Текст книги "Ученик пекаря"

Автор книги: Джулия Джонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 33 страниц)

Глава 25

Город Несс приютился между красивыми пологими холмами, а позади него высились бледные горные вершины, едва отличаясь по цвету от серебристо-серого неба. На склонах холмов пестрели распаханные поля, луга и сады – Несс был крестьянским городом.

Таул и Хват приехали в Несс на рассвете. Восточные горы ревниво преграждали путь солнечным лучам, поэтому в Нессе светало позже, чем в его окрестностях.

Старые и крепкие дома, вынесшие немало непогод, не могли похвастаться красотой – их строители стремились к долговечности, а не к блеску. Путники миновали множество дубильных, колесных и мясных лавок. Несс жил овцеводством. Каждую весну овец стригли, из молока делали сыр, потом забивали на мясо, шкуры шли на пергамент, а навозом удобряли поля.

Город прославила шерсть: несские женщины были искусные пряхи и выделывали особенно тонкую и мягкую нить. Красильщики окрашивали пряжу и ткани в замечательно живые цвета, особенно красные: несские мужчины любили щеголять в камзолах и плащах ярких оттенков, от алого до багрового. Женщинам яркие Цвета носить не разрешалось, и они одевались в бурые и тускло-голубые тона. Таул, правда, увидел в толпе двух ярко разодетых женщин: такой наряд служил отличительным знаком их ремесла.

Здесь уже чувствовалось дыхание севера, и Таул понял, что без теплых вещей им не обойтись. Он улыбнулся, глядя на рыночные лотки, заваленные овчинами и мотками шерсти, – он попал в подходящее место для покупки теплой одежды.

Таул не спускал глаз с Хвата – недоставало еще, чтобы тот промышлял и в этом городе. Пока они бродили по рынку, Таул то и дело хватал мальчишку за шиворот – того так и тянуло к дородным торговцам и богато одетым женщинам.

– Да ведь я совсем немножко их пощиплю, они и не заметят, – взмолился Хват, вытирая нос рукавом – он не привык к холодам и уже схватил простуду.

– Незачем наживать себе неприятности.

– Но ведь нам надо купить одежду, так или нет? А у тебя наверняка осталось совсем немного после расплаты с лошадником в Тулее.

Таул порылся в котомке и нашел один золотой и пригоршню серебряных монет:

– Я думал, у нас больше осталось.

Таул подозрительно посмотрел на Хвата, но тот только плечами пожал:

– Вот видишь – хочешь не хочешь, а придется мне отправиться на промысел. – Хват переплел пальцы и хрустнул суставами.

– Только недолго. – Хват юркнул в толпу, и Таул добавил вслед: – И будь осторожен.

Таул нашел ларек, где продавались разные ткани, и стал присматривать шерсть поплотнее: сам он неплохо переносил холод, но мальчик все время мерз.

– Добрый день, сударь, – с непривычным местным выговором произнес продавец, в чьем взгляде читался неприкрытый расчет. – Вы с юга, не так ли? – Не дожидаясь ответа, продолжил: – Я сужу по тому, как легко вы одеты. Вы уж не прогневайтесь, но вам пригодился бы новый плащ. У меня как раз есть хороший отрез. – Он выложил на прилавок штуку алой материи. – Вот пощупайте. – Таул старательно помял ткань – она была куда глаже, чем шерсть, с которой он сталкивался раньше.

– А нет ли у вас чего-нибудь не столь яркого? Серого или коричневого?

Торговец посмотрел на Таула как на умалишенного.

– Сударь, такие цвета носят только женщины. Статный мужчина вроде вас выглядел бы очень занозисто в красном.

Таул не совсем понимал, что такое «занозисто», и отнюдь не желал выглядеть подобным образом.

– Я настаиваю на сером. Как скоро сможете вы сшить два плаща и два камзола?

– Дайте подумать. – Торговец оглядел Таула, явно прикидывая, сколько с него содрать. – За подходящую цену можно успеть хоть к завтрашнему утру.

– Какая же цена, по-вашему, подходящая?

– Четыре золотых, – сказал купец, честно глядя Таулу в глаза.

– Два, – приподнял бровь рыцарь.

– Сударь, одна только швея обойдется мне в два золотых, а товар-то какой добротный. Меньше чем на трех не сойдемся.

– Три так три. – Это было все-таки слишком дорого, но Таул не любил торговаться. Он обсудил с торговцем покрой, показал ему, какого примерно роста мальчик, оставил задаток и ушел.

В ожидании Хвата он собрался купить еды и выбирал между начиненным овечьим сердцем и пудингом, когда женский голос шепнул ему на ухо:

– Если вы пойдете со мной, я покажу вам, где в Нессе кормят лучше всего.

Таул, обернувшись, увидел девушку с золотисто-рыжими волосами и в коричневом платье – стало быть, не шлюху. Таул как будто уже встречал ее где-то.

– Вы только что расстались с моим отцом, торговцем тканями, – пояснила она, – и он, между прочим, вас надул. – У нее был приятный голосок, и говорила она с той же напевностью, что и отец.

– А вам-то что? Вам торговые таланты отца только на пользу.

– Он и без того богат, – сказала девушка, уводя Таула от ларька с едой.

– А одет бедно – или это входит в правила игры?

– У него столько уловок, что я им и счет потеряла. Начнем с того, что никакой швее платить два золотых он не будет. Это я буду шить вам плащи.

Таул не сдержал улыбки.

– Не лучше ли в таком случае начать? Они мне понадобятся к завтрашнему дню.

– Так вы уже завтра покинете Несс? – опечалилась девушка.

– Зачем вам это знать? – Таул всегда подозрительно относился к людям, которые расспрашивали о его передвижениях, но девушка обиделась.

– Ни за чем, – гордо ответила она. – Я пойду – вы ведь не хотите, чтобы ваш заказ запоздал. – Она пошла прочь, но Таул крикнул:

– Погодите. Вы собирались показать мне место, где лучше всего кормят. Я не хотел вас обидеть, – добавил он.

– Это место – наш дом, а я – лучшая в Нессе повариха.

Они прошли через рынок, потом по переулку вышли на красивую широкую улицу. Таул оглядывался в поисках Хвата, но того и след простыл. Ну ничего – Хват малый смышленый и как-нибудь его разыщет.

– Вот мы и пришли, – объявила девушка около старого, но содержащегося в порядке дома. – Да вы не беспокойтесь – нас здесь только двое, отец да я. Он слишком прижимист, чтобы держать слуг. – Девушка впустила Таула внутрь и провела вниз по ступенькам в теплую, полную дыма кухню.

– Для меня большая честь быть приглашенным в ваш дом. – Таул уже бывал на севере и знал, что полагается говорить в таких случаях.

– Вы ведь не из этих мест, правда? – спросила девушка, проворно накрывая на стол.

– Нет, не из этих – да и вы, если я не ошибаюсь, тоже. Вы говорите не так, как жители Несса, – более напевно. – Таул принял из рук девушки чашу эля.

– А у вас острый слух. Да, мой отец родом с запада. Мать умерла, когда я была еще ребенком, мы уехали на восток и в конце концов осели здесь. – Говоря это, девушка резала теплый, с хрустящей корочкой хлеб и щедро мазала ломти маслом.

– Как называется место, откуда вы приехали?

– Харвелл – это в самом сердце Четырех Королевств.

– Давно ли вы уехали оттуда? – Таул впервые встретил кого-то из Четырех Королевств и ухватился за случай разузнать побольше о тамошних делах.

– Лет десять тому назад. Но отец ездит туда каждый год или два, чтобы похвалиться перед родней нажитым здесь богатством. – Девушка сняла с огня один из горшков, приподняла крышку, и по кухне разлился восхитительный аромат. – А почему вы спрашиваете?

– Я еду на запад, подыскиваю себе работу – может, и туда заверну.

– Я бы на вашем месте не стала ехать до самых Четырех Королевств. Они уже много лет воюют с Халькусом, отчего страдают и скот, и урожай, – вряд ли там найдется работа для пришлого.

– Мне эта война кажется бессмысленной. Обе стороны истощают свои силы, – небрежно молвил Таул, не желая обнаруживать перед девушкой, как ему интересен этот разговор.

– Отец говорит, что дело там нечисто: каждая сторона наперед знает, что предпримет враг. – Девушка налила в миску бараньего жаркого с морковью, репой и луком.

– Это верный знак того, что какое-то высокопоставленное лицо желает, чтобы война продолжалась.

– То же самое говорит мой отец. Он считает, что за всем этим стоит королевский советник – как же его? Да, лорд Баралис.

– Значит, власть в Четырех Королевствах принадлежит лорду Баралису?

– С тех пор как короля подстрелили стрелой пять лет назад, в государстве всем заправляет небольшая кучка вельмож. Хотя королева, говорят, сильный правитель – сильнее, чем когда-либо был ее муж. Лучшее, что мог бы сделать король, – это умереть и уступить место сыну. Быть может, новый король принес бы стране мир.

Девушка села рядом с Таулом, взяв себе ломоть хлеба. Пока она ела, Таул рассмотрел ее: она была хорошенькая, с легкой россыпью веснушек на носу и щеках. С чего это ей вздумалось приглашать его в дом? Будто прочтя его мысли, она сказала:

– Я не всякого приглашаю к своему столу. Вас я увидела у отцовской лавки, и у вас был такой вид... – Девушка замялась, слегка смутившись. – Такой вид, будто вам не помешало бы съесть чего-нибудь домашнего. – Таул почувствовал, что она совсем не то хотела сказать.

– Но в городе, должно быть, бывает немало путников? – Он не собирался спускать ей эту маленькую ложь.

– Да, но в большинстве своем это какие-нибудь заскорузлые батраки, или карманные воры, или еще того хуже. – Девушка потупилась, глядя в свою миску. – Вы не такой – вы похожи на искателя приключений или переодетого принца...

– Нет, я не принц. – Таул приподнял ей голову за подбородок, вынудив смотреть себе в глаза.

– Я даже не знаю, как вас зовут. – Девушка вдруг заерзала и принялась убирать со стола.

– Таул. – Его имя постоянно казалось ему коротким без добавки слов «рыцарь Вальдиса».

– А я Кендра, дочь Фильстуса, торговца тканями.

– Увы, Кендра, мне пора. Меня ждет один человек. – Таул, не желая пользоваться юностью и неискушенностью девушки, отвесил ей низкий придворный поклон. – Благодарю за гостеприимство. – Ему показалось, что Кендра хочет остановить его, поэтому он повернулся и быстро вышел.

На рынке он попытался найти Хвата и после безуспешных розысков решил, что лучше всего ждать на каком-нибудь приметном месте: шустрый мальчуган сам его найдет.

* * *

Тавалиск разглядывал свое архиепископское кольцо. При введении в сан ему вручили перстень с печатью города Рорна. Этому перстню было около тысячи лет, и он не имел цены. Тавалиск подставил перстень, который носил теперь, под солнечный луч. Неплох для поддельного. Впрочем, сравнить его не с чем – настоящий канул на дно озера.

Замена настоящего кольца поддельным преподала Тавалиску ценный урок: люди верят в то, что они видят. Он, конечно, архиепископ, и никто не смеет усомниться в этом – но он подозревал, что такое правило действует и на более низком уровне.

Убедившись, что замена кольца сошла ему с рук, Тавалиск начал подделывать и другие ценности. Первой ласточкой стала бесценная ваза из Тиро, замененная ничего не стоящей копией, вышедшей из-под рук способного, хотя и не оригинального рорнского мастера. Постепенно Тавалиск расширял круг своих действий и теперь мог с гордостью сказать, что в архиепископском дворце осталось мало подлинного.

Он был осторожен, очень осторожен – изготовителям копий, а при необходимости и их семьям тихо резали глотки. В итоге он накопил немало сокровищ в своей частной резиденции, стоявшей на расстоянии брошенного камня от дворца. Это была его копилка. Если неблагодарный и славящийся своей переменчивостью народ Рорна когда-либо решит избавиться от него, Тавалиску будет на что жить – и жить хорошо. А он любил хорошо жить почти так же, как и строить козни.

В последнее время он все чаще вспоминал о своей копилке. События в мире беспокоили его. Не те, причиной которых был он сам – за этими он следил, – но события на севере, в особенности предполагаемый брак Катерины Бренской с принцем Кайлоком: у него на глазах осуществлялось пророчество Марода.

Понимает ли это кто-то еще, кроме него? Тавалиск знал одно: помешать этому должен он. Рорн не станет лакеем северной империи. Тирен покушается на южные рынки, а герцог Бренский и Баралис слишком честолюбивы, чтобы ограничить империю пределами севера. Будет война.

Война сама по себе не такая уж плохая вещь. Тавалиск потер свои пухлые руки. Если он будет действовать с умом, то Рорн, возможно, еще и наживется на всей этой заварухе.

Постучав, вошел Гамил.

– Прибыл наконец ответ от лорда Мейбора, ваше преосвященство. – Он подал письмо Тавалиску, и тот рассмотрел печать: она была цела, и на багровом воске четко выделялась большая буква «М». По одну ее сторону был изображен серый лебедь, по другую – обоюдоострый меч.

– Подходяще, – буркнул Тавалиск, распечатывая письмо. Потребовалось некоторое время, чтобы разобрать корявый незнакомый почерк. Лорд Мейбор, очевидно, не отличался ученостью, что вполне устраивало архиепископа. Он всегда предпочитал иметь дело с людьми, уступавшими ему умом.

Гамил с нетерпением ждал, когда его патрон дочитает. Тавалиск нарочно тянул, чтобы подразнить его.

– Налей-ка вина. Мне надо подкрепиться.

– Что пишет лорд Мейбор, ваше преосвященство? – спросил Гамил, подавая бокал.

– Хочет знать, кто я такой. Говорит, что очень заинтересован в союзе против – как он выражается? «Против злокозненного предателя, известного нам обоим». Экая первобытная прямота – ты не находишь, Гамил?

– Так он согласен?

– Ему просто не терпится. Его ненависть к Баралису бросается в глаза. Однако он настаивает, чтобы я открылся, хотя, как видно, догадывается, кто я.

– Почему вы так полагаете, ваше преосвященство?

– Он пишет: «Будь вы лорд или епископ, я согласен». – Тавалиск выпил вина, значительно воспрянув духом.

– И вы откроетесь, ваше преосвященство?

– Пожалуй. Составь ответ тотчас же. Я хочу знать, что ему известно о плане Баралиса обвенчать Кайлока с Катериной Бренской. – Тавалиск весело улыбнулся. – Кажется, у лорда Мейбора большой зуб на Баралиса, и его помощь может оказаться неоценимой.

– Я сегодня же напишу ответ, ваше преосвященство, но письма от лорда Мейбора мы дождемся не скоро.

– Это меня не волнует, Гамил. Даже если помолвка будет заключена, Кайлок скоро не женится. Он принц, и между его помолвкой и свадьбой должен пройти большой срок. И даже если бы между Бреном и Четырьмя Королевствами не намечался союз, я был бы не прочь присмотреть за нашим другом Баралисом. Я встречался с ним однажды и могу тебя заверить, Гамил, – это человек опасный. Он рвется к высотам власти.

– Я не знал, что ваше преосвященство встречались с лордом Баралисом, – закинул удочку Гамил.

– Ты многого не знаешь, Гамил, – невозмутимо ответил архиепископ.

– Баралис родился в Четырех Королевствах?

– Довольно вопросов, Гамил.

– Тогда я, с разрешения вашего преосвященства, отправлюсь писать ответ.

– Прекрасно, Гамил. Покажи мне, прежде чем отсылать.

– Могу ли я воспользоваться вашей печатью, если вы все равно намерены открыться?

– Не будь дураком. Если письмо попадет в чужие руки и на нем будет моя печать, я окажусь в крайне неудобном положении. Никаких печатей. Лорд Мейбор уже знает, кто я: он нуждается только в подтверждении. Опиши меня так, чтобы он узнал, и без имени – ясно?

– Да, ваше преосвященство.

– Вот и хорошо. Кстати, Гамил, я замечаю, что Тулей не слишком рьяно стремится к изгнанию рыцарей. Надо бы их несколько... подогреть.

– Будет исполнено, ваше преосвященство. Что-нибудь еще?

– Нет, это все, ступай. – Тавалиск насладился удивлением Гамила. Нужно быть непредсказуемым – тогда слуги будут ходить по струнке.

* * *

Мейбор снова прохаживался с подветренной стороны от свалки нечистот. Сегодня тут, однако, не так смердело – дерьмо, наверно, замерзло накрепко, угрюмо подумал он, кутаясь в плащ.

Случайная встреча в лесу пару дней назад привела к нынешнему свиданию. После разговора с королевой Мейбор решил проехаться верхом по лесу, желая оказаться подальше от замка и от всех унижений, которые претерпел в его стенах. Ему нужно было подумать и решить, что делать дальше. Тогда-то, словно по воле провидения, он и встретил человека, который мог оказаться очень полезен ему.

В тот день Мейбор уже собрался повернуть назад, как вдруг увидел вдалеке каких-то людей. На них не было мундиров – стало быть, это были не гвардейцы. Он хотел подъехать поближе но тут увидел идущего к ним навстречу человека, которого узнал бы всюду: это был Баралис – высокий, зловещий, одетый в черное.

Мейбор с растущим интересом стал наблюдать за встречей. Слов он не слышал, но был убежден, что Баралис хочет нанять этих людей себе на службу. Его подозрения оправдались, когда Баралис бросил одному из них кошелек. Прежних наемников, как видно, оказалось недостаточно.

Мейбор, удовлетворив свое любопытство, хотел уже отъехать, но заметил какое-то движение слева от сборища – не он один шпионил за Баралисом. Мейбор выждал минуту, когда Баралис повернул обратно к замку, а наемники – в лес, и направил коня к кустам, где кто-то прятался. Тот не стал убегать – это был не какой-нибудь трусливый слуга или мелкий браконьер.

– Что ты тут делаешь? – спросил, подъехав, Мейбор.

– Насколько я слышал, это не ваши леса, лорд Мейбор, – дерзко ответил человек, высокий и мускулистый. Мейбор где-то уже видел его.

– Раз ты знаешь мое имя, назови свое. – Мейбор заметил повязку на руке у незнакомца.

– Я из своего имени секрета не делаю – меня зовут Трафф, – ответил тот, выплюнув жвачку.

– Может, ты не откажешься также сказать, зачем шпионишь за лордом Баралисом? – В ожидании ответа Мейбор разглядывал своего собеседника. Наверняка наемник – это видно по дерзкой повадке и неуважительному разговору.

– Человек сам решает, чем ему заняться на досуге.

– Даже если он решает последить за человеком, который ему платит?

Трафф втянул шею, не спеша с ответом.

– А вам-то что до этого?

– Ты, похоже, не совсем доволен своим хозяином.

– А если и так? – с деланным безразличием сказал Трафф.

– Хозяина можно сменить.

– Это всегда большой риск, – все так же невозмутимо заметил Трафф.

– Зато и награда может быть высока. – Мейбор решил, что довольно играть в кошки-мышки, и выложил свой кусочек сыра. Теперь черед мыши. Он тряхнул поводьями. – Если тебе интересно продолжить этот разговор, приходи к подветренной стороне свалки в этот же час послезавтра. – И Мейбор ускакал.

Теперь Мейбор дожидался Траффа. Он знал, что наемник придет: он видел обиду и ожесточение в его глазах. Мейбор потер озябшие руки. Ночью ударил сильный мороз, который до сих пор чувствовался в воздухе. Мейбор начинал терять терпение – он не привык, чтобы его заставляли ждать.

Несколько минут спустя из морозного тумана возник Трафф, сказав вместо приветствия:

– Хорошее же местечко выбрали вы для встречи.

– Оно имеет свои достоинства, – пожал плечами Мейбор. Рука у наемника все еще была перевязана, и Мейбор, чтобы завязать разговор и получше узнать собеседника, спросил: – Что у тебя с рукой? – Трафф, однако, потемнел лицом и ничего не ответил. Мейбор понял, что затронул больное место. – Скажи-ка, – продолжил он, меняя разговор, – не слышал ли ты чего-нибудь любопытного, пока сидел в кустах?

– Кое-что, – осторожно ответил Трафф.

– Думал ли ты над моими словами насчет смены хозяина?

– Откуда мне знать, стоящее это дело или нет?

– Я – самый богатый человек в Четырех Королевствах, – просто сказал Мейбор. – Назови свою цену. – Однако это заявление не произвело большого впечатления, и Мейбор сменил тактику. – Земли, назначения, пенсии – все это в моей власти.

– Тут дело не в деньгах. – Трафф выплюнул жвачку и стал втирать ее каблуком в мерзлую землю. Мейбор начал понимать, что Траффом движет не алчность, а нечто более основательное: страх. И произнес со спокойной уверенностью:

– Баралис – человек могущественный, но и он уязвим. – Эти слова заинтересовали Траффа. – Если ему перерезать горло, он умрет, как и всякий другой. Я сам однажды грозил ему мечом – и, однако, стою здесь и рассказываю тебе об этом. – Мейбор отогнал подальше воспоминание о неудавшемся покушении Скарла.

– Если вы хотите убрать с дороги Баралиса, на меня не рассчитывайте, – отрезал Трафф. – Мне жизнь еще дорога.

– Я не ошибся, ты ведь и сам не прочь убрать его с дороги? – Мейбор видел по лицу Траффа, что ошибки тут нет. – У нас с тобой одна цель, друг мой. И надо объединить наши силы, чтобы ее достигнуть. – Ну вот он и раскрыл свои карты. Теперь надо дать Траффу время разжевать это предложение. В таких делах спешка неуместна. – Теперь мне пора, меня ждут другие дела. Если захочешь заключить со мной соглашение, дай мне знать об этом в ближайшие дни. – Мейбор чуть заметно поклонился. – Надеюсь на твою скромность. – И удалился к замку.

Встреча прошла удачно. Трафф не питает любви к своему хозяину, а предателей всегда вербуют из недовольных вассалов. Наемник пока еще не доверяет ему. Траффа придется уламывать, но в конце концов он сдастся. Мейбор не отличался терпением и не любил затяжных переговоров – но ради того, чтобы заиметь шпиона в лагере Баралиса, стоило потерпеть.

Когда Трафф придет опять, Мейбор выспросит у него, что замышляет Баралис. Подумав об этом, Мейбор внезапно остановился, сообразив, что Трафф, вероятно, был в числе наемников, посланных на поиски Меллиандры. В памяти всплыли слова Кедрака: «Мне кажется, они пытались изнасиловать ее». Кровь застыла у Мейбора в жилах, и он замер, вглядываясь в клубящийся туман. Кто же он такой, если сговаривается с тем, кто хотел изнасиловать его дочь? Это все Баралис. Баралис заставил его пасть столь низко, что он связался с насильником своей дочери. С Баралисом надо разделаться любой ценой – а гордость и фамильная честь могут подождать.

* * *

Уже стемнело, когда мальчишка наконец явился. Таул был недоволен: он прождал много часов на рыночной площади, успев возбудить подозрения не одного местного стражника.

– Где ты шлялся весь день? – осведомился он.

– Промышлял, ясное дело. – Мальчик потряс котомкой, и в ней зазвенели монеты. – День прошел с пользой. – Хват улыбнулся до ушей, стараясь снискать прощение Таула.

– Ну пошли. Пора устроиться где-нибудь на ночлег. – Таул не хотел долго бродить в поисках хорошей гостиницы и решил остановиться в первой попавшейся.

По воле случая она оказалась весьма приличной – и дорогой. В ней, по словам хозяина, останавливались самые богатые приезжие купцы. Таул покосился на Хвата, и тот усердно закивал. Он, надо полагать, набрал вполне достаточно, чтобы расплатиться.

– Комнату на ночь – из тех, что поменьше.

– Возьмем лучше две, – вмешался мальчик. На вопросительный взгляд Таула он пояснил: – Мне надо наконец выспаться, а это возможно только, если я лягу подальше от тебя. Ты храпишь, как осел.

Хват с хозяином весело рассмеялись.

– Одну комнату, – настаивал Таул.

– Сударь, комнату для мальчика вы можете получить за полцены, – заверил хозяин, жаждущий урвать с проезжего побольше. Таул не совсем понимал, в чем тут дело, но чувствовал, что Хват что-то замышляет. И мальчишка, и хозяин взирали на Таула с мольбой.

– Хорошо, две комнаты, но маленькие, а мальчишку можете хоть в чулан поместить.

– Мудрое решение, сударь. Так вы с мальчиком отдохнете куда лучше, – просиял хозяин. – А пока что не хотите ли поужинать? Есть вареный фазан, щука в масле, жареная телятина и, конечно же, баранина. – По тому, как увял под конец голос хозяина, стало ясно, что баранина самое дешевое блюдо.

– Дайте нам баранины, – к большому разочарованию хозяина, попросил Таул. – И кувшин эля.

– Особой марки? – с надеждой спросил хозяин.

– Нет, самого простого.

Устроившись с Хватом около пылающего огня в столовой, Таул спросил:

– Что это за выдумка насчет двух комнат?

– Денег у меня больше чем достаточно, чтобы покрыть этот расход, – заявил Хват, наливая себе кружку эля.

– Я не об этом спрашиваю. – Таул отобрал у него кружку. – Чем ты сегодня занимался, помимо своего промысла?

– Ну, встречался кое с кем.

– С кем это?

– С одной девушкой. Рыжая такая, конопатенькая. Она сказала, что знает тебя, и попросила меня об услуге.

– О какой услуге? – обманчиво спокойно спросил Таул.

– Ну, она сказала, что хочет нагрянуть к тебе нежданно, – покраснел Хват. – Сказала, что хочет остаться с тобой наедине и хорошо бы мне лечь в другом месте. Тебе не велела ничего говорить и поцеловала меня в награду за хлопоты.

Таул откинулся к стене. Тут что-то нечисто. Девчонка в сговоре с Тавалиском, или с Ларном, или Борк знает с кем. Она, или, скорее, те, кому она служит, намерены этой ночью убить его или похитить. Вот досада – а он думал, что она просто милая девушка. Укоряя себя за наивность, Таул встал.

– Ты куда это? – подозрительно спросил Хват.

– Пора приобрести себе какое-нибудь приличное оружие.

Несколько часов спустя Таул сидел в своей комнате, смазывая новый клинок. Кузнец, к которому он обратился, не хотел так поздно разжигать горн, но Таул не сдавался и предложил продать меч, висящий на стене. Кузнец долго упирался, объясняя, что меч не продается: это, мол, первый клинок, который он выковал подмастерьем, заслужив одобрение своего мастера.

Таул видел, что меч прост, но крепок, – он предпочитал как раз такие, не любя украшательства в оружейном деле. И убедил-таки кузнеца расстаться с мечом за баснословную цену в три золотых. Мастера, как видно, мучила совесть за то, что он столько заломил, – он догнал Таула и вручил ему мягкие ножны из свиной кожи.

– Вот, возьмите. Их моя жена делает. Вам пригодится. – И он вернулся в кузню, успокоив таким манером свою совесть.

Таул улегся в постель одетым, натянув одеяло до подбородка, а меч положил поперек живота, крепко взявшись за рукоять. Нож был заткнут за пояс. Таул задул свечу и приготовился ждать.

Некоторое время спустя, когда луна бросила в комнату длинные тени, Таул услышал скрип двери. Какая-то фигура, помедлив на пороге, двинулась к нему. Таул напрягся, готовясь к прыжку. Фигура подошла к самой кровати. Таул взвился с мечом в руке и швырнул пришельца на постель, приставив клинок к его горлу.

– Не надо! – вскричал женский голос.

– Кто тебя послал? – спросил он, прижимая лезвие к телу.

– Никто, я сама, – с рыданием ответила она. – Отпустите, прошу вас.

Таул обыскал девушку одной рукой, другой держа меч у ее горла. Не найдя кинжала, он высек огонь и зажег свечи – она могла бросить оружие где-нибудь в комнате.

При свете он увидел лицо девушки – это была, как он и ожидал, дочь торговца тканями, и слезы ужаса струились по ее щекам: она хорошо играла свою роль.

– Не двигайся, иначе убью, – прошипел он и принялся обыскивать комнату, но снова ничего не нашел и повернулся к девушке, которая в страхе съежилась на постели: – Где твое оружие?

– Какое оружие? – рыдая, выговорила она.

– Ты ведь пришла убить меня – не отрицай. – Осененный внезапной мыслью, Таул распахнул дверь и выглянул в коридор – никого. – Где твои сообщники?

– Я не знаю, о чем вы. У меня и в мыслях не было вас убивать.

– Зачем ты тогда пришла? – неумолимо допрашивал Таул.

– Чтобы соблазнить тебя! – вскричала она, разражаясь рыданиями с новой силой.

Таул перевел дух. Либо она прожженная лгунья, либо говорит правду. Он вложил меч в ножны.

– Зачем тебе меня соблазнять? – все еще недоверчиво спросил он.

– Ты такой загадочный, ты похож на рыцаря со своими золотыми волосами и благородными манерами, – покраснев до ушей, призналась девушка.

Таул не знал, что и сказать, – кажется, он дал маху. Он протянул ей полотняную тряпицу, чтобы вытереть слезы, – девушка выхватила у него платок и громко высморкалась.

– Ты слишком молода, чтобы соблазнять мужчин.

– Мне уже семнадцать зим. – Девушка оправила юбки. – И ты отбил у меня охоту соблазнять кого-то впредь.

– Рад это слышать, – усмехнулся Таул.

– Я думала, ты обрадуешься. А ты кинулся на меня и чуть не убил. – Кендра начинала приходить в себя. – В своем ли ты уме? Твое счастье, что я не позвала стражу.

– А как бы ты объяснила страже свое пребывание здесь? – Бурное негодование девушки смешило Таула.

– Сказала бы, что это ты завлек меня сюда.

Таул открыл дверь:

– Поспеши – не то все стражники улягутся спать.

– Ты невыносим! Не знаю, что я такого в тебе нашла. – При всем своем гневе уходить она явно не торопилась. Таул опять закрыл дверь.

– Прости, что напугал тебя. – Он подошел и сел рядом с ней на кровать.

– У тебя что, привычка такая – убивать женщин, которые приходят к тебе по ночам?

– Я думал... впрочем, не важно. – Теперь ему казалось смешным, что он мог принять эту девушку за убийцу.

– Тебя кто-то хочет убить? – Кендра уже совсем успокоилась, и у нее захватило дух от мысли быть замешанной в опасные и таинственные события. – Я сразу поняла, что ты не простой человек. Ты служишь герцогу Бренскому?

– Почему ты так подумала?

– Да ведь всем известно, что он подсылает сюда своих людей.

– Нет, я ему не служу.

– Но ведь тебя все-таки хотят убить? – с некоторым разочарованием продолжала допытываться девушка. – Ты потому и напал на меня, что посчитал убийцей.

– Да, я ошибся. – Таул ощутил вдруг большую усталость. – Ты бы лучше ушла.

Девушка потянулась к нему и поцеловала в губы – легко и робко. Таул вернул ей поцелуй – сперва нежно, но желание вспыхнуло в нем, и он припал к ее губам, раскрывая их своими и ища ее влажный язык. Его руки сомкнулись вокруг ее талии в крепком объятии, и пальцы побежали по ее телу, вдоль округлостей груди и бедер. Он стал расшнуровывать ее корсаж – шнурки не поддавались, и он разорвал платье. Он запустил руку ей под юбку, коснувшись гладкого бедра. Кендра отпрянула с пылающим лицом. Таул отпустил ее, и какое-то время они молча смотрели друг на друга.

Таул встал. Девушка хотела удержать его, но он отвел ее руку, подошел к двери и в третий раз за ночь открыл ее.

– Уходи, Кендра, иначе мы оба пожалеем о том, что сделали. – Голос его звучал так резко, что Кендра послушно встала и вышла в дверь, взглянув на него со смесью страха и желания.