Текст книги "Замуж за принца"

Автор книги: Джулия Лондон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 24 страниц)

Себастьян осторожно коснулся двумя пальцами ее подбородка и медленно поднял ее голову. От предвкушения по коже Элизы побежали мурашки. Она знала, что хочет, чтобы он сделал это. И прекрасно знала, как сама отчаянно хочет поступить. Она была дерзкой и отчаянной, но в подходящий момент у нее не хватило смелости поцеловать наследного принца. Поэтому, если он не поцелует ее, если продолжит стоять столбом и будет смотреть на нее, как он смотрит сейчас, она разлетится на осколки. И не будет никаких половинок, которые можно склеить, – разлетится вдребезги.

– Вы мне оказали неоценимую помощь, Элиза.

О, как он произносит ее имя! Она сглотнула.

– Всегда рада оказать любую помощь.

Он провел кончиком языка по верхней губе, не сводя с нее пристального взгляда. Пальцами, едва касаясь, провел по линии подбородка, вниз по шее, далее по ключице.

– Я не знаю, как должным образом отблагодарить вас. – Последние слова он выдохнул ей прямо в губы, и языки пламени начали лизать ей позвоночник, по всему телу разлились обжигающие волны.

– В этом нет необходимости, – ответила она его губам.

– Есть крайняя необходимость. – Он наклонился, губы его были опасно близки. Он замер, как будто не знал, что делать дальше. – Не ищите того, кто доставил послание, вы слышите меня? – прошептал он и коснулся своими мягкими, похожими на розовые лепестки губами ее губ.

Элиза закрыла глаза. Наверное, она вздохнула. Уже очень давно ее не целовал мужчина, уже очень давно она не ощущала мужского прикосновения. Уже очень давно ее исполненная надежд жизнь закончилась и началась жизнь неприметной старой девы.

Поцелуй стал требовательнее. За нежностью скрывалась настойчивость. Он был легким, но ищущим. Она чувствовала, как внутри нее что-то открывается, что-то такое, чего она уже давно не испытывала. Она вся искрилась. Казалось, искрились и ее кровь, и все тело, а жар растекался волнами от кончиков пальцев на ногах до кончиков пальцев на руках, от головы к сердцу.

Его язык скользнул ей в рот. Элиза негромко застонала. Она подалась вперед, так что их тела соприкоснулись. Он обвил рукой ее талию, притянул ближе. Она ощутила, как напряглось его тело, которое прижималось к ней. И коленями, и грудью. Он был скалой, состоявшей из одних мышц и сухожилий, и она наклонила голову, положив руки ему на крепкую грудь. Позволена ли ей подобная вольность? Но она не могла себя остановить. Она не будет стоять целомудренным бревном, когда ее целует взрослый мужчина, настоящий принц. О нет. Она намерена испить это удовольствие до последней капли. «Устраивайтесь, детишки, поудобнее. Однажды я познакомилась с настоящим наследным принцем. И даже целовалась с ним».

Она обвила руками его шею, взъерошила пальцами его волосы. Прижалась грудью к его груди и, если бы могла, вползла бы ему за пазуху. От него так приятно пахло – сандаловым и розовым деревом и еще чем-то пьянящим и изысканным. Его тело от ее прикосновений так напряглось, что, несмотря на одежду, она ощущала его твердую плоть, его широкие плечи и мускулистые руки.

Она тонула в нем, прижималась все крепче к его груди. Я вся горю. Она была пламенем в зимнем очаге, пылающим портретом в Ночь костров[10]10
  Ночь Гая Фокса, также известная как Ночь костров и Ночь фейерверков, – традиционное для Великобритании ежегодное празднование в ночь на 5 ноября.


[Закрыть]. Она стала пылающим костром надежды и страсти, и в ушах звенело так, что она едва способна была думать.

И внезапно все закончилось.

Себастьян поднял голову. Его взгляд скользнул по лицу Элизы, задержался на губах, а сам он нарочито медленно провел большим пальцем по ее нижней губе. Он поцеловал Элизу в лоб и отступил.

– Видимо, мне следует… мне следует откланяться.

– Откланяться? – У Элизы кружилась голова. От его поцелуя. Она не пошевелилась. Просто не могла пошевелиться. Казалось, что все тело парализовало от желания.

Он коснулся кончиками пальцев ее подбородка.

– Никакой игры в сыщиков в Ковент-Гарден. Доброй ночи, Элиза.

– Доброй ночи, Себастьян, – ответила она с застарелой, привычной покорностью, которая обычно так раздражала ее. Но в данный момент она не была способна ни на что другое. Собственное тело не слушалось ее.

Она видела, как он пересек комнату. Слышала, как он вышел за дверь, слышала его шаги на лестнице, представила, как он идет к карете, которая, несомненно, мгновенно подъехала. Она затаила дыхание и так и осталась стоять на том самом месте, где ожили ее самые дерзкие мечты и где ее поцеловал принц.

Она слышала лай собак в кухне. Слышала, как наверху в гостиной ходят Бен с Маргарет. Слышала, как из столовой доносятся голоса Холлис и Каролины.

Она не двигалась. Так и оставалась стоять – обуглившимся чучелом, сгоревшим от одного-единственного поцелуя.

Глава 14

На торжественном ужине в доме лорда Стэнли можно было в изобилии наблюдать английских дам в вечерних платьях с длинными шлейфами, хотя и не столь роскошными и не столь длинными, как шлейфы алусианских дам. Широкие рукава становятся неотъемлемой принадлежностью наряда. В моду вошли платья из набивного шелка, с жемчужинами по корсажу. Можно надеяться, что эта мода сохранится и в предстоящем весеннем сезоне.

Знающие люди говорят, что коли даме желательно насладиться любовным свиданием без проистекаемых из этого последствий, то быстрая скачка на горячем коне наутро после означенного свидания способна вполне устранить таковые последствия. Если же у дамы по какой-либо причине не имеется верховой лошади, то можно с равным успехом сильно попрыгать сразу же после достигнутого на свидании успеха.

Дамская газета мод и домашнего хозяйства г-жи Ханикатт

Себастьян, вернувшись в свои покои в Кенсингтонском дворце, развязал шейный платок и передал слуге пальто. Он едва обратил внимание на лакея, принявшего у него шляпу и перчатки, и мельком взглянул на горничную, которая торопливо убралась с его пути и с глаз прочь.

Он все думал о поцелуе.

Он думал о поцелуе так, как никогда не думал о поцелуях ранее. Обычно, когда Себастьян целовал женщину, цель была предельно проста – он хотел уложить ее в постель. У него было множество страстных увлечений, множество нежных поцелуев. Но каждый из них проистекал из потребности, которая зародилась не в его сердце, а в промежности.

Себастьян не был уверен, что поцеловать Элизу ему велело сердце. Он сам не мог понять, откуда возникло желание поцеловать ее. Принц мог признать только одно: поцелуй был необыкновенно… свежим.

И ему хотелось больше этой свежести.

Себастьян был слишком погружен в собственные мысли об Элизе, поэтому присутствие леди Анастасан застигло его врасплох. Она поспешно встала из-за письменного стола и присела в глубоком поклоне.

Себастьян взглянул на ее, потом на письменный стол.

– Ваше высочество, я положила на стол ваше расписание на неделю, – сообщила она, склонив голову. – Прошу простить мое вторжение.

Похоже, она и на столе убрала. Те документы, которые он оставил разложенными по всей столешнице, теперь лежали аккуратной стопкой.

– Благодарю. – Он не знал, как реагировать на подобное. Сам он не просил убрать на его столе. Он вообще просил лишь одно: делать записи. И все. Принц настороженно обошел комнату, огляделся по сторонам в поисках очередных изменений. Может, здесь еще кто-то есть?

Леди Анастасан, похоже, никуда не спешила, а потому продолжала нерешительно стоять у его письменного стола.

– Вы что-то хотели сказать?

– Нет, ваше высочество, только… Я просто хотела узнать… как вы?

Как он? Что за странный вопрос! Он не мог припомнить, чтобы Матус когда-либо задавал ему подобные вопросы. Как он?

– Вам столько пришлось пережить, ваше высочество. Я решила, что, возможно, вам нужна… помощь.

– У меня все хорошо. – Принц отвернулся от стола. Ему было не по себе. Вот уж никак не ожидал, что слуги будут интересоваться, как у него дела.

– Я вам чем-то могу помочь? Чем угодно?

Себастьян с любопытством взглянул на нее через плечо.

– Нет-нет. Благодарю, Сарафина.

Она неловко улыбнулась и потупилась. Принца не покидало ощущение, что она хочет сказать что-то еще, но в этот момент в комнату вошел Патро.

– Bon notte, mae principae[11]11
  Добрый вечер, мой господин.


[Закрыть], – поклонился он. – Мне послать за Эгием?

– Bon notte, – ответил на его приветствие Себастьян. – Пока нет нужды. Сначала я хотел бы почитать.

Патро ответил поклоном. Он мельком взглянул на леди Анастасан, прежде чем скрыться за другой дверью.

Леди Анастасан по-прежнему не спешила уходить. Себастьян все больше раздражался.

– Еще что-то, Сарафина?

– Нет-нет, ваше высочество. – Она коснулась мочки уха. – Мне не хотелось, чтобы вы подумали… то есть… Я хочу, чтобы вы знали, что я здесь потому, что не хочу оставлять ваши вещи без надзора.

– О каких вещах вы говорите?

Вопрос заметно смутил ее.

– О ваших… Понимаете, ранее заходил Ростафан и сказал, что в мешке с почтой содержится конфиденциальная информация…

– Ростафан?

Леди Анастасан недоуменно моргнула своими большими карими очами.

– Йе, ваше высочество.

– И когда это было?

– Час или два назад.

Ростафан, как и сам Себастьян, присутствовал на званом ужине у лорда Стенли. Когда они уезжали, Ростафан сказал, что отправится с господином Ботли-Финчем в клуб для джентльменов на Бонд-стрит.

В таком случае, когда же он вернулся сюда и оставил мешок с конфиденциальной корреспонденцией?

– Что-то не так? – уточнила леди Анастасан.

– Нет-нет. Благодарю, мадам. Вы можете идти.

Казалось, она замешкалась, но все-таки сделала реверанс и удалилась, как он и велел.

Себастьян сел за стол и вызвал дворецкого.

Патро явился мгновенно.

– Сэр?

Себастьян откинулся на спинку стула, вытянул ноги на стол, сложил пальцы домиком и, задумчиво глядя на дворецкого, произнес:

– У меня к тебе некий умозрительный вопрос.

Патро заложил руки за спину и почтительно ждал продолжения.

– Как думаешь, можно ли в этих покоях устроить тайный ужин? Чтобы ни одна душа не узнала о том, кто ужинал в моей компании?

Патро огляделся, как будто впервые оказался в этой комнате.

– Я полагаю, что теоретически такая возможность существует.

– Теоретически? Но не практически?

– Йе, ваше высочество.

– М-да, – протянул Себастьян. – Еще один умозрительный вопрос. Если мужчина желает один на один пообедать с кем-то, где бы он мог это осуществить?

– Я бы предложил ему арендовать дом. Или попросить доверенное лицо арендовать дом для него.

Неплохая мысль!

– И никто не узнает?

– Я полагаю, что это можно устроить, сэр. Мы ожидаем на обед его королевское высочество принца Леопольда?

Себастьян покачал головой.

Патро ответил поклоном. Он уже очень давно служил у Себастьяна дворецким и прекрасно знал принца.

– Мне необходимо выйти отсюда и вернуться так, чтобы меня никто не видел. Ни алусианцы, ни англичане. За исключением тех, разумеется, кто будет прислуживать.

– Я с радостью взялся бы прислуживать, сэр, – спокойно заверил Патро.

– И мне необходимо, чтобы привезли еще одного человека. Соблюдая все меры предосторожности, естественно.

– Разумеется, ваше высочество, как пожелаете.

Неужели именно этого он и желает? Себастьян не знал. Его одолевали такие разные чувства, что он едва ли был в состоянии думать. Восторг. Благоговение. Удовлетворенность. Возбуждение. Все эти чувства, казалось, охватили его в равной степени. На такую авантюру был способен Леопольд, а сам Себастьян наверняка бы стал отговаривать его.

Но, черт побери, ему очень нравилась Элиза Триклбэнк. Нравились ее прямолинейность и то, как она ответила на его поцелуй, словно боялась, что он просто исчезнет, если она его отпустит. Он хотел увидеть ее, побыть с ней наедине, не под пристальным взглядом кота или шепчущихся у двери людей. Неужели он не может позволить себе такую малость?

– Уверены? – уточнил Себастьян. – Это можно устроить?

– Мне нужны помощники, – ответил Патро. – Я бы предложил Эгия. Этот человек скорее умрет, нежели хоть слово промолвит.

Себастьян улыбнулся.

– Йе, Эгий такой.

– Тогда я уверен. Если пожелаете, я мог бы навести справки, где сдается дом.

У Патро дома в Алусии остались семья и пятеро детей. Себастьян задавался вопросом, а что подумает сам Патро о своем принце? Себастьян гадал, понимает ли дворецкий, что, куда бы принц ни ступил, вокруг него везде невидимая клетка. И сколько раз, как и сейчас, он отчаянно хотел выбраться из этой невидимой клетки.

Впрочем, что бы Патро ни думал, ни единый мускул не дрогнул на его непроницаемом лице.

– Можешь ступать, – велел Себастьян, – навести справки. И сразу же доложи, если что-то найдешь.

Патро поклонился и ретировался.

Себастьян смотрел ему вслед: походка дворецкого была безукоризненной, как и его отношение ко всем своим обязанностям. Принц вздохнул и повернулся к лежащему на столе мешку с корреспонденцией. Он взял его и заметил, что небольшая кожаная лента, которой этот мешок был стянут, оказалась развязанной. Неужели ее развязал Ростафан? Или леди Анастасан? Он открыл мешок и достал бумаги.

Корреспонденция содержала официальные послания из Хеленамара. Документы, которые он просил подготовить, чтобы обсуждать предстоящие торговые соглашения. График приливов и отливов на следующие два месяца, чтобы он мог планировать отъезд алусианской делегации.

Но разве он может покинуть Англию, не узнав, кто же убил Матуса?

Себастьян сложил бумаги в мешок и завязал. Бросил себе на стол и недоуменно уставился на него. Откровенно говоря, он не мог представить, чтобы Ростафан стал бы аккуратно развязывать ленту, чтобы заглянуть внутрь мешка. Если бы он хотел это сделать, то наверняка просто разорвал бы завязку. Да и зачем Ростафану вообще туда заглядывать? В любом случае вся корреспонденция уже завтра утром была бы у него на столе.

Тогда кто развязал мешок? Леди Анастасан? А какой у нее интерес? Может, это сделал Патро? Нет! Патро скорее умрет, чем без разрешения прикоснется к принадлежащим принцу вещам.

Себастьян долго сидел за столом, размышляя над тем, кто мог заинтересоваться его почтой? И что могли там искать?

Но в конце концов мысли его вновь вернулись к Элизе Триклбэнк. К удивительному пятну чернил на ее нежной щеке.

Глава 15

В районе Мэйфэр состоится праздничный вечер, на коем гостям будут предложены наилучшие сорта эля от известнейшего пивовара. Праздник проводится по случаю дня рождения молодой женщины, которая, несомненно, призвана блистать после своего дебюта в свете, намеченного на предстоящую весну. Она, конечно же, получит множество лестных предложений руки и сердца, если только принц взмахом руки не похитит ее из круга перспективных невест Англии.

В свете много говорят о том, что некий молодой человек, недавно унаследовавший графский титул, горячо стремится обрести супругу, дабы упрочить свой древний род подобающими наследниками. Такой оборот дела позволил бы ему быстрее упорхнуть к прелестной птичке, чей призывный голосок звенит на Стрэнде.

Достопочтенные дамы! Если в крахмал добавить половину чайной ложечки сахара, ваши юбки дольше сохранят необходимую жесткость. Таковое полезное средство, увы, пока что не подверглось испытанию на мужьях.

Дамская газета мод и домашнего хозяйства г-жи Ханикатт

Каролина и Холлис заставили Элизу дважды повторить рассказ о том, что произошло между ней и принцем, причем подробно, слово в слово. Каждый раз они начинали вопить от восторга, когда Элиза, затаив дыхание, рассказывала о поцелуе, до сих пор вспоминая охватившее ее волнение. Они, не стесняясь, расспрашивали, где при этом были его руки, извинился ли он за то, что позволил себе такую вольность? И каким был его поцелуй?

Элиза смеялась вместе с ними, но ей не хватало слов, чтобы описать свои чувства. Она знала, что они веселятся, полагая, что все это шутка, но для нее в этом не было ничего смешного. Этот поцелуй разбудил в ней по меньшей мере здоровую страсть, если не что-то большее.

Она не могла перестать думать об этом. Не могла перестать желать большего. Желать большего от него. Не могла перестать желать всего того, в чем отказывала себе, когда влюбилась в этого негодяя Ашера Дотона-Кресса.

Ее нельзя было назвать неопытной девицей – она отлично знала, чего хочет. Ашер уложил ее в свою постель, нашептывая обещания о том, что немедля явится с предложением руки и сердца. Проклятый хам. Ей следовало быть умнее – слишком уж настойчивы были его поцелуи, слишком требовательны. Оглядываясь назад, она понимала, что он всего лишь искал способ утолить свою похоть. Он использовал ее, оставив с носом.

Поцелуй принца был более благороден, чем поцелуи Ашера. Элиза чувствовала, что страсть принца не имела ничего общего с похотью Ашера.

И ее желания были иными.

Она размышляла об этом весь день, пока расхаживала по дому, что-то напевая себе под нос, тщетно пытаясь объяснить это новое явление в ее жизни, неожиданное и такое прекрасное.

Днем она по неловкости уронила несколько книг, которые несла, и Поппи, бросившись ей на помощь, сказала:

– Все… больше не могу молчать. Что случилось?

– Ты о чем? – удивилась Элиза, поднимаясь.

– Как это что? Ты весь день, черт возьми, бродишь, как в тумане! Что-то произошло, и я хочу знать, что именно! Что-то с судьей? Он заболел?

– Нет, – смущенно засмеялась Элиза. Вчера вечером Поппи не было. И она понятия не имела, что в очередной раз приходил Себастьян. – Наверное, просто задумалась.

– О чем?

Элиза взглянула на дверь гостиной и поспешно ее закрыла, чтобы не слышали Бен с Маргарет.

– Вчера вечером, когда тебя не было дома, приезжал принц.

Поппи ахнула.

– Опять?

– Опять, – негромко ответила Элиза, и на губах ее заиграла улыбка. Ох, пропади все пропадом… невозможно было стереть с лица эту улыбку.

Поппи нахмурилась.

– Но зачем?

– Хотел кое-что обсудить со мной. Он сказал, что принц Леопольд вернулся в Кембридж, а больше ему не с кем обсудить это дело. – Улыбка Элизы стала еще шире.

А Поппи нахмурилась еще сильнее.

– Ясно, – произнесла она, скрестив руки на груди.

– Он действительно хотел кое-что обсудить, но… – Господи боже, она уже смеялась. – Он меня поцеловал.

Поппи ушам своим не поверила.

Элиза вновь засмеялась.

– Боже! – воскликнула она, обратив свой взор к потолку. – Не могу перестать улыбаться и смеяться, и я…

Поппи тяжело опустилась на стул. Элизе даже показалась, что она готова с него упасть.

– Поппи! Что с тобой? – волнуясь, спросила Элиза.

Поппи покачала головой.

– Мы тебя теряем.

Элиза засмеялась.

– Ты о чем?

Поппи потупила взгляд.

– Тебя он и выберет, Элиза.

– О боже! – отозвалась Элиза. – Неужели ты опять ходила к гадалке?

Элиза предположила в шутку, но Поппи встала, явно обидевшись.

– Я не могу об этом говорить сейчас. Просто не могу. – Она уставилась в пол.

– Поппи, что, ради всего святого, ты имеешь в виду? – обратилась к ней Элиза. – Он никогда меня не выберет. Такой мужчина должен выбирать себе супругу под стать. Женщину королевских кровей.

Но Поппи уже не слушала ее. Она открыла дверь и покинула комнату. Элиза слышала, как она бежит вниз по лестнице. Вздохнув, Элиза села на стул, с которого только-только вскочила Поппи. Бедняжка не понимает, как устроен этот мир.

Но Поппи отлично все понимала и никаких иллюзий не питала.

Если Поппи опасалась, что Элиза отправится в дальние края, то Холлис с Каролиной стали побаиваться, что она сходит с ума. Что она слишком увлеклась и делает из мухи слона. В отличие от Поппи, они и не думали, что Элизе грозит опасность быть увезенной в Алусию.

В этот вечер они заглянули в гости к Каролине, чтобы посмотреть на ее новые платья. Элиза недоумевала, как подруге вообще удавалось спрятать их от Бека, но, казалось, Каролину не слишком заботили такие мелочи. Позже они сели пообедать жареным мясом с картофелем, а на десерт им подали клубнику, привезенную с юга Англии по невероятно высокой цене, и запивали все вином.

Разговор, естественно, вернулся к принцу, но Элиза весь вечер пребывала в задумчивости.

– Я пообещала ему устроить что-то вроде званого ужина или приема.

– Что ты пообещала? – удивилась Холлис. – И зачем?

– Потому что Себаст… – Она одернула себя. – Принц захотел лично пообщаться с господином Хитом. Он намеревался пригласить его в Кенсингтон!

– И что? – удивилась Каролина.

– Если его пригласят в Кенсингтонский дворец, все правительство решит, что это имеет какое-то отношение к торговому соглашению. Я возразила, что, по моему мнению, сделать это следует в таком месте, где было бы достаточно многолюдно и никто бы не заметил, как они обменяются парой слов. Понимаешь? Не так… официально.

– О, Элиза, – вздохнула Каролина, откладывая вилку. Она взглянула на открытую дверь столовой и резко встала. Тихонько прикрыв дверь, она тут же поспешила назад за стол. – Нам же не нужно, чтобы Бек стал свидетелем нашего разговора, верно? А теперь слушай, Элиза, – заявила она, отодвинула в сторону тарелку, сложила руки на столе и подалась вперед. – Дорогая, ты уже встретила своего принца. Уже сорвала свой поцелуй! Но следует поставить точку, как ты считаешь?

– В чем именно поставить точку? – уточнила Элиза.

– Ты пытаешься, бросаясь в омут с головой, разгадать убийство, – ответила Каролина. – Что ты знаешь об убийстве? Ты же не можешь продолжать его расследовать.

Элиза присвистнула.

– Не понимаю почему. Ведь ты сама согласилась продолжить расследование, когда мы приглашали на чай мисс Хит. А ты, Холлис, вообще все начала, когда опубликовала записку в газете.

– Это совершенно иное, – возразила Каролина. – Я хотела посмотреть на мисс Хит. А Холлис всегда публикует все сплетни.

– И знаешь, Элиза, ты согласилась, чтобы послание опубликовали! – напомнила ей Холлис. – Ты сама мне помогла его опубликовать.

– Милая, то, что ты затеяла, – безумие, – предостерегла Каролина. – Ты завела шашни с наследным принцем Алусии! Это граничит с глупостью.

Элиза ахнула.

– Я не глупа, Каро! И я не завела шашни, боже упаси. Ты не можешь не согласиться, что в сложившейся ситуации есть что-то крайне загадочное. Но никого, похоже, не заботит то, что человека убили в собственной постели.

– По-моему, мы все прекрасно понимаем, что здесь происходит, – подытожила Холлис.

– Правда? И что же? – медленно протянула Элиза.

Холлис сжала руку сестры.

– Ты в него влюбилась.

– Ох, ради бога! – воскликнула Элиза и, отдернув руку, откинулась на спинку стула.

– Он тебя очаровал, – продолжала Холлис. – И это безумно интересно, даже учитывая наши обстоятельства.

Значит, они судачили о ней. «Бедняжка Элиза, старая дева, которая влюбилась в принца».

– Безумно интересно. Но я не дура. И вам обеим отлично известно, что я достаточно практична.

– Сейчас все изменилось, – сочувственно поморщилась Каролина. – Неужели не понимаешь? Поверь, мы не хотим, чтобы тебе вновь сделали больно.

– Никто мне больно не сделает, – с досадой в голосе заявила Элиза. Она горячо и искренне любила обеих, но, кажется, Каролина с Холлис сомневались в том, что она сумеет достойно перенести удар. Вот как может аукнуться собственная несдержанность на званом ужине! Больше никто никогда не поверит, что ты в силах пережить разочарование. – Вы обе так жаждали узнать малейшие подробности нашей с ним встречи и вдруг неожиданно озаботились мною?

– На самом деле все не так, – возразила Холлис. – Сначала было занимательно, но потом он тебя поцеловал – и, похоже, ситуация накалилась. Я не хочу видеть, как тебя обижают. Но если ты позволишь втянуть себя в это дело, тебе обязательно сделают больно. Он вернется в свою Алусию помолвленным, с невестой, которая принесет ему огромное приданое и связи в правительственных кругах Англии. И, кроме того, если ты будешь продолжать искать убийцу, то, возможно, пострадаешь и физически.

– Полагаете, я верю в сказки? – укоризненно произнесла Элиза. – Думаете, я настолько простодушна и не знаю жизни? Что я уже один раз ужасно ошиблась в Ашере?

– Да нет же! – воскликнула Каролина. – Точно так же я предостерегала бы и Холлис.

Элиза не верила им и не могла понять, то ли ей стало грустно от подобных слов, то ли они ее разозлили. У нее, в отличие от подруги и сестры, была совершенно иная жизнь. Она не встречалась каждый день с поклонниками, как Каролина. И не была однажды счастлива замужем, как Холлис. Она знала, что не особо следит за модой и что ее нечасто приглашают на званые ужины. Но ее нельзя было назвать наивной. Особенно теперь.

Она медленно выпрямилась, посмотрела на Каролину и сказала:

– Мне нужно устроить званый ужин или прием. И я прошу тебя как подругу мне помочь.

Каролина округлила глаза.

– Но я, наверное, не смогу устроить дома прием. Бек никогда не позволит. Только не для таких целей.

– В таком случае ты наверняка знаешь тех, кто сможет.

– Элиза! Нельзя просто дать ужин…

Дверь резко распахнулась, с грохотом ударилась о стену, в комнату вошел Бек, но тут же замер на месте, когда увидел их всех за столом.

– Господи! Снова вы! У вас дома есть нечего, Элиза? А у тебя, Холлис?

– У вас вкуснее, – ответила Холлис, кладя в рот клубнику.

Бек закатил глаза и медленно двинулся вперед. В руке он держал стопку писем, один из конвертов он швырнул на стол. Конверт скользнул по столу к Каролине.

– Что это? – поинтересовалась она, беря послание.

– Похоже на приглашение.

Она распечатала конверт, вытащила плотный лист писчей бумаги, развернула и пробежалась глазами по тексту.

– Джулиана Уитбред дает большой прием в честь своего дня рождения, – сообщила она.

– Намечается грандиозное действо, – заметил Бек, просматривая оставшуюся почту. – Похоже, приглашены все важные шишки. – Он посмотрел на трех подруг. – Разумеется, я имею в виду настоящую знать. А не тех, кому привиделась моя несуществующая симпатия к одной даме, слепой, как летучая мышь, и кто не преминул написать об этом в своей чертовой газете.

– Ах! – воскликнула Холлис. – Вот уж не думала, что ты читаешь нашу газету. Ты рассержен.

– Рассержен? Госпожа Ханикатт, «рассержен» – не то слово, которым можно хотя бы отдаленно описать то, что я думаю о ваших гнусных сплетнях. Я не испытываю ни малейшего интереса к мисс Люсиль Хит.

– Ты уверен? – мягко уточнила Элиза.

– Почему вы обе постоянно здесь толчетесь? – разозлился Бек.

– А кто будет на приеме? – полюбопытствовала Холлис, привыкшая совершенно не обращать внимания на колкости Бека.

– Ты их все равно не знаешь, – отрезал он.

– Быть может, ты удивишься… – прощебетала Холлис и съела еще одну ягоду.

– Зато я всех знаю, – вмешалась Каролина. – Кто туда приглашен?

– Все, – ответил Бек. – И принц, о котором вы все уши прожужжали.

Элиза, Каролина и Холлис переглянулись.

– А господин Хит? – уточнила Элиза.

– Кто, черт побери, такой господин Хит?

– Банкир! – воскликнула Каролина. – Чью дочь, по слухам, ты намерен повести под венец, – захихикала она.

Бек вновь сердито посмотрел на Холлис.

– Возможно. Там будет половина парламента. Это станет грандиозным событием – осенний карнавал, который устраивается для того, чтобы граф Лесестер смог сделать предложение юной красавице, мисс Уитбред. Ее отец очень амбициозен.

– А не принц Алусии? – уточнила Холлис.

Бек фыркнул.

– Вне всякого сомнения, его августейшая особа приглашена, чтобы подстегнуть графа к решительным действиям. Но сомнений нет: желаемая цель – союз с Лесестером. Об этом всем известно.

– Я прекрасно знакома с Джулианой, – заметила Каролина.

– Рад за тебя! – проворчал Бек.

– Приглашают нас вместе, Бек.

Он продолжал просматривать почту.

– Я не намерен терять целый день на то, чтобы развлекать обезьян и наблюдать за тем, как повсюду крутится избалованная девица.

– Почему? – удивилась Элиза. – Ты в нее влюблен?

Холлис захихикала.

Бек застонал. Он обвел взглядом трех подружек.

– Ну чем я это заслужил? Чем? Можешь передать мои сожаления, Каро, но я никуда не пойду.

– Я в этом нисколько не сомневалась.

– Господи, Холлис, ты съешь все ягоды! – возмутился Бек. – Они не для тебя покупались.

– Ладно… – весело ответила Холлис.

Бек в ответ лишь развернулся и вышел из комнаты. Когда он удалился, она положила в рот очередную ягоду.

– Ну что ж, Элиза, вот тебе и прием… – сказала Каролина, размахивая приглашением.

– Но меня же не пригласили, – заметила Элиза. В том, чтобы разговор принца с господином Хитом состоялся, ее присутствия не требовалось, но она все равно чувствовала, что просто обязана быть там.

А еще ей самой отчаянно хотелось попасть на прием. Чтобы увидеть его.

– Ты – нет, а я приглашена. И поскольку Бек идти не намерен, я возьму с собой дорогую подругу. Джулиана нисколько не будет против.

Элиза возликовала. Но не от того, что Каролина пригласила ее на прием к девушке, которую она не знала.

– И тебя больше не тревожит то, что могут задеть мои нежные чувства?

– Разумеется, тревожит, – ответила Каролина. – Но там готовится грандиозный прием, и мне бы не хотелось, чтобы ты его пропустила. И кто знает? Быть может, там ты найдешь себе настоящего поклонника, – подмигнула она Элизе.

– Я только хотела предостеречь тебя, – фыркнула Холлис. – А там поступай как знаешь. Тебе, как говорится, видней. Но ты моя сестра, и мой долг – заботиться о тебе.

Элиза несколько смягчилась. Она подозревала, что поступила бы точно так же, случись Холлис поцеловаться с заморским принцем.

– За что я тебя и люблю, Холлис. И ты совершенно права – я буду поступать так, как посчитаю нужным.

Холлис вздохнула.

– Знаю, милая. Тогда отправляйся на прием. А я побуду с отцом дома.

– Но что же она наденет? – спросила Каролина.

– Что она наденет… – задумчиво повторила Холлис. – Оставь это мне, Каро.

– Сначала будет карнавал, а потом уже бал, – предупредила Каролина. – Смотри, чтобы она была одета соответственно.

– Сделаю все, что смогу, – ответила Холлис, глядя на Элизу.

– А вас обеих не смущает то, что я сижу рядом и слышу каждое ваше слово? – спросила Элиза.

– Разумеется, глубокий вырез, – продолжала Холлис. – Мы же не хотим разочаровать принца.

Каролина засмеялась.

– И, конечно же, рукава. Ах да! И необходим шлейф. Элиза, у тебя есть платья со шлейфом?

Элиза многозначительно взглянула на сестру.

– Ты знаешь все мои платья, Холлис. И тебе прекрасно известно, что ни на одном нет шлейфа.

– Обязательно будет, когда я тобой займусь, – пообещала сестра, подалась вперед и взяла еще одну ягоду.

– Прием через пару дней, – предупредила Каролина. – Времени мало.

– О господи! Неужели я так безнадежна? – спросила Элиза.

– Да, – в один голос ответили Холлис с Каролиной. Подмигнув, Холлис протянула ей тарелку с клубникой.

И вся троица доела оставшиеся ягоды, любезно оставив одну-единственную – для Бека.