Текст книги "Плохо быть богатой"
Автор книги: Джудит Гулд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 36 страниц)
36
Казалось, само воплощение ужаса и ненависти с грохотом мчалось по 2-й улице. На перекрестке с 14-й он попал на красный, но это не остановило его.
Не обращая внимания на светофор и не снижая скорости, Змей просто резко повернул свой ревущий „харлей" направо и поехал по 14-й на запад. Для Воинов Сатаны не существует ни закона, ни порядка – только превосходство белых.
Теперь он двигался медленнее. Обдавая его горячим воздухом, мимо проносились машины. Плевать. Он не торопится. Эти несчастные засранцы в своих консервных банках обгоняют! Подумаешь! От него не убудет. Стоит только прибавить газу, и все они будут сзади.
Зная это, получаешь особое удовольствие от медленной езды. Из улицы слева вывернула машина, набитая подростками, и поехала вровень с ним; внутри оглушительно гремела музыка.
Змей взглянул на них и усмехнулся. Девчонка на заднем сиденье привлекла его внимание, и он тут же сально чмокнул губами, как будто целуя ее.
Всем своим видом показывая, что не принимает этого, она состроила обиженную гримаску и, презрительно подняв подбородок, отвернула хорошенькое личико.
– Ах ты, сучка, – пробормотал Змей, махнув ей рукой. Машина прибавила скорости и ушла вперед. – Значит, хочешь покрасоваться, трахальщик несчастный? Так, да? – Змей расхохотался. – Посмотрим, что ты скажешь на это, очко в заднице! – Он крутнул газ и открыл дроссель. Огромный мотоцикл с легкостью обогнал машину, ветер резанул по глазам, и мгновенная скорость наполнила Змея злобной радостью.
Он оглянулся: внимание сидевших в машине было приковано к нему.
Включив первую скорость, он снова поехал медленно. Затем, за несколько секунд до того, как машина поровнялась с ним, он полностью открыл дроссель и сделал „колесико".
Эффект был потрясающий: переднее колесо „харлея", оторвавшись от асфальта, повисло в воздухе под немыслимым углом. Пересекая Университетскую площадь, Змей проехал так добрых полквартала, прежде чем – легко и плавно – опустил его на землю.
Изящно, без дураков.
Водитель машины, разозлившись, что его обставили, резко, взвизгнув шинами, свернул вправо на 5-ю авеню, и машина исчезла.
Громко расхохотавшись, Змей вытянул ноги в старых грубых ботинках и поставил их на специально сделанные подставки.
На 6-й авеню ему пришлось сбавить скорость. Желтый впереди уже переключался на красный, и вся вереница автомобилей постепенно останавливалась.
Вдруг он прищурился, и его желто-карие глаза засветились предвкушением удовольствия.
Чуть впереди, сразу за перекрестком, он заметил ярко-красный „феррари", сверкающий, как только что вымытое яблоко.
Он уже чувствовал, как внутри нарастает возбуждение. „Что мы имеем? Кто-то вообразил, что он очень крутой!" Губы Змея растянулись в кривой усмешке: он предчувствовал игру. Он уже соскучился по хорошей гонке на измор.
А по своему опыту Змей знал, что в дорогой спортивной машине он наверняка увидит хорошенькую телку, уютно устроившуюся рядом с водителем.
Заодно можно показать ей, как ездят настоящие мужчины.
Билли Дон застыла в ту же секунду, как только услышала разрывающий воздух рев – так мог реветь только „харлей-дэвидсон". Невольно она схватила руку Дункана, через рукав он даже почувствовал ее ногти. Затем свет от передней фары проник сквозь заднее стекло в салон, осветив его, словно прожектором, и ушел в сторону.
Как только мотоцикл поравнялся с передней пассажирской дверцей, рев перешел в глухое угрожающее ворчание.
Дункан почувствовал, что ей страшно.
– Все в порядке, Билли. – Но это ее не успокоило. Даже не глядя в окно, она знала, чей это мотоцикл. За те годы, что она подружкой Змея ездила на заднем сиденье, она изучила каждый звук его машины так же хорошо, как давнишние обитатели старого дома каждый его скрип и шорох.
Из груди ее вырвался стон.
– Док, это он! Я знаю! Ради Бога, Док…
– Дорогая, это всего лишь мотоцикл. – Это его мотоцикл!
– Она вздрагивала всякий раз, когда рев „харлея" оглушающе усиливался и стихал, вновь усиливался и стихал. Это было как направленная стрельба, он выжидал, делая разведку и бросая вызов – вызов к изматывающей гонке.
Дункану пришлось кричать, чтобы Билли его услышала.
– Дорогая, может быть, вы просто… В этот момент рев стих – двигатель работал лишь на холостых оборотах, – и внезапно раздался стук в окно.
Билли вскрикнула.
Пальцы вновь забарабанили по стеклу. Будто повинуясь собственному желанию, Билли медленно повернула голову.
От страха она раскрыла рот.
Как хорошо она знала это огромное первобытное чудовище, обросшее длинными, грязными, черными волосами, со спутанной бородой, эти искривленные в безжалостной усмешке губы. Как хорошо – слишком хорошо – она помнила золотые серьги в ухе и ноздре, металлический блеск этих отвратительных заколок, крестов и свастик и эти огромные кулаки, торчащие из-под грубой ткани куртки.
Какое-то мгновение они смотрели друг на друга через отделявшее их тонкое стекло: Билли Дон – в ужасе, Змей – раскрыв от удивления рот.
– Шерл?
Она видела, как его губы беззвучно произнесли ее настоящее имя; затем взгляд бегающих злобных с желтоватым отливом глаз застыл и словно пронзил ее насквозь. Да, он вспомнил, как она убежала из притона, вспомнил, как Олимпия бесстрашно бросилась спасать ее, больше того – он вспомнил, как эта женщина, остановив жуткое надругательство и одурачив их всех, улизнула вместе с их добычей.
От ужаса у Билли все сжалось внутри. Она знала: единственное, чего не мог пережить Воин Сатаны, – если кто-то оказывался сильнее. А то, что этим человеком стала женщина, было непростительно вдвойне. Втройне. Должно последовать наказание… Какое?
Она даже боялась подумать об этом. Удивление Змея мгновенно сменилось бешеной яростью. Он дернул за ручку дверцы – она оказалась запертой. Слава Богу.
Но разве это остановит его? Наоборот – подхлестнет.
Он начал колотить кулаком по стеклу, оно задрожало, но выдержало.
Он ударил опять, на этот раз сильнее, всеми четырьмя пальцами в металлических кольцах, выпирающих из-под водительских полуперчаток, – они служили еще и кастетом.
Раздался звук, похожий на выстрел, и полимеризованное стекло, словно матовый лед, покрылось сеткой трещин.
– Док! – пронзительно закричала Билли, закрывая голову руками. – Делайте что-нибудь! Поехали быстрее!
Та отчаянная настойчивость, которую Дункан Купер услышал в ее голосе, словно заставила сработать какое-то внутреннее реле. Рядом сидел уже не спокойный, всегда готовый утешить хирург, казалось, все автогонщики мира соединились в одном человеке. Не обращая внимания на поток рванувшихся слева к перекрестку машин, он включил первую передачу и до конца нажал газ. Колеса с усиленными протекторами вгрызлись в асфальт, машину коротко дернуло, и, взвизгнув шинами, она рванулась вперед. Быстро крутнув руль сначала влево, потом вправо, он погнал „феррари" наперерез приближающемуся потоку и, заметив небольшое пространство между двумя автомобилями, буквально проскочил между ними.
Загудели сигналы, сзади завизжали тормоза, и через секунду раздался удар столкнувшихся машин.
Но Дункан не мог остановиться из-за вызванной им аварии: этот сумасшедший маньяк готов был вломиться в машину и утащить Билли в какой-то мерзкий притон. Резко свернув вправо на 6-ю авеню, он переключился с первой сразу на четвертую.
Взревел двигатель, и машина стремительно умчалась вперед. Не обращая внимания на красный свет и объезжая основные городские магистрали, они пулей неслись из центра.
„Змей всегда будет преследовать меня! – думала Билли, глядя перед собой остановившимися от ужаса глазами. – Я никогда не буду чувствовать себя в безопасности! Пока он жив – никогда".
Взглянув в зеркальце, Дункан заметил, что дальний свет от фары мотоцикла сзади быстро приближается. Он сжал зубы. Черт! Все усилия были напрасны. Змей висел у него на хвосте.
Гонка продолжалась.
37
Дункан вел машину, все время поглядывая в зеркальце. Пытаясь оторваться, он заметил, что дрожащее отражение фары мотоцикла тут же начинало увеличиваться. Даже уменьшенное, оно ударяло в глаза слепящей вспышкой. А „феррари" делал, слава Богу, почти 140 километров в час!
Черт! С какой же скоростью тогда шел „харлей"? Впереди была 28-я улица. Магазины цветочных оптовиков уже закрылись, пышное буйство пальмовых и фикусовых деревьев покинуло улицу и надежно заперто под замком. Днем эти тротуары были похожи на настоящий тропический лес, а боковые торговые улицы представляли собой гигантскую транспортную пробку; теперь они были пусты и безлюдны. Мрачные, призрачные, темные.
Сейчас Дункан больше полагался на инстинкт, чем на логическое мышление, и инстинкт подсказывал ему свернуть.
– Держись, – угрюмо бросил он, поворачивая руль и одновременно так резко переключившись на более низкую передачу, что „феррари" занесло на два ряда. Машина встала под углом поперек 6-й авеню, развернувшись к 29-й улице.
Не теряя ни секунды и мгновенно переключив скорость, Дункан до отказа, до пола выжал газ. Визжа шинами и оставив позади себя облако синего дыма и запах паленой резины, „феррари" ракетой рванулся через город по 29-й.
Билли прижало к спинке, как при взлете. Через минуту она обернулась и взглянула назад.
Крик застрял в горле: огромный „харлей" Змея выворачивал из-за угла.
Он почти догнал их! У них не было никаких шансов уйти от него, по крайней мере, в городе, где, несмотря на всю мощность „феррари", маневренность мотоцикла оказывалась большим преимуществом.
– Док…
– Вижу. Откиньтесь на спинку и держитесь.
Она уперлась обеими руками в панель, но не смогла удержаться, когда на перекрестке с 7-й авеню он резко повернул влево. Это больше походило на воздушную болтанку, чем на езду.
Они промчались в сторону центра три коротких квартала и затем резко свернули на 26-ю улицу.
Серьезная ошибка.
– Проклятие! – Дункану пришлось сбавить скорость. Впереди перед красным огнем светофора вплотную друг к другу замерли легковая машина и фургон. – Мы застряли.
И в этот самый момент, словно в подтверждение его слов, Змей промчался с водительской стороны „феррари", удерживая „харлей" только левой рукой. Подняв правую, он размахивал тяжелой цепью.
Билли закрыла лицо руками, Дункан как раз переключил скорость. Стиснув зубы, он резко подал машину назад.
„Феррари" буквально отпрыгнула. Цепь, направленная в лобовое стекло, со скрежетом обрушилась на капот. От удара металла о металл темноту прорезал сноп искр. Змей был уже впереди, рев двигателя стал тише, и по заднему стоп-сигналу они увидели, что он тормозит.
Оправившись от шока, Билли отняла от лица руки и наклонилась вперед, чтобы рассмотреть в тусклом свете, что же произошло.
– Боже, ваша машина!
Шелковистые волосы упали на плечи и скрыли ее от Дункана.
– Это я виновата, – тихо произнесла она, поворачиваясь к нему побелевшим испуганным лицом. – Простите.
– Пригнитесь и сидите тихо, – мрачно ответил Дункан, стараясь задним ходом быстрее вернуться на 7-ю улицу. Так он надеялся уйти от Змея, но, словно сговорившись с их преследователем, два такси повернули туда же, и он оказался запертым.
Хода не было, и ему пришлось тормозить.
Положение становилось серьезным. Очень серьезным. В ярости он стиснул зубы. Они с Билли попали в ловушку. Между ним и стоящими впереди автомобилями было не больше трех метров свободного пространства, сзади – ни сантиметра. В отчаянии он снова включил первую передачу. Это все, что он успел сделать: в следующий момент ему пришлось заслониться от слепящего света.
Прямо на него – в лоб – слепя фарой, летел „харлей"
– Док! – Рука Билли вцепилась в плечо Дункана.
– Он не сделает этого, – сказал он увереннее, чем чувствовал.
И в ту же секунду, когда они приготовились к неизбежному столкновению, Змей, свернув чуть в сторону, с ревом пронесся мимо. Удар цепи разбил треснувшее боковое стекло, посыпавшееся прямо на девушку.
Билли вскрикнула – не столько от страха, сколько от охвативший ее ярости.
– Вы не ранены? – первое, что спросил Дункан.
– Я… Кажется, нет. – Она с остервенением вытаскивала из волос кусочки стекла, затем тряхнула головой.
– Цепь прошла мимо.
– Слава Богу! – произнес он, переводя дыхание. Услышав резкий визг тормозов, они разом обернулись. Змей остановился и уже разворачивал машину для следующего удара.
– Гос-споди, – прошептал Дункан, не веря глазам.
– Неужели этого мало?
Снова взревел двигатель, и Змей помчался на них сзади, размахивая цепью. На этот раз она обрушилась на крышу.
Машина содрогнулась от мощного удара. Звук был такой, словно на нее наступил великан в кованых ботинках.
– Эта горилла убьет нас! – выдохнула Билли. Лицо Дункана стало жестоким.
– Нет, не убьет, – сказал он, стиснув зубы, когда Змей снова разворачивал машину, готовясь к очередной атаке.
Теперь Дункан Купер готов был драться, невзирая ни на что. Он не будет ждать зеленого света, как загнанная дичь; и прежде всего он больше не позволит этому троглодиту так издеваться над Билли, над собой, над своей дорогой машиной. Довольно.
Нажав на газ и вывернув руль, Дункан резко послал „феррари" влево и, сигналя, с разгону преодолел бортики и поехал по тротуару. По ходу он правым крылом сбил и опрокинул контейнер с мусором. Чуть впереди, вокруг уличного торговца игрушками, в наступившей темноте столпились несколько пешеходов. Едва оказавшись в свете фар „феррари", они мгновенно разбежались. На месте остался лишь торговец. Стоя за шатким столиком, он буквально распластался по грязной стене.
Машина врезалась в стол, отшвырнув его в сторону. Взлетевшие на воздух игрушки посыпались на асфальт.
Съехав с бордюра, Дункан влился в поток машин, двигавшихся вверх по 6-й авеню, и стал перестраиваться в крайний правый ряд.
Обернувшись, Билли увидела, как на проезжую часть выскочил торговец, яростно жестикулируя и отчаянно ругаясь им вслед. Но он тоже, как и все горожане, обладал присушим им чувством самосохранения: едва заслышав нарастающий сзади рев „харлея", он тут же исчез, буквально перелетев через капот запаркованной рядом машины.
Гонка продолжалась. Змей, подобно преследующему их дьяволу, был всего на три машины сзади „феррари".
Дункан понимал, что единственный шанс оторваться от него – это выехать на пустынную магистраль и дальше уже полагаться только на скорость своей машины. Но на Манхэттене таких улиц мало, и они далеко друг от друга, особенно за 23-й улицей. Что же остается?
Не включая мигалки, он резко свернул вправо на 28-ю. Пока все шло нормально. Слава Богу, движения на улице не было. Дункан до упора выжал газ, затем, притормозив, проехал на красный, вызвав столпотворение на перекрестке с 5-й авеню. Но, всякий раз, когда он смотрел в зеркальце, его слепила мощная фара „харлея"
Потом он неожиданно свернул налево, на южную Парк-авеню. От такой езды Билли начало тошнить, живот сжимали судороги. Страх и ярость лишь усиливали спазмы.
Но вскоре она перестала думать об этом, так как положение становилось все более угрожающим: Парк-авеню была сплошь забита машинами, такси и грузовиками.
Дункан перестраивался из ряда в ряд, нагло вклиниваясь в любое свободное пространство.
29-я улица осталась позади. Приближалась 30-я. Змей, которого от них отделяла теперь только одна машина, уже начинал обходить ее справа.
Впереди, через три квартала от того места, где они сейчас находились, две центральные улицы – одна с движением на север, другая на юг – уходили в тоннель под Парк-авеню. Желтый знак с мигающими фонарями предупреждал водителей: „ВЫСОТА 2,8 МЕТРА".
Дункан ехал в ряду справа от того, что вел в тоннель, как будто показывая, что собирается продолжать движение поверху. Затем, в самый последний момент, он крутанул руль влево и, подрезав идущий впереди самосвал, свернул к темнеющему въезду.
„Феррари" нырнул в тоннель. „Харлей", несмотря на свою маневренность, оказался блокированным само свалом. Змей практически ничего не мог поделать, само свал просто расплющил бы его о стену тоннеля.
– Он проскочил, – облегченно вздохнула Билли, высовывая голову над спинкой и глядя назад.
Но она ошиблась. Затормозив, Змей сделал поворот, бесстрашно ринулся навстречу одностороннему движению и, не обращая внимания на яростные гудки, петляя между машинами, стал пробираться к въезду в тоннель. Несколько ловких маневров и поворотов – и он был уже там.
– Не уверен, – наморщил лоб Дункан, и, взглянув в зеркальце, заметил дрожащее отражение фары.
Змей был вне себя от бешенства, он выкрикивал ругательства, желтые глаза горели сумасшедшим огнем. Его трясло в какой-то яростной лихорадке, она душила и ослепляла; месть – вот что сейчас самое главное. Сейчас, немедленно, всего остального просто не существует.
Только Шерл и какой-то богатый засранец в шикарной машине.
Своды тоннеля усиливали рев „харлея" до оглушительного грохота; он мчался на четвертой передаче, и оранжевые огоньки, окаймлявшие извилистые облицованные плиткой стены, слились в сплошную линию. Встречная полоса была пуста, и впереди – только одна машина.
Красный „феррари".
– Теперь попались… вы, ублюдки!.. – прорычал Змей, выскакивая на встречную полосу и на полную крутнув газ.
– Если мы не смогли от него оторваться даже сейчас, то что же нам делать, когда мы выедем из тоннеля и опять застрянем в потоке?
– Что-нибудь придумаю. – Дункан натянуто улыбнулся и взялся левой рукой за ручку дверцы.
Он знал, что сделает, если не будет другого выхода когда рокер начнет новую атаку, он в последний момент откроет дверь, и тот врежется в нее. „Феррари" потеряет дверь, рокер может потерять жизнь.
„Не заставляй меня делать этого, – мысленно молился он, не отрывая глаз от зеркальца. – Ведь я же врач!.."
Но времени на размышления о том, что этично при обороне, а что нет, уже не было. Выпрямившись, Дункан вдруг стал плавно тормозить, так, чтобы его не занесло.
Ухмылка Змея исчезла, и он нахмурился, когда увидел, что на „феррари" зажглись стоп-сигналы. Какого черта? С чего вдруг этот говнюк начал тормозить? Что, действительно хочет получить металлом вместо своей тачки?
Он снова усмехнулся.
Ну ладно, засранцы! Можете сделать ручкой своей машине… а заодно и своей башке!
– В чем дело, док? Почему вы тормозите?
– Потому, – мрачно буркнул он, но дальнейших объяснений не понадобилось, так как они въехали в огромную масляную лужу, которая почти достигала противоположной стены тоннеля. Очевидно, у машины, проехавшей недавно, пробило прокладки, а может, и того хуже.
Несмотря на всю свою осторожность и водительское искусство, Дункан почувствовал, как колеса неуправляемо заскользили и „феррари" завихляла. Метров через шесть, как только под колесами вновь оказался асфальт и машина стала слушаться руля, он тут же нажал на газ.
Из-за торможения и заноса они упустили ценное время, и Дункан опасался, что теперь Змей легко нагонит их: ведь на двух колесах он мог просто объехать масляную лужу, уйдя в самый край левого ряда.
Но Змей не сделал этого. Он не заметил лужи. Он был слишком захвачен гонкой, и добыча была уже близко. Его переполняло предвкушение извращенного удовольствия: всего три метра отделяло его от „феррари". Теперь уже скоро… они в его власти.
Расстояние между ними сокращалось с каждой секундой. Два с половиной метра, два… полтора…
Змей поднял цепь. Вы, ублюдки…
На бешеной скорости „харлей" влетел в черную масляную жижу. Он был бессилен. Он слишком поздно заметил, как вихляет „феррари"; слишком поздно увидел маслянистую черную поверхность, переливчатый дрожащий блеск радужных отсветов; слишком поздно, чтобы свернуть; слишком поздно понял свою ошибку. Еще секунду назад он чувствовал асфальт, и вдруг все пропало, он будто очутился на ледяной поверхности. „Харлей" неуправляемо заскользил по луже, и в следующий момент, словно на бешеном вираже, его понесло в сторону.
Все поплыло перед глазами Змея, как в замедленном кино: вираж в сторону… облицованные плиткой стены тоннеля пьяно качнулись под немыслимым углом… исчезла стремительно несущаяся мимо сплошная линия огней… какая-то сила отшвырнула его влево и вверх, затем резко бросила вниз. Всем телом он накренился в противоположном направлении, но… Вдруг он все понял, его охватил внезапный ужас, и мозг взорвался какофонией немого крика. Он падает!..
Затем все вернулось в реальное время.
Переднюю вилку вывернуло до отказа влево и заклинило, колесо, бешено вращаясь по инерции, въехало вверх по изгибающейся стене еще на метр, после чего мотоцикл отскочил от стены и, несколько раз перевернувшись, с грохотом рухнул на землю. Змея, вырвав из седла, подбросило кверху; при падении он дважды перевернулся через голову, а потом его протащило по асфальту не меньше двадцати метров. От трения металлической окантовки ботинок, пояса и цепи, которую он все еще сжимал в руках, за ним, как хвост кометы, вспыхнул яркий сноп искр.
Далеко позади подпрыгивал и вращался мотоцикл, его корежило, словно в судорогах; при каждом ударе от него отваливались части и разлетались в разные стороны; от изувеченного руля отскочило зеркало и покатилось, как колесо.
Затем взорвался бензобак. Оранжево-желтый огненный шар с ревом рос в размерах, постепенно заполняя собой тоннель от стены до стены.
Транспортная развязка под Парк-авеню превратилась в настоящий ад.
Сразу на выезде из тоннеля Дункан остановил машину, открыл дверь и посмотрел назад. Даже на таком расстоянии жар был невыносим.
Билли тоже выглянула наружу и отшатнулась. Им чудом удалось спастись, но тем не менее она была в ужасе.
– Может быть… нам надо вернуться и попытаться помочь ему? – прошептала она.
– Похоже, он не нуждается в помощи, – сухо ответил Дункан. Разве вы не видите?
И тогда она увидела: Змей избежал взрыва и разбушевавшегося пламени. Двадцатиметровый „проезд", должно быть, срезал добрый сантиметр с его ягодиц, но, как это ни удивительно, не считая минутного полубессознательного состояния, он вышел из аварии относительно невредимым.
Она не могла поверить в это. Вот уж действительно дьявольское везение.
Она смотрела, как он встал на ноги и замер, согнувшись, все еще не придя в себя. Потом, заметив „феррари", медленно поднял голову и, спотыкаясь, волоча за собой цепь, которую продолжал сжимать в руке, сделал несколько шагов вперед – темный силуэт на фоне ярких огненных языков.
Дункан и Билли одновременно захлопнули дверцы. „Если остаться, ничего, кроме неприятностей", – подумал Дункан и нажал на газ.
Он не удержался и, в последний раз взглянув в зеркальце, невольно улыбнулся. В нем отражался классический образ потерпевшего поражение: Змей, в бешенстве потрясающий цепью, пинал ее ногами, словно исполняя какой-то неистовый танец, больше походивший на конвульсии.
