Текст книги "Я ревную тебя к звёздам (СИ)"
Автор книги: Е Петренко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)
-Зачем?– вопрос был не одинок. К тому времени, к нам подошли и остальные. И у всех был интерес в глазах. Но вслух спросили двое. Варг, как старший, и самый бойкий и любопытный из наших – Джейрах.
-Отец говорил мне, что в Храме Веледа ведётся летопись, с начала заселения Чесмена. Упоминаются все самые важные события. Мы можем увидеть какую-то связь, которая нам поможет. Я думаю, что Саот хочет, чтоб я вернула саламандрам человеческий вид. Считаю, что и он согласен, что это поможет Чесмену.
-Но, он бог, это его создания,– вдруг вмешался Керан Улкен. Этот мужчина был спокойным, серьёзным и, временами, я задумывалась, почему Варг, а не он, является старшим в этой команде наёмников. Варг, иногда, был дурашливым, как мальчишка. Любил выпить, и к красивым женщинам питал слабость. Но, потом я поняла, что он может найти общий язык со всеми, он более живой и подвижный умом. И умеет быстро перестроиться, может признать свои ошибки. И, главное, Варг был учеником шамана. А Керан от магии был далёк. В какой-то мере, даже относился к ней подозрительно. Что для мира магии не правильно.
Естественно, что я ответила на его вопрос так, как посчитала правильным. В нём я услышала отчуждённость того, кому магия была не доступна. Он считал, что дела богов, людей не касаются. А в истории хомо, в их отношении к богу было то, с чем я соглашалась, как магиня. Хомо считали, что их бог создал их по образу и подобию своему. И совершенствуя себя, люди должны были стать равными богам. Магия, которую получили изначальные в этом мире и стала путём увеличения их возможностей. Но люди всегда должны помнить, что чем больше дано, тем больше становится твоя ответственность. Это подтверждала и история саламандр.
-Да, он бог,– я смотрела Керану прямо в глаза,– и это его дети. И родители тоже наказывают своих детей, чтоб научить их как правильно жить. Только проклятия родителей, самые сильные из всех существующих. Особенно, когда произнесены богами. Иногда и богам тоже нужна помощь и любовь. Потому что сильнее любви магии нет.
-И как ты собираешься разбираться между своими женихами,– влез язвительный Бегерек,– не перегрызутся? Да и как твоему сидхе сравнятся с богом. Не хотел бы я бодаться с ним за одну девушку.
-Знаешь, я ведь тоже ещё не богиня. И, чтоб быть достойной такого посмертья, должна сделать в своей жизни, что-то равное по важности. Должна стать кем-то, пройти жизнь, обрести опыт. А кто первым избавит меня от кусочка плоти внутри моего тела, так ли это важно? Если бы ты полюбил женщину, у которой уже был мужчина, ты отказался бы от неё только из-за этого?
Керан молчал. И я поняла, что увидела ещё одну причину, почему верховодит Варг. И ещё больше оценила его отношение ко мне.
-Молчишь, Керан.. Так вот, если чувство собственника у моего жениха будет выше его любви ко мне, то все бодания с богом закончатся,не начавшись. Меня воспитывали, как королевскую дочь. Наследницу трона. И я знала, что есть очень большая возможность того, что мне придётся всю жизнь делить постель и рожать детей от нелюбимого мужчины. Поэтому, если эта ответственность не будет лежать на мне, я хочу сама выбирать когда и кому дарить свою близость.
Не могу сказать, что в глазах всех мужчин я увидела согласие со своей позицией. Мне не хотелось продолжать этот разговор.
-Одно хорошо,– резко и неожиданно сменила тему я,– храмовников посылали на мой поиск. Значит у нас есть запас времени. И я должна попасть в Храм, пока отряда не хватятся. Значит, с рассветом мы пойдём в ближайшее крупное село и позаботимся о пленниках. Джейрах и Жолбар вернутся, чтоб проверить, что стало с их невестами. Всё равно от них не будет толка. Я не хочу, чтоб они сходили с ума от волнения. Когда всё станет ясно, возвращайтесь к Храму Веледа. Если не найдёте там нас или послания от нас, отправляйтесь к королю Гриммерту и сообщите ему всё. Включая то, что я собиралась проникнуть в Храм.
Рассвет пришёл неожиданно быстро. Самым ярким светилом на небе была огромная белоснежная Умай. Жёлтое солнце Чесмена ещё пряталось за горизонтом, а от небольшой рощицы на широкой равнине отошли две разных группы. Одна из двух всадников, которые резво, налегке, намётом скакали на запад, а вторая, многочисленная и пёстрая, медленно тянулась на юго-восток. Пленники, в коричневой форме храма, правда, со снятыми бляхами, были привязаны к чисто-чёрным таймахам, которых выращивали нидлы, а их охрана – на рыжих и пятнистых мощногрудых степняках с кудлатыми ногами и длинными, до земли хвостами.
Ещё до появления первого луча солнца, над рощей мелькнула небольшая чёрная тень. Единственным, кто заметил её и проводил внимательным взглядом, был белобрысый плакальщик, который мирно жался к спине тоненькой девушки, ехавшей рядом с высоким крепким воином в арьегарде отряда.
Глава 24.
Полненькая женщина с огромным напряжённым животом кричала больше от ужаса, чем от боли. Простыня и полотняная рубаха пропитались кровью. Я наклонился над ней, посылая волну успокоения. Я знал отчего может случиться кровотечение на первых стадиях родов. Скорее всего, раньше времени отошла плацента. Ребёнок может задохнуться.
-Давно начались роды?– спросил я у роженицы и опустил руку на её живот
-Да с вечера ещё. Всё хорошо было. Я даже за соседкой не посылала, думала дочка поможет дитя принять. И вдруг кровь.
-Мальчик,– почувствовал я,– плохо, спешить надо.
Я проверил в какой стадии роды и увидел, что головка опустилась так, что её можно коснуться. Достал инструменты и разложил их на чистой простыне.
-Сейчас мне нужно достать ребёнка, иначе он не сможет дышать. Я разрежу ей промежность и вытащу малыша щипцами. А остановить кровотечение и зарастить раны я смогу очень быстро.
Найд, стоявший с ошалевшим видом в дверях, начал сползать по стенке.
-Вон отсюда,– скомандовал я,– пойди делом займись, а подружку свою сюда давай.
Проследил, как товарищ, бледный и несчастный, кидается на кухню, от моего рыка, и улыбаюсь.
-Вот, ещё и его надо будет выводить из состояния «родимчика». Бывают такие папаши, что на родах сознание теряют. А тут повезло Найду – девственности лишиться в сочетании с таким стрессом как роды. Как бы парня ещё больше не переклинило. Зря я что ли старался?
Пока подхлёстывал себя развесёлым врачебным цинизмом, руки машинально делали своё дело. Вот появилась краснокожая надутая головка с мокрыми рыжими волосёнками. Отложил, не нужные больше, щипцы, повернул и освободил плечики одно за другим. И малыш выскользнул прямо в руки, покрытый белёсым слоем первородной смазки и кровью. Слегка шлёпнул по пяточкам и младенец заорал. Уложил его себе на колени, прикрытые толстым полотенцем. Зажал пуповину, перерезал плотный синюшный жгут, и сунул братишку, вместе с подстилкой, на руки Натке.
-Воду вскипятила? Тогда разведи и вымой ребёнка, потом укутай потеплее. Что-то вы со своими бегами весь дом выстудили.
Натка понимающе кивнула. Ей, в отличие от Найда, этот балаган был не в новинку. Когда я влетел в дом, видел как из-за печной занавески торчат то ли четыре, то ли пять рыжих лохматых шариков.
Дальше пришлось вручную отделять плаценту. Отдал девчонке, чтоб осмотрела, целая ли. А сам использовал ещё чуток чёрной воды, вовнутрь, для лучшего заживления. Зашил разрез и дал ещё глоток роженице выпить. Потом долечивал руками. Глядя, как затягивается шов, подумал, что, пожалуй, можно было обойтись и без воды. Руки заживляли чужие раны так, как поначалу регенерировали мои. Сейчас моя собственная регенерация идёт ещё быстрее.
Интересно, но лечение отбирало на себя часть эмоциональной чувствительности. Было просто весело, как будто наркотической травы пожевал. Тянуло глупо хихикать. А ведь появление младенца очень эмоциональный момент. Странная реакция. Видимо, эффект сообщающихся сосудов.
Раздав кучу указаний, собрался убраться в дом Найда. Когда уходил из спальни, младенец уже сладко шлёпал губами, приложенный к материнской груди. Сама мамка пила тёплый чай с молоком и патокой. Чтоб силы восстановить от потери крови. Я ей ещё и трав оставил. Теперь дружка проверить осталось.
Найд сидел в столовой. Натка отпаивала чаем и его. Девчонка сияла и обтиралась вокруг Найда, как шаген, вокруг ноги хозяина. Меня тоже напоили чаем. Потом я всё же увёл Найда домой. И поговорить с ним надо. Да и выспаться неплохо бы. Мне завтра с дружка артефакт надо стрясти, хоть убейся. И задерживаться никак не хочется.
-Славная девочка,– улыбнулся я, подталкивая товарища в спину, когда он завис в дверях,– и горячая.
Найд залился краской, а потом вдруг его прорвало.
-Всегда стеснялся женщин,– застенчиво и быстро заговорил он, как-будто боялся, что, если не скажет сейчас, то позже не сможет,– а с этой мы всё время рядом были. Она у меня на глазах росла. Сначала думал привычка. Потом понял, нравилась, даже больше. Никогда меня так к женщине не тянуло. Меня, собственно, вообще к ним не тянуло. А тут, такое.. чудо.. Она как пенка на пиве. Взрывная. А сама мягкая, нежная. От неё мне башку сносило. А переступить страх не мог. У меня до неё ещё не было.. А мне ведь уже за тридцать.
Мы с ней опять поссорились, когда ты прилетел. Ей казалось, раз я её не трогаю, значит не люблю. А потом ночью в саду.. это как не я был. Только дотронулся до неё, и вдруг как крышку в котле сорвало. Чувствую, что трясёт прямо. И она, как будто каждое движение ловит. Ни неловкости не осталось, ни страха.
-Прости, Найд. Это я свою невесту вспомнил. Такой вот силы у меня эмоциональное воздействие,– слукавил я. Незачем ему знать, что я нарочно влез.
-А ты от этого сознание потерял?– вытаращил на меня глаза Найд.
-Ну, меня ещё и вашими чувствами накрыло. Обратной реакции никто не отменял.
Тут мне уже лукавить было ни к чему. Я действительно прочувствовал как жадно сорвались друг на дружке влюблённые. Найд засмущался, но я видел, что его распирает самодовольство.
-Ну, а что теперь?
-Наверное, мы поженимся. Натка давно ждёт. И мамка её не против.
-А что же ты попёрся на роды? Там, бывает, и опытные мужики не выдерживают. Я уж испугался, чтоб у тебя психологической травмы не осталось. Два таких события в один день. Не переклинило? Может тебе успокоительных каких дать?
-Слушай, Лами, я, наверное, ненормальный какой-то. В первый момент и вправду страшно стало. Чуть не вырубился, правда. Но, больше от твоих медицинских подробностей. А потом.. Скажи.. Беременные возбуждать могут?
-Ну, почему нет. Женщины в этом состоянии не менее прекрасны.. И некоторым мужчинам очень нравятся. Всё с тобой нормально, Найд. И хорошо, что ты наконец избавился от этой скованности.
Не смотря на то, что улеглись мы глубокой ночью, почти перед рассветом, я не заспался. Тревожные сны не давали заснуть глубоко. И, в результате, я поднялся, едва солнце заглянуло в окно. Голова была тяжёлой и я пошёл во двор, к колодцу. Снял рубаху и провёл полный тренировочный боевой танец. Ещё когда я учился в Ковене, боевые искусства у нас преподавал сам магистр Телоний Эссельд. Это великий мастер. Во всё, что касалось боевых искусств, он вкладывал собственную индивидуальность.
Если это касалось того, чтоб зачаровать оружие, он создавал плетения исключительно для каждого владельца. Они усиливали вложенные в оружие качества, опираясь на особенности боя его хозяина. И, конечно, никому не приходило в голову, даже прикоснуться к чужому клинку, на которое ставил клеймо мастер. Что касается его комплексных тренировок, то они были построены на определённом внутреннем ритме, как танец.
Как следует разогревшись, я достал ведро воды и облился. Потом растёр кожу докрасна и, уже совершенно бодрый, пошёл чем-нибудь подкрепиться. Как оказалось Найд встал ещё раньше. Дверь в его мастерскую была открыта и, как только я появился на кухне, он нетерпеливо позвал меня к себе.
-Скажи мне,– без предисловий начал он,– снижает ли эмпатическую чувствительность использование лекарских способностей?
-Есть такое, только вчера особенно остро заметил. А, вот, наоборот, чтоб эмпатическое истощение снижало возможности лекаря, нет. У меня просто случайно образовалась чудесная возможность это проверить.
-Я поэтому и спросил,-удовлетворённо кивнул своим внутренним соображениям Найд.
-Ты завтракал?– зная увлечённость товарища, вопрос был не праздным. И, судя по тому, что он досадливо махнул рукой, про еду он и не думал.
Я зашуршал по полкам и сварил свежего типса. Темный душистый хлеб намазал рыбным паштетом. Я ещё вчера оценил, как вкусно готовит его Натка из местной мелкой рыбки. Найд зарылся в свои записи, и я подсунул ему еду чуть не под руки. Сначала он её просто не заметил. Потом, когда запах добрался до подкорки, стал механически отщипывать кусочки хлеба и запивать их горячим бодрящим напитком.
-Я думаю,– наконец заявил он,– что лучший артефакт, который, к тому же, можно изготовить очень быстро, это налобная повязка из кожи ламии. Ты же знаешь, что эта морская рыба не обладает магией и кожа изолирует друг от друга камни, которые я в неё вставлю. Тебе нужны голубые и зеленовато-голубые кристаллы, которые имеют способность снижать бурные эмоции. Или переводить их в область интуиции и предвиденья, что тебе поможет в лекарстве. Камни должны обязательно касаться кожи. Поэтому мы сделаем прорезы. Укрепить их придётся в двухслойной полосе, потому что нельзя использовать металл.
Камни я выбрал и у меня они есть. В центр поставим вигоний глаз, он снизит эмоциональные всплески, два водяных камня дадут душевное равновесие, вивианиты, успокоят и прибавят проницательность, голубые апатиты умиротворят бурные эмоции, а зелёные добавят оптимизма. Самое большое время займёт сварить рыбий клей. Плавательные пузыри ламии у меня тоже есть. Их не много, но на одну головную повязку хватит. У меня как раз была поставка от иаров. Хорошо, что граница с их поселениями рядом. Я все морские составляющие на артефакты покупаю очень дёшево. Так что того, что привёз мне ты, вполне хватит для обмена. Даже с лихвой.
Помощь которую я вполне мог оказать, пришлась кстати. Пока Найд обрабатывал камни, которые должны были иметь форму кабошонов, без фацетов, я растирал в ступке сухие рыбьи пузыри, до состояния мелкой пыли. Потом залил их отваром травы краснолиста, который мешает развитию плесени и гнили, что всегда является проблемой для натуральных клеев. Ему предстояло набухать часов около трёх-четырёх.
Вырезал по размеру две полоски кожи, концы разрезал на тонкие завязки, которые можно будет вплетать в косу, чтоб лучше фиксировать повязку и не потерять, ни во время полёта, ни во время стычек или охоты. Прорезал отверстия, меньшие, чем диаметр подготовленных кабошонов. Когда две ленты склеятся они будут прекрасно держаться и касаться ко лбу, что и требовалось.
Когда всё было подготовлено и оставалось только ждать, мы отправились проведать Натку с матерью. Девушка была весела, как птичка, и я надеялся, что у них с Найдом не появятся причины для новых ссор.
Раны от разрезов зажили без следа, тонус матки у роженицы был прекрасный и малыш оправился от кислородного голодания в процессе родов.
Девчонка увязалась за нами и, в результате, взяла на себя процесс варки клея. Варить его надо было на водяной бане, всё время перемешивая, не доводя температуру до кипения. Когда порошок полностью растворился, оставалось только процедить состав, остудить и промазать обе ленты. Камни выкладывал Найд. Опустив сверху вторую полоску, он сплёл заклятье и наложил на готовый артефакт.
Надеть и вплести в волосы в первый раз должен был тоже артефактор. Чтоб сделать привязку к хозяину.
После обеда, я вышел за околицу и позвал нагулявшегося Витре. Парочка махала мне вслед и Натка так ластилась к моему товарищу, что я чувствовал удовлетворение от своего не слишком этичного вмешательства в их личную жизнь.
Глава 25.
Деревня Аниша, самая крупная на берегу одноимённой реки. Ещё немножко и она превратится в небольшой городок. Расположена, приблизительно, на половине пути между Храмом Веледа и Дворцом. Расстояния, равные дневному переходу на верховых. Торжественные процессии королевских делегаций, сопровождающих короля к новому избранию невесты, всегда останавливались в здешней небольшой резиденции. Хотя таким помпезным словом назвать её было просто смешно. В осенний сезон охоты на расписную рофу, птицу с ярким оперением и препротивным металлическим криком, она использовалась как обычный охотничий домик.
Однако, в деревне располагался полноценный корпус внутренней стражи, под присмотром которой находился район, где числилось ещё двадцать четыре деревни. Храмовников я решила сдать на попечение власти именно здесь. В отделении местного земского суда находился артефакт правды. Любой: обвинитель или обвиняемый, мог потребовать проверки, не называя своего имени. Это уравнивало сильных мира со слабыми. За того, кто не хочет говорить от своего имени, скажет артефакт правды и менталист-куратор. Тот, чьи слова будут приняты артефактом, как ложь, переправляется либо в местный суд, либо этапируется с конвойной стражей во дворец. В зависимости от важности разбираемой тяжбы. Правда уже не совсем в целом состоянии.
Артефакты правды весьма неприятны. Тем, у кого совесть не чиста, лучше проверку не проходить, а добиваться суда обычным, пусть и долгим, бюрократическим путём. Ведь артефакт не вычленяет где ты говоришь правду, а где лукавишь. Тому, кто решает связаться с магом менталистом, проводящим ритуал, надо знать, что среагировать артефакт может на любую ложь, а не обязательно на ту, что относится к делу. Менталист старается корректно задать вопрос и в результате: либо обнаруживает правдивый ответ, либо лгун теряет руку. Ведь артефакты имеют форму головы хищника, в челюсти которой жалобщик вкладывает конечность, как залог собственного слова.
Нужно уметь общаться с такими артефактами и меня этому учили. И как потенциального дознавателя и как жалобщика. Это одна из дисциплин для магов менталистов и прекрасный урок для члена королевской семьи.
Естественно, что в суд пошла я. Как самая опытная. Открывать своё имя я не собиралась. Хотя в такой близости от Дворца даже такую малообщительную принцессу могли узнать. Я не была уверена, что и здесь не найдётся любителей поправить семейное благополучие за счёт казны. Но и отцу подать весточку была обязана. На этот случай у меня была припасена уловка, которую король Гриммерт не пропустит. Работать с артефактом учил меня и отец, и Гюнтер. В процессе игры.Он же, обычно, и принимает переданных во дворец с конвойной стражей. Я назовусь тем именем, под которым, обыкновенно, вела игры в дознавателей во дворце.
Вложив руку в пасть аруша, такой формы был здешний артефакт правды, я громко произнесла.
-Обвиняю.
-Вы хотите назвать имя?
-Пусть будет Теффия,– назвала я имя из легенды иаров, маминого народа,– в переводе на язык хомо это обозначало что-то вроде русалки. Таким построением фразы я давала понять, что имя не настоящее.
-Значит вы желаете, чтоб в суде говорили за вас?
-Верно. Прошу у вас ритуал дознания.
-Отлично. Кого и в чём вы обвиняете?
-Я обвиняю в нападении на наш отряд стражей Храма Веледа.
-Знаете ли вы цель нападения?
-Догадываюсь, но предоставляю право дознания королю Гриммерту, так как дело касается его семьи.
Эта фраза давала чётко понять, что дело не в компетенции земского суда и обвиняемых должны будут передать в корпус конвойной стражи.
-Можете ли вы поклясться, что не нападали первыми и ничем не спровоцировали нападение?
-Клянусь, что ответили ударом на удар. Вопрос о провокации считаю некорректным.
-Почему?– местный менталист искренне удивился.
-Потому, что для некоторых провокацией является само существование противника.
Менталист завис, потом засмеялся.
-Я принимаю ваше обвинение так же как и артефакт.
Я спокойно вытащила ладошку и услышала как за спиной открывается дверь в соседнее помещение.
-Лиира,– зовёт кто-то шёпотом,– вы не зайдёте?
Резко обернувшись, я вижу смеющиеся глаза одного из наших бывших соседей. Я встречала этого парня на плацу у Гюнтера. Он был из не очень состоятельной семьи. Баронство за семьёй числилось. Кто-то из предков имел дар. Но земель у семьи не было. Юноша собирался в Ковен и брал уроки боя вместе с дворцовой гвардией. Это поощрялось для дворянских семей. И не только во дворце, но и в имениях многих богатых землевладельцев. Кроме того, это был прекрасный приработок для честных вояк, с титулами и без. Дворянская молодёжь выстраивала иерархию, ещё будучи недорослями и налаживала будущие деловые связи.
-Так ты уже закончил Ковен? Менталист.. Прекрасно. Магия нашего дома. Я только рада за тебя, Вел. Но, как ты понимаешь, у меня есть просьба не распространяться о нашей встрече.
-Да понял. Проходи. Как раз и поговорим без лишних глаз.
Я зашла в маленькую комнатушку, смежную с приёмной.
-Ты спешишь или задержишься в наших краях?
-Не надолго. До завтрашнего утра могу остаться. А что случилось?
-Понимаешь, я и мой сменщик поспорили по поводу одного дела в земском суде. Дело-то неприятное. Я ещё и ставку сделал приличную. Не хотелось бы проиграть в споре.
-Заинтриговал. И в чём суть?
-Да, вот, местные женщины говорят нежить в реке завелась. Детишек в омут затягивает. Пьяненьких, что из трактира возвращаются. Аккурат у мельницы. Недавно у мельника птица домашняя выдохла. И колесо водяное ломается.
-И как это земского суда касается?
-Как ты понимаешь, товарищ тоже заявил, что дело выеденного яйца не стоит, что всё это пустые совпадения. А я посмотрел прошлые жалобы. Есть тут баба одна гулящая. На неё часто жалуются. То, что мужика из семьи свела, то, что якобы тяжкая ходила, а дитя так и не народилось. А под артефакт так никто и не пошёл. Боятся. Дела потому завести не могу, но вот думаю, а не притопила ли эта шалава роженков в омуте?
-Думаешь под мельницей ичотики завелись?
-Ты тоже так подумала? Я, знаешь, даже ходил послушать под закат. Показалось как-то, что слышал их пришлёпы. Как кнутом по воде. Только хитрые они. Их, ведь, только зовом ментальным выманить можно или на приманку взять. Сам я плохо плаваю. Если притворюсь пьяным, притопят. Не на дитя же ловить.
-Так ты же менталист.. Не пойму я, почему ты сам зовом не воспользовался. Я тебе к чему?.
-Да менталист я слабый. Едва дотянул, чтоб диплом получить. Тут работа такая, что главное психология, а не ментальная магия. Магия нужна только на одно заклинание, артефакт активировать. Отец меня сюда пристроил. Он без всякой магии в земском суде заседает.
-Так ты хочешь, чтоб я тебе как менталист помогла ичотиков изловить? Или спор хочешь выиграть?
-Мэги Ли,– вежливо и просительно забормотал Вел,– спор спором, а детки и вправду тонут. Да и бабу ту допросить, повод нужен. Ежели она и впрямь дитят топит, что шагенов бродячих?
Я посерьёзнела. И шлёпнула старого знакомца по протянутой ладони, закрепляя договор.
Сговорились вечером у мельничного омута встретится.
-Я ещё кое-кого прихвачу,– хихикнула я,– в помощники. Им точно будет о чём поговорить.
Я решила захватить с собой Труми. Пусть моя гвардия вечерок отдохнёт, пока дружки разберутся с делами сердечными. А мы своё развлечение устроим.
Вечер был тихий. Чуть потеплело. Народ уже недели три как купаться перестал. Даже пьяненьких на приключения не тянуло. Сидел правда рыбачок. Так, чуть смеркаться стало, сбежал. А что высиживать? Пару хлипких рыбёшек на куканчике? Таких, что, право, не стоит из-за них к водяному в гости набиваться.
Труми прислонился ко мне лобиком и я чесала его за ушком. Он радовался, что я решила побыть с ним вдвоём. Давно нам не предоставлялась такая возможность. И даже повинился за все свои колкости. Маленький проказник ластился ко мне, как в первые дни нашего знакомства, когда чувствовал себя, наконец, не таким одиноким. Труми умел быть и циничным, как старичок и обаятельным, как ребёнок. Хотя я понимала, что первое ближе к истине, но он неизменно ловил меня на свои хитрости.
Когда к месту встречи неслышно приблизился Вел, я его не услышала и дёрнулась от его громкого возгласа.
-Ты его уже поймала!?– он таращился на нашу странную композицию и не мог понять, что же такое я делаю с предполагаемой пойманной нежитью.
-Тише ты, горлопан, шёл на охоту, так хоть бы в книгу заглянул, раз учился в Ковене спустя рукава. Знакомься, это мой дружочек Труми. Он плакальщик, а совсем не ичетик. Давай-ка перебираться на мельницу. Надеюсь, ты своими воплями нашу добычу не распугал.
Мы сидели у мельника до полной темноты. Окошко приоткрыли и слушали. На воде далеко слышно. Тишина, только гнус зудит. Вдруг и вправду шлёп да шлёп по воде. Сначала тихо. Потом звонко так, как батогом пастушьим. Ш-ш-шлёп-п-п! Труми на нас морок навёл. Вел ещё больше на моего белобрысого вытаращился.. Специалист. Мороки у него отличные выходят. А я стала нежить заговаривать. Звать, успокаивать, заинтересовывать.
То устрою шумок в сараюшке. Вроде птицу водяную купили и не спится ей на новом месте. Тревожится, шебуршит. То попищу, вроде как шагенка под кадкой во дворе разродилась. Думала на мелочь нежить позарится, не напугавшись. А потом аромата бражки добавила. И на пороге морок бутыли с, покрытой пеной, мутной жижей изобразила. И зову, зову. Заклинание тонкое, хитрое, отвлекаться нельзя, а тут гнус к щиколоткам приелся. Пришлось прерваться, щит накинуть.
Долго ждать не пришлось. Полезли из воды сначала ручонки хватучие. И по воде зашлёпали. Тут мы поняли откуда звуки. А потом сразу четыре головешки одна за другой вынырнули и как поплавки на воде закачались. И перво-наперво в сторону бутыля пенного направились. Тут я плетение с иллюзией Велу перебросила. Чужое держать, даже первокурсник справится. А сама привычный и любимый стазис на кончиках пальцев повесила. Стазис сложное плетение, особенно, когда надо захватить несколько целей. Обе руки нужны.
Первый ичетик на берег вылез, куличиком свёрнутый, на коленках ползёт, морда хитрая, нос длинный, соплями хлюпает. Сам как человечек, только махонький. И голый. А шерстка зелёная на тельце, как коротенькие водоросли. С рыбьей чешуёй налипшей. Ползёт к бутылке, глазёнки жадные. Хорошо я нечисть назубок выучила. Не зря в библиотеке Ковена днями просиживала. И знала, что их на бражку ловить милое дело. С чего бы, казалось, если ичетики из детишек утопленных перерождаются? А вот любят они хмельное и всё тут.
Хорошо, что я иллюзию далеко от воды соткала. Нечисть обмануть иллюзией труднее, чем человека или животное. Если достаточно близко подберутся, могут развеять своей призрачной аурой. А нам надо всех поймать. Наконец последний из воды выбрался, только не на коленках, а на полусогнутых и ладошках, смешно подкидывая зад, бросился своих догонять. Вот тут я их и накрыла.
Они замерли в таких потешных позах и с настолько смешным выражением на мордочках, что мы с Велом начали неосознанно хихикать. Нежить стазис раньше людей чувствует и успевает понять, что заклинание уже наброшено. И даже сопротивляется по мере возможности. И держать этих умрунчиков, ой, как сложно. Труми побежал вперёд и уже начал последнего связывать. Я Велу своё стазисное плетение показала и он запросился подержать, чтоб нити почувствовать. Я влила запас силы, маг он и вправду слабый. И тут раздался вопль Труми. Лапка плакальщика оказалась в крепком захвате новой нежити, на появление которой мы совсем не рассчитывали.
-Шишига!– закричала я отчаянно, глядя на горбатую голую бабу, с висящей пустой грудью и вывороченными опухшими суставами. На уродливое лицо налипли серо-зелёные длинные пряди и сквозь них же зыркал ярко-зелёный глаз.
Малыш пищал и цеплялся за всё подряд, но зловредная нежить неуклонно тянула его в воду.
Глава 26.
Как не хотелось мне побыстрее добраться до принцессы Лииры, но я понимал, что, если попытаюсь встретиться с королём Гриммертом, то шансы узнать, как можно точнее, где она может находиться, гораздо больше. И объясниться с отцом девушки, ответственность за которую ты, как мужчина, хотел бы взять на себя, но уже один раз с этой задачей не справился, как ни неприятно это было, но лучше не откладывать.
До Дворца меня ожидали как минимум два-три перелёта. Всё будет зависеть от направлений воздушных потоков, погоды, состояния вигоня и, конечно же, всяких мелких пакостей, на которые не скупится наш магический мир.
Артефакт, полученный от Найда, хотя бы сутки должен проходить привязку. Для этого мне следует оставаться в нём постоянно. Но это оказалось не так легко, как мне казалось. Витре очень привык к нашей чуткой эмоциональной связи и с негодованием воспринял блок. Я понял, что артефакт лучше использовать только в моменты реальной опасности для моего здоровья. И никогда во время полёта.
Этот перелёт оказался для меня настоящей мукой. Вигонь бунтовал, воспринимая моё бесстрастное состояние, как болезнь или магическое воздействие. В конце концов пришлось опустится, не проделав и половины запланированного пути. Единственное, что как-то утешило, что погода испортилась очень резко и радикально. Довольно быстро набежали дождевые тучи и потянуло пронизывающим сырым ветром. Потом дождь просыпался мелкой, изводящей нервы, пылью. Этой глухой пелене измороси, ледяной и гнетущей, не видно было ни конца ни края.
И последней выходке Витре, отказавшегося искать восходящий поток и устремившегося к роще из высоких, с густыми кронами, деревьев катальпы, я перестал противиться. В конце концов, прошлая ночь была не самой лёгкой. И этот мерзкий промозглый день, пробравший меня до костей холодной влагой, добил и меня.
Кое-как заставив вигоня опуститься рядом с рощей, съехал в раздражении по мокрому крылу на, не менее мокрую, землю и, не отпуская поводьев, повёл птицеящера под сень раскидистых деревьев. Их листья ещё не потеряли своего густо-зелёного цвета, но этот ледяной дождь, скорее всего, посодействует их скорой гибели. Катальпа долго сопротивляется осени, но холод заставляет листья резко свернуться и осыпаться в течение двух-трёх дней. Скорее всего, уже сегодняшняя ночь угостит меня и, возмущённого моей холодностью, вигоня, знатным листопадом.
Пока же, густой слой листвы сохранил под деревьями относительно комфортную сухость, что позволило мне найти достаточно хвороста для костра. Полог я всё же натянул. Скоро на деревьях скопится достаточно влаги и она начнёт стекать крупными каплями. Я устроился довольно удобно, когда мои предположения начали сбываться. Обиженный Витре пофырчал для того, чтоб я как следует ощутил чувство вины и стал втискивать поочерёдно отдельные части тела под навес, поближе к огню, чуть не свалив его, в одну из наиболее нахрапистых попыток.
