Текст книги "Смерть Дракона"

Автор книги: Эд Гринвуд

Соавторы: Трой Деннинг
сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 25 страниц)

– Боги, – сказал капитан мечников. Его голос дрожал от еле сдерживаемых слёз. – Они сделали это!

– За Кормир! – крикнул солдат, стоявший рядом с капитаном, поднимая свой меч и не обращая внимания на все еще мотающуюся рядом с порталом молнию.

– За Кормир! – взревела сотня  голосов со всех сторон. Мужчины бросились вперёд, как будто началась пирушка.

В некотором смысле, кого-то сегодня она точно ждёт…

* * * * *

– Сейчас! – приказал Боевой Маг, и остальные маги вдоль всей стены сжали свои лбы и закричали от боли. Вдруг над хазнеф внезапно появился огромный валун, а мгновение спустя  еще один под ним.

Когда голова монстра изогнулась наверх в недоумении от внезапного недостатка солнечного света, Боевой Маг взревел от боли и тяжело упал на колени. Валун под монстром летел наверх, стремясь столкнуться с другим, падающим вниз.

Между ними раздался влажный чмокающий хлопок, и Боевые Маги на всей протяженности зубчатой стены попадали на колени от бессилия. Валуны быстро пропали из поля зрения магов, упав вниз, в квартал, затопленный орками.

– Впечатляет, – пробормотала Алусейр, поднимаясь с места, откуда она наблюдала за столкновением. – Смотрите! Еще один!

Старый Боевой Маг, стоявший на четвереньках рядом с девушкой, не мог даже поднять голову. Он просто наклонил её, что-то прорычал, и сильный порыв ветра внезапно поднял в воздух то, что было частью разрушенного дома. Обломок здания врезался во второго хазнеф и швырнул беспомощно обмякшего монстра в воздух. Смятый и разбитый монстр со всей силы врезался во все еще стоявший дом, прижатый обломком другого здания.

Когда столкновение сотрясло цитадель, каменные обломки разлетелись на более мелкие кусочки, после чего упали вниз, оставив кровавый след от хазнеф на потрескавшихся стенах дома. Все здание застонало, словно это был старик, затем покосилось и развалилось на части

– Мы не можем убить хазнеф таким образом, – выдохнул Боевой Маг, – но мы можем их замедлить.

Алусейр посмотрела вниз, на облако пыли, поднимающееся с площади, заполненной орками, кричащими под камнепадом, и не смогла увидеть ни тени темных крыльев.

 – Боюсь, вы возвращаете мое уважение к магам. – Медленно сказала она.

Старый маг усмехнулся.

– Думайте о нас как о больших мечах, свисающих со спин офицеров, – сказал он. Его голос все еще дрожал от боли. – И, как видите, научиться работать с нами довольно легко.

Алусейр покачала головой в удивлении, затем вопросительно посмотрела на дымное небо в насмешливом отчаянии

– Мне пришлось потерять город, чтобы осознать это.

– Что ж, – выдохнул маг. Его глаза рыскали по небу в поиске хазнеф, – впредь вы могли бы прислушиваться к Вангердагасту чуть внимательнее.

Алусейр мягко посмотрела на него, затем произнесла поток проклятий, настолько красочных, что старый маг поморщился и отвернулся. И в этот момент из дыма показался еще один хазнеф.

* * * * *

Гулдрин Хардасл закричал, когда изогнутое лезвие орка пробило его причудливые доспехи под правой подмышкой и вышло через горло. Тогда-то и раздался крик, смешанный с бульканьем.

Задыхаясь, он изо всех сил пытался закричать своему брату, зная, что сам Гулдрин обречен, взбесившись от того, что умрет здесь без всякой помпезности, никогда так и не получив Дом Хардасл в своё управление.

– Рафар! – наконец, ему удалось найти силы, чтобы простонать.  – Рафаааар!

Он никогда прежде не чувствовал такой боли – тошнотворное, мучительное жжение, которое угрожало превзойти даже огонь ярости, закипающий внутри него. Это разрывало его внутренности, это было...

Он дергал и пинался ногами, крича от боли даже громче чем орк, который нанёс эту рану Гулдрину, но сам был ранен человеком ... его убийца умирал, как и он сам. Красные глаза орка, бушующие в ярости... и меркнущие в тускло-фиолетовом свете…

– Умри, тварь! – взревела Стальная Принцесса. Ее голос был таким же грубым и глубоким, как у любого мужчины, а ее меч и кинжал были черными от крови орков.

Она прошла через все поле боя, ее клинки прыгал, как клыки дикого зверя. Куда бы она ни пошла со своими распущенными волосами, мужчины, которые видели ярость своего командира, издавали радостные возгласы, после которых рубили и резали с новой силой. Это был тяжёлый, жестокий бой. Пробираясь из Арабеля, шаг за шагом, по колени в крови, орки ревели повсюду вокруг, а дракон снова и снова бросался вниз, чтобы извергать пламя или просто сминать головы своими когтями. Когда рептилия проносилась мимо поля битвы очень низко, ветер, вызванный взмахами её крыльев, заставлял людей шататься на месте, а те, кто послабей, просто падали и бились носами о пятки впереди идущих Пурпурных Драконов.

Король шёл среди них, ведя за собой мужчин и женщин Арабеля. Многие из них были обременены тем, что помогали идти раненым или измотанным Боевым Магам, которые работали, чтобы удержать магические врата, через которые многие арабельцы бежали навстречу безопасности. Дракон продолжал вновь и вновь спускаться с небес, и многие из участников марша дрожали от страха, удерживаясь от полной паники только благодаря заклинаниям мрачных, испуганных священников, которые шли рядом с ними.

Алусейр зарычала, увидев, как черный клинок орков пробил доспехи Пурпурного Дракона перед ней. Когда мужчина всхлипнул и начал падать, она побежала к нему, поставив одну ногу на клинок, прошедший сквозь рёбра погибшего солдата, а вторую на пояс орка. После чего занесла меч двумя руками и с размаху всадила его в горло орку.

Гоблиноид взвизгнул, а звук, который он издавал, стал более глубоким и влажным. Он перестал пытаться вырвать свой меч и упал на затоптанную землю, чтобы умереть. Орки вокруг взревели на Алусейр, изо всех сил пытаясь добраться до нее своими кривыми черными мечами.

– Смерть всем вам! – Выкрикнула девушка, после чего быстро упала на землю. Когти дракона промелькнули в воздухе, где несколько мгновений назад была её голова, разрубая головы орков.

В мгновение затишья, между воем орков и скрежетом стали о сталь, до ушей Алусейр донёсся крик:

– Рафааааар!

Она резко развернулась и поднялась на ноги, подняв меч на тот случай, если какой-то орк захочет запрыгнуть ей на спину, и посмотрела туда, откуда, как ей казалось, доносился крик.

Она успела увидеть, как Гулдрин Хардасл умирает.

– Рафар! – пронзительно закричала он, сорвав голос, пытаясь перекричать пыхтящих людей и рычащих орков вокруг себя.

Алусейр повернула голову и увидела знакомое загадочно-красивое лицо. Рафар Хардасл убивал орков с ненавистью, которую он нес перед собой, как щит. Он был всего лишь одним из множества молодых, красивых благородных негодяев, чьи мысли были развращены идеей завоевать уважение, которое они хотели получить сразу от всего Фаэруна, или, по крайней мере, от всего Кормира.

В его глазах загорелась какая-то надежда, когда Алусейр подозвала его рывком головы, шагая мимо него, попутно сражая орка с привычной ей жестокой эффективностью.

– Пошли. – Огрызнулась она, указывая своим клинком, когда зеленокожий орк упал рядом с ней.

Рафар подскочил, чтобы последовать за девушкой, почти спотыкаясь из-за своего рвения. Когда он крепко встал на ноги, то обнаружил на пути Алусейр семь или около того неуклюжих орков. Стальная Принцесса не собиралась замедляться – ее клинок летал взад-вперед, как будто ничего не весил, а рычащие, вонючие тела орков, разрезались так, будто были кожаными оболочками, набитыми перьями или просто тенями.

Человек, который еще не знал, что он вот-вот станет наследником дома Хардасл, с энтузиазмом взмахнул своим клинком, пытаясь тем самым доказать, что он такой же герой Кормира, как и любой седой ветеран, подобный которым вечно расхаживают повсюду с мудрым видом, бросая снисходительный взгляд на любого, кто моложе их. Почему, когда он ...

Последний орк упал под дикими атаками Алусейр, ну что за женщина! Рафар немного побаивался её, даже несмотря на её стройную спину, покачивающуюся прямо перед его носом и гладкую линию мышц на бёдрах девушки, которые слегка дёрнулись, когда она повернулась к поверженному орку, лежащего рядом с телом Пурпурного Дракона, и ткнула в гоблиноида кончиком меча.

Несомненно, принцесса собралась совершить что-то значимое. Она наверняка собиралась признать Рафара Хардасла, наградив…

Внезапно, Алусейр развернулась, почти небрежно указав на опущенный клинок Рафара, про который он успел забыть, после чего похлопала его по плечу так же, как она обходилась с сотней плачущих или разбитых болью ветеранов.

– Твой, – прошептала она на ухо Рафару. Ее губы на мгновение коснулись его щеки, после чего она развернулась, пробормотав:

– Я буду стоять на страже.

Казалось, щека горела в том месте, которого коснулись ее губы. Рафар почти с удивлением протянул руку, чтобы прикоснуться к щеке, и посмотрел вниз, вдруг внезапно осознав, к чему это все было.

Его старший брат Гулдрин, такой же большой и бестолковый, как и всегда, смотрел на него с тусклым взглядом. Кровь тёмно-красным потоком лилась из его приоткрытого рта.

– Ты… услышал меня, – пробормотал Гулдрин, когда Рафар упал на колени среди мёртвых орков и протянул руку к брату. Его губы скривились, – Наконец-то…

– Ты… – Рафар огрызнулся, пытаясь приподнять брата.

Гулдрин кивнул почти устало.

– Умираю? Да. Ты ... наследник. Ты с твоей выдающейся внешностью, хихиканьем по вечерам, и ... и ... о, Боги, благословляю тебя, и дай нашему отцу повод для гордости

Из его рта текла кровь, и он слабо застонал, задыхаясь.

– Скажи ему… скажи ему, что я умер быстро и безболезненно.

– Обязательно. Да сохранят тебя Боги, Гульд, я все сделаю! – выкрикнул Рафар, чуть не заплакав. Где-то в нескольких дюймах от них, но, казалось, на расстоянии целого континента, сталь зазвенела о сталь, и Алусейр зарычала на орка, которого она тут же убила и швырнула на того, который стоял позади него. Ошеломленный гоблиноид быстро потерял энтузиазм и рвение к битве, встретившись взглядом с горящими глазами девушки, и быстро отступил.

Они смотрели друг другу в глаза мгновение, старший брат и младший, а затем ... затем жизнь покинула глаза Гулдрина.

Рафар медленно опустил голову, пытаясь сморгнуть горячие слёзы, и выплюнул:

– Смерть! Смерть! Смерть всем оркам!

Он оттолкнул Алусейр, как будто она была неудобной занавеской, перекрывающий дверной проём, и ворвался в орков за ее спиной, нанося удары и рубя, как сумасшедший. Стальная Принцесса помчалась за ним, тщетно зовя его по имени и пытаясь защитить его фланги и тыл, хотя могла сделать только что-то одно.

Прошло всего несколько вдохов, прежде чем черный орочий клинок прорвался сквозь бок Рафара, который она охраняла, вырвавшись с другой стороны мужчины. Рафар Хардасл беззвучно упал на лицо. Алусейр разрезала ухмыляющееся орочье лицо убийцы и развернулась, чтобы вернуться в безопасное место, напомнив себе, что нужно ей остаться в живых, чтобы добраться до Сюзейла и лично рассказать Ильдамоару Хардаслу, с какой смелостью оба его сына пали в битве. Кормир был преданному старому дворянину, и должен был сделать это, и даже больше.

Кто-то упал назад, бесполезно и почти комично махая руками. Два орочьих клинка пробили тело споткнувшегося мужчины. Илмрет Илланс, еще один мужчина, чья непопулярная семья уже многое потеряла за последние несколько лет, и, вероятно, это была не последняя их потеря. Алусейр вздохнул. Она не хотела, чтобы люди храбро умирали. Она ​​хотела, чтобы они дожили до старости и умерли в постели, в безопасности, счастливые, и процветающие в Кормире, свободном от ошибок Обарскиров и марширующих из-за них армий.

– Возможно, Арабель горит, – услышала она хриплый голос Пурпурного Дракона, – но это одна большая печь для орков. Я видел одну улицу, заваленную телами орков. Их чёрная кровь ручьями стекала в канализацию.

– Вы догнали нас, Парадро! – крикнул кто-то радостно. – Вы, должно быть, бежали как ветер.

Нет, – кисло ответил солдат, – я просто убивал каждого встречающегося мне орка. Медленная работа, но если бы вы шли не так быстро, а замедлялись, чтобы убивать орков, я бы обогнал вас и был уже на полпути к Иммерсии.

– Тогда будь нашим гостем! – раздался другой голос над звенящим лязгом его меча, снова и снова отбивающим орочьи удары. – У нас для тебя еще много орков.

– Да уж, – ответил Парадро сухим тоном. – Я заметил.

27

Огромные двери обеденного зала распахнулись, и первые дворяне ворвались в неубранную комнату, с растерянностью и беспокойством во взгляде. Каждого дворянина сопровождали два Пурпурных Дракона, один из которых нес, помимо ножен с оружием в них, кошелек, сумки, аксессуары и все остальные предметы, которые могли скрывать в себе или быть оружием. Когда они увидели четыре обеденных стола, стоящих вплотную друг  к другу в центре комнаты, и обычные скамейки, на которые их просили сесть, то беспокойство в их взгляде сменилось на раздражение.

Таналаста, сидящая напротив своей матери по центру стола, встала, когда к ней приблизились первые лорды. Сегодня ее цель состояла не в том, чтобы утвердить свою власть, а в том, чтобы завоевать сердца и умы дворян Кормира, как она уже сделала с простым народом благодаря принятым благотворительным мерам. Королева Филфаэрил осталась сидеть на своем троне, что было единственным проявлением королевских привилегий в зале. Королева будет представлять корону не для того, чтобы руководить процессом, а чтобы даровать королевское благословение всему, что происходило здесь в этот день.

Молодой Орвердел Раллихорн, с широко раскрытыми глазами и бледным лицом, сидел немного ниже королевы. Поскольку Уртрин Раллихорн уже был на севере, сражаясь в армии Азуна, а Корвар был необходим для командования телохранителями королевской семьи, королева Филфаэрил настояла, чтобы неловкий юноша говорил сегодня от имени своей семьи. То, что он еще не знал ее грядущих приказов, возможно, объясняло его болезненный вид и дрожь в руках.

Таналаста успокаивающе улыбнулась юноше, а затем заставила себя вежливо кивнуть, когда Элмар Голдсворд встал рядом с юношей. Это не было случайностью. Принцесса преднамеренно распланировала рассадку дворян так, чтобы разделить партии её противников. На кивок принцессы Элмар ответил злобным взглядом, демонстрируя отсутствие любопытства, ни к необычному месту встречи, ни к приветствию женщины. Она задавалась вопросом –  насколько обширной была шпионская сеть лорда Голдсворда.

Последним лордом, или, может, леди, так как многие дома представляли женщины, был подведен к своему месту, им оказался один из нейтральных дворян, Мелот Силверворд, который отказался садиться, а повернулся к Таналасте.

– Ваши убийцы были недостаточно быстры? – с нажимом спросил он. – Или вы решили, что будет более целесообразно арестовать и изгнать нас?

– Никто не арестован, лорд Мелот. Вы можете уйти прямо сейчас, – Таналаста посмотрела вниз на огромный стол в обоих направлениях, затем позволила своему взгляду задержаться на мгновение на Элмаре Голдсворде. – Все вы.

Несколько пар бровей взлетели вверх, но противники королевской власти седели порознь, так что крамольная идея так и не приняла физическую форму. Таналаста предоставил возможность любому лорду, желающему уйти, сделать это, но это была просто уловка, чтобы заставить их почувствовать, что они следуют лишь своей воле. Никто не уйдет, пока не услышит причину ее беспрецедентного созыва. В этом она была уверена.

Когда никто из лордов так и не удивил ее, Таналаста кивнула.

– Хорошо. Я прошу прощения за то, что привела вас сюда под присмотром охраны, но я хотел быть уверен, что все останутся живы.

Она жестом предложила им сесть, не удосужившись пояснить свои слова. Целая серия убийств безудержно пронеслась по королевству в течение менее чем десятидневного периода. Женщина считала, что это хазнеф, оставшиеся без магии из-за запрета Таналасты, начали нападать на дворян в поисках спрятанных магических предметов. То, что существа обладали сверхъестественной способностью нападать только на тех лордов, которые настаивали на сохранении прав пользоваться магией, подсказало Таналасте, что шпион хазнеф действительно находится в очень удобном положении. Она слышала, что у Элмара Голдсворда было другое, более наемное объяснение.

После того, как дворяне заняли свои места, Таналаста осталась стоять.

– Я вызвал вас, потому что я посчитала, что вы, как дворяне Кормира, должны первыми услышать ошеломляющие новости, полученные королевской двором в течение последнего часа. Арабель пал под натиском орков.

Некоторые из дворян съежились и закрыли глаза, предполагая, что слова Таналасты были лишь подтверждением слухов, которые они уже слышали из других источников. Большинство, в том числе Элмар Голдсворд, раскрыли челюсти и в шоке уставились на принцессу. Только Орвердел Раллихорн, оглядывая  стол с выражением, которое лучше всего можно назвать самодовольным, не казался шокированным.

– Что ... что с королем? – спросила леди Калантар.

Все еще озадаченная реакцией Орвердела, Таналаста оторвала взгляд от юноши и повернулась к графине, чье привлекательное лицо стало серым, как пепел. Этот вопрос был сейчас на уме каждого лорда и леди в этой комнате. Сейчас, когда Элмар Голдсворд и его последователи были в более или менее открытой оппозиции наследной принцессе, смерть короля поставит Кормир на грань гражданской войны и обеспечит «дружеское» вторжение сембийских наемников.

Таналаста собиралась ответить, когда Элмар Голдсворд опередил её:

– Король жив, – он смотрел прямо на принцессу, когда говорил. – Если бы король был мертв, я бы уже был с ним. Убийцы принцессы показали себя очень способными.

Таналаста изо всех сил старалась случайно не кивнуть.

– Король здоров, как и Стальная Принцесса. Если бы это было не так, то лорд Голдсворд был бы в Башне Заключенного, а не в могиле, – она сопротивлялась желанию обвинить труса в попытках возложить на нее вину за свою же тактику. Если эта встреча перерастёт в обмен крикливыми оскорблениями между ее сторонниками и группировкой Голдсворда, Кормир будет потерян. – Я созвала этот совет, чтобы сообщить вам о решении короны направить оставшиеся войска на север, чтобы пойти на помощь выжившим из Арабеля.

Комната наполнилась несогласным бормотание, и несколько охранников, стоявших позади дворянин, шагнули вперед, чтобы посадить особо рьяно протестующих лордов на свои места. Только Элмар и его сторонники хранили молчание. Некоторые из них изучали Таналасту и явно ждали следующего шага, другие были остужены видом её самоуверенного удовлетворения, убежденные, что падение Арабеля заставит женщину принять предложение Сембии.

Принцесса смотрела, как Орвердел наблюдает за остальными с широко раскрытыми глазами и почти незаметно приподнятыми уголками рта. Юноша наслаждалась этим. Но почему? Это заставило его чувствовать себя важным? Таналаста жестом призвала всех к тишине. Пурпурные Драконы нежно посадили подскочивших лордов и леди, после чего в зале воцарилось молчание.

Как только беспорядок затих, лорд Лонгбрук сказал:

– Это возмутительно! – он был так зол, что даже его широкая челюсть покраснела. – Вы оставляете юг без защиты.

– Это и должен решить этот совет. – спокойно сказала Таналаста, – Небольшой гарнизон останется для защиты королевского дворца и поддержания порядка в Сюзейле, но остальное зависит от усилий дворян.

– Это…это принуждение! – бросил Лонгбрук. – Мы не будем голосовать за это!

– Распоряжение королевскими войсками – прерогатива королевской власти, – сказала Таналаста. – Первые роты уже отправились на север, пока мы говорим. Сегодняшний совет должен принять простое решение. Будут ли знать сражаться, сдаться ли хазнеф или пригласить наёмников из Сембии?

Наконец, Голдсворд ухмыльнулся.

– Вы попросите их о помощи?

– Я бы не стала. – Сказала Таналаста.

– И корона не будет этого делать, – вмешалась королева Филфаэрил. Она наклонилась вперед, чтобы посмотреть вниз, в сторону Голдсворда. – В настоящий момент, однако, корона имеет право распоряжаться лишь пурпурными Драконами и Боевыми Магами. Этот совет примет решение касательно сембийцев. Вы вольны делать то, что посчитаете нужным, и все мы будем жить с последствиями принятых решений. Тем не менее, есть пара вещей, которые вы должны знать.

Филфаэрил откинулась на троне и кивнула Таналасте.

– Джоги Вивенспур остается на границе и вторгнется в Сембию, как только их наемники войдут в Кормир, – сказала принцесса. – При любых обстоятельствах. У него, конечно, нет достаточно большой силы, чтобы одержать победу, но мы все знаем, насколько живучими Лорд Вивенспур может быть, когда он оказывается посреди поля битвы. Я удивлюсь, если ему удастся разрушить все мосты в Сембии и поджечь половину городов, прежде чем они наконец поймают его и расправятся с его армией.

– Тогда отзовите его, – сказал Голдсворд.

Ответ Филфаэрил был прост и понятен:

– Нет.

Лицо Голдсворда покраснело, и Таналаста продолжила:

– Есть некоторые бумаги, которые я могу предложить к вашему рассмотрению.

– Бумаги? – Спросил Лонгбрук.

Таналаста повернулся к Гектору Даутингорну, адмиралу-фельдмаршалу Королевской флотилии, базирующейся в Мерсамбере. Он присутствовал как в качестве представителя военно-морского флота, так и в качестве представителя семьи Даутингорнов, пока его дядя находился на севере с половиной членов семьи и королём Азуном.

– После визита посла Хованая корона выдала каперское свидетельство каждому кораблю, верному Кормиру, – пояснил Гектор. – В случае вторжения сембийцев они должны рассматривать любое судно, плавающее под флагом торгового королевства, входящее в порт Сембии или покидающее его, как прямого врага. В случае вышеуказанного вторжения им разрешается захватывать или топить каждое такое судно, с которым они сталкиваются, а так же забирать всю добычу на борт кормирских суден.

Глаза Голдсворда сузились.

– Вы бы скорее ввергли Кормира во Вторую Войну, чем приняли помощь от Сембии?

– Корона скорее будет вести Вторую Войну, чем позволит своим дворянам продать королевство за бесценок, – поправила королева Филфаэрил. – Но выбор за вами. Как я уже сказала, мы не можем помешать совету принимать какие-либо решения.

– Но вы не обязаны так поступать! – выпалил Орвердел Раллихорн. – Вы знаете, как остановить хазнеф!

Таналаста попытался предупредить мальчика быстрым движением головы, но он был слишком занят, оглядываясь от удивления, когда все повернулись к нему лицом.

– Что вы сказали, лорд Раллихорн? – Спросил Элмар.

Лесть была единственным, что было нужно юноше, чтобы продолжить:

– Принцесса Таналаста знает, как лишить хазнеф их силы. Она и Алафондар работают над этим уже более месяца. Все, что им нужно, – это некоторая помощь от нас, чтобы поймать их.

– И что за помощь? – Спросила леди Калантар.

Пытаясь не обращать внимания на злобный взгляд, которым горел взгляд её матери, Таналаста вздохнула и кивнула.

– В каком-то смысле. Мы знаем, как временно ослабить хазнеф, но из-за того, что их шпион ходит среди нас, мы не так и смогли подобраться достаточно близко к монстрам, чтобы использовать наши знания, – принцессе не нужно было объяснять, кого она подозревала в шпионаже. Весь королевский двор был полон слухов о личности информатора хазнеф. Таналаста нахмурилась на Орвердела. – Хазнеф узнают о каждой нашей ловушке до того, как мы устанавливаем их. Орвердел знает это.

Юноша был полностью поглощен моментом собственного величия, чтобы прислушаться к предупреждению в её голосе. Он повернулся к Элмару Голдсворду.

– Что я знаю, так это то, что если бы вы не были таким трусом, то у  принцессы Таналасты были бы войска, из-за чего никакие шпионы не помогли бы хазнеф.

Элмар одарил его змеиной улыбкой.

– Кажется, вы не боитесь убийц принцессы.

– На самом деле, как и вы, – сказала королева Филфаэрил. – Эти убийцы принадлежат принцессе Таналасте в той же степени, что и вам. Я могу заверить вас в этом лично.

Ошеломленное молчание охватило комнату, когда дворяне осознали смысл слов королевы Филфаэрил. Даже Таналаста заметила, что ее голова дрожит от слов матери. Чтобы королева могла с такой уверенностью сказать, кто не контролировал убийц, она должна точно знать, кто их контролировал на самом деле. Если это было на самом деле так, то Таналаста могла лишь  догадываться, по какой причине ее мать хранила это знание в секрете.

Элмар, казалось, пришел к выводу раньше всех.

– Следует отдать должное тому, как вы защищаете репутацию дочери, Ваше Величество, – Сказал он.

Бледные глаза Филфаэрил стали ледяными.

– Ты обвиняешь меня во лжи, Голдсворд? Или, может, ты считаешь меня нерешительной настолько, чтобы позволить такому поведению остаться безнаказанным? – Королева откинулась назад и посмотрела мимо Ильдамоара Хардасла на Корвара Раллихорна, которому было поручено лично охранять Элмара. – Лорд Голдсворд посягнул на достоинство королевы. Казните его».

– Что? – Лицо Голдсворда приняло выражение смеси удивления и возмущения, и опёрся руками о стол, чтобы он мог встать и посмотреть на королеву. – Вы не можете...

Корвар оборвал возражение, схватив Элмара за волосы и дёрнув на себя, чтобы лорд не мог защититься. На мгновение Таналаста подумал, что Пурпурный Дракон остановится на этом, но затем он откинул голову своего пленника назад и прижал кинжал к дрожащей челюсти лорда Голдсворда.

– Подождите! – Выкрикнула Таналаста.

Корвар бросил вопросительный взгляд на Филфаэрил, которая поднял один палец, чтобы отложить казнь.

– Вам есть, что сказать перед тем, как мы продолжим, принцесса?

Таналаста хотела сказать, что ее мать не могла просто так казнить мужчину, но, конечно, она могла. Принцесса сглотнула, а затем сказала:

– Если бы вы дали возможность лорду Голдсворду извиниться, то он, возможно, принёс вам свои извинения за то, что оспорил достоинство королевы, Ваше Величество. Я сама сомневалась, что правильно вас поняла, пока не вспомнила “Верховенство закона”, особенно ту часть, что говорит про власть королевской семьи в военное время.

Ледяной намек на улыбку скользнул по губам Филфаэрил, и Таналаста с внезапной пустотой поняла, что её догадка была верной. Хотя трактат Ифлара Абдикатора “Верховенство закона” не был главным законом Кормира, он цитировался на протяжении более тысячи лет и, несомненно, являлся основой кормирского права. В конкретном отрывке, о котором упоминал Таналаста, говорилось, что во время войны любой представитель королевской семьи имел полное право наказывать преступников, пошедших против короны. Хотя можно было сказать, что казнь была довольно суровым наказанием за оскорбление достоинства королевы, в трактате прямо указывалось на то, что во время войны наказание выбиралось лично членом королевской семьи и обжалованию не подлежало. Другими словами, королева Филфаэрил могла казнить не только Элмара Голдсворда, но и любого дворянина, совершившего даже самый маленький проступок против короны. И сомнение в праве Таналасты призвать войска, вполне могло быть истолковано как преступление против короны.

Королева Филфаэрил хранила молчание, очевидно, рассматривая выражение на лице своей дочери. Мягкий шепот поднялся в комнате, когда те немногие дворяне, которые были достаточно знакомы с “Верховенством закона”, чтобы знать указанный женщиной отрывок, объясняли его тем, кто этого не знал. Многие лица побледнели, и безоружные лорды начали бросать беспокойные взгляды на солдат, стоящих за ними. Верные лорды – Ильдамоар Хардасл, Гектор Даутингорн, Роланд Эммараск и несколько других – казались, скорее, изумленными,  нежели напуганными. Только реакция Орвердела Раллихорна не поддавалась пониманию. Хотя он мог почти дотянуться до лорда Голдсворда, который все еще дрожал от кинжала Корвара, приставленного к его горлу, Орвердел не выглядел удивленным, напуганным или даже встревоженным. Скорее расстроенным и обеспокоенным.

После того, как королева Филфаэрил отвернулась от Таналасты, она дал лордам несколько мгновений, чтобы оценить дилемму. Ее взгляд, прежде чем перейти к лорду Голдсворду, задержался на Орверделе на мгновение, вспыхнув ледяной ненавистью.  Таналаста чувствовала, что стоит ждать еще сюрпризов от своей матери. Королева настаивала на присутствии молодого Раллихорна не просто так. У принцессы было глубокое чувство, что она знала, в чём дело, но на этот раз не сможет воззвать к милости королевы.

Филфаэрил опустила взгляд на Элмара, а когда в зале снова стало тихо, спросила:

– Что вы скажете, лорд Голдсворд? Вы извиняетесь?

Элмар кивнул.

– Да, я прошу прощения за то, что сомневаюсь в вас, но не за то, что выступал против принцессы. Я считаю, что сембийцы сейчас – единственная надежда Кормира, и никогда я не извинюсь за это.

– И я бы не стала просить тебя об этом, – сказала королева. – Очевидно, корона считает ваше мнение ошибочным, но, по крайней мере, оно честное и показывает то, что вы беспокоитесь о Кормире так же, как о собственных интересах. Не в моей привычке казнить людей за неверное мнение и честные ошибки.

Филфаэрил указал на Корвара, который отвел свой кинжал от горла Элмара и осторожно запихнул его в ножны. Цвет вернулся на лица лорда и его сторонников. Таналаста знала, что за несколько мгновений ужаса ее мать выиграла сотрудничество, которое принцесса пыталась получить вот уже несколько месяцев.

Элмар тоже это знал это.

– Ее Величество очень терпеливо. – Он наклонил голову к королеве, затем попытался спасти хотя бы видимость компромисса, добавив:

– Дом Голдсворд будет соблюдать решение этого совета.

Филфаэрил проигнорировал его и посмотрел на Мелота Силверворда.

– Чего не может стерпеть корона, так это корыстных интриганов, которые будут стоять поверх стены, пока не увидят, на какой из сторон больше всего выгоды для их дома. Такие не приносят вреда королевству в мирное время, но вот в военное время они равносильны шпионам.

Мелот выпрямил спину.

– Ваше Величество, я не думаю, что такое сравнение оправданно. Не вижу ничего более несправедливого, чем обвинять человека за осторожность…

– Я бы не стал говорить так уверенно на вашем месте, лорд Силверворд, – оборвала Таналаста. – Вы все еще живы – и даже имеете хорошие шансы остаться таким.

– При условии, что он будет соблюдать решения этого совета, – согласился Филфаэрил. – Теперь есть еще один вопрос, которым я хотел бы заняться.

– Если королева позволит, я бы предпочла сама справиться с этим, – принцесса поймала взгляд своей матери и быстро посмотрела в сторону Орвердела, а затем съежилась внутри, когда королева холодно кивнула. Цепь предательства промелькнула перед глазами Таналасты. Орвердел извлекает информацию из своего старшего брата, а затем передает ее хазнеф, но почему? Это был вопрос, на который юноша ответит перед смертью. Пытаясь не обращать внимания на тошноту в животе, она повернулась к Орверделу и сказала: