Текст книги "Соблазн и страсть"

Автор книги: Джулия Энн Лонг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

«Какие у нее прекрасные глаза, – думал Рис. – И какая чудесная фигура…» Он любовался стоявшей перед ним девушкой, любовался той, которой вскоре предстояло стать его женой, графиней Роуден. Да, вот к чему привела игра, которую он затеял от скуки, потакая собственной прихоти. Хотя очень может быть, что ничего страшного не произошло. Возможно, их совместная жизнь будет вполне благополучной.

– Мисс Фэрли, я имел удовольствие беседовать с вашим отцом. – Рис приступил прямо к делу. – И я принес ему все положенные в таких случаях извинения, а также сообщил о нашей с вами взаимной симпатии. Кроме того, я заверил его, что готов исполнить свой долг. Вас может утешить тот факт, что викарий, по его собственным словам, готов прощать ошибки юности. – Последние слова граф произнес с подчеркнутой иронией и умолк на несколько секунд, решив сделать многозначительную паузу. Выждав с минуту, он выразительно взглянул на девушку и заявил: – Итак, Сабрина, прошу вас стать моей женой. Что вы на это скажете?

Рис внимательно посмотрел на девушку. И он мог бы поклясться, что заметил веселье в ее зеленых глазах. Это очень хорошо. Если бы она начала пищать от восторга и закричала, что с радостью будет исполнять свой супружеский долг, он бы возненавидел ее за фарисейство и объявил бы ей настоящую войну.

– Благодарю вас за ваше предложение, сэр, – проговорила Сабрина. – В сложившихся обстоятельствах у меня нет выбора, и я согласна стать вашей женой, раз вы меня просите об этом.

Своим ответом мисс Фэрли явно давала ему понять, что она вовсе не в восторге от того, что станет графиней Роуден. Уязвленный этим, Рис проговорил:

– Поверьте, мисс Фэрли, я целовал многих незамужних женщин, но ни одной из них не предлагал стать моей женой.

– Неужели не предлагали? Думаю, им очень не повезло.

«Какая же она неуступчивая, эта мисс Фэрли, – подумал Рис. – Пора поставить ее на место». Пристально посмотрев на девушку, он проговорил:

– Знаете, что я вам сейчас скажу? Вы стояли на цыпочках, когда мы целовались. Интересно – почему?

Сабрина густо покраснела.

– Куда вы клоните, граф Роуден?

– Неужели не понимаете? Так вот, милая Сабрина, я нисколько не сомневаюсь в том, что вы, сидя в библиотеке, поджидали меня. И, конечно же, вам очень хотелось, чтобы я вас поцеловал.

Ее чудесные изумрудные глаза сверкнули гневом, однако она не стала возражать и, следовательно, признавала его правоту. Что ж; честность и откровенность – превосходные качества, и если бы не ряд других обстоятельств, то он мог бы сказать, что Сабрина Фэрли станет прекрасной женой.

Мисс Фэрли по-прежнему молчала.

Рис вновь заговорил:

– Хочу вам сообщить, что в ближайшее время я позабочусь о лицензии на венчание.

– Да, конечно, – кивнула Сабрина, и он заметил, что в глазах ее появилась грусть.

«Как же все скверно, – говорил себе Рис, – как все скверно…»

Но, увы, он ничего не мог поделать. Он поступил так, как должен был поступить. И вообще не стоит так переживать. Не он первый и не он последний. Очень многие из его знакомых женились под давлением обстоятельств. Да и мисс Фэрли далеко не первая девушка, выходившая замуж при этих же обстоятельствах, но как они будут жить дальше?

– Надеюсь, что погода скоро улучшится, – неожиданно сказала Сабрина. – Думаю, снегопад вот-вот прекратится, так что лицензия будет доставлена вовремя.

Граф уставился на нее в изумлении:

– Откуда вы знаете?

– По приметам. Ведь я же родом из Тинбюри, – добавила она с лукавой усмешкой.

Глава 13

После разговора с графом Сабрине предстояло встретиться с отцом.

Вездесущая и всезнающая миссис Бейли провела девушку в просторную комнату, где ее уже поджидал викарий. Задержавшись у порога, Сабрина внимательно посмотрела на отца, сидевшего в кресле. Тот в задумчивости покачивал головой, он до сих пор не верил в произошедшее.

В какой-то момент он повернулся к двери и, увидев дочь, замер на мгновение. Потом поднялся на ноги и, приблизившись к Сабрине, поцеловал ее в обе щеки.

– Папа, тебе, наверное, за меня стыдно? – пробормотала девушка. Ей так хотелось, чтобы он не только простил ее, но и утешил.

– О, моя маленькая Сабрина! Как я могу стыдиться за тебя? Признаюсь, что был немало удивлен, когда увидел тебя здесь, то есть когда увидел… – Викарий замялся, не зная, как лучше выразиться. – Но главное – чтобы ты была счастлива, – продолжил он с улыбкой. – Знаешь, я даже мечтать не мог о том, что ты станешь графиней.

– Я тоже никогда об этом не мечтала, папа. – Сабрина невольно улыбнулась. – Не мечтала, потому что мне этого не хотелось.

Викарий с удивлением посмотрел на дочь.

– Ты что же, не хочешь выходить замуж за графа? Или я неправильно тебя понял?

Не желая огорчать отца, Сабрина не стала говорить ему правду. Да простится ей эта маленькая ложь.

– Конечно, ты неправильно понял, папа. Поверь, я действительно хочу выйти за него замуж. Знаешь, папа, я смутно припоминаю, как стою рядом с пианино, а возле меня стоит женщина, моя мать, как мне кажется. Кроме того, я помню каких-то маленьких девочек, но это очень смутные воспоминания…

– Ты раньше никогда мне не говорила об этом, – с грустью в голосе произнес викарий.

– Папа, что тебе известно о маме?

Викарий надолго задумался, потом пробормотал:

– Ну, я не так уж много знаю. Ее звали Анна, но тебе это и так известно. Ведь на твоей миниатюре имеется надпись, верно?

– Да, конечно, – подтвердила Сабрина. Викарий ласково улыбнулся дочери.

– И Анна, разумеется, была такой же красавицей, как ее дочь. И, наверное, такой же доброй. Думаю, она очень хорошо играла на пианино.

«Возможно, она была гордой и страстной. Возможно, она была женщиной с характером», – вихрем пронеслось в голове Сабрины. Немного помолчав, она спросила:

– Папа, а ты помнишь ту ночь, когда меня привели к тебе?

Викарий тяжело вздохнул.

– Милая, неужели ты хочешь, чтобы я в сотый раз рассказал тебе эту историю?

Сабрина решительно кивнула:

– Отец, если тебе не трудно.

Рассказ викария был кратким, потому что рассказывать, в сущности, было нечего. К тому же Сабрина помнила всю эту историю наизусть, словно любимую сказку, которую рассказывают детям на ночь.

Ее привез к мистеру Фэрли мужчина. Весьма элегантно одетый. Хмурый, пожалуй, даже мрачный. Незнакомца нельзя было назвать красавцем, а вид у него был довольно решительный.

– Как ты думаешь, не мог ли он быть моим отцом? Викарий отрицательно покачал головой:

– Вряд ли, моя дорогая. Между вами не было ничего общего, то есть ты совсем на него не походила. Кроме того, ты ни разу не назвала его папой. Ты все время плакала и звала маму. Но знаешь, милая, давай не будем говорить о прошлом. Лучше подумать о будущем. – Викарий снова улыбнулся дочери. – Мне кажется, что граф – щедрый и великодушный человек. Надеюсь, ты будешь с ним счастлива.

– Я непременно буду, счастлива, папа. – Сабрина не знала, будет ли она счастливой в браке, но она изо всех сил стремилась успокоить человека, воспитывавшего ее столько лет.

Даже годы спустя Рис часто вспоминал дни, последовавшие за поцелуем в библиотеке, – то было время, определившее их с Сабриной судьбу.

После разговора с мисс Фэрли граф попросил миссис Бейли разыскать синьору Ликари. Он не знал, как объяснит ей произошедшее, но был уверен, что должен как можно быстрее расставить все по своим местам.

Открыв дверь желтой гостиной – именно туда миссис Бейли привела синьору Ликари, – граф сразу же увидел певицу, сидевшую на диване. Софи барабанила пальцами по спинке дивана, что свидетельствовало о крайнем раздражении. Заметив графа, она грациозно поднялась и медленно пошла ему навстречу. Приблизившись, протянула руку для поцелуя и взглянула на любовника язвительно и насмешливо, явно давая понять, что прекрасно знает, о чем последует речь.

Рис склонился над изящной и ухоженной ручкой певицы. Выпрямившись, сразу приступил к делу.

– Видишь ли, Софи, я собираюсь жениться! – выпалил граф, решив, что лучше всего именно так начать разговор, без лишних предисловий. Он внимательно посмотрел на любовницу, пытаясь понять, какое впечатление произвели на нее его слова.

Но Софи даже глазом не моргнула.

– Что ж, ничего удивительного, – ответила она. – Многие мужчины рано или поздно женятся. Полагаю, что это вполне естественно.

Ее невозмутимость ужасно разозлила Риса. «Неужели она действительно все знает?» – думал он.

– Я намерен жениться на мисс Фэрли, – продолжал граф. – И женюсь, как только получу лицензию. То есть через несколько дней.

Глаза певицы широко распахнулись, а рот приоткрылся; обычно Софи прекрасно владела собой, но сейчас даже она не могла скрыть своего изумления. Какое-то время она таращилась на графа, потом молча отвернулась.

«Выходит, она ничего не знала», – подумал Рис. Он уже ругал себя за опрометчивость – конечно же, следовало подготовить Софи к этому разговору. Но что сказано, то сказано, и теперь ничего не изменишь.

Тут Софи снова на него взглянула.

– Что ж, поздравляю. – У нее опять был все тот же невозмутимый вид. – Можешь не беспокоиться. Я уеду прямо сейчас.

Граф решил, что не стоит ее отговаривать.

– Да, Софи, конечно. Возможно, это наилучший выход из положения. Можешь взять мою карету.

София кивнула:

– Спасибо, возьму. До встречи в Лондоне. Надеюсь, мы там увидимся, – добавила она с улыбкой.

Последние слова Софи означали, что в их отношениях ничего не изменилось, что они остались прежними. И Рис, с облегчением вздохнув, улыбнулся ей в ответ:

– Конечно, увидимся. Причем очень скоро. Он снова поднес к губам ее ручку.

После происшествия в библиотеке прошло несколько дней, и гости графа уже знали о предстоящей свадьбе.

Однако все они делали вид, что ничего особенного не произошло, никакого «компрометирующего поцелуя» не было, просто лорд Роуден и Сабрина Фэрли решили обвенчаться, вот и все. А про Джеффри Гиллрея никто не вспоминал – в конце концов, знатный и богатый лорд был лучшей партией, чем бедный священник. К тому же молодой священник вскоре должен был стать викарием, так что у него не было причин жаловаться на судьбу.

Джеффри уже перебрался в Бакстед-Хит, и по общему молчаливому соглашению было решено, что он не будет присутствовать на свадебной церемонии. Что же касается обряда венчания, то его должен был совершить викарий, которого специально для этого вызвали из соседнего городка, так как отец Сабрины пожелал присутствовать на церемонии в качестве почетного гостя. А любовница графа, покинув Ла-Монтань, вернулась в Лондон для выступления в оперном театре, так, по крайней мере, говорил хозяин дома.

Все эти дни Сабрина виделась со своим будущим мужем только за обеденным столом, в присутствии гостей. Граф всегда был чрезвычайно вежлив, но при этом довольно рассеян, вероятно, о чем-то размышлял.

«О чем он постоянно думает?» – спрашивала себя Сабрина. Временами она порывалась расспросить своего будущего мужа о причинах такой задумчивости, однако каждый раз сдерживалась.

Как и обещал граф, лицензию на брак доставили в Ла-Монтань быстро, хотя погода по-прежнему была ужасная.

Скромный обряд венчания в присутствии немногочисленных гостей состоялся утром в старинной церкви прихода Бакстед-Хит. На Сабрине было дорожное платье, под складками которого она спрятала миниатюру своей матери – ведь ей так хотелось, чтобы та присутствовала на ее свадьбе. Жених же был в желто-коричневых брюках и темном сюртуке; причем всем казалось, что Рис в это утро очень бледен – возможно, поэтому его синие глаза казались даже более яркими, чем обычно.

Во всяком случае, Сабрине в день свадьбы более всего запомнились эти глаза – яркие, страстные, загадочные. Во время церемонии Рис держал ее за руку и почти не отводил от нее взгляда, на губах же его играла печальная улыбка, и эта улыбка приободряла Сабрину и придавала ей сил – она чувствовала, что Рис прекрасно ее понимает, что он знает, что сейчас происходит в ее душе.

Когда были произнесены все слова клятвы и даны обеты верности, она – о чудо! – стала графиней. Странным казалось и то, что ее свадьба состоялась в холодный зимний день, ведь она всегда считала, что это произойдет весной, когда теплый воздух будет напоен благоуханием, свежей зелени. Увы, а все вышло совсем не так: накануне выпал снег, превративший дороги в грязное месиво, черные ветви деревьев покрылись причудливым белым узором, зима в этом году действительно наступила рано, и это означало, что белки в Тинбюри не солгали.

Да, приметы и на сей раз, не обманули, и это, как ни странно, придавало Сабрине уверенности.

– Мэри, не уезжай! – воскликнула Сабрина, хотя прекрасно понимала, что уговаривать подругу бесполезно.

– Дорогая, но ты же понимаешь, что я никак не могу остаться. Ведь теперь ты замужняя дама, графиня… – Мэри расплылась в улыбке. – Ах, дорогая, я так рада за тебя. Должна сказать по секрету, мне очень льстит столь близкое знакомство с графиней Роуден. Кстати, а где твой муж? Знаешь, он настоящий красавец. Сабрина тихонько вздохнула.

– Мэри, поверь, я вовсе не стремилась стать графиней. А где находится мой красавец муж… Понятия не имею, где он находится.

Мэри посмотрела на подругу с некоторым удивлением, потом вновь заговорила:

– Что ж, ничего страшного. Наверное, он сейчас находится именно там… Там, где и должен находиться. Ах, дорогая, у тебя все замечательно получилось, даже лучше, чем можно было ожидать. А куда вы решили отправиться во время медового месяца?

Сабрина снова вздохнула.

– Мэри, ради всего святого!.. Похоже, ты уже забыла о том, что у нас с графом все произошло совершенно неожиданно. К тому же мы с ним не похожи на двух влюбленных, разве не так? Просто лорд Роуден, как благородный человек, исполнил свой долг, вот и все.

– Ну и что?! – отмахнулась Мэри. – Что в этом плохого, если для тебя все сложилось наилучшим образом?

Сабрина промолчала. Спорить с подругой было бесполезно. Она любила Мэри за ее веселый нрав, но чуткостью Мэри не отличалась, и ей приходилось всё растолковывать – даже самые простые вещи.

Мэри же вновь застрекотала:

– Что ж, пожалуй, кто-то должен объяснить тебе, в чем будут состоять твои супружеские обязанности в первую брачную ночь. А поскольку сейчас твоей матери нет рядом, то, очевидно, это придется сделать мне. Вкратце я все тебе объясню. Твой муж обязательно придет к тебе ночью. Он должен выполнить супружеский долг и позаботиться о появлении на свет наследника.

Сабрина тотчас поняла, о чем сейчас пойдет речь, и приготовилась внимательно слушать.

– Так вот, все очень просто… Гм… В общем, они ложатся и… – Мэри откашлялась. – Ну, ты знаешь сама. – Последние слова Мэри произнесла с таким видом, как будто объяснила все самым подробнейшим образом.

Сабрина в недоумении смотрела на подругу. Конечно, она имела об этих деталях некоторое представление, поскольку жила в провинции и не раз видела, как происходят случки у собак и как бык покрывает корову. Но все же ей казалось, что в брачную ночь происходит еще что-то очень важное, то, о чем подруга почему-то умалчивает.

Помолчав минуту-другую, Сабрина сказала:

– Знаешь, Мэри, я думаю, что должно быть… что-то еще. Более того, я в этом уверена.

Мэри в изумлении уставилась на подругу. Потом, торжествуя, воскликнула:

– Я так и знала! Он соблазнил и изнасиловал тебя!

– Глупости! Ничего такого не было! – закричала Сабрина.

Мэри внимательно посмотрела на нее, затем кивнула:

– Да, ты права. Действительно, есть еще кое-что…

– Но что именно? Расскажи, – прошептала Сабрина.

– Ну… на самом деле происходит не так уж много, – уклончиво ответила Мэри. – Главное, не бойся, все произойдет очень быстро. Знаешь, пока все это происходит, я даже успеваю мысленно набросать меню обеда на следующий день, – оживившись, продолжала Мэри. – Конечно, я люблю Пола, но не слишком забиваю себе этим голову. И мне кажется, что ему это доставляет больше удовольствия, чем мне. Мы с ним – настоящие друзья. А то, что происходит в постели, – это просто моя обязанность, понимаешь? Кстати, теперь и твоя обязанность. Сабрина недоверчиво смотрела на подругу, та явно что-то недоговаривала. Хотя… Возможно, у разных людей это происходит по-разному. Значит, Мэри вовсе не лукавит. Наверное, у них с Полом все происходит именно так, как она рассказывает. Но ведь Пол не граф Роуден. Граф наверняка знает что-то особенное. И, конечно же, он обладает обширнейшими сведениями об интимной жизни, иначе лондонские светские дамы не бегали бы за ним по пятам, пренебрегая своими женскими добродетелями, и его не окружали бы прекрасные оперные певицы и актрисы – такие, во всяком случае, слухи ходили о Распутнике.

– Мэри, а ты любишь Пола? – неожиданно спросила Сабрина.

Подруга уставилась на нее в недоумении.

– Конечно, люблю. А почему ты спрашиваешь? Сабрине стало неловко за свой вопрос, и она пробормотала:

– Ну… я просто так спросила.

Вскоре Мэри с Полом покинули Ла-Монтань, а вслед за ними уехал и отец Сабрины. На прощание он нежно обнял ее, расцеловал в обе щеки – последнее напоминание о Тинбюри и о прошлой жизни.

Глава 14

«Неужели я женат?» – думал Рис, разглядывая свое отражение в зеркале. Из зеркала на него смотрел все тот же лорд Роуден, в облике которого совершенно ничего не изменилось. Да и в мыслях его ничего не изменилось, во всяком случае, почти ничего. И все же теперь он был совсем другим. Теперь он был женатым человеком. И гости, очевидно, прекрасно это поняли, потому что все они разъехались. Даже Уиндем не остался – поспешно собрал свои вещи и уехал в Лондон в одной карете с Софи.

– Увидимся через два-три дня, дружище, – сказал он на прощание. – И если хочешь… – Он немного помолчал. – Я никому не буду рассказывать о твоей свадьбе, пока ты сам не расскажешь.

И действительно, все его лондонские знакомые ужасно удивились бы, если бы узнали, что он женился. И, конечно же, никто из них не поверил бы, что Распутник, находясь в своем родовом особняке, стоит в нерешительности и раздумывает, идти ли ему в соседнюю комнату к молодой жене. А его нерешительность объяснялась очень просто: ему ни разу в жизни, несмотря на бурно проведенную юность, не приходилось ложиться в постель с девственницей.

Простояв еще какое-то время у зеркала, и выпив несколько бокалов бренди, граф, наконец, решил, что с его стороны было бы глупо уклоняться от исполнения супружеских обязанностей. Прихватив с собой два бокала и графин с бренди, он решительно направился к жене.

Сабрина же тем временем готовилась ко сну – надела свою единственную ночную сорочку, затем, распустив волосы, присела на край кровати. Ей почему-то вдруг вспомнились слова миссис Бейли: экономка говорила, что теперь у нее, как у графини, должна появиться камеристка. Но Сабрине казалась смешной даже мысль о том, что кто-то будет помогать, ей одеваться и раздеваться. И еще миссис Бейли сообщила, что ее гардероб должен в скором времени пополниться – в Ла-Монтань уже вызвали портниху-модистку, приезда которой ожидали со дня на день. Кроме того, граф любезно разрешил супруге поменять все, что ей захочется, в обстановке ее спальни; причем она могла взять в свою комнату любую понравившуюся ей вещь. Но Сабрина не могла бы сказать, что именно ей нравится – она немного терялась среди окружавшей ее роскоши и чувствовала себя в своей новой спальне не очень-то уютно: комната была такая огромная, что больше походила на зал, чем на спальню.

Граф же спал в примыкавших к ее комнате покоях, поэтому мог в любое время к ней войти – именно это ее сейчас смущало более всего. Вспоминая разговор с Мэри о супружеских обязанностях, Сабрина все больше волновалась. «Что же произойдет сегодня вечером?» – спрашивала она себя. К сожалению, она почти ничего не знала о брачных отношениях. Если бы супруга викария Фэрли была жива, то Сабрина, конечно же, посоветовалась бы с ней, но эта женщина уже давно умерла, а Мэри заявила, что между ней и Полом – нежная дружба. Что ж, очень может быть, что подруга говорила правду, однако Сабрина сомневалась, что «дружба» – то самое слово, которое могло бы обозначать их с графом отношения.

Потянувшись к туалетному столику, Сабрина взяла расческу и принялась расчесывать свои чудесные длинные волосы. В камине же потрескивали дрова, распространявшие приятный смолистый запах, и вскоре Сабрина стала привыкать к новой для нее обстановке, даже начала тихонько напевать романс, который любила играть на пианино дома, в Тинбюри.

Внезапно в дверь спальни постучали, и Сабрина замерла с расческой в руке. Повернув голову, она увидела Риса, стоявшего у порога, перед открытой дверью. Интересно, долго ли он так простоял, наблюдая за ней?

Граф был в белоснежной рубашке, расстегнутой на груди, и в брюках. Ни сюртука, ни сапог на нем не было. В руках же он держал два бокала и графин с какой-то темно-золотой жидкостью.

– Добрый вечер, милорд, – пролепетала Сабрина, ужасно смутившись.

Граф снисходительно улыбнулся:

– И вам добрый вечер, графиня. Можно ли к вам присоединиться?

– Вы даже можете спеть со мной дуэтом, – кокетливо ответила Сабрина, пытаясь успокоиться.

Рис усмехнулся, кивнув на свой графин:

– Я слишком много выпил, так что едва ли сумею с вами спеть.

Сабрина улыбнулась:

– Вы немного выпили для смелости?

– Не сказал бы, что немного. Похоже, я изрядно налакался, – проворчал граф.

Воцарилось неловкое молчание. Сабрина попыталась встать, но Рис сказал:

– Нет-нет, останься там, где сидишь. Мне хочется любоваться тобой… сидя на ковре, перед камином. А тебе не хочется выпить? – спросил он неожиданно.

– Право, не знаю… – Она пожала плечами.

– Бренди, конечно, отвратительное… – Он вдруг нахмурился. – Но может быть, все-таки попробуешь?

Граф плеснул в один из бокалов немного бренди и протянул жене. После некоторого колебания Сабрина взяла бокал в руки и поднесла к носу. Запах ей не очень-то понравился, но она все же сделала маленький глоточек. Огненная струя обожгла язык, и у Сабрины перехватило дыхание. Но уже через несколько мгновений она вдруг почувствовала, что почти успокоилась, во всяком случае, она уже не боялась того, что должно было произойти.

«Так вот в чем дело! – мысленно воскликнула Сабрина. – Вот почему он так много выпил. Конечно же, он нервничал – это ясно как день. Но почему?! С какой стати ему волноваться?» И действительно, у графа не было никаких оснований волноваться – ведь он переспал с десятками женщин, причем многие из них весьма изощренны в искусстве любви, взять, к примеру, Софию! Но тогда получается… Ах, наверное, он напился из-за того, что она, Сабрина, не в его вкусе. То есть он опасается, что она может оказаться не в его вкусе.

Рис же посмотрел на нее с улыбкой и спросил:

– Можно расчесать твои волосы? Кажется, я немного помешал, и мне хочется загладить свою вину.

– О-о! – Она густо покраснела. – А впрочем… Почему бы и нет, раз вам этого хочется.

Он снова улыбнулся и, взяв расческу, присел на ковер у нее за спиной. Даже не глядя на графа, Сабрина остро ощущала его присутствие – чувствовала возбуждающий жар его тела, а также запах бренди и табака. Даже если бы они сейчас находились в абсолютной темноте, она бы без труда определила, где именно он сидит.

– Интересно, как это делается? – послышался его шепот.

– Все очень просто, – с улыбкой отозвалась Сабрина. – Вам надо вспомнить, как ваши конюхи расчесывают гривы лошадей.

Граф рассмеялся:

– Никакие лошади не приведут меня в такое трепетное состояние, которое я испытываю сейчас.

Сабрина вздрогнула, услышав такое признание; она сразу вспомнила, с какой целью граф зашел к ней в спальню. Немного помедлив, она сделала еще глоток бренди и вновь почувствовала, что начинает успокаиваться.

Через несколько секунд Рис принялся медленно водить расческой по ее волосам – от макушки до кончиков локонов. И Сабрина даже зажмурилась от удовольствия – она никогда не думала, что расчесывание волос может пробуждать столько восхитительных ощущений. «А может, все дело в том, что это делает именно он?» – промелькнуло у нее.

– Все правильно? – снова послышался его голос.

– Да, замечательно. Вы настоящий мастер.

– Ты льстишь мне, дорогая. Знаешь, у тебя удивительные волосы. Необыкновенно мягкие и густые.

Сабрина что-то невнятное пробормотала, словно утратила способность говорить членораздельно. Да и не хотелось ей говорить – хотелось насладиться этими чудесными ощущениями.

– Да-да, прекрасные волосы… – вновь послышался шепот Риса.

Минуту спустя он отложил гребень и, приподняв уже расчесанные волосы, прижался губами к ее шее. И тотчас по телу Сабрины прокатилась волна уже совершенно новых ощущений, еще более сладостных. Рис покрывал поцелуями ее шею, и из горла Сабрины вырвались стоны. Когда же ладони его легли ей на грудь, она тихонько вскрикнула и едва не задохнулась от охватившей ее сладостной муки. Закрыв глаза, Сабрина опустила голову на плечо мужа, а он принялся ласкать ее груди и легонько теребить отвердевшие соски.

Из горла Сабрины по-прежнему вырывались стоны, и с каждым разом они становились все громче. Внезапно Рис крепко прижал ее к себе и прошептал ей прямо в ухо:

– Сабрина, о Боже…

В следующее мгновение граф подхватил жену на руки, затем осторожно уложил на ковер. Не давая ей опомниться, он снял с нее шелковую сорочку и отбросил ее в сторону. Причем проделал все это с необыкновенной быстротой и с удивительной ловкостью, свидетельствовавшей о том, что у него очень богатый опыт. Сабрина даже не успела удивиться своей наготе, как Рис предстал перед ней совершенно обнаженный. И тут же, не теряя времени, он наклонился над ней и, поглаживая ее бедра, стал осторожно раздвигать ноги. Причем действовал с такой уверенностью, как будто точно знал, что надо делать. В какой-то момент ей стало страшно, но Рис, очевидно, это, почувствовав, принялся поглаживать ее ноги своим длинными пальцами, и, как ни странно, Сабрина тотчас же успокоилась и еще шире развела ноги – тело ее, жаждавшее слияния, действовало само по себе, обходясь без указаний разума. И Сабрина нисколько не испугалась, когда муж вошел в нее, наполняя всю ее сладостной истомой. Она лишь ненадолго замерла, почувствовав боль, но боль почти сразу же прошла, и она, тихонько застонав, открылась навстречу его движению.

Прикрыв глаза, Рис тоже застонал. Но он не торопился, так как понимал, что жене надо привыкнуть к новым ощущениям. Чуть приподнявшись, он принялся поглаживать ее и ласкать, и тело Сабрины снова обо всем догадалось – шевельнув бедрами, она резко поднялась и тотчас же почувствовала накатившуюся на нее волну блаженства. Из горла Сабрины вырвался стон, по телу пробежала дрожь, и сердце на мгновение замерло в ее груди. Рис снова чуть приподнялся, а затем стал двигаться все быстрее и быстрее. Тело Сабрины почти мгновенно уловило ритм его движений, этот древний ритм жизни, теперь и она раз за разом устремлялась навстречу мужу, сливаясь с ним воедино.

– Рис, о, Рис!.. – стонала она все громче, не в силах выговорить больше ни слова.

– Сабрина, ты удивительная… – послышался хриплый голос Риса, и ей почудилось, что голос его доносится откуда-то издалека.

«Ах, какое блаженство…» – промелькнуло у Сабрины. Она чувствовала, как в ее теле накапливается наслаждение, которое превращалось… в нечто большее, и это нечто все росло и росло, постепенно заполняя все в ней и даже вокруг нее, а потом вдруг она словно воспарила куда-то высоко-высоко, так что дух захватывало. Сабрина почувствовала, как по телу ее пробежала дрожь, а затем услышала свой… нет, не стон, а полный неизъяснимого блаженства крик. И почти тотчас же раздался хриплый крик Риса. Содрогнувшись несколько раз, он с громким стоном опустился на жену, и оба замерли в изнеможении.

Какое-то время они лежали без движения, и Сабрине казалось, что тело ее сделалось необыкновенно легким, почти невесомым, в сердце же словно вскипали пузырьки счастья, которые тут же лопались от переполнявшего ее блаженства.

Наконец Рис шевельнулся, затем, чуть откатившись, лег с ней рядом и обнял ее одной рукой. Глаза его были закрыты, а из груди тяжело вырывалось шумное дыхание.

«Вот и свершилось, – подумала Сабрина. – Теперь я стала его настоящей женой». Она попыталась осознать свое новое положение, попыталась разобраться в своих чувствах и понять, что же произошло, но ее мысли разбегались, и ей никак не удавалось собрать их воедино, они мелькали и стремительно проносились мимо – так гонимые ветром облака носятся по бездонному синему небу.

А потом из глубин ее сознания наконец-то выплыла одна и очень приятная мысль, которую ей тотчас же удалось ухватить. «А ведь Мэри была не права!» – думала она, ликуя.

Какое-то время Сабрина наслаждалась этой замечательной мыслью, а затем ей в голову пришла другая мысль очень простая, но ужасно неприятная…

Ведь если у Риса было много любовниц – а в том она нисколько не сомневалась, – то выходит, что он и в дальнейшем может… «Нет-нет, не надо об этом думать», – сказала себе Сабрина. Взглянув на мужа, она пробормотала:

– Как у тебя все прекрасно получилось… Он посмотрел на нее с усмешкой.

– Ты думаешь, я нуждаюсь в комплиментах? Сабрина почувствовала, что краснеет.

– Нет, просто я хотела сказать… Ты показался мне таким…

Он весело рассмеялся.

– Тебе показалось, что я прекрасно знал, что делаю, верно?

Сабрина нахмурилась, однако промолчала – боялась, что наговорит лишнего.

– То есть тебе показалось, что я не раз занимался этим раньше, не так ли? – допытывался Рис.

– Видишь ли, мне только хотелось сказать… – Она в смущении умолкла.

Муж пристально посмотрел на нее и отчетливо проговорил:

– Да, ты права. У меня действительно было много женщин. И что же?

Сабрина еще больше смутилась.

– Ах, Рис, прости меня, пожалуйста. Вероятно, я что-то не так сказала. Это оттого, что я не очень хорошо знакома с… этикетом.

Рис промолчал, но в глазах его вспыхнуло веселье, и Сабрина поняла, что сказала какую-то очень забавную глупость. «Как хорошо, что он все-таки не рассмеялся», – подумала она, успокаиваясь. Но минуту спустя ей в голову пришла еще одна неприятная мысль.

– А я все правильно делала? – спросила она, ужасно волнуясь.

Рис по-прежнему молчал, и теперь его глаза были закрыты. Сабрина уже решила, что муж уснул, но он вдруг резко приподнялся и, опершись на локоть, внимательно посмотрел на нее. Посмотрел с таким выражением… как будто видел ее впервые. Или, может быть, он пытался что-то понять. Пытался понять что-то очень для себя важное. Во всяком случае, было совершенно очевидно, что он чем-то озадачен – это угадывалось по выражению его глаз.

Еще минуту-другую Рис молча смотрел на нее. Потом вдруг склонился над ней, и, поцеловав в переносицу, с лукавой улыбкой спросил: