Текст книги "Соблазн и страсть"
Автор книги: Джулия Энн Лонг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)
– Значит, тебе понравилось, не так ли?
– Мне?.. – Сабрина в смущении откашлялась. – Ну, в общем-то… В каком-то смысле. – Она в задумчивости потерла пальцами лоб, пытаясь найти наиболее точные слова. – Можно сказать, что до определенной степени.
Ей стало ужасно неловко за свой ответ, но все другие слова, приходившие в голову, казались совсем неподходящими.
Рис снова улыбнулся:
– Значит, до определенной степени? То есть все было хорошо, только вот непонятно, насколько хорошо, не так ли?
– А тебе что, не понравилось? – встревожилась Сабрина. Неужели он задал ей этот вопрос только потому, что ему не понравилось?
Несколько секунд Рис молча смотрел на нее своими чудесными синими глазами, затем с ухмылкой ответил:
– Мне до определенной степени тоже понравилось. – И тотчас оба рассмеялись.
– А может, немного поспим? – спросил Рис минуту спустя.
– Да, наверное… – кивнула Сабрина.
Ласково улыбнувшись ей, он обнял ее за плечи, а она, положив голову ему на грудь, прижалась к нему покрепче. «Ах, как хорошо так лежать, – думала Сабрина. – Как удобно и уютно…»
Она чувствовала на щеке теплое дыхание мужа, а мерный ритм его сердца, казалось, убаюкивал ее. «Как хорошо…» – подумала она, уже засыпая.
Ее разбудил луч солнца, пробившийся сквозь щель в гардинах, и она почти сразу поняла, что лежит под одеялом совершенно голая. Чуть-чуть приподнявшись и повернув голову, Сабрина увидела хлопотавшую возле камина горничную в белом чепчике. Заметив, что госпожа проснулась, служанка с виноватым видом пробормотала:
– Прошу прощения, леди Роуден, что потревожила ваш сон.
«Леди Роуден?! – изумилась Сабрина. – Ах да, конечно… Ведь я теперь графиня Роуден». Улыбнувшись служанке, она ответила:
– Не беспокойтесь, вы нисколько не потревожили меня. Меня разбудило солнце.
Сабрина окинула взглядом комнату и только сейчас вдруг осознала очевидное: она лежала в постели одна и, скорее всего и спала одна. А Рис… Его не было в комнате. Он взял ее на ковре, возле камина. А потом, когда она уснула, перенес в постель. Сам же, наверное, ушел в свои покои. Но почему?.. Ей стало ужасно обидно, и вдруг что-то больно укололо в сердце. Действительно, почему после всего произошедшего между ними Рис покинул ее, как ни в чем не бывало? Или, может быть, так и следовало поступить? Может, все мужчины так поступают…
Тут в дверь осторожно постучали, а затем на пороге возникла миссис Бейли. Ее окружал аромат кофе, к которому примешивались и другие запахи, не менее аппетитные.
«Оказывается, быть графиней не так уж плохо», – подумала Сабрина.
– Доброе утро, леди Роуден, – сказала миссис Бейли.
Сабрина улыбнулась экономке и тут же поняла, что та пришла с завтраком очень вовремя – она и в самом деле проголодалась. Что же касается Риса, то он, скорее всего, завтракал на своей половине или, быть может, проверял, все ли в порядке в его огромном доме.
Что ж, в таком случае она тоже сейчас позавтракает, а потом….Но что же делать потом? Дома, в Тинбюри, она прекрасно знала, чем надо заниматься по утрам. Там у нее всегда находились заботы и хлопоты, так что жаловаться на безделье не приходилось. И вот сейчас, впервые в жизни, она не имела ни малейшего представления о том, чем ей заняться с утра и чем заполнить весь день до самого вечера.
«И действительно, чем должны заниматься графини?» – спрашивала себя Сабрина, приступая к завтраку.
Глава 15
После завтрака Сабрина узнала, что Рис уехал в Лондон, уехал рано утром. Однако она не очень огорчилась, теперь-то она поняла: то, что произошло между ними ночью, своего рода формальность. И. ведь с самого начала было ясно, что граф не собирается жить здесь, в Ла-Монтань. Он еще до свадьбы говорил ей, что большую часть года будет проводить в Лондоне и лишь изредка приезжать в свое поместье.
Немного побродив по дому и познакомившись с прислугой, Сабрина задумала написать Мэри – чтобы та приехала к ней погостить хотя бы на несколько дней. Ведь Мэри вечно порхала как мотылек, то есть переезжала из одного дома в другой, но нигде не задерживалась.
И тогда Сабрина опять вспомнила о сестрах. В ее памяти сохранился смутный образ двух маленьких девочек, – но сейчас они, конечно же, взрослые женщины. Ах, как бы замечательно, если бы ей удалось их найти. Но где же их искать? И как взяться за их поиски?
Так и не написав письмо подруге, Сабрина снова стала расхаживать по огромному особняку графа. Она тщательно изучала всю обстановку и планировку дома, причем особое внимание обращала на скульптуры и картины. Так продолжалось несколько дней – пока она не изучила лица почти всех предков графа.
А по ночам, лежа в постели, она думала только об одном – о своем муже. И именно по ночам ею овладевала тоска. Да, она действительно тосковала по Рису и одновременно злилась на него. «Ну почему, почему ему обязательно надо жить в Лондоне?» – спрашивала она себя.
А на четвертый день появилась портниха-модистка, приехавшая из Лондона. Мадам Марсо – высокая, красивая и жизнерадостная – прибыла во всеоружии, то есть привезла с собой ворох самых разнообразных тканей, а также модные журналы. Лорд Роуден велел ей одеть Сабрину как настоящую графиню, и мадам Марсо с рвением принялась за дело. Треща без умолку, она тщательнейшим образом обмерила фигуру новоиспеченной графини, а затем разложила перед ней великое множество тканей самых разных оттенков – чтобы Сабрина сама все как следует, осмотрела и выбрала наиболее подходящие.
Вспомнив бордового цвета гардину, которую она рассматривала в первый день своего пребывания в Ла-Монтань, Сабрина показала мадам Марсо и с самым серьезнейшим видом спросила:
– Идет ли мне такой цвет?
– Да, пожалуй, – кивнула модистка. Она лишь посоветовала выбрать пурпурный оттенок, то есть более насыщенный.
Мадам Марсо оказалась права. Увидев в зеркале свои зеленые глаза, сверкавшие на фоне темного пурпура, Сабрина тотчас же поняла: это именно то, что ей надо.
Модистка же, по-прежнему болтавшая без умолку, обещала, что шелковые и бархатные платья, а также сорочки, меховая накидка, чулки, перчатки, туфли и шляпки, – что все это будет готово через две недели. Сабрина с детства привыкла держать в пальцах иголку, и ей подобная скорость представлялась невероятной, так что мадам Марсо превратилась в ее глазах в настоящую волшебницу, способную сотворить любое чудо, даже сорвать звезды с неба и обсыпать ими наряды леди Роуден.
Сабрина прекрасно понимала, что все чудеса мадам Марсо стоили немалых денег. Но для графа Роудена, качалось, не было ничего невозможного. Вот только для чего ему понадобилось так ее наряжать и украшать? Во всех этих нарядах она, наверное, будет похожа на одно из тех прекрасных украшений, которыми был заполнен дом графа. А может быть, именно этого и добивался Рис? Может, она для него одно из украшений его прекрасного особняка? Эта мысль не очень-то порадовала Сабрину, но когда мадам Марсо отправилась обратно в Лондон, она еще больше огорчилась. Веселая и жизнерадостная модистка увезла с собой образцы тканей и картинки с фасонами платьев. А ведь Сабрине так нравилось болтать с ней и обсуждать покрой того или иного платья…
После отъезда мадам Марсо Сабрина опять почувствовала себя одинокой, и с каждым днем одиночество все больше ее тяготило.
Чтобы хоть чем-то заняться, Сабрина попросила миссис Бейли найти для нее мотки шерсти и вязальные спицы. Невозмутимая миссис Бейли, конечно же, нисколько не удивилась столь необычной просьбе – за годы службы она, похоже, перестала удивляться причудам аристократов.
– Какой цвет вам больше нравится, леди Роуден? – Само собой, что в Ла-Монтань можно было найти шерсть любого цвета.
Сабрина ненадолго задумалась. Сначала она хотела взять красный; для холодной мрачной зимы самый подходящий цвет – яркий и теплый. Но затем передумала, решив, что белый будет выглядеть строже и элегантнее. А вот серый – чересчур практичный и… Тут в голову ей пришла блестящая идея: конечно, синий!
Да, она свяжет длинный-предлинный синий шарф, свяжет до того, как Рис вернется в Ла-Монтань. Этот шарф очень подойдет, к его чудесным синим глазам.
* * *
Прошло еще несколько дней, снег растаял, и Сабрина решила, что теперь вполне можно предпринять верховую прогулку, отправиться, например… в Бакстед-Хит. Конечно, она предпочла бы отправиться туда в одиночку, но грум ни за что не хотел отпускать ее одну. Он прекрасно знал: если с графиней что-нибудь случится, то… Ох, об этом даже думать не хотелось.
– Мистер Крой, не беспокойтесь за меня, – уговаривала грума Сабрина. – Ведь я с самого детства ездила одна. А раньше я жила в городке, который, надо полагать, почти ничем не отличается от Бакстед-Хита.
Но грум был непреклонен. Он был вдвое старше Сабрины, имел большую семью и обеими руками держался за свое место в Ла-Монтань. Кроме того, он очень боялся графа Роудена.
– Вы должны меня понять, леди Роуден, – сказал он с почтительным поклоном. – Вам ни в коем случае нельзя ехать в одиночку. Я оседлал для вас чудесную кобылку и поеду вместе с вами.
Лошадка у Сабрины и впрямь оказалась замечательная, и она не могла на нее нарадоваться.
Эта прелестная буланая лошадка скорее не скакала, а плыла над землей, и Сабрине временами казалось, что если ей только позволить, то она действительно оторвется от земли и полетит по воздуху.
Что же касается ее спутника, то мистер Крой был на редкость молчалив и в отличие от мадам Марсо не любил болтать попусту. Сабрина несколько раз пыталась втянуть его в разговор, однако у нее ничего не получалось, и она, в конце концов, смирилась с его молчанием.
Но скучать Сабрине не пришлось, потому что вскоре за одним из поворотов возник Бакстед-Хит – совсем небольшой городок с весьма скромными на вид домиками, с главной улицей, на которой, конечно же, располагались все городские лавки, и со старинной церковью.
Церковь Сабрина сразу заметила – на солнце поблескивал крест, являвшийся как бы продолжением высокого, узкого шпиля. Впрочем, церковь в Бакстед-Хите выглядела так же скромно, как и окружавшие ее домики. Даже витражи не представляли собой ничего особенного.
Еще не въехав на главную улицу, Сабрина решила, что должна обязательно встретиться с Джеффри. Она не знала, о чем с ним говорить, но раз они жили по соседству, то должны были поддерживать дружеские отношения.
– Сначала проедем к церкви, мистер Крой, – сказала Сабрина.
Грум утвердительно кивнул; этот человек явно предпочитал словам жесты.
Судя по всему, обедня давно закончилась, и, следовательно, в церкви не было никого, кроме Джеффри. Но может быть, и он куда-то ушел?
Сабрина спешилась и, приблизившись к церкви, замерла у входа. Она увидела у алтаря мужскую фигуру, показавшуюся ей очень знакомой. Рост, манера держаться, цвет волос – мужчина очень походил на Риса, но тут Джеффри повернул голову, и их взгляды встретились.
– Сабрина?! – воскликнул он с удивлением. Но тут же, спохватившись, с почтительным поклоном проговорил: – Рад видеть вас, леди Роуден.
Сабрина покраснела.
– О, Джеффри, не ставь меня в глупое положение. Для тебя я всегда останусь Сабриной.
Он улыбнулся, но промолчал.
– Джеффри, я приехала, потому что… Ах, мне так неудобно… – Она в смущении умолкла. Действительно, о чем говорить дальше? Просить прощения, но за что? За то, что целовалась с графом на глазах у всех, а затем вышла за него замуж?
Они сделали навстречу друг другу несколько шагов и остановились в нерешительности. Немного помолчав, Джеффри сказал:
– Говоришь, тебе неудобно? Но почему? Сабрина, это я во всем виноват. Ведь именно я направил тебя к графу. Просто я не знал, что он окажется, столь щепетилен в вопросах чести, хотя мне следовало об этом догадаться.
Сабрина не собиралась жаловаться на перемены, произошедшие в ее положении. К тому же она прекрасно понимала, что ее поведение при том памятном разговоре с графом было далеко не безупречным. Решив сменить тему беседы, она спросила:
– Ты уже устроился на новом месте? Дом викария удобный?
– Да, очень удобный и вместительный. Я уже освоился. Скорее всего, я теперь никогда не отправлюсь в миссионерское путешествие, но зато мне не придется жаловаться на безденежье. Не придется – благодаря великодушию и щедрости Риса, – добавил он с усмешкой.
Сабрина не могла понять, что означала эта его усмешка. Возможно, Джеффри сердился на нее, и, конечно же, у него были для этого все основания. Тем не менее, ей было приятно увидеть Джеффри – ведь он был ее хорошим знакомым. К тому же свой первый в жизни поцелуй они вместе испытали в Тинбюри, и он когда-то нравился ей, не зря ведь она подарила ему, а не кому-нибудь другому. Но если бы она позволила ему не только поцелуй, но и нечто большее, все у нее сложилось бы совсем иначе…
– Поверь, Джеффри, я очень рада тебя видеть. И если ты меня простишь, то мы опять сможем стать друзьями.
– Прощать нечего, Сабрина. Ясное дело, что мы с тобой останемся друзьями. И я знаю, ты никогда не подчинишься… известному нам лицу, даже если по привычке он будет действовать весьма решительно.
Последние слова Джеффри показались Сабрине немного обидными – ведь Рис был ее мужем. Конечно, она не собиралась защищать его, но все-таки неприятно было слышать о нем такие слова.
Примирительно улыбнувшись, Сабрина протянула Джеффри руку. Он пожал ее и внимательно посмотрел ей в лицо – посмотрел так, как будто пытался увидеть в ее глазах что-то очень для себя важное. Этот его взгляд немного озадачил Сабрину; ей даже показалось, что Джеффри что-то от нее скрывал.
Тут он вдруг улыбнулся и проговорил:
– Возможно, тебе удастся уговорить Риса, чтобы он улучшил мое нынешнее положение. Надеюсь, он смягчится и сделает щедрое пожертвование.
– Я попытаюсь, Джеффри, – пообещала Сабрина. – Но он предпочитает жить в Лондоне, а не здесь.
– А ты будешь жить в Ла-Монтань?
– Да, конечно. Ведь это теперь мой дом.
– В таком случае… Почему бы тебе, не навещать меня как можно чаще? Тогда тебе будет не так скучно. Я всегда буду рад видеть тебя здесь. Нам обоим хорошо известно, как нелегка жизнь викария. Возможно, ты сумеешь дать мне какой-нибудь полезный совет…
Сабрина снова улыбнулась. Она обвела взглядом церковь, потом спросила:
– Джеффри, тебе не кажется, что здесь довольно холодно? Ты только посмотри на ковры. Сплошные лохмотья! А вон там даже виднеется плесень, – добавила Сабрина со вздохом.
Джеффри закивал и тоже вздохнул.
– Да, ты права, Сабрина. Раньше прихожане ходили в церковь от случая к случаю, когда сюда заглядывал соседний священник. Вот почему у церкви такой заброшенный вид. И местные жители очень обрадовались, когда у них появился новый викарий. Они все до единого чуть ли не молятся на Риса, считая его настоящим благодетелем.
Глядя на обшарпанные церковные стены, Сабрина невольно вспомнила графский особняк с огромным количеством богато убранных залов, куда почти никто не заходил. А потом она припомнила одну небольшую комнату… Рис говорил, что там когда-то находился кабинет поверенного его отца.
И тут Сабрину осенило.
– Я придумала, Джеффри, – воскликнула она. – Ты просил совета и помощи, так вот что я тебе предлагаю…
Рис уже более десяти дней был женатым человеком, однако возвращаться в поместье не собирался. И вот в один из дней – он как раз собирался на вечер в доме графини Кэрадей – в его лондонский особняк пришло письмо из Ла-Монтань. Прежде чем вскрыть письмо, граф повертел его в руках. Почерк был незнакомый, и это удивляло, пожалуй, даже интриговало…
Рис сломал печать и, прочитав письмо, на мгновение замер. Послание поражало своей лаконичностью:
«Милорд, считаю своим долгом сообщить вам, что графиня раздает ковры.
С глубоким почтением миссис Маргарет Бейли».
– Черт побери, что все это значит? – проворчал Рис.
Разумеется, он прекрасно знал, что Сабрина собиралась заняться благотворительностью, она не раз говорила о своем желании помогать ближним, но неужели она устроила благотворительную распродажу прямо во дворе Ла-Монтань?
Граф снял сюртук и бросил его стоявшему рядом слуге. Затем дернул за шнур звонка, вызывая дворецкого. Тот незамедлительно предстал перед хозяином, и Рис отрывисто проговорил:
– Напишите от моего имени записку синьоре Ликари. Передайте мое искреннее сожаление, что я не смогу присутствовать на ее выступлении у графини Кэрадей. Я должен немедленно вернуться в Ла-Монтань.
Глава 16
Дороги снова занесло снегом, поэтому путешествие в Ла-Монтань заняло почти два дня. Хотя никаких признаков распродажи во дворе Ла-Монтань граф не заметил, настроение его нисколько не улучшилось.
– Значит, она раздает ковры? – спросил Рис у вышедшей ему навстречу миссис Бейли.
– Отдает в приходскую церковь, – уточнила экономка.
– В церковь? – изумился граф. – А какие именно ковры?
– Пока только один, – ответила экономка. – Тот, который лежал в кабинете поверенного вашего отца. Но мне кажется…
Устремившись в кабинет поверенного, граф бросил через плечо:
– Пришлите туда графиню, миссис Бейли.
* * *
Ковер действительно исчез – мраморный пол блестел девственной белизной. Рис прошелся по кабинету, стуча сапогами.
– Черт бы побрал этого попрошайку Джеффри, – бормотал он себе под нос.
Увидев Сабрину, остановившуюся у порога, граф с язвительной усмешкой проговорил:
– Значит, ты решила помочь моему кузену?
– Но, Рис, я не ожидала… – Она умолкла, пожав плечами. Потом вдруг добавила: – И о твоем приезде я ничего не знала.
Рис невольно рассмеялся. Конечно, она не знала! Ведь он уехал, даже не попрощавшись. Уехал на следующий день после свадьбы. Но с какой стати он будет сообщать ей о своем приезде?
С минуту они молча смотрели друг на друга. После того как они расстались, прошло уже целых две недели, и Сабрина отвыкла от мужа; глядя на него в растерянности, она не знала, что сказать и как оправдать свои действия. Да и следовало ли оправдываться?
– Миледи, до меня дошли слухи, что вы раздаете ковры, – с сарказмом в голосе говорил граф.
«А я так по нему скучала», – с горечью подумала она.
– Не ковры, а только один ковер, – возразила она. Потом вдруг вскинула подбородок и с вызовом в голосе добавила: – Пока один.
Граф в изумлении уставился на супругу; казалось, он лишился дара речи. Наконец, покачав головой, пробормотал:
– Сабрина, но это же ковер из «Савоннери»… Сабрина снова пожала плечами. Слово «Савоннери» совершенно ничего ей не говорило.
– Пойми, ему полтора века! – Теперь в голосе графа зазвенели металлические нотки.
Сабрина не знала, что на это ответить. Немного помолчав, она сказала первое, что пришло в голову:
– Вот и хорошо, что полтора…
Тут граф, наконец, не выдержал и в гневе закричал:
– Хорошо, говоришь?! И это все, что ты можешь сказать?! Пойми, Сабрина, ты отдала очень дорогой ковер. И куда?! В церковный приход!
Сабрина смотрела на мужа даже с некоторым любопытством; она впервые видела его в таком гневе.
– Рис, но им же никто не пользовался, – сказала она, пытаясь успокоить мужа. – А теперь этот ковер…
– Он должен лежать здесь, в этой комнате, – перебил граф.
– Но почему? Ведь сюда никто не заходит.
Рис сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться.
– Да, никто не заходит. Но ковер – это часть домашней обстановки. Неужели не ясно?
– Ах, Рис, если бы ты видел приходскую церковь… – Сабрина вздохнула. – Поверь она в ужасном состоянии. Там все пахнет гнилью и сыростью. А церковь должна выглядеть… как церковь, разве я не права? Должна выглядеть так, чтобы в ней можно было молиться. Кроме того, Бакстед-Хит расположен на твоей земле. И, следовательно, ты, как хозяин, должен поддерживать там порядок, понимаешь?
А ведь ей так понравилась идея с ковром… И так все замечательно получилось. Мистер Крой познакомил ее с некоторыми из обитателей Бакстед-Хита, и братья Феррис помогли ей перенести ковер. Она почему-то решила, что Рис не будет сердиться, а он…
– Я не знаток церковных обрядов, Сабрина, но убежден, что церковь останется церковью, даже если на попу не будет лежать дорогой ковер. – Его голос прямо-таки источал сарказм.
– Да, возможно. Но скажи, есть ли в этом доме менее ценные ковры, чем тот, который я отдала?
Рис с уверенностью покачал головой:
– Нет, таких ковров в доме нет.
– Значит, остальные ковры стоят еще дороже?
– Да, еще дороже.
«Неужели он точно знает, сколько стоит каждый ковер?» – думала Сабрина. А граф между тем продолжал:
– Но и этот ковер был очень дорогой. Ты должна это понимать, Сабрина.
– Ковер есть ковер, – сказала она с невозмутимым видом. – И разве плохо, что он теперь находится в приходской церкви? Там теперь стало гораздо лучше. А в эту комнату все равно никто не заходит.
Рис в отчаянии застонал:
– Пойми, ему не место в церкви!
– Ну, если честно, то этот ковер сейчас не только в церкви, – сказала Сабрина. – Часть ковра – в доме викария.
Рис замер, словно окаменел. Выходит, ковер разрезали?!
Какое-то время граф стоял, не в силах пошевелиться. Затем со стоном опустился на диван и прикрыл глаза. Несколько минут царило молчание. Наконец, взглянув на жену, Рис тихо проговорил:
– Сабрина, дорогая, какое ты имела право отдавать чужую вещь? Ведь ковер тебе не принадлежал, не так ли?
В словах графа была доля правды, и Сабрина немного смутилась. Но в находчивости ей нельзя было отказать.
– Но ведь ты же сам мне говорил, что я могу выбрать любую понравившуюся мне вещь для моей спальни. Вот я и выбрала. Только решила отдать эту вещь в церковь.
Открыв глаза, Рис пристально посмотрел на жену. Но Сабрина не опустила глаз, хотя выдержать этот взгляд графа было не так-то просто. С минуту он молча смотрел на нее, потом вдруг губы его дрогнули в улыбке, он, покачав головой, пробормотал:
– Даже не знаю, что и думать… Сабрина, а ты уверена в том, что тебя воспитывал священник, а не адвокат?
Сердце Сабрины радостно подпрыгнуло в груди. «Ах, какая у него чудесная мальчишеская улыбка», – подумала она.
Кокетливо улыбнувшись мужу, Сабрина ответила:
– Если хочешь, можешь, конечно, потребовать ковер обратно, но прихожане очень расстроятся. Ведь они так радовались подарку…
Мальчишеская улыбка исчезла с губ Риса, однако выражение лица было вполне благожелательное. Он откинулся на спинку дивана, и казалось, о чем-то задумался.
Решив, что муж окончательно успокоился, Сабрина рискнула продолжить разговор:
– Рис, могу я спросить, почему все это для тебя так важно? Всего один ковер… А у тебя их великое множество.
Рис молчал, и Сабрина уже хотела повторить вопрос, но тут он откашлялся и заговорил:
– То есть ты хочешь сказать, что в доме слишком много дорогих, но бесполезных вещей, верно?
Она кивнула, и он продолжал:
– Пойми, Сабрина, люди привыкли к тому, что граф – очень состоятельный человек. Более того, люди хотят, чтобы нас окружали богатство и роскошь. По этому ты должна привыкнуть к такой показной роскоши, вот и все. С этим ничего не поделаешь.
– Но разве нам нельзя гордиться тем, что мы можем дарить вещи?
Рис на мгновение прикрыл глаза, потом с грустной улыбкой ответил:
– Дорогая, ты должна понять еще кое-что… Дело в том, что я совсем недавно… вернул себе все это, – грустно заметил он.
– Вернул? – переспросила Сабрина.
Граф долго молчал, и казалось, что он снова о чем-то задумался.
– Хорошо, слушай… – сказал он, наконец. – Мой отец потерял Ла-Монтань много лет тому назад. Отец потерял все, за исключением своего титула. У нас в семье осталось так мало денег, что приходилось считать каждый шиллинг. А разорились мы из-за крайне неудачного размещения денег и… – Граф тяжело вздохнул и помолчал немного. – А потом, когда у меня появились деньги, я долго разыскивал каждую вещь, каждую картину и драгоценность, – разыскивал все, что принадлежало нашей семье. И вот теперь… Все, что ты видишь в Ла-Монтань, – это наследство рода Роуденов, переходившее от одного владельца к другому на протяжении трех веков. Покуда я жив, ни одна вещь не покинет этих стен. А ковер, который ты отдала… Он был относительно новым, но все равно принадлежал нам, Роуденам.
Сабрина вспомнила, как Джеффри рассказывал о разорении Роуденов. И он тогда очень удивлялся, не понимая, как Рису удалось разбогатеть и вернуть все утраченное. Но для Риса все это, вероятно, было делом чести, иначе он так не огорчился бы из-за ковра.
Ласково улыбнувшись мужу, она сказала:
– Рис, но ведь нельзя вернуть прошлое…
Он вздрогнул и уставился на нее широко раскрытыми глазами. Потом пожал плечами и пробормотал:
– Очень может быть. Она снова ему улыбнулась.
– Рис, ты даже не представляешь, сколько радости ты доставил десяткам людей, отдав один-единственный ковер.
– Да, действительно не представляю, – ответил он со смехом.
– Он очень красиво смотрится в церкви, – продолжала Сабрина, приободрившись.
– Нисколько в этом не сомневаюсь, дорогая.
– Поверь, Рис, мне жаль, что я невольно огорчила тебя. Но я просто хотела…
– Хотела помочь. Я понимаю. Да, прости меня, Сабрина. Я кое-что упустил из виду. Забыл, что тебе надо назначить денежное содержание. Я обязательно напишу моему поверенному, чтобы он оформил соответствующие бумаги. Если захочешь, то можешь потратить все свои деньги на ковры, – добавил он, снова рассмеявшись. Потом окинул жену внимательным взглядом и спросил: – Значит, модистка уже побывала здесь?
– Да, уже побывала. – Сабрина взглянула на свое вишневое платье.
– Теперь ты выглядишь как настоящая графиня…
– Но ведь ты именно этого и добивался, не так ли? Граф тотчас же изменился в лице – оно вновь стало непроницаемым, и Сабрина, немного смутившись, поспешно добавила:
– Все эти платья такие красивые!..
– Они действительно тебе нравятся? – Он как-то странно посмотрел на нее.
– Да, конечно. Они гораздо красивее тех нарядов, которые у меня были раньше. Спасибо тебе за твою щедрость, Рис. Я даже не знала, что мне идет, а что нет, но мадам Марсо – замечательная модистка. Она помогла разобраться.
– У тебя уже есть камеристка? – спросил он неожиданно. – Ты можешь попросить миссис Бейли, чтобы она направила к тебе несколько девушек для просмотра.
– Но я… – Сабрина хотела сказать, что привыкла раздеваться и одеваться самостоятельно, но вовремя вспомнила о том, как муж относится к своему положению в обществе. Заставив себя улыбнуться, она ответила: – Да, я обязательно переговорю с миссис Бейли.
Рис коротко кивнул и снова окинул ее внимательным взглядом. Потом вдруг чуть приподнялся и, вытянув руку, осторожно провел пальцами по вырезу ее платья.
– У тебя такая нежная кожа… – прошептал он. Его пальцы словно обожгли ее кожу, и она, затрепетав, закрыла глаза.
Сабрина почувствовала, что не может противиться мужу – не может противиться его ласкам. Но как же все просто… и как несправедливо: всего одно прикосновение – и она уже в его власти! А он вдруг поднялся с дивана и, взяв ее за плечи, внимательно посмотрел ей в глаза. Потом провел ладонью по ее груди и, наклонив голову, прижался губами к отвердевшему соску. И в тот же миг из горла Сабрины вырвался восторженный крик – даже сквозь шелк платья она чувствовала его горячий поцелуй, чувствовала так, словно на ней-вовсе не было платья.
А Рис чуть отстранился и осторожно потянул вниз лиф, полностью обнажая ее грудь. Затем снова припал губами к соску, целуя его и легонько покусывая.
«О Боже!» – промелькнуло у Сабрины; у нее перехватило дыхание, так что она даже застонала. Ей хотелось, чтобы это продолжалось бесконечно, но Рис вдруг выпрямился и, заглянув ей в глаза, сказал с веселой улыбкой:
– Интересно, ты обновила весь свой гардероб? – В следующее мгновение он задрал ее юбки, чуть ли не до талии и усадил ее на диван. – О, какие у тебя чудесные шелковые чулочки!
– Но ведь прислуга… – прошептала она, задыхаясь.
– Кажется, кто-то меня уверял, что сюда никто не заходит, – сказал он со смехом.
Сабрина тоже рассмеялась; она нисколько не сомневалась, что ее ждут восхитительные наслаждения.
– Я хочу кое-что тебе показать, дорогая, – сказал Рис неожиданно.
Сабрина посмотрела на него с некоторым удивлением.
«О чем он? – думала она. – Ведь я и так все знаю… И вообще, почему он медлит?»
Но оказалось, что она знала далеко не все. Во всяком случае, она никак не ожидала того, что произошло в следующее мгновение.
Внезапно присев перед ней, Рис коснулся языком сокровенной части ее тела, той, где пылал огонь желания. И ей тотчас же почудилось, что теперь уже вся она вспыхнула, объятая жарким пламенем. Дыхание же вновь перехватило, и Сабрине показалось, что она вот-вот задохнется от нахлынувшего на нее возбуждения, казалось, что она не выдержит этой сладостной пытки. А губы Риса все сильнее прижимались к ее лону, и Сабрина, утопая в блаженстве, мысленно восклицала: «Ах, откуда он все знает?! О, только бы он не останавливался!»
В какой-то момент она вдруг снова вспомнила про слуг, но теперь ее это уже нисколько не волновало. К черту слуг! Пусть заходят! А если им захочется, то они даже могут взять кресла и сесть в них, чтобы им было удобнее смотреть…
Откинувшись на спинку дивана, Сабрина закрыла глаза и вдруг громко вскрикнула, содрогнувшись всем телом. Почувствовав, что Рис отстранился от нее, она открыла глаза и увидела, что он смотрит на нее с восхищением и… пожалуй, даже с некоторым удивлением. «Наверное, на моем лице сейчас точно такое же выражение», – подумала она неожиданно. А Рис, улыбнувшись, оправил ее юбки, спустив их вниз, затем уселся на диван с ней рядом. Какое-то время он молчал, потом вдруг криво усмехнулся и проговорил:
– А теперь, если не возражаешь, я пойду.
После всего произошедшего, его слова показались ужасно обидными. Она взглянула на него в полной растерянности. Но все же нашла в себе силы улыбнуться и ответить:
– Как вам угодно, милорд.
Он тут же поднялся на ноги и, коротко кивнув ей на прощание, вышел из комнаты.
Несколько минут Сабрина в изумлении смотрела на закрывшуюся за мужем дверь. Потом с вздохом встала с дивана и тоже вышла из комнаты.
Граф заперся в своем кабинете, сказав, что должен заняться неотложными делами. И он не сообщил, когда выйдет оттуда, так что Сабрина уже начала опасаться, что муж просидит в одиночестве до самого вечера. Однако в середине дня к ней подошла миссис Бейли.
– Миледи, лорд Роуден приглашает вас отобедать вместе с ним, – сказала она.
Сабрина с удивлением посмотрела на экономку:
– Приглашает отобедать?..
– Совершенно верно, миледи, – ответила миссис Бейли, с невозмутимым видом.
«Быть приглашенной на обед у себя в доме собственным мужем – не очень-то это приятно», – думала Сабрина. Кивнув экономке, она ответила:
– Передайте графу, что я с удовольствием принимаю приглашение.
