Текст книги "Римляне и варвары. Падение Западной империи"

Автор книги: Эдвард Томпсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 25 страниц)

Вопрос в том, что произошло после убийства Непота? Он был убит ранним летом 480 года, и, насколько нам известно, ни Зинон, ни Одоакр не сочли нужным обсуждать сложившееся положение. Послы Одоакра в свое время недвусмысленно признали Зинона правителем обеих частей Империи. Зинон ни разу не упомянул о том, что считает Италию независимой страной. Более того, подобная идея, на мой взгляд, была бы в то время абсолютно невозможна. По всем остальным вопросам, однако, ясности и согласия не было.

В 480 году и в последующие годы назначались западные консулы, но, хотя авторы хроник и упоминают имена этих консулов с целью датировки описываемых ими событий, нет подтверждений того, что восточное правительство их признавало¹⁷. Василий, консул 480 года, был признан, однако он, без сомнения, был ставленником Юлия Непота. Если бы Зинон признал консулов, назначенных Одоакром, он тем самым признал бы публично, что Одоакр равен ему по положению. Этого он, естественно, никогда бы не сделал. Что же касается отношения Одоакра к назначению магистром армии, то к этой теме мы еще вернемся (см. с. 65).

Кем воспринимал себя сам Одоакр? В документе, которым он даровал землю могущественному римскому аристократу Пиерию, он называет себя «королем Одоакром». На синоде итальянских епископов, который собрался в Риме в 483 году, консула 480 года Василия, который был префектом претория и патрицием, называли «посланником великого короля Одоакра». С другой стороны, Симмах, консул 485 года, в тексте на бронзовой табличке говорит о «нашем господине Зиноне и господине Одоакре». Видимо, он не знал, как точно обозначить их различия, поэтому поставил обоих в одинаковое положение, избегая нюансов¹⁸. На публичной надписи, которую Одоакр собственноручно расположил в римском Колизее, где ее мог увидеть весь мир, он называет себя не «королем», а просто «превосходнейшим (или что-то вроде этого) Одоакром». (Само прилагательное в надписи не сохранилось, но уцелевшая часть текста говорит о том, что короли там не упоминались.) Иными словами, в этом официальном и публичном документе Одоакр говорит о себе как об обычном гражданине и не претендует на то, чтобы быть кем-то еще¹⁹. Говорят, что он практически не оставил следа в истории нумизматики своего периода. Считалось, что на серебряных и медных монетах, которые он предположительно чеканил в Равенне, он называет себя просто «Флавием Одоакром», но недавно было обнаружено, что все монеты с его именем и изображением – подделки!²⁰ Так что когда Кассиодор сообщает нам, что «Одоакр принял имя короля, хотя не носил королевских знаков», то он преувеличивает: были случаи, когда Одоакр не употреблял слова «король»²¹. И наконец, подобно своему преемнику Теодориху и в отличие от независимых везеготских королей Испании Одоакр никогда не датировал официальные документы годами своего царствования. Так же поступали и все другие правители Италии²². Документы обычно подписывались именами Западного консула.

Тот факт, что статус Одоакра так никогда и не был определен, объясняет, почему как его современники, так и позднейшие авторы, которые о нем писали, стояли перед сложной задачей: как его называть? Иногда они называют его «королем» того или другого варварского народа, из тех, которые поставляли солдат для армии. Он может быть «королем готов и римлян». Он же – «король туркиллингов и ругов»²³. Но чаще всего он просто «король», без уточнения²⁴. Если даже сам он точно не знал, кто он, то историки вряд ли могли решить этот вопрос за него.

Следовательно, не будет преувеличением сказать, что с 476 вплоть до завоевания Италии Теодерихом в 489 году Одоакр не имел в Италии такого конституционного положения, которое можно было бы определить юридически. Он был патрицием и в то же время им не был. Он не имел от императора полномочий на управление Италией, и тем не менее император поблагодарил его за поддержание закона и порядка среди римлян. Более того, император молчаливо соглашался с его политикой в течение последующих тринадцати лет его правления. Одоакр часто, хотя не всегда, называл себя «королем». Практически он узурпировал власть западного императора, хотя никогда и не носил пурпура. Не обращаясь к Зинону, он производил назначения, сохранял традиционные римские государственные и общественные учреждения и руководил работой правительства как в гражданских, так и в военных делах. Но эта, деятельность, как мне кажется, не имела конституционного статуса. Кем был Одоакр: подчиненным Зинона, равным ему или независимым от него правителем? Последний из этих вопросов не вызывает сомнений: он никогда не претендовал на независимость от Константинополя и Зинон никогда ее не признавал. Остальные вопросы никогда официально не задавались, и никто на них официально не отвечал. Можно даже сказать, что официально Одоакр не существовал. Если предположить, что Одоакр был подчиненным Зинона, то какую должность он занимал? Ответа нет: он, конечно, не был магистром армии. Был ли он равен Зинону по положению? Но это бы означало, что он был Августом, а сам Одоакр никогда на это не претендовал. Не мог он быть и конституционным королем италийцев или варваров, живших в Италии: не существовало такого понятия, как «король италийцев». А вождь варваров-федератов, хотя таковой и мог называть себя королем верных ему варваров, никогда не мог быть признан в качестве короля. Хотя мы можем не соглашаться с общей концепцией А. X. М. Джонса, но нельзя не согласиться с его замечанием, что «на самом деле нет никаких свидетельств того, что Зинон когда-либо говорил об официальном признание Одоакра»²⁵. Зинон и Одоакр выразили недвусмысленное и формальное согласие лишь по одному пункту: Италия остается частью Римской империи (см. с. 61). Одоакр публично признал это на переговорах 476-477 годов, и через несколько лет это признал Теодерих Острогот.

Одоакр подарил Италии тринадцать лет внутреннего и внешнего мира. Он осуществил реформы, благодаря которым солдаты-варвары получили землю в Италии в качестве обычных федератов. После падения Ореста мы не знаем ни об одном случае недовольства или сопротивления римлян его действиям в этом направлении. Один римлянин, правда, впал в панику, увидев Италию под полным контролем варвара. Это был италийский священник и аристократ по имени Примений. Он был тесно связан с Орестом и бежал в отдаленную провинцию Норик Прибрежный, «опасаясь убийц Ореста». Он не опасался варварского правления как такового. Он боялся, что его связь с Орестом приведет к столкновению с вполне определенными варварами²⁶. (Его бегство в Норик Прибрежный говорит о том, что эта провинция находилась за пределами власти Одоакра.) Но на деле Одоакр оказался большим защитником свобод римского сената, нежели любой другой римский император. «Свобода римской аристократии, – писал Эрнст Штейн, – та свобода, за которую когда-то Брут и Кассий погибли в Филиппах, никогда не была восстановлена в такой полноте, как в годы правления первого варвара-короля Италии... В своих уступках римской аристократии он пошел даже дальше своих предшественников, Аэция и Рикимера, так как в Италии уже не было представителя имперской традиции, который мог бы его остановить»²⁷. Можно было бы ожидать, что положение католической церкви осложнится с приходом монарха-ерети-ка, ведь Одоакр был христианином арианского исповедания. На самом деле жизнь церкви никогда еще не была так легка, по крайней мере во всем, что зависело от Одоакра. Можно сказать, что жизнь в Италии шла своим обычным чередом. Аристократии не на что было жаловаться: ей было гораздо легче влиять на относительно цивилизованного варвара-короля Италии, чем на императора-бюрократа в далеком Константинополе. Церковь не преследовалась. Крестьяне работали на полях и платили аренду и налоги, как и прежде. Общий упадок городов, вероятно, не ускорился заметным образом в годы правления Одоакра.

Однако если римским сенаторам не приходилось опасаться публичной казни во времена Одоакра, с его собратьями-германцами дело обстояло по-другому. Или потому, что они не одобряли его отношения к римской аристократии, или по какой-то другой причине, но в первые годы его правления некоторые из влиятельных приближенных короля были им недовольны. Так, 11 июля 477 года некий граф Брахила был казнен в Равенне, и, по любопытному замечанию Иордана, это было сделано для того, чтобы внушить ужас римлянам! В 478 году другой германец знатного рода по имени Ардарих восстал против Одоакра и был казнен вместе с матерью и братом 19 ноября²⁸. Обидно, что мы ничего не знаем об этих бунтовщиках и их целях.

Таким образом, в самой Италии «падение» Западной империи – если понимать под этим смещение Ромула Августула – прошло почти незаметно. Как указывал Моммзен, германская Италия начала VI века, которую мы привыкли считать творением Теодериха Острогота, на самом деле была создана Одоакром. Не Теодерих ввел веротерпимость, не он первым воздержался от принятия новых законов, сохраняя древние римские учреждения. Все эти достижения, о которых так много говорится в сочинении Прокопия, принадлежат Одоакру, а приход остроготов означал всего лишь смену персонажей²⁹.

3. Положение Одоакра в Империи

По странному совпадению ни Моммзен, ни Джонс не рассматривают в своих работах действия Одоакра в те дни, когда он понял, что Зинон послал Теодериха и остроготов в Италию для того, чтобы лишить его, Одоакра, власти. Теперь он был узурпатор, и очень жаль, что об этом важном периоде его жизни мы знаем только из одного фрагмента в сочинении Иоанна Антиохийского³⁰. Мы узнаем, что в 489-493 годах, когда Одоакр, будучи объявленным вне закона, боролся с Теодерихом, он начал чеканить серебряные и бронзовые монеты, с которых было убрано имя и изображение Зинона. Вместо него появилось изображение, олицетворявшее Рим и Равенну³¹. Одоакр больше не демонстрировал верность Зинону, но он все же не объявил себя независимым королем. Вместо этого он объявил цезарем своего сына Телу (в других источниках его имя дается как Окла): он должен был стать новым императором Западной империи³². Одоакр, очевидно, намеревался сделать то, что не удавалось еще ни одному из великих варваров-главнокомандующих, а именно посадить на трон сына варвара. Кроме того, 1 апреля 489 года он назначил на должность магистра армии некоего Туфу, а после него на ту же должность был назначен Ливила. Как мы знаем, только император имел право назначать магистра армии, и Одоакр никогда ранее не пытался присвоить себе это право (даже Теодерих во время своего долгого царствования никогда такого назначения не делал). Этот шаг говорит о том, что Одоакр теперь применял императорскую власть, вероятно, от имени Телы³³. Складывается впечатление, что он пытался вернуться на позиции 476 года: Тела должен был стать новым западным императором, имевшим неограниченную власть, позволявшую ему назначать магистра армии. Обе «части» Римской империи снова должны были восстановиться, а сам Одоакр должен был стать патрицием у своего сына Телы, как когда-то Орест был патрицием у Ромула. Одоакр мыслил исключительно римскими категориями. Ему, видимо, ни разу не пришла в голову идея независимого от Римской империи королевства. Однако Тела был Цезарь, а не гех.

Непонятно, правда, почему не Одоакр, а Туфа возглавил борьбу против Теодериха. Одоакр был еще не старым человеком. В 493 году, когда он был убит Теодерихом, ему было шестьдесят лет. Неясно также, какова была его военная должность. Но самое существенное – то, что он не объявил себя независимым монархом. С того дня, когда он вступил в римскую армию, то есть примерно с 461 года (см. с. 105), и до своей смерти в 493 году он оставался частицей Римской империи и никем другим себя не представлял. Он не стал ни Гейзерихом, ни Еврихом.

4. Теодерих гех

Когда Теодерих, ставший патрицием, в 489 году отправился в Италию, он понимал свое положение так: если он свергнет Одоакра, то «сам будет править вместо него до тех пор, пока туда не прибудет Зинон»³⁴. Так утверждает хорошо информированный автор – современник тех событий, и это утверждение заслуживает доверия. Теодерих должен был de facto занять положение Одоакра, хотя это положение никогда не было определено ни законом, ни формальным договором. Положение Теодериха тоже невозможно определить: когда один из современных исследователей говорит, что Теодерих должен был стать временным «королем»³⁵, мы можем ответить, что слово «король» не использовалось и не подразумевалось. Позиция, не определенная во времена Одоакра, не определилась и сейчас³⁶. Но Одоакр правил Италией целых тринадцать лет, и наверняка сама жизнь определила его полномочия. При Теодерихе подразумевалось, что Италия остается частью Римской империи и что Зинон остается ее законным правителем: он имел право приехать и мог прибыть в любой день. А пока что Теодерих, подавивший «восстание» Одоакра, будет присматривать за Италией по поручению Зинона и управлять ею от его имени. Таким образом, Зинон, который никогда не признавал независимость Италии, не сделал этого и сейчас. Он, кроме того, не стал назначать Теодериха магистром армии, как показывает в своей работе Джонс, хотя в течение нескольких лет вождь остроготов был патрицием.

В 491 году Зинон умер и его преемником стал Анастасий (491-518). Вскоре после его восшествия на трон «готы подтвердили, что Теодерих является их королем, не ожидая приказа нового императора»³⁷. До этого в Италии было два правителя-варвара – Одоакр и Теодерих. Теперь Одоакр был уничтожен. Теодерих, очевидно, должен был ожидать, когда новый император признает его вождем обеих групп варваров, живших в Италии, – людей Одоакра (тех из них, кто уцелел) и остроготов. Но последние были в нетерпении. Они предупредили действия императора. Наш автор не говорит, что Теодерих был назначен королем варваров, он уже был правителем много лет, по крайней мере королем остроготов. Теперь он был утвержден королем, и, вероятно, не только остроготов, но и остатков тех герулов, ругов и других варваров, которые подчинялись Одоакру³⁸. В чем мы можем быть уверены, так это в том, что Теодерих не стал королем и италийцев и варваров. В этот период не существовало у италийцев «короля». Поэтому в официальных документах единственный титул Теодериха – это титул короля без уточнения, над чем и над кем. Он не называет себя «королем готов» (хотя на самом деле он вполне мог им быть), потому что если бы он принял этот титул, он, видимо, ограничил бы свою власть варварами, исключив из нее италийцев³⁹. В то же время он не «король римлян» и не «король Италии». Он просто «король», без уточнения.

Его власть не была неограниченной. Прокопий приводит слова неких готов,⁴⁰ которые отмечали, что Теодерих никогда не принял ни одного закона, ни письменного, ни устного. Он имел право издавать «эдикты» и делал это в рамках римского законодательства, хотя свои уточнения он толковал весьма свободно⁴¹. Послы также отмечали, что Теодерих всегда позволял Восточным императорам назначать западных консулов. Он не мог предоставить готу римское гражданство или назначить его в римское государственное учреждение или сенат. Что касается последнего, то Теодерих, видимо, превысил свои полномочия, когда, по словам Кассиодора, назначил гота по имени Аригерн членом римского сената. Правда, Теодерих представил этого гота как «почти» римского гражданина⁴². Другой гот, по имени Тулуин, стал сенатором и патрицием при исключительных обстоятельствах, последовавших за смертью Теодериха, когда новый король был еще ребенком. Насколько мы знаем, допуск Тулуина в сенат мог быть санкционирован императором Юстинианом⁴³. Теодерих мог присваивать готам титул vir illustris, который в римские времена автоматически подразумевал допуск в сенат. Но везеготские короли Испании также удостаивали готов этого титула, хотя в Испании не было сената, куда они могли бы войти. Так что если Теодерих и присваивал титул vir illustris готам, то из этого не следовало, что они обязательно становились членами сената.

Как бы ни назывался пост, занимаемый Теодерихом, ему понадобилось целых пять лет (492-497) терпеливых переговоров для того, чтобы убедить императора Анастасия признать его; и с этих пор он отбросил титул патриция, который до этого использовал. Когда Атанарих, внук и наследник Теодериха, в 526 году объявил императору Юстину (518-527), что занимает трон своего дедушки, он также выразил надежду, что Юстин удостоит его своей дружбы «на тех же договоренностях и условиях» (Ulis pactis, illiis condicionibus), на которых он и его предшественник строили свои отношения с Теодерихом. Но он не сделал ни малейшей попытки объяснить, в чем заключались эти «договоренности» и «условия»⁴⁴. Мне кажется, что эти договоренности и условия уже невозможно было установить, потому что и в прошлом они не были четко определены. Вполне возможно, что Анастасий признавал статус Теодериха в той же мере, в какой Зинон признавал статус Одоакра. В наших источниках встречаются такие места, читая которые мы думаем, что сейчас должна быть ссылка на конституционное положение правителя Италии, однако такой ссылки в тексте нет. Вероятно, наиболее характерным примером служит диалог между Велизарием и острогота-ми в Риме, состоявшийся в 537-538 годах, в котором говорилось, что «если бы готы... могли процитировать формальный договор или разрешение, уполномочивающие Теодериха править Италией, они бы обязательно это сделали»⁴⁵. Отсюда я заключаю, что конституционное положение Теодериха, как и Одоакра до него, никогда не было четко определено.

Интересно посмотреть, как Прокопий в своем детальном повествовании говорит об этом. Складывается впечатление, что он не знает, как точно называть готских вождей. Он говорит, что Теодерих свергнул Одоакра и что он сам взял «власть» (kratos) над готами и италийцами, при этом он не присвоил себе ни одеяния, ни имени «императора» (basileus) римлян, но по-прежнему назывался гех, то есть так, как называли правителей-вар-варов⁴⁶. В другой части своего повествования он повторяет, что Теодерих имел власть над готами, но не упоминает италийцев⁴⁷. Он приписывает Велизарию замечание о том, что Зинон «не посылал Теодериха бороться с Одоакром для того, чтобы Теодерих правил Италией. Зачем императору менять одного тирана (узурпатора) на другого? Его цель состояла в том, чтобы Италия была свободна и подчинялась императору»⁴⁸. Аталарих, по словам историка, также имел власть над готами и италийцами. Когда Ама-ласунта решила продать свой народ Юстиниану, она предложила передать ему власть над готами и италийцами⁴⁹. Именно это желал сделать и Теодат⁵⁰. С другой стороны, в одном поразительном месте своего сочинения историк высказывает личное мнение, что Теодерих был по имени узурпатором (tyrannos), но на деле настоящим императором (basileus), равных которому не было среди тех, кто завоевал себе славу на этом посту⁵¹. Далее он подчеркивает, что Теодерих был широко популярен как среди италийцев, так и среди готов. Однако это оценочное мнение, а не определение конституционного положения варвара.

Когда в 535 году началась великая война, употребление титулов слегка изменилось. Виттига теперь называют просто «вождь» (hegoumenos) готов, хотя его послы к царю Персии величают его гораздо более высоким именем. Они называют его ни больше ни меньше, как императором. По их словам, он – basileus готов и италийцев⁵². В 536 году готы избрали его basileus над собой и над италийцами. А в 540 году они одели Ильдибада в пурпур и объявили его basileus готов без упоминания италийцев⁵³. Возникает впечатление, что Прокопий хочет указать на изменение в терминологии готов, хотя, возможно, он сам точно не знал, что эти изменения означают. Да и сами готы, если они хотели внести новизну в наименования титулов своих вождей, возможно, не до конца понимали, в чем состоит смысл этой новизны. Во всяком случае, мы не можем сделать вывод, что готы намеревались называть своих правителей «императорами». Не может быть варвара-импе-ратора. Вместе с тем слова, которыми остроготы высказали свое предложение Велизарию в 540 году, не вызывают сомнений: Велизарий определенно должен был стать basileus Западной империи, а в другом отрывке его называют basileus италийцев и готов⁵⁴. Это слово может обозначать Западного императора, и вряд ли они могли бы склонить Велизария на свою сторону обещанием более низкого титула. Именно поэтому Велизарий считал, что если он примет это предложение без разрешения Юстиниана, он станет узурпатором. В своем втором предложении Велизарию готы пообещали, что Ильдибад сложит свои пурпурные одежды к его ногам и окажет ему почести как basileus готов и римлян, то есть западному императору⁵⁵. По моему мнению, эти предложения, сделанные Велизарию, убедительно доказывают, что остроготы желали остаться в Римской империи и не планировали создавать независимое королевство. Они лишь хотели воссоздать ситуацию такой, какой она была до 476 года. Другим доказательством этого служат многократные заявления готов о своих военных целях. И Теодат, и Тотила недвусмысленно заявляли, что их цель – получить статус федератов, обязанных снабжать восточного императора солдатами – до 3000 человек, по словам Теодата, – каждый раз, когда император этого потребует. Кроме того, они были готовы выплачивать ему ежегодную дань в размере, определенном Теодатом как приблизительно 21000 до/кй в год. Правда, автор не сообщает о том, что Тотила называл конкретную сумму. Оба короля сказали, что готовы уйти из Сицилии, а Тотила пообещал освободить и Далмацию. Они были согласны и на другие уступки, которые бы ясно показали, что они являются подданными Юстиниана. Во всех этих случаях Юстиниан твердо и определенно отказался от их предложений⁵⁶.

В самом конце своего правления (541-542) Тотила чеканил в Риме серебряные и бронзовые монеты, на оборотной стороне которых были его имя и портрет с императорской диадемой на голове, но вряд ли мы из этого можем сделать вывод, что он тем самым предлагал считать себя императором Запада⁵⁷. Наверняка он и сам с трудом бы придумал, как одним-единственным латинским словом назвать свою должность, которую и императоры не могли точно определить. Практически на самой последней странице своей «Истории» Прокопий рассказывает о том, что когда последний готский король Тейя был убит в сражении на горе Лакта-рий, римляне отрезали его голову и водрузили ее на шест, чтобы показать воинам, что их король мертв. Далее историк замечает, что остроготы продолжали биться, хотя знали, что их ЬазНеиз убит⁵⁸. Что это – описка? Или же он имеет в виду, что они видели в нем своего «императора»?

5. Вопрос о независимости Италии

По моему мнению, Восточные императоры никогда до конца не примирились с той ситуацией, которая сложилась в Италии после низложения Ромула Августула в 476 году или, точнее, после убийства Юлия Непо-та в 480 году. Вопрос о независимости Италии никогда не поднимался; ее конституционное положение не могло быть определено. Зинон бьш слишком слаб для того, чтобы сместить Одоакра своими силами. Его решение послать Теодериха и остроготов для смещения Одоакра решало некоторые проблемы Восточной империи – это избавило ее от остроготов – однако победа Теодериха оставила вопрос о положении Италии нерешенным. Отказаться от притязаний на Италию – это казалось немыслимым. Вновь ее завоевать было невозможно – это произошло только после прихода к власти Юстиниана. После того как в 536 году началась великая война, римское правительство стало считать готских правителей Италии просто узурпаторами. Человек, сделавший надпись, в которой Теодерих был назван не только «королем» но и «Августом», позже наверняка пожалел о своей несдержанности: он присвоил Теодериху титул, на который тот никогда не претендовал⁵⁹. Валерий Флор вел себя гораздо мудрее, когда в начале своей надписи назвал Анастасия «Августом», а Теодериха просто «славнейшим и самым триумфальным» Теодерихом⁶⁰. Это было лестно, туманно и безопасно.

V. Завоевание Италии Византией: военные проблемы

9 или 10 декабря 536 года Велизарий вошел в Рим. 21 февраля 537 года остроготский король Виттиг, двигаясь со своим войском на юг из своей столицы в Равенне с тем, чтобы начать осаду Рима, достиг Соляного моста на реке Анио¹. Велизарий возвел на мосту укрепления и оставил там гарнизон, но ночью, после подхода короля, гарнизон Велизария впал в панику и разбежался. На следующее утро Велизарий в сопровождении тысячи всадников выехал в направлении моста для того, чтобы произвести рекогносцировку местности. Он не знал о том, что его войско рассеялось и что готы уже были за рекой. Мощная атака готской кавалерии застигла его врасплох. Перебежчики указали его готам, и те направили атаку лично на него. Битва была жестокой, и только чудом Велизарию удалось вырваться невредимым. Он галопом поскакал обратно в Рим, а готы преследовали его по пятам.

1. Анализ военной тактики готов, сделанный Велизарием

Это было его первое столкновение с врагом, и, несмотря на волнение и суматоху битвы и на то, как стремительно все произошло (все это блистательно описано Прокопием), Велизарий сохранил достаточное хладнокровие, чтобы заметить кое-что для себя интересное. Добравшись до Рима, он объявил жителям города: теперь он уверен в том, что выиграет войну. Это объявление римляне встретили громким смехом: они считали, что человек, чуть не погибший в первой же стычке с готами, не имел права призывать их относиться к врагу с презрением². Но они ошибались.

Велизарий заметил, что войско остроготов и войско византийцев отличались друг от друга, и пришел к выводу, что это различие имеет существенное значение. Он, конечно, и раньше знал, что византийская кавалерия и кавалерия союзников, набранная из степных кочевников Юго-Восточной Европы, практически целиком состояла из верховых лучников. Но

теперь он обнаружил, что кавалерия готов была вооружена не луками и стрелами, а копьями и мечами. Лучники же были пехотинцами и шли в бой только под прикрытием своей кавалерии. Он понял, что готская кавалерия будет бессильна против стрел византийцев, если только не сойдется с ними в ближнем бою³. При правильной тактике остроготы не смогут дать достойный ответ византийским верховым лучникам и погибнут раньше, чем смогут приблизиться к врагу достаточно близко для того, чтобы применить свои копья или тем более вынуть из ножен свои мечи. А что касается готской пехоты, то она не сможет на равных сражаться с тяжеловооруженными верховыми лучниками.

Правда, здесь возникает один вопрос, на который у меня нет ответа и который редко поднимался⁴. Дело вот в чем. Как могло случиться, что Вели-зарий приехал в Рим, не имея самых элементарных сведений о неприятеле? Неужели он ничего не выяснил до того, как покинуть Константинополь? Повествование Прокопия не оставляет нам сомнений: Велизарий действительно ничего или почти ничего не знал о военных особенностях готов до того дня, когда они неожиданно напали на него в окрестностях Рима.

Такое случалось с ним и раньше. В 533 году, когда он направлялся в Африку для борьбы с вандалами, его армада бросила якорь у безлюдных берегов Сицилии, недалеко от подножия горы Этна. Прокопий наблюдал, как Велизарий стоял на берегу, озадаченный и обеспокоенный тем, что он ничего не знал о вандалах, с которыми собирался сражаться. Он не знал, что они за люди, как они воюют, какие военные действия ему предстоят и где ему следует расположить свой лагерь (последнее, впрочем, кажется более объяснимым)⁵. А ведь в те годы было достаточно людей, побывавших в вандальской Африке. Более того, многих восточных торговцев, живших Карфагене, вандалы посадили в тюрьму, подозревая, что они подстрекали Юстиниана к войне. В городе, однако, было много других, и иностранных и карфагенских торговцев, не пострадавших от вандалов⁶. Тем не менее, только добравшись до Сицилии, Велизарий задумался о том, где его корабли могут пристать к африканскому берегу и где его войска могут разбить лагерь. Возможно, причина этих затруднений в неточности древних карт. Велизарий заранее выслал Прокопия в Сиракузы с тем, чтобы там получить необходимую информацию. Но даже и теперь, по словам Прокопия, он не просил его разузнать о том, как воюют вандалы⁷. (Прокопию также было поручено выяснить, не подстерегает ли византийцев неприятельский флот в засаде; но этого Велизарий действительно никак не мог узнать заранее.) Еще более странным кажется то, что когда Велизарий со своей армадой кораблей уже достиг Сицилии, король вандалов еще ничего об этом не знал⁸. А ведь армада отошла от Константинополя в июне, делала много остановок на пути и дошла до Африки только в сентябре⁹. Более того, король выбрал именно этот неудачный момент для того, чтобы выслать экспедиционное войско в Сардинию, которая восстала против него. Предводитель сардинских повстанцев обратился за помощью к Юстиниану¹⁰, поэтому король вандалов считал, что если Константинополь и вышлет корабли, то именно в направлении Сардинии¹¹. Он не знал, что корабли уже пришли и пришли отнюдь не в Сардинию. Кажется почти невероятным, что король ничего не знал о передвижении огромного флота, состоявшего не менее чем из 500 транспортных судов и 92 боевых кораблей, однако Прокопий утверждает это со всей определенностью. Кроме того, тот факт, что король послал большую часть войска в Сардинию, а сам в это время уехал в Гермион, расположенный в четырех днях езды от моря¹², не оставляет сомнений в том, что он действительно ничего не знал о приближении Велизария. Что еще более странно, мавры, жившие в Африке к западу от вандалов, видимо, знали о подходе византийского флота еще до того, как он достиг Африки¹³. Прокопий в своем сочинении описывает вандальские методы ведения войны в малейших деталях: он предполагает, что его читатели ничего об этом не знают¹⁴. Это вполне понятно, но тот факт, что и Велизарий знал ровно столько же, кажется необъяснимым. Похоже, что новости в Средиземноморье VI века ДОХОДИЛИ ИЛИ с большими искажениями, ИЛИ не ДОХОДИЛИ вовсе.

2. Военная тактика Велизария

Возвращаясь к нашей теме, надо сказать, что Велизарий незамедлительно проверил свои новые знания на практике. Он защищал Рим с армией, насчитывавшей примерно 5000 человек, в то время как у готов было примерно 20000 воинов¹⁵. Велизарий защищался с присущей ему агрессивной энергией. Он выслал двадцать своих всадников с заданием захватить высоту в окрестностях города, неподалеку от Соляных ворот. Им был дан приказ применять в схватке с врагом только луки и стрелы, не прикасаясь к своим мечам и копьям. Когда стрелы закончатся, они должны на полной скорости, галопом мчаться обратно в Рим, ни в коем случае не вступая в ближний бой с неприятелем.