Текст книги "Клуб настоящих мужчин"

Автор книги: Эдриенн Бродер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

Глава 2

Мне нравится сама идея существования двух полов, а вам?

Джеймс Тербер

Расплатой за нарушенное обещание, данное в Новый год, и отсутствие свиданий в январе стал обед в дорогом суши-баре в районе Вест-Виллидж. Люси заказала все деликатесы, какие только можно себе представить: морского ежа, фаршированного перепелиными яйцами, сочного тунца, австралийскую ставриду, гигантских моллюсков. Она надеялась, что финансовые затраты скорее всего подтолкнут подругу к активному поиску мужчины в феврале. Люси положила кусочек имбиря на последний кусочек рыбы, окунула его в соевый соус и отправила в рот. И через минуту опять потянулась за меню.

– Ты будешь что-нибудь заказывать?

– Понимаю причину такого обжорства и спешу заверить – это бесполезно, – засмеялась Марта. – Похоже, ты забыла, что деньги для меня уже не проблема. На прошлой неделе состоялось четыре «первых свидания», поэтому можешь есть, пока не лопнешь.

Люси вздохнула и остановила выбор на зеленом чае.

– И как же прошли свидания? Попадались еще религиозные фанатики?

Марта покачала головой:

– Было несколько типов со странностями и полным отсутствием мужественности. Ты понимаешь, кого я имею в виду? Привлекательные, безукоризненно одетые, остроумные, но напрочь лишенные сексуальных флюидов. И все нормальной ориентации.

– То есть на необитаемом острове ты бы с ними оказаться не захотела?

Марта молча кивнула.

– Вот вопрос к тебе, как к биологу: если эти женоподобные существа гетеросексуальной ориентации не умеют соблазнять женщин, они обречены на вымирание?

– Время покажет, – сказала Люси, думая об Адаме. Он такой нежный и эрудированный, но вряд ли может считаться эталоном идеального мужчины.

– Как получилось, что многие современные парни не умеют выполнять самую простую мужскую работу? Неужели навыки были утрачены всего за одно поколение? – Марта пыталась вспомнить, встречались ли ей настоящие умельцы в Нью-Йорке. – Наши отцы умели починить любую сломанную вещь, но никто из знакомых, хотя бы на десять лет старше или младше, не имеет ни малейшего представления, как это делается. Вот что ты обычно предпринимаешь, когда у тебя в квартире что-нибудь выходит из строя?

– Маленькие неполадки могу исправить сама, – ответила Люси, – а в сложных случаях приходится звать Купера. В прошлый раз он заменил проводку, починил пылесос и смастерил обувные ящики для платяного шкафа в спальне.

– Ах, Купер, – протянула Марта, услышав о лучшем друге Люси еще со студенческих времен. – Как ты думаешь, почему он так отличается от других? Откуда все знает и умеет?

– Если растешь на молочной ферме, волей-неволей приходится помогать по хозяйству. Думаю, Тэкингтоны не имели возможности вызывать мастера каждый раз, когда что-то ломалось, – пожала плечами Люси. – Купер такой умелый и изобретательный, что мог бы неделями жить в лесу с одним перочинным ножиком. Но он галантен, как во времена наших отцов. Придержит дверь перед девушкой и донесет тяжелые вещи – для него это норма, естественное поведение.

– А я припоминаю, что он также высокий, привлекательный и очень сильный, – засмеялась Марта. – А теперь напомни, почему между вами никогда не было даже намека на роман?

Люси помнила свое сильное увлечение Купером, когда он был ее наставником на первом курсе.

– О, ты наверняка, слышала подобные истории. Вначале каждый из нас встречался с кем-то другим. А потом мы узнали друг друга слишком хорошо, чтобы быть вместе.

– Что ты имеешь в виду? – Господи, да то, что он пьет колу на завтрак и, читая книгу, первым делом заглядывает на последнюю страницу.

– Ну и что в этом такого ужасного? – удивилась Марта, но решила не вдаваться в подробности.

Люси сделала глоток чаю.

– Правда, мы заключили соглашение… – Она имела в виду их договоренность: если Люси исполнится тридцать лет и никто из них еще не заведет семью, они заключат брачный союз. Но четыре года назад (на двадцать девятый день рождения Люси) было решено еще немного передвинуть срок и подождать, пока ей не стукнет тридцать пять.

Марте в этом отношении не так повезло, потому что ее последний запасной вариант женился сто лет назад.

– Рискую показаться снобом, но как выпускник Колумбийского университета стал фермером?

Люси много раз задавала Куперу этот вопрос, еще когда они учились в колледже.

– Если бы он сейчас был здесь, то наверняка попросил бы тебя объяснить, почему занятия литературой и философией идеально вписываются в твой образ жизни, – улыбнулась Люси, представив, как Купер на рассвете доит коров с томиком Ницше «По ту сторону добра и зла» в заднем кармане джинсов.

– Думаю, он прав. Диплом психолога не слишком помог мне стать хорошей актрисой, – заметила Марта, аккуратно подкрашивая губы ярко-красной помадой.

– У тебя есть планы на вечер?

– Статья о моногамности калифорнийских шиншилл, а потом баиньки, – вздохнула Люси.

– Хочешь доказать, что на самом деле мыши вовсе не являются подлыми грызунами? И зачем же я тогда ищу мужчину, когда мне нужен именно мышонок, – покачала головой Марта. – А может, зайдешь пропустить по стаканчику? Через полчаса придет Джесси, я попросила его повесить полку.

– Повесить полку? – усомнилась Люси. – Твой брат умеет работать руками? Ты что, шутишь?

– Осторожней, Люс, ты все-таки говоришь о моем кровном родственнике.

– Просто не могла и подумать, что он искусен в чем– то, хоть отдаленно напоминающем работу молотком.

– Возможно, завтра ты получишь лучшее место в партере и увидишь представление.

– Эй! – воскликнула Люси. – Ты что, уходишь? Не забывай, с какой целью мы сегодня устроили этот скромный обед.

– В наказание за то, что у меня не было свидания.

– Почему наказание, Марта? Я же полностью на твоей стороне. Давай просто обсудим, почему в последнее время ты превратилась в отшельницу.

Марта пожала плечами:

– Я была занята. – Она уселась в кресло и запахнула кардиган. – Не знаю, Люс, это все слишком утомительно. И у меня было свидание в январе. Во всяком случае, что-то вроде того.

– «Первые свидания» не считаются.

Марта снова пожала плечами:

– А ты с кем ходила на настоящее свидание в последний раз? Кто это был?

– Саймон Ходжес. – Тот самый политический обозреватель, в обществе которого ты отчаянно скучала? Это было много месяцев назад.

– Ну что сказать? Саймон стал последней каплей. Я даже не знаю, почему так получилось. Он ведь не сделал ничего ужасного, но после этой встречи что-то во мне будто умерло.

– Что? Может, последняя надежда? – усмехнулась Марта.

– Ох, Марта, поверь, я знаю, все это непросто, но представь, что каждое свидание станет забавным случаем, который впоследствии можно будет обсудить. Над неудачными кавалерами мы посмеемся, а в конце концов попадется и кто-нибудь стоящий. Вспомни, я тоже уже опустила руки, когда вдруг встретила Адама.

Марта через силу попыталась улыбнуться, но улыбка тут же сползла с ее лица.

– Как бы я хотела, чтобы мама разделяла твое мнение.

– Ну, и что же она натворила на этот раз?

– Да ничего особенного, просто ее отношение к ситуации резко переменилось. – Марта наполнила пиалу чаем. – Она целую вечность твердила, что в наши дни не найти подходящего мужчину – у одного скошенный лоб, другой мало зарабатывает, третий много пьет, и все в таком духе, а теперь и вовсе начала паниковать. Раньше она волновалась, что я выберу недостойного меня человека. А теперь боится, что никто не захочет связать со мной свою судьбу.

– Но, это же абсурд!

– А вчера она меня утешила, что я еще не упустила шанс выйти замуж. «Не все потеряно, дочка, не забывай о вдовцах».

– Не может быть!

– Люси, клянусь, это правда! Если завтра я приведу домой неандертальца, она лишь скажет, как чудесно будет играть с ним в шарики.

Люси представила себе маму Марты в действии. Бетси, отличная хозяйка и любительница принимать гостей, относилась к материнским обязанностям с отстраненной вежливостью стюардессы. Она общалась с дочерью, как с пассажиркой бизнес-класса: без конца проверяла, удобно ли Марте, не голодна ли та, и иногда вела с ней светскую беседу.

– Она даже предложила мне встретиться со Стэнли.

– Ты имеешь в виду сорокалетнего сына соседей, который сочиняет «Великий Американский Роман» и живет с родителями? – ужаснулась Люси. – Встретиться с тем самым Стэнли?

– Да, с тем самым.

Люси сняла очки и потерла переносицу.

– Не делай этого. Хотя и от Бетси есть своя польза– я, по крайней мере, начинаю ценить свою маму.

– Понимаю, ведь то же самое я чувствую по отношению к твоей, – рассмеялась Марта. – Вирджиния меня просто пугает.

– Моя мама действительно способна напустить страх, – согласилась Люси. – Но пока еще придерживается мнения: «Ни один мужчина для тебя недостаточно хорош». Конечно, это относится и к Адаму, – вздохнула Люси. – Я так устала от этих вечных придирок! Она как будто бы хочет заставить меня сомневаться в правильности выбора.

– Может, так оно и есть? Может, она мечтает, чтобы ты больше зависела от нее?

– Именно. Но чем сильнее я пытаюсь не обращать внимания на ее слова, тем больше они отпечатываются в моем сознании. А ког да Адам допускает какую-нибудь глупость, я начинаю говорить ее словами.

– О Боже, ужасно осознавать, что становишься похожей на маму! – согласилась Марта.

– В последнее время она постоянно спрашивает, действительно ли мне интересно с Адамом. – Люси передразнила манеру, в которой мама произносила слово «интересно». – И тем самым намекает, что он скучнейший человек.

– Не поняла, – удивилась Марта. – Может, Адам недостаточно часто смеется над ее шутками?

– Да нет, тогда бы она говорила: «Дорогая, у него потрясающее чувство юмора», – объяснила Люси. – Быть интересным в понимании мамы – значит ловить каждое ее слово.

– Бедный Адам, он не пара для Вирджинии. – Марта сделала знак, чтобы им принесли счет. – А как он вообще поживает?

– Все в порядке. – Люси подчеркнула интонацией всю банальность этого слова.

– Что между вами происходит?

– Он так и не получил научную должность в этом семестре, ему, вероятно, снова придется работать ассистентом. Опять аспирантура, семинарские занятия и проверка письменных работ. Первый курс экономики, сто первая группа. Я понимаю, Адам разочарован и расстроен. Возможно, даже чувствует себя униженным.

Марта подумала, что, если твоя девушка восходящая звезда на факультете, жизнь вряд ли становится проще.

– И что ты чувствуешь к нему сейчас? – спросила она.

– Я совру, если скажу, что не испытываю абсолютно никаких эмоций. Неуверенность Адама словно грязь на ботинках, и иногда мне хочется прикрикнуть: «Оставь все за порогом».

Марта хотела было рассмеяться, но увидела, как серьезна Люси.

– Если парень постоянно твердит, что недостоин тебя, в глубине души постепенно начинаешь в это верить. И что еще хуже, я думаю, его отношение ко мне тоже меняется.

В глазах Люси появились слезы.

– Ты что, спятила? – вскричала Марта. – Мужчина оставляет тебе записки с любовными признаниями по всей квартире. Господи, может, вы и переживаете трудный период, но он не охладел, могу поспорить.

Она накрыла ладонью руку Люси.

– Вы ведь собирались вместе уехать на День святого Валентина?

Люси кивнула и явно повеселела. У ее коллег Вулфов был маленький домик за городом, в двух часах езды от реки Гудзон. На выходные они отдали его влюбленной паре. Люси предвкушала четыре дня с Адамом в лесу, где даже еду придется готовить в печи, как в старые добрые времена.

– Именно так я представляла себе ад. – Марта потянулась за чеком, и, увидев сумму, вытаращила глаза. – Люси Стоун, надеюсь, ты испытываешь угрызения совести. Твоя бедная одинокая подруга должна расплачиваться за то, что у нее нет мужчины.

Марта бросила на стол кредитную карту и посмотрела на часы. Они должны были встретиться с Джесси десять минут назад.

Еще в коридоре Марта услышала оглушительно громкую арию из «Богемы» и неизвестно почему рассердилась из-за того, что Джесси принес с собой кассету. Неужели все ее записи кажутся ему настолько ужасными? Любовь брата к опере проявилась в четырнадцать лет (если подумать, не особенно подходящий возраст в жизни мальчика для подобного увлечения), когда Марта училась в Бостонском колледже. Тогда ее возмутило пагубное влияние родителей на брата. Она попыталась вмешаться и послала Джесси записи «Нирваны», «Перл Джем» и «R.Е.М.», но желаемого эффекта не добилась.

Марта повернула ключ – дверь не открылась. После нескольких безуспешных попыток она решила, что, вероятно, пугливый братец закрылся изнутри. Марта начала колотить в дверь, выкрикивая его имя, но музыка была слишком громкой. Интересно, кого это Джесси так боится, что не хочет пускать в квартиру? Впрочем, он с детства отличался ранимостью и мнительностью, так что ничего удивительного.

Марта спустилась к консьержке и взяла ключ от верхнего замка. Войдя в квартиру, она первым делом нажала кнопку выброса кассеты на плейере. Тот выплюнул «Богему» и проглотил Боба Марли. Марта попыталась успокоиться с помощью правильной дыхательной техники, с которой ее познакомил личный тренер: вдыхаем-выдыхаем и задерживаем дыхание, считая до четырех. Она сразу почувствовала себя намного лучше, наслаждаясь звуками песни «Милая, не плачь» и предвкушая бокал вина. Марта удовлетворенно осмотрела квартиру, больше напоминающую отель своими шикарными бархатными диванами, приглушенным светом и витающим в воздухе ароматом сигарет.

– Все дело в атмосфере, – пояснила Марта, когда Люси первый раз зашла к ней. Это было сразу после знакомства в прачечной Кенсингтона пять лет назад.

Люси окрестила жилище Марты борделем. Та делала вид, что недовольна таким названием, но в душе испытала гордость.

В прекрасном настроении, покачиваясь под ритм регги, Марта вошла в кухню, чтобы поздороваться с братом.

– Эй, малыш, – сказала она. – Ты не думаешь, что закрывать дверь на верхний замок – это перебор?

– А ты не думаешь, что перебор – это опаздывать на полчаса, когда я пришел тебе помочь?

Джесси был юношей под метр восемьдесят, с широкими плечами и продолговатым лицом. Он очень походил на Марту, если не считать ямочки на подбородке и полного отсутствия седины. Волнистые волосы Джесси носил на косой пробор, немного перебарщивая с гелем для укладки. Он, как обычно, был в мятых синих джинсах и жеваной рубашке.

– Меня расстроил разговор с Люси, – извинилась Марта. Поскольку Джесси даже не поинтересовался, в чем дело, она пояснила: – Мы говорили о нелепом поведении мужчин в Нью-Йорке.

Джесси промямлил, что-то невразумительное и вновь склонился над маленьким ящиком для инструментов.

– Нужна помощь? – поинтересовалась сестра. – Или лучше налить вина и не мешать?

– Все в порядке. Просто не могу найти шурупы. – Он уставился в аккуратную деревянную коробку. – Они должны быть в секции от Ш до Я.

«Он этого не говорил», – мысленно взмолилась Марта, протиснувшись мимо брата к холодильнику.

– Белое подойдет? – спросила она, хотя другого просто не было. Но, как ни старалась, она не смогла сдержаться и переспросила: – Ты хочешь сказать, что все твои инструменты разложены по названиям в алфавитном порядке?

Не обратив внимания на вопрос, Джесси начал тщательно мыть руки, намыливая их от кончиков ногтей до запястий и обратно. Закончив, он поднял вверх ладони, как это обычно делают хирурги, и огляделся в поисках полотенца. Остановив выбор на бумажной салфетке, Джесси поинтересовался:

– Где ты хочешь повесить полку?

Марта указала на свободное место над раковиной:

– Вон там. Вообще-то я планировала разместить на ней кулинарные книги и, может быть, несколько ваз. Хорошая идея, как ты думаешь?

– Великолепная, – уверенно кивнул он, но что– то в его тоне насторожило Марту.

– Не забудь заложить в стену анкер, – напомнила она, представляя себе ужасные последствия строительной деятельности Джесси.

– Что?

– Ну, анкер. Ты знаешь об этом приспособлении, правда?

– Мар-та! – угрожающе протянул Джесси.

– Да? Я что, уже ничего не могу спросить?

Джесси взял маленький табурет, на который Марта обычно залезала, чтобы достать бутылки или тарелки со шкафов, и поставил его в самый дальний угол кухни:

– Сядь и пей вино. И никаких подсказок из зрительного зала.

– Ну что ж, в принципе справедливо, – согласилась Марта, следуя его указаниям.

Так приятно было держать в руке прохладный бокал вина! Она отпила большой глоток, предоставив еще не повешенную полку и стены своей судьбе.

– Итак, что нового в мире детских книг?

– Я откопал двух потрясающих писателей! – вскричал ее брат, от волнения приподнимаясь на цыпочки.

Марта подумала, что при случае следует обсудить с Джесси эту ужасную привычку.

Джесси просветил ее относительно последних литературных находок: «Все уточки рано ложатся спать» и «Золотое зернышко заболело». Он оживленно пересказывал содержание, описывал иллюстрации и рассуждал о возрасте юных читателей этих рассказов. Марта в очередной раз отметила, как сильно брат любит свою работу. Если бы и к другим сторонам жизни он относился попроще! Джесси находится в постоянном напряжении – подпрыгивает, когда грузовики проезжают через канализационные люки, и постоянно волнуется, что может начаться бактериологическая война. Приступы беспокойства не дают ему заснуть ночью, а днем беспокоит аллергия. Кожа на руках потрескалась из-за частого мытья и постоянного использования антисептических салфеток. К тому же недавно он принес четыре абсолютно одинаковые пары небьющихся очков.

– А что с той девушкой, о которой ты мне рассказывал? У вас все нормально? – поинтересовалась Марта.

– Ты про Андреа? – переспросил Джесси с застенчивой улыбкой. – Вчера у нас было уже третье свидание.

– Ну и?..

– Думаю, все идет хорошо, – сказал он, ввинчивая четвертый из шести шурупов в нарисованную на стене линию. С каждым поворотом отвертки крошилась штукатурка и летела пыль.

Марте хотелось отвести глаза, но она не могла этого сделать.

– Лучше слушай своего брата и не смотри на этот страшный процесс разрушения.

– Ну, тогда расскажи, как далеко ты зашел в плане обольщения.

– Пока что Андреа не давала мне для этого повода, – покраснел Джесси.

Марта заметила, что нарисованная им на стене линия немного искривляется книзу.

– Тебе не кажется, что согласие на третье свидание уже можно рассматривать как проявление благосклонности?

– Я надеюсь… Ведь она даст понять, если захочет, чтобы я ее, ну… поцеловал.

Марта закатила глаза.

– А почему она должна это делать?

– Формально, конечно, не должна, – взглянул на сестру Джесси, – но я боюсь оскорбить ее и к тому же, не хочу торопить события. – Он продолжил работу. – Андреа такая умная, одаренная и независимая. И значит, непременно намекнет каким-то образом, что готова к дальнейшему развитию событий.

«Вот чем оборачивается ум, одаренность и независимость бедной Андреа», – подумала Марта.

– Поверь, ты вовсе ее не оскорбишь, если проявишь свои истинные чувства.

Отвертка, выскользнув из пальцев Джесси, покатилась по кухонному столу и с грохотом упала на пол.

– Может, тебе все-таки помочь?

Они вместе подняли полку и повесили на отведенное место.

– Знаешь, какого отношения я жду от мужчины? – спросила Марта.

– Уважения? – с надеждой произнес Джесси и завинтил шурупы, не замечая, что полка висит неровно.

– Да, конечно. Но я также хочу, чтобы меня преследовали, ухаживали, добиваясь моего внимания, и в конце концов, соблазнили.

Джесси был явно смущен.

– Прояви хоть какие-то задатки лидера, ведь это заложено в мужчине от природы! – предложила Марта.

Вместо ответа Джесси грянул песнь тореадора из своей любимой оперы «Кармен». По отсутствующему выражению его лица Марта догадалась, что брат пытается пробудить в себе напор и решимость быка перед атакой на матадора. Джесси гордо выпрямился, выпятил грудь и расправил плечи.

– Да дум да-дум, дум да де да-де-дум, – напевал Джесси и вдруг умолк и снова сгорбился.

– Что случилось, тореадор? – забеспокоилась Марта.

Джесси уныло взглянул на сестру:

– Я вспомнил о Фердинанде.

Быка Фердинанда из одноименного рассказа ошибочно сочли свирепым, увидев, как яростно тот брыкается и бьет копытом о землю. На самом деле Фердинанд был добрейшим существом, а буйствовал из-за укуса пчелы. Его отправили в Мадрид, где он должен был сразиться на арене с тореадором, но Фердинанд загляделся на цветы на шляпках дам. Это была любимая книга маленького Джесси.

– Слушай, Марта, ты же прекрасно знаешь, что меня воспитывали как правильного католического мальчика. И не забывай, что я тридцать с лишним лет руководствовался твоими наставлениями, а последние двенадцать встречался с нью-йоркскими женщинами. В результате я абсолютно лишен лидерских качеств, свойственных сильному полу. Все либо воспитывали меня, либо ругали.

– Но разве тебе никогда не хотелось накинуться на Андреа?

– Что? Накинуться?! – Джесси был так шокирован, словно Марта предложила подкинуть Андреа шпанскую мушку. – Ты же сама учила меня вести себя деликатно!

– Да, знаю, прости меня за это.

– Тебе не кажется, что ты переходишь все границы?

– Какой кошмар! – вместо ответа воскликнула Марта.

Джесси обеспокоенно взглянул на творение своих рук.

– Да нет, не полка. Я имею в виду тебя и Андреа! Ты что же, хочешь, чтобы она все взяла на себя? – Марта метнулась в гостиную. – Вспомни, как протекает брачный периоде животном царстве: мужская особь гордо ходит перед самочкой, борется за нее и поет восторженные песни от чистого маленького сердца, лишь бы заполучить любимую. Да спроси хотя бы Люси, если не веришь мне!

Джесси закрыл ящик с инструментами и прошел за сестрой.

– Почему бы тебе сегодня же вечером не поцеловать Андреа? – спросила Марта. – Позвони прямо сейчас и скажи, что постоянно думаешь о ней.

Их разговор прервало громкое мяуканье, и Джесси немедленно воспользовался лазейкой, чтобы улизнуть от разговора.

– Мне пора, – промямлил он, быстро складывая инструменты. – Кстати, я запер психованного кота в ванной. – Он аккуратно обмотал шарф вокруг шеи, оставив свободным один конец. Джесси всегда так делал, чтобы прикрыться, если пассажиры в автобусе начнут чихать или кашлять.

Марта протянула брату пальто и нежно поцеловала в щеку.

– Спасибо за помощь.

– Рад, что оказался полезен. – Джесси взял шапку-ушанку, какие обычно носят шестилетние малыши, и бережно натянул на уши.

Оставалось только надеяться, что если братец наберется мужества и назначит вечером свидание Андреа, то хотя бы догадается снять ужасную шапку.

Как только Джесси ушел, Марта открыла дверь в ванную. Ее рыжий кот Ганнибал пулей выскочил и, подбежав к хозяйке, начал выписывать круги вокруг ее щиколоток. Он исступленно терся о ноги Марты, урчал и мяукал, требуя, чтобы его немедленно покормили и приласкали. Ганнибал был одной из немногих фобий Джесси, поддававшихся разумному объяснению. Дело в том, что кот грозно атаковал любого, осмелившегося переступить порог «борделя». Кроме Марты, естественно.

– Неудивительно, что из-за тебя ни один мужчина не захочет провести ночь в моих апартаментах, – пожурила она Ганнибала, насыпая корм в миску. Затем Марта внимательно осмотрела плоды трудов Джесси и, вздохнув, осторожно положила «Радости кулинарии» на криво прибитую полку.