Текст книги "Я ревную тебя к звёздам (СИ)"

Автор книги: Е Петренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

Annotation

Принцесса Лиира сделала только первый шаг к своей цели. Но уже приобрела и друзей, и любовь, и покровительство богов. И врагов, которые пожелали всё это отобрать при помощи проклятия забвения. Это можно изменить. Но путь болезненен и труден. Но дорога короче, если идти друг другу навстречу.

Петренко Е.

Глава 1.

Глава 2.

Глава 3.

Глава 4.

Глава 5.

Глава 6.

Глава 7.

Глава 8.

Глава 9.

Глава 10.

Глава 11.

Глава 12.

Глава 13.

Глава 14.

Глава 15.

Глава 16.

Глава 17.

Глава 18.

Глава 19.

Глава 20.

Глава 21.

Глава 22.

Глава 23.

Глава 24.

Глава 25.

Глава 26.

Глава 27.

Глава 28.

Глава 29.

Глава 30.

Глава 31.

Глава 32.

Глава 33.

Глава 34.

Петренко Е.

Я ревную тебя к звёздам

Пролог.

Мне снилось, что я лежу на мягкой постели. Только почему тогда она такая влажная? Моё тело корёжит боль. Наверное, я ранена. И подо мной кровь. Иначе почему мне так плохо? Глаза не открываются. Ресницы слеплены коркой. Во рту сухо и кисло.

-С кем я сражалась? Кто я? Воин или маг? Наверное, маг.

Я чувствую потоки энергии вокруг себя. От её касаний мне становится легче. Я пытаюсь разлепить ресницы и почти вижу тёмную высокую фигуру надо мной. Ко мне тянется большая тёплая ладонь. Даже на расстоянии я чувствую это тепло. Оно словно укачивает меня и я проваливаюсь.

-Куда? В сон? Но я же уже сплю...

-Саот! Сделай же что-нибудь!

Мелкая белёсая нелюдь металась под ногами у Тёмного бога и жалобно скулила.

-Она выживет, Труми, оставайся с ней. Воды чёрного источника исцелят её. Только слишком много ран внутри. Ей потребуется время. И тепло. Разожги огонь. Согрей её. Ваши тела сейчас и здесь и там, часть их я взял к себе на время ночи.

-А память? К ней вернётся память?

-Колдовство было очень сильным. Чёрная магия, да ещё на крови. Я восстановлю основные навыки, но людей она должна вспомнить сама. Иначе они будут для неё пустыми оболочками. Как будто ей просто рассказали о них. Она потеряет пережитые чувства.

Я могу держать её только до восхода, в таком вот полусне. Если она останется здесь дольше, когда мой дом так далеко от Чесмена, то потеряет связь с этой землёй насовсем. Я хотел бы этого. Но её время ещё не пришло. Это будет не честно по отношению к ней. Может быть, когда срок её жизни закончится, она согласится остаться со мной. Как хорошо, что я смог оставить у неё кольцо. Оно поможет ей быстро восстановить воспоминания обо мне. А ещё лучше, если ты сможешь найти любой из моих старых храмов с источником.

-Но ты же вернул память мне? Хоть я тоже попал под заклятие,– малыш просительно сложил ручки.

-Ты не человек. И принадлежишь мне. Я дал тебе разум и сознание. И в моих силах вернуть их. А она мне не принадлежит, и у меня нет власти ни над её умом, ни над её сердцем. Ты думаешь боги не могут любить? Или я чувствую страдание меньше, чем люди?

В голосе Саота прозвучала такая боль, что маленький чудной монстрик впервые в жизни заплакал.

-Не плачь, малыш. А то ещё, чего доброго, человеком станешь,– горько усмехнулся бог,– наша храбрая девочка выживет. Это главное. Но я не могу ей помочь больше ничем. Даже она знает о равновесии. Чем больше даётся, тем больше спрашивается. Мне дано слишком много. Одним дуновением боги меняют мир. А его должны менять люди. Дай судьбе шанс. Она девочка, которая не ждёт пока к ней что-то придёт само. А когда идёшь судьбе навстречу, она ставит на дороге указатели. И посылает попутчиков.

-А как же Лами? Он тоже забудет её? И, вообще, он жив?

-Вы все попали под заклятие. Кроме Витре. Его привязанность не чувство, а инстинкт. Он будет спасать своего хозяина, даже ценой собственной жизни. А вот свою любовь ему тоже придётся вспоминать самому. Но, мне кажется, сила заклятия на него будет действовать меньше. Она была направлена на принцессу. А всех, кто был рядом, только задела. Может быть, через какое-то время, он вспомнит всё сам. Если его чувства к ней, до тех пор, останутся прежними.

Саот положил широкую ладонь на лоб девушки. Почти вся её макушка спряталась под ней.

-Жар спадает,– нежно сказал он, и рука его легко скользнула к затылку,– какие мягкие у неё волосы..

Он нагнулся так, как будто хотел поцеловать её. Труми вздохнул.. и отвернулся. Бог прикусил верхнюю губу и поцелуй так и не случился. Он только глубоко вдохнул её запах.

-Она пахнет морем. А сейчас ещё кровью. Я не прощу этой крови колдуну. То, как он использовал магию, запретно. В моём праве лишить его силы.

Он ещё раз посмотрел на девушку. Закрыл глаза и прислушался к чему-то внутри.

-На Чесмене светает. Моё время там заканчивается. Я верну ваши души туда. Не спускай с неё глаз, Труми. Она должна прожить свою жизнь в мире людей. Я потерплю. У меня впереди вечность.

-Варг, что тебя понесло в эти заросли? Там сухих дров днём с огнём не найдёшь. Даже в самом Приболотье такие моховища редкость.

Здоровенный наёмник из степняков-воргенов посмотрел вслед другу и вернулся к устройству лагеря. Тот, прислушиваясь к чему-то, продолжал ломиться через ветви деревьев опутанные мхом. Разных видов, он присутствовал в этом лесу везде. Седыми бородами свисал со стволов. Мягким сизым ковром лежал на земле. Ярко-зелёными одеялами окутывал гниющие пни.

Лес полого спускался в сторону реки. Аниша в этой местности делилась на множество мелких рукавов. Какие-то увязали без следа в высоких зеленовато-седых подушках и под ногами похлюпывало.

Варгу казалось, что он слышит, то ли жалобное подвывание, то ли странную скрипучую песню, то ли просто горестный плач.

Мох заглушал звук шагов. Здесь было не так мокро, чтоб под ногами чавкало, но верхушки тоненьких росточков, похожие на пятипалые лапки, влажно поблёскивали. А стоило задержаться на месте, чтоб прислушаться к направлению странных звуков, и под тяжёлыми сапогами начинала собираться вода.

Воргены никуда не спешили. Особенно важных дел у них не было. Они шли в Приболотье, чтоб наняться в патруль. Но, после странной стычки с принцессой Лиирой в трактире, Варгу хотелось прежде посмотреть на Трясину. Ему было интересно, так ли страшны и опасны места, где добыла кожу саламандры маленькая жемчужноволосая девушка, которая так запала в душу ему, слывшему хулиганом и забиякой.

Степной Варг из стойбища Хотху был, пожалуй, самым сильным, да и удачливым воином среди своих друзей собратьев. Они, все шестеро молодых и непоседливых, были младшими сыновьями в семьях. Кому как не им поискать воинской славы, богатства или, по крайней мере, красавиц невест в чужих землях. А заодно попутешествовать. Мир посмотреть. Себя показать.

Девчонка, с первого взгляда, уводом взяла его суровое сердце. Жаль, только не уловить Степному Варгу таймаху голубых кровей. Принцесса.. А он простой наёмник. Пусть и сын вождя Хотху. Только младший. Да и стойбище, каких-то пять десятков семей. Но, даже, если бы эта девочка и была попроще, не стал бы, как не раз случалось у воргенов, силком в степь красть. Такую взять по любви – счастье.

Варг учился у шамана с детства. Сила у него проснулась рано. Звал учитель остаться. Может и послушал бы. Но вела горячая кровь куда-то в дальние края. Потому и согласился Тулки-шаман, чтоб неугомонный ученик пошёл в поход с друзьями. Только слово взял, учебу магии не оставлять. Что новое познать сможет, даже в чужой волшбе, то лишним не станет.

Занудный голосок приближался. Варг даже стал различать некоторые слова, с жутко искажённым произношением.

Все народы Чесмена на языках соседей говорили чисто. Поэтому так дико было слушать как кто-то настолько коверкает язык хомо. Когда Варг подошёл совсем близко, стало понятно, что скрипучий голосок издевается не только над словами, но и над мелодией. Он узнал широко известную песню про любовь, которую сейчас пытались исполнить в манере средней между колыбельной и поминальной.

Сдвинув седую бородищу мха, как занавеску, Варг увидел, что на прогалинке, под деревом, с ветвями покуроченными и обломанными, как будто с верхушки свалился здоровенный чёрный аруш, сидит у неподвижного тела знакомое белобрысое чудо. Именно с ним в компании он встретил принцессу. Но ведь она оставалась во дворце. И этого чудика он видел с ней на площали. Кто же лежит там, на примятом влажном мху, никак не реагируя на этот горестный вой?

Дико было слушать искажённое «я ревную тебя к небу, я ревную тебя к звёздам..» от тощенького нелюдя, когда он при этом ещё и размазывает по широкой зубастой мордахе слёзы.

Ворген быстро шагнул на прогалину и в два шага оказался у костерка. Сложен он был умело. На пеньке, с тщательно ободранным мхом. Правильно, место самое сухое. Все ветки, слетевшие с соседнего дерева, уже прогорели. Солнце, стояло в зените, ведь они с друзьями остановились как раз пообедать, и грело достаточно сильно. Но тут, в гуще леса, деревья стояли часто и кроны перекрывали весь доступ свету и теплу.

Тут, у его ног, лежала та, о которой он не переставал думать. На ней не видно было ни одной царапинки, но лицо почему-то было залито кровью. Даже ресницы слиплись бурой коркой. Нелюдь посмотрел на Варга умненькими зарёванными глазами и перестал завывать. Даже посторонился, когда тот наклонился и как пёрышко подхватил лёгонькое тело девушки..

-Донесёшь?– кивнул он на мешок, служивший ей подушкой,– и давай, поведай, что случилось..

-Упала, колдовство – старательно выговаривал чудик, тыча длиннющим пальцем на дерево.

-С дерева?– не понял Варг и поднял брови. Потом пожал плечами и легко пошагал со своей ношей к товарищам.

-Вигонь,– быстро-быстро замотал головой малыш, догоняя воргена,– магия, упала, небо, она не помнит никто.

Набор слов снова озадачил Варга. Он подумал о вчерашнем шторме, который заставил их задержаться до утра в таверне. Утром, когда они уже седлали своих широкогрудых степных таймахов, у таверны появился Гюнтер с очередным патрулём. Ворген привычно осклабился в шуточке, когда, мол, принцесса саламандр отправится подданных освобождать? Старый вояка сначала нахмурился, а потом вспомнил поддержку наёмника на дворцовой площади и буркнул, что девчёнке доучиться сначала надо, а потом уж в Трясине зад мочить.

-В Ковен она улетела. Надо же было такую дурь учудить,– зло сплюнул он,– отправить девочку в такую бурю.

Чувствовалось, что он мысленно ещё продолжает спор, который взбесил его поутру.

Ворген только головой покачал, соглашаясь с солдатом. Он вообще не доверял этим летающим зверюгам. Таймах куда как надёжней вигоня. И упасть с него вообще нереально. Он даже тогда не падал, когда ещё ходить не умел. И на месячном таймашонке сидел, как на руках у матери. Даже без седла. Его маленькому воргену и не надо – тканую попонку на спинку да верёвку в зубы вертлявому рыжику, вот и вся сбруя.

На том откровения солдата и кончились. Не сказал почему король дочурку с такой скоростью, да в такую непогодь из дворца выставил. Только Варг и сам не дурак. Видно, не спокойно во дворце. Лазутчики, они же как вредные насекомые, поймал одного на пролитом варенье, жди, непременно и другие из щелей полезут. С тем ворген и отправился в путь.

-Ковен совсем в другой стороне, как эта непоседливая девчонка чуть не в самое Приболотье залетела?– удивлялся Варг, перебирая путанную информацию от маленького принцессиного дружка,– буря наведённой не была, мне это лучше всех известно. Погодная магия у шаманов одна из самых востребованных. Значит не на то волшба была. «Она не помнит никто»... Странная фраза у её чудика прозвучала. Может никого, а не никто. Вон как это недоразумение ходячее язык ломало.. Проклятие на лишение памяти?.. Но такой магией с вигоня не собьёшь.

Ворген прямо на ходу стал осматривать одежду девушки. Кровь была и на ней. Кроме того он чувствовал на спине, под своей рукой, здоровенную прореху, будто от ножевого разреза и теперь обратил внимание на дыры в куртке как от трёх здоровенных когтей. Два и два сложить легко. Выхватили девчонку из седла. Другой ящер скогтил. Видать, хотели памяти лишить и утащить к врагам короля Гриммерта.

Рассказывал когда-то учитель про такую магию. Не просто чёрная. Чернее чёрной. На крови. И где только гадина эта, что запретным балуется, кровь принцесочки раздобыла. Хотя чего удивляться. Мало что ли во дворце продажных слуг может оказаться. Да и судя по оговорочке о её мачехе, что не поспел закончить тот слащавый тип, что на позорном столбе сдох, она, та ещё, тварь была. Мало где девчонка пальчик наколола, да платочком вытерла. Вот на таком платочке и можно всякую мерзость вытворить. Магия на крови у лилу и метаморфов в ходу. И даже не обязательно чёрная. Они там почти во все заклинания кровь подмешивают. А мачеха её из метаморфов.

-Эй, малявка, я правильно понял, она всё забыла?– окликнул ворген, семенящего за ним с тяжеленным мешком, плакальщика.

Чудик быстро закивал соглашаясь.

-Мой учитель, Тулси-шаман, говорил, что страшней всего не то, что человек после проклятья может забыть, даже речь и простейшие навыки. Такое вкладывают редко. Только, если хотят отомстить, да с издёвкой. Или привязать. Это ведь лучше всего с младенцами делать. А проклятые на полное забвение такими и становятся. Но это как раз я отчитать смогу.

Ворген обернулся, закончив эту тираду.

-Самое противное то, что отчитать невозможно. Нельзя напоминать, что был знаком с таким околдованным раньше. Сам он должен тебя вспомнить. А лучше всего в таких случаях шок помогает. Испуг, сильная неожиданность, злость или обида.

Варг остановился и замолчал.

-Вроде и не так удачно наше с ней знакомство начиналось,– подумал он,– а не хотелось бы, чтоб она меня забыла. Только с этим чудиком белобрысым её побольше связывает. Вот пусть и поучаствует. С ним куда как сложней будет. Она вспомнит какие-то моменты, в которых оживут её чувства к белобрысому уродцу, а вот там, где будут другие связи, останутся белые пятна. Это будет доставлять девочке много боли. Но не будет хуже того, как, если бы она проснулась и почувствовала, что совсем одна в этом мире. Что никого и ничего не помнит.

Варг лукаво подмигнул, нетерпеливо вертящемуся у его ног, нелюдю.

-Не мельтеши, козявка, знаю я что делать. Не зря меня с трёх лет Тулси-шаман за волосы драл, да сырыми грибами кормил, чтоб легче было за черту ходить, к духам.

Варг резко развернулся и пошёл к реке.

-Сейчас я часть проклятья сниму, малявка, а дальше не удивляйся на то, что я делать буду. Знаю я, как для девчонок шок устроить самыми простыми средствами.

Варг внимательно смотрел на то, как чудик сначала открыл рот, собираясь произнести ещё какую-то порцию загадочной белиберды, но потом, видимо, не найдя слов, потупился и хитро улыбнулся. Ворген пожал плечами. Некогда ему разбираться с этим чудом волосатым. Что бы он там себе не намыслил, главное, чтоб не мешал.

-Ты, малявка, не бойся,– продолжил он, выйдя на берег Аниши и укладывая принцессу на траву,– если проклятия на ней нет, отчитка ничего не нарушит. А, если я правильно догадался о корнях той магии, про которую ты талдычил так бестолково, то отчитка её последствия ослабит и вернёт ей хотя бы простейшие навыки. А может и побольше.

Варг снял свою куртку и переложил девушку на неё. Заглянул в её мешок. Смутился. И вернул плакальщику.

-Найди там ей чистые вещи. И полотенце. И кружку дай.

Взяв протянутую посудину, ворген осторожно сковырнул подсохшую кровь со щеки девушки и бросил на дно. Потом снял с пояса флягу и плеснул чуток воды. Снял кинжал с пояса и сделал небольшой надрез на своей руке. Капнул пару капель и зализал ранку, как настоящий варг. Кровь перестала сочиться, как если бы он её заговорил. Ворген поболтал содержимое, просто и тривиально, как остужают горячий типс и опрокинул в рот. И быстро опустился на колени. Закрыл глаза и положил на девушку обе руки. Одну на лоб. Другую на низ живота. И издал длинный басовитый звук. Что-то типа о-о-о-у-у-у-м-м-м.. Он длился покуда у воргена хватало воздуха в лёгких. А потом Варг что-то заговорил речетативом на незнакомом языке. Он чем-то напоминал язык воргенов, но было в нём что-то более древнее и загадочное.

Маленький нелюдь сидел на тощей попе столбиком и ждал, тоже прикрыв глазки. Наговор закончился неожиданно и отрывисто. И перешёл в тот самый гудящий звук, что и вначале. Монстрик открыл глаза и увидел как внимательно оглядывает реку ворген.

Варг и вправду просмотрел берег, на предмет того, чтоб все заросли круглых листьев ночной бабочки остались вверх по течению. В них жили речные змеи. Обычно на чистый плёс они не выплывают, но кто знает, что будет, если они почуют кровь в воде.

А ворген, стараясь не встречаться с, расширяющимися от удивления, глазами чудика, осторожно, но уверенно раздевал принцессу. Совсем. Ошарашенно коснулся тех мест, где белели остатки совершенно затянувшихся ран от когтей вигоня. Хмыкнул. Поднялся и стал раздеваться сам.

Монстрик протестующе заверещал и встал между Варгом и девушкой.

-Не бойся, малыш, я не обижу её. Просто,.. что ещё может сильнее напугать девчонку.. А мне нужен сейчас сильный шок. Да и тебе придётся быть рядом, если хочешь, чтоб она и тебя вспомнила. И, желательно, даже касаться её тела. Нужен прямой контакт.

Варг прижал принцессу к груди, как ребёнка, уложив на одну руку, а второй сжал сразу оба её тоненьких запястья в крепкий замок.

-Ещё шандарахнет заклинанием в воде с перепугу. Магические навыки к ней тоже должны вернуться. Бери её ножки и помогай.

Почти всё хрупкое тело девушки угнездилось на полусогнутой ручище воргена. Голова лежала на плече. Рука поддерживала спину. А на ладонь он усадил её, как на сиденье. Монстрик, обиженно глядя на Варга, подхватил бессильно висящие ноги своей подружки и они вошли в воду.

-Сейчас огребём, малявка,– нервно хихикнул он, прежде чем прохладная вода коснулась тела принцессы,– а ведь я с ней и знакомство начинал просто в тему. Легче вспомнить будет.

И он вздохнул почти обречённо.

Глава 1.

Я очнулась от того, что моя обнажённая кожа коснулась довольно прохладной воды. Не лёд, конечно, но не приятно, когда голый зад в холод макают, а у тебя ещё внутри карусель из боли и слабости. А уж когда поняла, что эту самую обиженную часть тела поддерживает, эдак нежненько, лапища в которую она чуть не вся влезла, то глазки сами по себе раскрыться пожелали. Чтоб уточнить..

Только фигушки. Ресницы слиплись намертво. Как на клей посадили. Дёрнулась промыть, опять та же фигура из трёх пальцев. Руки как в кузнечные клещи зажаты.

-Я отпущу, только ты не пульни в меня какой магией сгоряча,– с ужасом слышу я, глуховатый от волнения, низкий мужской голос.

И понимаю, вернее чувствую всем телом, что привалилась бессильно к горячей и твёрдой, как деревянный щит, мужской груди. Завизжала, чуть не с переходом в ультразвук. Чисто целый выводок куколок мияги в огне. И чётко вспомнила, что когда-то я эту жуткую картинку видела, и визг этот помню. А, вот, кто со мной рядом в воспоминании этом стоит не вижу.

-Тише, тише, девочка,– голос ещё мягче,– ты ранена была, на тебе кровь, обмыть надо.

Только я выворачиваюсь изо всех сил, не понимая, чего это меня какой-то мужик обмывать собирается. Я сама справлюсь. О чём, между приступами ора, ему и сообщаю, заикаясь от возмущения.

-Успокойся,– голос становится строже,– и я тебя отпущу, промоешь сначала глаза, а то все ресницы повырываешь, дурёха. И без магии, будь добра. Тебе никто ничего плохого не сделает.

И, о чудо, меня аккуратненько ставят на песчаное дно. Плюхаюсь в речку с головой и так резво начинаю тереть глаза, что локтем всаживаю кому-то в явно чувствительное место. И тоже, скажем так, ничем не прикрытое. Мужик охает и отступает на шаг.

-Так, как минимум частично, я уже отомстила за то что меня кто-то так откровенно лапал. Осталось понять кто.. Может ему можно? Может он мой жених или вообще муж.. Я кто.. Не помню.. А он кто?

Пока продираю глаза, слышу как через кусты кто-то ломится, как стадо кудумов. Ну, вот, наконец-то. Глаза разлепились. Выныриваю и тут же макаю себя в воду по самый подбородок. Рядом со мной голый здоровенный амбал и чудная белёсая нелюдь, а на берегу ещё пятеро таких же звероящеров та меня пялятся, как на явление богини.. какой? Судя по прикиду воины. Воргены. Значит богини воинской удачи, наверное. Смотрю внимательнее и понимаю, что мужиков этих я знаю. Всех. И этого голого, которому по по пояс, там где мне по грудь было. И макушкой я ему едва до плеча достану. И эту мелкую белобрысую сволочь, которая развела тут лапки, прикрывая мою тушку своими хлипкими конечностями от жадных глаз, знаю тоже.

-Варг, Труми, гады беспардонные, что это вы тут за ритуал принудительного омовения устроили? Поубиваю, маньяки припадочные!

А сама понимаю уже, что, кроме стазиса, я тут в воде по-быстренькому никакую подходящую магию не сваяю. Не будешь же в воде молнией шарахать. Да и убивать придурков не хочется. Пусть объяснят сначала, что это они себе позволяют. Потому как этот детина Варг совсем никакой мне не муж. И не жених даже.

А вот есть ли у меня жених.. почему-то не помню. Что со мной происходит? Накатывает паника. Маленькая ручка успокаивающе касается моей головы. Нелюдь стоит ближе к берегу, где помельче, и тянется ко мне своей длинной худющей лапкой. И я вспоминаю, что мы можем общаться ментально. И снимаю свои щиты, которые даже в беспамятстве без меня снять нереально. Уж больно хитро я свою защиту построила.

-Ой, любишь ты себя похвалить, Ли, где только твоя защита была, когда тебя проклятием шарахнули?– слышу в голове ехидный голосок любимого дружочка.

Слышу всплеск рядом, вспоминаю пробуждение и уже готовлюсь влепить стазис. Останавливает то, что если влепить по полной, Варг и потонуть может. Такую тушу разве удержишь. А, если просто притормозить, то как из воды выходить? С обеих сторон будет стоять этот паноптикум из мужских эталонов и пялиться на мои формы. Хотя Варг, мерзавец хитроглазый, судя по всему, уже напялился.

Хитроглазый мерзавец, видя мой трудный мыслительный процесс, вставляет свой аргумент. Но услышать его я не успеваю. В голове раздаётся наглое.

-А ты хотела, чтоб он тебе не аргумент вставил?

-Труми это перебор!– ору я вслух и краснею с головы до пят даже в прохладной воде реки.

Рука сама тянется к этой меховой подушке для иголок и я вышвыриваю его на берег, прикрывая второй рукой грудь, от ржущих мужиков.

-Ну-ка, давайте отсюда,– слышу голос сзади и оборачиваюсь в бешенстве.

Варг не смеётся. Спокойно протягивает ладонь вперёд.

-Я тебе предложил себя как воина и соратника в твоих начинаниях. Значит друг тебе, и вести себя буду с тобой, как с товарищем по воинскому походу. Ранена – вынесу, перевяжу, вылечу, как сумею. И от крови отмою, и от грязи прикрою. Ты под проклятьем забвения побывала. А от этой магии люди своих самых близких забывают. И вспоминать их должны сами. Только я от учителя одну хитрость слышал. Проклятье можно пересилить яркими чувствами. Я тебя мало знаю, значит ярких положительных чувств между нами не было. Только и мог тебя напугать, оскорбить или обидеть. Чтоб ты нас вспомнила. Прости меня, девочка. Иначе не получалось.

Я застыла слушая его слова. Забыла о том, что мы в такой двусмысленной ситуации.

-Ты синяя совсем,– растянул губы в улыбке рыжий хулиган, и губы трясутся. Тоже мне русалка.

В голове хихикнул Труми. Я не поняла, что его так рассмешило.

-Я сейчас уйду, а ты вылезай и одевайся. Крикнешь потом. Я тут рядом буду. Отведу к нашей стоянке. Ты, наверное голодная.

-Пикабу бы обглодала,– непроизвольно буркнула я и вдруг вспомнила эти горы вонючего сала, и скривилась,– ой, это пикабу? Это я пообещалась съесть?

Ворген хмыкнул и пошёл к берегу раздвигая воду, как береговая скала волну. Ничуть не стесняясь своей наготы.

-А что ему стесняться?– с бесстыдным восторгом поглядела я на его мускулистую спину.. и ниже, до самых икр,– а что,.. у него на спине глаз нет.

Варг небрежно изогнулся, как крупный хищник и сгрёб в одну руку разом все свои вещи. Свободным лёгким прыжком забросил своё тело на подмытый дождевым разливом берег и скрылся в лесу.

-Слюни подбери!– раздался голос моей домашней ехидины,– видела бы ты счастливую рожу этого самца! Как доволен, что получил шанс продемонстрировать все свои... аргументы.

-Мало получил, гувернантка походная!– выдала я грубовато,– ой, берегись, проснулась не только я, но мой языкатый внутренний циник.

-Ну и слава ... богу..,– вдруг запнулся на ровном месте мой наставник по перепалкам и продолжил уже покладисто и примирительно,– а то, ишь, умирать надумала.. Вылезай уж! И впрямь синяя вся.

Глава 2.

Слова пришли потом. Сначала появились ощущения, потом чувства. И первым был ужас. Он научил меня дышать и цепляться за то, что было под руками. Потом я принял в себя холод, одиночество и падение. Возвращение к осознанию себя было быстрым и болезненным. И только, когда я пришло сочувствие, преданность и привязанность существа несущего меня среди ветра, дождя и сверкающих молний, начали возникать слова. Возвращалась и память тела. Но чувство какой-то огромной потери продолжало терзать меня изнутри.

Громкий клёкот и яркая вспышка очередной молнии. Земля несётся внизу с огромной скоростью. Мелькают тени, и я чувствую, что существо подо мной теряет силы. Стремительно, неотвратимо. И вот уже полёт становится почти падением. Но мой Витре, я наконец вспоминаю имя преданного друга, выносит меня из грозового фронта. Молнии превращаются в удаляющиеся зарницы, и звуку грома, чтоб долететь до моего слуха, нужно всё больше времени.

Наконец, в нескольких метрах от земли, крылья вигоня почти выворачиваются из суставов, в последнем усилии, и он заваливается в бесконтрольное падение. Мы оба чувствуем удар. Меня выбрасывает из седла, и я, кубарем, влетаю в колючие кусты и на какое-то время проваливаюсь в беспамятство, успевая полностью прочувствовать боль от, рвущих моё тело, острых шипов.

Но я прихожу в себя первым. Ближайшие воспоминания кажутся ярче и как будто сочнее, чем те, что вернулись в меня из небытия и забвения. Те, напоминают рваную тряпку, всю зияющую громадными прорехами, выцветшую и поблекшую. И приходит понимание, что я не знаю кто я. Уже понимаю и осознаю, что в прошлой жизни, которую я хоть и не в полном объёме, но помню, были какие-то люди, близкие и не очень, которые любили меня и ненавидели. Но я почему-то не вижу ни одного лица в своих воспоминаниях. И не знаю какие чувства испытывал к тем, прежним, нежданно мной позабытым. И возвращается, рвущая сердце, боль потери и одиночества.

И она же возвращает первое воспоминание. Моё имя. Порхающее сердце бога.. Мама, зачем мне такое странное имя? Я просто Лами. И твоё лицо только серая тень. Я знаю, что тебя нет на этом свете и оставлю это на потом. Сейчас рядом страдает верная душа, которой я должен помочь. Тем более, что он, мой Витре, единственный, кого я вспомнил. И теперь уж точно не могу потерять.

Поднимаюсь, и понимаю, что кровь на коже присутствует, а ран нет. Совсем нет. Это так странно и пугающе, что в голове возникает острая боль. А потом воспоминание об источнике с чёрными водами. И источнике с водами радужными. И возникает догадка, что каждое воспоминание требует от меня сильного чувства или сильной боли. И я согласен платить.. Но не сейчас. Я снимаю, с большого израненного тела друга, всё лишнее. Седло. Поклажу. И начинаю действовать. Каждый предмет, который я беру в руки возвращает кусочек памяти телу. Поэтому я стараюсь отключить мысли, войти в рабочий транс, действовать механически, давая рукам вспомнить.

Я уже знаю кто я. Я лекарь. Умею возвращать жизнь, которая ещё не готова завершить путь. Мне достаточно прикоснуться к телу и я прикасаюсь к чувствам. Вот и ещё кусочек. Я эмпат.

Светает. Рваные тучи уносит ветер. Мокрая трава начинает благоухать. Раздаются первые робкие птичьи голоса. Потом бледнеют две луны, становясь тенями и розовеет равнина с редкими кучками кустарников и одинокими раскидистыми деревьями. Одно из них совсем не далеко. Я понимаю, что боги были к нам ещё благосклонны. Нас мог остановить не кустарник, пусть и колючий, но пружинящий, а узловатый ствол или могучая крона дерева чамлыбель. Его ещё называют радужным. Под, высыхающей и отваливающейся пластами, корой, находится древесина всех оттенков коричневого, зелёного и оранжевого.

Кора прекрасно годится для костра, а моего летуна надо согреть. И сварить ему отвар жакарана. Его светло-жёлтые цветы почти единственное растительное лекарство для вигоня. Кожу его спасли перья. Жёсткие и плотные. А вот удар мог повредить внутренности. Но кровотечения нет. Я чувствую. Только ушиб. И сильное физическое истощение. После ему потребуется еда. Много еды для восстановления сил. Мой лук был разобран и сложен в замшевый футляр. И он пережил падение без последствий. Придётся поохотится. Моя быстрая регенерация, похоже, тоже требует топлива.

Зверский голод и опасение, что обессиленный, как и я, вигонь не выдержит долго и сдастся, улетит в те небеса, где ждут его ушедшие предки, заставляют уйти ещё глубже в себя. Искать внутри то, что было отобрано чужой магией. Я уже и это смог понять. Но, видно, я слишком мало в своей жизни уделял внимание запретной магии. Отдавал предпочтение бесконечному многообразию лекарских направлений. Да и всему, что связано с природой. А ещё, точно помню, с нежитью. Зачем-то мне это было необходимо..

Лук я собрал. Напоил Витре отваром. Нарубил ветвей и построил убежище, накрыв слабеньким мороком. Мои магические силы уходили на восстановление урона, нанесённого чужой волшбой. А так как я физически напитать организм мог только сухими лепёшками, то держать щит над вигонем долго не смог бы. И такое укрытие было лучшим компромисом.

Лук в руке и болезненное бурчание в животе, со спазмами и судорогами, так же удовлетворяло потребность в неприятных ощущениях, для отката последствий проклятия. Я поднял голову вверх, втянул воздух. Потом встал на колени и, вдохнув ароматы витающие у земли, прижался к ней острым ухом. Легко и упруго вскочил на ноги. Меня уже возбуждал азарт охотника. Эти навыки, такие близкие к природным инстинктам, возвращались охотно и даже где-то радостно. И ноги понесли меня на юг.

Маленькие рощицы кустистых ягодников, которые почти все были пригодны в пищу только местным видам животных, обещали, что в каком-то из этих пушистых островков я быстро отыщу добычу. Об этом же говорили и ровные, как будто проведённые под линейку, тропки в траве. Они заканчивались либо норкой, прячущейся под круглый валун, либо ныряли в следующий колючий клубок кустов.

Здесь явно было много жрунов. Жаль только охотится на них лучше всего с охотничьим шагеном. Они отличались от домашних тем, что совсем не набирали лишний вес и очень коротким мехом, за что их называли лысые шагены. Они хорошо чувствовали себя в норах и очень ловко, не цепляясь шерстью, проскальзывали среди ветвей, напоминающих ловчую проволоку с колючками.