Текст книги "Цвет снов (ЛП)"

Автор книги: Джулиана Маклейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 11 страниц)

– Готова пойти поиграть? – спросила я, открывая заднюю дверь и высвобождая Эллен из сиденья.

Я перенесла ее через улицу и поставила на игровой площадке, где она заковыляла к красной горке.

Не сводя с нее глаз, я вытащила одеяло из сумки для подгузников и расстелила его на траве, затем пошла помочь ей подняться по ступенькам игрового комплекса. Она соскользнула с детской горки и закричала «еще!», когда побежала обратно к лестнице.

Мы были единственными людьми в парке, но тем не менее мы наслаждались собой. Это был прекрасный день, и я была благодарна – как всегда – за то, что была жива.

Через некоторое время мы сели на одеяло, и я открыла пакет с обедом. Эллен наслаждалась овсяными хлопьями и соком, а я откинулась на спинку стула и скрестила ноги, наблюдая, как она жует.

Время от времени я бросала взгляд на большой белый дом на другой стороне улицы и думала о том, как человек, который когда–то жил там, умер раньше своего времени. Теперь он ушел. Ушел из этого мира. Но как великодушно с его стороны было выбрать донорство органов, когда он был еще жив. Я бы не сидела здесь сегодня, если бы он не подписал эти бумаги. И где была бы Эллен? Не со мной. Она была бы где–то в другом месте. Скорее всего, с Дианой. Возможно, с Риком, если бы все было иначе.

В этот момент входная дверь дома открылась. Я села на корточки, когда из дома вышла женщина с маленьким ребенком. Она заперла за собой дверь.

Господи. Это была жена Александра, Одри? Ее ребенку на вид было года два–три. Девочка.

Мое сердце забилось быстрее, и я не знала, что делать, когда они пересекли улицу и направились к нам. Она знает, кто я? Неужели она каким–то образом почувствовала, как бьется сердце ее мужа на детской площадке через дорогу? Так вот почему она шла к нам?

Она не посмотрела на меня, и я смогла расслабиться. Она просто побежала к игровому сооружению с дочерью, которая поднялась по желтым прутьям и соскользнула вниз по большой, закрученной горки.

Эллен обернулась и увидела, что появился еще один ребенок, поэтому она бросила свою коробку с соком и заковыляла обратно к комплексу. У меня не было выбора, кроме как следовать за ней. Вскоре я уже приятно улыбалась матери.

– Привет, – сказала она. – Прекрасный день, не правда ли?

– Великолепный, – ответила я.

– Ваша дочь очаровательна, – сказала она. – Сколько ей лет?

– Тринадцать месяцев, – ответил я. А сколько вашей?

– Пару недель назад Венди исполнилось три года.

Я с трудом сглотнула. – Вашу дочь зовут Венди? – спросила я. – Какое замечательное имя.

– Спасибо. Я любила Питера Пэна, когда была ребенком. Я всегда хотела иметь дочь и назвать ее Венди. Вы живете недалеко отсюда?

– Нет, – ответила я. – Мы живем в Уолтеме. Мы просто проезжали мимо.

К этому времени Эллен старалась не отставать от дочери Одри, но ей нужна была помощь, поэтому я последовала за ней к большой горке.

– Ты хочешь спуститься вниз по этой горке? – спросила я. Она обняла меня за ногу. – Давай, мы сделаем это вместе. – Я села на самый верх. – Садись ко мне на колени.

Эллен забралась ко мне на колени, и мы соскользнули вниз по извилистой красной горке. Она засмеялась и сказала «еще!», когда мы достигли земли.

Я взяла ее за руку, и мы вместе обошли горку и поднялись обратно по ступенькам.

– Признаюсь, – сказала Одри, когда я вернулась и встала рядом с ней, – что мы пришли сюда только потому, что увидели вас двоих из нашего окна. На этой улице не так уж много детей – по крайней мере, не ровесников Венди. Она единственный ребенок в семье.

– Моя Эллен тоже единственная, – сказала я ей.

– О. Вы замужем? – спросила она.

Я молча кивнула. – Это случилось недавно, но мой муж сегодня работает. – Я выдержала паузу. – А вы?

Она посмотрела вниз и пнула траву носком кроссовки. – Да, но мой муж умер около года назад. Он был пожарным. Погиб на работе.

Я беспокойно заерзала. – Мне очень жаль это слышать.

Она кивнула. – Спасибо. Это был тяжелый год, но у нас все хорошо. С каждым днем становится все легче. Мне просто грустно думать, что Венди совсем не помнит своего отца. Она была такая маленькая, когда он умер.

Я смотрела, как девочки пытаются взобраться на детскую горку. – Ты бы удивилась, узнав, что они помнят. Даже если это просто подсознательная память.

– Надеюсь, – ответила она, – потому что он был действительно хорошим человеком. У него было доброе сердце, понимаешь?

Я сглотнула комок в горле. – Я в этом не сомневаюсь.

Сильный ветер дул над верхушками деревьев и шептал сквозь листву.

– А Венди любит персиковый йогурт? – спросила я. – У меня есть несколько штук в пакете для завтрака и несколько коробок сока. Не хотите присоединиться к нам?

– Звучит заманчиво, – ответила она. – Венди! Хочешь перекусить?

Прибежали две девочки, и мы все уселись на одеяло, чтобы насладиться солнцем.

Эпилог

В тот день, когда я встретил Одри Фицджеральд, я поняла, что такие совпадения делают наш мир замечательным местом для жизни.

Если это действительно... совпадения.

Лично я считаю, что некоторые вещи должны быть, и “совпадения” слишком небрежное слово для того, что происходит со многими из нас.

Целый час мы с Эллен играли в парке с Одри и ее дочерью. Потом мы попрощались, и я поехала домой в Уолтем, где меня ждал Джесси с ужином на столе.

Я рассказала ему о том, как провела день с женой моего донора органов. Когда он спросил, сказала ли я ей, кто я такая, я ответила, что нет. Я решила уважать ее уединение, и было маловероятно, что я когда–нибудь увижу ее снова.

Но как же она была мила и добра! Я решила ежедневно молиться за ее будущее счастье. Я надеялась и молилась, чтобы однажды она вновь обрела радость, как я обрела ее благодаря благословению второго шанса на жизнь, благодаря ее мужу.

Я проделала долгий путь. Я столкнулась со смертью и пробила свой путь назад к восстановлению, где я никогда не перестану ценить чудеса жизни и доброту человечества вокруг меня.

Какой же дар нам дается каждый день, когда мы встаем. Мир прекрасен, и разве не чудесно думать, что мечты могут привести нас в самые невероятные места?

Никогда не переставай верить в это. Всегда смотрите в будущее. И продолжайте мечтать.

***

История Одри Фицджеральд – Цвет Воспоминаний. Следующая история в серии.

Дорогой Читатель,

Большое вам спасибо за чтение «Цвета Снов», и я надеюсь, что вы наслаждаетесь этой серией до сих пор. Если вы начали с этой книги, вы можете вернуться к началу, где я расскажу историю Софи Дункан, автора, который появляется в этом романе, когда она говорит с Надей о предсмертных переживаниях и клеточной памяти. Эта книга называется «Цвет неба», и она дала мне вдохновение для дальнейших историй в этой серии.

Прочтите дальше для получения информации о других книгах, и если вы хотите получать уведомления о выпуске новых историй, пожалуйста, зарегистрируйтесь в моем списке рассылки на моем веб–сайте:

http://www.juliannemaclean.com

Там вы найдете информацию обо всех моих других книгах, блог, где я делюсь последними новостями и личными фотографиями, ежемесячной раздачей книг с автографами и “за книгой” лакомые кусочки о моих романах.

И, пожалуйста, следите за следующей книгой в этой серии – «Цвет памяти», где Надя будет продолжать задаваться вопросом о своем доноре, а Одри будет вынуждена иметь дело с информацией о своем покойном муже. То, что она узнает, покажется ей немыслимым в конце этой истории, когда она впервые встретила Надю на детской площадке.

Спасибо за чтение и хорошего Вам года!

Джулианна

P.S. Если вам интересно, что случилось с Бентли, собакой Джесси, я не забыла о нем, но я не смогла найти правильное место в книге, чтобы снова упомянуть о нем, поскольку история двигалась довольно быстро. Даже на этапе пересмотра я не знала, куда вставить обновление. Просто так вы знаете, на мой взгляд, Бентли прожил долгую и счастливую жизнь с Джесси и скончался в возрасте 15 лет. Я также ожидаю, что Надя и Джесси в конце концов получат свою собаку. Может быть, в следующей книге!

Бонусная сцена к «Цвет неба»

Кирк Дункан

Я всегда представлял себе, что мы с Софи в конце концов окажемся вместе, что где–то в будущем неожиданный поворот судьбы вернет нас друг к другу. Это было что–то, в чем я чувствовал себя нелепо уверенно, несмотря на то, что она вышла замуж за другого, и мы не видели друг друга почти двадцать лет.

Теперь я не уверен, что это когда–нибудь произойдет, потому что становится все труднее и труднее игнорировать возможность того, что Софи может никогда не проснуться из этой комы.

Я пытаюсь оставаться позитивным, но прошла неделя с момента аварии, и она не подавала никаких признаков жизни. Я прихожу сюда каждую ночь с тех пор, как услышал, что случилось – сижу рядом с ней, составляя ей компанию, чтобы ее сестра Джен могла пойти и немного поспать.

Я вспоминал с Софи старые времена и играл для нее на гитаре, надеясь как–то сообщить, что мы все хотим, чтобы она вернулась оттуда, где она есть. Честно говоря, я понятия не имею, каково ей, лежащей на больничной койке, заключенной в безразличном теле.

Слышит ли она мой голос, когда я говорю с ней? Чувствует ли она, когда я касаюсь ее руки или целую в лоб перед уходом?

Это было тяжело, если не сказать больше.

***

Я пошел в кафетерий, чтобы выпить чашку кофе, а когда вернулся, две медсестры тихо разговаривали в своей комнате. Пока я ждал снаружи, то, что они говорили, заставило меня задуматься, не витает ли моя голова в облаках.

– Как ты думаешь, сколько еще он будет навещать? – сказала одна медсестра другой.

– Даже не знаю. Он, конечно, предан. Особенно если учесть, что он не видел ее двадцать лет.

– Неужели? Я думала, что этот парень был ее бывшим мужем.

– Нет, он ее школьный возлюбленный. Бывший женился на молоденькой после того, как их дочь умерла. Я не думаю, что он вообще пришел бы навестить.

– Это ужасно. Вот придурок. Бедная женщина.

Я почувствовал, как внутри у меня все сжалось, и прислонился к стене.

На мгновение воцарилась тишина, но я услышал шорох простыней, а также то, как с одной стороны опустилась перекладина кровати. Вероятно, они меняли простыни, поэтому я продолжал ждать.

Одна из них тихо сказала: – Ты же не думаешь, что она специально въехала в озеро?

Я наклонился чуть ближе...

– Нет, – ответила другая. – В ту ночь было очень холодно, и один свидетель сказал, что она свернула, чтобы не задеть оленя. Они сказали, что это был несчастный случай.

Мимо прошел больничный работник, толкая тележку, полную сложенного белья. Скрипучие колеса заглушали разговор медсестер, поэтому мне пришлось напрячься, чтобы лучше слышать.

– В любом случае, на это душераздирающе смотреть, как этот бедный парень приходит сюда ночь за ночью. Это романтично и все такое, но я не знаю, как кто–то из них может надеяться. Она была мертва в течение сорока минут. Они должны понимать, что она никогда не проснется. Уж точно не через неделю. И даже если она это сделает, вероятно, у нее будет повреждение мозга.

– Тсс, – резко ответила другая. – Не будь негативной и не говори так при пациенте.

– Но она же в коме. Она меня не слышит.

– Мы этого не знаем. И помни, она должна быть бойцом, чтобы вернуться из мертвых так, как она это сделала. Я бы назвала это чудом, так что все возможно.

Я прислонился головой к стене, закрыл глаза и стал молиться, чтобы медсестра оказалась права. Мне нужно было, чтобы Софи проснулась, потому что было так много вещей, которые я хотел ей сказать – вещи, которые я держал в себе все эти годы, пока мы жили раздельно.

В основном, я хотел извиниться за то, как мы расстались в колледже, потому что это всегда было нашим решением остаться друзьями. Мы писали друг другу длинные письма и иногда звонили друг другу, но в глубине души мое эго было задето, потому что я никогда не хотел, чтобы мы расстались. Именно тогда я совершил ошибку, встретившись с другой девушкой. В конце концов, мне пришлось попросить Софи перестать писать и звонить, потому что моя новая подруга, Джоан, однажды вечером стояла у меня за плечом, слушая наш разговор, скрестив руки на груди, выглядя сердитой и ревнивой. Я был груб с Софи по телефону. Я сказал ей, что пришло время разорвать связь, и фактически повесил трубку, не дав ей договорить.

Я всегда сожалел об этом.

И Боже, бедная Джоан. Наши отношения были обречены с самого начала, потому что, несмотря на мои постоянные заверения, она знала, что Софи была самой большой любовью в моей жизни и всегда будет. Софи была той, кого я никогда не забуду...та, с которой я когда–нибудь воссоединюсь, в этой жизни или в следующей.

По крайней мере, теперь Джоан была счастлива с тем, кто по–настоящему любил ее. И она была беременна ребенком, которого всегда хотела, тем, что я никогда не был готов дать ей.

– Все получилось так, как и должно было быть, – любезно написала Джоан в недавнем электронном письме, когда сообщила мне свою новость: «они с Дином собираются пожениться». Она закончила словами: «Так всегда и должно было быть».

В то время я верил, что она и я должны двигаться дальше и, наконец, быть с нашими истинными родственными душами. Когда я прочитал эти слова, я почувствовал ликование и большую надежду, чем когда–либо за многие годы, особенно потому, что я только что узнал через социальные сети, что брак Софи тоже закончился. Я искренне верил, что судьба взмахнула своей волшебной палочкой, и нам суждено было вскоре встретиться снова.

И вот я стоял перед больничной палатой, где Софи боролась за свою жизнь, несмотря ни на что. Возможно, у меня никогда не будет шанса обнять ее и сказать то, что было заключено внутри меня в течение многих лет.

Почему я не связался с ней раньше?

Если бы я это сделал, возможно, она не поехала бы к своей сестре в такую предательскую ночь. Может быть, она была бы со мной, наслаждаясь ужином при свечах в каком–нибудь хорошем ресторане. В безопасности.

Наверное, я верил, что у меня есть все время на свете. Я подумал, что должен дать ей еще несколько месяцев, чтобы оплакать свою дочь и оправиться от распада брака. Я чувствовал, что ей может понадобиться немного времени, чтобы собрать свое сердце воедино, прежде чем я смогу снова появиться в ее жизни.

Идиот. А теперь посмотрите на нас. Софи может умереть, и у меня никогда не будет возможности сказать ей, что я никогда не нарушал обещания, которое дал ей, когда мне было семнадцать, что я буду любить ее вечно.

Одна из медсестер вышла из комнаты, увидела меня стоящим за дверью и остановилась как вкопанная.

– Эй, – сказал я, оттолкнувшись от стены и встретившись с ее испуганным взглядом.

– Она неловко махнула рукой. – Хм, теперь вы можете вернуться внутрь. Мы все закончили.

– Спасибо. – Я прошел мимо другой медсестры и понял, что она вовсе не медсестра, а молодой волонтер. Я кивнул ей в ответ, делая вид, что не слышал их разговора. Я был просто благодарен за их заботу и за то, что другая медсестра сказала о чудесах. Мне нужно было это услышать. Я надеялся, что это было правдой.

Вернувшись к постели Софи, я сел и взял ее за руку.

– Привет, – сказал я. – Я вернулся.

Какое–то время я наблюдал за ней, желая, чтобы она услышала мои слова, почувствовала мое присутствие рядом с собой и вернулась в мир живых, но она продолжала спать.

Итак, я сделал то, что делал каждый вечер, когда приходил навестить ее. Я взял гитару и начал играть песни, которые мы слушали в школе, и некоторые новые вещи, которые я написал за эти годы.

***

После того, как часы посещения заканчивались, я уходил домой и планировал несколько уроков для школы на следующий день, затем я доставал пиво из холодильника и включал телевизор.

Рухнув на диван, я машинально пролистал путеводитель и, наконец, остановился на баскетбольном матче в колледже, но я едва осознавал происходящее, потому что мои мысли были сосредоточены на прошлом. Все, что я мог делать, это сидеть и предаваться определенным воспоминаниям, которые играли в моей голове так же ярко, как если бы они произошли только вчера.

Я вспомнил, как в первый раз пригласил Софи танцевать в школьном спортзале в пятницу вечером, не обращая внимания на то, что она пошла на танцы с другим парнем. Я смело позвонил ей на следующий день, и мы говорили больше часа, затем мы встретились в общественном центре в городе и гуляли. Мы просто сошлись. После этого другой парень исчез. Больше о нем никто не упоминал.

Я вспомнил все те времена, когда мы тусовались в подвале у моих родителей, слушая пластинки и записывая друг для друга сборники на кассеты. У нас были эклектичные вкусы. Мы любили Foreigner, The Eagles, Билли Джоэл, Боб Сегер, Лайонела Ричи, «Аэросмит», «Дюран Дюран», Чикаго, Спрингстин...список продолжался. Мы могли бы перейти от моего личного исполнения Hotel California на моей гитаре к Софи, встающей и танцующей под the Go–Go's. Музыка восьмидесятых годов была саундтреком нашей молодой жизни, и я все еще думал о Софи, когда я слышал эти песни. Я скучал по ней каждый раз, когда «Woman» Джона Леннона появлялась на радио, потому что она играла, когда я поцеловал ее на ночь на переднем сиденье моей машины после нашего первого свидания.

В старших классах мы проводили все свободное время вместе, прогуливаясь по коридорам в обеденное время и передавая друг другу записки между уроками. Мы были страстно и отчаянно влюблены. В то время ни один из нас никогда бы не поверил–даже через миллион лет–что мы не будем вместе вечно.

Тот факт, что мы провели остаток наших жизней порознь, был для меня сейчас более чем трагичен, особенно в данных обстоятельствах. Я сдался слишком рано, когда она сказала мне, что хочет отдохнуть от наших отношений на расстоянии, когда она утверждала, что это “слишком сложно.” Я должен был подождать, прежде чем встречаться с другой девушкой, и я должен был позаботиться о том, чтобы мои отношения с Джоан не стали такими серьезными.

В ту ночь, после возвращения из больницы, я заснул на диване и увидел во сне Софи–на этот раз не те времена, которые мы проводили вместе в прошлом. В моем сне мы были старыми вместе в будущем. Между нами не было ничего, кроме любви, и мы были окружены внуками на лугу, полном ярких полевых цветов.

В этом было что–то волшебное. Это было похоже на рай.

***

На следующий день, ведя занятия, я не мог избавиться от тошнотворного чувства страха в животе. Неделя–это слишком много...слишком долго, чтобы быть в коме.

Часть меня боялась, что мой сон был пророческим, и что Софи умерла ночью, и именно поэтому я мечтал о нас вместе, наконец–то–не в этом мире, а на небесах.

Я должен был позвонить ее сестре Джен, чтобы спросить, все ли в порядке, но, конечно, если бы что–то изменилось, она бы позвонила мне.

И действительно, если Софи больше не было с нами, я не был готов услышать это. Я хотел еще один день, когда была бы еще надежда, даже если бы я прятал голову в песок.

В какой–то момент одна из моих учениц щелкнула пальцами перед моим лицом и сказала: – Вас вызывает Земля, мистер Дункан.

Я несколько раз моргнул.

– Можно мне воспользоваться туалетом?

– Можешь ли ты воспользоваться туалетом, – сказал я. – Конечно.

Затем я посмотрел на часы на стене. До конца занятия оставалось еще двадцать минут.

Когда, наконец, прозвенел звонок, я быстро собрал вещи и уехал на весь день, что не было моей обычной рутиной. Обычно я задерживался по крайней мере на час после занятия, чтобы проверить бумаги или подготовиться к завтрашним занятиям, или на случай, если студент захочет поговорить со мной о чем–то. Но в этот день я выскочил из школы и помчался домой, чтобы переодеться и пойти прямо в больницу, потому что я больше не мог этого выносить. Мои внутренности были натянуты туже, чем тетива лука. Я должен был увидеть Софи.

Когда я переступил порог дома, зазвонил телефон.

Часть меня не хотела отвечать на него. А что, если это плохие новости?

Другая часть меня не могла вынести этого ожидания. Я бросил сумку, быстро подошел к телефону, взял его и ответил: – Алло?

Мое сердце забилось как кувалда, когда я узнал голос Джен.

– Привет, Кирк, это я. Ты говоришь, запыхавшись. Надеюсь, я не застала тебя в неподходящее время.

Я закрыл глаза и глубоко вздохнул. – Вовсе нет, но тот факт, что ты звонишь мне, пугает меня до чертиков. Как у нее дела?

Джен замолчала.

Это была невыносимо долгая пауза–или, по крайней мере, мне так показалось, вероятно, потому, что мои вены наполнились страхом.

Я приготовился к худшему.

Наконец Джен ответила на вопрос. – Очень хорошо на самом деле. Поэтому я и звоню. Я подумала, что ты захочешь узнать... Она проснулась.

Проснулась?

Весь мир вокруг меня растворился. Я опустился на стул, стараясь говорить ровным голосом, и сказал Джен, что очень рад это слышать. Тогда я пообещал приехать, как только смогу.

Повесив трубку, я прижал ладони ко лбу, наклонился в кресле вперед и заплакал.