Текст книги "Говорите правильно. Эстетика речи"

Автор книги: Ефрем Язовицкий

Только очень хорошее знание языка, очень большая чуткость и требовательность к слову могут избавить речь от «стилистических» ошибок, т. е. от применения слов, грамматических оборотов, интонаций в таком стиле, где они почему-либо оказываются неуместными.

Л. В. Успенский

...Все крупные языки мира распадаются на местные и областные говоры, наречия, диалекты. Нелепо смотреть на них свысока, считать их «некрасивыми» языками, невежественной речью: иные «дефекты» подревней и позаслуженней многих звонких слов современного языка. Именно из таких наречий и вырос в многовековом процессе, он сам, этот великий общерусский язык – наша гордость и наша слава... Замечали вы, что почти каждая профессия владеет словарем, отличным от общерусского? Мы знаем слово «кóмпас», а моряки сердито поправляют: «компáс». Нам известно «добы'ча», а любой горняк произносит «дóбыча». Вам навряд ли известны такие словечки, как «оксюморон» или «анаколуф», которыми пользуются литературоведы. Профессионалы умудряются изменять даже общепринятую грамматику: летчики называют крылья самолета «плоскостя'». Металлисты, текстильщики, транспортники, речники, все специальности – от кустарей до академиков – прибавляют к общерусскому словарному запасу свои специальные «запасики». Слагаясь с теми, что содержат местные диалекты, этот их вклад образует залегающий под литературным языком мощный фундамент, то, что именуют «народной русской» речью. В чем же главная разница между единым литературным и всеми остальными «языками» (называю их так условно)? «Им» достаточно быть средством общения между земляками или сослуживцами, а «его» великая задача – объединить собою всех русских людей, любой профессии, любой части страны. «Их» дело местное и временное, «его» задача – всеобщая и вечная. Вот его-то жизнью и качествами все мы озабочены. Мы все время стремимся выработать для литературного языка некую ненасильственную, не сковывающую его «норму», которая все же управляла бы им. Такую норму, подчиняться которой должен был бы с удовольствием каждый русский – ведь она отражает дух его языка.

И. Л. Андроников

Плохим лектором считается тот, кто читает, уткнувшись носом в принесенную из дому рукопись. Но если напечатать текст этой лекции, она может оказаться интересной. И выяснится, что она скучна не потому, что бессодержательна, а потому, что письменная речь заменила на кафедре живую устную речь.

В чем же тут дело? Дело, мне кажется, в том, что написанный текст является посредником между людьми, когда между ними невозможно живое общение. В таких случаях текст выступает как представитель автора. Но если автор здесь и может говорить сам, написанный текст становится при общении помехой...

Я не хочу сказать, что живая речь отменяет речь письменную. Дипломатическую ноту, телеграмму или доклад, обильно насыщенный цифрами, произносить наизусть не надо. Если автор вышел на сцену читать роман, никто не ждет, что он его станет рассказывать. И естественно, что он сядет и станет читать его. И перед живой аудиторией и перед воображаемой – по радио, по телевидению. Но все дело в том, что текст, прочитанный или заученный, а затем произнесенный наизусть, – это не тот текст, не те слова, не та структура речи, которые рождаются в непосредственной живой речи одновременно с мыслью. Ибо писать – это не значит «говорить при помощи бумаги». А говорить – не то же самое, что произносить вслух написанное. Это процессы, глубоко различные.

Статью, роман, пьесу можно сочинять, запершись ото всех. Но разговор без собеседника не получится. И речь в пустой комнате не произнесешь. А если и будешь репетировать ее, то воображая при этом слушателей, ту конкретную аудиторию, перед которой собрался говорить. И все же в момент выступления явятся другие краски, другие слова, иначе построятся фразы – начнется импровизация, без чего живая речь невозможна и что так сильно отличает ее от письменной речи.

Но что же все-таки отличает эту устную импровизацию, в которой воплощены ваши мысли, от речи, вами написанной, излагающей эти же мысли?

Прежде всего – интонация, которая не только ярко выражает отношение говорящего к тому, о чем идет речь, но одним и тем же словам может придать совершенно различные оттенки, бесконечно расширить их смысловую емкость. Вплоть до того, что слово обретет прямо обратный смысл...

Что еще отличает устпую речь? Она всегда адресована – обращена к определенной аудитории. И поэтому в принципе представляет собою наилучший и наикратчайший способ выражения мысли в данной конкретной обстановке.

Читателя пишущий воображает. Даже если пишет письмо, адресованное определенному лицу. Собеседника, слушателя при живом общении воображать не приходится. Даже если вы говорите по телефону, он участвует в процессе рождения вашего слова. От его восприимчивости, подготовленности, заинтересованности зависит характер вашей беседы. Если аудитория перед вами, вам легче построить речь, урок, лекцию. Потому что вы понимаете, кто перед вами сидит: от этого зависят характер и структура речи, ее «тон». Вам ясно, как и что сказать этой аудитории. А ей легко следить за вашей мыслью, потому что вы приспособляетесь к ней, к аудитории, а не она к вам.

В устной речи любое слово мы можем подчеркнуть интонацией. И, не меняя порядка слов, сделать ударение на любом слове, изменяя при этом смысл фразы...

Этого мало: устная речь сопровождается выразительным жестом. Говоря «да», мы утвердительно киваем головой. «Нет» сопровождается отрицательный «мотанием» головы. А иные слова и не скажешь без помощи жеста. Попробуйте сказать: «Идите туда», не указав пальцем или движением головы, куда именно следует отправляться. Я еще не сказал о мимике, которая подчеркивает и усиливает действие произнесенного слова. Все поведение говорящего человека – паузы в речи, небрежно оброненные фразы, улыбка, смех, удивленные жесты, нахмуренные брови, – все это расширяет емкость звучащего слова, выявляет все новые и новые смысловые резервы, делает речь необычайно доступной, наглядной, выразительной, эмоциональной.

А. Ф. Кони

...Но старайтесь говорить хорошо, любите и изучайте величайшую святыню вашего народа – его язык. Пусть не мысль ваша ищет слова и в этих поисках теряет и утомляет слушателей, пусть, напротив, слова покорно и услужливо предстоят перед вашей мыслью в полном ее распоряжении. Выступайте во всеоружии знания того, что относится к вашей специальности и на служение чему вы призваны, а затем – не лгите, то есть будьте искренни, и вы будете хорошо говорить, или, как гласит французская судебная поговорка «Vous aurez l'oreille du tribunal»[16]16
  Вам будет принадлежать внимание (слух) суда.


[Закрыть]. Теперь, после долгого житейского опыта, я прибавил бы к этим словам еще и указание на то, что ораторские приемы совсем неодинаковы для всех вообще публичных речей и что, например, судебному оратору и оратору политическому приходится действовать совершенно различно. Речи политического характера не могут служить образцами для судебного оратора, ибо политическое красноречие совсем не то, что красноречие судебное. Уместные и умные цитаты, хорошо продуманные примеры, тонкие и остроумные сравнения, стрелы иронии и даже подъем на высоту общечеловеческих начал далеко не всегда достигают своей цели на суде. В основании судебного красноречия лежит необходимость доказывать и убеждать, то есть, иными словами, необходимость склонять слушателей присоединиться к своему мнению... У политического оратора та же задача, как и у служителя искусств, хотя и в других формах. Он должен, по выражению Жорж Санд, «montrer et emouvoir»[17]17
  Показывать и волновать.


[Закрыть], то есть осветить известное явление всей силой своего слова и, умея уловить создающееся у большинства отношение к этому явлению, придать этому отношению действующее на чувство выражение. Число, количество, пространство и время, играющие такую роль в критической оценке улик и доказательств при разборе уголовного дела, только бесплодно отягощают речь политического оратора. Речь последнего должна представлять не мозаику, не тщательно и во всех подробностях выписанную картину, а резкие общие контуры и рембрандтовскую светотень. Ей надлежит связывать воедино чувства, возбуждаемые ярким образом, и давать им воплощение в легком по усвоению, полновесном по содержанию слове.

Заключение

В этой книге, посвященной лексическому, грамматическому и стилистическому выражению мысли, говорилось не только о трудностях, возникающих на пути к достижению высокого уровня речевой культуры, но и о том, как преодолевать эти трудности. При этом главной задачей автора было желание помочь учащимся старших классов анализировать грамматические и стилистические ошибки русской речи, объяснять причины отклонений от литературной нормы, сознательно, в зависимости от цели и характера высказывания, осуществлять отбор языковых средств, не только для правильной, но и для максимально точной выразительной речи.

В заключение хотелось бы несколько расширить и углубить сведения о практической стилистике, значение которой для эстетики устной и письменной речи трудно переоценить.

Объектом практической стилистики служит языковой материал, который обычно изучается в лексике, грамматике и частично в фонетике русского языка. Однако характер анализа этого материала в практической стилистике имеет совершенно иную направленность. Если лексика занимается преимущественно изучением словарного состава языка, особенностей его происхождения, употребления, образно-эмоциональной, экспрессивной его окраски, то практическая стилистика во главу угла ставит принцип синонимического отбора и дает конкретные рекомендации, которые помогают говорящему или пишущему разобраться, какой из синонимических вариантов наиболее подходит к содержанию и жанровым особенностям его высказывания.

Грамматика учит нас умению понимать и анализировать структуру предложения, определенные законы связи отдельных слов и словосочетаний и т. п., а практическая стилистика помогает оценивать и использовать в речи такие границы грамматического строя, которые могут свободно взаимозаменяться. Она определяет в каждом конкретном случае, какой из двух синонимических вариантов следует предпочесть, каким образом лучше всего сочетать сказуемое с подлежащим или использовать то или иное синонимическое средство языка.

Практическая стилистика неразрывно связана с так называемыми функциональными стилями речи. Она осуществляет действенный контроль за употреблением речевых средств в соответствии с их принадлежностью к тому или иному языковому стилю и не допускает ничем не оправданного смешения в одном синтаксическом ряду лексических единиц разного смыслового характера. Не допускает сочетания в простом предложении несоотносимых грамматических форм, например, глаголов разных видов и времен в качестве однородных членов, не допускает объединения в сложном предложении несочетаемых по своей грамматической природе простых предложений и т. п.

Практическая стилистика подсказывает докладчику, пропагандисту, оратору, автору литературного сочинения присущие этим видам речи языковые средства в области синтаксиса, морфологии, лексики и фразеологии. Не сковывая индивидуальных возможностей говорящего или пишущего, практическая стилистика, однако, ограничивает его стремления (если они у него возникают) уклониться от языковых особенностей, присущих стилю данного высказывания. Охраняя литературную норму, практическая стилистика тем не менее не делает из нее догмы. И если под влиянием новых жизненных условий эта норма колеблется, она становится на сторону того варианта, который отражает реальные и прогрессивные тенденции в развитии общенародного языка.

Читая эту книгу, работая над освоением отдельных ее разделов, необходимо помнить, что эстетика речи – это ясность и красота мышления человека, средство общения его с другими людьми, что она во многом зависит от духовного богатства, нравственной чистоты человека. Советским людям несвойственны пустословие и краснобайство, но умение правильно и хорошо говорить необходимо каждому. А это в свою очередь зависит от способности понимать и ценить значение употребляемых слов, каждое из которых представляет собой неповторимый человеческий документ, своеобразную запись в «дневнике общественного сознания». Вот почему словари, к которым мы постоянно прибегаем, это не сухие справочные пособия, а прекраснейшие, ценнейшие и глубоко интересные книги, составленные из слов, на которых, как говорит С. Я, Маршак, лежит:

 
... события печать.
Они дались не даром человеку.
Читаю: «Век... От века... вековать...
Век доживать... Бог сыну не дал веку...
Век заедать... Век доживать чужой...»
В словах звучит укор, и гнев, и совесть.
Нет, не словарь лежит передо мной,
А древняя рассыпанная повесть.
 

Эту же мысль подчеркивал выдающийся украинский поэт, Максим Рыльский:

 
Прислушайся, как океан без краю,
Народа речь; и гнев и радость в ней,
В ее живых раскатах. Я не знаю
Мудрейших, чем народ, учителей.
Его слова, как жемчуг, их значенье:
И труд, и человек, и вдохновенье.
Заглядывать не бойся в словари:
Не мертвый сумрак там – живые дали;
Как садовод умелый собери "
Плоды созревшие Гринчéнко,[18]18
  Б. Д. Гринчéнко – автор «Словаря украинского языка».


[Закрыть] Даля[19]19
  В. И. Даль – автор «Толкового словаря живого великорусского языка».


[Закрыть].
 

Интересно и полезно прочитать:

Б.Н. Головин. О культуре русской речи. Вологда, 1956.

Б. Н. Головин. Как говорить правильно. Горький, Волго-Вятское книжное изд-во, 1966.

А. И. Ефимов. О культуре речи лектора. М., Госкультпросветиздат, 1956.

И. Я. Блинов. О культуре речи. М., Госполитиздат, 1958.

Б. В. Казанский. В мире слов. Лениздат, 1958.

Ф. Д. Кривин. Карманная школа. Ужгород, 1962.

Б. Н. Тимофеев. Правильно ли мы говорим? Лениздат, 1963.

И. С. Ильинская. О богатстве русского языка. М., Изд-во АН СССР, 1963.

Л. В. Успенский. Слово о словах. Ты и твое имя. Лениздат, 1963.

Д. Э. Розенталь. Культура речи. Изд. МГУ, 1964.

М. Д. Феллер. Как рождаются слова я живут слова. М., «Просвещение», 1964.

Правильность русской речи. Словарь-справочник. Сост. Л. П. Крысин и А. И. Скворцов. М., «Наука», 1965.

Краткий словарь трудностей русского языка. М., Изд-во Московского ун-та, 1968.

Трудные случаи употребления однокоренных слов русского языка. Словарь справочник. Сост. Ю. А. Бельчиков и М. С. Панюшева. М., «Сов. энциклопедия», 1968.

Н. В. Юшманов. Элементы международной терминологии. Словарь-справочник. М., «Наука», 1968.

К. И. Чуковский. Живой как жизнь. М., «Детская литература», 1966.

К. И. Чуковский. За живое образное слово. М., «Знание», 1967.

М. М. Михайлов. Культура речи. Чебоксары, Чувашкнигиздат, 1966.

Д. Ю. Кобяков. Приключения слов. М., «Детская литература», 1966.

Т. Д. Якубович. Новые слова. М. – Л., «Просвещение», 1966.

Л. Д. Микитич. Иноязычная лексика. Л., «Просвещение», 1967.

Е. Г. Ковалевская. История слов. Л., «Просвещение», 1968.

Ю. В. Откупщиков. К истокам слова. Л., «Просвещение», 1968.

B. И. Максимов. Точность и выразительность слова. Л., «Просвещение», 1968.

Н. С. Ашукин и М. Г. Ашукина. Крылатые слова. М., «Художественная литература», 1966.

М. А. Булатов. Крылатые слова. М., Детгиз, 1958.

Э. А. Вартаньян. Из жизни слов. М., «Детская литература», 1963.

А. В. Толмачев. Об ораторском искусстве. М., Госполитиздат, 1963.

А. В. Степанов, А. В. Толмачев. Спутник оратора. М., «Советская Россия», 1966.

C. И. Котков. Сказки о русском слове. М., «Наука», 1967.

З. Е. Александрова. Словарь синонимов русского языка. М., «Советская энциклопедия», 1968,