Текст книги "Вскрытые вены Латинской Америки"

Автор книги: Эдуардо Галеано

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 29 страниц)

Обнищавшие, разобщенные, лишенные капитала, с тяжелейшими внутренними структурными проблемами, латиноамериканские страны все больше снижают свои экономические, финансовые и налоговые барьеры, чтобы монополии, которые раньше душили каждую страну в отдельности, могли бы расширить свою деятельность и закрепить новое разделение труда в масштабе региона посредством специализации своей деятельности по странам и отраслям, определения оптимальных размеров для своих предприятий-филиалов, сокращения себестоимости, вытеснения с территории других конкурентов и стабилизации рынков. Филиалы транснациональных корпораций могут планировать завоевание латиноамериканского рынка /351/ только в той мере, в которой оно не затрагивает международной политики, проводимой их головными компаниями. Как мы уже видели в другой главе, нынешнее международное разделение труда определяет для Латинской Америки то же место, что ей отводилось и в прошлом. Новшества могут распространяться только внутри региона. На конференции в Пунта-дель-Эсте главы государств заявили, что «частная иностранная инициатива сможет играть важную роль в обеспечении достижения целей интеграции», и договорились, что Межамериканский банк развития увеличит «суммы, направляемые на кредитование экспорта в межлатиноамериканской торговле».

Журнал «Форчун» называл в 1967 г. «очень соблазнительными» новые возможности, которые латиноамериканский общий рынок открывает перед бизнесменами США: «Латиноамериканский общий рынок превращается в серьезный элемент для разработки планов на будущее. «Форд мотор ду Бразил» намерена четко скоординировать свои действия с «Форд де Архентина», чтобы добиться значительной экономии, производя обе местные модели автомобиля для больших рынков. «Кодак», которая сейчас выпускает фотобумагу в Бразилии, хотела бы производить пленку на экспорт в Мексике и фотоаппараты и проекторы в Аргентине» [115]. Журнал приводит и другие примеры «рационализации производства» и увеличения зоны действия других корпораций, таких, как ИТТ, «Дженерал электрик», «Ремингтон», «Отис элевейтор», «Вашингтон файрстоуи», «Вестингауз электрик» и «Америкэн машин энд фаундри». Девять лет тому назад Рауль Пребиш, горячо защищая ЛАСТ, писал: «Другой аргумент, который я часто слышу повсеместно от Мехико до Буэнос-Айреса, проезжая через Сан-Паулу и Сантьяго, сводится к тому, что Латиноамериканский общий рынок предоставит иностранной промышленности возможности для экспансии, которых сегодня она не имеет на наших рынках... Существует опасение, что преимущества общего рынка будут использоваться в основном иностранной промышленностью, а не национальной... Я разделял это опасение и продолжаю разделять его не только из-за развитого воображения, но и потому, что убедился в реальности этой угрозы на практике...» [116] /352/

Это признание не помешало ему подписать некоторое время спустя документ, в котором подтверждается, что «иностранному капиталу, без сомнения, принадлежит важная роль в развитии наших экономик» в связи с развитием процесса интеграции [117], и предлагается учредить смешанные общества, в которых «латиноамериканский предприниматель будет участвовать действенно и равноправие». Равноправно? Конечно, равноправие дело хорошее. Анатоль Франс замечательно сказал, что закон в его величественном равноправии запрещает как богатому, так и бедному спать под мостом, просить милостыню на улицах и красть хлеб. Но все дело в том, что на нашей планете в наше время на одну-единственную компанию – «Дженерал Моторз» – работает столько человек, сколько составляет все активное население Уругвая, и получает она за один только год доход в четыре раза больше, чем весь национальный валовой продукт Боливии.

Корпорации знают по опыту предыдущих интеграционных процессов все выгоды положения нечужеродного участника капиталистического развития в других регионах. Не напрасно общий товарооборот североамериканских филиалов, разбросанных по всему свету, в шесть раз превышает стоимость экспорта Соединенных Штатов[118]. В Латинской Америке, как и в других регионах, не действуют жесткие антитрестовские законы Соединенных Штатов. Здесь иностранные компании беззастенчиво превращают названия стран, в которых они действуют, в собственные псевдонимы. Первый договор в рамках ЛАСТ был подписан в августе 1962 г. между Аргентиной, Бразилией, Чили и Уругваем, но в действительности его подписали ИБМ, ИБМ, ИБМ и еще раз ИБМ. Договор уничтожал ограничения и таможенные барьеры в торговле стационарными установками и их компонентами между четырьмя странами и в то же время повышал налоги на импорт этого оборудования в регионе. ИБМ «внушила /353/ правительствам, что, если они снимут препятствия в торговле между собою, она построит заводы в Бразилии и Аргентине...» [119]. Ко второму соглашению, подписанному теми же странами, присоединилась Мексика: тогда PKА и «Филлипс оф Эйндхоувен» предложили ввести льготы в обмене оборудованием для радио и телевидения. И так далее... Весной 1969 г. девятое соглашение было посвящено разделу латиноамериканского рынка оборудования для выработки, передачи и распределения электроэнергии между «Юнион карбайд», «Дженерал электрик» и «Сименс».

В свою очередь Центральноамериканский общий рынок, рожденный стремлением к объединению деформированных и рахитичных экономик пяти стран, послужил лишь тому, что слабые национальные производители тканей, красок, медикаментов, косметики и галет были мгновенно сметены, а доходы компаний «Дженерал тайр энд раббер компани», «Проктер энд Гэмбл», «У. Р. Грейс», «Колгейт-пальмолив», «Стерлинг продактс» или «Нэшнл бискуитс» увеличились, и сфера их деятельности расширилась [120]. Отмена таможенных пошлин сопровождалась в Центральной Америке усилением барьеров против внешней иностранной конкуренции (чтобы хоть как-то это назвать), с тем чтобы разместившиеся в регионе иностранные компании могли продавать дороже и с большей выгодой. «Субсидии, полученные при помощи протекционистских тарифов, превышают общую стоимость продукции, созданной отечественным производством», – заключает Роджер Хансен [121].

Иностранные компании, как никто другой, умеют считать свое и чужое. Какой смысл, например, строить им в Уругвае или, скажем, в Боливии, Парагвае или Эквадоре, при их крошечных рынках, огромный автомобильный завод, мощные металлургические печи или крупный завод химических продуктов? И вот выбраны иные трамплины в соответствии с размерами внутренних рынков и возможностями их роста. Тормозится рост уругвайского завода пневматических шин, в большой степени зависящего от «Файрстоун», хотя филиалы той же «Файрстоун» в Бразилии и Аргентине расширяются с видами на интеграцию. /354/ По тем же самым причинам «Оливетти», итальянское предприятие, захваченное «Дженерал электрик», должно производить свои пишущие машинки в Бразилии, а счетно-вычислительные – в Аргентине. «Эффективное размещение ресурсов требует неравномерного развития различных зон страны или региона», – утверждает Роузенстейн-Роуден [122], и латиноамериканская интеграция также должна иметь свои северо-востоки и свои «полюса развития». В отчете о восьми годах деятельности «Договора Монтевидео», провозгласившего создание ЛАСТ, уругвайский делегат заявил, что «различия в уровнях экономического развития (между разными странами) все больше обостряются», потому что простой рост торговли при обмене взаимными уступками может только увеличить ранее сложившееся неравенство между привилегированными центрами развития и обреченными на застой районами. Представитель Парагвая со своей стороны жаловался в том же духе: он утверждал, что слаборазвитые страны, как это ни абсурдно, субсидируют индустриальное развитие наиболее передовых стран зоны свободной торговли, поглощая их продукцию по высоким внутренним ценам при одновременных таможенных послаблениях; он также сказал, что ухудшение условий торговли внутри ЛАСТ одинаково пагубно влияет на его страну, как и на страны за пределами этой зоны: «За каждую тонну импортируемых из зоны товаров Парагвай вынужден поставлять две». Существуют, заявил представитель Эквадора, «одиннадцать стран с разным уровнем развития, соответственно имеющие больше или меньше возможностей в использовании ими преимуществ зоны свободной торговли, что ведет к поляризации выгод и потерь...». Колумбийский представитель пришел к «единственному заключению: программа либерализации торговли благоприятствует в возрастающей прогрессии трем самым большим странам» [123]. По мере /355/ того как интеграция будет идти вперед, малые страны будут лишаться своих таможенных доходов, которые в Парагвае составляют почти половину национального бюджета, в обмен на сомнительную выгоду получать, например, из Сан-Паулу, Буэнос-Айреса или Мехико автомобили, сделанные теми же самыми компаниями, которые уже их продают из Детройта, Волфсбурга или Милана [121]. Такова правда, которая пробивается сквозь все приукрашивания. Успешное образование Андского пакта, объединяющего тихоокеанские страны, – реакция на очевидную гегемонию трех самых больших стран ЛАСТ: малые страны пытаются создать свой союз.

Несмотря на все трудности, какими бы непреодолимыми они ни казались, рынки расширяются но мере того, как сателлиты втягивают новых сателлитов в орбиту своей зависимости. Во времена диктатуры Кастело Бранко Бразилия подписала договор о гарантиях для иностранных инвестиций, по которому правительство брало на себя ответственность за риск и убытки по любой сделке. Характерно, что чиновник, заключавший этот договор, защищал его унизительные условия перед конгрессом, напирая на то, что «в ближайшем будущем Бразилия станет вкладывать капиталы в Боливии, Парагвае или Чили и тогда ей понадобятся договоры такого же типа» [125]. Действительно, все правительства, которые создавались в Бразилии после государственного переворота 1964 г., следовали тенденции, согласно которой их страна выступает по отношению к соседям как «субимпериалистическая» держава. Весьма влиятельная армейская группа правит своей страною как ярый представитель североамериканских интересов в регионе, призывая Бразилию осуществлять на юге полушария гегемонию наподобие той, от которой страдает по вине Соединенных Штатов и сама Бразилия. Генерал Голбери Коуту-э-Силва проповедует новую /356/ доктрину «предначертания судьбы». Этот идеолог «субимпериализма» писал в 1952 г., что подобное «предначертание судьбы» для Бразилии тем более оправданно, что до района Карибского бассейна наши интересы не пересекаются с интересами наших старших братьев с севера...» [126]. Генерал Коуту-э-Силва – нынешний президент отделения «Доу кемикл корпорейшн» в Бразилии. Такое стремление осуществлять своего рода субгосподство имеет, несомненно, многочисленные прецеденты в истории – от разрушения Парагвая ради интересов британского банка в войне 1865 г. до отправки бразильских войск для поддержки высадки морских пехотинцев США в Санто-Доминго ровно век спустя.

В последние годы явно ожесточилась борьба между засевшими в правительствах Бразилии и Аргентины представителями интересов империализма по поводу жгучей проблемы лидерства на континенте. Все указывает на то, что Аргентина не в состоянии принять мощный вызов Бразилии – Бразилия имеет вдвое большую территорию и население, в четыре раза превышающее население Аргентины, она производит в три раза больше стали, в два раза больше цемента и вырабатывает вдвое больше электроэнергии, коэффициент обновления ее торгового флота в пятнадцать раз выше. Кроме того, в последние два десятилетия она имела более высокие темпы экономического развития. До недавнего времени Аргентина производила больше легковых автомобилей и грузовиков, чем Бразилия. Но если сохранятся нынешние темпы развития, бразильская автомобильная индустрия окажется в 1975 г. в три раза мощнее аргентинской. Морской флот, который в 1966 г. был равен аргентинскому, в 1975 г. будет равняться флоту всей Латинской Америки, вместе взятой. Бразилия открывает перед иностранными инвестициями свой огромный потенциальный рынок, свои баснословные природные богатства, свою территорию, которая имеет большое стратегическое значение в качестве плацдарма, так как граничит со всеми южноамериканскими странами, кроме Эквадора и Чили. В этой стране созданы все условия для того, чтобы североамериканские компании, обосновавшиеся в ней, двигались вперед семимильными шагами, поскольку Бразилия имеет более /357/ дешевую и более обильную рабочую силу, чем ее главная соперница. Не случайно третья часть готовой продукции и полуфабрикатов, которые продаются внутри ЛАСТ, производится в Бразилии. В этой стране во многом будет решаться вопрос, быть ли Латинской Америке свободной или зависимой. Возможно, американский сенатор Фулбрайт не вполне отдавал отчет в том, насколько пророческими являются его слова, когда в 1965 г. он во всеуслышание заявил, что Бразилии предназначено быть руководительницей Латиноамериканского общего рынка.

«Никогда мы не будем счастливы, никогда!» – предсказывал Симон Боливар

Для того чтобы сегодня североамериканский империализм мог использовать интеграцию, с тем чтобы укрепить свое господство в Латинской Америке, в прошлом было необходимо, чтобы вчера Британская империя с той же целью разобщала наши страны. Наш архипелаг наций, не связанных между собой, появился как следствие раскола нашего национального единства. Когда народы с оружием в руках завоевали независимость, Латинская Америка возникла на арене истории, объединенная общими традициями, она была территориально едина и говорила в основном на двух языках общего происхождения – испанском и португальском. Но нам не хватало, как указывает Триас, одного из важнейших условий для того, чтобы создать единую великую нацию: нам не хватало экономической общности.

«Полюса» процветания той эпохи, которые развивались, дабы удовлетворить европейские нужды в ценных металлах и сельскохозяйственных продуктах, не были связаны между собой: ось веера находилась по другую сторону океана. Люди и капиталы по воле судеб занимались то добычей золота, то сахара, то серебра или индиго, и только крупные порты и столицы, эти пиявки, присосавшиеся к производящим регионам, существовали постоянно. Латинская Америка рождалась как единое целое в воображении и надеждах Симона Боливара, Хосе Артигаса и Хосе де Сан-Мартина, но заранее была обречена на раздробление самой уродливостью колониальной системы. Портовые олигархии укреплялись благодаря свободной торговле, структурно эклектичной, которая была источником их доходов. Эти просвещенные торгаши не могли служить идеалам национального единства, которое в Европе /358/ и Соединенных Штатах воплощала именно буржуазия. Англичане, ставшие наследниками Испании и Португалии, со времен, предшествовавших независимости, усиливали разъединение на протяжении всего прошлого века с помощью интриг дипломатов в белых перчатках, вымогательства банкиров и умения торговцев обольщать. «Родина для нас – это Америка», – провозгласил Боливар, но Великая Колумбия распалась на 5 стран, а освободитель умер, потерпев поражение. «Никогда мы не будем счастливы, никогда!» – сказал он генералу Урданете. Преданный Буэнос-Айресом, Сан-Мартин снял с себя знаки отличия командующего, а Артигас, который называл своих солдат американцами, отправился в Парагвай умирать в изгнании, вице-королевство Ла-Платы распалось на четыре части. Франсиско де Морасан, основатель Федеративной республики Центральной Америки, был расстрелян [127], и эта часть Америки разбилась на 5 частей, к которым затем прибавилась Панама, отторгнутая от Колумбии Теодором Рузвельтом.

Результат налицо: в настоящее время транснациональная корпорация действует более последовательно и с большим чувством локтя, чем группа островов, которая называется Латинской Америкой, разделяемая множеством границ и взаимным непониманием. Какую интеграцию могут осуществить между собой страны, которые не спаяны внутренне? Каждая страна страдает от глубоких шрамов на теле, от острых социальных конфликтов и неразрешенных противоречий между огромными пустынями на периферии и городскими оазисами. Эта драма воспроизводится в масштабах всего континента. Железные и шоссейные дороги, построенные для вывоза продукции за границу по самому кратчайшему пути, – яркое /359/ свидетельство бессилия или неспособности Латинской Америки вдохнуть жизнь в план создания единой нации. Бразилия не имеет постоянной сухопутной связи с тремя своими соседями – Колумбией, Перу и Венесуэлой, а города Атлантического побережья лишены прямой телеграфной связи с городами побережья Тихого океана, и телеграммы из Буэнос-Айреса в Лиму или из Рио-де-Жанейро в Боготу неизбежно должны идти через Нью-Йорк; то же самое происходит с телефонной связью между странами Карибского бассейна и Южной Америкой. Латиноамериканские страны продолжают отождествлять себя каждая со своим главным портом, отрицая свои общие корни и свою реальную самобытность; почти вся внутрирегиональная торговля осуществляется по морю: внутреннего транспорта фактически не существует. Дело доходит до того, что какой-нибудь международный картель по морским перевозкам устанавливает тарифы и маршруты, как ему вздумается, а Латинская Америка вынуждена страдать от непомерных тарифов и абсурдных маршрутов. Из 118 регулярных морских линий, существующих в регионе, только 17 функционируют под флагами стран региона; фрахты ежегодно обескровливают латиноамериканскую экономику на 2 млрд. долл. [128]

Так, товары, отправленные из Порту-Алегри в Монтевидео, быстрее доходят по назначению, если следуют через Гамбург; то же самое происходит с уругвайской шерстью, путешествующей в Соединенные Штаты, – плата за перевозку из Буэнос-Айреса в какой-нибудь порт в Мексиканском заливе уменьшается более чем на одну четверть, если путь лежит через Саутгемптон [129]. Доставка леса из Мексики в Венесуэлу обходится в два с лишним раза дороже, чем его транспортировка из Филадельфии в Венесуэлу, хотя Мексика, если посмотреть на карту, расположена намного ближе. Прямая перевозка химических продуктов из Буэнос-Айреса до Тампико (Мексика) стоит намного дороже, чем если их отправить через Новый Орлеан [130].

Сами Соединенные Штаты, надо отметить, ставили целью добиться и добились совсем иной судьбы. Уже /360/ через 7 лет после достижения независимости 13 колоний удвоили свою территорию, а еще 4 года спустя они на деле добились единства, создав единый рынок. В 1803 г. они купили у Франции по смехотворной цене территорию Луизианы, благодаря чему снова удвоили свою территорию. Затем настал черед Флориды, а в середине прошлого века – захвата и отторжения половины Мексики во имя «предначертания судьбы». Далее последовали покупка Аляски, захват Гавайских островов, Пуэрто-Рико и Филиппин. Колонии превратились в нацию, а нация стала империей, причем произошло это во имя практического осуществления целей, ясно выраженных и с давних пор лелеемых «отцами-основателями». В то время как северная часть Америки росла, развиваясь в рамках своих расширяющихся границ, южная часть, устремляясь вовне, разрывалась, как граната, на мелкие осколки.

Нынешний процесс интеграции не возвращает нас к нашим истокам, но приближает нас к достижению наших целей. Уже Боливар утверждал – и это было точное предсказание —что Соединенным Штатам, похоже, предназначено самим провидением покрыть всю Америку язвами нищеты, прикрываясь именем свободы. И уж конечно ни «Дженерал моторз», ни ИБМ не будут так любезны, чтобы взметнуть вместо нас наши старые знамена единства и освобождения, потерпевшие в прошлом поражения; и не современные предатели возродят к жизни дело наших национальных героев, которых их предки когда-то подло предали. Чтобы возродить Латинскую Америку, надо сначала вымести в море много накопившейся в ней гнили. Обездоленные, униженные, проклятые – вот в чьих руках решение этой задачи. Национальное освобождение Латинской Америки – это прежде всего задача социальная; чтобы Латинская Америка могла родиться заново, надо сначала свергнуть ее нынешних хозяев, и это должна совершить страна за страною. Время восстаний и перемен уже настало. Некоторые страны верят, что судьбой распоряжаются боги, но истина в другом: судьба – в руках людей. И эта истина должна быть наконец-то осознана нами. /361/

________________________________________

Примечания

1. Сорок лет назад североамериканские капиталовложения в обрабатывающую промышленность составляли лишь 6% от общего объема капиталовложении в Латинской Америке. В 1960 г. они составляли уже 20% и продолжали расти, пока не достигли одной трети всех инвестиций (Naciones Unidas, CEPAL. El financiamiento externo de Am?rica Latina. Nueva York—Santiago de Chile, 1964).

2. Secretar?a General de la OEA. El financiamiento externo para el desarrollo de la Am?rica Latina. Washington, 1969. Документ ограниченного пользования.

3. Данные Департамента торговли Соединенных Штатов и Межамериканского комитета «Союза ради прогресса» (Secretar?a General de la OEA. Op. cit.).

4. P. A. Baran, Р. М. Sweezy. El capital monopolista. M?xico, 1971.

5. J. J. Servan-Schreiber. El desaf?o americano. Santiago de Chile, 1968.

6. Цит. пo: A. Parera Dennis. Naturaleza de las relaciones entro las clases dominantes argentinas y las metr?polis. – “Fichas de investigaci?n econ?mica y social”, Buenos Aires, die. 1964.

7. Minist?rio do Planejamento e Coordena??o Geral. A industrializa??o brasileira: diagn?stico e perspectivas. Rio de Janeiro. 1969.

8. D. C?neo. Comportamiento у crisis de la clase empresaria. Buenos Aires, 1967.

9. Чили, Колумбия и Уругвай тоже пережили процессы индустриализации, вызванные падением импорта в те же периоды, которые здесь описываются. Уругвайский президент Хосе Батлье-и-Ордоньес (1903—1907 и 1911—1915) до избрания выступал глашатаем буржуазной революции в Латинской Америке. Восьмичасовой рабочий день был введен в законодательном порядке в Уругвае раньше, чем в Соединенных Штатах. В своем опыте welfare slate Батлье не только не ограничился претворением в жизнь самого передового для своего времени социального законодательства, но и изо всех сил способствовал культурному развитию и просвещению масс; он национализировал сферу общественных услуг и некоторые существенно важные с экономической точки зрения сферы производства. Однако он не затронул власти землевладельцев, не национализировал ни банковское дело, ни внешнюю торговлю. В настоящее время Уругвай страдает от последствий этих упущений Батлье (возможно, неизбежных) и от предательства его преемников.

10. «Переход к внутреннему производству какого-то определенного товара едва “заменяет” лишь очень незначительную часть прибавочной стоимости, которая раньше создавалась за пределами этой экономики... По мере того как потребление этого “замененного” товара быстро расширяется, спрос, порожденный импортом, может в краткий срок свести на нет валютные возможности» (М. dе С. Tavares. О processo do substitu??o de importa??es como modelo de desenvolvimento recente na Am?rica Latina. CEPAL—ILPES. R?o do Janeiro, s. f.).

11. I. Vi?as y E Gastiazoro. Econom?a y dependencia (1900—1968). Buenos Aires, 1968.

12. Министр экономики так отвечал на вопрос корреспондента журнала «Висион» 27 ноября 1953 г.: «Какие еще отрасли, помимо нефтяной промышленности, Аргентина хотела бы развивать в сотрудничестве с иностранным капиталом?» – «Чтобы дать наиболее точный ответ, назовем, по степени важности, нефть... Во-вторых, металлургическую промышленность... Нефтехимическую... Производство частей для транспорта... И производство в стране дизельных моторов» (Цит. по: A. Parera Dеnnis. Op. cit.).

13. О. Ianni. О colapso do populismo no Brasil. Rio de Janeiro, 1968.

14. L. Martins. Industrializa??o, burguesia nacional e desenvolvimento. R?o de Janeiro, 1968.

15. F. H. Cardoso. Ideolog?as de la burguesia industrial en sociedades dependientes (Argentina у Brasil). M?xico, 1970.

16. F. Bourricaud, J. Bravo Bresani, Н. Favre, J. Piel. La oligarqu?a en el Per?. Lima, 1969 (цифра взята из статьи Фавра).

17. R. Lagоs Escobar. La concentraci?n del poder econ?mico. Su teor?a. Realidad chilena. Santiago de Chile, 1961; V. Tr?as. Reforma agraria en el Uruguay. Montevideo, 1962. Работы публикуют неопровержимые данные: несколько сот семей владеют фабриками и землями, крупными торговыми предприятиями и банками.

18. «Мексиканские капиталисты становятся все более гибкими и честолюбивыми. Пользуясь свободой предпринимательства, которая послужила им отправным пунктом для сколачивания состояния, они располагают разветвленной сетью каналов, которая всем им, или по крайней мере самым могущественным, дает возможность постоянно преумножать и переплетать свои связи на основе дружбы, делового сотрудничества, браков, кумовства, взаимных услуг, членства в определенных клубах или объединениях, постоянных собраний и, конечно, близости их политических взглядов» (A. Aguilar Monteverde. – In: El milagro mexicano. M?xico, 1970).

19. Речь идет о Карлосе Пеллегрини. Когда «Джокей клаб», воздавая должное его заслугам, опубликовал речи Пеллегрини, автор изъял из них те, что содержали идею о необходимости индустриального развития.

20. Речь министра Элио Белтрана на обеде в Торговой ассоциации Рио-де-Жанейро (“Correio do Povo”, 24 de mayo de 1969).

21. CEPAL—BNDE. Quince a?os de pol?tica econ?mica en el Brasil. Santiago de Chile, 1965.

22. Один экономист, горячий сторонник иностранных инвестиций по имени Эухенио Гудин, подсчитал, что только по этой статье Бразилия подарила североамериканским и европейским компаниям не менее миллиарда долларов; Моасир Пайшан оценивает привилегии, предоставленные автомобильной промышленности в период ее создании, в сумму, равную национальному бюджету страны. Паоло Шиллинг указывает, что в то время, как бразильское государство предоставляло крупным международным корпорациям массу привилегий и позволяло им получать максимум прибылей при минимуме инвестиций, оно отказывало в помощи Национальному заводу моторов, созданному в период правления Варгаса. Впоследствии, при правительстве Кастело Бранко, это государственное предприятие было продано «Альфа-Ромео» (Brasil para extranjeros. Montevideo, 1966).

23. M. V. Queiroz. Os grupos multibilion?rios. – “Revista do Instituto de Ci?ncias Sociais”. Rio de Janeiro, jan.—dez. 1965.

24. Комиссия пришла к заключению, что в 1968 г. иностранный капитал контролировал 40% рынка капиталов Бразилии, 62% – ее внешней торговли, 82% – морских перевозок, 67% – внешних воздушных перевозок, 100% – производства автомобильного транспорта, 100% – пневматических шин, более 80% – фармацевтической промышленности, около 50% – химической, 59% – машиностроения, 62% – заводов деталей к автомобилям, 48% – производства алюминия и 90% – цемента. Половина иностранных капиталов принадлежала компаниям Соединенных Штатов, далее по степени важности шли западногерманские фирмы. Кстати, заслуживает внимания растущий удельный вес инвестиций Федеративной Республики Германии в Латинской Америке. Из каждых двух автомобилей, производимых в Бразилии, один сходит с конвейера «Фольксвагена» – главного производителя региона. Первый автомобильный завод в Южной Америке был немецкого происхождения – «Мерседес-Бенц» в Аргентине, основанный в 1951 г. «Байер», «Хёхст», БАСФ и «Шеринг» владеют значительной частью химической промышленности в латиноамериканских странах.

25. Специальное приложение к «Ныо-Йорк таймс» от 19 января 1969 г.

26. S. Nicolau. La inversi?n extranjera directa en los pa?ses do la ALALC. M?xico, 1968.

27. R. Garcia Lupo. Contra la ocupaci?n extranjera. Buenos Aires, 1968.

28. Цит. no: Naciones Unidas, CEPAL. Estudio econ?mico de Am?rica Latina, 1968. Nueva York—Santiago de Chile, 1969.

29. Репортаж в журнале «Висион» 3 февраля 1967 г.

30. J. L. Сесе?a. Los monopolios en M?xico. M?xico, 1962.

31. J. L. Сeсe?a. M?xico en la ?rbita imperial. M?xico, 1970; A. Aguilar, F. Carmona. M?xico, riqueza y miseria. M?xico, 1968.

32. Доклад министра Роберто Кампоса парламентской комиссии по изучению торговых сделок, совершенных между национальными и иностранными компаниями. Машинописный вариант. Палата депутатов, Бразилиа, 6 сентября 1968 г. Некоторое время спустя Кампос опубликовал любопытную интерпретацию националистской деятельности правительства Перу. По его мнению, экспроприация «Стандард ойл» правительством генерала Веласко Альварадо была не чем иным, как «демонстрацией мужской силы». Национализм, писал он, не имеет иной цели, кроме удовлетворения примитивной потребности человеческого существа в ненависти. Однако, добавил, он, «гордость не рождает инвестиций, не увеличивает притока капиталов...» (в газете «Глобо» 25 февраля 1969 г.).

33. S. Lichtensztejn, А. Соuriel. El FMI y la crisis econ?mica nacional. Montevideo, 1967; V. Tr?as. La crisis del Imperio. Montevideo, 1970.

34. Ф. Гаспариан в газете «Коррейо да Манья» от 1 мая 1968 г.

35. Secretar?a General de la OEA. Op. cit.

36. “International Banking Survey. Journal of Commerce”, New York, 25 feb. 1968.

37. R. A. Bennett у К. Аlmоnti. International Activities of United Slates Banks. – “The American Banker”. New York, 1969.

38. Minist?rio do Planejamento e Coordina??o Econ?mica. Programa de A??o Econ?mica do Governo. R?o de Janeiro, nov. 1964. Два года спустя, выступая в университете Маккензи в Сан-Паулу. Кампос подчеркивал: «Поскольку страны в процессе становления национального хозяйства не располагают ресурсами для создания современной экономики (в противном случае они не были бы слаборазвитыми), то им позволительно принимать помощь от всех желающих рискнуть в том замечательном предприятии, которым является прогресс, чтобы получить и свою долю прибылей».

39. «Переводы из Бразилии растут после принятия законодательства 1965 г., – отмечал орган Департамента торговли Соединенных Штатов. – Увеличивается поток прибылей, дивидендов и концессионных платежей; сроки и условия займов зависят от договоренности с Международным валютным фондом» (“International Commerce”, 24 apr.1967).

40. Secretar?a General do la OEA. Op. cit. Уже президент Кеннеди признавал, что в 1960 г. «из слаборазвитых стран, которые нуждаются в капиталах, мы извлекли 1300 миллионов долларов, в то время как туда экспортировали только 200 миллионов инвестиционных капиталов» (речь перед участниками конгресса АФТ – КПП в Майами 8 декабря 1961 г.).