Текст книги "Тень из рода Лиан (СИ)"
Автор книги: Ефимия Летова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)
– Жаль, что ты не родилась мальчиком, – вдруг тихо, но отчетливо сказал он, – я был бы горд иметь такого сына.
***
В замке без Агген было пусто, гулко и бессмысленно. Я чувствовала себя птицей, запертой в клетке, хотелось биться головой об стены и двери. Промучившись до заката, я завернулась в теплый плащ и выскользнула в сад. Небо было пасмурным, серым, оно давило на плечи и голову. Я обняла свою вишню, голую, мерзлую, вжимая щеку в шершавую кору.
Иногда кажется, что то, чего ты так страшишься – никогда не настанет, эта детская иррациональная вера в чудо до последнего держит нас на плаву. А уж если и настанет – после этого все закончится, потому что жизнь «после» просто не может быть… Но это не правда. И ты встаешь, умываешь холодной водой лицо и дрожащие руки, расчесываешь волосы стареньким костяным гребнем, выбираешь, не глядя, одежду, нужно же что-то одевать, может быть, даже ешь – нужно же что-то есть. И живешь, вот такой, потерянный, обездоленный, располовиненный, опустошенный, не понимая, чем так не угодил судьбе, которая не захотела даже закончить весь этот фарс, именуемый – твоя жизнь.
Я даже не заплела косу, поэтому волосы бились на ветру пепельным разорванным на полосы флагом.
Шаги лорда Эрко были слышны издалека, но оборачиваться не хотелось.
– Как ты себя чувствуешь, Глен?
– Нормально, лорд Эрко.
– Может быть, стоит сходить к целителю?
– Нет необходимости, – я обхватила руками плечи, стараясь унять дрожь.
Лорд Эрко посмотрел куда-то вдаль, сквозь меня – туда, где багровело умирающее солнце, и вползали в леса и поля туманы.
– Завтра спустя четыре горсти после рассвета жду тебя на тренировку, – неожиданно сказал он.
Я только удивлённо на него посмотрела.
– Отказы не принимаются. Вечером леди Адон будет ждать тебя на урок
– Нет! – вырвалось у меня, – не надо.
– Почему? – на его лице было совершенно искреннее изумление.
На прямой вопрос я не могла ни промолчать, ни солгать.
– Какой в этом смысл? Да и к тому же... Она не любит меня. Леди это будет... Неприятно.
Странно. Что значит "любит" по отношению ко мне?
– Это не совсем так, Глен, – тихо сказал лорд. – Точнее… ей нужно было очень много сил, чтобы от тебя отказаться. Тогда, когда вы только родились, она была как не в себе. Вы были совершенно одинаковые, как две горошины, как две капли воды. Вы…вы даже держались за руки. Тебе надо было найти кормилицу, по сути, ей нужно было отдать тебя, при этом знать, что ты совсем рядом, может быть, плачешь, совершенно одна… Ты даже тогда часто оставалась одна. Хотя ты так редко плакала… Леди Сертон предложила…не разделять вас. Говорила о том, что ты ничем не отличаешься от сестры. Но лорд Руто был категорически против. Сила была на его стороне. Никто не знал, что и думать, а он…взял свечу и обжег тебе палец. Я думал, Адон его убьет. Но через несколько мгновений рана затянулась. И жена перестала спорить.
Что бы ты ни предполагала, Глен, Адон этого не хотела. Она должна была заглушить в себе все, что могла испытывать к крохотной новорожденной девочке.
Лорд тряхнул головой, словно отгоняя непрошенные воспоминания.
– Прости ее, Глен, хотя бы потому, что сама себя она простить не может. И я не могу.
И он ушел, а солнце, почти коснувшееся горизонта, тяжело дышало густыми туманами.
***
Все словно бы шло своим чередом. Я вставала с рассветом, приводила себя в порядок и шла на тренировки с лордом. То ли жалея о своей недавней откровенности, то ли по каким-то другим причинам, лорд был неразговорчив и замкнут. Дорат приносила завтрак, днем я обычно поднималась к леди Сертон, вышивала или рисовала, сидя на полу в ее комнате, пару раз леди Адон заставала меня там, поджимала губы, но ничего не говорила. Раз в несколько дней по вечерам она так же продолжала вести занятия, столь же отстраненно, как и ее супруг.
Меня это вполне устраивало. Пусть бы они все молчали, молчали, делали вид, что меня не существует, пусть бы это длилось бесконечно, ноющая тоска по Агген, мое безмолвие, тишина и одиночество.
Но все выходило не так.
Практически каждую ночь я оказывалась в спальне мастера – нет, теперь уже лорда Дэро.
Мы с ним тоже не разговаривали.
После самой первой ночи я никогда не оказывалась близко от него, вероятно, Агген так и не смогла переступить через себя и подпустить к себе лорда. Всегда на расстоянии трех – пяти локтей, глядя глаза в глаза. Я продолжала смотреть на него, наблюдая, как меняется выражение его черных отчаянных глаз. Мне было невдомек, как они с Агген проводили дни и вечера, что говорили, что при этом чувствовали. Он так и не мог ничего заподозрить – для сторонних наблюдателей процесс переноса был абсолютно незаметен, но вот выражение глаз – его Дэро считывал на отлично. Считывала что-то и Агген, раз уж это пугало ее до такой степени, что здесь появлялась я.
Он никогда не подходил ко мне первый, то ли не желая пугать еще сильнее, то ли теряясь в догадках, сходя с ума, отчего его жена столь кардинально меняется в полночь. А может быть, ему было важно, чтобы я сделала эти шаги сама – один, два, три разделяющих нас шага. И я их делала, не отрывая от него взгляда, не говоря ни слова. Грелась в его руках, заворачиваясь в них, утыкаясь макушкой в твердый подбородок, целуя так, словно прощаясь – и действительно, всякий раз прощаясь, потому что каждая предыдущая ночь могла быть последней, а каждая новая становилась подарком. Он бывал со мной резок, почти прокусывая губу, сжимая руки на запястьях до синяков, словно наказывая за то пренебрежение и холодность, которые получал от Агген. А бывал и нежен, и жаден, и в каждом прикосновении ощущалось, как он скучал по мне – не по Агген, по мне! В силу невозможности общаться с ним языком слов, я пыталась отвечать ему телом – то, что понимаю и принимаю и его обиду, и непонимание, и горечь, и даже робость, принимаю его целиком и полностью, первого, единственного, почти украденное у судьбы счастье. Мне тоже хотелось оставить на нем хоть какой-то след – прикусить мягкую кожу у основания шеи, вжаться ногтями в мускулистую гладкую спину, но я думала об Агген – даже тогда, даже с Дэро, я не могла совсем не думать о ней.
Глава 40.
Прошло седьмицы три со свадьбы – период, который в Руане традиционно отводится молодым супругам на утоление страсти. В простом народе так и говорят – «три седьмицы всего слаще». По истечению этого периода, опять же, в строгом соответствии с традициями, Агген приехала навестить родителей. Я ждала этого дня и в то же время почему-то страшилась его. По утрам мы не встречались. Выходя из спальни лорда Дэро в тонком шелковом халате и наброшенном поверх него плотном драповом плаще, уже не особо заботясь о том, проснется он или нет, я спускалась вниз, здоровалась с прислугой и выходила прочь из замка до небольшой речки. В раннее немного морозное утро над речкой поднимался белесый пар. Здесь и забирал меня лорд Эрко, угрюмый и молчаливый. К счастью, он больше не задавал вопросов, ответов на которые я не имела. Сегодня я спала в своей башне, вернее, бессонно металась по ней, и мне вдруг подумалось, что всё могло быть не так. И Агги совершенно ничего не боялась, и может быть, даже хотела этих ночей со своим законным мужем, но магия танверины оказалась сильнее? И пока я бесстыдно – небо, совершенно бесстыдно, отдавалась – небо, а как еще это можно назвать? – лорду Дэро, Агген беспомощно рыдала, уткнувшись в мою подушку, вне себя от ревности и обиды? А в те редкие ночи, когда я оставалась у себя, она... Эта мысль оказалась такой ошеломительно внезапной, что теперь, в ожидании приезда юной теперь уже леди Лиан, я вся извелась. В конце концов, Агги могла бы оставить мне какую-то записку, дать понять, как она относится к происходящему – но ничего не было.
Экипаж Зорданов – кажется, тот же самый, на котором я когда-то вернулась после того, как чуть не была принесена в жертву, показался на дороге, когда меня уже просто трясло, пальцы заледенели, а глаза покраснели и припухли от бессонной ночи.
После того, как он скрылся из виду – въездные ворота из моего окна не просматривались – я сползла по стене и устроилась на полу, обхватив руками колени.
Когда-то Великое Небо заскучало в своей неизмеримой вечности, и тогда оно накрошило тяжелые дождевые тучи в мелкий песок, создало огромные хрустальные часы и стало смотреть, как песок сыпется вниз. Так по легенде появилось время, а после времени и земля. Именно сейчас я чувствовала, как сыпется мне на голову мелкий небесный песок, ибо та же легенда говорит о том, что каждому из людей отведен свой срок, свое количество горстей, которые погребут его под собой.
Дверь открылась почти неслышно. Я сидела на полу, пряча глаза, а Агген стояла в дверном проеме, не заходя и не говоря ни слова. Я не выдержала первой.
Как на одном из моих давних рисунках мы очень близко и глядим друг другу в лицо – она, с модной прической замужней дамы, в белом нарядном дорогом наряде, и я – в стареньком, застиранном темном платье, с распущенными волосами. И мы одновременно говорим друг другу:
– Прости.
***
Агген рассказывала мне о жизни в замке – леди Зордан относилась к ней хорошо, они часто вместе наведываются в деревню, помогают тамошним жителям, следят за порядком. У Зорданов великолепная конюшня, прекрасный сад. Про Дэро она молчит. Словно и нет в ее жизни высокого черноглазого мужчины, мужа, спутника всей оставшейся жизни. Вычеркнула ночи с ним, не говорит о днях.
– Как поживает Гаман? – осторожно спрашиваю я.
– Забавная девочка, – Агген рассеяно присаживается на кровать, тормошит пальцами мягкую овечью шерсть одеяла. – Знаешь, она ведь нас различает. Сразу мне сказала, как увидела – это не ты, это не дух.
– А ты?
– А я говорю – ты же знаешь, про дух никому говорить нельзя. Так и договорились. Ох, Глен, а ведь она напросилась сегодня приехать со мной.
И сразу, без перехода:
– Глен, мне нужно увидеться с Дрейко.
– Агги…
– Не говори ничего. Я все сама понимаю. Но и ты меня пойми. Мне нужно увидеться с ним. Через три горсти примерно он будет ждать меня за лесом. Вот мое платье, переодевайся.
– Но лорд и леди…
– Они знают, – обрывает меня Агген. – Теперь я уже замужняя… – она немного споткнулась, – дама, и сама могу принимать решения относительно того, с кем мне встречаться. К тому же это не будет любовным свиданием или изменой. Просто разговор.
Гаман, немного вытянувшаяся за то время, что я ее не видела, болтала с Дорат на кухне, служанка улыбалась девочке и кормила булочками. После памятного «предательства» с тогдашней встречей с Дрейко, Агген демонстративно сторонилась бывшей гувернантки, отчего Дорат ходила еще более хмурая и сварливая, чем обычно. Но малышка Гаман, такая же смешливая и солнечная, как Агген когда-то, сумела растопить ее мрачное настроение.
– Агген! – обратилась ко мне Гаман, – Пойдем, поиграем в лесу! Где я тогда ночью потерялась, когда была еще маленькая.
– Пойдем, – кивнула я, – можем пойти прямо сейчас.
Девочка замерла и посмотрела на меня, а потом, с опаской, на Дорат. Гувернантка только фыркнула и молча стала собирать корзину с припасами.
– Так ты все это время была тут? – спросила меня Гаман, как только мы вышли за пределы замка. Двое стражников следовали за нами чуть поодаль.
– Конечно, я же тебе говорила. Я дух замка Лиан.
– Я по тебе скучала. Леди Агген хорошая и добрая, но я скучала по тебе.
Гаман побежала вперед, размахивая корзинкой с булочками, и весело подергивая длинной черной косичкой.
– Я тоже скучала, – неожиданно призналась я ей вслед.
Тревога охватила меня внезапно, скрутила где-то в животе, вынуждая остановиться и крикнуть:
– Гаман!
Я схватила ее за руку, рванула к себе, прижимая, закрывая ее лицо, уходя с широкой дороги в лес. Не то что бы услышала – почувствовала тревожно колебание воздуха, рассекаемого арбалетным болтом – одним, вторым… Стражников было двое, но короткий крик был только один. Мы стояли с Гаман, укрывшись за тяжелыми сине-зелеными разлапистыми ветвями рогожника. Девочка подняла на меня перепуганное лицо, а я прижала палец к губам. Стало очень тихо
Я знала, что убийца – или убийцы – совсем рядом, почти слышала их тяжелое дыхание, ощущала резкий запах пота и почти звериного возбуждения перед охотой.
– Выходи! – почти лениво приказал мужской голос. – На этот раз твоя маскировка не сработала, ведьма. Я чую тебя. Хозяйка приказала не убивать, ты нужна ей живой.
Вот только чуять меня они не могли. Меня – нет, а Гаман?
Я снова посмотрела на замершую девочку. Насколько хватит ее выдержки, чтобы не разреветься, не закричать? Пощадят ли ребенка слепые монстры? Хотя, с какой стати им ее щадить… Вариантов не было. Я присела и прижалась губами к уху ребенка.
– Гам, мне надо к ним выйти, – девочка яростно замотала головой, на что я лишь крепче обхватила ее руками, испугавшись, что треснет какая-нибудь ветка. – Со мной все будет в порядке, мы просто… поговорим. Оставайся здесь, пока все не станет тихо, потом иди в замок по этой дороге, никуда не сворачивая. Расскажи обо всем лорду Эрко или…Агген. Скажи: они нашли ее. Поняла меня? Для Дэро наш секрет остается секретом. Ты поняла меня? Только Агген или лорду Эрко! И, разжав руки, вышла на лесную дорогу, стараясь ступать как можно громче.
Их действительно было двое, как и тогда, в лесу. Слепой с арбалетом – какая ирония! – и зрячий, хмурый донельзя, сидевший на коне и держащий второго коня под уздцы. Я остановилась, стараясь не смотреть на тела стражников, лежащих неподалеку.
– Кто ваша госпожа? Зачем я ей нужна?
– Ведьма! – хмыкнул слепой, в отличие от своего напарника, он улыбался. – Ведьма без запаха с отравленной кровью… Какая тебе разница? Ты вернешься к своим демонам. Госпожа разберется с тобой.
– Молчи, – бросил мрачный наездник, – слишком много болтаешь. Нужно уходить отсюда, слишком близко к замку.
– Здесь был еще ребенок, – неожиданно бросил слепой, и я замерла от ужаса.
– Мне не нужен ребенок, – почти зарычал зрячий. – Мне нужна девка! Госпожа Сиан больше не намерена ждать!
Слепой поднял арбалет и стрела, свистнув, вонзилась в грудь всадника. Лошадь тревожно закрутилась на месте. Я впервые видела столь близко, как работает профессиональный убийца – запекшаяся кровавая корка на его лице притягивала взгляд, но была мертвой, неподвижной. Нос – крупный, породистый, – двигался, как у собаки, он принюхивался, с легким свистом втягивая воздух. А еще – улыбался узкими бледными губами, и эта его улыбка была страшнее угроз.
– Иди ко мне, ведьма, – арбалетчик пошел к лошади, абсолютно ровно, уверенно, по прямой. – Ты безоружна, но можешь убежать… но тогда я поймаю и убью твоего щенка. Я чувствую его запах…его страх. Ты убила Сако, ведьма, Тано умер спустя пару десятков горстей после того, как ты его оцарапала. Я бы убил тебя и твоего щенка, но ты нужна госпоже, так что даю слово Клана Небесного Ока, что отпущу щенка живым в обмен на твое послушание.
– Ты проклят Небом, что мне твое слово, – я сделала шаг, потом еще шаг. – Но те, кто так легко отнимают чужие жизни, обычно дрожат за свои.
– Почему ты ничем не пахнешь, ведьма? – задумчиво проговорил слепой, – Впрочем, я знаю. Ты не боишься меня. Все боялись…ты нет. Неужели тебе не нужна твоя жизнь? Он протянул ко мне руку – вокруг пальцев были массивные металлические кольца, странная, невиданная мною прежде конструкция. Сухие мозолистые пальцы едва ощутимо обежали мое лицо, проскользнули по волосам.
– Красивая… – а через мгновение я ощутила сильнейший удар по голове и свет померк.
Глава 41.
Женщину, стоявшую прямо передо мной, я узнала не сразу. Что-то в ее лице, с правильными ровными чертами, но слишком узком, тонком, как у охотничьих борзых, было определенно знакомым. Светлые волосы, светлые брови и ресницы на бледном, даже немного сером лице… я с огромным усилием удержалась от движения. Королева Терэн!
Королева была в привычном темном плаще, скрывающем фигуру и платье. На светлые, золотисто-пепельные волосы накинут мягкий капюшон. Глаза были закрыты, кисти рук сжаты и приподняты к подбородку, как у людей, пытающихся говорить с Небом. Место, в котором мы находились, было мне незнакомым. Каменные, чуть голубоватые стены, холод. На одной из стен бледное выцветшее изображение – женщина с птичьими крыльями за спиной. Крылья были выписаны старательно, так, что отчетливо просматривалось каждое перышко, тогда как лицо женщины было, напротив, смазанным, едва различимым.
Мои руки и ноги были плотно прижаты к холодной ровной каменной поверхности. Странно – не чувствовалось ни веревок, ни еще каких-либо внешних сдерживателей, но тело сохраняло полную неподвижность. Чуть приподняться могла лишь голова. Помещение оказалось не очень большим, темным, с низким скругленным потолком, но достаточно вместительным. Светляков на стенах не было, свет проникал естественным путем – через небольшие округлые окошечки. Земляной пол. Вдоль стен я увидела несколько небольших каменных вытянутых ящиков, невысоких, не выше колена.
Звук, который раздался следом, напугал больше, чем напугал бы жуткий демонический вой. В склепе – а это был именно склеп, вероятно, фамильный, с аккуратными захоронениями вдоль стен,– плакал ребенок.
Королева открыла глаза и метнулась в сторону, а моя голова, измученная невероятным напряжением, опустилась обратно на мерзлый камень. Сильно скосив глаза, я увидела королеву, укачивающую младенца. Она смотрела на меня – без злости, вожделения или предвкушения. В ее светлых глазах не было ничего, кроме безграничной усталости. Я перевела взгляд на руки женщины. Изящные кисти с аристократичными длинными пальцами были покрыты красной сыпью и сероватыми чешуйками кожи.
– Ваше величество, – шепнула я.
– Хорошо, что ты пришла в себя, Агген Лиан, – королева продолжала укачивать ребенка, – у меня очень мало времени.
– Расскажите мне, леди. Может быть, можно найти другой выход.
– Ты умная девочка, Агген. А знаешь ли ты, что сложись история немного иначе, и мы, возможно, могли бы быть сестрами?
Это было неожиданно.
– По отцу или матери?
– По дедушке, – печально усмехнулась королева. – Лорд Руто Крон изначально был женихом моей бабушки.
– А ваша бабушка… – пазл сложился, но этого я совсем не ожидала.
– Мою бабушку зовут Лукан Сиан, – королева посмотрела на успокоившуюся дочь, легонько подула ей в лицо, – но достопочтенный лорд Руто выбрал леди Сертон, а бабушка выбрала путь отчаяния и мести. Не надо ничего говорить, – королева остановила меня коротким, властным жестом. – Я знаю и о пожаре, и о гибели твоих предков, знаю, и не оправдываю бабушку. Она была ослеплена ненавистью, и она сполна поплатилась за это. Ты же видела ее, верно?
– Мастер Дрейко…
– Дрейко – мой непутевый двоюродный брат, – презрительно проговорила королева. – Как видишь, судьба стремится вновь свести воедино наши рода, этот идиот Дрейко влюбился в одну из рода Лиан! Это было бы смешно, но... Как я уже сказала, у нас немного времени.
Королева наклонилась и положила ребенка – куда, я не могла видеть, но когда она вновь выпрямилась, вместо младенца в ее руках был короткий кинжал, из тех, что лорд Эрко презрительно называл «дамскими». Коротким движением леди Терэн надрезала мне запястье. Кровь потекла струйкой.
– Ну вот, теперь у нас есть в запасе пара горстей. Может, чуть меньше или чуть больше, – королева присела с краю импровизированного алтаря.
– Зачем вам всё это? – боли не было, но волнами накатывала слабость и растерянность – я не понимала, что мне делать.
– Как я уже сказала, бабушка поплатилась сполна за свое преступление, но в результате пожара погибли только родители твоей бабушки, сама же она, она и ее ребенок от лорда Рута, остались живы и здоровы. Ненависть бабушки не утихла, и она прокляла род Лиан. Вот только что-то пошло не так, – королева невесело хмыкнула, – и проклятие вернулось. Вернулось и обрушилось на саму леди Лукан и ее потомков женского пола…
«Тень невозможно проклясть», – вспомнила я слова Целителя.
– Бабушка заболела вскоре после рождения моей матери, хотя ей еще хватило сил на сына. А вот моя мать угасла через несколько лет после того, как родила меня. Я ее совсем не помню. И о проклятии я узнала совсем недавно. Оно…становится сильнее, с каждым поколением набирает силу. Прошло немногим больше десяти седьмиц с рождения Элан, а я уже едва стою на ногах. Но это все пустое… После родов несколько целителей осмотрели мою девочку…все они уверены, что она не доживет до зимы.
Я не могла отвести глаз от лица королевы, – похожего на маску, неподвижного, серого, узкого. В этот момент я почувствовала, как прекратила течь кровь – мое тело не потеряло своих животворящих сил. Тем не менее, накатила слабость, потолок над головой кружился.
– Мне так жаль, госпожа, – проговорила я, – но чем вам поможет моя смерть? Я не виновата в проклятии, хотя…
– Я и не говорю о твоей вине, – холодно перебила королева, – я прошла огонь и воду, и никто не мог сказать мне, как снять проклятие. Возможно, твоя смерть ничего не решит, хотя вначала я думала иначе…но потом одна из магинь рассказала мне об обряде, основанном на крови того, на кого было направлено проклятие. Идиот Дрейко…эта его «любовь», похоже, послужила катализатором. Бабушка строго-настрого завещала никому из родов Сиан и Виртон не сходиться с лианскими девками. Ты знаешь, что такое «завет»? Лукан написала его более сорока лет назад, и он все еще в силе…
Королева наконец-то взглянула на мою руку и с досадой вновь провела лезвием по запястью. В этот раз я не смогла сдержать болезненный выдох.
– Что с тобой не так? – пробормотала королева, – что не так с вашим треклятым родом? Но сегодня это все должно закончиться. Круг замкнется, моя дочь будет жить. Я и ты отправимся к демонам, но она не виновата ни в чем, она должна жить… Я подожгу твою кровь на углях. Проклятую, но такую живучую кровь… А замок Лиан должен быть сожжен. Круг замкнется.
***
Она схватила мою вторую руку, уже без прежней осторожности остервенело нанося порезы. Сколько еще я продержусь? Я должна держаться, замок…Агген в замке, нужно спасти Агген. Сознание мутилось, очертания потолка расплывались, снова пронзительно и жалобно закричал ребенок. А потом закричала женщина, суматошно, резко, перекрывая детский плач.
Внезапно тело оказалось свободным. Магические путы разом пропали, я чуть подтянулась на локтях и увидела мастера Дрейко. Слишком высокий для низкого склепа, он обхватил руками извивающуюся королеву, удерживая ее, пытаясь то ли вытащить наружу, то ли просто удержать. С огромным трудом я села на каменном выступе, ощущая, как ломит и болит тело. На запястьях и предплечьях засохли кровавые подтеки. Потом картинка размылась, растеклась, закружилась в очередном водовороте переноса.
Агген! Агген нельзя сюда, нельзя, нельзя...я хочу оказаться рядом с ней, рядом, а не вместо нее...
Запах гари ударил в нос, казалось, еще до того, как тело коснулось твердой земли. Я закашлялась, ладони были перепачканы кровью. Пахло гарью, в воздухе клубился густой серый дым, опалял кожу.
Замок Лиан горел.
Глава 42.
Я почти ничего не видела из-за дыма, дышать было невозможно. Меня шатало, слабость в ногах была почти непреодолимой. Я стояла на маленькой открытой площадке северной башни замка Лиан. Как может гореть камень? Даже земля казалась горячей.
Надо было торопиться, некогда было погружаться в свою слабость, в свой страх, в свою боль. Голова закружилась, я слизнула с губ осевший пепел, тяжело опершись о каменную ограду. Внезапно каменная кладка под рукой побежала в разные стороны, камни брызнули, пол под ногами осыпался, а я рухнула вниз.
Нога нехорошо хрустнула, я стояла на корточках, как собака, потрясывая головой.
«Что не так с нашим треклятым родом», – мысленно передразнила я королеву.
Ворота оказались закрытыми, перед дверями бестолково метались слуги.
Увидев меня, они замерли на мгновение, потом кинулись ко мне:
– Леди Агген! Вы здесь! Мы думали, вы остались в замке…
– Почему вы не открываете дверь? – хрипло спросила я. – Почему?
– Леди Агген, вы вся в крови! – ужаснулась какая-то из служанок.
– Молчать, – прикрикнула я. – в замке могут быть люди, почему вы не открываете дверь?!
Слуги переглянулись.
– Мы не можем, леди Агген, – тихо сказал лор Ардо. – Мы пытались, но мы не можем войти в замок. Нас туда не пускает.
– Кто не пускает?!
– Не знаю. Это какое-то колдовство, леди. Смотрите сами, – и старый вояка вцепился в металлические ручки на дверях, с усилием подергал и развел руками. Я вытерла окровавленные руки о подол и с силой дернула ручку. Дверь открылась легко, и я чуть не рухнула в задымленный коридор.
Слуги слаженно подались назад, потом лор Ардол шагнул вперед и словно бы врезался в невидимую преграду.
– Леди, это какая-то демонова магия!
– Где мои родители?
– Лорд и леди несколько горстей назад уехали из замка вместе с мастером Дрейко… А потом так полыхнуло, одновременно, во всех башнях. Маленькую масту увела с собой лея Дорат. А вы…мы думали, что вы в замке, но…
Я пошла вперед, хромая, не слушая уже никого – видимо, черная магия королевы с ее изощренными представлениями о справедливости, закрыла замок для всех, кроме членов семьи Лиан. Ускорилась, как могла, то и дело налетая на какие-то предметы мебели. Полуприкрытая дверь стала почти непреодолимым препятствием, но я смогла открыть ее и стала подниматься по лестнице, подволакивая сломанную ногу.
В маленькой комнате в северной башне огонь пылал вовсю. Агген лежала на полу, закрывая лицо обожженными ладонями. Я упала на колени перед ней и попыталась взять ее на руки. Тонкая и легкая, она показалась мне неподъемной. С трудом я открыла шкаф, ощущая жжение на коже и почти не вдыхая. Металлические ручки шкафа почти оплавились, на руке всколыхнулись кровавые пузыри. Здоровой рукой я выбросила из шкафа на пол накидку из дубленой шкуры, перекатила на нее Агген. Ее глаза были закрыты, на щеке кровоточил свежий порез.
Я волокла Агген сколько могла – прочь из горящего ада. Наконец, где-то у выхода – свежий воздух показался мне обжигающе-ледяным – упала рядом и схватила ее за предплечье. То, что я чувствовала, не было отчаянием или болью, это было…крушением мира. Агген было плохо, Агген умирала. Агген не дышала. Я не могла это вынести. Я не могла кричать или звать на помощь, никто не знал, что мы здесь, никто не мог войти.
На секунду я вдруг словно увидела картинку из прошлого. Юную тень, которая смотрит на дымную завесу, за которой задыхается белокурая девушка, прижимая к себе крошечного младенца, закрывая плащом личико ребенка. Тень знает, что должна спасать госпожу, но несколько мгновений – крохотных, как крупинки песка, – медлит. Медлит, потому что во всем этом мире нет ни одного человека, которому была бы нужна бледная тень, отражение прелестной Сертон Лиан. Медлит, а затем бросается в огонь и дым… А потом всю свою долгую жизнь не может простить себе этих крупинок вечности, которые, конечно же, ничего не изменили бы.
Я держалась за Агген, не понимая, почему не могу поменяться с ней сейчас. Не могу? Но это же моя магия, моя стихия, единственное, в чем я могу быть сильна. Тело тени отражает проклятия, но оно впитывает, как губка, слезы своей сестры… Кожа словно вскипела, кровь потекла по лицу вулканической магмой, волосы нагрелись и начали тлеть, капая на плечи расплавленным металлом. Я чувствовала боль, гораздо более сильную, чем мне довелось за всю мою жизнь – боль Агген, и вдруг ощущение величайшего счастья нахлынуло на меня. Получилось. Она будет жить. Смех, первый смех в моей жизни, забулькал на губах кровавыми пузырями. Я упала, не желая прижиматься своим искалеченным телом к Агген. Жаль, что ей придется потом меня увидеть.
Или не придется?
Может быть, после смерти тени исчезают, как и обычные тени в темноте. Исчезают и обретают свободу… Хорошо, если так.
В последний момент расшатывающимся, распадающимся на атомы сознанием я подумала о Дэро. Жаль, что я ничего не говорила ему в те наши ночи. Жаль, что ничего не сказала ему напоследок. Если бы моя жизнь принадлежала бы только мне… Если бы мы встретились в какой-то другой жизни… Я бы любила только его. Танверина не ошиблась. Я любила бы его.
Глава 43.
– Хочешь к нам, хочешь к нам, хочешшшшь? – шелестели, шептались во тьме неясные силуэты, ни живые, ни мертвые. – Ты же наша, наша, становись такой же, вечной, чистой, у нас нет желаний, нет боли, вся боль от желаний, страстей, печалей.
– У нас их нет, нет, нет – эхом подхватывали другие тени, – у нас тихо, темно, хорошо, спокойно, спи, будь нашей.
Звали меня. Меня. Именно меня.
– Оставайся, оставайся... Ты там чужая...
Да, я чужая.
– Ты спасала всех, никто не спасёт тебя...
Да, никто.
– Ты любила их всех, а они, они... Оставайся, оставайся, оставайся!
Голоса разрывают голову изнутри.
"У нас.
С нами.
Закрой глаза и ты увидишь..."
Я закрываю глаза, и чёрные мороки разливаются слепящим серебром. Прекрасные серебряные тени, очень похожие на людей. Лёгкие. И я сама теряю вес и взмываю.
"Серебряное царство, – где же я это слышала? – Серебряное царство..." Я должна найти... Меня просили... Где же она?
Среди множества сверкающих образов я замечаю один тёмный. Женский силует, очень худой женщины с длинными волосами. Она словно бьётся в решётке из сплетенных серебряных рук. Но руки опускаются, отстраняются, когда я подхожу и прикасаюсь к плечу женщины. Она отшатывается от меня в ужасе.
– Не подходи! Ты одна из них?
– Нет, – неожиданно говорю я. – Я человек. Просто я умею летать.
– Ты заберёшь меня?! – в голосе женщины звучит надежда.
– Да, ваш сын просил за вас... Просил меня об этом. Идем.
Мы движемся прочь, я держу её за руку. Прочь из царства сумрака к слепящему свету. Женщина напоследок улыбается мне, машет рукой, растворяясь в свете, слишком белом и остром для солнца, тени – снова бесформенные и чёрные – шелестят позади, бесцветно, горько.
– А кто попросит за тебя, маленькая тень?
***
Мне снова будто бы снился сон, хотя я так и не засыпала, и не приходила в сознание, а словно находилась на границе. Мои руки стали прозрачными, бесцветными, как у настоящей тени, боль ушла, совсем, и даже душевная боль. Я больше не тревожилась ни об Агген, ни о Дэро, ни о ком-либо еще. Став невидимой птицей, маленькая тень кружила над величественным черным замком, обгоревшей полуразрушенной башней, но и это казалось чем-то бессмысленным и далеким, пустым и прошлым. Махнув крылом, тень помчалась прочь, удивляясь тому, что не ощущает ни ветра, ни холода. Но далеко от замка улететь не удалось. Натянулась невидимая нить, ощутимо впиваясь в ребра, словно стискивая легкие, острая и тонкая, как лезвие. А потом нить потянула странницу, как детскую забаву – бумажного небесного дракона. Замок опять приближался, издалека слегка потянуло гарью.
