Текст книги "Я ревную тебя к звёздам (СИ)"
Автор книги: Е Петренко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)
Подняться она не могла ещё долго. Я оставил рядом с ними маленькую плакальщицу, которая утешала и развлекала мальчика, и обошёл все комнаты, принадлежавшие хозяевам этой жуткой обители. Все лилу были мертвы. У пещер был ещё один выход. Нам не хотелось возвращаться мимо синего озера и могильника с призрачным грибом. Я вынес двоих выживших на полянку перед входом в пещеру. Здесь было расчищено место для прибывающих торговцев. В чаще была прорублена просека. Место было глухим. И найти его мог только тот, кто точно знал сюда дорогу.
Солнце почти село. Но возвращаться в пещеры не захотел никто. Мы собрали сучья и разожгли костёр. К ночи мои подопечные смогли поесть лёгкой похлёбки. Они спали, а я не мог заснуть. В моей голове не укладывалось, как можно настолько цинично убивать чужих детей, для того, чтоб иметь призрачную возможность родить собственных.
Глава 13.
-Саот! Как же хорошо помнить! Это только для того, кто не прочувствовал на себе действие проклятия полного забвения, возможность вернуть память кажется не слишком значительным событием. Это заклинание не зря зовут, именно, проклятием. Вернуть память – вернуть жизнь. Иногда, без задней мысли, бросишь необдуманно, что хотел бы всё забыть и начать жизнь сначала. Но как же это страшно! Не хочу об этом.. Хочу о другом.
Мне есть за что благодарить Саота. Но отец всегда говорил мне, что богом быть трудно. Он знал, потому что всегда был королём. По духу. По воспитанию. И знал чего стоит принятое решение. Весь мир построен на гармонии. Равновесие – это то, что сохраняет его целостность. Все мы похожи на весы. Вопрос в потенциале. Сколько ты готов взять на себя. Чем больше ты кладёшь в одну чашу весов, тем больше нужно положить во вторую. Только тогда ты узнаешь сколько на самом деле стоишь.
Люди – это орудия богов. Если ты исполняешь их волю, отрабатываешь заложенный в тебя потенциал, они помогают тебе. Если нет, наказывают. А, если берёшь на себя больше, чем они ожидали, могут тебя полюбить. Только этим я могу объяснить себе случившееся со мной.
А, если так, нужно оправдывать..
Я засмеялась. Труми, к которому вернулось хорошее настроение и обычная язвительность, прокомментировал мои мысли.
-Твоей патетике нужны весы побольше.
Наши перебранки, по большей части, происходили по-прежнему мысленно. Хотя и я, и он, с удовольствием учили языки друг друга. Не только Труми узнал довольно много слов из языка хомо, но и я учила древний язык саламандр. Язык всех детей Саота. Я утвердилась в своих прежних мыслях, что хочу вернуть им человеческое сознание. И смысл существования его созданиям. Пусть, пока, это только благодарность. Я не знаю как любят боги. Но, если он даёт мне право научиться любить на земле так, чтоб после, рядом с ним, мне не надоела вечность.. Я этим правом воспользуюсь. Интересно, можно ли любить двоих?
-Мы любим тогда, когда мир становится цветным,– влез в мои мысли Труми.
-Как это?– удивилась я,– а разве он не всегда такой?
-Как тебе объяснить.. Обычно, днём, ты не видишь на небе звёзды. Но они же там всё равно есть. Придёт ночь и ты их увидишь. А, когда любишь, ты видишь всё, что есть в этом мире в то время, когда вы вместе. Даже звёзды днём..
-А почему тогда вы расстаётесь со своими парами?
-Потому, что так устроен мир. Такими нас сделал Саот. Мы не люди. Нам не дано право решать. Вам такое право дали. Но и требуют от вас больше.
Я задумалась. О своей судьбе. И о судьбе саламандр.
-Интересно, как я могу вернуть им человеческий облик? Я ведь не спросила об этом Саота. И он не сказал мне сам. Значит есть в этом тайна, которую я должна узнать сама. Представляю, какой силы было проклятие бога, произнесённое им в минуту скорби и гнева.. Может быть он не может повернуть его вспять?
Но, ведь есть закон равновесия. Всякому действию можно найти противодействие. Когда я была маленькой, у меня было слишком много свободы и одиночества. И я уходила в мир книг. Однажды нашла одну, в котором говорилось о Святом Граале. С точки зрения Чесмена, я восприняла его довольно невинно. Ну, подумаешь, артефакт. В мире магии их было множество. Сильных и не очень. Даже вполне обычные ученики Ковена проходили курс изготовления артефактов. Предметная магия. Один из разделов.
Но в мире без магии, каким являлась моя прародина, о нём говорилось, как об артефакте богов. И я вдруг вспомнила бокал в руках Саота и стекающую в него кровь саламандры. Может быть и для возвращения саламандр нужен артефакт, в котором будет смешан определённый эликсир..
Оторвал меня от размышлений стук в дверь. Я позволила войти, и на входе нарисовался деревенский маг с официальной миной и, несколько ошарашенный, подобным официозом, Варг.
-Мне сообщили, что вы готовы рассудить возникшее недоразумение, принцесса,– хитреньким оборотом, постарался определить желаемый результат, ещё не состоявшегося, суда, старый хитрец.
Только не деревенскому магу и даже не преподавателю Ковена, соревноваться с членом королевской семьи в интригах. Даже, если хочешь от них держаться подальше, во дворце это не получится. Я и раньше не была тихой мышкой, а Саот, вполне определённо, добавил моей крови огня. Мне не понравилась эта попытка. О чём я и не преминула сообщить.
-А вы не торопитесь с определениями? Недоразумения не требуют королевского суда. Так что, если уж вы решили свалить неприятные последствия выбора решения на меня, так и позвольте мне делать этот выбор самостоятельно.
Мы вышли во двор и я поняла, что явился маг нежданно и без предупреждения. Парни, видимо, помогали хозяевам по дому, потому что им пришлось спешно собираться. Мои красавцы, и я ничуть не погрешила с мнением, стояли обтираясь вышитыми полотенцами, которые им подавала, зарумянившаяся от такого зрелища, хозяйская дочка. На колодезном срубе стояло ведро из которого обливали могучие торсы мужчины.
Я залюбовалась.
-Парни, один другого краше. Настоящие мужские лица. Без слащавой красоты, отличающей метаморфов. Даже наш миляга Джейрах, с кровью сидхе, у которых лица отличаются утончённостью, выглядел мужественно. А уж фигуры! Сильные, соразмерные. С развитой мускулатурой. Они все такие разные и такие... восхитительные.. Как можно назвать недоразумением то, что девочки предпочли их местным парням? Интересно, если маг не сразу вспомнил о правилах ритуала, то сколько же времени к ним не возвращались, и выбор ограничивался только жителями деревни? Это же глупо.. Давно пора влить в эту общину свежую кровь.
Увидев меня, парни заулыбались. Судя по их счастливым лицам, они не сомневались, что я буду на их стороне. И я, почему-то, обрадовалась их доверию. И тому, что могу вернуть им часть собственного долга. А я была убеждена, что мой долг, по отношению к ним будет расти. Тот, кто даёт слово верности королям, не всегда понимает, чего оно может стоить. Платой может быть жизнь.. Я ощутила укол совести. А, впрочем, наёмник знает, что продаёт. Если уж продавать жизнь, то ради достойной цели.
Вообще, после ритуала, моё состояние заметно изменилось. Нет, я ещё не приняла окончательного решения, что буду делать дальше. Но, находясь под заклинанием, я чувствовала себя намного более уязвимой. Неуверенной. Мне хотелось одного. Затеряться, хотя бы на время. От врагов, которые желали мне, возможно, даже худшей доли, чем уже постигла меня. Меня не хотели просто убить. Для этого не нужно было отбирать память. Меня хотели использовать. Подчинить. А это куда хуже. Поэтому я без восторга восприняла, что Варг так легко собрался обнародовать моё истинное положение.
Мои наёмники, конечно, это определённая сила. Но игра, где ставка королевский престол, не предполагает слабых игроков, недооценки сил и необдуманности решений. Мне нужна армия побольше. И информация. Но, об этом можно подумать позднее. Сейчас есть вполне определённая партия, которую я должна сыграть. И проигрывать её не собираюсь. По дворцовым меркам, это даже на тренировку не тянет.
-Однако, старый пройдоха постарался,– хихикнула я, обращаясь мысленно к своему постоянному спутнику,– я почему-то воспринимаю это судилище, как поле для проказ. А наш маг, создавая антураж, постарался, чтоб камни чётко знали в чей огород должны лететь.
-Прям, тронный зал деревенского разлива,– поддержал меня белобрысый пакостник, ну, давай, шествуй, королева саламандр.
И этот его титул, сказанный ради шутки, задел меня. Кольнул в сердце, как прорицание неизбежного. Чёрное кольцо на пальце вдруг нагрелось и обожгло. Я стерпела боль, не поморщившись, а Труми вдруг зашипел, как будто она передалась ему и дёрнулся, как от удара.
И я пошла. Королевой. И не важно, что на мне не было принцессиных нарядов, диадем и прочих атрибутов. Хотя, тех, что были, для деревенского судилища достаточно. Но мне нужен сейчас только один. Новенький. С которым я возилась всё свободное время сегодня. Я любила уроки артефакторства. И то, что выходило из моих рук, сочеталось с моим увлечением с детства. Я обожала сама себе делать украшения. И, выпросив инструмент у хозяина, быстро соорудила из подручных средств элементарный вигджик для любимой техники плетения из проволоки.
Мне не понадобилось слишком много времени и магии, чтоб сделать элементарную оплётку для добытого в Каменных Столбах гагата, с такой говорящей руной. Ведь, даже, если бы у меня была возможность доверить кому-то просверлить камень, чтоб просто подвесить его на шнурок, я бы не стала этого делать. Почему-то знала, что никто не сможет его коснуться, без вреда для себя. Ну, может, только Труми. Но в нём тоже есть кровь Саота.
Сейчас артефакт висел на шее, спрятанный глубоко под одеждой. Я пристроила его на цепочку из серебряной скани, которую тоже когда-то сплела сама. Проволоку я таскала с собой везде. Работа с ней была для меня одним из самых успокаивающих отвлечений. И серебро всегда годилось для, быстро изготавливаемых, простейших артефактов от нежити. Которые могли сгореть после одного использования. Маги часто пользовались умением плетения из серебряной проволоки в артефакторстве.
Цепочка была длиннее той, на которой висел мамин аквамарин, и гагатовый овальчик удобно устроился в ложбинке между грудей. Камень был тёплым и почти не чувствовался на коже. Даже металл цепочки согревался от него.
Я уселась на возвышении. Пусть это был обычный деревянный помост, с которого вещает староста. И пусть мой «трон» был просто креслом мага, которое я без труда вспомнила. Вряд ли ещё где-то в деревенском доме пользуются креслами. Разве только качалками. Но народ впечатлило. Хотя и не надолго. Первое же упоминание о праве на королевский суд, в моём лице, вызвало сопротивление. Причём, краснолицый мужичок, который возмущался и был, как меня тут же просветил маг, отцом второй девочки, оказался не один. Рядом с ним стоял угрюмый парень с тяжёлой челюстью и широкими плечами. Местный кузнец? Уж очень просился в громадные грубые ладони молот.
Наш хозяин, хоть и находился тут же, большого возмущения не показывал. Видно, что в первом случае, был явный сговор. А во втором, решение, действительно, оставлялось на волю Саота. Да и жених пивовару нравился. Мои парни успели показать себя хозяину не только умением пиво хлебать. Вот только недовольство деревенских смущало и не позволяло радоваться откровенно. Хотя предполагаемые кандидаты, что кучковались вокруг двух основных обиженных, эту радость тоже, весьма солидно, преуменьшали.
Вопли недовольства я прервала сразу. Подняла руку вверх. И очень тихо, чтоб заставить прислушаться и прекратить базар, обратилась к магу.
-Как я понимаю, право королевского суда в деревне оспаривают? Основания?
-Сватовство невест Саота может оспорить только Саот.
-Лично?– ехидно осведомилась я, -уже захаживал?
-Есть правила,– замялся, удивлённый моим полным отсутствием почтительности, маг. Народ тоже заворчал. Парни вокруг меня подобрались. Только Варг стоял спокойно. Он уже успел переварить мой нежданный статус. И получил указание не трепаться.
-Вы нашли в правилах пункт, где указано, что претендентом на сватовство должен быть только житель вашей деревни?
-Нет,– заюлил маг, но есть пункт, что если есть сомнение в правильности выбора и кто-то хочет его оспорить, он может просить суда Саота.
-Прекрасно!– с преувеличеной радостью в голосе, сказала я,– а гарантом справедливого суда является...
И повернулась к магу, выжидая ответа.
-Ну, не сам же Саот должен присутствовать на суде?– поторопила его я,– кто может говорить от его имени?
-Любой, кто может подтвердить это право,– тихо сказал жрец, сверившись с тетрадью в руках,– так там написано.
Очевидно на эту подробность он не обратил внимания.
-Спасибо, женишок,– мысленно порадовалась я и услышала смешок, от которого, сначала мороз пробежал по спине, а потом я чуть не врезала мелкому, когда поняла, что напугал меня своим смехом именно он.
Я очень медленно сунула руку за пазуху и достала новенький медальон с именем Саота и поднесла его к глазам жреца. Он побледнел, увидев руну. А цвет артефакта Каменных столбов, любимый моим Тёмным – чёрный, гагатовый окаменевший скол, был знаком всем в деревне. Такие же бляшки висели на столбах ограды. Их было множество. Только рун на них не было.
-Знак Саота!– благоговейно провозгласил жрец, тыча вытянутым пальцем в артефакт.
-Это фальшивка!– вдруг визгливо заорал краснолицый и я, с гадливостью, подумала,– уж не продал ли он, действительно, девочку заранее. Может уже и деньги потратить успел. Вон как разорался. И принцесса ему не авторитет. И Саотов суд для него, видимо, из разряда глупых древних легенд. Кто его видел этого Саота? Надо поучить мерзавца.
И я поманила его пальцем. Он, в запале, храбрился. Подошёл. Оглянулся на хмурого детинушку и вылез на помост. Подбоченился.
-Жрец, подтверждаете ли вы, что сегодня ночью я прошла ритуал древнего пророчества?
-Я могу подтвердить, что ознакомил вас с ним, и вы обязались отправится в Каменные столбы и пройти ритуал. Свидетельством этого может стать артефакт.
-Хорошо,– я выдержала длинную паузу,– Саот! Я позволяю твоему жрецу прикоснуться к этому знаку.
Сняла медальон с шеи и положила его на ладонь. Протянула жрецу. Тот, остерегаясь, говорил большой жизненный опыт мага, всё же протянул руку и дотронулся. Облегчённо вздохнул.
-Теперь ты!– презрительно искривив губы, приказала я.
Краснолицый ткнул толстым пальцем и с воплем отлетел, свалившись за край помоста. Опаловая руна полыхнула алым. Я улыбнулась и погладила амулет, как котёнка, как будто успокаивая его.
-Саот избрал меня своей единственной невестой,.. в посмертьи, и получил моё согласие,– очень тихо сказала я,– у меня есть право говорить от его имени. И, да, вы можете больше не посылать своих дочерей в Каменные Столбы. А, что касается несогласного с выбором девушки, я не возражаю против правил. Единственный суд, который признают боги между мужчинами – право поединка. Кто желает вызова?
Хмурый здоровяк нехорошо ухмыльнулся и вышел из толпы, оттолкнув одного из стоящих рядом парней, так, что тот чуть не свалился.
-Как твоё имя?– бесстрастно спросила я.
-Гранах,– с вызовом рявкнул тот.
-Жолбар! Принимаешь ли ты вызов?
-Да!
Больше ничего, кроме этого короткого и ёмкого согласия.
-В полночь. У Каменных Столбов,– так же коротко объявила я и поднялась. Варг протянул мне руки и легко снял с помоста. Поставил на землю и поклонился.
Глава 14.
Эта ночь у зева пещеры, наполненной мертвецами, оказалась не лёгкой для всех. Я не смог бы заснуть в любом случае. Кто-то должен был оберегать покой двух, едва выживших, детей. Девушка была совсем юной, почти ребёнком, а малышу, на вид, было не больше семи. Они чувствовали себя намного лучше. Но это, что касается тела. Психика их пострадала никак не меньше. Я даже представить не мог, что пришлось пережить им, таким маленьким и внешне хрупким. Но они были сильнее, чем казались. Они выжили.
Тела их и до болезни вынесли многое. Судя по худобе и следах старых травм на коже, эти дети попали в переделку гораздо раньше, чем оказались в роли кровавых жертв. Откуда же работорговцы привезли живой товар. Три маленьких тельца в камере, говорили о том, что ненормальные кровососы откопали куда более древние ритуалы. Для своей цели они, похоже, желали использовать девственную кровь. Хотя, возможно, что партия, состоящая из детей, готовилась для одного из Домов Услад и была перекуплена лилу-отступниками.
Я не хотел расспрашивать, едва приходящих в себя детей о событиях, которые им вряд ли будет легко вспоминать. Они и так были измучены. Тело просило сна, но память подбрасывала воспоминания ближайших дней. Дети, то проваливались в сон, то вскакивали с криками от бушующих в голове кошмаров. Иногда по их щекам просто текли слёзы, оставляя дорожки на измазанных личиках, заставляя тяжело и судорожно всхлипывать. Один раз он попробовал во сне приласкать и утешить детей, но едва он прикоснулся к головке малыша, он дёрнулся и вскочил закрываясь протянутыми вперёд ручонками.
Успокаивались они только рядом с плакальщицей. Может потому, что она была маленькой, даже меньше мальчика ростом. А может напоминала им игрушку.
Я не мог оставаться с ними здесь. Даже, рискуя упустить новый караван. Да и что я смогу противопоставить работорговцам. Ещё и с детьми на руках. Один, не опасаясь за судьбу и так настрадавшихся детей, да ещё и используя фактор внезапности, я мог бы справится с небольшим отрядом охраны. Мой лук был при мне. Тем более, что я маг. И, боевая магия, не раз спасала меня в моих походах, где я, чаще всего, оказывался только с моим Витре.
Это только со стороны кажется, что лекарь профессия мирная. Не в моём случае. Мне пришлось больше странствовать, чем сидеть на одном месте. Да и ингридиенты, для некоторых редких снадобий, требуют либо больших денег, либо больших трудов. И я, и мой вигонь, могли по праву считать себя воинами. Из стольких передряг пришлось выбираться вдвоём. Правда, сейчас я один. Но мои умения от этого тоже никуда не делись. Вот только малыши, которые могут стать заложниками.
Я надеюсь, что утром они будут в состоянии вернуться к месту, где мы договорились встретится. Через пещеру вести я их не рискну. Хотя так путь короче. По верху придётся обходить овраг. А это крюк, хоть и не большой. Но они ещё слишком слабы.
Но увести утром их я не успел. Пока поднял и осмотрел. Пока накормил и сделал укрепляющий чай, солнце поднялось довольно высоко. Я уже затушил костёр и собрал вещи, когда услышал вдали звуки приближающегося каравана. Щёлканье бича и храп таймахов. Окрики людей.
-Уводи их к поляне,– шепнул я Полле, подтолкнул детишек к ней и протянул ей пояс, на котором висели метательные ножи и топорик. Девочка без возражений вцепилась в протянутую лапку плакальщицы и второй ухватила мальчишку. Тот поглядел на меня испуганными, полными слёз глазками и, спотыкаясь, побежал в гущу леса.
Я удовлетворённо хмыкнул. Теперь меня ничто не свяжет. И пошёл туда, где на всякий случай присмотрел место для засады. Тревожные ночные думы, слава богам, не остались пустыми размышлениями, а привели к претворению планов в действие.
Я оказался выше зева пещеры. Там, где над ней нависала густая поросль кудрявых кустов и низкорослых кривых деревцев. За спиной заросли становились ещё более спутанными. Деревья были выше. С них спускались лианы с широкими лапчатыми листьями.
Быстро развернул свой мешок и достал маскировочный плащ. Спасибо моей принцессе. Полной невидимости он не даст. Для этого надо стоять неподвижно. А мне стрелять придётся. Пришлось распластаться за поваленным стволом, который представлял хоть какое-то укрытие. Сверху стрелять было намного легче и продуктивнее. А то, что для этого я могу оставаться на земле, было ещё большим преимуществом. В случае, если мне не удастся убить всех караванщиков, пока они не доберутся до меня, будет возможность уйти в гущу леса и покружить преследователей, находя удачные засидки для новых атак.
Стоило мне прилечь, как на тропе показался первый всадник. Ехали они спокойно, засады не опасались. Но начинать какие-то действия, пока я не увижу всех, бессмысленно. Первый же убитый или раненный заставить отступить остальных. И, уж тогда, они перегруппируются и отправятся на охоту уже за мной. Поэтому я следил за каждым новым появившимся персонажем и вёл счёт противников и тех, кого хотелось бы защитить. Ясно ведь, что эти твари не постесняются прикрыться пленными.
Караван состоял из шестерых работорговцев и трёх десятков рабов. Интересно, как они умудрились провести по заселённым территориям такое количество пленников? И это при том, что работорговля официально запрещена среди всех рас. Хотя тайная продажа людей в Дома Услад существует. И прикрывается, обычно, хитро составленными документами, с полученным, различными способами, согласием либо самого проданного, либо его опекуна. Не надо рассказывать какие есть пути для получения таких подписей.
Впрочем, рабский статус приобретался у разных рас по разному и цели были различны. Рабами воргенов, например, становились пленники в боевых столкновениях или женщины уведённые в замужество. В блуде воргены женщин не держали. Если похищали, то брали в жёны. А вот с мужчинами по разному. Иногда от них хотели только новое семя и дальше отдавали в жертву богу войны. Иногда требовали виру, за убитых в бою, и отпускали.
У цвергов в плену держали должников. Пока не отработают долг в горе.
У лилу рабы появлялись редко. И служили они временно и чаще всего добровольно. Живая кровь людей других рас им всегда была нужна. Как добавка к обычной пище и крови животных. Прародина лилу имела две расы. Дневную и ночную. Правили ночные. Дневные больше напоминали рабочий скот. И по интеллекту, и по эмоциям. Древние ночные, действительно, вывели расу дневных для физического труда и как источник пропитания. Их не убивали, а использовали, как доноров. Такими донорами и теперь некоторые становятся добровольно. Больные, которых не могут вылечить маги-лекари, обращаются к лилу.
Эта раса живёт очень долго и, практически, не болеет. Более того, забирая за раз не больше стакана крови у донора, путём обычного укуса, они впрыскивают свой секрет, который излечивает от всех болезней. Раньше считалось, что единственная болезнь, которая всё больше поражает расу – бесплодие. Теперь оказалось, что и серая гниль.
Ни сидхе, ни иары, ни хомо даже добровольных рабов не держат. Официально. Но всегда есть личности, которым рабы требуются для запрещённых магических ритуалов или для постельных утех.
Поэтому провести такой караван рабов можно было только маленькими группками. Скорее всего так и было. Шесть караванщиков и тридцать рабов. Значит шесть групп по пять подопечных. Скорее всего под амулетами принуждения. Большая группа может навести на подозрение. И следить тяжело. Ведь человека под принуждением определить достаточно просто. По его ответам невпопад. Или некоторой скованности в движениях.
Судя по внешнему виду, рабы были хомо. Чистокровные. Раса эта наиболее многочисленна на Чесмене. Кроме того, самая маложивущая и, имеющая очень разнонаправленное, по силе магии, потомство. Не смотря на то, что изначальные разных рас получили от Чесменских богов равные возможности, потомки чистокровных хомо рождались либо вообще без магии, либо с очень слабой силой. Но вот смески с хомо, давали самых сильных магов Чесмена. Магические способности передавались по женской линии. При матери хомо и мужчине другой расы все дети рождались магически одарёнными. Если же хомо был отец, а другую расу представляла мать, то магией обладали только дочери.
Смешанные браки среди хомо были в чести. Особенно в городах. Но были и поборники чистоты расы. Они составляли отдельные скиты-поселения, куда чужих не допускали. Ну и сёла в глубине территорий хомо, тоже особо чужаков не жаловали. Брали женихов и невест из соседних сёл.
Существовал даже клан свах. Одобрение на браки через клан, получали в Храме Веледа. Возили туда просватанные пары. Будущие муж и жена должны были быть девственниками. И стоило такое сватовство безумно дорого. Но зато дети от этих браков получались исключительно удачными. Судя по некоторым признакам, это и был такой брачный караван. А это наводило меня на ещё одно нехорошее подозрение по поводу Храма.
Работорговцы – четверо хомо, один метаморф и один лилу. Причём, что странно лилу, без извращённых предпочтений. Это было хорошо видно ао тому, что он спокойно находится на дневном свету. Да и внешний вид кровососов значительно менялся. И лилу и нидл – оба менталисты. Это тоже спокойно определялось по некоторым признакам в поведении. Они меньше орали на пленных, воздействуя напрямую на кристаллы подчинения. Я обратил на это внимание сразу. Нагрелся мой амулет, скрывающий мои мысли от постороннего вмешательства.
От меня, при таких же условиях, спрятаться было бы сложнее. Амулетов от эмоционального фона не существует. По крайней мере, до сих пор не один артефактор не смог полностью прикрыть астральное тело. Воздействие на эмоции, путём подмены одной на другую, были всегда. Привороты – самое известное из них. Ну, ещё, почти такой же популярностью у артефакторов, пользуются амулеты от чёрной тоски.
Лилу согнал всех пленников в одну сторону поляны и заставил их опустится на землю. Потом поручил приглядеть за ними метаморфу и пошёл в сторону пещеры.
-Отлично. Одним меньше. Пока он обнаружит, что случилось с обитателями пещеры, я просто обязан избавиться от его дружков.
Один из хомо занимался таймахами. Двое отправились к колодцу. Ещё один встал на стражу у тропы.
-Похвальная предусмотрительность,– подумал я,– и, поскольку он наиболее сосредоточен на охране и дальше всех от пещеры, соответственно, ближе к возможности сбежать, то и начинать придётся с него.
Двигался я как можно более плавно. Так маскировка лучше приспосабливается к фону. Прицелился очень тщательно. Свист стрелы и парень валится лицом вниз. Трое остальных хомо ничего не услышали. Двое у колодца ржали и обливались водой. Животные фыркали, повизгивали и топали от нетерпения – всё внимание и их, и того, кто ими занимался, было занято подготовкой пищевых мешков. А, вот, метаморф обернулся на звук и смотрел на то место, где я находился, в упор. Но вторую стрелу я наложил сразу за первой и выстрелил уже тогда, когда он поднял голову вверх. Древко задрожало, впившись ему прямо в горло. Он схватил его обеими руками, открыл рот, но закричать не смог. Только засипел и рухнул на колени. Потом, голова его ткнулась в траву. Он так и остался в такой скрюченной позе.
Зажатые в зубах, стрелы ушли поочерёдно. Сначала, в спину одиночке у привязи. Потом, в грудь одному из любителей поплескаться. Второй, вытаращив глаза на падающего собрата, долго не задержался на месте и метнулся к зарослям. Я пустил последнюю заготовленную стрелу. И промахнулся. По движущейся мишени стрелять трудней. Работорговец петлял и дёргался, непредсказуемо меняя траекторию. Пришлось вскочить на ноги и достать из колчана одну за другой ещё две стрелы. Одна пробила беглецу бедро, и он завизжал тоненько и обречённо. Пробовал бежать дальше, протягивая за собой повреждённую ногу, но уже следующий выстрел оборвал его попытку.
Только, увлёкшись охотой за убегающим, я не заметил внизу, выскочившего из пещеры, лилу, с гримасой ярости и боли на лице. Он запустил в меня молнию и моё плечо опалило ужасающей болью. Падая, я с удивлением увидел как в живот лилу впивается лезвие метательного ножа. И, стоящую прямо у зарослей, куда я отправил совсем недавно своих спутников, девушку. Дальше, я провалился во тьму.
Глава 15.
Лиловая луна Валаи прямо над головой. На горизонте жёлтая Селена. Чуть выше огромная голубая Теф. И, уже поднадоевшие за последние дни, Каменные Столбы. Мне уже хотелось двигаться дальше, но дело, которое волновало идущих со мной людей, должно быть завершено.
-Этот частокол,– я злобно кивнула на чёрные стволы,– по концентрации событий на квадратный ареа площади, несколько перебрал мои ожидания.
-Какой бегерек тебя укусил, что ты такая злючка?– захихикал Труми.
-А ты не знаешь? Вон, как раз тот, что играет мышцами за Священным Кругом.
-Так это же Жолбар, а Бегерек вон он!– отшутился Труми.
Деревенские уже подготовили священный круг. Маг рассыпал по проведённой линии горючий порошок и разложил амулеты по четырём сторонам света. Чёрные бляхи запылали кровавыми отсветами, хотя поджечь круг должны будут только после того, как туда ступят бойцы, жаждущие суда.
Детина, выступивший против Жолбара, и вправду, оказался кузнецом. Об этом нам поведал наш хозяин пивовар. Он был даже рад, что, в случае с его дочерью, всё решилось без поединка. Претенденты на её руку, даже по сравнению с худощавым Джейрахом, выглядели задохликами. Если в схватке пострадает кто-то из деревни, то девочке придётся наслушаться от своих же. Ей, по крайней мере, до замужества жить в доме родителей. Болтать и цепляться всё равно будут, но всё станет куда сложнее, если из-за неё ранят или того гляди прибьют своего.
В случае с кузнецом таких страхов не было. Он выглядел мощнее воргена. И ростом на полголовы выше. Это примиряло деревенских с тем, что он вынужден драться с чужаком-наёмником. Да и интерес свой шкурный соседи имели. Суд не суд, а я поглядывала, как некоторые перешёптываются и, втихаря, хлопают друг дружку по ладоням.
-Смотри, Варг, эти засранцы и на божьем суде ставки делают,– поразилась я деревенской беспринципности.
-А когда ещё им выпадет такое развлечение? Что они на своих полях видят? Днём зад таймаха. Ночью зад жены. День за днём одно и то же, а тут столько событий сразу. Да и надеются они, что их здоровяк нашего парня уложит. Правда той бабушке, что надвое гадает, не обломится. Я за своего парня уверен. Только нельзя допускать, чтоб дрались ребята до смерти. Да и серьёзные ранения ни к чему. Кузнец деревне нужен. И нам некогда раненного лечить. И оставлять в деревне кровных врагов нельзя. Иначе придётся девчонок с собой забирать.
Наконец все приготовления к бою были завершены. Оба бойца остались в тонких полотняных штанах. Чтоб было видно, что никакого оружия они не прячут. Вообще, по древним традициям, принято было сражаться обнажёнными. Только, несмотря на позднюю ночь, собралось тут всё население деревни, включая женщин и детишек постарше. Да и перед принцессой, заявил маг, нечего такое бесстыдство учинять. Он, мол, сам проверит, чтоб всё честно было.
Я, как говорящая за Тёмного, встала и обратилась ко всем присутствующим.
