Текст книги "Тёмный гений Уолл-стрит: Непонятая жизнь Джея Гулда, короля баронов-разбойников (ЛП)"

Автор книги: Эдвард Ренехан мл.

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 25 страниц)

Третьим и последним столпом империи Гулда, после железных дорог и Western Union, стали нью-йоркские надземные железные дороги. Все три предприятия были зародышами, подававшими большие надежды. Все три составляли то, что в Позолоченный век считалось новой экономикой. Все три компании имели короткую и беспокойную историю, характеризующуюся неэффективностью, мошенничеством и неудачными попытками реализовать грандиозные амбиции.

Две ранние попытки создать надземные линии на Манхэттене потерпели крах во время депрессии, последовавшей за паникой 1873 года, в результате чего остались полузаконченные маршруты, которыми управляли отдельные частные компании: New York Elevated и Metropolitan (бывшая Gilbert) Elevated. Нью-Йоркский пролегал по Девятой авеню от западной части Гринвич-Виллидж до Тридцатой улицы. Метрополитен пролегал от Ректор-плейс, в финансовом районе Нью-Йорка, до Шестой авеню, а затем по Шестой до Центрального парка. Через два года после паники, в 1875 году, законодательное собрание штата Нью-Йорк создало Комиссию по скоростному транспорту, уполномоченную объединить и улучшить эти линии, создать новые маршруты и спланировать строительство комплексной системы. После изучения вопроса комиссия разрешила компании New York Elevated расширить свою усеченную линию до Гарлема, спуститься к Саут-Ферри и выйти на Третью авеню. Она также разрешила Metropolitan Elevated проехать параллельно New York Elevated по Шестой и Второй авеню. В качестве дополнения третья, вновь созданная компания – Manhattan Elevated – получила право строить все линии, не завершенные New York или Metropolitan Elevated в определенные сроки.

Сторонники New York Elevated, среди которых был губернатор Нью-Йорка Сэмюэл Дж. Тилден, убедили друга Гулда Сайруса Филда купить New York Elevated в мае 1877 года, после чего Филд стал президентом компании. За два года New York Elevated выросла с шести миль путей до тридцати одной мили. Метрополитен, в котором доминировали знакомые Гулда Коммодор Гаррисон, его сын Уильям, Джордж М. Пульман, Хорас Портер (которого Гулд помнил со времен «золотого угла») и испанский инвестор по имени Хосе де Наварро, испытывал проблемы с землевладельцами на предполагаемых маршрутах. Тем не менее, к июню 1878 года Metropolitan удалось открыть продленную линию по Шестой авеню.

Строительством как Метрополитен, так и Нью-Йоркского метрополитена занималась Нью-Йоркская компания займов и улучшений. Эта фирма, организованная директорами и главными инвесторами обеих компаний, позволяла им, до жути напоминая Credit Mobilier, выдавать себе подряды и получать двойную прибыль от их выполнения. (Например, работы по строительству Metropolitan Elevated стоимостью около 9,7 миллиона долларов были выполнены за вознаграждение в размере 21,5 миллиона долларов в ценных бумагах). Впоследствии, когда обе фирмы исправно продвигались вперед в соответствии с контрольными показателями, установленными в уставе «Манхэттен Элеватед», последней оказалось нечем заняться.

Со временем раздутые от коррупции интересы, стоящие за линиями Metropolitan и New York Elevated, начали думать, что объединение, явно запрещенное уставами штата Нью-Йорк, может быть желательным. И именно сейчас, в конце 1878 года, возникла Manhattan Elevated как удобное средство для обхода ограничений устава. Каждая компания, занимавшаяся надземным транспортом, сдала свои линии в аренду на 999 лет компании Manhattan, а также предоставила 9 миллионов долларов, на которые Manhattan должна была завершить последние этапы строительства. (Взамен Манхэттен предоставил каждой компании, New York Elevated и Metropolitan Elevated, по 6,5 миллионов долларов собственных акций, согласился выплачивать проценты по облигациям, оставшимся у каждой компании, и гарантировал 10-процентные дивиденды по акциям каждой компании. Такая странная формулировка бизнеса означала, что Manhattan была холдинговой компанией, у которой было только два актива: ее аренда. Она не владела никакими ценными бумагами ни в одной из двух фирм, которые «держала», – фирм, которым она должна была выплачивать строгие платежи. Manhattan обладала монополией на нью-йоркские надземные рельсы, но накладные расходы, заложенные в структуре аренды, означали, что Manhattan практически невозможно выплачивать дивиденды по своим собственным акциям.

Впереди было еще больше сложностей. Как только строительство линий было завершено, Филд и его соратники из New York Elevated стали проявлять беспокойство. Нью-Йорк быстро оказался гораздо более прибыльным, чем Метрополитен. Но поскольку обе линии объединяли свои доходы, Филд и его партнеры стали считать, что они несут ответственность за Metropolitan. Вскоре группа Metropolitan вызвала еще большее недовольство, когда продала все свои манхэттенские акции. В ответ Филд ликвидировал свои 13 000 акций Manhattan и вышел из состава совета директоров, после чего Тилден отказался от своих инвестиций в Manhattan вместе с долгосрочной долей в New York Elevated.

Тем временем в Олбани весной 1881 года едва не стал законом законопроект, наделяющий штат правом законодательно устанавливать тарифы на проезд в метро. После того как угроза была предотвращена, управляющие Манхэттена едва успели выразить облегчение, как суд постановил, что владельцы недвижимости, расположенной вдоль линий надземного метро, имеют право подавать иски о возмещении ущерба, связанного с дымом, неприятными запахами, гарь и другими побочными эффектами скоростного транспорта. Вслед за этим постановлением апелляционный суд постановил, что сооружения эстакады облагаются налогом как недвижимость, и это решение нанесло потенциально смертельный удар по доходам Манхэттена. Наблюдая за развитием ситуации, Гоулд почувствовал, что ему представилась любимая возможность: раненый объект недвижимости с огромным потенциалом, который ждет, чтобы его поглотили по выгодной цене.

В конце апреля – в течение нескольких недель после того, как Гулд купил Texas & Pacific Скотта и его дочернюю газету New York World – World начал печатать серию статей, критикующих операционную структуру, управление и положение капитала Manhattan: все эти материалы были призваны снизить цену акций. Несмотря на протесты руководства Manhattan о том, что они и их фирма были представлены несправедливо, к началу мая акции Manhattan, которые в 1880 году достигли максимума в 57 долларов, упали до 21. (Факты о положении «Манхэттена» вряд ли имели значение. Постоянные упреки со стороны World сигнализировали об интересе Гулда – либо длинном, либо коротком, большинство ставило на последнее, – чего было достаточно, чтобы отпугнуть покупателей и повлиять на цену акций.) Через две недели генеральный прокурор Нью-Йорка Гамильтон Уорд обратился в Верховный суд штата Нью-Йорк и получил разрешение на аннулирование устава Manhattan – этой возможностью он так и не воспользовался, поскольку целью Гулда, заставившего Уорда получить ордер, было лишь вселить страх в сердца инвесторов Manhattan и еще больше снизить цену на акции.

В этот момент Рассел Сейдж – уже хорошо известный на улице как близкий союзник Гулда и частый его сотрудник – выступил вперед, скупил по дешевке огромные пакеты ценных бумаг и опубликовал план, согласно которому он гарантировал выполнение Манхэттеном своих обязательств по аренде в течение ближайших двадцати четырех месяцев. Одновременно Гулд и другие компаньоны втихую и в частном порядке приобрели еще больше акций «Манхэттена», одновременно проводя кампании по борьбе с «Нью-Йорк элевейшн» и «Метрополитен». В июне, когда стали распространяться слухи о деятельности Гулда, он полушутя попытался пресечь спекуляции. «Слухи, – говорилось в колонке „Сплетни с Уолл-стрит“ газеты World за 15 июня, – о том, что партия мистера Гулда в значительной степени заинтересована в компаниях „Манхэттен“ и „Метрополитен“, были пущены лишь для того, чтобы создать рынок, на котором можно было бы продать акции этих компаний».[445]445
  Нью-Йорк Уорлд. 15 июня 1881 года.


[Закрыть] В более чем одном финансовом районе отрицание «Уорлд» причастности Гулда лишь подтвердило эту причастность. Самому Гулду было все равно. Путаница в его передвижениях и целях способствовала достижению его самой насущной цели: заставить людей гадать. В то же время другие газеты, в том числе такие ежедневные издания, как New York Times и Herald, которые не были заинтересованы в помощи Гулду, невольно сделали это, опубликовав холодный анализ финансового положения Манхэттена. По общему мнению, оно выглядело поистине плачевным, учитывая убыточность половины бизнеса (Metropolitan), огромное бремя вновь облагаемых налогом инфраструктурных активов и несостоятельность основной организации компании (холдинговая компания, не владеющая активами, которыми она владела). Финансовый обозреватель филадельфийской газеты North American утверждал, что акции Manhattan скоро «будут стоить как бумага, на которой они напечатаны, но вряд ли больше».[446]446
  Филадельфия Норт Америкэн. 30 июня 1881 года.


[Закрыть] Решение действительно было найдено. Решение действительно нужно было найти, и Гулд и Сейдж, к которым вскоре присоединился Сайрус Филд, были очень рады его предложить.

В начале июля генеральный прокурор Уорд обратился в Верховный суд штата Нью-Йорк с просьбой передать Manhattan Elevated в управление. Судья Теодор Р. Уэстбрук, бывший адвокат Гулда, заседавший в Олбани, одобрил ходатайство, не выслушав доводы руководства «Манхэттена». Уэстбрук назначил управляющими А. Л. Хопкинса и Джона Ф. Диллона. Хопкинс был руководителем принадлежавшей Гулду железной дороги Вабаш. Джон Ф. Диллон, не родственник Сиднея Диллона, был одним из многих адвокатов Гулда. Одновременно с назначением Хопкинса и Диллона Гулд вошел в совет директоров Metropolitan Elevated, продолжал скупать побитый Манхэттен по ценам от 16 до 20, и позаботился о том, чтобы получить влияние на совет директоров New York Elevated.

В то же время Гулд, Сейдж и Филд разработали партийную линию, которая вскоре нашла отклик в каждой газете, где Гулд имел влияние, а также в каждой газете, где его не было, – что Manhattan Elevated является лишь коррумпированной и пустой оболочкой, с которой необходимо покончить. Как писала 23 сентября газета «Уорлд», «сегодня днем нам сообщили, что Нью-Йоркская и Метрополитенская компании решили объединить свои силы для нападения на Манхэттенскую компанию, чтобы получить свои дороги в собственные руки. Если им это удастся – а мы не видим причин для этого – Манхэттен уйдет в прошлое».[447]447
  Нью-Йорк Уорлд. 23 сентября 1881 года.


[Закрыть] Обе фирмы подали в суд, добиваясь своей свободы. Затем, в сентябре, после того как судья-резидент Гулда (Уэстбрук) одобрил ходатайство управляющих-резидентов Гулда (Хопкинс и Диллон) о выпуске сертификатов для сбора денег на оплату некоторых счетов Манхэттена – все это должно было быть сделано с личного одобрения Гулда – Гулд выступил против выпуска сертификатов в широко опубликованном письменном показании под присягой. «Manhattan Elevated», – заявил он, выступая в качестве директора Metropolitan, – «безнадежно и необратимо неплатежеспособна, и заимствование денег ее приемником будет самой отчаянной мерой, которая может дать указанной компании лишь временное облегчение от ее фатальных затруднений».[448]448
  Ричард О'Коннор. Миллионы Гулда. 141.


[Закрыть]

Пока Гулд говорил, его «медвежий набег» на Manhattan продолжался. 8 октября – в день закрытия книги переводов акций Manhattan, за тридцать дней до ежегодного собрания акционеров компании – Гулд владел 48 000 из 128 000 акций, находящихся в обращении. Вместе с акциями, принадлежавшими его союзникам, они давали ему контроль над компанией. На выборах, состоявшихся месяц спустя, Гулд, Сидни Диллон, Сейдж и Филд вошли в совет директоров, а Гулд стал президентом. (Филд, который надеялся не на такой результат, а на освобождение нью-йоркской электрички от кабалы на Манхэттене, был успокоен не только местом в совете директоров, но и своевременным советом относительно ожидаемого роста ценных бумаг Western Union. Однако Филд быстро попал в шкуру Гулда, когда публично выразил протест против запланированного удвоения стоимости проезда на Манхэттене с пяти центов до десяти. Организовав миноритарных акционеров в декабре, Филд отбил эту идею. В конечном итоге сотрудничество Филда с Гулдом в строительстве Манхэттенского метрополитена не будет иметь счастливого конца).

Что касается самой компании Manhattan, которую Гулд всего за несколько недель до этого проклял как страдающую от «фатальных затруднений», то ее перспективы внезапно стали более радужными, насколько это было возможно для Джея и его окружения. Судья Уэстбрук вывел фирму из-под опеки и одновременно отклонил ходатайство правления New York Elevated о возврате ее линий. (В последующие недели молодой член ассамблеи по имени Теодор Рузвельт безуспешно пытался предать гласности правду о союзе Гулда с Уэстбруком и генеральным прокурором Уордом. Лоббирование Рузвельта привело к официальному расследованию судебного комитета Ассамблеи штата Нью-Йорк, которое быстро превратилось в очковтирательство). Через неделю после избрания нового совета директоров в Manhattan Elevated насчитывалось 55 человек. За короткое время Джей обеспечил себе большинство голосов в Metropolitan и New York Elevated. Позже, в ноябре того же года, совет директоров Manhattan разрешил выпуск новых акций на 26 миллионов долларов. Одиннадцать миллионов долларов получили акционеры «Манхэттена», 7,8 миллиона долларов – акционеры «Нью-Йорка» и 7,2 миллиона долларов – акционеры «Метрополитен». После того как он закончил поливать акции «Манхэттена» ради быстрых денег, Гулд предпринял несколько ключевых шагов, чтобы улучшить операционное положение «Манхэттена» на будущее. Он добился законодательного компромисса, чтобы облегчить налоговое бремя двух фирм. После этого он пересмотрел условия аренды «Манхэттена» в Нью-Йоркском и Метрополитенском метрополитене, и все это к глубокой выгоде «Манхэттена».

После поглощения Гулда газета New York Times опубликовала разоблачительный материал под заголовком:

ПРЕДАТЕЛЬСТВО ОБЩЕСТВЕННОГО ДОВЕРИЯ

Скандал с акциями на Элеваторной дороге: как клика Гулдов получила свой нынешний контроль

Игнорируя собственную фактологически точную критику «Манхэттена» и его позиции, «Таймс» разглагольствовала о том, что «ежедневный листок», принадлежащий Гулду, «претендующий на влияние как газета», был «использован для того, чтобы обрушить акции „Манхэттена“ и обесценить ценность надземных железных дорог в целом». Далее «Таймс» заявила: «Нет более позорной главы в истории биржевой торговли, чем та, в которой описываются операции Джея Гулда, Рассела Сейджа, Сайруса У. Филда и их сообщников по получению контроля над системой надземных железных дорог в Нью-Йорке…Нет ничего удивительного в том, что мистер Гулд и его сообщники прибегают к любым доступным им средствам, чтобы получить контроль над чужой собственностью с помощью акций, которые должны напугать или заставить ее владельцев уступить ее за бесценок. Мы никогда не ожидали, что они будут придирчиво относиться к правам других людей или интересам общества, если представится возможность положить миллионы долларов в свои карманы…Но удивительным и позорным является то, с какой легкостью им удалось использовать офис генерального прокурора и Верховный суд этого штата для достижения своей цели».[449]449
  Нью-Йорк Таймс. 27 декабря 1881 года.


[Закрыть]

На фоне этих ставших уже привычными придирок и критики его деятельности Гулд мог сидеть сложа руки и наблюдать, как три ключевых столпа его огромного и долгосрочного состояния застывают на месте: западные железные дороги, Western Union и Manhattan Elevated. Этот золотой треугольник владений станет узлом его богатства и власти на оставшиеся ему одиннадцать лет. Однако в этом треугольнике также находился мрачный, темный и немыслимый реликт более голодных дней. Гнусная репутация Гулда, менее нужная сейчас, чем когда-либо прежде, но от которой невозможно было избавиться, продолжала преследовать его с таким упорством, с которым может сравниться разве что Мрачный Жнец.

Глава 27. Амбиции удовлетворены

В ТЕЧЕНИЕ 1880-х годов Гулд был усталой душой: сначала просто усталой, потом усталой и больной. «Иногда я думаю, – сказал он репортеру газеты Commercial and Financial Chronicle в начале 1882 года, – что хотел бы полностью отказаться от бизнеса. Заботы и хлопоты, связанные с крупными деловыми интересами, очень велики, но, кроме того, очень неприятна манера, в которой вменяются в вину мотивы и поносятся характеры».[450]450
  Коммерческая и финансовая хроника. 25 марта 1882 года.


[Закрыть] Другой журналист заметил, что Гулд выглядел «несколько измученным и усталым».[451]451
  Нью-Йорк Трибьюн. 7 мая 1882 года.


[Закрыть] Той же весной, столкнувшись с беспочвенными слухами о своем грядущем финансовом крахе, он вызвал в свой офис Сейджа, Филда, Фрэнка Уорка и других заинтересованных лиц. Там Морозини вывалил на его стол огромную кучу ценных бумаг, представлявших Missouri Pacific, Western Union, Manhattan Elevated и другие менее значимые компании. Общая номинальная стоимость бумаг составляла 53 миллиона долларов, а их уличная стоимость значительно превышала эту сумму. Все ценные бумаги были неподписаны, что свидетельствовало о том, что они никогда не передавались и не брались в долг. Свидетели отказались, когда Гулд лаконично предложил предъявить еще 30 миллионов долларов.

Год спустя разговоры об отставке вновь возникли, когда Гулд продал New York World Джозефу Пулитцеру (который сразу же превратил газету в орган для насмешек над Гулдом). Одновременно Гулд заказал строительство – огромной паровой яхты, которая должна была быть спущена на воду в июне 1883 года. (Будучи фаталистом, который всегда чувствовал необходимость спешить, он назвал свое новое судно «Аталанта», в честь быстрой богини-охотницы из греческого мифа). «Я собираюсь попробовать немного поиграть», – сказал Гулд одному из интервьюеров, когда яхта начала обретать форму в сухом доке в Филадельфии. «В молодости у меня не было возможности, и я должен играть позже. Если мне понравится, я, возможно, продолжу».[452]452
  Нью-Йорк Сан. 3 октября 1882 года.


[Закрыть]

Судно «Аталанта» длиной 233 фута было спущено на воду с верфи Крампа 7 апреля 1883 года. Юная Нелли, которой не исполнилось и пятнадцати, разбила бутылку шампанского о нос судна, когда оно начало спускаться на воду. 25 апреля Джей назначил моряка-ветерана Джона У. Шэкфорда, чтобы тот оснастил судно и привел его в мореходное состояние. В итоге Шекфорд будет командовать экипажем из пятидесяти двух человек. В своем отчете о спуске на воду газета «Нью-Йорк Таймс» воспользовалась возможностью для редакционной статьи: «Мистер Джей Гулд заявляет, что он… уходит из мира (то есть с Уолл-стрит), больше не будет разрушать железные дороги, не будет устраивать рынки и не будет покупать газеты…У этого хитрого малого есть много приемов. Эта покаянная игра – одна из них».[453]453
  Нью-Йорк Таймс. 8 апреля 1883 года.


[Закрыть] Никто ни в «Таймс», ни в других изданиях не поверил откровенным разговорам Джея об отступлении. «Я долго был в упряжке и хочу отдохнуть», – сказал он Джорджу Миллеру из «Омаха Геральд». «Мои амбиции давно удовлетворены, и я готов уйти в тихую отставку и надеюсь, что скоро у меня будет такая возможность».[454]454
  Omaha Herald. 3 февраля 1884 года.


[Закрыть]

Он говорил о кругосветном путешествии, отчасти для того, чтобы избежать постоянных инсинуаций и спекуляций прессы. Когда дела не позволяли ему уехать, его неоднократные благонамеренные обещания скорого отплытия становились чем-то вроде шутки в «Таймс» и других газетах. В ближайшем будущем «Аталанта», способная пересечь любой океан мира, ходила только до Ньюпорта, Род-Айленд, и прибрежных районов Вирджинии. Повседневно Джей использовал яхту для поездок между Линдхерстом и Манхэттеном в сезон. Он также предпринял полусерьезную попытку присоединиться к яхтенному сообществу. Когда его низкое происхождение и низкая репутация не позволили ему войти в престижный Нью-Йоркский яхт-клуб, он основал собственную организацию. Американский яхт-клуб работал в здании клуба в Мидтауне до 1887 года, после чего Джей с несколькими компаньонами приобрел двенадцать акров на оконечности Милтон-Пойнт на Лонг-Айленд-Саунд в Райе, штат Нью-Йорк, где клуб находится и по сей день.

Думал ли Гулд об уходе на пенсию, потому что считал, что это сулит ему долгожданную безвестность? Комментарии друзьям и семье, кажется, намекают на этот мотив. Но выход на пенсию оставался неуловимым. В начале 1884 года – в тот самый год, когда публичная поддержка Гулдом кандидата в президенты от республиканцев Джеймса Блейна потерпела фиаско после аляповатого собрания плутократов, поддерживавших Блейна, в Нью-Йорке – мало кто принял за чистую монету его категоричное заявление о том, что он скоро навсегда покинет Уолл-стрит. Эксперты указывали на особое партнерство Гулда в Washington Connor & Company, брокерской конторе, возглавляемой давним другом Джея «Уошем» Коннором, который когда-то играл роль в старой компании William Belden & Company. Концерн Коннора занимался большим количеством семейных дел Гулдов. Еще одним особым партнером был Морозини. Здесь с января 1883 года работал старший сын Джея, Джордж. Договор Гулда с Коннором должен был истечь в конце 1884 года, но, как отмечали журналисты, Джей решил продлить его. С практической точки зрения, сколько бы партнерств он ни расторгал и сколько бы ни думал о расторжении, уход с Уолл-стрит был невозможен. Империя, которую он построил, была слишком огромной, а его дела – слишком сложными, чтобы позволить уйти. Всегда оставались позиции, которые нужно было защищать, капитал, который нужно было привлекать, и ставки, которые нужно было покрывать. Это была тюрьма, которую Гулд построил для себя. Он контролировал слишком большой кусок американской экономики, чтобы игнорировать его или, в конце концов, делегировать, хотя он и пытался это сделать. В день рождения Джорджа в 1885 году Джей передал двадцатиоднолетнему молодому человеку доверенность, комбинации для всех своих личных сейфов и ключи от депозитных хранилищ. Два года спустя он сделал то же самое с Эдвином, который бросил Колумбийский университет, чтобы прийти в семейный бизнес. Привилегии Эдвина сопровождались лишь одной оговоркой: боссом был Джордж. Со временем мальчики заняли посты в многочисленных советах директоров Gould.

К 1881 году Гулд, который всегда вел наступательные действия, атакуя, захватывая и манипулируя корпорациями, достиг плато, с которого оставалось вести только хорошую оборону. Хотя он все еще иногда стремился расширить свои операции, особенно железные дороги на Юго-Западе, отныне большую часть своих дней он, подобно Вандербильту, проводил на страже против начинающих претендентов на его франшизы. Самое крупное сокращение произошло в 1884 году, на фоне медвежьего рынка, который привел к депрессии. Именно в это время Чарльз Фрэнсис Адамс, председатель правительственных директоров Union Pacific, успешно подорвал господство Гулда в UP и стал президентом, сменив Сидни Диллона. Абрам Гулд покинул UP вместе с Диллоном и Сайласом Кларком и возглавил отдел закупок компании «Миссури Пасифик» – работа, которой он будет заниматься до конца своих дней. Он также входил в советы директоров нескольких западных дорог Джея. Кларк в конце концов тоже присоединился к Missouri Pacific, а Диллон занялся различными делами, как связанными с Гулдом, так и нет.

Во время рыночного спада 1884 года Гулд временно потерял контроль над двумя другими дорогами: Wabash и Texas & Pacific. Но, в отличие от испытывавшей нехватку денег и зарегулированной UP, эти дороги Гулд срочно реорганизовал и вернул в свое лоно, где они продолжили работу в качестве фидеров для его Missouri Pacific. В то же время на телеграфном фронте Гулд столкнулся с целым рядом потенциальных конкурентов, таких как Mutual Union, Bankers & Merchants, American Rapid и Postal. Некоторых из них он прихлопнул как мух. Других он взял в аренду или взял под свой контроль. Но все чаще его господство подвергалось испытаниям. Даже в Нью-Йорке, где в поле его зрения находились прибыльные надземные железные дороги, ему приходилось быть начеку.

В середине 1886 года Сайрус Филд привлек внимание Гулда, когда он и его сын Эдвард без объяснения причин начали приобретать огромные пакеты акций Manhattan Elevated, явно намереваясь захватить контроль. К октябрю покупки Филдов помогли поднять цену на акции Manhattan до 175. Несмотря на этот рост и не подозревая, что ошеломленный Гулд готовит ловушку, Филд и его сын активно брали кредиты, чтобы приобрести еще больше акций Manhattan по резко возросшим ценам. Скупка акций Филдами продолжалась до июня 1887 года, когда Гулд выпустил несколько тысяч своих собственных акций, в результате чего цена рухнула до 125. После этого кредиторы Филдсов потребовали от них возмещения убытков, что вынудило их продавать акции из своих крупных резервов. Это, в свою очередь, заставило рынок Манхэттена упасть еще больше, что вызвало еще большее количество каскадных маржинальных требований. В итоге Гулд приобрел примерно 75 000 акций Филдсов, купленных ими по средней цене 175, за 120.

Некоторые впоследствии обвинили Гулда в преднамеренной и злонамеренной попытке разорить Сайруса Филда. Другие считали действия Филда саморазрушительными. Элис Нортроп вспоминала, что была в Линдхерсте в тот день, когда Филд пришел просить помощи у Джея. Филд выглядел «физически больным… утопающим, умоляющим о веревке на берегу… картина крайнего отчаяния». Позже мать Алисы рассказала ей на сайте, что «неудача мистера Филда привела бы к краху нескольких биржевых домов и одного Национального банка, что повлекло бы за собой большие убытки для Уолл-стрит и, возможно, вызвало бы панику, и во многом именно это знание заставило [вашего дядю] оказать ту помощь, которую он оказал. Для него было большой неприятностью и разочарованием, что ему позволили успокоиться, обвинив мистера Филда в несправедливом отношении к нему».[455]455
  Элис Нортроп Сноу и Генри Николас Сноу. История Хелен Гулд. 320.


[Закрыть]

Конечно, роль Джея была не такой уж благостной, как это представляла его обожаемая сестра. Но игра, которую вели на Уолл-стрит, была столь же смертельно серьезной, как и сегодня. Джей не мог допустить, чтобы неуклюжий Филд захватил Манхэттен. Он также не мог допустить, чтобы на рынке его считали не наказавшим соперника, который выступил против него так откровенно, дерзко и неумело. Тем не менее Джей остался верен старому новатору и предпринимателю. После того как интрига закончилась, сам Филд заявил прессе, что Гулд вел себя «на протяжении всей сделки совершенно прямолинейно» и между ними сохранились «самые дружеские чувства».[456]456
  Нью-Йорк Таймс. 9 июля 1887 года.


[Закрыть] Даже газета New York Times решила защитить Гулда в том, как он повел себя в этом деле. «Правда, – писала газета „Таймс“, – заключается в том, что спекуляции мистера Филда на Манхэттене были настолько дикими, что крах был неизбежен. Она продолжалась вопреки протестам его компаньонов; и когда наступил окончательный и ожидаемый конец, мистер Гулд, хотя и надул пузырь, позаботился о том, чтобы сделать это так, чтобы… Мистеру Филду кое-что досталось. Если бы он пошел дальше, к неизбежной катастрофе, он лишился бы всего».[457]457
  Нью-Йорк Таймс. 8 июля 1887 года.


[Закрыть]

Защищаясь от потенциальных корпоративных рейдеров, Гулд также оказался в роли защитника от организованной рабочей силы. В 1883 году он вышел победителем из многомесячной забастовки, устроенной Братством телеграфистов в Western Union. Позднее, давая показания в Сенатском комитете по труду и образованию – речь шла не о самом Гулде, а о трудовых отношениях в стране, а Гулд выступал в роли эксперта-свидетеля, – он утверждал, что «беднейшая часть» рабочей силы обычно оказывается на дне любой забастовки. «Вашим лучшим людям все равно, сколько часов они работают. Они стремятся подняться выше: либо стать владельцами собственного бизнеса, либо подняться по карьерной лестнице».[458]458
  Нью-Йорк Сан. 18 августа 1883 года.


[Закрыть] Комментируя поведение Гулда во время дачи показаний, Фрэнк Карпентер из газеты Cleveland Leader описал миниатюрного мультимиллионера, который «сидел с усталым выражением лица, отвечая на задаваемые ему вопросы. Он говорит легко, тоном мягким, как у женщины, и в нем нет ничего показного или агрессивного. Рядом с ним сидят несколько его детективов, а адвокат стоит у него за спиной, чтобы дать совет, когда это необходимо. Но Гулд сам отвечает на вопросы и не выказывает никакого страха, читая с чувством обличение железнодорожных забастовщиков».[459]459
  Фрэнсис Карпентер, ред. Carp's Washington. Нью-Йорк: McGraw Hill. 1960. 72.


[Закрыть]

Это был третий и последний раз в его жизни, когда Джей давал показания на Капитолийском холме. Первые показания он дал в комитете Гарфилда по расследованию «Черной пятницы» в 1869 году. Через несколько лет после этого его вызвали для дачи показаний по поводу его управления компанией Union Pacific, в которой федеральное правительство имело значительный финансовый интерес. Но именно во время своего выступления в 1883 году перед сенатским комитетом по труду и образованию, под дружескими вопросами сенаторов, симпатизирующих его оппозиции профсоюзам, он рассказал о своей ранней истории – о своем нелегком начале в Катскиллсе, – которая уже цитировалась ранее в этом томе. В рассказах Гулда о его ранних трудностях звучала мысль о том, что для того, чтобы добиться успеха, не нужен профсоюз, достаточно лишь стремления и амбиций. По иронии судьбы, многие эксперты и законодатели, которые часто критиковали и демонизировали Гулда как гнусного преступника, когда речь шла о его сделках с банкирами и брокерами с Уолл-стрит, поддержали его, когда он решил выступить против организованного труда. По крайней мере, в этой битве Гулд воспринимался своими коллегами по элите как честный солдат, ведущий хорошую борьбу в защиту того, что им всем было дорого: капитала.

Через два года после неприятностей с Western Union, в 1885 году, дела у Гулда пошли не так хорошо, когда железнодорожные братства и Рыцари труда устроили забастовку в знак протеста против снижения заработной платы на Missouri Pacific, вызванного депрессией. Забастовка 1885 года привела к остановке деятельности «Миссури» и в конечном итоге заставила железную дорогу отказаться от снижения заработной платы после того, как губернаторы Миссури и Канзаса настояли на арбитраже. Годом позже Гулд, все еще чувствуя себя оправившимся от поражения на Миссури, отказался от увольнений перед лицом забастовки 9000 работников Texas & Pacific. «Я хочу сказать, что я все еще свободный американский гражданин», – писал он Теренсу Паудерли, лидеру Рыцарей труда. «Мне уже сорок девять лет. Я начал жизнь в нищете, а благодаря промышленности, воздержанности и вниманию к собственному делу добился успеха, возможно, превышающего меру моих заслуг. Если, как вы говорите, теперь меня уничтожат рыцари труда, если я не погублю свое мужское достоинство, то так тому и быть».[460]460
  Ричард О'Коннор. Миллионы Гулда. 195.


[Закрыть] Одолев вандализм на своей линии, Гулд приостановил работу. В то же время его пропагандисты обратили негодование публики, испытывавшей значительные неудобства, на рыцарей. К концу года измученные голодом забастовщики капитулировали. Гулд больше не терпел рабочих беспорядков на своих дорогах, хотя и вышел из дела, презираемый рабочим классом Америки.