Текст книги "Плохо быть богатой"
Автор книги: Джудит Гулд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 36 страниц)
15
Пробиваясь к дому Вайяны, Олимпия окончательно уверилась, что участвует в каком-то невероятном массовом действе – то ли карнавале, то ли демонстрации. Квартал был забит полицейскими, а репортеры, перехватывая обрывки их переговоров, держали в напряжении местные студии и редакции газет. Почти все телевизионные каналы уже прислали на место происшествия свои команды, и на тротуарах возились операторы, устанавливая оборудование. Кое-кто из ведущих программ криминальных сообщений уже бойко рассказывал что-то перед камерами, зажав в руках микрофоны. Привычные толпы жадных до крови зевак, привлеченных на место происшествия суетой полицейских, как стервятники падалью, толклись поблизости. Атмосферу какого-то жуткого карнавала усиливали и жители окрестных домов, приклеившиеся носами к окнам, и выкрики находчивого торговца жареными каштанами и кренделями, сделавшего сегодня, похоже, неплохой бизнес.
Олимпия прокладывала себе путь сквозь толпу. Наткнувшись на желтые ленты, препятствующие проходу на место происшествия, она попросту нырнула под них.
Почти мгновенно кто-то быстро ухватил ее за руку.
– Давайте обратно, мадам, и оставайтесь по ту сторону, – строго предупредил ее одетый в форму полицейский. – И не пытайтесь пробраться обратно, иначе я вынужден буду вас арестовать.
– Вайяна… – Олимпия заняла прочную позицию, как бы вросла в землю, не собираясь уступать ни пяди завоеванного пространства, и лишь вертела головой, стараясь рассмотреть что-то на сером фасаде здания. Она все еще не могла поверить, что сообщение, переданное ей по телефону, и вправду подтвердится. Еще можно было как-то допустить, что убита другая девушка, но Вайяна… Нет, конечно же, они обознались, приняв кого-то за блистательную, в миллион долларов, красавицу с обложек модных журналов.
Да-да, именно так.
– Мадам, я прошу вас податься назад, – нахмурился полицейский.
– Я… Мне позвонили… что убита Вайяна… – пролепетала Олимпия.
– Что-что? – Стальная хватка стража законности чуть ослабла. – Что вы сказали?
Глубоко вздохнув, она повернулась и посмотрела ему прямо в глаза. Молоденький, красное обветренное лицо подчеркнуто серьезно от искреннего служебного рвения. Форменная фуражка сползла на затылок, словно велика ему на целый размер, от холодного воздуха изо рта вырывается пар.
– Меня зовут Олимпия Арпель, – заявила она. – Меня попросили приехать сюда, чтобы… опознать тело.
И, конечно же, убедиться, что это ошибка, хотелось ей добавить. Она ни на секунду не сомневается, что это не Вайяна, и вот сейчас убедится в этом собственными глазами.
Молодой полицейский окинул взором невысокую фигурку упакованной в твид женщины, всю состоявшую из углов и треугольников – даже там, где природой предусмотрены изгибы. Несмотря на морщинистое лицо, обрамленное длинными, стриженными „под пажа", чуть подогнутыми снизу волосами с седеющей челкой, женщина казалась безвозрастной. В удивительных глазах цвета морской волны светилась решимость. Решимость – и надежда.
– Хорошо, сейчас проверю. – Все еще не выпуская ее руки, лишь ослабив хватку, он подвел ее к двум другим полицейским.
– Все правильно, ее там ждут, – небрежно проговорил один, кивая куда-то в неопределенность. – Пусть проходит.
– Извините, мадам, – бросил молодой страж порядка, тут же выпуская ее руку. – Вы просто не поверите, сколько тут психов, рвущихся внутрь!
Понимающе кивнув, она повернулась и, втянув голову в плечи и слегка ссутулившись, быстро зашагала по направлению к дому. Ей еще дважды пришлось предъявлять документы: первый раз снаружи, а второй – уже под самой дверью Вайяны. Там ее имя и время прибытия занесли в журнал, в котором позднее будет отмечено и время ее ухода.
– Что случилось? – требовательно вымолвила она, быстро пройдя в квартиру. Оглядевшись по сторонам, Олимпия поняла, что основные события, похоже, сосредоточены в спальне, и, прежде чем кто-нибудь успел ее остановить, решительно направилась туда.
И тут же поняла, что это была ее большая ошибка.
Застыв на полпути, она потянулась рукой вверх, к горлу, не в силах сдержать негромкий хрип, рвущийся из груди. Нет, это невозможно!
Жуткое, изуродованное, изогнутое тело покрывали засохшие пятна крови. Эти пятна были повсюду – по всей комнате. Мощная струя, видимо, вырвавшись из артерии, достала даже до потолка, оставив на нем прерывистый след. Казалось, нет уголка, куда не достала бы кровь…
Бойня, здесь была бойня… Олимпия почувствовала, что близка к помешательству. Что же ты с ней сделал, беззвучно вопило все внутри. Неужели просто убить – этого мало? Нужно было превратить ее в отбивную, размолотить, исполосовать?
Накатившая внезапно горячая волна мутила сознание, эта адская комната поплыла у нее перед глазами, завертелась, подобно безумной карусели. Затем карусель эта внезапно остановилась, вновь вернув на первый план застывший кошмар спальни-бойни.
Олимпия прижала ладонь ко лбу. Худенькие плечи ее судорожно взметнулись, дыхание участилось, вырываясь наружу сдавленными стонами.
– О Боже, – прохрипела она и, повернувшись на сто восемьдесят градусов, заметалась в поисках ванной. – О Господи…
Когда она вернулась, полицейские усадили ее в гостиной на софу, выбрав место так, чтобы она не видела распахнутой двери в спальню. Напротив устроился сам инспектор Кочина с красным носом и белой щетиной на голове. Кармен Толедо безустанно расхаживала взад-вперед у окна, держа в одной руке телефонный аппарат, а в другой трубку.
– Поднимите все досье с подобными случаями, – приказала она кому-то на другом конце провода. – Да, именно. Все случаи резни. – Она с отвращением опустила трубку на рычаг. – Господи, этим людям каждое слово нужно повторять дважды!
Несмотря на открытые окна, в комнате было душно, и Кочина то и дело вытирал лоб и шею грязным платком.
Олимпия оставалась в какой-то параллельной, больной реальности. Человеческое существо не способно сотворить подобное с другим человеческим существом, вертелась в мозгу одна и та же мысль. Это просто немыслимо.
И все же это произошло.
Она потянулась за сигаретой, но руки так дрожали, что, прежде чем удалось вытащить из пачки одну сигарету, она сломала две другие. А потом никак не могла удержать в руках эту чертову зажигалку, чтобы пламя не колебалось. Здоровенный детектив, склонясь над столом, молча забрал зажигалку из ее рук и, щелкнув, поднес ей огонь.
Олимпия благодарно кивнула. Пристроившись на краешке софы и слегка склонившись вперед, она нервно затягивалась. Неунимавшаяся дрожь не оставляла ее, и пепел с сигареты падал ей на костюм, но Олимпия ничего не замечала.
– Нет ли у вас предположений, кто мог ее убить, мадам? – бесстрастно спросил Кочина.
Олимпия устремила невидящий взгляд куда-то поверх его головы, все еще не в силах произнести ни слова. Периферийным зрением она видела, как в комнату то входят, то снова выскальзывают из нее эксперты-криминалисты, в поисках хоть каких-то улик обследующие каждый квадратный сантиметр квартиры. Роются в личных вещах Вайяны. В ее записных книжках. Коробочке с тампонами. В кухонном мусоре. Эта жуткая смерть лишила девушку права на тайну, выставив на всеобщее обозрение всю ее жизнь.
– Пожалуйста, мадам, – вежливо настаивал Кочина. – Вам нужно собраться. Вы же хотите, чтобы мы нашли убийцу, правда?
– Да, – дрожащим голосом пробормотала Олимпия.
– Отлично. Значит, хотя бы в этом мы союзники. – Откинувшись назад, он небрежным движением руки распахнул черный блокнот и снял колпачок с шариковой ручки.
В течение следующих полутора часов он задавал ей вопросы, а она с усталым смирением отвечала ему бесстрастным голосом.
Нет, она представления не имеет, кто мог убить Вайяну Фэрроу.
Да, у Вайяны была назначена встреча.
Нет, насколько ей известно, у нее не было постоянного дружка. Когда-то она встречалась с отпрыском одной династии винокуров, но этот роман угас, не успев разгореться.
Нет, она не думает, что у Вайяны могли быть проблемы с поклонниками.
Да, она была очень известна.
Нет, Вайяна никогда не говорила о том, что ей кто-то угрожает.
Да, уже почти два года она работала исключительно на агентство „Олимпия моделс".
Кочина внимательно слушал ее и записывал в блокнот все ответы, которые Олимпия выдавливала из себя.
– Не поговаривала ли Вайяна Фэрроу о том, чтобы покинуть ваше агентство и подписать контракт с другим? – Последний вопрос обрушился на нее как гром среди ясного неба.
Словно очнувшись, Олимпия судорожно дернула головой и остро взглянула на него. Седая челка ее взметнулась вверх, а пробудившееся сознание, как бы отключив автопилот, принялось анализировать услышанное.
– Вы хотите сказать, инспектор, что подозреваете меня? – не веря своим ушам, спросила Олимпия.
Кочина задумчиво потеребил губу.
– Бывает, что убийства совершают и по менее серьезным поводам, – невозмутимо заметил он. – Хотя тут, похоже, убийца мужчина.
– Ну хоть на этом спасибо, – съязвила Олимпия. Не допуская даже мысли о том, что на нее может пасть подозрение, она все же почувствовала, как с плеч у нее словно гора свалилась.
– За что же? – Не поднимая головы, склоненной над блокнотом, инспектор метнул на нее пристальный взгляд. Глаза его смотрели на Олимпию с обманчивой невинностью.
– За что? – переспросила она. – Да просто за то, что сняли с меня подозрение, черт возьми. Вот за что.
Он промолчал.
– Разве не так? – в голосе ее звенела надежда.
В глазах Кочины вспыхнули невиннейшие огоньки.
– Бывает, что люди приглашают наемных убийц. Она опять воинственно уперлась в него взглядом.
– Вы никак не можете успокоиться, правда?
– Не раньше, чем поймаю этого убийцу-маньяка, – как бы закончил ее фразу Кочина. В светлых глазах его вдруг зазияла бездна, из глубин которой исходила, пронзая насквозь, неведомая таинственная сила. – Не совершите ошибки, мисс Арпель. Меня не волнует, чье самолюбие я задену ради того, чтобы добиться результата.
В его мягкой улыбке не было и намека на добродушие.
Теперь Олимпия смотрела на него совсем другими глазами, озаренная догадкой: эти жестокость и упрямство напомнили ей безжалостный паровой каток, начавший свое безостановочное движение вниз с горы и готовый снести на своем пути любые препятствия. Только сейчас она по-настоящему начала понимать его. Какое счастье, что она непричастна к убийству! Не хотелось бы, чтобы такой пустился по твоему следу.
Когда она опять заговорила, голос ее звучал уже более спокойно, в нем слышались нотки пусть скупого, но уважения:
– Я рада что вы занимаетесь этим делом, инспектор. Если он ее и расслышал, то виду не подал.
– Сколько вы получили комиссионных по контрактам Вайяны Фэрроу за этот год?
Очередная стремительная атака Кочины снова выбила Олимпию из равновесия.
– Сто – сто двадцать тысяч – Она устало пожала плечами. – Что-то в этом роде. Для того чтобы назвать точную сумму, мне нужно проверить отчеты.
Он опять что-то черкнул в блокноте.
– Возможно, нам придется провести проверку в вашем офисе, чтобы подтвердить сказанное вами, так что подготовьте документы.
Последняя фраза Кочины напомнила Олимпии, что она как-никак глава фирмы, вернув ей силы и уверенность. Она решительно выпрямилась.
– Послушайте, – отчеканила она требовательно, – как долго это будет продолжаться? Уже поздно, а у меня еще масса срочных дел.
– Вы хотите сказать, мисс Арпель, что важнее ваши дела, чем поиски мясника, превратившего в отбивную молодую женщину?
– Нет, я не хочу этого сказать! – резко ответила она. – И не старайтесь перевернуть мои слова по-своему. – Затем добавила уже более спокойно: – Надеюсь, следствию не слишком помешает, если я сделаю несколько срочных звонков? А потом мы продолжим нашу беседу. Кстати, заметьте: Вайяна должна была сняться для рекламы косметики, и теперь мне необходимо как можно быстрее найти ей замену. Если я этого не сделаю, то потеряю крупнейший заказ. – Она ядовито поджала губы: – Надеюсь, вы понимаете, что рекламные агентства и их заказчики плевать хотели на такие мелкие несуразности, как смерть.
Она поднялась, еще не окончив последней фразы, и застыла, слегка косолапя ноги, уперев руки в бока и вопросительно поглядывая на Кочину сверху вниз. Слегка сутулые пять минут назад плечи ее распрямились, придав ей обычный несколько вызывающий вид. Казалось, Олимпия уже полностью забыла о пережитом ею шоке и горела нетерпением как можно скорее вернуться к своим делам. Что ж, живые нужны живым.
– Ну? – повторила она вопросительно. – Могу я позвонить, или этим правом пользуются лишь по предъявлении обвинения?
– Да ладно, – вздохнул инспектор, неопределенно взмахнув рукой. – Идите звоните. С телефона отпечатки пальцев уже сняты, но больше ни к чему ни прикасайтесь.
Олимпия, поджав губы, прошагала к небольшому сосновому столику с телефоном, стоявшему между двумя выходящими на юг окнами. День близился к концу, и за окном серый дневной свет быстро уступал место зимним сиреневым сумеркам. Олимпия набрала номер.
Сначала нужно позвонить Берни Финку, чье рекламное агентство „Финк, Сэндз и Сэндерс" получило заказ на рекламу продукции фирмы „Мистик косметикс". Как бы они к этому ни отнеслись, она вынуждена сообщить, что Вайяна, вокруг которой и должна вестись основная кампания, уже никогда не сможет явиться на съемки. Лучше уж пусть узнают об этом сегодня и от нее, чем из вечерних газет.
Ответная реакция на это известие Олимпию не удивила. Именно взрыва она и ждала.
– Послушай, Берни, – мягко проговорила она, когда он наконец выдохся и позволил ей вставить слово, – а что ты скажешь, если эти съемки провести с Джерри Холл?
Она прислушалась к угрожающему молчанию на другом конце провода: Берни переводил дух, готовясь к очередному взрыву.
– Ну-ка, повтори еще раз, – тихо попросил он.
– В чем дело, Берни? – Олимпия возвысила голос. – Что, связь плоха? Или у тебя проблемы со слухом?
– По-моему, ты сказала: Джерри Холл?
– Именно. Ну так что? Согласен?
– На Вайяну я полагаюсь, как на себя, Олимпия. Где она? Я могу поговорить с ней?
– Нет, поговорить с ней тебе не удастся. – Олимпия мудро отнесла трубку подальше от уха: его разъяренные вопли были слышны и на середине комнаты.
– Олимпия! – рычал Берни. – Что, черт тебя подери, ты несешь? Опять крутишь вокруг до около? Я этого не люблю, ты же знаешь!
– Послушай меня секундочку, – тоже почти срываясь на крик, выпалила Олимпия. – У меня есть новенькая, и она запросто заткнет за пояс даже Джерри, поэтому я о ней и говорю. Девочка загляденье, конфетка, глаз не отвести… И совершенно не похожа на тех, кого ты видел раньше. Эдакая экзотическая помесь из Паулины Порижковой, Синди Кроуфорд и Джерри Холл…
Повесив спустя пару минут трубку, Олимпия облегченно вздохнула. Двадцать три года торговли самой прекрасной в мире женской плотью что-то да значат! Не прошло и пяти минут, а она уже почти вскружила голову Берни Финку, просто описав Шир… нет, Билли Дон, которую тот и в глаза не видел. Остальное уже в руках самой девушки, а тут беспокоиться не о чем. Красота Билли Дон в поддержке не нуждается, она сама себе реклама, не хуже той, которая помогает продать миллионы карандашей для глаз или флаконов шампуня. Олимпия это нутром чуяла, хотя и не смогла бы объяснить, почему. Знала, и все тут.
Уже спокойно и уверенно извлекая из пачки сигарету, она набрала номер студии Альфредо Тоскани.
– Это Олимпия Арпель, – сообщила она, выпуская к потолку клубы дыма. – Мне нужно поговорить с Билли Дон. Позовите ее, хорошо?
К трубке подошел сам Альфредо.
– Олимпия, лапа, – Альфредо не любил лишних слов, – я же сказал тебе, что пробы будут готовы не раньше шести – шести тридцати…
– Я звоню по другому поводу, Альфредо. Мне нужно обсудить кое-что с Билли Дон.
– Она ушла из студии не так давно.
– Ушла? – Олимпия потрясенно умолкла.
– Да. Пантера сказала мне, что малышка ускользнула с полчаса назад…
– Спасибо, Эл, – запинающимся голосом проговорила Олимпия, опуская трубку на рычаг и устремляя взор в бесконечность. Необходимо срочно связаться с Ширли… с Билли Дон. Любой ценой ее необходимо доставить в студию Берни Финка в понедельник утром… А сейчас уже… она взглянула на часы и устало прикрыла глаза, – начало шестого, пятница, вечер.
Куда же исчезла эта девчонка?
16
Когда Ширли вышла из метро на Астор-плейс, солнце уже село. После душного, переполненного людьми вагона и запаха мочи на платформе вечерний воздух на улице показался ей особенно чистым и свежим. Купер Юнион огромным каменным островом раскинулся перед ней на фоне багряных сумерек. Ожидая, пока светофор на 3-й авеню сменится на зеленый, четыре юнца щелкали пальцами в такт хриплым звукам транзисторного приемника. Маленькая девочка, крепко уцепившись за руку матери, застенчиво улыбнулась Ширли и тут же быстро спряталась за материнскую юбку. Потом опять весело взглянула на нее из-за растопыренных пальчиков и снова спряталась.
Улыбнувшись в ответ, Ширли шутливо погрозила ей пальцем. Располагающая невинность ребенка моментально согрела ее, отвлекая от мыслей о Змее и о том, что могло ожидать ее дома.
Наконец загорелся зеленый, и Ширли рванулась вперед, поглядывая через плечо, что происходит у нее за спиной. Малышка, не выпуская рук матери, важно топала через дорогу, похожая на переваливающегося из стороны в сторону медвежонка. Ширли услышала звонкий смех девочки, и тут же его перекрыл резкий, строгий голос матери, обрезав, словно ножом. Сердце девушки сжалось: она снова вспомнила о Змее… Она была уже неподалеку от их логова, еще пару кварталов – и она на месте.
Ускорив шаги, она почти бегом припустилась по потрескавшейся бетонной мостовой и, чем ближе подходила к дому, тем мрачнее казалось ей окружающее. В грязных окнах виднелись голые, без абажуров, лампы, свет которых пробивался сквозь жидкие занавески. Отбросы вываливались через острые края мусоросборников, а затем их растаскивали по всей округе роющиеся в помойке пропойцы, бездомные или порывы ветра.
Там, на верхнем Ист-Энде, было так чисто! Сейчас дом, в котором располагался офис Олимпии, казался Ширли частью земного рая. А Мюррей-Хилл, где обустроился Альфредо Тоскани… Ухоженный, сверкающий чистотой, с садиком у входа, аккуратно выложенными песчаными дорожками и свежевыкрашенными скамейками. Как будто они принадлежали иной галактике.
В непосредственной близости от логова Воинов Сатаны мрачные строения превратились в откровенные трущобы, скорее напоминающие Дрезден после бомбардировки, чем Нью-Йорк восьмидесятых годов. Как всегда, перед входом застыли бесконечные ряды сверкающих сталью и хромом мотоциклов – на добрую четверть миллиона долларов, не меньше.
Ширли вздрогнула и зябко пожала плечами. По сравнению с серединой дня температура значительно упала, но причина была не в этом: огромное хромированное чудище Змея, лихо брошенное у стоянки, бросалось в глаза даже издали. Значит, Змей дома, поджидает ее… Слабая надежда на то, что все пройдет незамеченным, оборвалась…
Ширли едва отворила входную дверь, как ее оглушил грохот группы „Роллинг Стоунз", рвущийся из стереопроигрывателя откуда-то сверху. Она тихо прикрыла за собой дверь. После пронизывающего ветра воздух внутри здания показался ей жарким и душным. На лестнице было темно, и в нос ударял резкий смрад подгоревшей еды и несвежего пива. Под ногой что-то мягко хрустнуло. Взглянув вниз, Ширли с отвращением отшвырнула в сторону пустую банку из-под „будвайзера".
Сделав еще пару шагов вперед, она едва не упала, споткнувшись об одурманенного наркотиками „троглодита" с гладко зачесанными назад масляными волосами, свалившегося замертво у подножия лестницы. Широко раскрытый рот обнажал наполовину голые десны – результат боевых действий и выяснения отношений.
Подавив в себе отвращение, Ширли переступила через него и побежала вверх по лестнице. На площадке перед вторым этажом звуки „Роллинг Стоунз" достигли уже такой силы, что, казалось, от этого грохота вибрируют ступеньки. Пьяные голоса и резкие всплески хохота рвались из-за закрытой двери – судя по всему, там тусовались „троглодиты", накачанные „дурью" вперемешку с пивом.
Ширли развернулась и бросилась вдоль длинного узкого коридора, покрытого таким старым и потрепанным линолеумом, что сквозь него просвечивали половицы. У входа в комнату, которую они занимали со Змеем, она на мгновение застыла в нерешительности. Глубоко вздохнув и собравшись с духом, Ширли изобразила на лице легкую улыбку.
– Змей? – позвала она нерешительно, поворачивая ручку и открывая дверь в комнату. – Малыш?
Не успев сделать и шага в глубь комнаты, она застыла на пороге. Откуда-то от окна донесся легкий смех. Ширли недоуменно огляделась, улыбка, словно приклеенная, не сходила с ее лица. Она не хотела верить своим глазам. Змей, полностью одетый, развалился на постели, закинув руки за голову с отрешенным видом, Ширли тут же поняла, в чем дело. Какая-то девушка, совершенно голая, лицо которой скрывал густой занавес длинных черных волос, склонилась над ним, стоя на коленях.
Опустив лицо еще ниже, так что волосы почти полностью скрыли Змея, она уткнула голову ему в колени и медленно, ритмично принялась покачиваться взад-вперед.
Ширли резко отвернулась, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота. По дороге домой она рисовала себе картины одна ужасней другой о том, что могло ожидать ее дома, но эта… А она-то думала!.. К горлу подступил комок, она едва сдерживала слезы… Она ведь считала себя „старушкой Змея…" Его мышкой-норушкой, подружкой, женой… И что оказалось? Все совершенно не так. Или будет не так, это уж очевидно.
Змей заметил ее присутствие не сразу. Прошло несколько минут, прежде чем он, грубо отшвырнув в сторону голую девицу, резко сел на постели. Мрачная сосредоточенность сменилась плещущей через край яростью. Метнув в нее через комнату разъяренный взгляд, Змей прорычал:
– А ну, поди сюда, сука… – Огромные кольца на его руке сверкнули холодным серебряным блеском.
Закрыв глаза, Ширли поплотнее обхватила себя руками. От шока она не могла двинуться с места.
– Ты сдвинешь задницу, или мне встать?
Она все еще не могла шевельнуться. Просто была не в силах оторвать ногу от пола. За сегодняшний день с ней произошло столько событий, самых неожиданных, что переварить их все за такое короткое время было невозможно. И теперь еще эта последняя капля… Нет, это уже сверх всяких сил!
Ширли не успела еще сообразить, что к чему, как рядом с ней громыхнул, шлепнувшись на пол, огромный ботинок. Змей одним прыжком оказался рядом с ней, громадная рука с силой сжала ее запястье, и четыре толстых пальца больно, едва не до кости, впились в кожу.
– Значит, опять где-то шлялась… – зло прошипел он. – В чем дело? Дома для тебя дерьмом пахнет? – Железная хватка стала еще жестче.
Она смотрела на него полными боли глазами.
– Мне больно, Змей… – тихо проговорила она.
– Не-ет, это еще не больно… Это еще только начало… – Он усмехнулся, и его лицо приобрело звериное выражение. – А ну, двигайся! – Забыв застегнуть штаны, он потащил ее за собой из комнаты в коридор.
– Пожалуйста, Змей… – взмолилась Ширли. – Дай мне все объяснить…
– Ну нет, сучка, – резко оборвал ее Змей. – Теперь моя очередь объяснять. Я нашел себе другую „старушку", доходит? А ты… Ты теперь просто подстилка для всех. Тебя может трахать любой в этой банде. Что, клевый я приготовил им подарок? Тогда пусть снимут пенку… Усекла, о чем я?
