Текст книги "Четвертый с Фринагара. Ад во мне. Дело вкуса. Пропавший Ромни. Охота за сокровищем."

Автор книги: Эдгар Ричард Горацио Уоллес

Соавторы: Ричард Скотт Пратер,Дороти Сейерс,Эллери Куин,Джо Алекс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)

Глава 19

У дверей я остановился, чувствуя, что горло мое пересохло, как кость на солнцепеке. Ноги были словно ватные, во всем теле чувствовалась слабость, но сознание работало четко. Вынув из кармана пистолет, я осторожно нажал на дверь. Она была не заперта, и я вошел в дом.

Из библиотеки, в которой недавно состоялась наша беседа с Сильверменом, доносились приглушенные голоса.

Когда я проходил мимо пальмы, ее листья нежно погладили меня по плечу. Подойдя к приоткрытой двери библиотеки, я остановился и прислушался.

– …Сколько мне можно повторять, Боб, что я не собирался использовать эти сведения против тебя! Это просто… Ну, знаешь, как теперь все осложнилось.

Я узнал голос Митчелла.

Затем заговорил Сильвермен:

– Ты нечестно вел себя, Ральф! Хорошо еще, что Джитс заставил тебя явиться сюда с этой папкой!

Эти слова были сказаны таким тоном, что чувствовалось: Митчелла в любом случае ждут большие неприятности.

Почти сразу же послышался ворчливый голос Госса:

– Какого черта Джо не дает о себе знать?

Для выхода на сцену момент был как нельзя более подходящим. Я распахнул дверь и вошел в библиотеку, держа наготове пистолет. Сильвермен и Госс сидели за большим письменным столом. Перед ними лежала голубая папка. Несколько бумаг валялось прямо на столе. Митчелл и еще один человек – очевидно, это и был Джитс – стояли поодаль, у книжных полок.

– Вы напрасно ждете весточки от Джо! – сказал я и с шумом захлопнул за собой дверь.

От неожиданности Госс широко открыл рот и вскочил со стула. Рука его потянулась под куртку, но потом безвольно опустилась, когда он заметил пистолет в моей руке. Лицо капитана до сих пор еще не пришло в норму от удара, которым я угостил его на борту «Фринагара» – губы были распухшими и красными.

Сильвермен среагировал на мое появление иначе. Он стал белым, как алебастр, мгновенно постарев на несколько лет, но внешне остался совершенно спокойным.

Митчелл и Джитс недоуменно уставились на меня.

– А ну-ка, ребятки, – сказал я им, – быстро повернитесь к полкам и наберите по охапке книг. Да побыстрее!

Они повиновались.

Губы Сильвермена зашевелились, и он хрипло спросил:

– Каким образом вам…

– …удалось остаться живым? – закончил я за него. – Видимо, не пробил еще мой час, Сильвермен. Но вот твой уже наступил, можешь мне поверить!

Он уже приходил в себя. Даже сейчас, потрясенный моим внезапным появлением, он все-таки сумел взять себя в руки, хотя и знал, что на этот раз ему не вывернуться.

– Надеюсь, у вас хватит здравого смысла, мистер Скотт, и вы не совершите бесполезного убийства?

– За последние дни из меня выбили весь здравый смысл!

Госс незаметно стал двигаться в правую сторону. Я сразу же навел на него пистолет.

– Советую не шевелиться, капитан! Или вы думаете, что мои чувства к вам изменились в лучшую сторону после нашей последней встречи на «Фринагаре»?

Госс снова застыл на месте. И он, и Сильвермен не сводили с меня глаз. Должно быть, костюм Фишера висел на мне, как на чучеле. К тому же он был весь изодран и измазан в грязи. На рубашке красовались кровавые пятна, лицо же мое цветом напоминало старый ванильный торт с малиновым вареньем.

У меня оставалось очень мало времени до приезда полиции, а я должен был еще успеть задать парочку вопросов обоим Бобам.

– У одного из вас есть еще шанс, – сказал я. – У того, кто заговорит первым. Учтите, выносить приговор буду я!

Сильвермен покосился на Госса.

– Не слушай этого идиота, Боб! Ты же видишь, у него вся рубаха в крови! Он еле держится на ногах!

– А вам и не придется рассказывать слишком много. Девяносто процентов мне уже известно. За это вы можете поблагодарить Ральфа и Наварро, с которыми мы мило побеседовали полчаса назад…

Я быстро пересказал им все, что узнал за последнее время и добавил, обращаясь к Сильвермену:

– Я просмотрел бумаги в голубой папке и обнаружил, что вы давали Госсу крупные суммы, из которых он по крайней мере половину вкладывал в компанию «Атлас». Путь чеков легко проследить, и они окажутся бесспорной уликой, как и карта с пометками красным карандашом, что лежит перед вами на столе. Если ж ко всему этому добавить ваше членство в Государственной комиссии по строительству шоссейных дорог, то вам не позавидуешь. Все вместе послужит достаточным основанием, чтобы отправить вас далеко от тех мест, где вы обычно пребываете. Даже мне, не специалисту, и то ясно. А уж экспертам не составит ни малейшего труда доказать связь между Робертом Госсом и компанией «Атлас», с одной стороны, и связь между Госсом и вами – с другой. И если не считать убийства и другие мелочи, суду будет достаточно ваших авантюр, связанных с покупками земельных участков.

Никто из них не произнес ни слова.

Тогда я попытался подойти с другой стороны и повернулся к Госсу:

– Я знаю совершенно точно, что этот общественный деятель снабжал вашу компанию сведениями, которые касались прокладки новых шоссейных дорог. За вами и за Наварро он действовал как за ширмой. Белден, пока не струсил, оформлял все сделки по скупке земель. Но кое-какие детали мне до сих пор неизвестны. Кто, например, возглавлял это дело?

Этот вопрос тоже остался без ответа. Но Госс все-таки нервно облизал губы и слегка повернулся ко мне, словно собираясь заговорить. Губы Сильвермена, казалось, срослись друг с другом.

– Можешь не бояться этого деятеля, – сказал я Госсу. – У меня имеется достаточно материалов, чтобы обеспечить вас обоих нужным количеством цианистого калия, когда вы попадете в камеру для приведения в исполнение смертных приговоров в тюрьме. Ты ведь знаешь о существовании такой камеры, Моррисон?

Он вздрогнул, услышав свое настоящее имя.

– Лично я представляю себе все это дело следующим образом, – продолжал я. – Инициатором и организатором с самого начала был Сильвермен. Так сказать, человек за сценой. Зная, что ты скрываешься от полиции, он смог без особого труда убедить тебя сотрудничать с ним. Тем более, что дело представлялось весьма прибыльным…

– Ну уж и прибыльным… – начал было Госс, но Сильвермен тут же перебил:

– Придержи язык, Боб! – сказал он, глядя мимо меня на Госса. – Неужели ты не понимаешь, что у него нет никаких доказательств?! И к тому же он вот-вот сдохнет! Его не хватит и на пять минут. Послушай лучше меня! Ты ведь знаешь, какие у меня связи. Клянусь, что все обойдется как нельзя лучше. За свою судьбу можешь не беспокоиться!

Теперь уже не приходилось сомневаться, кто из них босс. Я постарался изобразить на лице некоторое подобие улыбки.

– Доказательств более чем достаточно, Сильвермен! В настоящий момент Наварро стоит перед инспектором полиции и слово в слово пересказывает ему все то, о чем я только что поведал вам. Полиция будет здесь с минуты на минуту.

– Он лжет, Боб! – выкрикнул Сильвермен. – Он приехал один! И никакой полиции не будет!

И тут я услышал вой полицейской сирены. Собственно, это могла быть случайная патрульная машина, но в таком случае она появилась очень вовремя.

– Слышите? – спросил я.

И в этот момент понял, что Сильвермен поверил мне. Впрочем, он, видимо, и раньше не сомневался в моих словах. Госс стал пугливо озираться, словно затравленная крыса.

– Вы уже не вывернетесь, голубчики, – продолжал я. – Хотя честно сознаюсь, что Сильвермен находится в более выгодном положении. У него есть на кого свалить вину. Козел отпущения заготовлен заранее… Человек с темным прошлым! Преступник, за которым охотится полиция!.. Как ты думаешь, кто бы это мог быть, Моррисон?

Госс как-то нерешительно посмотрел на меня. Он отлично понял, кого я имел в виду. Зато Сильвермен не колебался ни секунды. Он бросил на меня холодный взгляд и сказал:

– Странно, что вы не сообразили этого раньше, Скотт. Разумеется, всем этим делом заправлял Моррисон! Он и понесет ответственность за совершенные проступки… Человек с преступным прошлым. И сколько я ни отговаривал его, он не хотел отступать. Именно ему пришла в голову мысль воспользоваться моим положением и с помощью шантажа он втянул меня в это грязное дело…

– Так вот как ты заговорил! – вне себя от ярости выкрикнул Госс. – Паршивая падаль! Вонючий выродок!.. Теперь мне все ясно, Скотт. Этот ублюдок предусмотрел все. У него в руках мое полицейское досье, и если бы не его связи, я давно бы уже находился за решеткой! Он всех нас держал в кулаке, понимаешь? И один разрабатывал все планы. Он и Белдена доставил на яхту, чтобы самому решить, что с ним делать. Кстати, и яхта эта не моя, а его. Только записана на мое имя. И вот там мы имели возможность поговорить без помех. А вечеринка с танцами была организована для отвода глаз. И когда ты появился в каюте, он сказал мне: «Нам придется убрать их обоих»…

Госс внезапно замолчал. До сих пор у него получалось все гладко, но слова «он сказал мне» Госс произнес, не подумав и в следующее мгновение уже, видимо, понял, что полностью свалить свою вину на Сильвермена ему не удастся.

– Все последующие события – это лишь результат его решения, – уже без прежней уверенности добавил он.

Звук сирены не становился громче и через некоторое время совсем исчез. Я забеспокоился. Потом заметил, что дуло моего пистолета смотрит вниз в пол и снова придал ему нужное направление. Я уже совсем ослабел и еле держал пистолет.

– Значит, «Фринагар» только записан на твое имя… – Я замолчал, мне даже трудно было говорить. Горло мое пересохло и было шершавым, как наждачная бумага. – А на самом деле яхта его? Что ж, я так и думал! Ты никогда не назвал бы ее «Фринагаром»… Назвал бы «Морским бродягой» или… – Я опять замолчал. Мысли путались в голове, и я не мог найти нужных слов.

– Ну да! – подхватил Госс. – Яхта только записана на мое имя. А куплена на его деньги. И у него где-то хранится завещание, которое они с Митчеллом заставили меня написать в его пользу. По этому завещанию все мое имущество переходит к нему, независимо от того, какой смертью я умру – естественной или насильственной. Он все предусмотрел, этот подлец!

– Кто тебе давал деньги? Он? Я видел у Митчелла чеки на крупные суммы…

– Он давал мне около миллиона в год, и я регистрировал их в налоговом управлении на свое имя. У меня жена и трое детей, он же – холостяк. Таким образом ему удавалось уменьшить сумму налога, а при помощи этого крючкотвора Митчелла утаивать и более крупные суммы. Но самое главное, конечно, заключалось в том, что он оставался в тени во всех своих аферах. Честно говоря, я до сих пор не знаю, откуда у него столько денег. Уверен, большая часть их добыта разными грязными махинациями…

Я оглянулся, мне нужно было на что-нибудь сесть. Остатки сил я тратил на то, чтобы держать тело в вертикальном положении. Стула рядом не оказалось, а кушетка стояла слишком далеко.

Внезапно зазвонил телефон, стоящий на маленьком столике у кушетки. Сильвермен сделал шаг в его сторону, но я жестом дал ему понять, что сам возьму трубку.

Добравшись до кушетки, я сразу же тяжело опустился на нее. Госс и Сильвермен напряженно следили за мной. А я чувствовал себя отвратительно. Все мое тело было покрыто противным липким потом, голова кружилась от слабости, к горлу подкатывала тошнота. Чтобы поднять телефонную трубку, мне пришлось собрать все свои силы.

– Мистер Сильвермен? – спросил человек на другом конце провода. Спросил тихо и вежливо.

– С кем я говорю? – спросил я.

– Это лейтенант Стронг, сэр.

– Вот и отлично. С вами говорит Сильвермен. Приезжайте полить мои цветочки!

– Как вы сказали, сэр? Боюсь, что я неправильно…

– Вы все правильно поняли, лейтенант! У телефона Шелл Скотт! Где вы застряли, черт бы вас побрал?! Разве Элейн Эмерсон еще не приехала к вам?

– Приехала! Конечно, приехала! Эта истеричка учинила здесь настоящий погром! И рассказывает всякие небылицы!

– Она говорит сущую правду! Особенно то, что касается Роберта Сильвермена.

Внезапно в трубке послышался голос Сэмсона:

– Это ты, Шелл? – хрипло спросил он. – А я уж думал, тебя убили!

– Ты прав только наполовину. Но если не поторопишься приехать сюда со своими парнями, то окажешься прав на все сто процентов.

На этом наша беседа закончилась. Я не положил трубку, а просто выпустил ее из руки, оставив болтаться на шнуре.

– Что ж, – сказал Сильвермен, обращаясь к Госсу, – теперь джентльмены из полиции действительно находятся на пути сюда. Напрасно ты поторопился облить меня грязью. – Он улыбнулся точно так же, как тогда, когда уничтожал драгоценный манускрипт. – Ты отлично знаешь, что я и дня не пробуду в тюрьме. Меня ни в чем не смогут обвинить, не так ли?

Его голос прозвучал дружелюбно, даже ласково. Вдруг он нахмурился, словно вспомнив о мелкой, но неизбежной неприятности и повернулся ко мне.

– К сожалению, я вынужден покинуть этот дом на некоторое время. Как насчет рюмочки коньяку? – И широким жестом распахнул левую дверцу секретера.

– Если ты попытаешься выкинуть какой-нибудь трюк, то он будет последним в твоей жизни! Отойди от секретера!

Сильвермен недоуменно поднял брови и улыбнулся.

– Вы же не откажетесь выполнить последнюю просьбу осужденного на смерть, мистер Скотт? Один глоток арманьяка, как в добрые старые времена…

Внезапно он схватил что-то из секретера и быстро выпрямился.

В тот же момент резко и оглушительно грохнул выстрел. Мне показалось, что лицо Сильвермена слетело, словно маска. Сперва я подумал, что непроизвольно нажал на гашетку, но в следующее мгновение увидел Госса. В его руке еще дымился пистолет сорок пятого калибра. А тело Сильвермена, отброшенное пулей, перевернулось и грузно осело на пол у широкой тумбы письменного стола.

Госс поднял голову.

– Брось пистолет, – сказал я. – Если ты шевельнешь хоть ухом, я всажу в тебя пулю!

Он повиновался, и пистолет глухо упал на ковер.

– Я ведь хотел спасти тебе жизнь, Скотт! – жалобно захныкал он. – Иначе он выстрелил бы в тебя! Я просто не мог поступить иначе!

– Ну, разумеется! Иначе ты поступить не мог!

– Вот и выстрелил… Я должен был это сделать, понимаешь?

– Конечно, понимаю! И ты спас мне жизнь…

– Вот-вот! Надеюсь, ты скажешь об этом легавым, Скотт? Может быть, я тебе еще пригожусь.

– Не знаю, Госс… Не знаю, но у меня, откровенно говоря, чешутся руки отблагодарить тебя за такую помощь. Так что лучше отправляйся к стенке! Туда, где Митчелл!

Он молча выполнил мой приказ.

Заставить себя подняться с кушетки стоило мне невероятных усилий. Шатаясь, как пьяный, я медленно добрался до письменного стола и посмотрел на Сильвермена. Рядом с его головой на паркете уже образовалась лужа крови…

Легкий аромат коньяка защекотал мои ноздри. Я отвел глаза от трупа и посмотрел на бутылку, валявшуюся на полу. Бутылку, которую Сильвермен вынул из секретера. Его любимый коньяк.

– Арманьяк, Мануар Сент-Вивент… Тридцатилетней выдержки…

И тут до моего слуха донесся вой полицейской сирены.

«Явились, – подумал я. – Явились, чтобы полить цветочки!»

Но мне показалось, что прошла еще целая вечность, прежде чем полиция появилась в доме и двое полицейских подошли ко мне с носилками.

– Не волнуйся, Шелл, – сказал один из них. – Сейчас мы положим тебя на эту штуку и…

– Все в порядке, ребята! – ответил я. – До сих пор я держался. Думаю, что и до кареты скорой помощи сумею добраться сам.

Кажется, я действительно прошел самостоятельно полпути. Последнее, что помню, – мягкая трава лужайки перед домом. Затем все провалилось в какую-то черную бездну…

Глава 20

Первые дни после операции помнятся мне очень смутно. Меня часто кололи, делали переливание крови. Чувствовал я себя довольно скверно, правда, меня немного утешало то обстоятельство, что эти процедуры проводил не доктор Фишер. Тот уже сидел за решеткой, так же как и Брандт, Джитс, Госс, Джо Наварро и другие участники этой мерзкой авантюры.

А потом наступили и более приятные дни. Меня начали навещать друзья. В их числе был и Сэм со своей бульдожьей челюстью и, конечно же, кое-какие представительницы прекрасного пола.

Но дело было еще не закончено, и выйдя из больницы, мне пришлось немало повозиться, чтобы довести его до конца. Я навестил Банни. Мы мирно побеседовали с ней часок-другой. Теперь она выступала без партнера и, по ее словам, имела бешеный успех. Позаботился я и о том, чтобы у Эрлайн не было никаких неприятностей – ее легко могли принять за соучастницу Митчелла. Правда, Эрлайн сама отлично сумела постоять за себя. Как мне стало известно, ей удалось устроиться экономкой в очень хорошем месте. У ее хозяина имелись даже плавательный бассейн и спортивный зал.

Наконец наступил день, когда все было улажено, и жизнь снова стала прекрасной. Никто больше не пытался убить меня; я даже уверился в том, что еще поживу на этом свете.

У нас не было собственной яхты, а был только маленький катер с каютой, взятый напрокат, но он казался нам ничуть не хуже самой великолепной яхты. Наш катер стоял на якоре в одном уединенном месте у берегов Южной Калифорнии, о котором мало кто знал.

Был чудесный летний день. Ласково светило солнце, и лишь небольшие облачка белели на голубом небе. Ничто не напоминало мне о том, с чего началась вся эта история, ничто, кроме одной детали…

В прозрачной воде неподалеку от катера опять плескалось белое пятнышко, рассыпая вокруг себя каскады брызг. Слышался веселый звонкий смех. Но на сей раз это была не Банни, а Элейн, и с ней я чувствовал себя гораздо лучше, чем в тот вечер на «Фринагаре». Хотя бы потому, что рядом было еще одно светлое пятнышко. И этим пятнышком был я.

Только не думайте, пожалуйста, что я считаю себя светлой личностью – просто на этот раз имел возможность раздеться. Каким бы я ни был, но купаюсь одетым только в тех случаях, когда меня к тому вынуждают обстоятельства. Только круглые дураки бросаются в воду в одежде по доброй воле, а я надеюсь, дорогие читатели, вы – что бы там обо мне не болтали – не считаете меня круглым дураком?

Перевод с английского Ю. Д. Хлебникова