Текст книги "Зелёный ужас."

Автор книги: Эдгар Ричард Горацио Уоллес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

7

Оливе расхотелось спать. Лечь в таком состоянии в постель значило провести еще одну бессонную ночь. Она надела халат и решила почитать на сон грядущий. При иных условиях книга захватила бы её внимание, но сейчас её голова была занята другими мыслями. По ту сторону стены находился некто, столь странным образом ворвавшийся в её жизнь. Был ли он дома в этот поздний час? Каким образом он проводил вечера? Несомненно, он не из тех, кто заполняет досуг карточной игрой или шатанием по барам.

Неожиданно она услышала глухой стук из‑за стены. Значит, Белл был дома – вместо того чтобы лечь спать, он, по‑видимому, вколачивал гвозди в стену. Бумм, бумм, бумм, пауза, бумм, бумм, бумм…

Глухие долгие удары были как бы вызваны ударом кулака в стену, а короткие и отрывистые были ничем иным, как постукиванием пальцами. Стук повторился.

В этих стуках была какая‑то последовательность, и неожиданно Олива уловила их смысл – это были сигналы, передаваемые по азбуке Морзе. «О. К.», – выстукивал Белл. О. К. – её инициалы.

Она трижды постучала в стену пальцем, стукнула ладонью и снова несколько ударов пальцем. Она просигнализировала: «Понятно».

Постукивание возобновилось, и она, взяв карандаш и бумагу, принялась записывать странное послание: «Очень важно. Не употреблять мыла. Принести его в контору».

Таково было содержание этой своеобразной телеграммы Белла.

Она усмехнулась. От Белла можно было ожидать чего‑нибудь более остроумного. Она простучала «понятно» и легла в постель.

«Матильда, Матильда, – сказала она себе, засыпая, – это не совсем прилично среди ночи перестукиваться с посторонними мужчинами».

Несмотря на предоставленную ей свободу действий, она решила приходить на службу вовремя. А чтобы к десяти часам оказаться в Сити, ей надлежало встать не позже восьми часов.

В половине девятого её разбудил стук в дверь, это был почтальон с утренней почтой.

– Вам, мисс, пакет, – сказал почтальон.

Она притворила дверь и сквозь щель приняла от него небольшой сверток и сопроводительное письмо. На конверте была марка весьма известной парфюмерной фирмы, а в нем оказалось следующее, напечатанное на машинке послание:

«Милостивая сударыня!

Мы позволяем себе обратить Ваше внимание на вновь выпущенный нами в продажу сорт туалетного мыла и надеемся, что он встретит с Вашей стороны одобрение».

– Как мило, – сказала она и удивилась, чем, собственно, она заслужила подобное внимание.

Она развернула сверток и достала из небольшой картонной коробки кусок лилового мыла, завернутого в шелковую бумагу. Мыло обладало нежным и приятным запахом.

– Как мило, – повторила она и отнесла неожиданный подарок в ванную.

День начинался как нельзя лучше. Правда, причина, которая привела её в хорошее настроение, была очень ничтожна, но женщины знают, как мало надо для хорошего настроения.

И вдруг она вспомнила о ночном предупреждении: не употреблять мыла, а принести его в контору.

Значит, Белл знал, что ей суждено получить этот пакет. «Очень важно», – протелеграфировал он ей. Значит, все это не было шуткой. Она быстро оделась, позавтракала и оказалась в конторе на десять минут раньше положенного времени.

Белл ожидал её. По своему обыкновению, он присел на стол и приветствовал её кивком.

– Мыло? – спросил он.

Она протянула ему сумочку, в которой лежал лиловый кусочек мыла, присланный ей в подарок.

– Очень хорошо, – сказал он. – Очень хорошо, что вы захватили с собой и упаковку, и письмо, сопровождавшее этот, с позволения сказать, подарок. Не дотрагивайтесь до него.

Он надел перчатки и поднес мыло к свету. Тщательно осмотрев кусок он завернул его и принялся за письмо.

– Письмо от Брандона? – сказал он. – Смею вас заверить, что эта фирма ничего общего с этим письмом не имеет, но мы всё же убедимся в этом.

Он подошел к телефону и позвонил в упомянутую фирму.

– Фирме ничего не известно об этом великодушном даре, – сказал он Оливе.

– Право, вам не следует скрывать от меня все то, что происходит, – прервала она. – За последнее время случилось слишком много таинственных происшествий для того, чтобы я и дальше оставалась в неведении.

– Как вам угодно, – ответил Белл. – Всего я еще не могу вам рассказать. Но скажу, если бы вы помылись этим мылом, то к вечеру покрылись бы весьма неприятной сыпью.

– Но кто осмелился прислать мне это? – возмущенно спросила она.

Он пожал плечами.

– Кто может ответить на это? Разрешите задать вам один вопрос. Предположим, что вы обнаружили эту сыпь. Что бы вы сделали?

– Разумеется, я прежде всего обратилась бы к врачу.

– К какому именно? – допытывался он.

– К доктору Гардингу, – ответила она и с упреком добавила: – Вы же не станете утверждать, что доктор Гардинг причастен к этой отвратительной выходке.

– Я ничего не берусь утверждать, – ответил Белл, – но вы бы послали за доктором Гардингом. Он пришел бы к вам, был бы очень внимателен и предписал вам в течение пяти дней лежать в постели. Я полагаю, что его внимание простерлось бы настолько, что он прописал бы вам очень вкусное лекарство.

– Что все это означает? – все еще не понимая происходящего, спросила Олива.

Белл ответил не сразу.

– Для того чтобы мы могли говорить о докторе Гардинге без того, чтобы этот разговор не вызвал в вас злости, вы должны выбить из своей головки мысль, что я отношусь к этому врачу с предубеждением. Лично я никаких чувств против него не питаю.

Она улыбнулась.

– Возможно, это и так, но доктор Гардинг был всегда очень внимателен и добр ко мне.

Белл согласился.

– Он подыскал вам квартиру, он был даже готов предоставить вам службу в ту минуту, когда судьба заставила вас уйти от Понсонби. Вам не кажется, что все добрые намерения доктора Гардинга имеют целью как можно более приблизить вас к нему? Вам не кажется, что происшедшее в последние дни имело цепью поставить вас в зависимость от доктора Гардинга? Например, если бы вы стали у него работать, как он предполагал.

– Он предполагал? – вырвалось у изумленной девушки.

– Совершенно верно, – лицо Белла стало очень серьезным. – Вас уволили от Понсонби по настоянию доктора.

– Я никогда не поверю этому.

– И всё же это так, – сказал Белл. – Вас чуть было не арестовали – и это также было сделано по требованию Гардинга. Он поджидал вас дома после вашего ухода от Понсонби и предложил вам должность. Когда он узнал о том, что вы уже поступили на службу, он позвонил Уайту и велел ему обвинить вас в воровстве. Вы были бы обесчещены, и вам пришлось бы прибегнуть к его помощи – к помощи единственного вашего друга.

Девушка онемела от изумления. Она утратила способность возражать и должна была признать, что во всем, что говорит Белл, была если не доля правды, то хотя бы доля вероятного.

– Более того, – продолжал Белл, – доктор Гардинг по каким‑то причинам хочет вас подчинить себе телом и душой – лишить вас воли.

Олива рассмеялась.

– Право, мистер Белл, все, что вы говорите, так забавно.

– Как в приключенческом романе? Не так ли?

– Чего ради он хочет подчинить меня себе? Неужели вы полагаете…

– Я не строю никаких предположений, я констатирую факты. Я предполагаю, что он не питает по отношению к вам каких‑либо бесчестных замыслов. Более того, я думаю, что он собирается на вас жениться. Что вы скажете на это?

К Оливе вернулись её уравновешенность и чувство юмора.

– Признаюсь, ваше сообщение должно было польстить моему самолюбию, – заметила она шутливо. – Но я полагаю, что существуют иные способы завоевать сердце женщины.

– Ладно, – улыбнулся он. – Не буду вам мешать, а вы принимайтесь за работу и уделите внимание отелям мистера Скоббса.

Имя это напомнило ей о том, что она слышала минувшей ночью.

– Известно ли вам…

Белл задержался в дверях и повернулся к ней.

– Я не могу спокойно слышать это имя.

– Почему?

– Объясните, пожалуйста, – продолжала она, – почему я до вчерашнего дня никогда не слышавшая этого имени, услышала его из уст какого‑то неизвестного?

Улыбка исчезла с лица Белла.

– Кто вам назвал это имя? Это не любопытство, я не из любопытства спрашиваю об этом. Кто назвал вам это имя?

– Один из посетителей доктора Гардинга. Я услышала его голос сквозь отверстие вентилятора.

– Один из посетителей Гардинга назвал имя Скоббса, владельца гостиницы в Ротегауле? Вы видели этого посетителя?

– Нет. Я только слышала его голос.

– Быть может, он назвал еще несколько имен?

– Нет. Скажите, за этим кроется нечто важное?

– Пожалуй. Во всяком случае мы должны действовать, не теряя времени! – И он выбежал из конторы.

День прошел быстро. Впрочем, все время ушло у Оливы на работу. В поисках одного из понадобившихся ей путеводителей она наткнулась за полкой на небольшой шкафчик. Шкафчик был набит папками с различными документами. Роясь в них в надежде найти нужный путеводитель, она нашла папку, на которой было написано: «Убийство Джона Миллинборна», и заинтересовалась подробным описанием какого‑то запутанного криминального случая – загадочной смерти миллионера, планами и рисунками местности, в которой это случилось… На одном из планов красными крестиками было отмечено место нахождения всех действующих лиц, фигурировавших в этой трагедии.

На третьей странице взгляд Оливы наткнулся на знакомое имя – на имя доктора Гардинга.

С напряженным вниманием ознакомилась она со всеми материалами, надеясь втайне, что рано или поздно в них появится имя Белла. Но Белл во всей этой истории не упоминался. Много различных имен фигурировало на страницах этого отчета, но они были ей незнакомы. Особенно часто упоминался некий Джим Китсон.

По‑видимому, Белл был совершенно непричастен к этому трагическому происшествию. Дочитав до конца все материалы, она задумалась над тем, какая связь была между этим делом и враждой, которую Белл питал к Гардингу.

В первое мгновение девушка предположила, что человек, с такой поспешностью убежавший с места происшествия, мог быть Беллом, но когда она нашла описание этого незнакомца, то поняла всю вздорность своего предположения. Потом спохватилась, что потратила очень много времени на чтение этого отчета и решила в наказание себе проработать до шести часов вечера.

Мистер Белл больше не появлялся в конторе, и в шесть часов, отпустив мальчика, она вышла на улицу и, к своему удивлению, наткнулась на доктора Гардинга.

– Вот уже час, как я ожидаю вас здесь, – сказал он.

– Должно быть, в течение этого часа ваши пациенты мерли как мухи? – Шутливо заметила Олива.

Первой её мыслью было под каким‑нибудь предлогом избавиться от доктора и отправиться домой в одиночестве, но это желание сменилось любопытством: чего ради доктор ожидал её?

– Откуда вам известно, где я работаю? – спросила она.

Он улыбнулся.

– Это гораздо проще, чем вы предполагаете. Я направлялся к своему пациенту и видел, как вы вышли во время ленча на улицу. Через час я возвращался и снова очутился в этих краях, и мне пришло в голову, что, пожалуй, я смогу подождать вас и проводить домой. Вы совершили большую глупость.

– Что вы хотите этим сказать? Глупость то, что я стою здесь и беседую с вами, вместо того чтобы поспешить домой к чаю?

– Нет. Я имею в виду нечто другое, а именно то, что вы вздумали работать у Белла. Вам ведь известно, какой он пользуется репутацией. Дорогая моя, я был поражен, когда узнал о том, что вы служите у этого пьяницы.

– Право, вам нечего об этом беспокоиться, доктор, – спокойно ответила девушка. – В те минуты, когда он бывает трезвым, он весьма приятный человек.

– Он пьяница. – И чувствительный доктор скорчил гримасу. – Я попытался быть вашим другом, мисс Крессуелл. И я надеюсь, что вы разрешите мне и впредь им быть. И в качестве вашего друга я советую вам: откажитесь от службы у мистера Белла.

– Это было бы нелепо, – улыбнулась Олива. – У меня нет для этого ни малейшего основания. Мистер Белл по отношению ко мне очень предупредителен.

– Но чем, собственно говоря, он занимается? – осведомился доктор.

– У него комиссионное агентство, – ответила девушка. – Но ведь вы не собираетесь вести со мной деловой разговор? И мне, право, пора спешить.

– Еще минуту, – перебил её доктор. – Быть может, я могу вам предложить отправиться в моем обществе куда‑нибудь пить чай?

– Что значит «куда‑нибудь»? – переспросила девушка.

– Хотя бы в отель «Гранд Аллианс», – уточнил Гардинг.

– Ну что ж, – согласилась Олива.

8

Отель «Гранд Аллианс» был одним из самых модных отелей Лондона и излюбленным местом встреч светского общества. По‑видимому, администрация отеля и кафе была предупреждена о приходе мистера Гардинга, потому что при их появлении к ним поспешил лакей и проводил в уютную нишу.

Кафе было украшено мраморными колоннами. Сверху сквозь прозрачный розоватый купол струился свет, ложась мягкими бликами на ослепительно блестящий пол.

– А вы знаете, доктор, – неожиданно сказала девушка, – я сегодня читала о вас много интересного.

Он вопросительно взглянул на нее.

– Обо мне?

Она кивнула и лукаво взглянула на него.

– Я и не знала, что вы пользуетесь такой известностью. Я читала об убийстве Джона Миллинборна.

– Вы читали об убийстве Джона Миллинборна? – спокойно спросил Гардинг и попытался заглянуть в её глаза. – Это был очень неприятный случай, я стараюсь не вспоминать о нем.

– А я нахожу, что случай этот необычайно интересен, – возразила она. – Он напоминает захватывающий детективный роман, но, к сожалению, без умиротворяющего конца.

Гардинг рассмеялся.

– Мне кажется, что это не совсем подходящая тема для разговоров за чайным столом, – сказал он и подозвал лакея.

– Вы заставляете ждать, Жак.

– Еще несколько минут, – ответил лакей и, нагнувшись к уху доктора, шепнул: – Сегодня после обеда у нас были затруднения с вашим приятелем.

– С моим приятелем? – переспросил доктор. – О ком вы говорите?

– О мистере Джексоне.

– Джексон? – удивился доктор. – Я полагал, что он уже уехал.

– Он должен был уехать сегодня утром десятичасовым поездом, но упал в обморок. Мы привели его в чувство при помощи порции коньяка, но после обеда припадок повторился.

– И где он теперь?

– В своей комнате. Он хочет еще сегодня уехать в Ирландию и там сесть на пароход, отходящий в Кинстоун.

– Не. говорите ему, что я здесь, – сказал доктор. И он снова обратился к Оливе: – Старый приятель, кутила. Я его отправляю в колонии.

– Вы не хотите пойти к нему и посмотреть, как он себя чувствует? – участливо осведомилась девушка. – Должно быть, он очень болен, если так часто с ним случаются обмороки.

– Это излишне, – спокойно заметил Гардинг. – Эти припадки не опасны. Они всего лишь следствие его алкоголизма, и шесть месяцев, которые он проведет в Канаде, превратят его снова в здорового человека.

Олива ничего не ответила, с трудом подавив восклицание, готовое у нее вырваться. По‑видимому, он и был тем человеком, чей голос она уловила через вентилятор. Первым её побуждением было удивить доктора своими познаниями о Канаде и упомянуть в беседе с ним о Скоббсе, владельце многих отелей, но она решила, что этого не следует делать.

Вместо этого попыталась возобновить беседу, направив её на ранее затронутую тему.

– Вы знаете Джима Китсона?

– Китсона? Адвоката? Разумеется, – ответил Гардинг. – Я встречался с ним, но боюсь, что не могу о нем сказать ничего хорошего. Но я скажу вам, мисс Крессуелл, – он понизил голос и нагнулся к столу, – нечто, о чем никогда никому не говорил. Я думаю, что этому Китсону известно о смерти Миллинборна больше, чем кому‑нибудь другому. Вы ведь знаете, при какой обстановке произошло убийство? Вы ведь читали о том, что Миллинборн лежал при смерти. Я прошел с Китсоном в соседнюю комнату, и в это время кто‑то проник в комнату через окно и нанес Миллинборну удар кинжалом. Я имею основания полагать, что человек, которого я теперь посылаю в Канаду, видел, как убили Миллинборна. Он утверждает, что ничего не видел. Но, быть может, впоследствии он запоет другую песню.

Неожиданно мысли Оливы прояснились.

– Так, значит, Джексон и есть тот самый человек, которого Китсон повстречал в кустарниках?

– Совершенно верно, – подтвердил Гардинг.

– Но я не понимаю одного, – заметила она смущенно, – разве полиция не разыскивает Джексона?

– Не думаю, чтобы это было в интересах закона, – ответил врач. – Я посылаю его на ферму в Онтарио к одному из своих коллег, занимающихся исцелением алкоголиков. – И он пристально посмотрел на нее.

– Доктор Гардинг, – медленно проговорила она, – вы посылаете Джексона в Ротегауле.

Словно пораженный ударом, доктор отпрянул назад и, онемев от изумления, уставился на девушку.

– Что?.. Что вам известно? – растерялся он.

Её испугало впечатление, произведенное её словами, и она поспешила смягчить его.

– Я слышала, как мистер Джексон, бывший вчера у вас, пожелал вам спокойной ночи и упомянул о Ротегауле. Вот и все.

Доктор перевел дыхание и овладел собой.

– Вот как, – сказал он. – Но всё это выдумка. Для того чтобы не напугать Джексона этой поездкой в Онтарио, мне пришлось выдумать басню о Ротегауле. А на самом деле он поедет…

– Черт меня возьми, если это не доктор сидит здесь.

И Оливу, и доктора этот хриплый голос заставил вздрогнуть. Человек, которого именовали Джексоном, стоял посредине холла. Он был одет в новый костюм, но ничто не могло преобразить его злобного испитого лица.

– Черт побери, до чего это любезно с вашей стороны, доктор, – хрипел незнакомец, лысина его сияла. Не обращая внимания на девушку, он продолжал говорить: – Я стою, – и он преувеличенно широко развел руки, – и собираюсь покинуть эту страну, и никто, никто не приходит мне пожелать счастливого пути. Я был… впрочем, вам, Гардинг, известно, кем я был! Свет чертовски плохо обошелся со мной, и я хочу вернуться сюда миллионером и разорить всех богачей. Я хочу перерезать им глотки и…

– Помолчи! – приказал Гардинг. – Или ты совсем забыл, как надлежит себя вести в обществе дамы?

– Прошу прощения, – Джексон согнулся в театральном поклоне. – К сожалению, ваша шапочка скрывает от меня ваши прелестные черты, – заметил он галантно, – но я убежден, что мой друг Гардинг, а о его превосходном вкусе мне известно очень многое…

– Замолчишь ли ты? – перебил его Гардинг. – Ступай к себе в комнату, я сейчас приду к тебе.

– К себе в комнату, – передразнил доктора Джексон. – Нечего сказать, ну и времена настали, если такой палач в облике врача, как ты, командует мной. И это после всего того, что произошло! После того положения, что я занимал в обществе! Перед моим домом стояли экипажи посланников, принцев королевской крови… и ты смеешь приказывать мне, прогонять меня в мою комнату! Это слишком.

– В таком случае веди себя пристойно и жди, пока я не освобожусь.

Но Джексон не обращал внимания на уговоры доктора.

– Прошу нас, сударыня, извинить меня. Я, к сожалению, не знаю вашего имени, но убежден, что оно благородного происхождения. Вы видите перед собой человека, некогда бывшего донжуаном, честное слово. Их было тысячи, и только одна‑единственная чего‑нибудь да стоила. Да! Только одна! А остальные, – и он щелкнул пальцами, – не стоили и понюшки табаку.

– Джексон! – голос Гардинга задрожал от долго сдерживаемого бешенства. – Ты уйдешь или мне придется тебя увести силой?!

Джексон деланно рассмеялся.

– Ясно, моё присутствие здесь нежелательно, – сказал он. – Всего хорошего, мадемуазель! – И он протянул ей руку.

Вопреки желанию она прикоснулась к его белой дряблой руке и впервые взглянула ему в лицо. Взгляды их встретились. Его рука бессильно разжалась и выпустила руку девушки. Глаза его расширились, и он прохрипел:

– Ты!

Она отпрянула в сторону, к нише, но он не прикоснулся к ней. В его голосе звучал страх и страдание.

– Ты! – хрипел он. – Мэри!

– Черт тебя возьми! Ты уберешься отсюда или нет? – ревел Гардинг.

Гардинг толкнул Джексона, но глаза того не могли оторваться от девушки. И взгляд этой человеческой развалины словно очаровал её, и она все смотрела на него.

– Мэри! – хрипел Джексон. – Скажи мне, как тебя зовут?

– Меня зовут не Мэри, – медленно ответила девушка. – Я Олива Крессуелл.

– Олива Крессуелл, Олива Крессуелл, – повторял он.

Он хотел приблизиться к ней, но Гардинг преградил ему путь.

Олива увидела, как Джексон что‑то шепнул Гардингу. Гардинг резко воскликнул:

– Что?!

Немногие гости, находившиеся в это время в холле, обратили внимание на эту странную сцену.

– Сядь, да сядь же, идиот! Сядь там напротив, я сейчас приду к тебе. Поклянись, что то, что ты сейчас сказал, действительно, правда.

Джексон кивнул. Его била дрожь.

– Меня зовут Предо. И я женился под именем Крессуелла. И она – моя дочь. Моя дочь! Боже, как чудесно!

– Что ты собираешься теперь делать? – спросил Гардинг непрошеного пришельца, оттеснив его в сторону.

– Я скажу ей об этом, – прошептал тот. – А какое тебе до нее дело? – заревел он.

– А это тебя не касается, – оборвал его Гардинг.

– Меня не касается? Я покажу тебе, что именно касается меня. Я расскажу ей все, что мне известно о тебе. Я знаю, я был негодяем, но…

Неожиданно его голос зазвучал твердо и уверенно.

– Я многим на своем веку принес несчастье, в особенности женщинам. Я разбил сердце лучшей женщины в мире, и я позабочусь о том, чтобы ты не разбил сердце её дочери.

– Замолчишь ли ты наконец? – прошептал Гардинг. – Я отошлю её и вернусь к тебе.

Джексон ничего не ответил, а Гардинг поспешил к девушке.

– Мне очень жаль, но вам придется отправиться домой без меня. Мне кажется, с ним начался горячечный припадок. Право, лучше будет, если вы сейчас уйдете отсюда. Вы и не представляете себе, как мне жаль, что вам пришлось быть свидетельницей всего этого.

– Стой! – прогремел голос Джексона.

Они обернулись и увидели, что он стоит в центре зала.

– Стой! – повелительно прокричал он. – Я должен сказать… Я знаю… Он хочет, чтобы вы оплатили «зелёную пыль»…

И, не договорив, он рухнул на пол. Доктор бросился к нему, поднял усадил на стул и прикрыл плащом.

– Это обморок. Ничего опасного, – успокоил он окружающих и подозвал лакея.

– Жак! Немного коньяку!

– Может вызвать карету «скорой помощи»? – осведомился лакеи.

– Излишне, – возразил Гардинг. – Через несколько минут он снова придет в себя.

– Кто этот человек? – спросила Олива.

– Человек, знавший когда‑то лучшие дни, – ответил доктор. – А теперь, в самом деле, уходите.

– Я хочу остаться и подождать, пока он придет в себя, – возразила Олива.

– А я прошу вас уйти, – серьезно сказал врач.

– Вон лакей несет коньяк, – перебила его девушка.

Доктор растворил в коньяке таблетку и влил содержимое в рот Джексона. Джексон, или Предо, несколько раз вздрогнул и затих, казалось, что он заснул.

Врач наклонился к нему и приподнял веко.

– Боюсь, что он мертв, – прошептал он.

– Мертв! – в испуге прошептала девушка.

– Да. Сердечный удар, – пояснил врач.

– Тот же удар, что сразил Джона Миллинборна, – раздался за его спиной чей‑то голос. – Цена «зелёной пыли» все растет, доктор.

Девушка быстро обернулась и увидела Белла. Его спокойные глаза пристально смотрели на Гардинга.