Текст книги "Я ревную тебя к звёздам (СИ)"
Автор книги: Е Петренко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)
Лёгкие, тростниковые домики на сваях в рыбацких посёлках, деревни, в которые приезжают сезонные сборщики сахарного тростника и небольшие развесёлые городишки, где основным источником дохода, являются Дома Услад. Любимое времяпрепровождение самих метаморфов, ценителей телесных утех, и ублажение самых извращённых желаний мужчин и женщин, будь только у них возможность за это заплатить.
Единственный и, самый живописный из всех, водоём в устье Витаны, расположенный на землях хомо – озеро Ныряющих цветов. Вблизи от его северного берега, первопоселенцы, очарованные красотой этого места, выстроили свой управляющий центр, который, позже, и стал основой Храма Веледа.
В этом озере рыбу ловили очень странными ловушками, которые привязывали к стеблям огромных цветов, что с рассветом опускались под воду, а с заходом солнца поднимались над сизыми круглыми тарелками листьев и раскрывали густо-лиловые венчики, распространяя сладкий дурманящий аромат. Ловушки ставили малыши, которые свободно ходили по их плотным, с загнутыми краями, листьям. Осенью и они опускались под воду и поверхность воды становилась открытой.
Деревушка, стоящая на противоположном от храма берегу, принимала паломников и снабжала храм свежей рыбой. Тучные огороды давали множество овощей, а, в полях, высокая трава кормила стада скота. Чужих в деревне всегда было так много, что их не запоминали и, вообще, обращали внимание, в основном, только на их платёжеспособность.
И всё таки, въезжать в деревню воинскому отряду наёмников было бы уже чересчур. Мы остановились на небольшом расстоянии от неё, в гуще небольшого леска. Я подумывала о том, что можно было бы выбрать одного из парней и притвориться парой паломников. Но воргены были слишком необычными партнёрами в такой паре. Вряд ли кто-то из них пришёл бы на поклон к жрецам Веледа. Этот обычай давно перестал практиковаться в их народе. Единственным, кто мог бы подойти для такой маскировки – это Джейрах, который, из-за родства с сидхе, меньше походил на воргена.
Я решила дождаться, пока оба наших жениха вернутся из Каменных столбов и тогда попробовать проникнуть в деревню, а дальше и в храм. Ждать нам пришлось не долго. Наше небольшое на мельнице задержало нас, и, вскоре, Бегерек, оставшийся дежурить у дороги, вернулся с Жолбаром и Джейрахом.
То, что произошло в Каменных столбах меня не слишком удивило. Мы подозревали что-то подобное. И, всё равно, ощущение осталось гадостное. Девочек действительно попытались похитить. Тинг, отец Ружи, сговорился со своими работниками, чтоб они украли и дочь пивовара. Только эти хитрецы деньги взяли и пошли нажаловались жрецу. Так что похищения, как такового, не произошло. Жрец решил, на этот раз, устроить образцово-показательный суд. И Тинга, и, заочно, кузнеца Гранаха, он приговорил к изгнанию из деревни, до тех пор, пока девушек не выдадут замуж.
Естественно, о судьбе кузнеца, на тот момент, он не знал, но примчавшиеся воргены просветили односельчан о его будущем. Жена Тинга и его дочь могли оставаться в родном доме. Ребята оставили им ещё немного денег. Всё таки тяжело деревенской семье без кормильца. А Жолбар пообещал, что не оставит их без поддержки.
В общем, повидав невест ещё раз, парни вернулись довольно быстро. Я придумала нам образы, подходящие для парочки паломников. У Джейраха отобрали все его степные кожаные наряды, безусловно, подходящие наёмнику воргену, но совсем не годящиеся для нашей легенды. У кого-то нашлись простые холщовые штаны, а покрои рубах не сильно отличались в разных народах.
Я переоделась в простенький непритязательный сарафан, и с горьким смешком, подумала, что мой бедный Лами обнаружит рядом со мной очередного «жениха». Вот уж обрадуется. Хотя, конечно, рядом с Саотом, это мелочь несусветная. Как мне ещё объяснить ему, почему я согласилась на этот почётный статус невесты в посмертии. Он и так очень ревниво относится ко всем упоминаниям о Саоте. Я так соскучилась за ним! А он всё никак не появляется. А теперь ещё и встреча наша может быть подпорчена ссорой.
В деревню паломников мы пришли после обеда. Проговорили перед тем несколько раз нашу историю. Фразы рассказа должны были строиться так, чтоб не вызывали сомнения у жрецов, среди которых могли быть те, которые реагируют на ложь. Или, чем боги не шутят, маска правды, похожая на ту, с которой я имела дело, буквально, вчера.
Больше всех огорчился Труми. Что не может пролезть в храм с нами. То, что мы явились во второй половине дня, отодвинуло возможность пробраться туда до завтра. Паломников принимали только по утрам. Зато было время прислушаться к слухам и сплетням. Здесь людям не было чем заняться, кроме как вести беседы, дожидаясь очереди. Для того, чтоб не было свар, каждый день являлся жрец и записывал вновь прибывших в длинный свиток. Если в один день кто-то не успевал пройти, что случалось довольно редко, то список переносился на завтра.
К вечеру люди собирались на площади и зажигали костёр. Возле него велись неспешные беседы о причинах, которые побудили к паломничеству. Их было не много. Например, бесплодные семьи или рождение больных детей. Требование семьи жениха или невесты с более высоким статусом. Сиротство кого-нибудь из пары. Когда жених или невеста не знали своих корней. Была ещё одна причина, наиболее частая. Когда молодые хотели избежать договорного брака и хотели соединиться против воли родителей. Если жених и невеста были совершеннолетними и получали разрешение Веледа, они могли пожениться прямо в храме, невзирая на волю семьи.
Только вот, в этот вечер разговор между паломниками зашёл сторону, растревожившую меня новыми не приятными новостями. Оказалось, что появились слухи о том, что о некоторых парах, ушедших в храм, больше не поступало никаких сведений. Они пропали без всяких следов. Кто говорил, что в окрестностях храма появились разбойники. Кто шепотком поговаривал, что сами храмовники что-то скрывают. Что храмовые жрецы поносят Веледа, говоря о том, что его благоволение ничего не стоит. Что старый бог утратил силы. Что, несмотря на то, что король прошёл обряд выбора, наследник его родился слабым и изуродованным. Что сами жрецы перестали уважать Веледа и преклонились перед Тёмным богом, который требует человеческих жертв. И они, якобы, ему их втайне преподносят.
Эти разговоры меня встревожили. И требовали ещё большей осторожности в храме. Наша очередь должна была подойти завтра с утра. Всё, что нам удалось узнать мы передали Труми, который пробрался ночью к месту нашей ночёвки, прикрываясь мороком. А уж он должен был донести эти новости до воргенов, оставшимся на той же стоянке в лесу.
Сон был коротким. Ещё до рассвета, по улице пронеслась целая кавалькада храмовых стражников. Я проводила их задумчивым взглядом. Группа всадников напоминала ту, которую мы разгромили по дороге от Каменных столбов. Видимо в храме встревожились от их отсутствия. И маг с отрядом тоже был. Не думаю, что они решатся в открытую безобразничать в деревне. Скорее попытаются разговорить жителей, чтоб узнать как о своих, так и обо мне. Девушки им не нужны. Конечно, они не отказались бы втихую купить похищенных девчонок, но, власть храма ещё не достигла такой силы, чтоб в открытую делать то, что им заблагорассудится.
Паломники, разбуженные шумом, начали просыпаться. На улице появились молодые парочки, которые помогали друг дружке привести себя в порядок, поливая колодезной водой из жестяных ведёрок, такими же жестяными черпачками. Такие стояли в каждом дворике, где селились паломники, на тёсаных лавочках в палисадниках. Там же, под навесами, среди деревьев, они устраивались завтракать за деревянными столиками.
По улицам ходили хозяйки, продающие молоко, сыр и свежие яйца. Другие выносили на продажу чёрный хлеб и белые пироги с разными начинками. Третьи торговали горячим взваром, наливая его из тепло укутанных глиняных горшков. Четвёртые продавали овощи и фрукты. Такой, бродящий по кругу, передвижной базар. Я купила любимой вяленой рыбки, на свою долю и на долю Труми, который, непременно, заявится к ночи, если мы не успеем управиться с делами. Или, в случае удачи, мы сами отправимся к ребятам на их место стоянки.
Беда, что я точно не знала предмет своих интересов. Не догадывалась, что точно я должна искать в храме. А такая неуверенность могла отобрать много времени. Кроме того, я не знала как проходит сам процесс проверки. Допускают ли паломников в храм или это делается где-то в помещениях примыкающих к храму? Обидно, что у нас нет никого внутри. И, чем ближе было время, когда нужно было идти в храм, тем большей авантюрой мне начинала казаться эта задумка.
Очередь у ворот терпеливо переминалась, перешёптывалась негромко, дожидаясь пока молодой жрец позовёт следующих по списку. Джейрах и я любопытно поглядывали по сторонам, провожая взглядом редких посетителей, не относящихся к паломникам.
Когда до входа оставалось чуть более десятка пар, мой взгляд неожиданно наткнулся на парящего в воздухе вигоня. Он был такой же масти как Витре. Но был так высоко, что я не могла бы с уверенностью узнать его. Однако, сердце моё дрогнуло и забилось быстрее.
Глава 30.
Я узнал её сразу. Сердце заколотилось, как бешенное. Мы едва успели съехать с крыла вигоня, что уже начало получаться у храмовника довольно лихо, от чего на его лице всякий раз возникала глуповатая и восторженая улыбка. Какое-то детское и трогательное восхищение от постижения чего-то незнакомого, от встречи с чувствами, которые у других были пройдены и осознаны в годы отрочества, а у него самого остались непознанными, из-за совершенно иного пути взросления и становления личности.
Он, как-то сразу, потянулся в сторону храма. Его трудно было не понять. Всё таки это был единственный для него дом, который он был вынужден надолго покинуть. Какими бы не были обстоятельства, заставившие его осознать, что его детские авторитеты оказались не достойными подражанию, и знания, казавшиеся раньше такими чёткими, только из-за того, что состояли, исключительно, из чёрного и белого, оказывается имеют множество цветов и оттенков. Но храм был местом его истока, как личности. И не только встреча со мной поспособствовала этому. За время наших долгих бесед, (а, наедине со мной, он как будто пытался восполнить время вынужденной немоты) я понял как много он увидел и осмыслил за время своего вынужденного путешествия. От знакомства с миром, с малолетства отделённого от него стенами храма.
Мы пошли в сторону ворот. Он впереди, я, на некотором расстоянии, за ним. У нас была договорённость, что он сначала сам осмотрится в храме. А вечером мы встретимся возле одного неприметного местечка, где существовал тайный ход, известный далеко не каждому из обитателей этого самого храма.
Комэр Нар Ильи был сыном верховного жреца. В отличие от дочери Лоры, у которой магический дар, видимо, по материнской линии, появился довольно рано, он пошёл в отца и услышал зов, очевидно, даже раньше, чем смог внятно объяснить его наличие взрослым. Просто в один прекрасный момент обнаружилось, что он вдруг появлялся в тех местах храма, вход в которые был доступен далеко не всем обладателям зова. Любой из существующих артефактов Предтеч отзывался на его прикосновение. Другое дело, что никто, из ныне действующих, жрецов не знал ни их предназначения, ни способа управления ими.
Ещё и поэтому он не опасался, что что-нибудь может случится с ним в храме. Ни по желанию его обитателей, включая его отца, который, хоть и являлся верховным жрецом, обладал гораздо меньшими возможностями, чем его особенный сынок. Ни по любой другой причине. Другое дело, что Комэр, предпочитал не светить этими возможностями ни перед кем. С детства он охранял свою тайну потому, что это было его приключение. Его возможность иметь свой тайный, закрытый для всех, мирок. Если уж мир за стенами был ему не доступен, то он имел свой собственный, внутри храма. Осторожно, но настойчиво, он изучал его. Но всё ещё не знал, что может с этим сделать. И должен ли делать что-то.
А вот теперь у него появилась цель. И никто не сможет ему помешать её исполнить. Он не сказал мне почему так бесстрашен. Но, с загадочной улыбкой пацана, который обещает показать друзьям чёрную-чёрную комнату, в которой хранится страшный-престрашный секрет, который ему удалось разгадать, но ему жутко хочется увидеть выражение тихого и завистливого удивления на лицах друзей-товарищей.
Он шёл к храму. А я побрёл за ним только потому, что ещё не решил, что мне делать до вечера. Кроме того дня, когда встретился с братом, я не бывал в здесь. Да и тогда не успел толком осмотреться. Слишком быстро тогда всё случилось. Сначала нетерпеливое ожидание. Я давно не виделся с братом, который, как и сестра, был мне очень близок. Потом мысли о том, что он сообщил мне о решении Веледа, по поводу сестры и её предполагаемого будущего. Я поспешил к своим, хотел посоветоваться с дедом, прежде, чем сестра узнает обо всём.
А потом неожиданный удар, когда, буквально через неделю, после моего возвращения домой, по вигоньей почте пришло известие о том, что брата больше нет. Нам не дали возможности ни попрощаться с ним, ни убедиться, что в случившемся нет ни чьей злой воли. Я был потрясён, ошарашен, убит свалившимся горем. И жрецы однозначно сообщили нам, что сами позаботятся о СВОЁМ брате. Именно так. Они лишили меня его. И мой эмпатический дар внятно потребовал присутствия родных, угрожая свести меня с ума от горя и старых воспоминаний о потере родителей. Такой же неожиданной и беспощадной.
Меня ломало от несправедливости случившегося. И злость от бессилия и невозможности противостоять храму в одиночку. Но я помнил, что сказал брат. У меня была надежда, что, когда объявят, что Лани станет невестой короля Гриммерта, то появится возможность выяснить, что же за болезнь, такая неожиданно возникшая, унесла брата. И почему нас так грубо оттеснили от возможности утолить горе от потери близкого человека и вообще от нашего естественного кровного родства. Новость о том, что невестой короля стала дочь Верховного жреца храма Веледа Лора Нар Ильи, а совсем не Лантаниэль, пришла к северным сидхе не сразу. Всё таки это не наша раса и новости хомо не слишком интересовали нашу уменьшившуюся семью, ещё и в тот момент.
Но, когда мы все трое ещё не успели ничего понять и обсудить, ещё подавленные скорбью, решившие пока дать сестре опомниться от потери и не сообщать о возможности того, что ей предстоит новая разлука, пришло это сообщение, которое подняло у нас с дедом новую волну злости. Возникло понимание, что болезнь и смерть брата слишком удобно и вовремя случились. И тогда мы решили действовать сами. Дед, как маг с даром прорицания, решил провести ритуал, очень опасный, в силу его возраста, но он мог мне подсказать ключевую фигуру, которая поможет мне в желании удовлетворить естественную потребность и раскрыть тайну смерти брата и интригу вокруг сестры. Я страдал и хотел справедливой мести, если найдётся виновник случившегося.
Дед увидел слишком мало. Но его видение привело меня к моей любимой. Тогда я ещё не мог знать этого. Только, по прорицанию, должен был в определённый день найти одну маленькую храбрую девочку, проследить за ней от Ковена магов и присоединиться, и помочь, когда моя помощь будет необходима. Это должно было помочь раскрыть все тайны и удовлетворить справедливую месть. Но дало мне намного больше. Я влюбился, как, робкий и не уверенный в себе, мальчишка.
Никакого значения для меня, как мужчины, не имело то, что я никогда не был обделён вниманием женщин. Что я был красив, самодостаточен, не глуп, успешен в даре. Что был не плохим воином. Хотя воевал в основном с нежитью и разбойными людишками, которые случаются везде. Среди любых рас и народов. Всегда есть желающие отнять что-то чужое, вместо того, чтоб заработать своё. А мне, в связи с моими долгими и одинокими походами, часто приходилось защищать и себя и свой небольшой, но иногда весьма ценный, из-за его редкости, скарб. Добытый, почти всегда, не малым трудом и опасностью.
Только эта маленькая принцесса, которую я встретил на своём пути так неожиданно, наполнила мою жизнь неожиданным счастьем. Но, как ни странно, всегда вызывала во мне ещё и чувство недосягаемости. Что бы я не сделал в своей жизни, она, маленькая и хрупкая, всё время оказывалась впереди. Когда на шаг, а когда расстояние казалось далёким, как звёзды на небе. По крайней мере, в её стремлениях и целях. Мои желания всегда были намного более земными. А, уж, когда я почувствовал своим вероятным соперником бога...
Ревновать к богу.. к звёздам.. иррационально. Но я ревную. Потому, что люблю. Потому, что не в силах от неё отказаться. Потому, что рядом с высоким и недостижимым, есть её родной запах, её тёплое нежное тело, которое так чутко отзывается в моих руках, на моё мужское желание, на эмоции. Уж что-что, а они, её чувства, меня обмануть не могут. Я эмпат..
И то, что я, после полёта, забыл натянуть на мой глупый лоб повязку, понял не сразу. Потянувшись к людям, стоявшим у храма, я вдруг узнал её, переминающейся в очереди к жрецу с длинным свитком в руках, выкрикнувшим имена одной из парочек, ждущих решения Веледа.
Это не могло быть ничем иным. Парни и девушки, робко держащиеся за руки, мужчины и женщины, с болью или печалью в глазах. Я знал зачем они приходят сюда. И, увидев Ли, в простеньком деревенском сарафанчике и балеточках, с косищей во всю спину, ждущими непонятно чего глазами, отчего-то задумчивыми и отрешёнными, рядом с молодым высоким и красивым парнем, от озорного взгляда которого смущались и соседние девчёнки рядом со своими женихами, вдруг испытал такую острую боль в сердце.. Сразу припомнились какие-то смущённые намёки Гюнтера. Позабылась уверенность в том, что я чётко знаю цель, ради которой принцесса могла направиться в храм.
В голове стало темнее, чем в обители самого Тёмного бога. Такая жуткая ревность к тому, что рядом с ней стоит кто-то другой. Прикасается к ней. Смотрит в её глаза. Говорит. Смеётся. Делает всё, чего был лишён я столько долгих дней. И о чём мог только мечтать. И ждать. Ждать. Ждать. Я забыл обо всём. Хотелось только одного, схватить её за руку, оторвать от этого другого, в котором тоже есть кровь сидхе, только явно, южного, что не добавляло добрых чувств.
Северные и южные не дрались, но и приязни не испытывали. По крайней мере, с момента поселения на Чесмене. Эта разрозненность была древней, кровной, ещё до Предтеч, она разделила наш народ. И именно эти старые корни заставили нас и здесь разойтись и поселиться двумя кланами. На севере и на юге Чесмена. Как можно дальше друг от друга.
Эта буря эмоций помешала мне сообразить, что я могу сломать принцессе какую-то её игру. Испортить тщательный план. Я шагнул вперёд.
-Я искал тебя, любимая,– скрипнув зубами, сказал ей в спину.
Глава 31.
Силует вигоня в небе всколыхнул воспоминания. И надежду. И всё же, голос, прозвучавший за спиной, заставил вздрогнуть и резко обернуться. Сердце зашлось бешенным стуком. Радость буквально затопила грудь. Даже вдохнуть казалось невозможно. Но, когда я увидела глаза сидхе, горло сдавило ещё больше. В них была горечь, обида и ревность.
-Почему?– в первый момент не поняла я, а потом подумала,– ох, саотова темень, он же не знает ни зачем я здесь, ни кто рядом со мной.. А Лами всегда боялся что я найду более достойного. Не потому, что он плох, а потому, что слишком критичен к себе. А ещё.. затолкал меня на такой пьедестал, что мне, временами, там холодно и одиноко.
Джейрах слышал о моём женихе, но никогда его не видел. А выражение лица сидхе сейчас такое, что он тут же попробовал, по естественной мужской привычке, затолкать меня за спину.
-Ой, не думаю, что от этого будет лучше. Скорее, наоборот. Сейчас мой любимый своей ревностью нам сломает всю игру! Вон, уже вся очередь начинает на нас коситься.
Я быстро вывернулась из-за спины воргена и легонько щипнула его. Джейрах всегда был самым сообразительным. Ну, может, кроме Варга.
-Джейрах,– сказала я на публику как можно мягче,– подожди, пожалуйста, нам нужно выяснить отношения. Я отойду на минутку с Лами. Мы были не правы, что сбежали и не поговорили с ним.
И я вцепилась в руку сидхе и поволокла его в сторону. Постаралась развернуть его спиной к очереди. Я то за своим выражением лица прослежу.
-Здравствуй, Лами,– я улыбнулась как можно мягче и спокойнее, и начала торопливо, не давая ему вставить ни слова, тихо и внятно говорить,– пожалуйста, подыграй нам, любимый. Нам нужно попасть в Храм. Ты же понимаешь, что нет лучше выхода, чем попробовать пройти проверку. По нашей истории, мы сбежали от договорного брака и хотим получить разрешение Храма. А, раз уж ты так удачно нас нашёл, сделай вид, что ты жених, которого сосватали родители. Можешь сделать вид, что ревнуешь, попробовать уговорить меня уехать.. Предложить любой выход. А мы не согласимся и пройдём в Храм. А потом встретимся и поговорим.
Лицо сидхе поменяло выражение несколько раз подряд. Он и верил и не верил. И продолжал ревновать, и злился. И, наконец, появилось чувство вины. Но упрямство никуда не исчезло. Он схватил меня за руки. И Джейрах ступил в мою сторону.
-Я не отпущу тебя одну,– помотал головой он.
-Я же не одна, со мной товарищ,– ещё более мягко возразила я и подумала,– ладно, всё это со стороны только поддержит легенду. И, тихонько пытаясь освободиться, скорчила виноватое лицо в сторону Джейраха. Сидхе ещё больше упёрся.
-Я познакомился с человеком, который проведёт нас в Храм вечером,– шёпотом, наклонившись к самому моему уху сказал он.
Джейрах пошёл навстречу.
-Ты всё испортишь, Лами, жрец нас видит и другие люди. Ну, что случится, если мы пройдём эту проверку?
-А вдруг тебя узнают. Верховный жрец или его дочь. Они могут её там прятать. Я хочу быть рядом. Ли, я так долго тебя искал. Я чуть с ума не сошёл. Я не могу тебя снова потерять. Ты не знаешь, что творится в этом проклятом Храме. Там похищают людей!
-Откуда ты это взял?– нахмурилась я.
-Я расскажу тебе, только уйдём отсюда.
-Нет, это привлечёт внимание. И я не думаю, что Верховный жрец сам занимается приёмом паломников. И Лора..
-Я тоже хочу пройти проверку,– громко, так, что обернулись все включая жреца, крикнул сидхе,– пусть решит Велед! Кто тебе больше подойдёт, тот и будет твоим мужем!! Иначе я буду драться с ним, или умру, или силой увезу тебя к отцу.
-Слава Тёмному,– уже понимая, что он задумал, зашипела я,– если все больные выздоровеют, ты не умрёшь с голоду, пожалуй, лицедейством приработаешь.. Ладно.. Всё равно уже все слышали.
И наиграно придержав Джейраха, посеменила к жрецу, просительно ломая руки.
-Господин жрец,– истерично-патетическим голоском заголосила я,– помогите остановить смертоубийство, пожалуйста. Вы же слышали, что он грозит сделать! Пусть уж он пройдёт проверку тоже. Я согласна вверить себя Веледу! Присмотрите только, чтоб всё было по правилам.
-Хвала богам, что так рассудительна, девушка,– закивал жрец,– нам тут безобразий не надо. Иди сюда, северный. И скажи своё имя. Я в свиток запишу. А вы не шумите.
Он погрозил сухим кулачком зароптавшей очереди.
-Не только у девушки судьба решается, но и у вас. Так что не орите по пустякам, а молитесь богам и верьте, что всё наладится. Пришли сюда просить, просите. А за очередью следить, моя работа.
До самого момента пока для нас троих не открылись ворота Храма, парни старались строить из себя непримиримых соперников. Причём Лами это удавалось куда как легче. Ну, по крайней мере, он воспринимает Джейраха, как обычного соперника, дерётся за своё. Я улыбнулась одобрительно. Такое поведение мне нравится больше, чем если он киснет и уходит в себя. Но это он ещё не видел метки Саота. И надо постараться, чтоб и не увидел, пока я ему не расскажу обо всех наших похождениях в подробностях. И хорошо, если он сможет меня понять.. если я сама себя не вполне понимаю.
Жрец торжественно зачитал наши имена и двустворчатые воротца из толстых досок, с кованными петлями легко растворились. Впрочем простаивать им не удаётся. И, аккуратно добавленая поутру, капелька масла в чёрный зев петельки позволяла проворачиваться тяжёлым створкам почти беззвучно.
Комэр рассказывал мне, что внешние постройки Храма сделаны гораздо позже. А центральная часть, построенная ещё Предтечами, совершенно другая. Помещения там собраны секциями по принципу пчелиных сот. Стенки, хоть и тонкие, но состоят из очень прочного металла. Точнее сплава металлов неизвестного состава.
Пока мы пересекали широкое пространство, накрытое покатой крышей, нам не оставалось делать ничего другого, кроме как разглядывать наружные стены и, прилепленые к ним, хозяйственные помещения. Вся эта пристроенная часть имела вид кругового коридора. Причём все здания более поздней постройки крепились, как чётки к верёвочке, к наружной стене. По углам высились четыре сторожевые башенки. Вдоль дальней от нас стены загородки для животных. Высокий колодец с колесом. Какие-то мастерские. Это только в пределах видимости. И всё это смотрелось совершенно чуждо на фоне внутреннего комплекса. Точнее он казался неорганичным, каким-то несвоевременным. А может вневременным.
Серые стенки, слегка поблёскивавшие там, где на них падал свет. Двери, почти бесшумно отъехавшие в сторону, как только мы приблизились к ним и стоявший рядом охранник приблизил руку к гладкому овальному глазку. Совершенно чёрному. И поменявшему цвет на жёлтый, как только ладонь прошлась над его поверхностью. Впереди шестигранное помещение. Каждая из граней имела такую же сдвижную дверь.
Мы прошли через всю эту комнату. В углах её стояли какие-то высокие шкафы из точно такого же металла, как и стены. Следующее помещение ничем не отличалось от предыдущего, кроме того, что дверь была только в противоположной стене. Зато вдоль стены находился длинный ящик, высотой чуть выше обычного обеденного стола. На всей верхней поверхности его находились углубления и надстройки непонятного назначения. Что-то тихонько гудело и постукивало внутри. Около всех предметов, слегка пугающих нас, были светящиеся надписи. Пугали они неясным назначением и той же чуждостью, что и само здание.
Первая выемка, к которой нас подвели была наполнена серебристой жидкостью. То, что это жидкость, а не просто блестящее металлическое дно, я догадалась по лёгкой ряби. Похоже гудение, что я слышала, сопровождалось ещё и лёгкой вибрацией, которая и отдавалась на жидкости, в которую меня попросили опустить руку. На секунду я замялась. Даже, к стыду своему, сделала маленький шажок назад. И Лами тут же отодвинул меня и бесстрашно опустил руку в то, что было похоже на ртуть. Жидкость обняла руку сидхе медленно и мягко. Она казалась гуще ртути. Но, когда он по команде вытащил свою ладонь, скатилась, не оставив ни капельки. Нам осталось только повторить процедуру.
Следующим на очереди оказался небольшой жёлоб, чуть приподнявшийся под рост Лами, когда он по приказу жреца закатал рукав и положил руку в выемку. Тонкие металлические ленты жёстко зафиксировали её. Свет, странного синеватого оттенка, включился и осветил кожу на внутренней стороне его предплечья и заставил проявиться сосуды. Вслед за этим опустилась тонкая игла с ярко светящимся кончиком и быстро вошла в вену и тут же вышла обратно, оставив под кожей светящуюся точку, которая начала двигаться и пропала, как только выключился синий свет. Капелька крови вскипела и загустела, закрыв ранку.
Эта процедура казалась страшнее и жрец, очевидно, был готов к женским фокусам в моём лице. Скучающе ожидал сопротивления, истерики или хотя бы писков или вскриков. Но мы спокойно повторили все действия Лами. И нас отправили дальше. Для чего предназначались остальные устройства нам, конечно, никто не пояснял. Просто отправили в другую дверь и вывели наружу так быстро, что мы ничего не успели понять.
-Придёте за ответом завтра,– заявил жрец у выхода,– сюда. Сначала объявят результаты, потом начнут принимать следующих.
-Где вы остановились?– спросил Лами, с нетерпеливым ожиданием, глядя на меня.
-В деревне можно снять комнаты,– ответила я,– ты можешь переночевать с Джейрахом, сказала я, прежде, чем сидхе успеет нафантазировать ещё обидок и давая понять, что комнаты у нас разные.
И правда, мы сняли две комнатушки. Хозяйке я объяснила, что я девушка серьёзная и, пока мы не поженимся, ни о каких совместных ночёвках не может быть и речи.
-А вдруг Велед не даст благословения на брак,– благоразумно пояснила я женщине наедине,– хватит того, что я не послушалась батюшку и отправилась в Храм. У меня ведь жених был. Если что, то хоть вернусь невинной.
Теперь эта легенда усугубится появлением упомянутого жениха. Ошарашу бедную женщину балаганной трагедией, что, мол, жених теперь, до ответа Храма, не хочет соперника из внимания упускать. Даже ночевать с ним согласен. Хотя, уверена, здешние жители, каких только зрелищ не насмотрелись. И комедий, и трагедий. И, судя по истории Лами о работорговцах, которую он вкратце рассказал нам, отойдя в сторонку от дороги, имелись среди них и прознатчики. Только тут могли выспрашивать у паломников кто они, откуда, что собираются делать дальше, будут ли их искать.
Мы стояли и делали вид, что решаем свои противоречия, так как вся последующая очередь, возвращаясь в деревню, бросала на нас любопытствующие взгляды. В деревне, без чужих ушей, нам поговорить вряд ли удастся. Придётся делать вид, что все разборки между парнями и моё неловкое посредничество, хочешь не хочешь, а до завтра ничем не завершатся. Нужно было и насчёт сегодняшнего вечера сговориться. Раз уж у нас ничего не получилось, то новый знакомец Лами, единственный шанс попасть в Храм.
Решили, что Джейраху придётся остаться. Кому-то надо отвлечь хозяйку, чтоб не сунулась случайно к нам, пока мы отправимся в свой тайный поход.
-Не волнуйтесь,– лыбился наш симпатяга,– я её так отвлеку своими жалобами на то, что невеста вдруг решила устроить соревнование между мной и своим бывшим. Да ещё и приходится с ним в одной комнате быть, чтоб он скандалов не устраивал. А потом спать пойду и она уже к нам не сунется.
Я не сомневалась, что Джейраху удастся обаять хозяйку. Нет ни одной женщины, что ему бы не посочувствовала. Думаю, мне даже чуток проклятий от неё перепадёт. Или завистливых вздохов. Лами ничем не хуже южного. Оба они красавчики. Да, собственно, я за свою жизнь не видела ни одного сидхе или даже полукровки, чтоб не были хороши так, что любая женщина завздыхает.
