Текст книги "Цвет снов (ЛП)"

Автор книги: Джулиана Маклейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

– Возьми себя в руки! – крикнул он, стоя надо мной и показывают пальцем. – Ты расстроен.

– Чертовски верно, я расстроен. – Я вытер нос тыльной стороной ладони и понял, что у меня идет кровь. – Господи.

– Он снова указал на меня. – Оставайся внизу. – Я подумал, что он собирается принести мне мочалку или еще что–нибудь, чтобы остановить кровотечение, но он даже не пошевелился, чтобы оказать мне первую помощь. Он просто стоял и смотрел на меня предупреждающим взглядом.

– Если ты еще раз меня схватишь, – сказал он, – клянусь, я прикончу тебя.

Это было все, что я мог вынести. Что–то взорвалось во мне, и весь мир стал красным. Я сорвался с дивана, как ракета, и повалил его на спину на пол гостиной.

Я ударил его в лицо, но он ударил меня в ответ, что вызвало звон в ушах.

Схватив его за рубашку, я поднял его на ноги и швырнул на маленький столик. Лампа с грохотом упала на пол.

Рик вскочил на ноги и бросился на меня. Он ударил меня в живот, а затем его кулак ударил меня в челюсть. Сильно закружилась голова. Я никак не мог понять, как сжать руки в кулаки, чтобы дать отпор. Мой мозг был в тумане. Он бил меня снова и снова.

Избиение в конце концов прекратилось, но мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что Рик теперь был на другой стороне комнаты. Как он туда попал? Мои скулы пульсировали, губа была разбита и кровоточила, но я больше нигде не чувствовал боли. Все онемело.

Я покосился на брата, не понимая, как и когда я причинил ему столько вреда, потому что из носа у него текла кровь, и он согнулся пополам, схватившись за ребро.

– Убирайся отсюда, – сказал он. – Иди домой и никогда сюда не возвращайся.

Я наклонился, чтобы поднять свой рюкзак с пола. – Не волнуйся, не вернусь, – сказал я, – потому что я больше никогда не хочу видеть твое лицо.

***

Два дня спустя, когда мы взлетали с посадочной полосы на закате, я смотрел из окна очередного самолета.

Я позвонил родителям Анджелы сразу же после того, как вышел из квартиры Рика. Очевидно, они были опустошены и безутешны, но благодарны за мой телефонный звонок. После долгого разговора они возложили на меня мрачную обязанность доставить останки Анджелы домой, чтобы похоронить на их семейном участке.

Это была худшая неделя в моей жизни.

Интересно, что скажут обо всем этом мои родители?

Новая жизнь

Глава 22

Надя Кармайкл

Меня разбудил тот самый сон.

Снова.

Теперь я вела счет, и это был уже четвертый раз за последние две недели.

Однако сегодня что–то изменилось. Когда мои глаза распахнулись в темноте, я смогла вспомнить поразительные и яркие образы того, что я видела во сне – и на этот раз я не проснулась в панике, опасаясь за свою жизнь.

Позвольте мне объяснить. Меня зовут Надя Кармайкл и почти год назад я подхватила вирус, который атаковал мою сердечную мышцу. Мое здоровье быстро ухудшалось, пока я не оказалась в реанимации, страдая от сердечной недостаточности.

К тому же я была на шестом месяце беременности и совершенно одна, потому что отец моего ребенка не хотел иметь со мной ничего общего. Он заплатил мне щедрую сумму, чтобы я навсегда исчезла из его жизни, освободила его от всех обязательств и пообещала никогда больше ничего не просить.

К счастью, моя сестра–близнец Диана приютила меня, пока я была больна и ждала пересадки. С тех пор она помогает мне заботиться о моей маленькой дочери Эллен, которая родилась здоровой прошлой осенью и является светом нашей жизни.

Но путь до этого момента был нелегким. С момента пересадки прошло восемь месяцев, и я жила в постоянном состоянии тревоги, пока мое тело приспосабливалось к моему новому сердцу.

Хотя, возможно, «приспосабливалось» – слишком простое слово, потому что уже дважды последующие биопсии сердца показали, что моя иммунная система отвергает незнакомый орган внутри меня. Мое тело смотрело на мое новое сердце как на чужого захватчика и пыталось отбиться от него.

Это на самом деле довольно распространенное явление для реципиентов трансплантации органов. Для борьбы с этим я принимаю иммуносупрессивные препараты, которые буду принимать всю оставшуюся жизнь. Недостатком является то, что они ослабляют мою иммунную систему в целом и подвергают меня большему риску для всех видов других инфекций.

По этой причине я была вынуждена жить как отшельник первые несколько месяцев после моей пересадки и избегать общественных мест, где были распространены микробы. Мне приходилось надевать маску, когда я выходила, но, к счастью, мои отчеты о патологии показали значительное улучшение в последнее время, и мне больше не нужно носить маску.

Как ни странно, именно когда я начала чувствовать себя лучше и смогла вернуться к более нормальному образу жизни, начались полеты во сне.

***

Иногда я летаю, как птица, низко над водой, но большую часть времени я парю над городами ночью. Я не знаю, почему в моих снах всегда ночь. Возможно, я наслаждаюсь всеми огнями в высоких зданиях и на автострадах внизу. Красные задние фонари на длинном участке дороги особенно завораживают. Как и свет звезд, когда я смотрю вверх, хотя звезды не всегда видны. Иногда я лечу прямо под одеялом облаков – или, может быть, это смог; я никогда не уверена.

Вам когда–нибудь снилось, что вы летите? Если да, то мчались ли вы, как пуля, по туннелям или летели над полями и горами, как птица?

Глава 23

На следующее утро Эллен разбудила меня на рассвете. Желая, чтобы еще не пришло время вставать, я перевернулась, чтобы посмотреть на нее в кроватке. Мы жили вместе в одной комнате в доме моей сестры в Бикон–Хилл. Диана, мой близнец, была успешным адвокатом по разводам и занимала комнату в конце коридора, хотя иногда она ночевала в доме своего жениха.

Кстати, это было что–то хорошее, что пришло от моей болезни, потому что именно так Диана встретила Джейкоба. Он был кардиохирургом, который вел мое дело. По случайному совпадению, он тоже жил в нашем районе, так что всегда был рядом, под рукой в экстренной ситуации.

За последний год их было больше, чем несколько.

Раздался стук в дверь, и я приподнялась на локте. – Войдите.

– Хочешь, я возьму ее? – спросила Диана, заглядывая в мою комнату. – Я все равно встала.

– Сегодня суббота, – ответила я. – Ты должна была спать.

– И ты тоже. – Она прошла через мою комнату в халате и тапочках. Подойдя к кроватке, она заговорила мелодичным голосом. – Доброе утро, ангелочек.– Она потянулась к кроватке и взяла Эллен на руки. – Ты голодна? Как насчет того, чтобы поменять подгузник?

Я снова положила голову на подушку и смотрела, как сестра несет мою малышку к пеленальному столику. Диана ворковала и улыбалась, и я не могла не оценить тот факт, что, несмотря на мои страдания за последний год и трудности, которые все еще предстояли, было так много, за что я должна быть благодарна.

– Мне снова приснился сон, – сказала я Диане, перекатываясь на спину.

Она сняла с Эллен подгузник и потянулась за свежей детской салфеткой без запаха. – Это уже второй раз за неделю.

– В четвертый раз за этот месяц, – добавила я, – но вчерашний сон был другим.

Диана с интересом посмотрела на меня. – В каком смысле? – Она подняла попку Эллен со стола, чтобы положить чистый подгузник на место, затем застегнула все липучки.

– Я узнала, где нахожусь, – сказала я, – и немного испугалась.

– Но почему? – спросила она, снова поднимая Эллен.

– Потому что я улетала из центра трансплантации, – ответила я. – Все было очень ясно и знакомо. Я пролетела над Кембридж–стрит, травянистой пустошью и Китайским кварталом. Это был первый раз, когда я узнала в одном из этих снов. До этого я просто думала, что летаю над воображаемыми местами – случайными полями и реками, городами, в которых я никогда не была.

– Как ты думаешь, что это значит? – спросила Диана, приседая, чтобы развлечь Эллен.

Чувствуя беспокойство, я села, отбросила одеяло в сторону и спустила ноги на пол. – Я чувствую себя глупо, говоря это.

– Не чувствуй себя глупо. – Она подошла и встала передо мной. – Расскажи мне.

Обхватив пальцами край матраса, я с недоумением посмотрела на сестру. – Как ты думаешь, возможно ли, что эти сны каким–то образом связаны с моим донором? Как ты думаешь, он прилетит сюда, чтобы проверить меня или что–то в этом роде? – Потом я покачал головой. – Это звучит безумно, не так ли? Может быть, мне нужна пересадка мозга.

Диана села рядом со мной, и я потянулась, чтобы забрать у нее Эллен.

– Ты не сумасшедшая, – сказала Диана. – Когда ты заболела, я провела много исследований. Я читала, что многие люди сообщали о подобном опыте. Они иногда чувствуют себя по–другому после этого, их вкусы меняются, и они чувствуют некоторую связь с донором.

– Но разве это не психология? – спросила я. – Конечно, нет никаких научных доказательств, подтверждающих это. Большинство врачей говорят, что сердце–это просто насос.

– Врачи и ученые знают не все, – ответила она. – Трансплантация органов еще достаточно нова. Знаешь, я читала о парне, который всегда ненавидел лук. Потом ему сделали пересадку сердца,и внезапно он не мог насытиться им. Он встретился с семьей донора и узнал, что его донор любит лук. Это была его любимая еда–сырой, тушеный, жареный…

Я обняла Эллен и улыбнулась ей сверху вниз. – Ты слышишь это? Человек ненавидел лук, а потом любил его. Насколько это странно? – Я снова повернулась к сестре. – Жаль, что я не знаю больше о своем доноре.

К сожалению, существовали строгие правила конфиденциальности невмешательства в частную жизнь. Все, что мне сказали, это возраст и пол. Когда он умер, ему было двадцать восемь лет – столько же, сколько и мне. Я не знала причины смерти, но не могла избавиться от ощущения, что это был какой–то несчастный случай.

Я написала благодарственное письмо семье (что нам разрешено делать, пока мы не раскрываем нашу личность). Сеть доноров органов позаботилась о том, чтобы доставить его для меня. Согласно протоколу, если семья донора когда–либо захочет вступить в контакт, это может быть организовано до тех пор, пока мы оба хотим и желаем.

Я ничего не слышала от семьи – по крайней мере, пока – и могла только предполагать, что им будет слишком больно встретиться со мной, или что они просто хотят жить дальше.

Я часто думала о том, как они все еще должны скорбеть о своем потерянном любимом человеке, и хотя я была безмерно благодарна за щедрый дар, который спас мне жизнь, было также чувства вины.

Почему мне повезло? Почему выжила я, а не он? Может быть, ему было суждено жить и умереть, чтобы я могла получить его сердце, когда оно мне понадобится?

Диана заправила прядь моих волос мне за ухо. – Может, тебе стоит поговорить с кем–нибудь об этом.

– С кем? – спросила я. – Мозгоправом?

Она на мгновение задумалась. – Нет. Я имею в виду кого–то, кто может быть более непредубежденным в таких вещах. Когда я изучала все, что связано с трансплантацией органов, я наткнулась на книгу, написанную женщиной, которая живет где–то здесь, в Новой Англии. У нее был внетелесный, околосмертный опыт несколько лет назад, и иногда она публично говорит о возможности жизни после смерти. Я видела кое–что в газете на днях, вот почему я упоминаю об этом. Я думаю, она будет в городе подписывать книги. Тебе надо сходить. Я присмотрю за Эллен вместо тебя.

– Предсмертный опыт? – спросила я. – Это что–то из ряда вон выходящее.

Она посмотрела на меня. – У тебя внутри бьется чужое сердце. Если это не из ряда вон выходящее, то я не знаю, что еще.

Эллен начала суетиться, поэтому мы спустили ее вниз, чтобы покормить.

Глава 24

Как оказалось, женщина, написавшая книгу о своем предсмертном опыте, приехала в город на следующей неделе, чтобы почитать в независимом книжном магазине, который специализировался на научно–популярных книгах и книгах по самопомощи.

Я решила последовать совету Дианы и проверить, но сначала я заказала ее книгу онлайн и загрузила ее на свой планшет. Женщину звали Софи Дункан, и она рассказала историю о том, как ее автомобиль съехал с проселочной дороги зимней ночью и перевернулся в замерзшее озеро. Лед треснул, и ее машина опустилась на дно. К тому времени, когда спасательная команда вытащила ее, она была мертва по крайней мере двадцать минут, но замерзшая вода замедлила ее системы организма, и они смогли ее оживить.

В книге рассказывалось, как она наблюдала сверху, как медики согревали ее в машине скорой помощи. Позже она стала свидетелем того, как бригада медиков вернула ее к жизни в реанимации.

Читая книгу, я не могла не задаться вопросом, был ли у моего донора подобный внетелесный опыт, когда он умер. Наблюдал ли он сверху, как врачи извлекли работающее сердце из его тела и поместили его в мое?

Все это казалось очень неправдоподобным, и история Софи больше походила на роман. Конечно же, это была выдумка. Но когда я обнаружила, что стою в книжном магазине перед ее столиком и смотрю на нее сверху вниз, а она улыбается мне, я поняла, что она не какая–то шарлатанка из Нью–Эйдж. Она выглядела очень умной. Она казалась приземленной.

– Привет, – сказала она, потянувшись к одной из книг на столе и открыв ее на титульном листе. Держа ручку наготове, она спросила, – Как вас зовут? Хотите, чтобы я написала ваше имя?

Я испытывала благоговейный трепет, потому что она была автором бестселлеров, но в то же время я чувствовала, что знаю ее, что у нас есть личная связь. Хотя я предполагала, что каждый, кто читал ее книгу, чувствовал то же самое, потому что она поделилась чем–то очень личным и интимным со всеми нами.

– Это было бы здорово, – сказала я. – Меня зовут Надя.

Пока она писала несколько слов и свое имя, я сказала: – Я уже прочитала ее электронную версию, потому что мне было интересно, что с вами случилось. У меня самой были некоторые странные внетелесные переживания.

Она закрыла книгу и посмотрела на меня. – Неужели?

Я нервно продолжила, – Да. У меня была пересадка сердца восемь месяцев назад, и я продолжаю видеть повторяющиеся сны, где я летаю. Иногда я летаю над больницей, где проводилась операция по пересадке.

Она склонила голову набок. – Это интересно. Я никогда раньше не разговаривала с реципиентом трансплантации органов. Так много внетелесных опытов, но ваша история немного отличается.

Я молча кивнула. – Я не совсем уверена, что с этим делать. Я не знаю, то ли я просто сплю, то ли это воспоминание о том, что я делала и куда отправилась, пока лежала на столе. Или, может быть ... – я сделала паузу.

– Может быть, что? – спросила она, наклонившись немного вперёд.

Мне казалось глупым это предлагать, что само по себе было глупым, поскольку человек, с которым я разговаривала, публично признал, что вернулся с небес на землю. Она даже книгу об этом написала.

– Скажи мне, – произнесла она, передавая мне книгу с автографом.

Я прижала ее к груди и тихо заговорила. – Мне интересно, тот ли это человек, чье сердце внутри меня. Может, его душа все еще здесь, и мы каким–то образом связаны. Или может быть у него осталось какое–то незавершенное дело, и он не может уйти туда, куда мы должны отправиться после смерти.

Софи долго смотрела на меня, затем потянулась к сумке. Она выудила из нее маленький блокнот и быстро что–то записала.

– Это книга, которую тебе следует прочитать, – сказала она. – В ней рассказывается о клеточной памяти, и там есть некоторые отсылки к донорам органов. Я встречалась с автором однажды на конвенции. Он умный парень, и он провел кучу исследований. У него есть сайт, поэтому ты можешь с ним связаться, если хочешь. Он сможет ответить на некоторые твои вопросы, но, скорее всего, он захочет услышать твою историю. Не лишним будет поискать про астральную проекцию. Это нечто другое, но может быть твой случай – это комбинация и того, и другого.

Она передала мне листок бумаги, и я осознала, что задерживаю очередь. За мной все еще была огромная толпа читателей и фанатов.

– Спасибо, – сказала я. – Вы мне очень помогли. – В большей степени, я была благодарна за то, что пообщалась с кем–то, кто не думал, что я несу бред.

– Удачи, – ответила она, – и поздравляю с новым сердцем.

Я улыбнулась ей. – Спасибо. Мне крупно повезло.

***

За следующие несколько дней, между периодами кормления Эллен и прогулками в парке с коляской, я изучала клеточную память и прочитала несколько воспоминаний, написанных людьми после трансплантации.

Я исследовала и астральную проекцию – другую форму внетелесного существования, но не всегда сопутствующую смерти. Она может случиться во время сна или других состояний, как медитация и операции. Были даже сайты, дававшие информацию о том, как это делать и как контролировать.

Я изучила огромное количество разных теорий – даже скептицизм не оставила без внимания – но ни одна из них не ответила на животрепещущий вопрос о том, что на самом деле значили мои сны. Я не могла предложить ничего существенного в качестве подтверждения спиритической или клеточной связи с моим донором, потому что понятия не имела, кем он был, где он жил, любили ли он лук или... что–то еще.

И я не предпринимала попыток вызывать своего духа каждую ночь. Это было мне не подвластно, и, честно говоря, ощущалось, будто я сплю.

Полагаю, это заставило меня сомневаться, как и любого другого человека.

Глава 25

Прошли две недели, и из–за того, что я читала по ночам, спала я как убитая. Никаких захватывающих путешествий из окна, над верхушками деревьев и телефонными столбами. Никаких изумительных видов ночного города с воздуха.

В конце концов я начала отпускать желание узнать больше о человеке, чье сердце теперь бьется в моей груди. Я была слишком занята материнством и требованиями моего выздоровления, чтобы думать о чем–то еще, кроме повседневных дел. Я была сосредоточена на смехе Эллен в парке, на том, как она крепко спала в своей кроватке, и на чуде ее первых детских шагов.

Ей было всего одиннадцать месяцев, когда однажды вечером она потопала из рук Дианы в мои руки на кухне. Вундеркинд, конечно. Будущая гимнастка или бегунья на длинные дистанции. Мечты бывают разные.

Тем не менее, воспоминания о моих ночных похождениях постоянно присутствовали в моем сознании, паря там, как любопытные колибри. Каждый вечер, ложась спать, я смотрела в окно и думала, полечу ли я.

Каждое утро я просыпалась с чувством разочарования.

Потом пришло письмо.

***

– Это невозможно, – сказала я Диане, когда закончила читать. – Полная опека... он вообще может это сделать? С чего бы ему этого нужно? Здесь должно быть что–то еще, потому что ты знаешь, какой он. На самом деле он не хочет быть отцом Эллен.

Диана перечитала письмо во второй раз и положила его на стол. – Как родитель, он имеет законное право. Я просто никогда не думала, что он из тех людей, которые хотели бы их реализовать.

Это была длинная и сложная история, но Диана знала отца моего ребенка, Рика, лучше, чем большинство людей, потому что она почти вышла за него замуж два года назад. Однако я спасла ее от этой неминуемой опасности, когда сама поддалась его чарам и стала причиной их разрыва. Меньше чем через год, я осталась одна и беременна ребенком Рика, ожидая пересадки сердца.

А теперь вот это.

– Разве он не попрощался с этими правами, – спросила я, – когда сказал, что не хочет участвовать в воспитании Эллен и заплатил мне, чтобы я держалась подальше? Я подписала юридический документ, обещая не просить у него алименты или что–то еще, если я приму деньги.

– Он защищал его, а не тебя, – сказала Диана. – Семейный кодекс написан для того, чтобы дети имели частые и продолжительные контакты с обоими родителями после того, как они разошлись, и он поощряет родителей к разделению прав и обязанностей. Так что, если он просит полной опеки, у него должно быть что–то в рукаве.

– Но что если это не в интересах ребенка? – спросила я. – Рик даже не знает Эллен. Он никогда не видел ее и не обнимал. Он не знает, как она спит и что ей нравится есть.

Меня затошнило при мысли, что я могу потерять все свои права, как мать. Что мой ребенок будет разлучен со всем, что было ему знакомо и полно любви. Ее жизнь кардинально изменится. Мне было невыносимо думать о передаче Эллен человеку, который думает только о себе. Рик никогда не хотел ребенка. Он не любил ее.

– Когда дело доходит до доказательства того, что лучше для ребенка, – объяснила Диана, – ты должна показать, что Рик был бы неподходящим родителем, и я могу сказать тебе прямо сейчас, что это было бы практически невозможно. Рик–обаятельный, успешный, богатый, законопослушный и блестящий. Он мог бы продать снег Санта–Клаусу. Я просто не понимаю, почему он просит полной опеки или как он думает, что может ее получить. Это меня удивляет.

Я положила локти на стол и склонила голову. – Разве он не знает, что я назначила тебя законным опекуном Эллен в своем завещании? Ты лучший человек, чтобы взять на себя воспитание, к тому же она знает и любит тебя. И ты поддерживала нас обоих во все трудные времена в последнее время. Рик был с нами? Нет. Он предложил помощь? Конечно, нет.

– Он знает, что в завещании я названа ее опекуном, – объяснила Диана. – В последний раз, когда я говорил с ним, он, казалось, испытал облегчение, услышав это. Но, очевидно, передумал.

– Но почему? – спросила я. – Это на него совсем не похоже. Должно быть, что–то случилось, потому что в последний раз, когда я проверяла его страницу в Facebook, он наслаждался холостяцкой жизнью.

Диана подняла бровь. – Как давно это было?

Я закатила глаза. – Это было очень давно. И ты можешь быть чертовски уверена, что я ни разу не подумала об этом придурке с того дня, как забрала все его деньги.

– Ты забрала не все его деньги, – напомнила мне Диана. – У него осталось достаточно денег, чтобы нанять крутого адвоката, так что мы должны отнестись к этому серьезно. Нам нужно решить, что мы будем делать.

Загорелись огни радионяни, и Эллен заплакала.

– Я возьму ее, – сказала я, поднимаясь на ноги, – потому как не хочу пропустить ни единого момента с ней.

Поднимаясь по лестнице в нашу комнату, я думала о Рике, живущем на другом конце страны. Как именно он рассчитывал выработать какое–либо соглашение об опеке? Неужели он действительно думал, что я посажу Эллен в самолет и навсегда попрощаюсь?

Нет. Этого не должно было случиться.

Я буду драться с ним до смерти, если придется.

Глава 26

Той ночь, вскоре после того, как я заснула, снова пришел тот самый сон. Прошло больше двух недель с тех пор, как я летала, и после сна, когда я очнулась и встала в темноте, я чувствовала удивительное спокойствие.

Был ли этот сон каким–то защитным механизмом? Хотела бы я это знать. Было ли это способом моего тела избежать стресса в моей жизни? Способ защитить мое новое сердце?

Когда я встала на следующее утро, день был туманным и влажным. Я сменила Эллен подгузник, затем на цыпочках прошла в комнату Дианы, чтобы посмотреть, проснулась ли она. С тех пор как она обручилась с Джейкобом, в ее постели никто не спал, что было обычным делом.

Я отнесла Эллен вниз на кухню, разогрела бутылочку, затем, устроилась поудобнее на диване, чтобы посмотреть утренний повтор «Остров Гиллигана».

После того как Эллен выпила все содержимое своей бутылочки, я взяла ее на руки, перекинула через плечо и похлопала по спине. Она издала не подобающую для леди, отрыжку.

– Поразительно. Это было что–то, – сказала я ей на ухо. – Но послушай, я не осуждаю тебя.

Заиграли титры «Острова Гиллигана», и Эллен снова заснула. Я отнесла ее на кухню и осторожно положила в держатель, затем включила чайник, чтобы сделать чашку чая, готовя овсянку.

Пока мой завтрак кипел на плите, я перечитала письмо от адвоката Рика и попыталась понять, как я собираюсь справиться с этой горой передо мной.

«Мой клиент желает знать свою дочь и хочет как можно скорее установить родительские отношения».

Это была та часть, что привела меня в замешательство. Эта формулировка прозвучала почти настойчиво–как будто Рик не мог больше ни минуты находиться вдали от дочери.

Я предполагала, что именно так действовали эти адвокаты по разводам. Они агрессивно бросились вперед. Это не могло иметь ничего общего с истинными желаниями или желаниями Рика. Адвокат просто хотел выиграть.

Ощутив внезапную гениальную мысль, я встала из–за стола и направилась в кабинет, чтобы включить компьютер. Насколько я знала, мы с Риком все еще были друзьями в Facebook, и мне было любопытно, что происходит в его жизни в последнее время. У него были отношения? Может быть, его новая подруга хотела, чтобы милый ребенок свернулся калачиком, как котенок, и он хотел заполучить его для нее.

Когда я вошла в систему и в поисковике «вбила» Рика, обнаружилось, что он удалил свой аккаунт в Facebook, что казалось странным, учитывая, что он представлял спортсменов и спортивных знаменитостей и занимался установлением контактов.

Я могла бы просто позвонить ему, подумала я, но сначала хотела поговорить с Дианой, потому что не хочу рисковать своим положением. Мои отношения с Риком были не совсем зрелыми. Я уже не раз выходила из себя и не хотела давать ему никаких новых поводов для применения против меня в суде.

Если до этого вообще дойдет.

Я надеялась, что нет, потому что не была уверена, что мое новое сердце выдержит такой стресс.

Глава 27

– Я думала, – сказала мне Диана в тот вечер, когда я уложила Эллен в кроватку, – что нам нужно бросить ему вызов, и нам нужно бороться изо всех сил и убедить суд, что Рик не подходит для Эллен. Вряд ли мы сможем помешать ему увидеться с ней, если он захочет, но мы можем хотя бы попытаться свести к минимуму любые права на опеку и сохранить меня в качестве ее законного опекуна в случае твоей смерти.

– Как бы мы это сделали?

– Сосредоточившись на его холостяцком образе жизни и параде женщин, которые приходят и уходят из его квартиры. Но даже с этим, я все еще думаю, что судья вынесет решение в его пользу – по крайней мере, с частичной опекой – потому что он отец.

– Что если он с кем–то? – спросила я. – Помолвлен или что–то вроде того. Этот план может полностью провалиться, если он в стабильных отношениях, а я... Ну, ничего в моей жизни не было стабильным с тех пор, как я заболела. Я тоже мать–одиночка. Мы должны выяснить его статус.

Я села на диван, и Диана присоединилась ко мне.

– Сегодня утром я проверила страницу Рика на Фейсбуке, – сказала я ей, – но он ее удалил, так что нет никакой возможности узнать, свободен ли он еще.

– Я это заметила. – Диана положила голову на руку. – И его номер телефона отключен. Я попыталась позвонить в справочную службу Лос–Анджелеса, но у него не было указано ни одного номера. Я также позвонила в агентство, но они сказали, что он в отпуске. Он вполне мог переехать к кому–то, насколько нам известно.

– Странно, тебе не кажется, – сказала я, – с чего бы он вдруг стал таким недоступным?

– Да, – ответила Диана, – и нам нужно знать, что с ним происходит, прежде чем мы сформулируем план. Кто знает, быть может, он действительно изменился и хочет быть хорошим отцом. Может быть, в интересах Эллен было бы пригласить его обратно в твою жизнь. По крайней мере, он мог предложить финансовую поддержку.

Я усмехнулась. – Называй меня как хочешь, но я не представляю, как он может быть полезен Эллен. Он разбил твое сердце, потом мое и бесчисленное множество других, без сомнения. Я не хочу, чтобы он разбил сердце Эллен, как только почувствует себя загнанным в угол.

– Поверь мне, я знаю, – сказала Диана. – Но он биологический отец Эллен, и у тебя может не быть выбора.

Я встала, подошла к окну и уставилась в темноту. – Такое чувство, что всю свою жизнь я сражалась в одной битве за другое. Ничего не бывает легко, не так ли?

– Жизнь должна иметь предупреждающий ярлык, – ответила Диана. – Осторожно. Впереди взлеты и падения. Действуйте с особой осторожностью.

Внезапно мне в голову пришла мысль, и я повернулась лицом к Диане. – Рик когда–нибудь говорил тебе о своем брате?

Ее брови поползли вверх. – Нет. У Рика есть брат? Я жила с ним больше года, и он никогда мне этого не говорил. Он сказал, что был единственным ребенком.

– Брата зовут Джесси, – сказал ей я. – И он, вероятно, не сказал тебе об этом, потому что не гордился тем, что они не разговаривали друг с другом больше десяти лет. Рик никогда не говорил мне, почему, но я почти уверен, что в шкафу между ними есть какой–то темный и грязный скелет. Рик сказал, что Джесси живет здесь, на восточном побережье, но он не был уверен.

Диана встала. – Рик вырос в Коннектикуте. Я знаю это, и его родители все еще живут здесь. Его отец–дантист. Я встретила их однажды, когда они приехали в Лос–Анджелес в гости. Они никогда не упоминали другого сына.

Я наклонила голову. – Если Рик и Джесси отдалились друг от друга, как ты думаешь, может быть, Джесси захочет рассказать нам почему? Может быть, у него есть какая–то информация, которая была бы полезна.

Диана несколько раз моргнула. Вероятно, она все еще была в шоке от того, что у Рика есть брат, о котором она никогда не знала. – Это зависит от того, что произошло между ними и что за человек, Джесси. Если он наркоман или в тюрьме или что–то еще, он не будет заслуживать доверия.

– Как мы можем это выяснить?– спросила я. – Ты достаточно хорошо знаешь родителей Рика, чтобы связаться с ними?

– О нет, – ответила она. – Я бы не пошла по этому пути. Вероятно, они очень хотят помочь Рику получить опеку над своим единственным внуком. Кроме того, если они не сказали мне, что у них был еще один сын, когда я встретила их, они, вероятно, тоже отдалились от Джесси. Стыдно за него скорее всего.

Мы пристально посмотрели друг на друга.

– Давай поищем его в интернете, – предложила я.

Диана кивнула. – Великие умы думают одинаково.

Мы обе направились прямиком к компьютеру в кабинете.

Глава 28

На Facebook были десятки Джесси Фрейзеров. Хотя мы смогли немного сузить результаты, основываясь на приблизительном возрасте и местоположении. Было практически невозможно найти человека, которого мы искали. Мы даже не знали, был ли Джесси старше или моложе Рика.

В конце концов мы сдались и побрели спать. Однако мне было трудно заснуть, потому что что–то очень сильное заставляло меня найти этого человека. Я была уверена, что он нам как–то поможет и что мое будущее с Эллен зависит от того, найдем ли мы его.

Проснувшись на следующее утро после беспокойного сна без сновидений, я покормила Эллен на кухне и подождала, пока Диана спустится вниз, прежде чем отправиться на работу.

– Доброе утро, – сказала она, входя на кухню в черной юбке, блейзере и туфлях на каблуках. – Хорошо, что ты приготовила кофе. – Она налила себе чашку и поцеловала Эллен в макушку.