Текст книги "Риск Королевы (ЛП)"

Автор книги: Э. Джонстон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

В секторе Хоммелл насчитывалось более тридцати планет и несколько тысяч населенных пунктов. Падме пригласила все основные правительства, но большинство из них отклонили приглашение. Некоторые из них решили присутствовать на голопроекции, и еще несколько согласились приехать лично. Падме надеялась на лучшее выступление, но Биббл, похоже, был доволен явкой.

“Эти планеты представляют наших союзников и наших недоброжелателей, – заметил он, когда они получили окончательный список. – Держать их всех в одной комнате с нами-хороший первый шаг.”

Джафан и Крилинг прибыли вместе. Эти две планеты не были в одной системе, так что Падме могла рассматривать их прибытие только как своего рода заявление. В отличие от Кельмы, которая прибыла лично вместе с тремя помощниками, планетарные директора послали послов, которые, по их мнению, были достойны самой Падме. В частности, их собственных детей. Падме ничуть не обиделась, хотя была вполне уверена, что именно это и было задумано. Общение со взрослыми может быть очень утомительным.

“Меня зовут Харли Джафан, – представилась высокая безволосая гуманоидная девушка со светло-голубой кожей и тонкими перепончатыми пальцами. “Мой отец-планетарный директор.”

“А я Тобруна.– Это было от маленького человеческого мальчика с рыжими волосами и карими глазами. – Моя мать отвечает за нефтеперерабатывающие заводы в Крилинге, что более или менее ставит ее во главе планеты.”

Падме все это уже знала, но надо же было с чего-то начинать. Джафан был относительно новой колонией. Они прибыли в сектор около трехсот лет назад, и ими все еще управляла семья, основавшая колонию. Крилинг был шахтерским миром. Там было больше денег на транспортировку рафинированной руды, поэтому там также было много нефтеперерабатывающих заводов. Ходили слухи, что методы, используемые для поддержания порядка на этих нефтеперерабатывающих заводах, были менее демократичными, но Падме не могла позволить предубеждениям повлиять на ее восприятие делегатов.

– Добро пожаловать на НАБУ, – сказала она.

Часом позже Падме повторила приветствие представителю от Бехпура, пожилому джентльмену с черной кожей и озорными карими глазами, который, казалось, был очень дружен с Бибблом, а затем еще раз, в последний раз, представителю от Малого Хоммеля, женщине того же возраста, что и мать Падме, которая, казалось, была глубоко незаинтересована в саммите, ради которого она путешествовала через сектор.

В течение дня Падме приветствовала полдюжины других делегатов, доведя общее число до двенадцати, включая ее саму. Мариек Панака, как самый высокопоставленный охранник в дипломатическом крыле, отвечала за безопасность делегатов. Дворцовый персонал был тщательно проинформирован о требованиях нечеловеческих делегатов. Внезапно Падме вспомнила, что в атмосфере Крилинги было что-то такое, что постоянно влияло на человеческое зрение. Она была уверена, что ее сотрудники все предусмотрели и приняли соответствующие меры, но она также знала, что ей придется подтвердить это самой, иначе это будет ее беспокоить.

Падме хотелось сгорбиться, когда последний представитель уйдет в отведенные им покои в дипломатическом крыле, но вместо этого она сохранила достоинство и позволила увести себя готовиться к торжественному обеду.

“Ты сама напросилась, – сказал Панака.

У служанок было два часа, чтобы подготовиться к торжественному обеду, и Рабе намеревался использовать все это время. Сначала они все вымылись в королевских банях. Обычно они не торопились—это было одно из немногих мест, где им никогда не приходилось беспокоиться о политике, – но сегодня они были на задании.

Яне разложила им всем по сменам, что надеть, когда они просохнут, а когда они добрались до раздевалки, она раздала нефритово-зеленые халаты всем, кроме Падме. Королеве было приказано сидеть и не шевелиться, пока ей не разрешат, и Падме со смехом подчинилась.

“Это значит и твое лицо тоже, – сказал Рабе, подходя ближе с тональным кремом и кистью. “Я ошибаюсь не потому, что ты хихикаешь.”

Падме расхохоталась еще громче, но постаралась скрыть свое раздражение, когда Рабе начала раздражаться. Она закрыла глаза и позволила хозяйке гардероба делать свою работу.

Яне заплетала волосы всем остальным, чтобы они могли заколоть их под капюшонами. К тому времени, как она закончила, Рабе уже успела закончить с лицом королевы, за исключением красных отметин, и она пошла одеваться, пока Яне входила. Она туго заплела волосы Падме и заколола их на макушке. Затем она покрыла булавки слоем геля, чтобы они—и парик—не чесались. Она аккуратно надела головной убор, часто проверяя, чтобы убедиться, что все было выровнено правильно, прежде чем дать ему последний легкий толчок вниз, чтобы крепко прикрепить его к гелю. Сегодня это был традиционный образ: широкая дуга волос, которая соответствовала естественному цвету Амидалы, и несколько длинных локонов на спине.

Эйртаэ и Саше закончили раскладывать платье. Это было одним из проектов Эйртаэ, и в него можно было войти. Это облегчало все, что касалось прически и макияжа, и Эйртаэ целую неделю ворчала, что смешно, что оно заняло столько времени. Платье было темно-розового цвета в менее строгом стиле, чем придворные платья Амидалы. Там были настоящие оборки, что делало передвижение намного веселее, чем обычно, а вырез был менее консервативным, чем ее обычные наряды.

Падме надела платье и терпеливо стояла, пока они застегивали его на ней. Эйртаэ обошла ее сзади и активировала внутренние слои платья, чтобы они сомкнулись вокруг ее тела. Падме очень рано научилась не выдыхать, когда это происходило.

– Мошенница” – сказала Эйртаэ с некоторой нежностью, затягивая последние несколько завязок и затем закрывая шов на спине, делая его практически невидимым.

Сабе работал над макияжем всех остальных. Это был еще один трюк, придуманный Рабе. Когда они придумали Амидалу, они также придумали служанок, чтобы выглядеть как можно более похожими. Это было возможно только тогда, когда были задействованы капюшоны, в противном случае Эйртаэ очень сильно выделалась, но помимо этого это работало довольно хорошо. Падме трижды проходила мимо Панаки в качестве пажа, прежде чем он опознал ее.

После нескольких минут небольших приготовлений Рабе и Яне объявили, что все готовы, и отправились в столовую. Сегодня вечером за столом будут сидеть служанки, вперемежку с различными правительственными чиновниками. Это была намеренная демонстрация доверия со стороны Падме. Она давала своим гостям возможность выяснить что-то очень важное для нее. Единственный вопрос заключался в том, кто совершит интуитивный прыжок и что они будут делать с полученной информацией. Если быть до конца честной, Падме не терпелось это выяснить.

Первый государственный обед королевы Амидалы после ее избрания на трон прошел, по общему мнению, довольно хорошо. Она тщательно продумала меню, стараясь выделить деликатесы НАБУ, не перегружая своих гостей рыбой. Хотя это был основной белок на НАБУ, на других планетах в секторе не было так много водной жизни, и она знала, что текстура может быть отталкивающей. В последнюю минуту, когда их дружба стала очевидной, место Биббла рядом с Оланом Каррусом из Бехпура было изменено. Несмотря на то, что это поставило Карруса ближе к концу стола, он, казалось, оценил этот жест. Падме сидела во главе стола с губернатором Кельмой по одну сторону от нее и Ницей Тулин, представителем от Малого Хоммеля, по другую.

Остальные делегаты были перемешаны со служанками, по-видимому, случайно, но не случайно Саше сидела так, что ей были хорошо видны лица Тобруны и Тулин. Падме очень доверяла ее наблюдениям. Сабе сидела рядом с Харли, которая оказалась гораздо более общительной, чем кто-либо из них ожидал. По ходу трапезы именно Харли продолжила разговор, плавно переходя от темы к теме. Это было чудесно наблюдать, и это сняло огромную тяжесть с плеч Падме, потому что она не была уверена, что Амидала будет хорошей хозяйкой ужина.

“—а потом все стадо повернуло, и на их пути оказались только я и мои идиотские кузены, – сказала Харли, заканчивая рассказ о ежегодной миграции сильпатов на Джафане.

“И что же вы сделали?– Завороженно спросила Сабе.

– Ну, там было дерево, – сказала Харли. “И я втолкнула туда своих кузенов так быстро, как только могла, прежде чем тоже взобрался наверх. Это было не очень большое дерево. Клянусь, у некоторых из сильпатов рога были выше, но, по крайней мере, мы не лежали на земле под их копытами.”

Каррус задал вопрос о численности стада и о том, как это повлияло на диету Джафани, которая приятно отвлекала всех, пока они не вышли на балкон, пока подавали десерт, чтобы побродить вокруг и посмотреть на водно-световой экран, заказанный Падме.

В течение этой последней ночи, пока Биббл рассказывал о различных эскападах, которые он пережил на всех их планетах, Падме не была настолько отвлечена, чтобы не заметить, как Харли бесстыдно флиртует с Сабе. Что ее удивляло, так это то, с какой легкостью Сабе отвечала ему взаимностью. Ничего неуместного, конечно, и вполне возможно, что взрослые думали, что они просто тихо знакомятся друг с другом, в то время как взрослые говорили о чем-то, что они считали скучным, но Падме видела правду. Она не знала, давила ли Сабе на него, чтобы получить преимущество, или это было настоящее влечение, и она не знала, как, черт возьми, она собиралась это выяснить, не поднимаясь по служебной лестнице. Ее отношения со служанками развивались так хорошо. Она не ожидала такого поворота событий.

Когда убирали посуду, Сабе поймала ее взгляд. Она ничего не выдала, ее лицо было совершенно пустым, и Падме отплатила ей тем, что не задала ей вопроса, который, по ее мнению, ей не следовало задавать. Потом Харли что-то сказала, и Сабе наклонился поближе, чтобы расслышать это, и момент был упущен. Тобруна втянул Падме в дискуссию о гравиболе с очень восторженной Эйртаэ.

Наконец пришло время пожелать всем Спокойной ночи. Они должны были встретиться поздним утром следующего дня, чтобы начать настоящие обсуждения, и Падме с нетерпением ждала их.

– Ну что ж, – сказал Сабе, когда все было убрано и все улеглись спать. – Это будет интереснее, чем я думала.”

Глава 12

“Я знаю, что мы не сможем изменить мнение всех в секторе после одной встречи”, – сказала Амидала в заключение своего приветственного слова. Мягкий свет тронного зала искрился на голубых и зеленых блестках ее платья, но это и драгоценности на головном уборе были ее единственным украшением. – И все же я надеюсь, что мы смогли найти место для начала.”

Когда губернатор Кельма поднялась, чтобы дать ответ от имени приглашенных гостей, Саше вошла в тронный зал. Хотя формально НАБУ была главной планетой в секторе и единственной, кто выбирал королеву, сегодня Амидала сидела на стуле, который соответствовал всем остальным, и этот жест не остался незамеченным. Ница Тулин все еще выглядела скучающей и почти не обращала внимания, но Харли и Тобруна были явно рады видеть Амидалу, сидящую на их уровне. Единственным человеком, который был расстроен, был капитан Панака. На самом деле в подлокотнике трона Набу были спрятаны два бластера. Между тем сам трон стоял в прихожей, ожидая, когда Падме снова потребует его.

– Мне очень жаль, капитан, – сказала Амидала, когда он спросил ее об этом. – Я сделала это не нарочно, Честное слово. Было так много других вещей, которые нужно было организовать, и стулья казались такой хорошей идеей. Я совершенно забыла о бластерах.”

Панака впился взглядом в Эйртаэ, которая определенно все помнила.

– Пожалуйста, не делай этого снова, – только и сказал он.

“Не буду, – пообещала Королева.

Расписание первого дня было решено задолго до прибытия делегатов, и оно было самым простым. Они встретились в середине утра, чтобы дать двум представителям с гиперпереходом некоторое время, чтобы наверстать упущенное, и после приветственных замечаний у каждого человека будет несколько минут, чтобы решить проблемы, характерные для их собственных домашних миров. Губернатор Биббл не ожидал никаких сюрпризов, но ни одна из служанок, которые наблюдали за происходящим со своих мест, стоя за кольцом кресел, не была столь безумна. У Харли было слово для начала.

“Ваше Высочество, уважаемые делегаты, наблюдатели”—последнее было обращено прямо к Сабе, которая слегка порозовела и наклонила голову вперед, так что ее оранжевый капюшон закрыл большую часть лица, – Джафан существует сам по себе уже почти три столетия. Мы знаем, что мы не так хорошо устроены, как НАБУ, но нет никаких сомнений в том, что у нас есть своя культура и свои традиции.

“Знаете ли вы, Ваше Высочество, что сейчас на НАБУ более трех тысяч граждан Джафани, не считая присутствующих?– Падме знала это, но понимала, почему Харли сказала это вслух. – Более того, почти все эти люди-художники. Мы истекаем кровью культуры, друзья мои, и все это заканчивается здесь.”

Харли продолжала, подробно рассказывая о демографии и дисциплинах художников, покидавших планету. Проблема заключалась не в том, что у Джафана не было интереса к собственной культуре, а скорее в том, что у НАБУ были схожие интересы, а также больше потенциальных потребителей. Проще говоря, быть художником Джафани на НАБУ было выгоднее, чем сидеть дома.

– Пожалуйста, поправьте меня, если я ошибаюсь, – сказала Амидала, когда Харли снова заняла свое место. “Но, похоже, это вопрос доступности и торговли. Если бы мы могли облегчить людям и произведениям искусства перемещение между планетами, помогло бы это?”

“Это было бы началом, – сказала Харли. – К сожалению, большинство форм искусства Джафани не совсем портативны.”

Падме вспомнила кое-что о меловых соскобах на склонах холмов и огромных каменных сооружениях, которые можно было увидеть с низкой орбиты. Землевладельцы могли бы заказать эту работу, и тогда художники Джафани включили бы пейзаж, чтобы сделать драматические пьесы.

“Конечно, – сказала она. “Мое извинение. Может быть, какая-то программа обмена?”

“Вы же говорили, что мы не сможем все исправить сегодня, – сказала Харли. “И я не жду от вас этого. В дополнение к практическим аспектам, между нашими планетами существует изрядное количество предрассудков,и все культурные обмены в квадранте не собираются облегчать это для некоторых людей.”

“Как вы думаете, если бы мы стали постоянными торговыми партнерами, скажем, по зерну и тому, что есть у вас, наши люди привыкли бы к идее совместной работы?– Спросил Биббл.

Падме изо всех сил старалась не морщиться. Для политика, сделавшего карьеру, Биббл иногда бывал на редкость непокорным. Это была большая часть его обаяния и причина, по которой так много людей доверяли ему, но это все еще застигало ее врасплох время от времени.

“Хорошо сказано, губернатор, – сказала Харли с улыбкой на лице. – Наверное, я прямо на это и наткнулась. Это возможно. Хотя я не уверена, насколько легко было бы убедить директора расстаться с едой. Прошло уже триста лет, но мы все еще держим очень скудный запас наших припасов.”

Слово перешло к следующему делегату, и переговоры продолжились. Настала очередь Ницы Тулин говорить, и Олан Каррус сказал, что ему нечего добавить. Население его планеты было довольно небольшим, признал он, и он прибыл в основном для того, чтобы его правительство получило точный отчет о том, что произошло на саммите. Падме приняла это с апломбом, а затем настала очередь Тобруны говорить.

– Боюсь, что проблемы крилинга носят несколько более серьезный характер, – начал он. “Хотя мы понимаем, что сектор известен прежде всего созиданием, именно нам поручено производство ключевого сырья. Устаревший договор требует, чтобы мы продавали НАБУ и другим планетам сектора сначала по фиксированной цене, что означает, что они всегда получают руду самого высокого качества по ценам ниже рыночных. К тому времени, когда наши торговцы смогут выйти в галактику, у них останется только материал низкого качества.”

Они все должны были быть очень осторожны с ответами на этот вопрос. Одно дело-обещать поддержку сообществу художников, и совсем другое-быстро говорить о главных экономических средствах планеты, даже на этой ранней стадии, когда никто не давал никаких официальных обещаний.

“Я знаю, почему вы колеблетесь, Ваше высочество, – сказал Тобруна. “Мы смотрели репортаж о выборах и знаем, что вы гордитесь своим состраданием. Я знаю, что вы хотели бы предложить простое решение немедленно, и я не буду настаивать на каких-либо торговых предложениях сегодня или даже завтра.”

“Мы ценим Ваше понимание и Ваше великодушное понимание нашего характера, – сказала она. “Вы совершенно правы. Мы благодарим вас за то, что вы нашли время обдумать наш ответ.”

Тобруна поклонился и занял свое место. Это дало Падме еще несколько мгновений, чтобы обдумать то, что она собиралась сказать.

– НАБУ – ваш основной рынок сбыта?– спросила она. “И нам нужна вся ваша высококачественная руда?”

“Так и есть, – сказал Тобруна.

– Мы используем руду для судостроения, – сказал Биббл, сверяясь со своими записями. – Во всяком случае, большую часть. Остальное идет на производство музыкальных инструментов.”

“Это требует руды высокого качества?– Спросила Амидала.

Никто не знал, и Падме рискнула взглянуть на Сабе. Они посмотрели друг другу в глаза, и Сабе слегка покачала головой.

“Один из моих товарищей-опытный игрок на халликсете, – сказала Амидала. – Сабе, ты можешь нам сказать?”

“ваше Высочество.– Сабе слегка согнулся в колене. Это был первый раз, когда Падме обратилась за советом к служанке, когда они были в компании. “По моему опыту, высококачественная руда не нужна. Блеск руды-это модно, но не обязательно.”

Яне тихонько кашлянула и поправила капюшон на лице, прежде чем снова прижать руку к боку. Падме вспомнила, что в течение нескольких дней после того, как ее служанки появились в суде с покрытыми головами, особый стиль служанок стал общепланетной тенденцией.

“На самом деле это не так уж трудно изменить, – сказала Амидала. – Особенно если мы убедим начинающих музыкантов, что дворец предпочитает менее блестящий инструмент.”

Тобруна ухмыльнулся.

“Я бы никогда об этом не подумал, – сказал он. “Я с нетерпением жду ваших решений по вопросам ценообразования, если они будут такими же творческими.”

“Это, конечно, только предварительная позиция, – сказала Амидала. – Но мы все должны с чего-то начать.”

Губернатор Кельма сегодня утром была на последнем месте.

– Я знаю, что НАБУ сталкивается с нехваткой рабочей силы, – начала она, – но Карлинус находится в таком же затруднительном положении. У нас есть много людей, которые приходят, чтобы сделать регулярную, круглогодичную работу, но это сезонная работа, которая страдает. Они платят так же хорошо, но трудно убедить кого-то переехать сюда, если вы не можете обещать им постоянную работу.

“Людей, которых мы хотим нанять на Набу, вы не пропустите, Ваше Высочество, – продолжала Кельма. “Это молодые студенты сразу после школы, которые еще не решили, какое ученичество они хотят взять или какому ремеслу они хотят посвятить себя. И мы могли бы использовать их. Им хорошо заплатят, а когда они вернутся, то смогут устроиться так, как им захочется.”

“Моя мать сделала это на Карлинусе, – задумчиво произнесла Падме. На самом деле это была Сола, ее сестра, но теперь было достаточно мало студентов, которые совершили поездку, и если бы она указала молодую особу, кто-то мог бы выяснить, кто она такая. – Она всегда высоко отзывается об этом. Я знаю, что это была хорошая традиция, и надеюсь, что мы сможем ее возродить.”

“Если вы можете, – сказала Кельма, – тогда мы можем поговорить о зерне.”

Падме кивнула, и Биббл воспринял это как намек на то, что пора заканчивать сегодняшние дела. Как она и подозревала, они почти ничего не решили, но, по крайней мере, все разговаривали, и это было началом, на которое она надеялась.

– Это было удивительно наблюдать, сенатор.– Панака не ожидал звонка Палпатина, но когда сенатор застал его врасплох ранним вечером в первый день саммита, он был более чем счастлив ответить на звонок. – Смотреть, как она разговаривает с другими, и по-настоящему слушать. И делать успехи! Даже если это было только начало починки заборов. Ее служанки даже давали советы.”

“Какое удивительное достижение, – сказал Палпатин. – Надеюсь, она не слишком драматизировала ситуацию и не пообещала им права голоса на следующих выборах.”

Панака рассмеялся.

“Знаешь, у меня такое чувство, что она слишком уважает их суверенитет, чтобы сделать это, – сказал он. “Думаю, именно это и сделало ее такой эффектной. Сегодня она не была королевой. Она была просто их хозяйкой.”

– Объединенный сектор Хоммел-это сила, с которой нужно считаться, – задумчиво произнес Палпатин. “Есть несколько вещей, которые я хотел бы сделать сам, но я обнаружил, что мои руки заняты, представляя сектор вдали от дома.”

“Если королева добьется своего, вам не придется долго ждать, – сказал Панака. Он понял, что говорил о саммите уже довольно давно, и что Палпатин был занятым человеком. – Мне очень жаль, сенатор. Была ли причина, по которой вы позвонили?”

“Нет, не совсем, – сказал Палпатин. “Просто решил заглянуть к старому другу. Но я рад, что связался с вами. Такие неожиданные и волнующие новости из дома.”

Панака зевнул, не в силах скрыть это за перчаткой. Он вызвал дополнительную охрану, но все еще бодрствовал большую часть времени с тех пор, как прибыли делегаты.

– Я не буду мешать вам отдыхать, капитан, – сказал Палпатин. – Я рад, что все идет хорошо.”

– Спасибо, сенатор, – сказал Панака, и Палпатин закончил разговор.

Дарт Сидиус обдумывал варианты. События в секторе Хоммель были совершенно неожиданными. Он не думал, что королева Амидала сможет достичь такого успеха за короткое время, прошедшее после ее избрания. Это был последний раз, когда он недооценивал ее. Даже если ей удастся объединить всю систему, он все равно сможет использовать это в своих интересах. Торговцы рудой и охотники за сильпатами были не более достойны темной стороны, чем сама Амидала. Однако ему придется сдвинуть свою временную шкалу. Больше никаких праздношатаний в Сенате в ожидании принятия законопроектов. Он будет двигать фигуры прямо, и если это будет стоить ему нескольких пешек в процессе, что ж, там, откуда они пришли, у него будет еще много пешек. Торговой Федерации пора было прекратить учебные маневры, вывести свои силы вторжения из дебрей Геонозиса и приступить к работе.

Глава 13

Сабе не вернулась в покои Королевы, когда она покинула тронный зал на второй день саммита. В тот вечер не было никакого официального ужина, так что никому не нужно было ни к чему готовиться. Падме с нетерпением ждала спокойного вечера в своей гостиной, обсуждая впечатления всех присутствующих от сегодняшних бесед. Отсутствие Сабе не помешало ей переодеться в более удобную одежду в стиле служанки и расположиться с чаем, но Падме быстро поняла, что скучает по ее обществу. Остальные пытались отвлечь ее.

Прошло почти полчаса, прежде чем Сабе вошла. Она немного запыхалась, как будто торопилась вернуться в комнату. Или, может быть, по другой причине, но это не касалось Падме.

“Ты заблудилась в коридорах?– Ласково спросила Рабе.

– Заткнись, – сказал Сабе. Она посмотрела на Падме, ища поддержки, но та отказалась встретиться с ней взглядом.

“Очень хорошо, что ты уделяешь так много внимания отношениям, – сказала Эртаэ. Яне покраснела, а Саше стало не по себе. Она весь день боролась с болью в животе и была не в настроении.

“Ты хочешь быть милой со мной, – сказала Сабе. “У меня есть такая возможность.”

Это привлекло всеобщее внимание.

– Нейромедиаторная привязанность играет сегодня вечером в Одеоне Тида, – сказала Сабе. “Одна из кузин Харли поет вместе с ними, так что она может нас пригласить.”

Эйртаэ издала неразборчивый звук возбуждения, и Яне зажала ей рот рукой.

– Харли Джафан пригласила нас на концерт?– Спросила Падме.

“Ну, вроде того, – сказала Сабе. – Она пригласила меня. Неофициально. Но она сказала, что остальные тоже могут прийти. Я думаю, она имела в виду служанок, а не Королеву, но нет никаких причин, почему дворцовый паж не может идти рядом.”

“Об этом не может быть и речи, – сказала Падме. “Мы не сможем даже выйти за дверь, не говоря уже о том, чтобы выбраться из дворца.”

“Не торопись с ответом. сказала Рабе “Мы еще даже не начали строить планы. Я уверен, что мы сможем что-нибудь придумать.”

“А что, если возникнет чрезвычайная ситуация?– Сказала Падме.

“Тогда мы разберемся с этим, – сказала ей Сабе. – Если, конечно, ты не хочешь идти. Было бы гораздо легче планировать без тебя.”

Это зажгло огонь в сердце Падме.

“Я определенно пойду с тобой, если ты идешь, – сказала она.

“«Я останусь здесь, если это что-то изменит», – сказал Саше. “Я все равно чувствую себя не очень хорошо, и я никогда не был поклонником громких звуков и толпы.”

“Мы привезем тебе сувенир, – торжественно пообещала Сабе. – Итак, предложения?”

Падме слушала их заговор, чувствуя странную разобщенность. Да, Нейротрансмиттерная привязанность была потрясающе популярна, но не было никакой причины быть настолько безрассудной, чтобы пойти и увидеть ее. Если только Сабе действительно не нравилась Харли. Если это так, то Сабе придется хранить секреты от обоих, и, конечно, это будет не очень весело.  Если только она не полюбит Харли больше. Падме отказалась идти по этой дороге. Не было причин ревновать или сомневаться в преданности Сабе. Они просто собирались на концерт, как все нормальные девушки. Одна ночь. Они могли это сделать.

Рабе отвергла четыре предложения, прежде чем они пришли к чему-то, что она считала осуществимым. Сабе, Яне и Эйртаэ предстояло отправиться на концерт вместе с Харли, оставив ее на виду у стражников у входа во дворец. Они не будут носить одежды служанок, но будут одеты как можно скромнее. Тем временем Рабе и Падме отправятся в библиотеку королевы якобы для того, чтобы заняться исследованиями по просьбе Амидалы. Охранники не станут их беспокоить, и Рабе, прежде чем спуститься вниз, спустит Падме вниз по стене.

“А как мы туда вернемся?– Спросила Падме. В поездке в один конец не было никакого смысла.

“Я перелезу через стену и вытащу тебя наверх, – сказала Рабе.

“Это же пять этажей!– Запротестовала Яне.

“У тебя есть идея получше?– Сказала Рабе.

Яне подошла к одному из ящиков в углу комнаты и несколько минут рылась в нем.

– Капитан Панака был раздосадован тем, что вы не пустили его сюда, поэтому он принял меры, – сказала она. Она торжествующе подняла трос для захвата. – Видишь? Гораздо легче, чем карабкаться.”

“Она собирается убить нас, – предсказала Падме. “Но я не позволю этому остановить меня.”

Они оделись. Было забавно сделать несколько причесок, и Падме была рада, что под париком нет обычных тугих косичек. Эйртаэ нашла время завить волосы, так как ей редко удавалось ими похвастаться. Рабе и Падме надели поверх своих нарядов мантии, Рабе спрятала под юбкой трос для захвата. Каждый из них на всякий случай взял несколько кредиток из мелкой наличности Падме и сложили их в разные карманы—в случае с Сабе, в ее ботинках.

Прежде чем уйти, они убедились, что Саше устроилась как можно удобнее. Она лежала одна в постели Падме, чувствуя себя опустошенной и слишком несчастной, чтобы двигаться.

“Если утром у тебя все еще будет болеть живот, мы вызовем мед-дроида,-сказала Яне, убирая волосы с лица. Саше не отшатнулась от нее, что было для нее в новинку. – Это не может быть пищевое отравление. Тебя не тошнит, и мы все ели одно и то же.”

“Тебе пора идти, – сказала Саше. “Я знаю, что у Нейромедиаторной Привязанности всегда есть удивительное световое шоу открытия.”

Трое очевидных участников концерта направились к выходу. Падме слышала, как они смеялись вместе со стражниками в коридоре—это был первый раз с момента их прибытия во дворец, когда служанки носили несходные наряды, и, возможно, это был первый раз, когда кто-то мог сразу отличить их друг от друга. Рабе заставила их подождать пятнадцать минут, а затем она и “Саше” направились в библиотеку.

“Как получилось, что они пошли на концерт, а вы двое застряли здесь, читая о переработке руды?– спросил один из охранников, когда Рабе объяснила, куда они направляются.

“О, мы нарочно остались дома, – сказала Рабе. “«Никому из нас не нужна толпа людей. Тихое ночное чтение – вот наш стиль.”

Охранница покачала головой, но пропустила их без дальнейших расспросов. Падме опустила голову, надеясь, что никто не заметит, что она на целых пять сантиметров выше Саше.

Как только они оказались в библиотеке, Рабе сняла с себя одежду служанки и грубо сложила ее. Падме последовала за ней чуть медленнее, тоже положив свою одежду на стул в углу комнаты. Рабе открыла окно и запустила кабель в притолоку.

“Это удержит нас обоих, – сказала она. “Тебе придется встать на карниз и обнять меня, а потом я спущу нас вниз.”

“Я думала, что ты делаешь и продаешь подделки, – сказала Падме. “Как ты знаешь, как все это сделать?”

“Ну, нельзя же что-то подделать, если ты этого не видела, – сказала Рабе.

Падме об этом не подумала. Она встала на карниз рядом с бывшей похитительницей произведений искусств и обняла ее за талию.

– Ступай со мной на счет три, – сказала Рабе. – Раз, два, три!”

Падме наклонилась к ней и сделала первый шаг в воздух. Секунду она падала, а потом трос подхватил их. Рабе опустила их на землю и нажал кнопку отвода. Трос отсоединился и исчез, а затем Рабе спрятала грейфер под кустом. Она повела их через сад, шепотом объясняя, как сделать так, чтобы они оставались в слепых зонах системы безопасности. Она быстро вскарабкалась на стену сада и потащила Падме за собой.

“Это самое трудное, – призналась Рабе. “Когда упадешь в сухой ров,обязательно согни колени при приземлении. И ради любви к фруктам джогана, не прикусывай язык.”

Рабе скользнула к краю стены и спустилась вниз. Даже повиснув на кончиках пальцев, она находилась на значительном расстоянии от Земли. Она перекатилась на лестничную площадку и быстро поднялась, стряхивая с рук траву. Падме сделала все возможное, чтобы повторить движение, но без крена, и ей удалось выбить воздух из груди, когда она приземлилась. Несколько мгновений она сидела, задыхаясь, а потом Рабе подняла ее на ноги.

– Пожалуйста, научи меня делать это по-твоему, – сказала она, когда у нее хватило дыхания, чтобы заговорить.

“Я внесу это в список, – ухмыльнулась Рабе. “Но ты неплохо справилась.”

– Спасибо, – сказала Падме.