Текст книги "Антология сатиры и юмора России XX века. Том 19"

Автор книги: Эдуард Успенский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 46 страниц)

История вторая
Первый раз в детский сад

Утром обычно папа отводил Веру в детский сад в коллектив к детям. А сам отправлялся на работу. Бабушка Лариса Леонидовна шла в соседний ЖЭК кружком кройки и шитья руководить. Мама в школу уходила учительствовать. Куда Анфису девать?

– Как куда? – решил папа. – Пусть тоже в детский сад идет.

У входа в младшую группу стояла старшая воспитательница Елизавета Николаевна. Папа ей сказал:

– А у нас прибавление!

Елизавета Николаевна обрадовалась и говорит:

– Ребята, какая радость, у нашей Веры родился братик.

– Это не братик, – сказал папа.

– Дорогие ребята, у Веры в семье сестричка родилась!

– Это не сестричка, – снова сказал папа.

А Анфиса к Елизавете Николаевне мордочкой повернулась. Воспитательница совсем растерялась:

– Какая радость. У Веры в семье родился негритенок.

– Да нет же! – говорит папа. – Это не негритенок.

– Это обезьянка! – говорит Вера.

И все ребята закричали:

– Обезьянка! Обезьянка! Иди сюда!

– Можно ей побыть в детском саду? – спрашивает папа.

– В живом уголке?

– Нет. Вместе с ребятами.

– Это не положено, – говорит воспитательница. – Может быть, ваша обезьянка на лампочках висит? Или всех колотит половником? А может, она любит цветочные горшки по комнате рассыпать?

– А вы ее на цепочку посадите, – предложил папа.

– Ни за что! – ответила Елизавета Николаевна. – Это так непедагогично!

И решили они так. Папа оставит Анфису в детском саду, но будет через каждый час звонить – спрашивать, как дела. Если Анфиса начнет горшками бросаться или с половником за директором бегать, папа ее сразу заберет. А если Анфиса будет себя хорошо вести, спать, как все дети, тогда ее навсегда оставят в детском саду. Возьмут в младшую группу.

И папа ушел.

Дети окружили Анфису и стали ей все давать. Наташа Грищенкова дала ей яблоко. Боря Голдовский – машинку. Виталик Елисеев дал ей зайца одноухого. А Таня Федосова – книжку про овощи.

Анфиса все это брала. Сначала одной ладошкой, потом второй, потом третьей, потом четвертой. Так как стоять она уже не могла, она легла на спину и по очереди стала свои сокровища в рот засовывать.

Елизавета Николаевна зовет:

– Дети, за стол!

Дети сели завтракать, а обезьянка осталась на полу лежать. И плакать. Тогда воспитательница взяла ее и за свой воспитательный стол посадила. Так как лапы у Анфисы были подарками заняты, пришлось Елизавете Николаевне ее с ложечки кормить.

Наконец дети позавтракали. И Елизавета Николаевна сказала:

– Сегодня у нас большой медицинский день. Я буду учить вас чистить зубы и одежду, пользоваться мылом и полотенцем. Пусть каждый возьмет в руки учебную зубную щетку и тюбик с пастой.

Ребята разобрали щетки и тюбики. Елизавета Николаевна продолжала:

– Взяли тюбик в левую руку, а щетку в правую. Грищенкова, Грищенкова, не надо зубной щеткой сметать крошки со стола.

Анфисе не хватило ни учебной зубной щетки, ни учебного тюбика. Потому что Анфиса была лишняя, незапланированная. Она увидела, что у всех ребят есть такие интересные палочки со щетиной и такие белые бананчики, из которых белые червячки вылезают, а у нее нет, и захныкала.

– Не плачь, Анфиса, – сказала Елизавета Николаевна. – Вот тебе учебная банка с зубным порошком. Вот тебе щетка, учись.

Она начала урок.

– Итак, выдавили пасту на щетку и стали чистить зубы. Вот так, сверху вниз. Маруся Петрова, правильно. Виталик Елисеев, правильно. Вера, правильно. Анфиса, Анфиса, ты что делаешь? Кто тебе сказал, что зубы надо чистить на люстре? Анфиса, не посыпай нас зубным порошком! А ну-ка, иди сюда!

Анфиса послушно слезла, и ее привязали полотенцем к стулу, чтобы она успокоилась.

– Теперь переходим ко второму упражнению, – сказала Елизавета Николаевна. – К чистке одежды. Возьмите в руки одежные щетки. Порошком вас уже посыпали.

Тем временем Анфиса раскачалась на стуле, упала вместе с ним на пол и побежала на четырех лапках со стулом на спине. Потом влезла на шкаф и там села, как царь на троне.

Елизавета Николаевна говорит ребятам:

– Смотрите, у нас царица Анфиса Первая появилась. На троне сидит. Придется нам ее заякорить. Ну-ка, Наташа Грищенкова, принеси мне из гладильной самый большой утюг.

Наташа принесла утюг. Он был такой большой, что она по дороге два раза упала. И проводом от электричества Анфису к утюгу привязали. Ее скакательность и бегательность сразу резко упали. Она стала ковылять по комнате, как старушка столетней давности или как английский пират с ядром на ноге в испанском плену в средние века.

Тут телефон зазвонил, папа спрашивает:

– Елизавета Николаевна, как там мой зверинец, хорошо себя ведет?

– Пока терпимо, – говорит Елизавета Николаевна, – мы ее к утюгу приковали.

– Утюг электрический? – спрашивает папа.

– Электрический.

– Как бы она его в сеть не включила, – сказал папа. – Ведь пожар будет!

Елизавета Николаевна трубку бросила и скорее к утюгу.

И вовремя. Анфиса его в самом деле в розетку вставила и смотрит, как из ковра дым идет.

– Вера, – говорит Елизавета Николаевна, – что же ты за своей сестренкой не следишь?

– Елизавета Николаевна, – говорит Вера, – мы все за ней следим. И я, и Наташа, и Виталик Елисеев. Мы даже за лапы ее держали. А она ногой утюг включила. Мы и не заметили.

Елизавета Николаевна вилку от утюга лейкопластырем забинтовала, теперь ее никуда не включишь. И говорит:

– Вот что, дети, сейчас старшая группа на пение пошла. Значит, бассейн освободился. И мы с вами туда пойдем.

– Ура! – закричали малыши и побежали купальники хватать.

Они пошли в комнату с бассейном. Они пошли, а Анфиса плачет и к ним руки тянет. Ей никак с утюгом ходить нельзя.

Тогда Вера и Наташа Грищенкова ей помогли. Они вдвоем утюг взяли и понесли. А Анфиса рядом шла.

В комнате, где бассейн, было лучше всего. Там цветы росли в кадках. Везде лежали спасательные круги и крокодилы. И окна были до самого потолка.

Все дети как начали в воду прыгать, только водяной дым пошел.

Анфиса тоже в воду захотела. Она к краю бассейна подошла и как свалится вниз! Только она до воды не долетела. Ее утюг не пустил. Он на полу лежал, и проволока до воды не доставала. И Анфиса около стенки болтается. Болтается и плачет.

– Ой, Анфиса, я тебе помогу, – сказала Вера и с трудом утюг с края бассейна сбросила. Утюг на дно ушел и Анфису утащил.

– Ой, – кричит Вера, – Елизавета Николаевна, Анфиса не выныривает! Ее утюг не пускает!

– Караул! – закричала Елизавета Николаевна. – Ныряем!

Она как была в белом халате и в шлепанцах, так с разбегу в бассейн и прыгнула. Вытащила сначала утюг, потом Анфису.

И говорит: – Эта меховая дурочка меня так измучила, будто я три вагона угля лопатой разгрузила.

Она завернула Анфису в простыню и всех ребят из бассейна достала.

– Все, хватит плавания! Сейчас мы все вместе пойдем в музыкальную комнату и будем петь «Теперь я Чебурашка…»

Ребята быстро оделись, а Анфиса так мокрая в простыне и сидела.

Пришли в музыкальную комнату. Дети встали на длинную лавочку. Елизавета Николаевна села на музыкальную табуретку. А Анфису, всю спеленутую, посадили на край рояля, пусть сохнет.

И Елизвета Николаевна начала играть:

 
Я был когда-то странной
игрушкой безымянной…
 

И вдруг послышалось – БЛЯМ!

Елизавета Николаевна удивленно смотрит по сторонам. Она это БЛЯМ не играла. Она снова начала:

 
Я был когда-то странной
игрушкой безымянной,
К которой в магазине…
 

И вдруг снова – БЛЯМ!

«В чем дело? – думает Елизавета Николаевна. – Может быть, в рояле мышка поселилась? И по струнам стучит?»

Елизавета Николаевна крышку подняла и в пустой рояль полчаса смотрела. Никакой мышки.

И снова начинает играть:

 
Я был когда-то странной…
 

И снова – БЛЯМ, БЛЯМ!

– Ничего себе! – говорит Елизавета Николаевна. – Уже два БЛЯМа получилось. Ребята, вы не знаете, в чем дело?

Ребята не знали. А это Анфиса, завернутая в простыню, мешала. Она незаметно ножку высунет, сделает БЛЯМ по клавишам и ножку снова в простыню вдернет.

Вот что получилось:

 
Я был когда-то странной
БЛЯМ!
Игрушкой безымянной,
БЛЯМ! БЛЯМ!
К которой в магазине
БЛЯМ!
Никто не подойдет
БЛЯМ! БЛЯМ! БУХ!
 

БУХ получилось потому, что Анфиса довертелась и с рояля рухнула. И все сразу поняли, откуда эти БЛЯМ-БЛЯМЫ сыпались.

После этого в жизни детского сада было некоторое затишье. То ли Анфиска устала каверзничать, то ли за ней очень внимательно все смотрели, но за обедом она ничего не выкинула. Если не считать, что она тремя ложками суп ела. Потом спала тихо вместе со всеми. Правда, спала на шкафу. Но с простыней и подушкой, все как положено. Никаких горшков с цветами по комнате не рассыпала и со стулом за директором не бегала.

Елизавета Николаевна даже успокоилась. Только рано. Потому что после полдника было художественное вырезание. Елизавета Николаевна сказала ребятам:

– А сейчас все мы дружно возьмем ножницы и будем из картона вырезать воротнички и шапочки.

Ребята пошли дружно брать картон и ножницы со стола. Анфисе ни картона, ни ножниц не хватило. Ведь Анфиса как была незапланированная, так незапланированной и осталась.

– Мы берем картон и вырезаем кружочек. Вот так, – Елизавета Николаевна показала.

И все ребята, высунув языки, стали вырезать кружочки. У них получались не только кружочки, но и квадратики, треугольники и блины.

– А где мои ножницы?! – закричала Елизавета Николаевна. – Анфиса, покажи мне свои ладошки!

Анфиса с удовольствием показала черные ладошки, в которых ничего не было. А задние лапы спрятала за спину. Ножницы, конечно же, были там. И пока ребята вырезали свои кружочки и козыречки, Анфиса тоже вырезала дырочки из подручного материала.

Все так увлеклись шапочками и воротничками, что не заметили, как час прошел и родители стали приходить.

Забрали Наташу Грищенкову, Виталика Елисеева, Борю Голдовского. И вот папа Веры пришел, Владимир Федорович.

– Как тут мои?

– Хорошо, – говорит Елизавета Николаевна. – И Вера, и Анфиса.

– Неужели Анфиса ничего не натворила?

– Как не натворила? Натворила, конечно. Всех зубным порошком посыпала. Чуть пожар не устроила. В бассейн с утюгом прыгнула. На люстре качалась.

– Значит, не берете ее?

– Почему не берем? Берем! – сказала воспитательница. – Вот сейчас мы кружочки режем, а она никому не мешает.

Она встала, и все увидели, что ее юбка в кружочках. И ее длинные ноги изо всех кружочков сверкают.

– Ах! – сказала Елизавета Николаевна и даже присела. А папа взял Анфису и отобрал у нее ножницы. Они у нее в задних лапах были.

– Эх ты, чучело! – сказал он. – Сама свое счастье испортила. Придется тебе дома сидеть.

– Не придется, – сказала Елизавета Николаевна. – Мы берем ее в детский сад.

И ребята запрыгали, заскакали, заобнимались. Так они Анфису полюбили.

– Только обязательно принесите справку от врача! – сказала воспитательница. – Без справки в детский сад ни один ребенок не пройдет.

История третья
Как Вера и Анфиса в поликлинику ходили

Пока у Анфисы справки от врача не было, ее в детский сад не брали. Она дома оставалась. И Вера с ней вместе дома сидела. И, конечно, с ними сидела бабушка.

Правда, бабушка не столько сидела, сколько по хозяйству бегала. То в булочную, то в гастроном за колбасой, то в рыбный магазин за селедочными очистками. Анфиса эти очистки больше всякой селедки любила.

И вот суббота наступила. Папа Владимир Федорович в школу не пошел. Он взял Веру и Анфису и в поликлинику с ними отправился. Справку получать.

Веру он за руку вел, а Анфису для маскировки решил в коляску посадить. Чтобы детское население со всех микрорайонов не сбегалось.

Если кто-то из ребят замечал Анфиску, то за ней очередь выстраивалась, как за апельсинами. Уж больно ребята в городе любили Анфиску. Но она тоже времени даром не теряла. Пока ребята вокруг нее крутились, брали ее на руки, передавали друг другу, она к ним в карманы лапки засовывала и все оттуда вытаскивала. Передними лапками ребенка обнимет, а задними у ребенка карманчики чистит. И все вещички она в защечных мешках прятала. Дома у нее изо рта вынимали ластики, значки, карандашики, ключи, зажигалки, жвачки, монетки, соски, брелки, патроны и перочинные ножички.

Вот они к поликлинике подошли. Вошли внутрь, в вестибюль. Вокруг все белое и стеклянное. На стенке висит веселая история в стеклянных рамочках: что с одним мальчиком было, когда он ядовитые грибы съел.

И другая история – про дяденьку, который сам себя лечил народными средствами: сушеными пауками, примочками из свежей крапивы и грелкой из электрического чайника.

Вера говорит:

– Ой, какой дяденька смешной! Сам больной, а курит.

Папа ей объяснил:

– Это он не курит. Это у него под одеялом грелка вскипела.

Вдруг папа закричал:

– Анфиса, Анфиса! Не облизывай плакаты! Анфиса, зачем ты в урну засунулась?! Вера, возьми веник и подмети, пожалуйста, Анфису.

У окна в кадке огромная пальма стояла. Анфиса как ее увидела, так к ней и бросилась. Обняла пальму и в кадку встала. Папа пробовал ее увести – ни за что!

– Анфиса, отпусти, пожалуйста, пальму! – строго говорит папа.

Анфиса не отпускает.

– Анфиса, Анфиса! – еще строже говорит папа. – Отпусти, пожалуйста, папу.

Анфиса и папу не отпускает. А руки у нее – как будто тиски из железа. Тут на шум пришел врач из соседнего кабинета.

– В чем дело? А ну-ка, обезьянка, отпусти дерево!

Но обезьянка дерево не отпускала. Врач попытался ее отцепить – и сам прилип. Папа еще строже говорит:

– Анфиса, Анфиса, отпусти, пожалуйста, папу, отпусти, пожалуйста, пальму, отпусти, пожалуйста, врача.

Ничего не получается. Тут главный врач пришел.

– В чем тут дело? Почему хоровод вокруг пальмы? У нас что – пальмовый Новый год? Ах, здесь обезьянка всех держит! Сейчас мы ее отцепим.

После этого папа уже так заговорил:

– Анфиса, Анфиса, отпусти, пожалуйста, папу, отпусти пальму, отпусти, пожалуйста, врача, отпусти, пожалуйста, главного врача.

Вера взяла и Анфису пощекотала. Тогда она всех отпустила, кроме пальмы. Она пальму всеми четырьмя лапами обняла, щекой к ней прижалась и плачет.

Главный врач сказал:

– Я недавно в Африке был по культурному обмену. Там много пальм видел и обезьянок. Там на каждой пальме обезьянка сидит. Они друг к другу привыкли. А елок там совсем нет. И белок.

Простой врач спросил папу:

– Зачем вы к нам обезьянку привели? Она заболела?

– Нет, – говорит папа. – Ей справка нужна в детский сад. Ее надо исследовать.

– Как же мы ее будем исследовать, – говорит простой врач, – если она от пальмы не отходит?

– Так и будем исследовать, не отходя от пальмы, – сказал главный врач. – Зовите сюда главных специалистов и заведующих отделениями.

И скоро к пальме все врачи подошли: и терапевт, и хирург, и ухо-горло-нос. Сначала у Анфисы кровь взяли на анализ. Она себя очень смело вела. Спокойно дала палец и смотрела, как у нее через стеклянную трубочку кровь из пальца берут.

Потом ее врач-педиатр слушал через резиновые трубочки. Он сказал, что Анфиса здорова, как маленький паровозик.

Дальше надо было Анфису на рентген вести. Но как ее поведешь, если ее от пальмы не оторвать? Тогда папа и врач из рентгеновского кабинета Анфису вместе с пальмой в кабинет принесли. Поставили ее вместе с пальмой под аппарат, и врач говорит:

– Дышите. Не дышите.

Только Анфиса не понимает. Она, наоборот, дышит, как насос. Очень врач с ней намучился. Потом как закричит:

– Батюшки, да у нее гвоздь в животе!! И еще один! И еще! Вы что ее гвоздями кормите?!

Папа отвечает:

– Не кормим мы ее гвоздями. И сами не едим.

– Откуда же у нее гвозди? – думает рентгеновский врач. – И как их из нее достать?

Потом он решил:

– А давайте дадим ей магнит на веревочке. Гвозди к магниту прилипнут, и мы их вытащим.

– Нет, – говорит папа. – Не будем мы ей магнит давать. Она с гвоздями живет – и ничего. А если она магнит проглотит, неизвестно еще, что из этого выйдет.

В это время Анфиса вдруг по пальме вверх полезла. Она вверх полезла какую-то штучку блестящую крутить, а гвозди на месте остались. И тогда врач понял:

– Это же гвозди не в Анфисе, а в пальме были. На них нянечка свой халат вешала и ведро по ночам. – Он говорит: – Слава богу, ваш паровозик здоров!

После этого Анфису с пальмой снова в холл принесли. И все врачи на консилиум собрались. Они решили, что Анфиса очень здорова и что ей можно в детский сад ходить.

Главный врач прямо около кадки ей справку написал и говорит:

– Вот и все. Можете идти.

А папа отвечает:

– Не можем. Потому что нашу Анфису от вашей пальмы можно только бульдозером оторвать.

– Как же быть? – говорит главный врач.

– Не знаю, – говорит папа. – Придется или нам с Анфисой, или вам с пальмой расставаться.

Врачи все вместе встали в кружок, как команда КВН, и стали думать.

– Надо взять обезьянку – и все тут! – сказал рентгеновский врач. – Она за сторожа будет ночью.

– Мы ей белый халат сошьем. И она будет нам помогать! – сказал врач-педиатр.

– Да, – заметил главный врач. – Она схватит у вас шприц с уколом, мы все будем за ней по всем лестницам и чердакам бегать. А потом она с этим шприцем на какого-нибудь папу с занавески свалится. А если она с этим шприцем в какой-нибудь класс забежит или детский сад, да еще в белом халате!

– Если она в белом халате, со шприцем просто по бульвару пройдется, все наши старушки и прохожие вмиг на деревьях окажутся, – сказал папа. – Отдайте нашей обезьянке вашу пальму.

В это время бабушка Лариса Леонидовна в поликлинику пришла. Она ждала, ждала Веру и Анфису. Их не было. Она забеспокоилась. И сразу сказала главному врачу:

– Если вы обезьянку заберете, я тоже у вас останусь. Я без Анфисы жить не могу.

– Вот и хорошо, – говорит главный врач. – Это все решает. Нам как раз уборщица нужна. Вот вам авторучка, пишите заявление.

Только смотрит – авторучки нет.

– Ничего, – говорит он. – Я сейчас кабинет открою, у меня там есть еще одна.

Только смотрит – ключа нет. Папа ему объясняет:

– Ничего вы не откроете, ваши ключики-авторучки давно уже у нашей обезьянки за щекой.

Он открыл Анфисе рот и привычным движением оттуда достал авторучку, ключ от кабинета главного врача, ключ от кабинета, где рентген стоит, круглую печать для справок, круглое зеркальце врача ухо-горло-носа и свою зажигалку.

Как врачи все это увидели, они сказали:

– У нас своих неприятностей хватает, чтобы у нас еще печати пропадали! Забирайте вашу обезьянку с нашей пальмой. Мы себе новую вырастим. У нас главный врач каждый год в Африку ездит по культурному обмену. Он семена привезет.

Папа и врач-рентгенолог подняли пальму вместе с Анфисой и в коляску ее установили. Так пальма в коляске и поехала. Когда мама пальму увидела, она сказала:

– По моим ботаническим сведениям, эта пальма называется Нефролепис широколистный бархатный. И растет она в основном весной по одному метру в месяц. Скоро она наверх прорастет к соседям. И будет у нас Нефролепис многоэтажный. Станет наша Анфиса по этой пальме по всем квартирам и этажам лазить. Садитесь обедать, селедочные очистки давно на столе.

История четвертая
Вера и Анфиса идут в школу

Бабушка Лариса Леонидовна совсем с Верой и Анфисой измучилась, пока они в детский сад не ходили. Она говорила:

– Когда я директором школы была, я отдыхала.

Ей приходилось раньше всех вставать, завтрак для малышей готовить, гулять с ними, купать их, в песочнице с ними играть.

Она продолжала:

– У меня вся жизнь была тяжелая: то разруха, то временные трудности. А сейчас совсем тяжело стало.

Она никогда не знала, что ждать от Веры и Анфисы. Допустим, она суп варит на молоке. А Анфиса на шкафу пол подметает. И суп у бабушки получается мусорный, а не молочный.

– А вчера вот как было. Вчера взялась полы мыть, все водой залила. Анфиса стала мамины платки примерять. Другого времени у нее не нашлось. Платки на пол побросала, они мокрые стали, в тряпки превратились. Пришлось и платки, и Веру, и Анфису стирать. А силы у меня уже не те. Я лучше на вокзал пойду грузчиком… мешки с капустой таскать.

Мама ее успокаивала:

– Еще один день, и они в садик пойдут. Справка о здоровье у нас есть, нам надо только туфельки и передничек купить.

Наконец туфельки и передничек купили. И папа рано утром Веру с Анфисой торжественно повел в детский сад. Вернее, это Веру повели, а Анфису в сумке понесли.

Подошли они и видят, что детский сад торжественно закрыт. И надпись висит большая-пребольшая:

ДЕТСКИЙ САД ЗАКРЫТ НА ПРОРЫВ ТРУБЫ

Надо бы детей и зверей снова домой вести. Но тогда бабушка из дома убежит. И папа сказал сам себе:

– А возьму-ка я их с собой в школу! И я буду спокоен, и для них развлечение.

Он взял девочку за руку, Анфисе приказал в сумку залезть – и пошел. Только чувствует, что-то сумка тяжелая. Оказалось, что Вера в сумку залезла, а Анфиса снаружи идет, босичком. Папа Веру наружу вытряхнул, а Анфису в сумку засунул. Так удобнее стало.

К школе и другие учителя подошли с детьми, и завхоз Антонов с внуками Антончиками. Они тоже в этот трубопрорывательный детский сад ходили. Детей очень много получилось – десять человек, целый класс. Кругом школьники очень важные ходят или носятся как угорелые. Дети прилипли к своим папам и мамам – не отлепить. А учителям же надо на уроки идти.

Тогда самая старшая учительница Серафима Андреевна сказала:

– Мы всех детей в учительскую комнату отведем. И попросим Петра Сергеевича с ними посидеть. У него уроков нет, а педагог он опытный.

И детей повели в учительскую к Петру Сергеевичу. Это был директор школы. Он был очень опытный педагог. Потому что сразу сказал:

– Караул! Только не это!

Но родители и Серафима Андреевна стали просить:

– Петр Сергеевич, ну пожалуйста. Всего лишь два часика!

В школе прозвенел звонок, и учителя в свои классы побежали уроки давать. Петр Сергеевич с малышами остался. Он им сразу игрушки раздал: указки, глобус, коллекцию минералов Поволжья и еще кое-что. Анфиса заспиртованную лягушку схватила и с ужасом стала рассматривать.

А чтобы малыши не скучали, Петр Сергеевич начал им сказку рассказывать:

– В одном Министерстве народного образования жила-была баба Яга…

Вера сразу сказала:

– Ой, страшно!

– Пока еще нет, – сказал директор. – Выписала она себе однажды командировку, села на метлу и полетела в один маленький городок.

Вера снова говорит:

– Ой, страшно!

– Да ничего подобного, – говорит директор. – Она не в наш город полетела, а в другой… В Ярославль… Прилетела она в одну школу, пришла в младшие классы…

– Ой, страшно! – продолжала Вера.

– Да, страшновато, – согласился директор. – И говорит: «Где у вас план внеклассной работы младшеклассников?!! Давайте его сюда, а то я вас всех съем!»

Вера тут свое лицо сморщила, как косточку персика, чтобы заплакать. Но директор раньше успел:

– Не плачь, девочка, никого она не съела!

– Никого?

– Никого. Все целы остались. Даже директора в этой школе не съела… До чего же вы, детсадовские, чувствительны! Если вас сказки пугают, что с вами правда жизни сделает?!

После этого Петр Сергеевич детсадовцам книжки раздал и тетрадки. Читайте, смотрите, изучайте, рисуйте.

Анфисе очень интересная книга досталась: «План пионерской работы 6-го «А»». Анфиса читала, читала… Потом ей что-то не понравилось, и она этот план съела.

Потом ей муха не понравилась. Эта муха все в окно стукалась, хотела разбить. Анфиса схватила указку – и за ней. Муха на лампочку села, Анфиса как по мухе хвать!.. В учительской стало темно. Дети закричали, заволновались. Петр Сергеевич понял, что пришла пора решительных мер. Он вывел детей из учительской и стал по одному ребенку в каждый класс запихивать. В классах такая радость началась. Представляете, только учитель сказал: «Сейчас мы с вами напишем диктант», а тут ребенка в класс запихивают.

Все девочки охают:

– Ой, какой маленький! Ой, какой перепуганненький! Мальчик, мальчик, как тебя звать?

– Маруся.

Учитель говорит:

– Маруся, Маруся, ты чья? Тебя нарочно подбросили или ты заблудилась?

Маруся сама точно не уверена, поэтому начинает нос морщить, чтобы заплакать. Тогда учитель ее на руки взял и говорит:

– Вот тебе кусочек мела, рисуй кошечку в углу. А мы будем диктант писать.

Маруся, конечно, начала карябать в углу доски. У нее вместо кошечки получилась табакерка с хвостом. А учитель начал диктовать: «Пришла осень. Все дети сидели в доме. Один кораблик плавал в холодной луже…»

– Обратите внимание, дети, на окончания слов «в доме», «в луже».

И тут Маруся как заплачет.

– Ты чего, девочка?

– Кораблик жалко.

Так и не удалось в четвертом «В» диктант провести.

В пятом «А» география была. И пятому «А» Виталик Елисеев достался. Он не шумел, не кричал. Он очень внимательно все слушал про вулканы. А потом спросил у учительницы Грищенковой:

– Булкан – он булки делает?

Вера и Анфиса были засунуты учителю Валентину Павловичу Встовскому на урок зоологии. Он четвероклассникам про животный мир средней полосы России рассказывал. Он говорил:

– У нас в лесах Анфисы не водятся. У нас водятся лоси, кабаны, олени. Из умных зверей встречаются бобры. Они живут у маленьких речек и умеют строить плотины и хатки.

Вера очень внимательно слушала и смотрела на картинки зверей по стенам.

Анфиса тоже очень внимательно слушала. А сама думала:

«Какая красивая ручка на шкафу. Как бы ее облизнуть?»

Валентин Павлович стал про домашних зверей рассказывать. Он говорил Вере:

– Вера, назови нам домашнее животное.

Вера сразу сказала:

– Слон.

Учитель ей подсказывает:

– Ну почему слон? Слон в Индии бывает домашним животным, а ты назови наше.

Вера молчит и пыхтит. Тогда Валентин Павлович стал ей подсказывать:

– Вот дома у бабушки живет такой ласковый с усами.

Вера сразу поняла:

– Таракан.

– Да нет, не таракан. А ласковый такой дома у бабушки живет… с усами и хвостом.

Вера тогда все окончательно сообразила и сказала:

– Дедушка.

Все школьники так и грохнули. Сам Валентин Павлович не удержался и сдержанно улыбнулся.

– Спасибо тебе, Вера, и тебе, Анфиса, спасибо. Вы очень оживили наш урок.

А к Вериному папе на урок арифметики два Антончика были засунуты – внуки завхоза Антонова.

Папа немедленно их в дело пустил.

– Из пункта А в пункт Б идет пешеход. Вот ты… как тебя зовут?

– Алеша…

– Ты, Алеша, будешь пешеход. А ему навстречу из пункта Б в пункт А идет грузовик… Как тебя зовут?

– Сережа Антонов!

– Ты, Сережа Антонов, будешь грузовик. Ну-ка, как ты тарахтишь?

Сережа Антонов тарахтел прекрасно. Чуть Алешу не задавил. Ученики мигом задачу решили. Потому что все стало ясно: как едет грузовик, как идет пешеход и что встретятся они не в середине пути, а около первой парты. Потому что грузовик идет быстрее в два раза.

Все бы хорошо, но тут к школе подъехала комиссия из роно. Приехали люди, которые работу школы проверяют.

Подъехали, а от школы тишина идет, как пар от утюга. Они сразу насторожились. Это были две тети и один тихий начальник с портфелем. Одна тетя была длинная, как целых две. А другая низкая и круглая, как целых четыре. У нее лицо было круглое, глаза круглые и все другие части тела были как по циркулю.

Длинная тетя говорит:

– Как же это может быть, чтобы школа была такая тихая? Я за свою длинную жизнь такого не видела.

Тихий начальник предположил:

– Может быть, сейчас эпидемия гриппа происходит? И все школьники дома сидят? Вернее, лежат как один.

– Нет никакой эпидемии, – отвечает круглая тетя. – В этом году грипп вообще отменили. Я в газетах читала. Наши лучшие в мире врачи новое лекарство закупили и всем уколы сделали. Кого укололи, тот пять лет гриппом не болеет.

Тогда длинная тетя подумала:

– Может быть, здесь коллективный прогул и все ребята как один в кино сбежали «Доктора Айболита» смотреть? А может быть, учителя на уроки с дубинками ходят, всех учеников запугали и дети сидят тихие как мышки?

– Надо пойти и посмотреть, – сказал начальник. – Ясно одно: если в школе такая тишина, значит, в школе непорядок.

Вошли они в школу и в первый попавшийся класс засунулись. Смотрят, там ребята Борю Голдовского окружили и воспитывают:

– Ты почему, мальчик, такой неумытый?

– Я шоколад ел.

– Ты почему, мальчик, такой пыльный?

– Я на шкаф залезал.

– Ты почему, мальчик, такой липкий?

– Я на бутылке с клеем сидел.

– Давай, мальчик, мы тебя в порядок приведем. Умоем, причешем, курточку отчистим.

Комиссия в лице длинной тети спрашивает:

– А почему это у вас на уроке посторонний?

Учительница в этом классе была Верина мама. Она говорит:

– Это не посторонний. Это – учебное пособие. У нас сейчас внеклассное занятие происходит. Урок труда.

Комиссия в этот раз в лице круглой тети снова спрашивает:

– Какое такое внеклассное занятие? Как оно называется?

Верина мама, Наталья Алексеевна, говорит:

– Называется оно «Уход за младшим братом».

Комиссия сразу забуксовала, затихла. А тихий начальник спрашивает:

– И что этот урок по всей школе идет?

– Конечно. У нас даже лозунг есть, типа призыва: «Уход за младшим братом полезен всем ребятам!»

Комиссия окончательно успокоилась. Тихо-тихо так на цыпочках к директору в учительскую пришла.

В учительской тишина и благодать. Учебные пособия лежат везде как положено. А директор сидит и ведомости на учеников заполняет.

Тихий начальник сказал:

– Мы вас поздравляем. Это вы здорово придумали с младшим братом. Мы теперь такое движение по всем школам начнем.

А длинная тетя сказала:

– С младшим братом – это все прекрасно. А как у вас дела с внеклассной работой обстоят? Дайте мне скорее «План внеклассной работы младшеклассников».

Петр Сергеевич свое лицо сморщил, как косточку персика.