355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Джойс Элберт » Безумная парочка » Текст книги (страница 2)
Безумная парочка
  • Текст добавлен: 6 октября 2016, 18:51

Текст книги "Безумная парочка"


Автор книги: Джойс Элберт



сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 32 страниц)

– Вы очень внимательны, Деннис, но в этом нет необходимости.

– Вы уверены?

– Абсолютно.

Он растерялся ещё сильнее.

– Я уже сказал, что это не мое дело, но я помню, как была потрясена миссис Финнеган, когда её сын погиб во время высадки союзников в Нормандии. Она целую неделю не вставала с кровати.

– Миссис Финнеган вечно валяется в своей кровати. – Луиза не терпела подобных слабостей. – Меня интересует, как продается говяжье филе. Возможно, мне следовало снизить цену до 32 центов вместо 35. Как вы считаете, Деннис?

Он с сомнением посмотрел на нее.

– Вы лучше в этом разбираетесь, миссис М.

– Вы правы. Так можно и продешевить. Ладно, я сейчас сниму пальто, и мы приступим к работе. Надеюсь, что поставщики из «Лэнд оф Лейкс» привезут сегодня арахисовое масло. Оно уже заканчивается.

– Да, верно.

Покинув растерянного Денниса, Луиса торопливо прошла в заднюю часть магазина, повесила там свое твидовое пальто, умыла руки над треснувшей раковиной и надела длинный белый фартук, в котором проводила свой насыщенный трудовой день. У неё было несколько таких фартуков, и она меняла их лишь тогда, когда они оказывались слишком сильно забрызганными кровью. На этом фартуке спереди темнело несколько пятен – совсем немного, но ей стало дурно от одного вида крови. Она внезапно испытала страх. Но почему? Чего она боялась? Прежде кровавые пятна совсем не тревожили её.

Она выпила стакан холодной воды и напомнила себе, что через несколько часов Харри заглянет сюда после ленча. Эта мысль радовала Луизу, сулила нечто приятное. Сегодня он придет один, без Алексис, своей дорогой сестренки. Луиза безумно любила Харри.

Почему она скрывала от Харри, что Алексис на самом деле не была его родной сестрой? Что человек, умерший на Тихом океане, в действительности не был его отцом? А главное – что она, Луиза Смит Маринго, любившая Харри, как никого в своей жизни, не была его настоящей матерью?

Мысль о том, что когда-нибудь ей придется поведать Харри все это, вызвала у Луизы панику. Она выпила ещё два стакана холодной воды и лишь после этого обрела способность встретить первого покупателя.

3

Урок гражданского права длился с десяти до одиннадцати. Этот предмет Харри недолюбливал. Он всегда нагонял смертельную скуку на мальчика, но сегодня внимание ускользало куда-то особенно часто.

– Харри, я задала тебе вопрос, – услышал он голос учительницы, миссис Конклин. – Я уже произнесла его дважды.

Харри оторвал взгляд от большого блокнота, в котором он к своему удивлению несколько раз вывел имя «Алексис». Чернила из испорченной ручки попали на пальцы, и он попытался вытереть их извлеченным из заднего кармана платком.

– Харри, – сказала миссис Конклин, – я спросила тебя, какая должность является в штате Нью-Йорк второй по значению после губернаторской, и до сих пор не услышала ответа.

Он не мог дождаться окончания урока, чтобы попасть на занятия по физкультуре – сегодня был день баскетбола.

– Должность главного прокурора, миссис Конклин. Извините, но, понимаете

Эта стерва не дала ему закончить фразу. Он собирался сказать, что его отец недавно погиб. Что он узнал об этом только вчера вечером и поэтому задумался во время урока. Все равно это было бы ложью, слабым оправданием рассеянности. Харри не видел отца уже более трех лет, но в душе мальчика ещё жили яркие воспоминания о его неприязни к человеку, который слишком много пил, плохо обращался со своей женой, уклонялся от работы в магазине, а также явно отдавал предпочтение Алексис.

Харри уважал отца только за то, что ему удалось вскоре после Пирл-Харбора попасть в армию в качестве пилота бомбардировщика. Принимая во внимание дурную привычку отца, казалось чудом, что он сумел взять себя в руки на некоторое время и сдать летный экзамен. Однако он получил право летать и погиб. В некотором смысле он умер героем.

И все же Харри не мог забыть слова, которые мать сказала вчера вечером доктору: Марк Маринго по существу умер так же, как жил – бродягой. Харри внезапно осознал, почему мать произнесла такую фразу. Отец отправился добровольцем сражаться за свою страну, чтобы оставить семью. От этой мысли горечь Харри, вызванная всей этой чертовой историей, только усилилась.

Настенные часы фирмы «Сет Томас» с причудливыми цифрами показывали без шести одиннадцать. Через минуту прозвучит звонок, урок по гражданскому праву закончится, и Харри побежит играть в любимый им баскетбол.

Баскетбол доставлял ему радость. Харри играл в нападении. В прошлом году во время матча с командой из соседнего городка он заработал наибольшее количество очков. Четырежды попал в кольцо во время игры и трижды выполняя штрафные броски. Итого одиннадцать очков. В этом году он выступит ещё лучше – главным образом благодаря тому, что восьмиклассников тренировал Уилл Уэлчман, превосходный парень, владевший современной баскетбольной техникой – в отличие от немолодого преподавателя физкультуры, чья спортивная жизнь давно закончилась.

– У тебя большой потенциал, Харри, – сказал Уилл несколько недель тому назад. – Ты получишь большие шансы, если будешь относиться к тренировкам серьезно.

Харри понимал, какие шансы имел в виду Уилл: в следующем году он должен был стать старшеклассником и мог попасть в другую команду, где играл сам семнадцатилетний Уилл. Он был старше Харри почти на четыре года. И выше его на пять дюймов. А член у Уилла был вдвое больше, чем у Харри.

– Я отношусь к баскетболу серьезнее, чем ко всей этой белиберде, которую здесь пытаются вдолбить мне в голову, – ответил тогда мальчик.

– Хорошо. – Уилл явно обрадовался. – У тебя есть природные способности. Поверь мне, их не приобретешь с помощью тренировок. Технику да, но только не врожденный дар.

Внезапно зазвенел звонок, извещавший об окончании урока. Без пяти одиннадцать. Харри убрал блокнот в парту. Имя Алексис преследовало мальчика, словно она загипнотизировала его и велела постоянно думать о ней. Делать это было нетрудно. Помимо баскетбола, Алексис являлась самым главным источником радости в его жизни. Он вспомнил, что после тренировки должен задать Уиллу один весьма деликатный вопрос. Он надеялся, что Уилл не посмеется над ним.

– Привет, Харри. – Уилл уже начал стягивать с себя бежевые брюки. – У тебя какой-то странный вид. Что-то случилось?

– Мой отец погиб на Тихом океане. Мы только вчера получили телеграмму.

– Какое несчастье, приятель. Мне очень жаль. Может быть, ты хочешь пропустить сегодня занятие?

– Нет, оно поможет мне отвлечься.

– Ну, если ты так считаешь…

Харри заставил себя улыбнуться.

– Считаю, тренер.

Но его волновала не смерть отца, а то, что Алексис лежит дома одна в кровати. Он знал, как выглядели пиписка Алексис и её черные вьющиеся лобковые волосы (почему они вились там несмотря на то, что на голове были прямыми?). Он не раз баловался с ней. А она не только ласкала его пиписку пальцами. Однажды, когда мать спала в другой части дома, Алексис взяла его конец в рот. Однако вопреки их совместным усилиям ей не удалось ничего оттуда высосать. Удовольствие соединялось с болью, и в конце концов Харри попросил Алексис остановиться.

– Тебе было приятно? – пожелала узнать она.

– Потрясающе, хотя немного больно.

– Возможно, из-за моих зубов. Я тебя кусала?

– Наверно, дело в этом. Давай попробуем в другой раз. Сейчас кожа слегка раздражена.

– В следующий раз я буду более осторожной.

Она вовсе не кусала его. Харри не знал, что они делали неправильно, но этот эпизод с Алексис произошел некоторое время тому назад, и с тех пор он узнал кое-что от других ребят. Теперь он собирался научить этому Алексис. Он сделает это в ближайшие дни.

– Уилл, я хочу спросить тебя кое о чем. – Харри решил скинуть этот камень с груди сейчас, до тренировки. – Это правда, что спортсмены должны обходить девчонок стороной?

На лице Уилла появилась улыбка старшего, более опытного мужчины.

– Ну и вопрос. Ты много занимался этим, Харри, и теперь беспокоишься?

– Я не беспокоюсь, я просто спрашиваю. – Харри начал снимать с себя свитер и вельветовые брюки. – Вчера я прочитал, что боксеры никогда не привозят своих жен на тренировочные базы. И бейсболисты не берут жен в дорогу. То же самое с футболистами. Поэтому я и захотел узнать, только и всего.

– На твоем месте я бы не стал беспокоиться насчет секса. Лично я не собираюсь от него отказываться. Готов поручиться, что любой знаменитый бейсболист имел столько женщин, сколько он сделал пробежек, если не больше. Но ты действительно должен заботиться о своем физическом состоянии. Я работаю на тренажерах, много бегаю, поднимаю тяжести и занимаюсь сексом – с твоего возраста. Не собираюсь отказываться от этой привычки. Могу сказать тебе это совершенно определенно.

Уилл посмотрел на обнаженного Харри.

– Ты неплохо оснащен. Скоро ты тоже займешься этим делом. Если уже не занялся.

– Так, слегка.

Харри не собирался признаваться в том, что ещё оставался девственником.

Он хотел Алексис так сильно не потому, что она была очень соблазнительной, а потому что любил её. Они вместе выросли, их жизни были нераздельными. Харри сознавал, что несмотря на греховность этого чувства, он любит Алексис так, как не сможет полюбить никакую другую девушку. Не сможет по очень простой причине: он никогда не узнает другую девушку так хорошо, как свою красивую, самоуверенную, дорогую сестренку.

4

Лишь в конце утра Луиза выкроила несколько мгновений и решила позвонить своей свекрови, Джулиане, чтобы сообщить ей о гибели Марка. Откладывать это было бы негуманно.

Страдающая артритом шестидесятитрехлетняя Джулиана Маринго выполняла ту же работу, какую она делала здоровой молодой девушкой. В прибыльные летние месяцы она служила официанткой в «Виндзоре», лучшем отеле Пилгрим-Лейка, где прежде раз в месяц обедали родители Луизы, умершие двенадцать лет тому назад.

Сама Луиза никогда не посещала «Виндзор». И не только потому, что это место стало возмутительно дорогим. Луизу приводила в ужас мысль о том, что её будет обслуживать свекровь. Это лишь подчеркнуло бы различие в общественном положении между её семьей и родными Марка. Она часто упрашивала Джулиану подыскать себе более приличную работу. Но так и не добилась результата.

Еще сильнее Луизу смущало то, что зимой, в отсутствие туристов, Джулиана зарабатывала на жизнь уборкой чужих домов. Ее муж Фрэнк давно загнал себя с помощью спиртного в могилу, оставив кучу неоплаченных счетов и платяной шкаф, забитый пустыми баночками из-под майонеза «Хеллман». Когда-то в них находился джин, который Фрэнк изготавливал в мрачные дни «сухого» закона. Для Луизы он всегда был источником чувства неловкости и стыда.

Что касается Джулианы, то ей, конечно, приходилось работать. Но простой прислугой за пятьдесят центов в час? «Бон ами», «Оксидол», «Спик энд Спэн» и половая мастика «Джонсон»[10]10
  Популярные в США средства бытовой химии.


[Закрыть]
– вот что являлось главной опорой в профессиональной деятельности свекрови. Имея голландскую кровь, Джулиана не видела в ней ничего унизительного для себя.

– Всем известно, что Голландия – самая чистая страна в мире, – любила говорить женщина. – Поэтому я занимаюсь тем, что мне дается легко и естественно.

– Но вы же не в Голландии, – отвечала Луиза. – Никогда там не были. Вы родились в Пилгрим-Лейке, как и родители ваших родителей.

– Зачем останавливаться на моих деде и бабке?

Джулиана с удовольствием напоминала Луизе о том, что её предки высадились в Нью-Йорке ненамного позже предков невестки.

– Это лишь льет воду на мою мельницу.

– Вовсе нет. Чистота у меня в крови. Как алкоголь у индейцев. Они не могут пить, как другие люди. Быстро теряют разум. Бедный Фрэнк. Он никогда не готовил джин, как положено. Вечно экспериментировал. – Джулиана сочувственно засмеялась. – Этот человек потратил целое состояние на можжевеловые ягоды. Целое состояние.

В одиннадцать часов, продав (за тридцать пять центов) своему постоянному покупателю крупного цыпленка, Луиза попросила Денниса присмотреть за мясным прилавком, пока она будет разговаривать по телефону. Утром в понедельник, как и всю субботу, Джулиана не убирала чужую грязь эти полтора дня были её выходными. Пожилая женщина неизменно проводила первую половину понедельника в своем крошечном доме, наводила там блеск. Как трогательно, подумала Луиза, набирая знакомый номер.

– Алло, – сказала Джулиана после шестого гудка.

– Это я. Как поживаете?

– Немного простыла. Все остальное в порядке.

– Вы слишком много работаете, Джулиана. Вам следует уменьшить нагрузку.

– Ты позвонила, чтобы сказать это?

Луиза прочистила горло.

– Не совсем. Вы позволите пригласить вас сегодня на ленч? Я почти уверена, что Чарли подаст сегодня его фирменный бифштекс по-швейцарски, который вы так любите.

– Ты очень щедра, дорогая, тем более что сама никогда не бываешь в кафе. Что-то случилось?

– Я подумала, что мы обе получим от этого удовольствие. Только и всего.

– С детьми ничего не стряслось? – В голосе Джулианы появились ноты тревоги. – Они не попали в какую-то беду?

– Алексис дома, у неё разболелась голова. Я просто хочу угостить вас ленчем. Мне захотелось пошиковать.

– У тебя какой-то странный голос, Луиза.

– Встретимся у Чарли в полдень. Пожалуйста, Джулиана. Я настаиваю. Приходите.

– Но я ещё не натерла пол на кухне.

– Вы сможете заняться этим после ленча.

– Не могу. После ленча я должна отправиться к миссис Финнеган.

– Тогда вы можете натереть пол вечером.

– Пожалуй, да.

– Отлично. Значит, договорились. И не надевайте вашу сетку для волос.

– Я ношу её, лишь когда занимаюсь уборкой. Тебе это известно. Ты уверена, что с тобой все в порядке, Луиза?

– В полдень у Чарли.

Луиза положила трубку, боясь, что выложит ужасную весть раньше времени. Было бы слишком жестоко сообщать сейчас Джулиане о смерти Марка. Это следовало сделать при личной встрече. Сначала муж, потом дочь, а теперь ещё и единственный сын. Джулиана пережила трех самых близких ей людей. Как она воспримет известие об этой последней смерти? Несмотря на дурное поведение Марка он был её любимым ребенком – как Харри для Луизы. Странное дело – Джулиана даже не заподозрила, что с Марком что-то случилось.

– Через час я пойду перекусить со свекровью, – сказала Луиза Деннису. – У Чарли. Я не задержусь там. Днем в магазине затишье, так что, думаю, вы справитесь без меня.

– Буду защищать крепость. Не беспокойтесь.

Деннис задумался. Должно быть, произошло нечто серьезное, если его хозяйка собирается заплатить за свой ленч. Обычно она готовила в подсобке сэндвичи с ветчиной и сыром и ела их за мясным прилавком, а потом запивала эту еду молоком.

– Наверно, старушка ещё не знает о смерти мистера Маринго, – сказал Деннис.

– Да. Мне будет тяжело сообщать ей об этом.

– Конечно.

Но мысли Луизы уже переключились на бизнес.

– Я сейчас кое-что решила.

– Да?

Луиза посмотрела на нож для разделки мяса.

– Мне надоело отдавать даром куриные потроха. По-моему, я поступаю неправильно. Отныне мы будем продавать их по пять центов за фунт.

– Не знаю, миссис М. – На лице Денниса отразились сомнения. – Люди привыкли получать их задаром, как суповые кости и нутряное сало.

– Это другое дело. Их приходится отдавать бесплатно, не то вспыхнет революция. Но из куриных потрохов можно готовить отличные блюда. Почему мы должны отдавать их даром? Мы же не коммунисты.

– Мне никогда не приходило это в голову. И все же я должен признать, что вы, миссис М, как всегда, правы. Хотите, чтобы я изготовил объявление? Мы можем повесить его в пятницу, когда снимем объявление о распродаже.

– Буду вам благодарна, Деннис. И, пожалуйста, нарисуйте его черной краской, а не красной. Жители Пилгрим-Лейк отнесутся к новости с пониманием, узнав, что я овдовела.

– Конечно. Вам теперь надо зарабатывать больше денег. Конечно, честными способами.

Денниса внезапно посетила безумная мысль в ирландском духе. Что, если он напишет:

В память о моем дорогом усопшем супруге

МАРКЕ МАРИНГО,

погибшем при защите своего отечества,

отныне куриные потроха продаются

по цене 5 центов за фунт

ЛУИЗА МАРИНГО

Деннис вовремя прикусил язык. Миссис М, мягко говоря, не обладала избытком чувства юмора.

– Желаю приятного ленча, – сказал он позже, когда Луиза сняла запачканный фартук и разгладила синий трикотажный костюм, который в последнее время начал местами вытягиваться. – Насколько он может быть приятным в подобных обстоятельствах.

– Мы за все утро продали только говяжье филе, – отозвалась она. – И два куска свинины. Невольно усомнишься в бережливости людей, верно?

Луиза ушла на встречу со свекровью в кафе Чарли. Она давно не устраивала себе такого ленча, и эта перспектива почти опьянила её. С помощью дополнительных усилий она придала лицу обычное хмурое выражение.

– Сейчас не время для веселья и радости, – сказала она себе, молясь о том, чтобы Джулиана сумела сдержать проявления скорби по поводу смерти Марка. Однако предвидеть реакцию Джулианы было невозможно. Она была совершенно непредсказуемой женщиной. Состояние, потраченное на можжевеловые ягоды! Джулиане это преувеличение показалось забавным.

– Я встречаюсь за ленчем с моей свекровью, – сказала Луиза удивленному Чарли. – Она ещё не пришла.

– Да, мэм. Хотите сесть у окна?

Лишь один столик из шести был занят. Управляющий банка и кассир ели нечто похожее на крокеты (С ветчиной? Цыпленком? Лососиной?). Они оба вежливо кивнули Луизе. Местный почтальон пил кофе у прилавка. Он почтительно прикоснулся рукой к шляпе.

– Столик у стола – это хорошо. Как насчет этого?

Луиза указала на самый удаленный стол – вдруг с Джулианой случится истерика?

– Что у вас сегодня, Чарли?

– У нас есть бифштекс по-швейцарски, спагетти и котлеты, а также крокеты с цыпленком. Все блюда стоят сорок пять центов вместе с гарниром из риса или тапиоки.

– А кофе?

– Еще пять центов.

Луиза знала, что куриные крокеты готовятся из объедков, спагетти было слишком дешевым блюдом, поэтому наилучшим вариантом являлся бифштекс по-швейцарски. Она восхитилась Чарли, бравшего за кофе дополнительные пять центов. Да, он был хорошим бизнесменом. Она должна оставить десять центов чаевых.

– Надо подчеркивать положительное, уничтожать отрицательное, беречь ценное, избегать ненужного, – донесся из музыкального автомата голос Бинга Кросби.[11]11
  Американский певец и актер (1904–1977).


[Закрыть]

– Пожалуй, я закажу бифштекс по-швейцарски. – Луиза развернула маленькую белую салфетку и положила её себе на колени. – Я уверена, моя свекровь выберет то же самое.

– Он подается с горошком, морковью, картофелем, хлебом и маслом.

– Спасибо, Чарли.

– Рад вас обслужить, миссис Маринго. Ваш сын должен появиться здесь с минуты на минуту. Ручаюсь, он удивится, увидев вас.

Луиза не сочла нужным реагировать на дерзкую реплику, поэтому она промолчала, а Чарли отправился на кухню отдать распоряжения повару. Луиза заметила идущую по улице Джулиану. Она была невысокой полной женщиной в длинном сером бархатном платье, купленном в тридцатые года. Темно-серый кардиган, надетый поверх платья, когда-то принадлежал её покойному мужу. Аккуратно постриженные волосы Луизы также были серыми. Единство цвета нарушали лишь висевшие на шее жемчужные бусы. Женщины поцеловали друг друга в щеки, и Джулиана села за кленовый стол напротив своей невестки.

– Марк, да? – Блеклые глаза Джулианы молили о пощаде. – Просто скажи, да или нет.

– Да.

– Когда ты узнала?

– Вчера вечером.

Джулиана схватила бокал с водой и залпом выпила половину его содержимого.

– Ты должна была сразу же позвонить мне.

– Я решила, что лучше подождать до утра.

– Лучше?

– Я подумала, что если я скажу вам об этом вечером, вы не сможете заснуть.

– По-твоему, это потрясло бы меня так сильно?

– Возможно, я ошиблась, – произнесла наконец Луиза. – В таком случае извините меня.

– Я хорошо сплю. Я спала после смерти Фрэнка. Спала после смерти Кей. Сегодня я тоже буду спать. Знаешь, почему?

Луиза покачала головой, удивляясь самообладанию свекрови.

– Потому что если я не высплюсь, то не смогу работать. А если я не смогу работать, мне будет не на что жить. Все очень просто.

Кей была дочерью Джулианы, младшей сестрой Марка, настоящей матерью Харри. Луиза помнила её смутно, потому что Кей была младше её на три года. В семнадцать лет Кей убежала из Пилгрим-Лейка с парнем по имени Уилфред, слесарем из соседнего города. Никто в Пилгрим-Лейке, кроме ближайших родственников Кей, не знал о том, что она забеременела от Уилфреда. Девушка из-за чувства стыда не посмела родить ребенка в родном городе.

Уилфред обещал жениться на ней, но не сделал этого. Однако он подыскал им жилье в Рочестере, удаленность которого не позволяла сплетням о состоянии Кей просочиться в Пилгрим-Лейк. В 1932 году Кей умерла во время родов, и Уилфред поместил своего внебрачного сына Харри в дом малютки, отказавшись взять на себя отцовские обязанности. В письме Джулиане он лишь сообщил, что, к сожалению, не может сам позаботиться о ребенке и отправляется в поисках лучшей работы на Средний Запад. Больше Джулиана о нем не слышала.

Чтобы сохранить лицо, Джулиана пустила в Пилгрим-Лейке слух о том, что Кей вышла замуж за порядочного молодого слесаря из Рочестера. Семейная пара (по словам Джулианы) была очень счастлива и впоследствии перебралась в Детройт, где Уилфред нашел лучшую работу. В ту пору в Америке свирепствовала экономическая депрессия, и любой человек, имевший работу, вызывал восхищение и зависть. Долгое время состояние нации выражали две песни – «Да, у нас нет бананов» и «Брат, одолжи десять центов».

– Мы обе пережили немало семейных трагедий, – сказала Луиза.

– Это точно.

– И все же, когда я думаю о прошлом, оно кажется мне нереальным.

– Не думай о прошлом.

– Сейчас мне никуда от этого не деться.

Этим солнечным октябрьским днем 1945 года, когда Луиза сидела в кафе Чарли, воспоминания, которые она подавляла столько лет, внезапно вырвались из тайников души, чтобы в последний раз обрушиться на женщину.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю