в бороду, так как ныне покойный Гордя говорил о том, что Манька частенько захаживала в храм Матери богов – а значит, либо она не помнит предыдущих моментов насилия, либо умалчивает, что вполне разумно.

Я показал найденный посох, который забрал из храма и он, округлив глаза, спросил:

– Это как?

– Наверное, старец заметил эту палку во время моего первого визита в храм, вот и решил, что ему посох больше нужен, – с усмешкой ответил я. – Вероятнее всего он видел, что я отправился в терем князя. Ты бы там проверил, кто из слуг настолько набожный, что докладывает старцу обо всех гостях дворца.

– Я поспрашиваю у дружинников, – почесав бороду, пообещал Родя. – Я что хотел спросить, с Манькой-то что делать? К князю вести или как?

– Я в полдень с одним рыцарем из свиты барона должен биться, – сообщил я и рассказал причину конфликта.

Родя снова почесал бороду и воскликнул:

– Так Элька же баба! Как она смогла набить морду оруженосцу?

– Баратия научила, – усмехнулся я. – А она умелая воительница.

– А по ней не скажешь, – задумчиво произнес Родя. – Тогда пошли на поле. Ты этого рыцаря убьешь, и мы вместе с Манькой к князю сходим.

Ну, хоть кто-то не сомневается в моей победе. Хотя, если бы я не пришел в храм и меня бы не посетили видения, в которых показывалось, как Эроль ли Криг убивает противников, то была высокая вероятность оказаться на погосте. Но, как говорится: «Предупрежден, значит, вооружен». Надо разработать тактику и стратегию, чтобы в бою опять начать импровизировать…

Глава 24

Когда я и Родя вернулись в мой новый дом, женщины рассказали, как начала волноваться Алура. Она, как никто другой понимала, что ее благополучие зависит от моей жизни. Баратия ругалась как сапожник, предполагая, что я ушел на тренировку. Но Элька сообщила, что кони в стойлах, а значит, я где-то рядом и скоро вернусь домой. Она утверждала, что я не мог таких очаровательных красавиц бросить на произвол судьбы. Полуэльфийка подготовила Ворона к бою и нагрузила мула оружием, которым я должен сражаться.

Надо сказать, что с ролью оруженосца она справлялась отлично. Единственный, с кем ей не удалось достигнуть взаимопонимания, оставался Буран. Гнедой вел себя по-свински, но иногда позволял кормить себя морковкой. Когда-то давно в момент раздражения, я обозвал его зайцем, и хотя он не понимает слов, но интонации различает легко, так что жеребец сильно обиделся и во время тренировки рванул с места в карьер. Сегодня гнедой оказался на диво культурным и никаких капризов не демонстрировал. Я его оседлал и вывел из конюшни. Как ни странно, но Родя так же сидел в седле, хотя мы от его дома шли пешком. Оказывается, когда богатырь узнал о предстоящем поединке, он отправил мальчишку во дворец с сообщением дружинникам, и десять всадников ждали меня у ворот дома.

Барон со свитой так же выехали со двора, и людей у них было больше. Пусть у каждого рыцаря по одному оруженосцу, но в группе сопровождения имелись охранники барона. Таким образом, толпа человек тридцать медленно проследовала к воротам купеческого города, откуда путь до местного ристалища значительно короче. С нами напросилась Алура, мотивируя тем, что ей надо налаживать контакты с местной аристократией. Я поинтересовался, в чем она собирается добираться до поля боя, но она лучезарно улыбнулась и заявила, что наняла подобие местной кареты – открытые сани. Она предложила амазонке составить ей компанию, но Баратия отказалась, ссылаясь на плохое самочувствие. Я тяжело вздохнул, так как понимал, что моя «непоколебимая скала» боялась проявить эмоции.

Мы прибыли на широкое заснеженное поле огороженное жердями, и перед началом поединка прозвучал призыв примириться. Но все прекрасно понимали, что люди ехали сюда не для того чтобы наблюдать вежливые извинения. Все ждали битвы, и другой исход их не устроит. Только бой до смерти и желательно зрелищный и кровавый.

Уж не знаю как, но местные жители узнали о предстоящем действе, и задолго до появления главных действующих лиц на поле собралась толпа зевак. В основном это были мальчишки и молодые мужчины, но кое-где мелькали женские лица, укутанные в пуховые платки. С наступлением холодов народу становилось нечем заняться, а душа требовала забав. Зрители не переступали за ограждение, прекрасно понимая, что всадники могут их покалечить. Насколько я понимаю, на этой площадке обычно проходили ярмарки, но иногда князь созывал полки, чтобы устроить показательный смотр войск, мол, глядите и бойтесь воинов Озерских.

Я не стал разглядывать зрителей и пересел на Ворона. Потрепав его между ушами, наткнулся на так называемый «критнет» – специальную защиту шеи боевого коня. Я, как представил, что Элька надевала эту амуницию на вороного дестирэ, и мне стало плохо – кольчуга с элементами железных пластин, к тому же сама попона из вываренной кожи. Масса не сказать что огромная, но килограмм двадцать точно имелось. Хорошо что доспехи коня состояли не из цельных пластин, наподобие кирас, иначе бы вес увеличился раза в полтора-два.

С другой стороны поля на коне, покрытом темной попоной, восседал Эроль ли Криг и слушал наставления барона. Ольтан успел пообщаться с «дочкой» барона ле Уркрайт. Он предложил сопроводить благородную лэру до королевства Эргент после того как его молочный брат насадит меня на острие копья. Алура, получив от меня строгий наказ не использовать магию соблазнения, вела себя, словно скромная девственница, что никак не вязалось с округлившимся животиком. Она, изобразив невинную овечку, пообещала обдумать столь щедрое предложение и дать ответ после моего поражения. Алура ссылалась на то, что пока жив ее опекун, она не имеет права голоса. Ольтан удовлетворительно кивнул, так как женщины в этом мире должны выполнять приказы мужчин, в противном случае у них могут возникнуть определенные трудности.

Наконец прозвучала команда начать поединок и Элька подала мне копье. Честно сказать, меня устраивала трофейная кольчуга паладина. Она имела двойное плетение, когда колечки вставлялись восемь штук в два, но против удара копьем такая защита вряд ли устоит. Мне пришлось повесить стальной щит на шею, тем самым полностью освободив руки. Многие воины в походах крепили его за спиной, так что специальное крепление имелось, но пока никто из рыцарей не додумался во время конной стычки вешать щиты на грудь. Если бы я не узнал о манере Эроля бить по телу, то мог бы закрепить его на левой руке, а так у меня появился шанс пережить его коварную атаку. У нас обоих имелись традиционные шлемы топфхелм – подобные горшки были у крестоносцев Земли. Все в них хорошо и прочность и возможность крутить головой, но только обзор ужасный и кроме как для конной атаки он ни для чего не годится. В принципе сейчас я собирался биться сидя в седле, так что он меня вполне устраивал.

Горнист барона дал сигнал, и мы сорвались с места в карьер. Как я и предполагал, Эроль направил коня так чтобы проехать справа от меня. Я зажал копье подмышкой и прицелился в грудь противника. Мне всегда нравилось выражение: «С ханом по-хански, а с хамом по-хамски». Раз он так любит убивать ударом копья в грудь, пусть на собственной шкуре испытает всю прелесть наконечника копья, пробивающего доспехи. К сожалению, я забыл о его практике намеренно бить в коня противника и чуть не прозевал момент, когда ли Криг, рассмотрев на моей груди щит, слегка опустил наконечник. Осознав, что Ворон находится в опасности, я слегка дернул поводья влево, и копье противника пронеслось в считанных сантиметрах от вороного дестирэ. Я сам не сказать, что промахнулся, но вместо сильного удара, получилось легкое поглаживание шлема.

Злой как тысяча чертей я вместо того чтобы мчаться в противоположный конец поля для очередного разгона, развернул коня и погнался за Эролем. Он пока не видел моего маневра и когда развернулся, слегка опешил от такой наглости. Дестирэ с разгона врезался грудью в коня противника. В момент разворота тот повернулся боком, и они вместе с всадником завалились на землю.

Я выпрыгнул из седла и, подойдя к Эролю, от души врезал ему кулаком по шлему. Противник потянулся к мечу, но я снова нанес удар в голову. Металл издал глухой звук, но ли Криг опять схватился за рукоять клинка. Словно по волшебству ко мне подбежал дестирэ, и я вынул из ножен «меч-кладенец» притороченный к седлу. Обычно я сражался с ваннами, которые не имели защиты. У рыцаря имелись отличная броня. Можно сказать, что это был комплект доспехов середины XIV века. У него не было кирасы, но зато имелись наручь, налокотник, наплечник, набедренник, наколенник и наголенник. Латных перчаток и башмаков-сабатонов, к сожалению, не было, но его торс прикрывала отличная бригантина – крепкая куртка из кожи, с нашитыми с внутренней стороны металлическими пластинами расположенными внахлест. Только за эти доспехи стоило бы его убить. А учитывая то, что этот мерзавец хотел ранить Ворона, я желал разрубить его на сотню маленьких кусочков. Никогда бы не подумал, что настолько кровожаден, но за друга, а дестирэ действительно мой боевой товарищ, я готов убить любого.

Я покрутил головой и сморщился. Действовать в массовом сражении используя шлем с ограниченным обзором сложно, но сейчас противник у меня один и я не стал снимать топфхелм. Я перекинул щит за спину, взял длинный меч двумя руками и начал наносить рубящие удары по его защите. Я сознательно изображал «дровосека», чтобы ввести его в заблуждение. Теоретически, пожилой воин, а я действительно выглядел седобородым старцем, должен быстро выдохнуться и тогда молодой и сильный ли Криг воспользуется моментом. Он проведет стремительную атаку и, сбив меня с ног, пронзит распластанного на земле противника. Его пассивная защита говорила о выборе именно этой тактики, и мне лишь осталось ему подыграть.

Я сократил частоту ударов и перестал делать мощные замахи, давая понять, что мои силы на исходе. Эроль воспрянул духом и, сократив дистанцию, толкнул меня щитом. Я сместился в сторону, и он провалился вперед. Я оказался за его спиной и опустил клинок на его шлем. Бил плашмя, чтобы отметить собственное присутствие. Он развернулся через левое плечо и опять подставил щит, то есть расчет на то, что он ударит мечом наотмашь, не оправдался. Воин оказался опытным и сразу понял, что я играю роль слабака. Эроль снова ушел в глухую оборону и на провокации не поддавался, выбрав выжидательную тактику. Я бы мог, используя отличную сталь меча разрубить его доспехи, но портить хорошую вещь, которую считал трофеем, совершенно не хотел. Пришлось сокращать дистанцию и, положив левую ладонь приблизительно в середине клинка, использовать меч, словно шест. В какой-то момент мне удалось вынудить его нанести мне рубящий удар. Я сместился влево, отклоняя его меч, а затем нанес укол снизу вверх, загнав острие под нижнюю кромку шлема. Так называемое «ожерелье» исполняющее роль защиты горла и груди было выполнено из кольчужного набора, так что мой клинок легко вспорол преграду. Острие окрасилось красным цветом, а Эроль ли Криг опустился на колени. Вскоре он полностью упал, а к нам подъезжали несколько рыцарей во главе с бароном. Родя и дружинники приготовились к отражению атаки, но благородные аристократы прибыли для того чтобы выразить возмущение.

– Вы провели бесчестный поединок, – крикнул один из всадников. – Вы воспользовались подлым приемом! Благородные рыцари так не поступают!

– Мы воины, а не придворные шаркуны. Если бы ныне покойный не пытался бить в коня, то ничего бы этого не случилось, – спокойно ответил я. – Может, вы хотите занять его место?

– Да, бой пройдет сейчас же!

– Учтите, если и у вас есть такая же нехорошая привычка бить по коню, то рекомендую не использовать ее в предстоящем поединке, – предупредил я.

– Я проткну тебя копьем!

– Рискните, – усмехнулся я и запрыгнул в седло.

Щит снова оказался впереди и когда рыцарь приготовился, я вновь скакал галопом, стремительно сокращая между нами расстояние. Противник применил манеру Эроля и мчался на меня справа, тем самым показывая намерение бить на поражение. Перед самим ударом, я вытянул вперед ноги в стременах и слегка отклонил левое плечо назад. Кольчуга в отличие от кирасы позволяет выполнять подобные движения, поэтому наконечник его копья скользнув по щиту, устремилось в сторону. Было неприятно, но терпимо. Я, в свою очередь нанес точный удар в центр груди. Рыцарь не додумался повесить щит на шею и держал его в левой руке, так что пользы от него не было. К сожалению, древко моего копья сломалось, но я добился положительного результата, и рыцарь вылетел из седла. Он лежал на земле, и не подавал признаков жизни. Как потом оказалось, наконечник пробил кольчугу и поразил противника прямо в сердце.

В свите барона начался спор между сеньором и вассалами. Третий рыцарь так же хотел явить доблесть, но Ольтан опасался, что скоро его сопровождение сократится до трех рыцарей и получится не свита, а жалкое подобие. Ему удалось успокоить буйного вассала, и когда тот умчался в город, барон подъехал ко мне.

– Отец говорил что старая гвардия, во главе с маркграфом ле Дракон бесподобна, но я не верил, пока не увидел это лично. Вы служили под его началом во время мятежа или воевали против него? Я поспрашивал у рыцарей и мне ответили, что род ли Косхéльт состоял на службе западных герцогов. Ваш дом на границе с королевством Эргент?

– Дом ныне покойного отца и старшего брата, – ответил я. – Более сорока лет назад я покинул поместье и отправился на север. Долгие годы я жил вдали от суеты, но пришло время, и я принял обет. Подробности вам знать ни к чему, но узнав о страданиях дочери благородного аристократа, я решил вернуть ее в отчий дом. И я не совсем понимаю, о каком мятеже вы ведете речь? Я что-то слышал о воине из рода Дракон, но если мне не изменяет память, он служил Киралóру II.

Силь-йорд отец Цуц-йорда упоминал о маркграфе, как о свирепом воине в странных доспехах из чешуи дракона. Я слышал о перевороте, но теоретически знать об этом не должен, вот и изобразил недоумение.

– О! вы пропустили много интересных событий, – усмехнулся барон. – Этот старый хрыч возвысился до герцога восточных провинций и летом, совершив переворот, убил Киралора V и возвел на трон беременную королеву.

– Судя по тону, вы не очень-то жалуете этого человека, – произнес я.

– Если бы не он, то королем мог бы стать мой отец, – пояснил Ольтан. – А сейчас он всего лишь возглавляет регентский совет.

– Какая жалость, – сыронизировал я. – Принц звучит гораздо значительнее, чем барон. Позвольте поинтересоваться, что привело столь высокопоставленного аристократа в это княжество? Неужели вас отправили сюда послом?

– О! это очень интересный вопрос, – усмехнулся барон. – Я и сам не понимаю, с чем связана эта ссылка на край света. Но не будем о грустном. Скажите, Нихолор ли Косхéльт, что вы скажете на то, чтобы войти в мою свиту? Вы же планируете вернуться на родину? А в Суролтаре вам понадобятся связи.

– Ваша милость, я долгие годы не слышал этого имени и привык к тому, что меня зовут Мих-Костóнтис. Моя давняя знакомая не могла выговорить имя и сократила его на своеобразный манер, – пояснил я. – Что касается вашего щедрого предложения, но обстоятельства сложились так, что мне пока неизвестен конечный пункт назначения. Но я обдумаю ваши слова и, если дороги приведут меня на родину, то возможно воспользуюсь гостеприимством рода Берилвéльт.

– Превосходно! Буду рад видеть вас в замке, – вежливо кивнул Ольтан и ускакал обратно к свите.

Мне почему-то показалось, что стоит мне оказаться на пороге его замка, то меня определят в самый глубокий подвал. Судя по ауре, этот отпрыск благородных кровей феноменально подлый человек. Но больше всего меня поразило какое-то странное энергетическое образование на затылке барона. Раньше я не приглядывался, но сейчас обратил внимание и удивился тому, что в мире, где мало кто использует магию, у человека на загривке присутствует «печать». И причем невероятно сложная, скажем так: многофункциональная. Я не совсем понимал, для чего она нужна, но если сравнивать ее с ошейником, который надевал старец на Маньку, то структура приблизительно похожа. Получалось, что барон чей-то слуга или раб. Мне стало интересно, кто это балуется таким своеобразным способом? Однако, судя по сложности, это маг высокого уровня, так что искать с ним встречи смысла не имело. Я не в той весовой категории, чтобы отбиваться от всяких там чародеев.

Пока я раздумывал над странностями барона, ко мне подошла Элька и сообщила, что сняла с погибших рыцарей трофейное оружие. Рыцари барона попытались ей помешать, но княжеские дружинники не позволили обидеть щуплого оруженосца, и сами деловито раздели покойных до исподнего. Воинами руководил старый десятник Брóня. Он раздавал указания, и Родя послушно выполнял команды. Судя по взгляду, этот взрослый мужчина невероятно продуманный и хитрый человек. Он не втирался ко мне в доверие, но поведением настоящего лидера завоевал уважение. Чует мое сердце, что это подручный князя, который должен докладывать Орлику о моих планах. Однако его расторопность и знание местных реалий сыграли мне на руку, и я решил предложить ему поработать на меня. Принцип «держи врагов близко к себе» никто не отменял.

А чуть позже, когда мы дружной толпой собрались возвращаться в город, ко мне подъехал смуглый мужчина и, представившись приказчиком купца Саладара сына Алисара, пригласил меня в гости. Этот достопочтенный торговец снимал дом невдалеке от моего терема, и ему очень хотелось пообщаться с таким отважным благородным рыцарем как Нихолор ли Косхéльт.

Гадать о том, что понадобилось купцу, я не стал и принял приглашение. Вечером будет видно, что нужно жителю султаната Артилия.

Глава 25

Дома нас встретили овациями. Женщины радостно хлопали меня по плечу, а Баратия скупо улыбнулась и попросила больше не лезть на рожон. Она знала, что я не восстановился после визита в храм Громодора, и прекрасно понимала, что в этом конном поединке я сильно рисковал. На попытки обнять беременную женщину, она меня оттолкнула и убежала в комнату. Я не совсем понял причины такого поведения, но законная супруга Михаила Евгеньева в период вынашивания младенцев так же вела себя не совсем адекватно. Я, постучав для приличия несколько раз в дверь, решил что исполнил долг заботливого мужа, а то что меня послали далеко и в грубой форме, это ерунда. Женщины порой капризны и непостоянны. Сегодня – любит, завтра – ненавидит, а послезавтра – жизнь может отдать или забрать твою. Это естественно так что удивляться и уж тем более обижаться смысла не имеет.

На повестке дня оставался вопрос Маньки, о которой напомнил Родя. Честно сказать, встречаться с князем не хотелось, однако надо решить, как поступить с любвеобильным старцем. Брóня дал команду двум дружинникам остаться тут и покараулить, вдруг рыцари напьются настолько, что захотят отомстить за смерть павших товарищей. Я ничего против этого не имел и с благодарностью взглянул на десятника. Что ни говори, а этот продуманный воин знает много тонкостей межличностных отношений.

Манька продолжала сидеть в компании Фили и с нетерпением ожидала Родю. Она боялась идти домой и просила не оставлять ее одну. Если я правильно понял, то она дочь богатых родителей откуда-то из провинции и, выходя замуж за перспективного дружинника Даниила из рода Борятей, планировала войти в элиту местной аристократии. Однако супруг оказался любвеобильным и с огромным удовольствием соблазнял всех подряд, но к жене относился с почтением и опаской. Таким поведением Данька напомнил мне анекдот про грузина, который заявил психологу: «Горидзе в неволе не размножаются».

Если бы Данька просто гулял со служанками, так это полбеды, но этот кобель соблазнял знатных девиц, за что был сослан из города. Сама Манька добавила масла в огонь, когда оттаскала за волосы Ильгу – дочку князя. С тех пор вход в княжеский терем ей был заказан, вот и страдала красавица от одиночества.

Сейчас мы привели ее на аудиенцию к правителю, и Орлик с благожелательной улыбкой выслушал пострадавшую. Прозвучала очередная душещипательная речь на тему злыдней окаянных обижающих несчастных красавиц, но судя по ауре, этот хитроумный «павлин» радовался проблемам Маньки. Хотя, судя по взглядам, бросаемым на привлекательную блондинку, он бы и сам не отказался побывать на месте старца. Я не удивлюсь, если в ту золотую клетку, приготовленную для «сизокрылой голубки Алуры» попадет жена Даньки. Я видел ее без одежды и могу сказать, что фигура у нее эффектнее, чем у Фаи – королевы западных ваннов.

Однако пускать слюнки на чужих женщин, по меньшей мере неприлично, так что я представил себя под струями холодной воды и постепенно успокоил разыгравшееся воображение. Мне нужно срочно спустить пар, в противном случае я рисковал кого-нибудь изнасиловать. У меня в доме семь беременных женщин и две пока не ждут пополнения, но если я начну приставать к ним, то нарушу собственные принципы, а делать этого не хотелось. Мысленно я решил снова начать усиленные тренировки, тем более что за время вынужденного простоя, мускулы слегка потеряли четкий рельеф.

Пока я размышлял о слабой половине человечества, князь принял решение отправить Маньку под охраной десяти дружинников в отчий дом. Блондинка скривилась, но тяжело вздохнув, склонила голову. По поводу старца разговор прошел в ином тоне. Орлик повернулся ко мне и заявил, что я избил и обокрал служителя Матери богов и если бы сейчас не выяснились подробности, то князь собирался выдать приказ на мое задержание и заключение под стражу. Однако сегодня он добрый и дает мне возможность искупить вину и вернуть ожерелье и перстень, который я позаимствовал из храма. Вероятнее всего Орлик знал, для чего нужны эти предметы и хотел воспользоваться интересными артефактами.

Угрозы возымели обратный эффект, и я начал злиться. Прежде чем сказать что-нибудь резкое, мне удалось мысленно сосчитать до десяти. Я усмехнулся и, вынимая из пояса ожерелье, полностью выкачал из него заряд энергии. Пользы от этого не было, так как артефакт подпитывался от ауры владельца, но на какое-то время он стал недееспособным. Перстень так же оказался у Орлика и тот быстро надел его на палец. Он с любовью взглянул на предметы и улыбнулся. Мне стало интересно, кто станет первой жертвой этого диктатора?

После прозвучало предложение сопроводить меня до границ княжества. Орлик обещал выделить мне охрану и когда я сообщил, что хочу переправиться через пролив на восточную сторону, князь радостно согласился предоставить ладью. Проблема состояла в том, что зимой Длинный залив замерзал. Никакой навигации в этот период времени не было. Ходить по тонкому льду крайне нежелательно и для осуществления моей затеи нужно ждать весны. К тому времени у Баратии подойдет срок рожать, и молодой мамаше нельзя будет путешествовать как минимум год. Торчать тут так долго я не хотел и поинтересовался, как князь собирается осуществить перевозку. Орлик ответил, что для походов в этот период используются лодки-раньшины. Они не очень большие, но преодолеть двадцать километров могут легко. Князь пояснил, что от места переправы мы сможем самостоятельно выбрать маршрут. Если пойти строго на восток, то через полтораста километров путники окажутся на границе лесов амазонок, а если двигаться на северо-восток, то можно добраться до города ваннов, где правит Бар-дьйор.

После этого я объяснил, что мне придется вернуться в Озерск, чтобы сопроводить «дочку барона» в королевство Эргент. Князь отрицательно покачал головой и заявил, что Айрилина ле Уркрайт должна покинуть город после наступления праздника солнцестояния. Это его последнее слово. Видимо он очень расстроился, что не стал первым мужчиной эффектной брюнетки.

Однако после получения новой игрушки, настроение князя менялось, словно весенняя погода и вскоре он сменил гнев на милость. Мне удалось его уговорить, и он обещал, что потерпит присутствие дочки барона до наступления холодов. Если я не вернусь к означенному сроку, то дружинники сопроводят персону нон-грата до границ королевства Суролтар, а дальше пусть делает, что хочет.

Судя по тому, с какой легкостью он согласился отсрочить отправку Алуры, у меня возникли подозрения, что Орлик хочет провести тестирование ошейника как можно скорее. Если он не совсем дурак, то сначала опробует его на какой-нибудь ненужной служанке, но судя по тону, ему явно не терпелось кого-то приструнить. И у меня появилось подозрение, что это будет его дочь Ильга.

В принципе меня это почти не касалось, так как я исполнил просьбу бабули из сна, и остановил старца из храма. Положа руку на сердце, я признавал, что князь мог поворковать с любой женщиной, и для этого ему вовсе не нужен этот ошейник. Уж лучше пусть он будет под защитой местного правителя, чем в руках постоянно встречающегося с разными женщинами вредного старикашки.

Манька вернулась в дом Роди, а я направился в гости к купцу из султаната.

Пухленький смуглый мужчина сиял, словно начищенный золотой. Его хитрые глазки сверкали из-под полуприкрытых век. Он пригласил меня присесть на небольшой диванчик и махнул рукой, подзывая полуголых невольниц.

Надо сказать, что в этом мире я впервые увидел узкоглазых девушек. Не скажу, что я расист, но никогда не понимал русских мужчин, которые женились на азиатках. Неужели им не жаль родных детей, которые будут иметь нетрадиционную внешность? В детском саду может, их никто не будет задевать, но в школе начнутся проблемы. Это я по собственному опыту знаю – в молодости, когда я только пошел в первый класс, со мной учился наполовину кореец. А ведь в то время звучали лозунги о равенстве и братстве народов. И все равно этому мальчику доставалось по полной программе как от учеников, так и от учителей. В современном обществе положение не стало лучше. Незадолго до моего вселения в мага Костóнтиса я стал очевидцем того, как опрятно одетого парня азиатской внешности остановили сотрудники в форме и обыскивали, словно какого-нибудь бандита. Кстати, именно на грабителя с восточными чертами лица и вышла ориентировка. Как говорят европеоиды: «все азиаты на одно лицо». Я с этим утверждением не согласен, но все равно отличить киргиза от казаха или китайца от корейца не смогу.

А в доме Саладара сына Алисара имелось три узкоглазые рабыни. Девушки прислуживали за столом и выполняли любое пожелание купца. Саладар похвастался, что приобрел этих дикарок год назад. Родом они из степей и их сородичи часто захватывают женщин из озерного края, чтобы продать в султанат или империю. Степняки не брезгуют вырезать соседей, и хотя узкоглазые девушки не пользуются спросом в султанате, но иногда и они попадают на рабские помосты. Изначально девушки не знали, что значит чистое тело, и от них постоянно воняло бараньим жиром, но после профилактической беседы невольницы стали чистыми, опрятными и услужливыми.

Сейчас Саладар сын Алисара задержался в Озерске по личному делу. Он вел переговоры с одним человеком, который обещал купцу продать красивое ожерелье и перстень. Однако в силу непреодолимых обстоятельств, предыдущий владелец красивых предметов лишился ценностей.

– О, величайший витязь из славного рода Косхéльт, позволь узнать, во сколько ты оцениваешь безделушки, что отнял у никчемного старикашки из храма Матери богов? – задал вопрос Саладар.

– О, великий торговец Саладар сын Алисара, ответь мне на вопрос, а зачем тебе нужны предметы из храма? – спросил я, подражая манере купца.

– О, витязь, чья мудрость простирается за даль горизонта, мой отец, светлая ему память, говорил, что безделушки принадлежали его матери, и он завещал мне выкупить их и положить на могилу предков, – не моргнув глазом солгал купец.

– О, Саладар сын Алисара, неужели ты хочешь сказать, что твоя мать носила рабский ошейник? – полюбопытствовал я.

– О, величайший витязь, поражающий врагов грозным взором, как вы могли подумать такое? Моя мать из обеспеченного купеческого рода…

– Саладар сын Алисара, я понимаю, что состязаться с вами в красноречии у меня не хватит фантазии, но давайте я вам расскажу судьбу того красивого рабского ошейника, что снял с шеи очаровательной, свободолюбивой женщины.

– О, витязь из славного рода Косхéльт, этим вы окажите мне неоценимую услугу, – с улыбкой произнес Саладар, хотя судя по напряженному взгляду, стало понятно, что он предполагает возникновение сложностей.

– Видимо о чудесных свойствах этого ожерелья и перстня узнали не только вы, но и князь. Сегодня я имел честь общаться с правителем Озерска, и он настоятельно рекомендовал отдать ему то, что я отнял у старца. Так что для получения вашей «реликвии» вам придется обращаться к нему.

– Досадно, – произнес купец, и его улыбка померкла, показывая, насколько сильно его расстроила весть о новом владельце ошейника.