Текст книги "Смерть Дракона"

Автор книги: Эд Гринвуд

Соавторы: Трой Деннинг
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц)

19

Когда Вангердагаст спустился в яму, на потолке, над его головой, вспыхнула молния, осветившая нависшие над ним сталактиты в форме копий. Мгновение спустя, свет погас и пошёл дождь, усилив запах гниение, поднимающийся снизу. Вангердагаст замедлил спуск и поднял голову наверх, где сидел Роуэн Кормаэрил.

– Не мог бы ты перестать? Тут и без того дурно пахнет, – маг посмотрел вниз и увидел, что жезлы, которые он видел в полумраке, оказывается, были кучей костей. – Во имя Абисса. Что это за дыра такая?

– Могила гоблинов. – Ответил Роуэн.

Внизу, в грязи, маг разглядел несколько пригорков, которые могли быть свежими телами, а между ними пробивался золотой блеск.

– Когда старые гоблины становятся обременительными для своего племени, – продолжил Роуэн, – молодые делают для них железные чучела. Старики ставят их здесь, прямо над своими зарытыми сокровищами, после чего прыгают в яму.

Вангердагаст кивнул.

– Очень практично с их стороны. Я так понимаю, поэтому они никогда не приходят сюда?

– Причина, почему отсюда никто не уходит. – Поправил хазнеф.

Роуэн поднял голову к потолку и закрыл глаза. Хотя с того момента, как Налавара укусила его, прошло всего несколько минут, от раны остался лишь бледный шрам на животе. После того как дракон исчез, хазнеф подполз к своей откусанной нижней половине и попросил мага бросить в него как можно больше заклинаний. Вангердагаст же не отказал и выпусти поток магических снарядов, молний и прочих заклинаний, компоненты для которых у него были под рукой. Некоторые из атакующих заклинаний ошеломили Роуэна, но большую их часть он поглотил для восстановления своих ран. То, как хазнеф сросся со своей нижней половиной, было самым жутким, что когда-либо видел Вангердагаст, пока он не вспомнил о других шести монстрах, которые могли провернуть подобное.

Когда морось не прекратилась, Роуэн открыл глаза и сказал:

– Вся эта магия…я её больше не контролирую.

– Ну хорошо, – маг хотел сказать что-то утешительное, но не придумал ничего, в чем хазнеф не распознал бы ложь. – Небольшой дождик не повредит.

– Небольшой дождь нет, но мы оба знаем, что случится дальше. Ты должен убить меня сейчас, пока я не стал седьмым бедствием.

– О таком мы и говорить не будем, – ответил маг. Он чувствовал себя еще в большей неопределенности, чем тогда, когда Аунадар Блеф отравил Азуна. – Я сомневаюсь, что могу просто так убить тебя. Чтобы стать хазнеф, тебе пришлось нарушить свой долг перед Кормиром и разграбить эльфийскую гробницу. Думаешь, я могу перечеркнуть это по щелчку пальцев?

Роуэн задумался, а затем покачал головой.

– Нет. Предательство сделало меня хазнеф, а значит, я буду им до тех пор, пока предательство не будет прощено.

– Если бы это было так, то ты бы уже давно перестал быть хазнеф. Твоё предательство не такое страшное деяние, – Вангердагаст хотел добавить, что он и сам совершал ошибки страшнее по менее весомым причинам, но он никогда и не грабил эльфийскую гробницу. – Я, например, уже давно простил тебя.

– Ты не носишь корону Кормира, – отрезал Роуэн, опустив подбородок. – Это самое сложное – признать, что Таналаста стала причиной моего предательства. – Он замолчал, а через мгновение добавил:

– Тебе следовало дать Налаваре убить меня.

– Я не мог, – ответил Вангердагаст. Ему казалось, что он нашёл способ приподнять настроение Роуэну. – Ты мне нужен, чтобы доставить скипетр королю.

– Но я слышал, как ты пожелал, чтобы Налавара больше не существовала. Три раза.

– Её больше и не существует. Здесь, – Вангердагаст поднял руку с кольцом. – Если эта проклятая безделушка не послужила мне иначе, чем моим предшественникам, то Налавара еще жива и опасна, так что ты должен помочь мне как можно скорее добраться до короля.

– Я?

– Когда изменения окончательно захватят тебя, – начал объяснять маг, – ты сможешь, как и Ксаноф. Приходить и уходить тогда, когда пожелаешь.

– И ты думаешь, что можешь мне доверять? – спросил Роуэн. – Со скипетром в своих рука?

– Вот именно поэтому я и хочу рискнуть всем, да, – ответил маг. – Хотя, возможно, в какой-то момент тебе придётся продолжить путь без меня, если я не смогу идти с тобой.

Роуэн встал и горько засмеялся.

– Если я должен буду пойти один, то тебе действительно лучше убить меня, – он отступил от края ямы. – Что полезного в скипетре, если я поглощу всю его магию?

20

Алусейр опустила руку и мрачно кивнула, когда знамя позади неё опустилось, подав последний сигнал.

В ответ на это, знамя на другом конце долины тоже опустилось.

– Занять позиции. – Почти рассеяно пробормотала девушка, глядя на далёкую высоту.

Мужчины взяли свои луки, и подняли наизготовку стрелы с ярким оперением, пока солдаты с пиками заняли позиции позади лучников. Они делали шаг вперед только тогда, когда противник был в нескольких шагах от строя.

Казалось, прошла лишь пара мгновений, прежде чем дым развеялся, и враг появился.

Алусейр мрачно улыбнулась.

– Добро пожаловать на наши костры, людоеды. – Пробубнила она, доставая из-за спины свой лук. Это не займёт много времени.

Орки любили дым не больше людей, но не могли сопротивляться запаху еды. Люди Алусейр подвели нескольких диких овец, пойманных ими в долине пару дней назад, и подготовили идеальную приманку для гоблиноидов.

Как стадо тупых баранов, орки бросились на свежее мясо, и даже начали драться друг с другом за добычу, однако Алусейр приготовила для них аперитив – залп стрел прямо в горла.

Дым поднимался наверх, к облакам, а ветер разносил его по долине.

– Не тратьте стрелы напрасно, – повторила Алусейр свой жёсткий приказ. – Стреляйте только в орков.

Из дыма вырвался рык, и вот его причина. Причины.

Гоблиноиды бежали вниз по склону со всей поспешностью. У некоторых даже не была закреплена броня, из-за чего она постоянно подпрыгивала, но каждый орк держал в руках обнаженное оружие. Красные глаза сверкали от ярости и осознания бегства от неминуемой гибели.

Вокруг Алусейр зазвучала симфония из дребезжания тетивы и свиста стрел. Стальная Принцесса выбрала цель и пустила стрелу. Она достала еще одну стрелу  из колчана даже до того, как её снаряд пробил орку горло и вышел с другой его стороны, замертво повалив жертву в пыль. Его тело покатилось вниз по склону, став препятствием для других беглецов – несколько орков споткнулись о мёртвого товарища, но быстро поднялись на ноги лишь для того, чтобы быстро быть утыканными стрелами и в болезненных спазмах упасть на землю, корчась от боли.

Баррикада из тел орков в устье долины росла с каждой минутой. Забой был столь же впечатляющим, сколь и быстрым. Если люди Алусейр не решатся остаться и выдернуть стрелы из трупов орков, то у них останется очень мало снарядов для следующего боя. Хотя, стрелы были не очень-то полезны против дракона, которого Алусейр ожидала увидеть в любой момент. Лорд маг Штормшолдер рисковал навлечь на себя хазнеф, когда с помощью магии показал Алусейр дракона, напавшего на армию её отца, после чего она видела, как рептилия скрылась за горизонтом.

Как будто бы её мрачная мысль была сигналом для тёмной крылатой фигуры, появившейся в небе. Принцесса выругалась и выкрикнула:

– Остановить битву! Все в лес!

Некоторые солдаты не слышали её из-за свиста стрел и лязга металла о металл в тех редких местах, где орки прорвались сквозь вал из трупов и напали на копейщиков, однако рог повторил приказ принцессы, и воины Кормира начали отступать.

Именно тогда Алусейр увидела волну орков, стекающую с соседнего холма, а потом еще одну с другого. Боги, их были тысячи!

– Двигайтесь, Абисс вас подери! – ругалась Алусейр, размахивая своим клинком. Солдаты ускорились.

Она хотела поскорее отвести свою армию на склон, покрытый деревьями, подальше от этого места, где перед её армия была так же открыта и беспомощна, как овцы, которых кормирцы оставили для орков.

Алусейр видела нескольких мечников, забирающихся по телам орков и задыхающихся от внезапной спешки. Те, кто не поспевал, останавливались и оборачивали свои копья и луки против дракона, отважно бросая вызов тени дракона.

Тень внезапно была стёрта потоком пламени, который не могли остановить ни деревья, ни камни, ни стрелы, ни заклинания, от которого почернел склон, а у людей, попавших под него, не было шанса даже закричать.

Алусейр могла поклясться, что из живота дракона, пролетевшего так низко, что принцесса могла в прыжке достать до него, раздался сдавленный смех.

Красная смерть поднялась в воздух, развернулась и полетела назад, а принцесса подняла меч, который, как она знала, был абсолютно бесполезен против такого врага.

Дракон полностью раскинул свои крылья, больше напоминающие парус, который должен был замедлить движение этой огромной массы. Порыв воздуха оглушил Алусейр перед тем, как дракон набросился на армию.

Дракон схватил одного солдата своей когтистой лапой и одним движением руки превратил его в кровавый фарш, раскидывая десятки других пурпурных драконом взмахами хвоста и крыльев. Он кусал людей и игриво катался на спине, подобно псу. Алусейр выкрикнул еще несколько бесполезных команд, продолжая бежать к деревьям.

Она боялась, что сейчас дракон встанет на задние лапы и начнёт срывать деревья, как капризный ребенок цветы. Вместо этого он издал триумфальный рык, поддержанный орками, окружившими долину, после чего подпрыгнул и начал кружить в воздухе, будто насмехаясь над людьми снизу.

Алусейр с разбегу врезалась в дерево и упала на землю, покачав головой, пытаясь освободить её от видений лошадей и их всадников, разорванных напополам огромными когтями, сминающими людей в доспехах в кровавое месиво.

За считанные минуты победа превратилась в бедственное поражение, когда орки, достигшие устья долины, бросились к деревьям. Криком Алусейр перегруппировала своих людей, которые почти с нетерпением построили боевой порядок. Для принцессы было самым настоящим чудом сразиться с врагом, до которого она могла дотянуться своим оружием.

Орки завопили, когда Алусейр начала активно работать своим мечом против орков, окруживших её своими чёрными клинками. Она блокировала, рванула, нырнула и развернулась, носясь как молодая девушка, танцующая в чистом весеннем поле. Один черный клинок порезал её ухо, а в боку резко вспыхнула боль.

Пурпурные Драконы кричали, пытаясь пробиться к ней. Девушка вертелась, когда встретилась взглядом с мужчиной, Фаернгаром, который упал на колени, выронив внутренности из раны на животе и задыхаясь от потока дыма и крови. Он только вдохнул, чтобы закричать, когда орк перерезал ему горло.

Боги, а что если дракон вернется? Что тогда?

Алусейр в ужасе уставилась на мужчин, умирающих вокруг неё, некоторые из которых выкрикивали её имя. Мужчины, с некоторыми из которых она спала или напивалась, умирали в агонии вокруг неё. Они защищали её ценой своих тел…и жизней.

21

Таналаста проснулась от того, будто кто-то пинает её живот изнутри. Так и было – маленькое существо внутри неё пыталось кулачками выйти наружу. Таналаста тоже желала этого. Шаткая и неуверенная, женщина приподнялась и обнаружила, что смотрит на что смотрит на что-то, что не могло быть её животом – раздутый и покрытый стяжками, с небольшими выпуклостями из под кожи.

– Стража! – закричала принцесса. – Во имя Цветка, оно живое! Заберите его у меня!

– Таналаста, все хорошо, все в порядке, – сказал мягкий и глубокий смутно знакомый голос. Обветренная рука прижалась к её лбу и вжала голову в подушку. – Полежите немного. Вы спали.

– Спала? – спросила Таналаста, все еще рассматривая свой живот, но теперь спокойнее. Теперь эта штука казалась ей более знакомой, хотя она никак не могла понять – почему её живот такой огромный. – Как долго?

– Недолго, – показалось обветренное лицо с коротко-стриженными волосами, и Таналаста узнала Овдина Фоули, своего друга и наставника. – Пару дней.

– Всего пару? – ахнула женщина Таналаста и уставилась на живот. – Что случилось?

– Случилось? – спросил Овдин так же смущенно, как и Таналаста. Он проследил за её взглядом, после чего хмыкнул и положил руку на живот. – Ничего, просто ваш ребенок научился пинаться.

– Мой…ребенок? – Таналаста посмотрела на грудь, где увидела струпья на ранах от укуса змеи, после чего вспомнила все произошедшее. Она посмотрела на свой дергающийся живот, после чего ощутила прилив вины. – О Чонтия, как я могла забыть!

– Забыть, моя дорогая?

Таналаста почувствовала, как по её щекам катится что-то тёплое и влажное, после чего поняла, что плачет. Это удивило её, ведь она считала, что давно переросла слёзы, не говоря о том, что она занимало слишком высокое положение, чтобы плакать. Краем шелкового одеяла женщина стёрла слёзы, но поняла, что они катятся по её лицу ручьями, стекая по челюсти вниз.

Тихий лязг привлёк внимание принцессы, и она обернулась к к другой стороне кровати, где Корвар и еще один телохранитель стояли и смотрели, как наследная принцесса плачет, будто девочка, содравшая кожу с коленки. Таналаста стёрла слёзы, но они продолжали течь, теперь провоцируемые чувством стыда перед подданными и внезапным осознанием той угрозы, которой женщина подвергала ребенка.

Увидев, что взгляд принцессы упал на него, Корвар поклонился и сказал:

– Вызывали, принцесса?

Сначала она хотела приказать ему уйти, но поняла, что подобное породит лишь лишнее недоверие и слухи, расползающиеся по теням замка. Она начала придумывать какое-то оправдание плохому сну, но выдавила лишь несколько “у меня было”, но не смогла ничего придумать и замолчала.

Тёмные брови Корвара сошлись.

– Ваше Величество?

Когда Таналаста так и не придумала, что ответить, на помощь пришёл Овдин – он откинул одеяло и указал на живот женщины.

– Ребенок становится активным. – Радостно объявил Овдин. Корвар смущенно осмотрел комнату, пытаясь найти скрытый смысл слов священника, после чего мило улыбнулся.

– Это очень хорошие новости, – Корвар посмотрел на Овдина. – Спасибо, что проинформировали меня.

Овдин улыбнулся в ответ.

– Расслабьтесь, Корвар. Никто же не сказал, что вы отец.

– Ну конечно нет! – выпалил телохранитель. – Я бы никогда не поступил так с принцессой.

– Правда? – Овдин поднял бровь, после чего посмотрел на женщину и накрыл её одеялом. – Даже не знаю, что она должна чувствовать после таких слов.

Корвар покраснел, и начал заикаясь извиняться, но остановился. Просто сжав челюсти. Овдин рассмеялся, и этот смех оказался заразительным. Таналаста смеялась вперемешку с плачем, после чего плакала от смеха, а спустя еще мгновение просто смеялась. Она потянулась и взяла Корвара за руку.

– Не извиняйся, Корвар. Я могу быть твоей принцессой, но оставаться женщиной. Женщиной и другом. Не забывай об этом.

Казалось, эти слова облегчили жизнь телохранителю. Он сухо улыбнулся, поклонился и ответил:

– Благодарю, Ваше Величество.

Овдин закатил глаза и сказал:

– Корвар, а не стоит ли тебе предупредить королеву Филфаэрил о том, что её дочь проснулась? Мне кажется, что она может и обидеться, если её не оповестить о таком.

– Она чётко расписала, как и когда её проинформировать, – ответил Корвар. Несмотря на своё признание, он не собирался уходить. – Но в данный момент она не доступна.

– В самом деле? – Овдин звучал смущенным. – Будь я на твоем месте, я бы удостоверился. В прошлый раз она выглядела рассерженной…

– В это раз, я вас уверяю, все иначе. Королева занята делами королевской важности.

Небольшая борозда смущения на лбу Корвара не ускользнула от внимания женщины. Она спросила:

– Что за дела?

Телохранитель посмотрел на Овдина, ища поддержки, но не получил её.

– Дракон, я задала вопрос, – с нажимом повторила принцесса. – Где сейчас королева?

Корвар снова выгнул бровь и посмотрел на Овдина, но тот снова проигнорировал его. Тогда телохранитель ответил:

– Сейчас она в зале аудиенции с лордом Голдсвордом, Силвервордом и другими.

Таналаста откинула одеяло и попыталась встать на ноги.

– Что они обсуждают?

На этот раз времени на колебания у Корвара не было.

– Вас, Ваше Высочество, и что делать.

– Что делать? – Она снова попыталась встать, но в этот раз в её глазах почернело, а в голове раздалась вспышка боли.

Овдин схватил принцессу за руку.

– Я знаю, что вы обеспокоены, принцесса, но вы спали два дня, так что давайте помедленнее.

Таналаста некоторое время сидела, а когда её зрение прояснилось, она посмотрела на Корвара и повторила:

– Делать с чем?

– С предложением сембийцев, Ваше Высочество, – ответил Корвар. – Посол Хованай повторил своё предложение, и Элмар Голдсворд активно пытается убедить консервативных дворян в том, что эээ…что отец вашего ребенка не определен…

– Не определен?! – взорвалась Таналаста. Она встала и потащила Овдина к гардеробу в другом конце комнаты. – Неужели никто не сказал им?

– Боюсь, что нет, – ответил Овдин. – Учитывая ваше предыдущее признание, королева решила держать это в секрете.

Корвар задумался, но был слишком воспитан и отлично знал уста, чтобы не задавать вопроса, который вертелся у него на языке.

Но Таналаста все равно ответила:

– Нет ничего неопределенного в том, кто отец моего ребенка. Думаю, пора рассказать об этом лорду Голдсворду и его родным.

Корвар набрался к смелости и шагнул к гардеробу.

– Прошу меня простить, принцесса, но я слишком деликатно изложил суть вопроса. Под сомнением законность ребенка. Ваш первенец не должен быть законнорождённым…

– А он и не незаконнорождённый, Корвар – ответила Таналаста. Она чувствовала враждебность в голосе телохранителя, но старалась держаться. – Он был зачат моим мужем.

Корвар запнулся о свои ноги и чуть не упал.

– Мужем?

– Роуэн Кормаэрил, – ответила она. – И я думаю, что пришла пора Элмару Голдсворду и его дружкам узнать об этом, пока они не продали наше королевство сембийцам.

22

Король Кормира аккуратно шагнул на влажный мох. После чего резко застыл. Сверху, сквозь листву, обычно просачивался свет, а сейчас это изменилось. Азун слишком хорошо знал, что это значит.

Источником затмения, без сомнения, был красный дракон, самый большой, которого когда-либо видел Азун. Он мрачно смотрел, как огромная рептилия удаляется на юг.

Что-то упало на землю прямо перед королём. Что-то, что выпало из пасти дракона. Что-то, что было очень приятной вещью, но теперь дракон забыл об этом и выплюнул.

Азун стоял как вкопанный, и тихо наблюдал, как что-то упало, отскочило от листьев наверх, и снова упало. Небольшое облачко пыли не могло скрыть от короля природу предмета – откусанная и пережеванная нога в богатом ботинке, который надевают дворяне Кормира, когда собираются отправиться на прогулку.

Азун задался вопросу – кому из его подданных принадлежали эти мрачные останки. Если это была быстрая смерть, то кормирцу очень повезло.

Через мгновение король благодарил Богов за то, что он не проронил ни звука – вокруг него, из трёх мест одновременно, послышалось шипение гоблинов. “Налавара!” и “Ардарк!” ликовали они. Азун знал, что на гоблинском языке последнее слово означает “дракон”.

Конечно, любой, кто прожил больше четырёх зим в Кормире, знал, что местные леса не могу считаться пустынным и необитаемым местом. Они были еще более живыми, чем ячменные поля, в которые не залетали орлы или совы для охоты на полевых мышей. Так же все знали, что если ты не собираешься охотиться, то тебе стоит быть настороже и держать оружие наготове. Однако, не считая отдалённых северных лесов, гоблины были редкими обитателями кормирских лесов. Азун позволил себе беззвучно выругаться. Судя по всему, это были лишь отдельные бойцы какого-то отряда, который затаился впереди, готовя ловушку для кого-то. Например, для королевской армии.

Азун не бегал в одиночку по лесам с глубокой юности, однако приземлился на мох коленом так тихо, как смог бы не каждый лесник. Жизнь многих молодых солдат зависела от того, как он будет осторожен. Не говоря уже о жизни Азуна Четвертого Обарскира.

Гоблинские носы и уши были острее, чем у людей, которых Азун обманывал в юношестве, когда был смелее и проворнее. Теперь же он стал мудрее, поэтому подождал, пока шелест не удалится от него, после чего ползком двинулся вслед за гоблинами.

Гниение ран, нанесенных хазнеф, давало о себе знать, и Азун знал, что оно прикончит его. Нескоро, но когда-нибудь обязательно. Король, подобно плащу, всегда был овеян аурой осторожности, а особенно в такие моменты, когда впереди его ждал затаившийся гоблинский отряд.

Наконец, король услышал топот человеческих шагов, и даже лязг неаккуратно обнаженного меча. Гоблины привели Азуна к его армии…и он спасёт её от западни, если сделает все правильно. Медленно, как тень мщения, король поднялся на ноги и закатил голову назад, вдыхая побольше воздуха, который скоро ему понадобится в полном объеме. У него был только один шанс сделать все так, как надо.

– Арага? – проскрипел голос гоблина где-то слева, что, если король правильно понял, означало “готов?”

Азун решил не ждать ответа. Что есть мочи, он взревел:

– Мы окружили их, Пурпурные Драконы! Атакуйте!

Поднялся неуверенный вопль из смеси ярости и смятения. Со всей поспешностью король взобрался на валун, поросший мхом, и уставился вниз, где гоблинский отряд разделился надвое – гоблины, потеряв элемент внезапности, разделились, и одна часть атаковала рыцарей Кормира, пока другая развернулась и бросилась на несуществующего врага там, откуда крикнул король.

Азун Обарскир поднялся на ноги, со слабостью, но волчьей улыбкой наблюдая за смятением нападающих. Его глаза искали заряженные арбалеты, и когда он увидел один такой, направленный прямо на него, он активировал заклинания одного из колец, призвав барьер из клинков и спрыгнув с валуна.

За спиной короля раздались вопли, заглушённые бульканьем крови, а в воздух поднялось облако из порубленных листьев. Азун призвал второй барьер из острых клинков справа от первого, где гоблинов было больше всего.

Король снял кольцо и кинул его в вихрь клинков и изрубленных вопящих гоблинов, падающих на листву вместе со своим оружием.

Удовлетворившись увиденным, король, подобно змее, сполз с камня, подобрал гоблинский арбалет и колчан, после чего скрылся до того, как его кто-то успел заметить.

Азун заполз за куст и принял сидячее положение.

– Никогда еще магическое кольцо не оказывало такую услугу короне, – пробормотал он. – Ванги, где бы ты ни был – спасибо тебе.

И гоблины, и листья – все было разрезано на мелкие кусочки двумя барьерами из клинков. Тёмная масса продолжала увеличиваться, а король подозревал, что ему не придётся долго ждать.

Подобно удару молнии, хазнеф упал вниз.

Клинки растворялись, как туман перед бурей, когда хазнеф поглощал их магию, игнорируя порезы и выискивая кольцо в груде изрубленных тел и мелко нарезанных листьев.

Азун спокойно прицелился и выстрелил монстру в спину, развернувшись и побежав прочь еще до того, как узнал о том, что снаряд достиг своей цели.

– Люди Кормира! – взревел он, бегом спуская по склону, – Не стесняйтесь, утыкайте этого монстра стрелами. Это вам приказывает король!

Король обернулся и посмотрел на вершину склона. Он не узнал хазнеф раньше, и вряд ли сделал бы это сейчас, когда монстр был осыпан ливнем стрел Пурпурных Драконов, щедро посылающих в монстра десятки снарядов с железными наконечниками.

Азун с удовлетворением смотрел, как хазнеф в агонии сделал несколько тяжёлых шагов, после чего поднялся в болезненный полёт, вялыми крыльями поднимая себя наверх, сквозь десятки ветвей.

– Пурпурные Драконы, ко мне! – закричал король, прячась за камень. Он не хотел словить случайную, а может быть и намеренно выпущенную стрелу. В Кормире наверняка были те, кто винили Обарскиров во всем происходящем. Такие были всегда.

Через мгновение его окружили знакомые ухмыляющиеся лица в нагрудниках с изображением дракона.

– Рад видеть вас, Ваше Величество! – Сказал один рыцарь, подав королю руку.

– А как я рад! – взревел король, приняв помощь и поднявшись на ноги. – Какие новости?

– Мы несем больше потери, – пробурчал другой солдат. – А Боевые Маги покинули нас.

– Покинули?

– Полегче со словами, – огрызнулся тот, кто помог королю подняться. – Когда маги узнали, что ни вас, ни Аркенфроста так и не появилось при дворе, они сказали старому Хестлену, что боятся предательства от некоторых дворян. Имен они, конечно, не назвали, но сказали, что могут найти вас по какой-то магии, обозначающей ваши доспехи, после чего они отправились.

– В Сюзейл?

– Да.

– Штормшолдер, Гаундолон и…

– И Старлаггар. – С сожалением закончил командир.

Король мрачно кивнул, вспоминая откусанную ногу.

– Боюсь, они закончили своё путешествие в пасти дракона, – сказал Азун командиру. – Но дело не в них. Еще мне нужна пара флаконов с лечебным зельем. Если маги не оставили каких-нибудь других исцеляющих артефактов, – король вдохнул и задал вопрос, ответ на который не хотел знать. – Как обстоят дела с нашей армией сейчас?

– Ваше Величество, – начал капитан мечников, своим тоном подтверждая общее несчастье, – мне жаль это говорить, но…

Он удивился, когда король поднял руку, прервав его. Капитан замолчал, а король сделал два уверенных шага с поднятой рукой, призывая всех к тишине.

– Отец.

Голос в сознании короля принадлежал его дочери, и от плача он дрожал как клиновый лист на ветру.

– Говори, дорогая. Я с тобой. – Азун пытался передать эти слова с самой мягкой интонацией, которую мог только воспроизвести.

– Бойня. Дракон. Гоблины. Почти все погибли. Я не смогу вывести солдат отсюда.

Азун поднял голову и сквозь ветви посмотрел на чистое голубое небо, которое, к счастью, не было закрыто драконом. Он знал, что теперь он идёт к Алусейр. Таналасте придётся справиться самой, ибо видят Боги, у неё было достаточно времени понять все тонкости придворной политики, пока её отец лежал при смерти, а Аунадар Блеф пытался обманом занять трон. Кроме того, за последние несколько месяцев наследная принцесса многое пережила, постоянно удивляя отца вспышками уверенности и способностей к лидерству.

С другой стороны, Алусейр была воином. Стальная Принцесса могла бы вести за собой Кормир даже если все её родственники, а особенно один седовласый старик с короной на голове, сложи ли бы головы. Она была тем оружием, которым не могло пренебречь королевство, даже если бы она не была любимой дочерью Азуна.

Более того, если он вернется в Сюзейл сейчас, то окончательно уничтожит все шансы Таналасты справиться с дворянами самостоятельно или, хотя бы, чему-то научиться. Она навсегда останется известна как “девочка, которая неумело управляла страной, пока не вернулся папочка”.

Оказалось, что решение принять не так уж и сложно.

– Рыцари! – обратился Азун к своим людям так, чтобы его дочь слышала его слова через магическую связь. – Мы идём на север, дабы объединиться с силами Стальной Принцессы. Но без боевых кличей, тихо – кажется, драконы в это время года особенно раздражительны.

Он не знал, чей стон был отчаяннее – его людей или Алусейр, стоявшей на вершине холма и опирающейся на клинок, чёрный от высохшей орочьей крови.