Текст книги "Я ревную тебя к звёздам (СИ)"
Автор книги: Е Петренко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)
Пушной зверь, ценная добыча для охотников там, хоть и водился, но добывать его было гораздо труднее и намного опаснее.. Кроме того земля там иногда оседала, образовывая глубокие овраги. Лилу, строя свои города, под холмами, докопались за Северным холмом до участков с мягкой известковой породой и естественными пещерами, кое-где прорезаемые водными пластами. Пещеры эти подмывались, были неустойчивы и не годились для строительства. Поэтому лилу остановились и не стали расширять свои пещеры на север, а стали расширять города к востоку, в сторону цверговых гор. Обработать твёрдые каменные породы труднее, но и прекрасные арочные фронтоны, держащие своды рукотворных пещер, были надёжны и, при поддержке амулетов, практически вечны.
Гниль обнаружили эти самые охотники. В овраге отделяющем их участок от Чащи. Потом, пройдя на запад, нашли выход в одном из болот. Сразу же объявили тревогу. К слову, в густонаселённых местах, где гниль разводили, в основном люди, она сразу превращалась в эпидемию и привлекала стражу и лекарей одновременно.
Запрещённое колдовство обнаружилось только раз. В уединённом замке одного из баронов хомо. Это был совершенно сбрендивший маг. Одновременно зацикленный на поиске вечной жизни или активного посмертья. Для этого он практиковал всё возможное и невозможное из запрещённых магий. От крови младенцев, которыми он одаривал всё, что шевелилось, до сбора некроса. Когда случайные гости подошли к воротам его замка и увидели, что они у них на глазах начали осыпаться серой пылью, в замке не было уже ни одной живой души. Гриб, предсказуемо обнаружили в подземелье замка. А грибница уже подбиралась к соседним деревням.
Мы отправились на таймахах. Вигоням было бы не сесть в густом лесу. У деда своих животных не было. Но к концу завтрака их привёл сосед. Присоединится к нам больше никто не мог. Огромные стада требовали внимания. Несколько дней рейдов по округе, для составления карты и так выбили скотоводов из привычной колеи.
Лесная тропа скрывала звуки передвижения каравана. Мягкая подложка, из листьев и уже желтеющего маха, создавала впечатление, что мы двигаемся по толстому ковру. Ветер, гулявший в тундре, заблудился среди густой чащи и только где-то в кронах пытался прорваться вниз, под лиственный полог.
Мы ехали уже больше трёх часов. Начинала ощущаться усталость. На ходу я сгрёб с ветки горсть спелых ягод и забросил их в рот. Сладкий сок, вкупе с ароматом переспевших винных ягод, на минуту отвлёк от печальных мыслей. Скоро должно показаться болото, где уже видели серую плесень. Мы пока решили не трогать грибницу, надеясь всё же найти и уничтожить гриб. Тогда все отростки и споры погибнут сами. Единственным исключением являлись живые существа. Если они заражались, то нужно было лечить их. Нет, они не разнесли бы спор. Но сами погибли бы, являясь прекрасной пищей для грибницы.
Вскоре показались первые признаки болота. Мох. Лишайники. И влага выступающая в глубоких следах тяжёлых таймахов с всадниками и грузом. Болото представляло из себя ещё более безрадостную картину, чем обычно выглядит подобный пейзаж. Вся зелень на поверхности посерела, как будто кострище покрытое остывшим пеплом. Редкие деревья по краям были покрыты тонким седым покрывалом, похожим на клубки паутины, чуть не на метр в высоту ствола.
Мы с гадливостью объехали это место и, несмотря на усталость, подогнали животных. Судя по карте, ехать нам ещё долго. Небольшой привал сделаем в месте где зараза на поверхности не появилась. Лучше всего на открытом солнечном месте, где растёт колючий орех. Он и гнус отгоняет. И нечисть его не любит. И грибница обходит стороной.
Такого места пришлось ждать долго. Уже скоро должен был показаться овраг. До него с полчаса пути, и мы сильно вымотались. Вдруг показался разрыв среди густой растительности, и я увидел знакомые красноватые листья в подлеске. Дальше больше, и вот, уже весь невысокий пригорок, покрытый высокими кустами с, подсыхающими, коричневыми колючими шариками, среди багровой листвы, тихо шелестит под яркими солнечными лучами.
Не успели мы обрадоваться, как вблизи послышался тихий тоненький плач..
Глава 9.
Разговор с женой пивовара оказался тяжелее, чем рассчитывал деревенский маг. Да, женщина была не глупа. Но, скорее, боги наградили её не умом, а деревенской сметкой.
Поначалу она пришла в ужас от беды, случившейся с дочкой. Но девочки в сёлах рано выходят замуж и для неё она была уже, практически, взрослой. Тогда как для меня – чистое дитя. Больше её волновала молва и вина перед небесным женихом. И предприимчивость крестьянки заставила её искать возможность наказать насильника тем, что он исправит содеянное браком. Когда же я сказала, что залечила малышке раны, вернула девственность и заставила забыть сам факт насилия, она чуть поутихла.
-Вы сами женщина,– уговаривала я её,– неужели из-за предполагаемого достатка, вы хотите наказать свою дочь, выдав её за мерзавца? Да и, находясь не в своём кругу, девочка вряд ли будет счастлива. Такое редко случается даже с теми, кто сходится по большой любви. Пусть лучше малышка выйдет замуж за хорошего парня, которого будет любить. В деревне, кроме мага, никто ничего не узнает. А перед Саотом я сама вашу дочь заменю. только уж постарайтесь, чтоб мои попутчики как следует оценили работу вашего мужа. Я должна пройти обряд этой же ночью. И об этом мужчинам знать не нужно.
Пиво у хозяина и впрямь было хорошее. Судя по одобрительным возгласам воргенов, останавливаться они не собирались. По крайней мере пока есть, что пить. Я же сказалась уставшей и ушла в комнату, которую выделила мне хозяйка. Девочку выкупали, переодели и повели на деревенские смотрины. Сегодня же должно было состояться сватовство Саотовых невест.
Я решила и впрямь подремать пару часов. Ночь длинная. Куда заведёт меня дорога, которую мне предстоит «пройти до конца», я не знала. А, если я не подхожу к их пророчеству, то вообще придётся ждать рассвета, чтоб взять камень-защитник. И, скорее всего, его следует взять после обряда, что описан в тетради. Так как то, что я должна сделать по указаниям жреца, следовало начать в полночь.
Разбудить меня должен был Труми. Он был странно воодушевлён, почти не говорил со мной, но его взбудораженное состояние я чувствовала и связывала его с надеждой малыша на восстановление моей многострадальной головёшки.
Варг рассказал мне, как нашёл меня в лесу, следуя за горестными рыданиями Труми. И наши прошлые отношения, которые я вспомнила позднее, не заставляли меня сомневаться, что он меня нежно любит. Но в последнее время, по каким-то причинам, малыш всё больше был задумчив, не язвил, как раньше, и гораздо меньше со мной болтал. Мне оставалось только думать, что он боится неосторожным словом повредить мне восстановить что-то потерянное в жизни, что мне должно вернуть самостоятельно.
Труми очень ответственно отнёсся к заданию и поднял меня даже раньше, чем я просила. Я успела переплести волосы, как следует их расчесав.
-В крайнем случае распущу их потом,– решилась я на маленькую хитрость,– моя грива, это почти плащ.
Посмотрела на украшения. Огромный голубой аквамарин, вряд ли стоит оставлять с вещами на тропе. Уж лучше пусть останется здесь. Потом глянула на кольцо из чёрного алмаза.
-Тоже оставить?– засомневалась я и попробовала снять кольцо, провернув его на пальце.
Я даже испугалась, когда моё изображение в зеркале пропало.
-Артефакт? Я совсем забыла свойства этого кольца. Наверное и кулон тоже..
Для проверки повторила ещё пару раз поворот туда и обратно, с удовлетворением видя как пропадает и появляется моё отражение. И решила кольцо оставить. А подвеску взяла ту, что дал деревенский маг. Оставалось ещё одно колечко. Простенькое.
-Вот уж не знаю его свойств. Но, пусть остаётся. Раз совсем простое, значит есть в нём какая-то хитрость.
Вместо своего богатого кинжала, взяла церемониальный нож. Небольшой, но очень острый. Ручка из того самого окаменевшего дерева, лезвие явно с серебром. Если что, нежить упокоит запросто. Таймаху свою привяжу у тропы. В приболотье для неё врагов нет. А кнут тоже возьму. Тело кнута из кожи бергиннена в нём серебряные бусы вплетены, из той же кожи фол, и крекер из таймашьей гривы и серебряных нитей. Я его славно опробовала. Вопь рубил, что надо.
К ночи задул южный ветер. Тёплый, влажный, пахучий. Нёс издалека, из самых лесов южных сидхе, ароматную пыльцу ночных древесных цветов. Сидхе называют их «королева ночи». Пыльца такая мелкая и лёгкая, что несёт её, порой, несколько дней, в зависимости от силы ветра. У Каменных столбов я разделась, распустила волосы. Веток, здесь нет, цепляться и путаться не станут. А мне и не так холодно будет, всю ночь ведь могу пробродить, и не так муторно, если на Сенота наткнусь. Какое-никакое, а прикрытие. А на крайний случай, есть колечко.
Нож взяла в руки. Плеть завязала на талии. Артефакт местного мага на шею. Всё,.. лесная нимфа к сватовству готова.. А, вот, с брачными обязательствами, это я ещё погодю.. Подойдя к первым столбам остановилась.
-Как мне, ждать, пока знамение какое будет, или, может, прямо подружки невесты спустятся?– подбодрила я себя маленьким богохульством,– ну, а чего, торчать тут нагишом, приятного мало, где она, «дорога до конца»?.
Я не успела сказать последнего слова, как среди стволов появились светлячки и над горизонтом стала подниматься самая большая и светлая луна. Длинная тень потянулась от моих ног и над ней завилась стайка зеленоватых точек.. Вот прямо на них я и пошла.
-Чем не знак свыше? Пойдёт себе, вполне. Не люблю бездействия.
Стволы древнего леса были черней самой ночи, как будто вбирали в себя излишнюю для земной жизни тьму. Ту, что, не ласкает бархатным прикосновением ночных снов, превращает явь в аспидно-чёрный кошмар. Тишина, сродни храмовой, вызывала трепет в сердце. Сами Каменные столбы напоминали тысячи колонн священного строения с тёмно-звёздным потолком небес. Странно, но они не отбрасывали теней, как будто вобрали в себя и их тьму. Лишь моя собственная тень, печально вытянутая и одинокая, указывала мне путь. Если она отклонялась от надлежащего направления, зеленоватое облачко светлячков начинало бешено роиться и я возвращалась к нужному.
Чем дольше я шла, тем моя тень становилась короче. Самая трезвая мысль о том, что это просто поднимается луна, почему-то подминалась мистическим страхом, что эти чёрные колонны впитывают в себя мою суть вместе с моей тенью.
Когда лес закончился, я увидела небольшое озерцо. Мелкое и, похоже, совершенно безжизненное. Я потрогала воду большим пальцем ноги и повела по поверхности образуя дугообразную волну. Вода была тёплой. Отражение луны, поднявшееся над моей головой раздробилось на множество осколков. Но стоило ряби улечься, как вода стала подниматься вертикально, образуя чёрную зеркальную поверхность. Я увидела в ней себя и протянула руку, встречаясь с собственным отражением. Пальцы мягко коснулись поверхности и, пройдя насквозь, остались сухими. А моё отражение поманило меня за собой и повернувшись ко мне спиной стало уходить в глубь.
Секунду я стояла в нерешительности, а потом отчаянно шагнула в гладкую водяную плёнку. И очутилась во тьме. Полной, истинной и совершенной. Потом вокруг стали разгораться язычки пламени. И, в их свете, стал различим каменный свод. Огонь поднимался от пола по стенам и я увидела в конце помещения хрустальную чашу фонтана. Черная вода казалась густой и тяжёлыми толстыми струями опадала из невысокого фонтана, практически не образуя брызг.
Я подошла поближе и, как только на поверхности показались первые огненные росчерки, вспомнила о клятве. Сейчас я должна буду произнести её. Сомнения закрались в голову.
-А если я от волнения не соображу, что скажу что-то, что изменит всю мою жизнь?
Я была готова вчитываться со всем вниманием в хитрые строки клятвы. Но огонь выписал только одно слово «ВЕРЮ..» И именно его я должна была произнести, как клятву.
Закусив губу я стояла и смотрела на горящие буквы и не могла решить действительно ли верю этому странному Тёмному богу, о котором помнила на удивление мало, хотя слухов и страхов о нём было больше, чем о других богах. Но то, что кусочками вспоминалось в связи с Труми..
-Труми!– накатил испуг,– где он?
Почему-то за всё время в пока я шла, ни разу не вспомнила о нём. Я оглянулась. Мне точно было известно, что к каменному лесу я приехала с ним. Но как только вступила в него.. больше ничего..
Буквы продолжали мерцать. Мне хотелось вернуть мою память. Но такое безоговорочное доверие, без всяких пояснений походило на шантаж. Я разозлилась на себя, на Труми, который так не кстати исчез, на Тёмного бога, который требовал веры..
Как только я поняла, что злюсь, сияние огня стало гаснуть. Медленно, как будто с сожалением о моей нерешительности и неверии. И я решилась.
-ВЕРЮ!– твёрдо сказала я. Вода радостно забурлила. Перевалилась тяжёлой волной через край и обняла мои босые ступни, поднимаясь и ласково касаясь тела. Инстинктивно я подхватила длинные пряди своих волос и скрутила их на затылке в тугой узел, чтоб не намочить. Заколоть их было нечем и я так и застыла с поднятыми руками, а моё обнаженное тело, обволакивая, ощупывала чёрная вода. Когда она поднялась до бёдер, я почувствовала тепло касания такого интимного и волнующего, что во всём теле стал разгораться жар. Плеск маленьких волн и их прикосновения походили на лёгкие, чувственные поцелуи. А когда вода дошла до груди и, вмиг затвердевших, сосков это стало ещё ощутимее. А она поднималась и поднималась и я, теряясь в горячем желании, провалилась в темноту.
Очнулась оттого, что вода отпрянула от тела и вернулась в такой же фонтан, только совсем в другом месте, а я так и осталась стоять, как литая статуэтка, изогнувшись и закинув руки к голове, нехотя открывая глаза и дрожа от ещё пробегавших по телу сладких судорог.
Истома нежила тело. Мысли терялись. А прямо напротив меня появилась высокая фигура мужчины. Он был сложён как бог. Хотя почему как.. Я сразу поняла, что это и есть тот самый Тёмный, которому поклялась верить. Сквозь тёмную кожу пробивалось пламя. Оно же плескалось и в глазах. Только это было пламя такой безудержной страсти, что внизу живота зашевелился обжигающий комок.
Я испуганно уронила руки, и волосы волной рассыпались по плечам, накрывая меня шелковистой накидкой. Мужчина быстро закрыл глаза, как будто погасил этот жар усилием воли.
-Я напугал тебя, малышка?– ласково спросил он,– прости, не хотел.
Голос мягкий, обволакивающий, приглушённый. В нём чувствовалось беспокойство, граничащее с болью.
-Ничего,– чуть запинаясь, больше от неловкости своего положения, чем от испуга, пробормотала я,– ничего, я верю вам.
Он улыбнулся, чуть покаянно и одновременно обречённо.
-Ты сказала правильное слово. Богам нужна вера. Они не многое могут сказать, боясь нарушить равновесие мира. Потому, что каждое их слово имеет большой вес. Но, то, что касается меня и моих чувств, я могу открыть полностью. Ты произнесла клятву. Я ждал её так много лет. Если бы ты знала скольких девушек предлагали мне в невесты. Но ты всегда была той единственной, которую я ждал.
Мне стало ещё более неловко. Этот мужчина был очень красив. Но он бог. А я просто человеческая девушка. Таких как я много.
-Почему я?
Нет, я точно знаю, что не говорила этого вслух. Только подумала. Но он ответил.
-Кто знает почему мы любим тех, а не других.. И почему так прикипел к тебе всем сердцем, с первого раза, как ты обратила на себя моё внимание. Я знаю, что ты не готова ответить мне ни душой, ни телом. И знаю, что и боги, и люди должны пройти свой собственный путь, каждый на своём месте. Я не отниму твоей жизни. Более того, твоя вера поможет мне возвратить тебе утраченное. И ты вернёшься на тот путь, с которого ненадолго свернула. Всего до рассвета я имею право задержать тебя в своей реальности. Но, если позволишь, когда твой земной путь будет завершён, я ещё раз расскажу тебе о своей любви.
-А если у меня уже будет спутник, которого я полюблю?
-Какой смысл в вечности, если тебя не любят? Я тоже буду рядом с тобой, всю жизнь, с кем бы не связала тебя человеческая судьба. Но в посмертии у каждого своя дорога. Более того, ты ведь знаешь, что можешь полюбить того, кому его раса даёт более долгую жизнь. И он может потерять тебя и ещё долго оплакивать эту потерю. Такова жизнь.
Вернуть тебе память может то, в чём есть одна единственная капля моей крови. Если ты и вправду веришь мне, то вернёшь свою жизнь подойдя к самой грани смерти. Это будет больно. Очень больно. В моей крови огонь. Зато к тебе вернётся не только память. Моя кровь даст тебе возможность прожить столько же, сколько и твой земной спутник. А, когда твоя жизнь подойдёт к концу, я смогу поделиться с тобой своей кровью в полной мере. И тогда ты будешь жить столько, сколько живу я.
-Но я должна буду забыть своего земного избранника и полюбить тебя? А если у меня не получится?– жалобно спросила я.
-В этом будет только моя вина.. Я же сказал, что буду рядом всегда. Ты сможешь узнать обо мне всё, что захочешь. И, может быть, полюбить меня будет не так трудно? Ничего и никогда я не сделаю против твоей воли. И сейчас ты всё будешь решать сама. Я дам тебе глоток крови саламандры. Ты выживешь, если ты подаришь мне только один поцелуй. Я заберу через него яд. Но огонь в крови останется. И боль придёт тогда, когда ты вернёшься назад и меня уже не будет рядом. Не бойся, это будет не очень долго.
-Сколько?
-Пока кровь не пройдёт по всему твоему телу. За это время ты вспомнишь всё о своей прошлой жизни и забудешь всё об этой реальности. Я не хочу чтоб ты чувствовала за собой вину перед любимым или сравнивала ощущения от наших поцелуев. У богов тоже есть слабости и недостатки. Но есть одно неоспоримое достоинство. Мы умеем ждать. Ты вспомнишь о том, что случилось тогда, когда придёт время решать.
Я опустила голову. Где-то, возможно, у меня есть любимый. У меня отобрали его, лишив памяти о нём. Я ощущала это по осторожной бережности Варга. Я нравилась ему тоже. Не возможно было не чувствовать этого. Но и он не торопился открыть свою душу, пока память не вернётся ко мне. И в недомолвках Труми был страх лишить меня потерянного чувства. Должна ли я буду сказать своему любимому, что посмертие моё обещано другому? Буду ли я помнить об этом?
-Будешь, но только это,– послышался тихий голос Саота,– я с удовольствием говорил бы с тобой и дальше, но скоро рассвет.
Он опустил руку в тёмную воду фонтана и вытащил оттуда извивающуюся саламандру. Я инстинктивно отпрянула. Моё тело отреагировало автоматически. В нём была заложена память множества поколений о том, что это существо опасно. И даже чем. Саот провёл пальцем по коже саламандры и она разошлась, как под ножом. Невесть откуда взявшийся бокал быстро наполнился небольшим количеством крови, оставлявшей на стекле тёмные потёки. Он протянул его мне и отправил бьющуюся тварь обратно.
-Пей,– твёрдо сказал он и подошёл так близко, что мне захотелось сделать хотя бы один шаг назад.
-Сейчас он должен будет меня поцеловать.
И стало страшно поднять глаза. Я поднесла бокал к губам и одним глотком осушила его.
-ВЕРЮ!– ещё раз повторила про себя, когда на затылок опустилась горячая рука. По волосам скользнула к шее и губы ощутили мягкое прикосновение. Это так удивило меня, что я забыла об ожидаемой неловкости от касания чужих, не знакомых губ. В теле этого мужчины было столько мощи, что, казалось, поцелуй должен быть жёстким и требовательным. Но он был другим. Бог нежно попробовал вкус моего тела, едва касаясь, раскрыл губы кончиком языка и выпил первый приступ подступающей боли. Было слабое осознание того, что он всем своим существом оказался во мне. В каждой клеточке тела. И как больно оказалось отрываться от этих губ!
Меня корёжило и жгло изнутри. Память возвращалась с самых болезненных мгновений моей жизни. Начиная с родовой боли. Смерть мамы. Все страхи и обиды. Но я постаралась привыкнуть к этому огню. Впустить его в себя. Перед тем, как тело почти стерпелось с ним, ей послышались слова.
-А я буду помнить всё. Твоё тело, до последней волосинки на нём. Сладость твоих губ. Каждое слово, каждую улыбку. И трепет твоего желания. Ты дала мне надежду, малышка..
Глава 10.
Плач раздавался совсем близко. Слышны были даже лёгкие всхлипы. Я спрыгнул со своего пегого таймаха и шагнул к кусту винной ягоды. Тёмно-красные ветки с гладкой блестящей корой легко разошлись в стороны, когда я отодвинул их руками и ступил в густые заросли. Прямо по ту сторону, на земле, лежала, свернувшись калачиком, беленькая плакальщица и, покачиваясь от боли, стонала и тяжело вдыхала воздух сквозь, плотно сжатые, зубки.
Не нужно было даже задумываться, что служило причиной этой боли. Белобрысая шёрстка была опутана седой паутиной, а внизу, заметно кругленького, животика даже сам цвет шерсти посерел.
-Больно,– прохрипела она, обнимая живот обеими лапками,– особенно маленькой.
-Ты умеешь говорить?– удивился я. Кажется, я видел плакальщиков, но когда, не помнил. Может в детстве. Но мне почему-то казалось, что нелюдь говорить не умеет. Хотя, что я могу утверждать со своими провалами в памяти...
-Нас здесь никогда не обижали,– хнычущим голоском сказала плакальщица,– ну и мы тоже помогали охотникам. Только здесь плакальщики сумели договориться с пришлыми. У нас и договор есть. Ты же поможешь мне, охотник? А я помогу тебе.
-Тебя вылечить от гнили?– опустился я на колени перед ней,– я могу.
Раскрыв сумку, я крикнул своим спутникам, что в порядке. И, чтоб они располагались на привал. Плакальщица посмотрела на бутылочку с заготовленным мной снадобьем. И, когда я открыл пробку, потянулась и понюхала воздух. А потом печально покачала головой.
-Мне нельзя ихзар, я беременна.
Как она, по одному только запаху, выделила в составе зелья ихзар – горькую сизую траву, что росла только на самых солнечных гребнях холмов и являлась непременной составляющей средства, которыми сидхе лечат от гнили живых, я даже не понял. Но малышка была права. Правда я никогда не слышал, чтоб она как-то мешала беременности. Самочка, видимо не только говорить умела, но и слышала мысли.
-В нас слишком много крови Саота, маленькая ещё приняла не весь огонь. А ихзар огненная трава. Он сожжёт малышку. Отведи меня в Храм. Ты уже был там, куда нужно мне. Я это чувствую. Ты пахнешь Тёмным Источником. А ещё плохим заклятьем. Тебе тоже надо туда. А вот твоим друзьям, нельзя. Скажи им пусть подождут тебя здесь. А потом я помогу вам уничтожить Призрачный гриб. Я нашла его. И хотела сделать это сама. Только сил не хватило добраться до Храма.
Я не понимал и половины из того, что она бормочет, время от времени, корчась от болезненных судорог. Но то, что она сказала о плохом заклинании, навеяло на меня надежду, которую я лелеял всё последнее время. Отыскать средство уничтожить его последствия. Поэтому спросил напрямую.
-Ты хочешь полечиться своими средствами, но не в силах добраться в нужное место?
Она кивнула и из глазок выкатились две слезинки.
-А что ты сказала про заклинание?
-Что Источник может помочь и тебе. Заклинание не пахнет твоей кровью. Оно слабое. Чёрная вода восстановит тебя.
-Чёрная вода?– одно упоминание о ней всколыхнуло в груди какие-то приятные ощущения и я, без возражений, бросил на землю свою куртку. Плакальщица, с трудом, забралась в неё, и, только тогда, я поднял её на руки. Куртка и одежда какое-то время будут отделять меня от гнили.
Белобрысая устроилась так, чтоб боль тревожила её поменьше. То есть свернулась калачиком, придерживая животик.
-Иди на север ещё тысячу шагов, потом найди чёрный камень, он должен быть поблизости.
Я крикнул своим, что отлучусь на время. Потом решительно повернулся и отправился на север, считая шаги. Я находился в радужном настроении. Как же, ведь появилась надежда вернуть память! Когда я насчитал до восьмисот, плакальщица вдруг заволновалась.
-Стой,– с напряжением, сказала она,– ищи камень здесь. Я, кажется, не правильно посчитала. Твои шаги больше моих. Мы уже рядом с Источником, я чую его.
Чёрный камень нашёлся быстро, когда маленькая плакальщица нашептала заклинание от морока.. Спала иллюзия с обычного серого валуна, находящегося шагах в пятнадцати от меня. Камень был неприметным. Но откуда среди леса взяться куску гранита, вдали от Цверговых гор, было так же неясно, как и откуда появился этот чёрный с внутренними отблесками монолит. Неприметность гранита была только в его обыденности. Поэтому и не появлялась мысль о его необычном местоположении.
Этот камень был совсем другим. Белобрысенькая заставила меня подойти к самому основанию и тихонько пискнула.
-Саот!
И земля подо мной расступилась. Мы съехали под землю по чернокаменному жёлобу и темнота обступила нас. Что-то это мне напоминало. Когда я скатился вниз, прижимая к груди стонущую малышку, то уже не удивился приложившись к каменному полу задом. По видимому, эта часть тела обладала отдельной памятью на собственные приключения.
Я зашипел от боли и застыл, пережидая последствия. Тем временем, темнота стала таять, камень стен засиял изнутри и стало видно длинный коридор. Я подогнул ноги, поднимаясь на колени. Руки были заняты. Иначе было не подняться. А так всё просто. Малышка была лёгонькой и встав на одно колено, я легко оттолкнулся. Ещё секунда, и я уже, ускоряясь, шёл вперёд. С каждым шагом, мне казалось, что здесь я уже был когда-то. Ну, или в месте очень похожем на это. Поэтому, увидев хрустальную чашу фонтана с чёрной, маслянисто поблёскивающей, жидкостью, совсем не испытал ни удивления, ни страха. Меня тянуло к ней с непреодолимой силой. Я почти бежал. Остановился перед сверкающим бортиком и легко перешагнул его. Тяжёлые струи взметнулись вверх и окатили нас, мягко обволакивая.
Самочка завозилась, и я опустил её прямо в фонтан. Она облегчённо вздохнула и исчезла под водой целиком. А я наклонился и начал жадно пить, набирая чёрную студёную воду в ладонь.
-Хватит!– вскрикнула малышка, выныривая,– ишь, жадина!
Она лукаво засмеялась. В глазах её уже не было ни следа боли.
-Чёрная вода восстановит память. И вылечит тебя от гнили, что уже пробралась в тебя, пока мы шли. Но она забирает дни твоей жизни. Ты выпил достаточно. А теперь набери воды в флягу. Она убьёт и гриб и грибницу, одним своим прикосновением. И поможет упокоить нежить, что охраняет его. Да и хозяев не пожалеет. Они уже заражены изнутри. Но ещё не понимают, что уже умерли. Это они создали Призрачный гриб своей магией крови. Вы, кажется, называете их лилу. Только они не такие, как их родня. Они пьют только живую кровь разумных. Им издалека привозят сюда похищенных людей. Каждый раз другие люди. Наёмники. Эти маги из подземных пещер выпивают их, сбрасывая в останки в провалы и глубокие трещины прямо рядом с тем местом, где живут. Но не упокоенные создали эманации смерти, что и вырастили гниль глубоко под землёй.
-Неужели они не поняли что создали?
-Кажется, нет. Их община никогда с таким не сталкивалась. У настоящих лилу запрет на живую кровь. И законы, как и остальные расы они соблюдают. Да и живут обособлено от других рас. Если у них и появляются выродки и убийцы, вроде этих, то за пределами их общины. Там такого не потерпят. Лилу и так размножаются с трудом. Некоторые вообще бесплодны. Они не согласны терять себе подобных. Убийц обнаружили бы сразу. Только, благодаря этим изменениям, в их рядах и появляются последователи древнего колдовства. И образа жизни. Им кажется, что так они смогут восстановить способности к воспроизведению. Только дело в чём-то другом. Кровь убитых не помогает. Только карму портит.
Пока она рассказывала мне куда нам надо отправиться, я вылил воду из своей фляги и окунул её в источник.
-А как мы выберемся отсюда?
-Всё просто. Идём.
И белобрысая протянула ручку. Я помог ей перебраться через заднюю стенку чаши и перед нами тут же раздвинулись стены. Я ступил вперёд, уже помня свои прошлые приключения в подобном храме. Тогда со мной была Ли. Моя Лиира. Я не понимал, как мог её забыть. В груди засаднило, как от незажившей раны. Я помнил всё. Моя малышка. Это она попала под заклинание крови. Её схватил чужой вигонь! То, что она могла погибнуть, не укладывалось в моей голове. Не менее страшной была мысль, что она тоже забыла всё.
-Где же она сейчас? И почему я здесь, а не рядом? С ней Труми,– вспомнил я,– по крайней мере она не одна. Я пойду за ней, как только закончу это дело. И найду её. Тогда тем, кто обидел моё счастье, мало не покажется.
-Ты знаешь Труми?– самочка, уловив мои мысли, застенчиво подёргала меня за рукав, прерывая злобные обещания мести.
-Знаю. А что?
-Если встретишь его, передай, что у него будет дочка,– она склонила головку и нежно погладила свой кругленький животик.
Я ошарашено остановился.
-Когда же успел этот маленький мерзавец обзавестись потомством?
Малышка только захихикала.
-А куда мы идём?– вдруг притормозил я,– помнится в прошлый раз мы попали к другому Источнику – радужному?
-Нет сейчас ни времени, ни необходимости. Силы радужного ты и так прекрасно ощущаешь. Ещё с прошлого раза. А мы сейчас близко. Нам не нужно к нему. Мы возвращаемся к твоим друзьям. Только не говори им ничего. Я так понимаю, что ты лекарь и эмпат. Они и так взяли тебя, чтоб уничтожить гриб. К плакальщикам и нашей помощи здесь привыкли. Скажи им, что помог вылечить меня, а я покажу им где гриб. Напомни про договор. Охотники знают. А больше ничего не говори. Про Храм Саота и Источник. Если Тёмный захочет кого-то подпустить к Храму, то это ему решать, а не тебе. И она пригрозила мне длинным тоненьким пальчиком.
А на маленькой полянке, между багряных кустов, горел костерок, и булькал котелок с, почти готовой, похлёбкой. Значит, не так уж долго мы и отсутствовали. Все были голодны. Включая и меня. Хотя энергия колдовской маны клубилась в теле, но физическая усталость и голод от этого не становились меньше. Нет, переправить на стабилизацию ману возможно, но это можно делать не часто, да и нарушает естественный баланс организма. Проще отдохнуть и поесть. Даже для настроения. Когда тело питается, обычной для него, пищей, это сказывается на положительных эмоциях. А мне они очень понадобятся. Я чувствую эмоции и не должен забывать, как на эмпатов действуют эманации смерти. Нам от них гораздо хуже, чем всем другим. И щиты почти не спасают.
Мой рассказ совершенно не удивил охотников. Странно, но я, как-то, совершенно не знал о договоре между охотниками-сидхе и плакальщиками. Оказалось, это дело настолько давних времён, что помнят о договоре только в охотничьих кланах. Плакальщики не селятся в тундре. Только в лесах. Когда-то, на заре времён переселения, охотник-сидхе заблудился в не знакомом густом лесу. Он пострадал в битве с громадным варгом, не желая отдавать зверю свою добычу. Оба были ранены. Но зверь добычу уволок. Хотя и сам был еле жив. Наверное, у него были голодные детёныши. Было самое время для этого.
