Текст книги "Копье Теней"
Автор книги: Джош Рейнольдс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 23 страниц)
А в своем гнезде из цепей копье тихонько гудело, напевая и предаваясь своим острым мыслям.
– Приветствую, Ахазиан Кел.
Ахазиан дернул поводья своего скакуна, заставив животное подняться на дыбы перед сгустившейся прямо перед ним фигурой. Яркой, многоцветной фигурой в шелках и хрустале – за исключением обугленных дочерна и изорванных в клочья мест.
– Колдун, – прорычал Кел. Он чуял магию, источаемую арканитом.
– Варвар, – ответил чародей. Он стоял на пути Ахазиана, скрестив руки на эфесе кривого клинка, воткнутого перед ним в землю. – Будем и дальше обмениваться оскорблениями или поговорим как цивилизованные люди?
– Я вижу тут только одного человека, – сказал Ахазиан, успокаивая норовистого жеребца. – Ну говори, что там у тебя, колдун, и побыстрее. Кое у кого из нас есть дела.
– Да. Ты ищешь Копье Теней. Как и я.
– А кто ты такой?
– Юхдак Девятеричного Пути.
– Никогда о тебе не слышал.
Юхдак тихо хихикнул.
– Нет, полагаю, нет. Но я слышал о тебе, Ахазиан Кел. Последний герой потерянного Икрана. Убийца соплеменников и цареубийца.
Ахазиан пожал плечами:
– И что такого? – Фигура колдуна колебалась на степном ветру, как дым от костра. Значит, послание. Следовало ожидать. Подобные создания трусливы, предпочитают, чтобы за них сражались другие. – Я знаю, кто я, и мне плевать, кто ты. Выкладывай свое дело или дай дорогу.
– Я хочу заключить с тобой сделку.
Ахазиан нахмурился, прикидывая, не пустить ли коня галопом сквозь фантом, но все-таки решил выслушать чародея.
– Какую еще сделку?
– Сделку, которая обогатит нас обоих.
– Говори прямо или не говори вообще.
– Что ж, постараюсь подобрать простые слова. Мы ищем одно и то же. С моей помощью ты найдешь и заберешь это, во имя Кхорна.
Ахазиан хмыкнул:
– А тебе какая в том выгода?
– Трехглазый Король хочет присоединить Восемь Плачей к своему арсеналу. Завладев оружием, ты будешь сражаться им под командованием Архаона.
Ахазиан рассмеялся:
– С чего бы это? Я не служу ему.
– А кому ты служишь?
Ахазиан покачал головой:
– Это мое дело.
Юхдак понимающе кивнул:
– Неважно. И к делу не относится. Хозяин, которому ты служишь сегодня, необязательно тот хозяин, которому ты будешь служить завтра. – Арканит приглашающе взмахнул рукой. Подумай об этом, Ахазиан Кел. Ты воин без военачальника. Этим военачальником может стать Архаон, и войны, которые ты будешь вести во имя его, будут поистине блистательными. Особенно если в твоих руках будет что-нибудь из Восьми.
– А кто ты такой, чтобы делать подобные предложения? Ты что, его правая рука, плут?
– Я не плут, Кел. Я паломник шанса, ученик судьбы. Я не ищу способа прогнуть или изменить то, что есть. И не делаю предложений – просто выдвигаю возможности. Мудрый человек должен помнить обо всех вариантах, чтобы они не застали его врасплох.
– А храбрый человек не нуждается в мудрости, ибо отвага – клинок поострее всех прочих. – Ахазиан выпрямился в седле. – Чем вызвано твое предложение?
– Ты не доверяешь.
– Тебе? – Ахазиан рассмеялся. – Определенно.
Юхдак тоже хмыкнул:
– Разумно. – Он продемонстрировал свои почерневшие доспехи и порванные одежды. – Мой путь был… труден. Мне не под силу справиться с подобными препятствиями в одиночку. Так что мне требуется помощь, чтобы завершить поиски, порученные мне Архаоном.
– Если Архаон желает заполучить эти клинки, пусть договаривается с Кровавым Богом. – Ахазиан улыбнулся. – Или со мной.
Он огляделся, заметив высоко над головой парящие темные силуэты. Вороны. Следят. Кружат. «Выходит, правила игры вновь меняются», – подумал он. Что ж, да будет так.
– Ну, чем скорее найдется оружие, тем скорее начнутся такие переговоры, – сказал Юхдак, поднял руку и коснулся трещины на шлеме. – А чем быстрее, тем лучше в идеале. Я предлагаю помощь, дитя Кхорна. Ты примешь ее?
Ахазиан размышлял о существе перед ним – и о превратностях судьбы.
– Сдается мне, – проговорил он, – в помощи тут нуждаюсь не я, а ты. Иначе ты не явился бы ко мне. – Он подался вперед, навалившись на луку седла. – Это не так уж и непривычно, ведь за много лет многие просили моей помощи. И я скажу тебе то же, что говорил им: предлагай справедливую цену, и моя рука – твоя.
Долгие секунды Юхдак молчал.
– Архаон… – начал он.
– Его тут нет, арканит. Тебе нужна моя помощь? Тогда что ты можешь мне предложить? Помощь в достижении моей цели?
– Цель у нас одна.
Ахазиан покачал головой.
– Я не сказал, какая цель. – Рассмеявшись, он выпрямился. – Я и сам размышляю о будущем, колдун. Слишком много скачки, слишком мало убийств. Уверенность колеблется, путь впереди кажется непрочным. Тут каждый задумается – как ты там их назвал? – о возможностях.
– Ох, – выдохнул Юхдак. – Я слышал, что келы из Икрана весьма упрямы.
– Слухи и инсинуации, – отрезал Ахазиан.
– Тебе лучше знать, – пробормотал Юхдак, низко поклонившись. – Давай свяжем наши судьбы, брат по крови, как сделали когда-то сами боги. И кто знает, получилось ли у них все так гладко, как они планировали? Только не я. И я не такой дурак, чтобы выяснять.
– А копье?
– Кхорн – разумный бог, когда все сказано и сделано. А ты – разумный человек. Мы перейдем этот мост, когда дойдем до него. – Юхдак вскинул клинок. – Мы договорились, Ахазиан Кел?
– Мы договорились, Юхдак Девятеричного Пути.
Едва Кел произнес это, послание заколебалось и исчезло. Он почувствовал, что что-то упирается ему в ногу, и опустил глаза. Его собственное отражение, растянутое и искаженное, смотрело на него с растрескавшихся граней шлема Юхдака. Каким-то образом, пока он общался с посланием, арканит подкрался к нему сзади – так тихо, что ни он, ни даже конь ничего не заметили. Ахазиан зарычал, уже недовольный собственным решением.
– Хорошо, – произнес колдун, и Ахазин почувствовал, что тот улыбается. – Думаю, этот союз окажется плодотворным для нас обоих, друг мой.
Волькер наклонился и наполнил кружку Окена.
– Пей медленно, старик. Тут еще много осталось.
Они снова сидели в трюме подлатанного, но потрепанного «Занка», ползущего по небесам над Янтарными степями. Двиргатели уже не гудели, как прежде, а бренчали и постанывали. И эфирное судно больше не скользило по небу – оно вихляло и хромало.
Как Брондт и его команда ухитрились поднять корабль в воздух, не говоря уже о том, чтобы заставить его лететь более-менее прямо, Волькер спросить не осмеливался. Он и так с великим трудом уговорил капитана-харадронца пойти по черному следу, оставленному скавенами, вместо того чтобы вернуться в Шу’голь, как тот намеревался. Согласиться, пусть и скрепя сердце, Брондта заставило обещанное вознаграждение.
Окен выглядел лучше, чем несколько дней назад – на лицо вернулись краски, хотя дуардин все еще оставался запредельно истощенным. Впрочем, толстяком он не был никогда. Он был широк в кости, как все дуардины, но с возрастом порядком усох. Лохматые волосы старика цвета рассыпанных по снегу железных опилок были стянуты на затылке простым сыромятным ремешком, а борода заплетена в косы, украшенные на концах медными шишечками. Ненадежно балансирующие на переносице очки утратили всякую форму после несчетного множества ударов, а сжимающие кружку руки старика чуть заметно тряслись.
Брондт выделил кое-что из корабельных припасов – крепкую медовуху, сваренную на северных холмах Хамона. В ней плавали хлопья золота, а запах был сладок до головокружения. Окен принюхался.
– Не мое это, – проворчал он. – Но нужно. – Он сделал большой глоток и посмотрел на Волькера. – Вас прислал Грунгни, полагаю.
– Всегда пожалуйста, – многозначительно уронила Зана. Она сидела рядом, вместе с остальными, исключая, конечно, Роггена, который на другой стороне трюма ворковал с Грабелькой. Демигриф заработала множество мелких ран, но выглядела тем не менее молодцом. Ее глухое урчание служило подходящим аккомпанементом разговору.
– Я не трачу благодарностей на тех, кто получает золото за старания, – буркнул Окен, метнув на женщину усталый взгляд. Она подмигнула и отсалютовала ему – несколько обидным жестом, но Окен хихикнул.
– Не тяни, седобородый, – прорычал Лугаш. – Промочил губы, так пошевели ими. Где треклятое копье?
Волькер метнул взгляд на рокоборца, но Окена, похоже, не смутил тон дуардина-огнеубийцы.
– Я же говорил. Его забрали скавены. Хотя одному Создателю ведомо, откуда они узнали о копье. Но они узнали и явились за ним: неслись сотнями по ветвям и корням, сжигая все на своем пути. – Окен прикрыл глаза и отхлебнул еще медовухи. – Мы старались держаться от них подальше, мы опережали их, но лес уже заполонили гроты. Нам пришлось забраться повыше, чтобы не попасть под перекрестный огонь. – Он нахмурился. – Не сработало. На второй день мы потеряли Танора и Кьярлссона. Скавены уже были повсюду, неслись за этой их проклятой машиной.
– Мы видели следы – что это было? – спросил Волькер.
– Что-то вроде колеса, только бронированное и большое – больше, чем ему положено быть. Оно расплющило гаргантов, как червяков, а уж след из раздавленных пауков растянулся на многие лиги. Даже гигантские арахниды были ему нипочем. Оно просто катилось, поджигая деревья и разрывая паутину. Если бы Горч был посуше, весь лес сгинул бы, как пить дать.
Окен опустошил кружку и протянул ее за новой порцией. Продолжил старик, только когда Волькер налил медовухи доверху.
– Мы добрались до Цитадели Сердца Леса как раз вовремя, чтобы увидеть начало атаки. Решили воспользоваться моментом – и проскользнули внутрь. Но скавены опередили нас. – Он устало обмяк. – Мы дрались с ними в подполе, но они захватили копье прежде, чем мы что-то сообразили. А потом… – Старик умолк. – Больше никто не выжил, полагаю.
Волькер покачал головой.
– М-да. Славные были парни. Их души воспоют в Глубоких Чертогах. – Окен поднял глаза. – Крысаки получили Охотника. Один Создатель знает, что у них за планы, но нам надо найти их и остановить прежде, чем они приступят к их осуществлению. – Он допил и отставил кружку в сторону. – Худо будет, если кое– кто другой доберется до копья первым. – Он нахмурился. – Оно… пело там, внизу, в темноте. Эту песню не слышишь, но чувствуешь, она пробирает до самых костей. Тошнотворное ощущение.
– Гроты боялись его, – тихо сказала Ниока и огляделась. – Помните колья?
Окен кивнул и похлопал ее по руке:
– Да, сударушка. Боялись. Они тоже его слышали. Вот почему они хотели, чтобы призраки их врагов охраняли его, и вот почему оставили в яме этого здорового ублюдочного паука.
– Но что их тревожило? – спросил Волькер. – Копье?
Окен покачал головой.
– Не копье, но тот, к кому оно взывало. – Он продолжал хмуриться. – Эти оружия ищут сильного владельца. Как паразиты, они всегда высматривают пару рук покрепче, разум поострее, тело повыносливее. И в руках слабого воина такое оружие может повернуться против хозяина, если его противник вдруг придется ему по вкусу.
– Ты говоришь так, словно оно живое, – заметил Волькер.
– Оно живое – в некотором роде. Не разумное, но… коварное. Этакое звериное коварство. Вот почему старые хазалиды в мудрости своей решили запереть всё это оружие, не пытаясь воспользоваться им. Нельзя доверять оружию, которое себе на уме. – Окен снял очки, приподнял их, покрутил, рассматривая. Убедившись, что стекло исцарапано и треснуто, он вздохнул, аккуратно сложил очки и убрал в карман. – И ложа Тунвуртгац считала так же. Но копья уже нет, оно в руках врага. У крыс, как и у гротов, оно не задержится надолго. Оно, наверное, все еще поет – зовет кого-то, все равно кого, кто завладел бы им…
Волькер нахмурился.
– Кажется, я знаю, кто идет за ним. – Он быстро рассказал Окену о стычке с оборотнями в Либрарии Вурмис и о колдуне, который оседлал Великого Короля. Старый дуардин с кислой гримасой покачал головой.
– Нам нужно добраться до него первыми. Если оно достанется какому-нибудь отребью Хаоса, знающему, что это такое, они вполне могут решить метнуть его в Зигмара… или Грунгни.
– Или Алариэлль, – тихо сказал Рогген. – Леди Листвы много страдала последние века. Я не хочу, чтобы это случилось снова.
– Какое благородство, – пробормотала Адхема, криво улыбаясь. – Вы, конечно, забыли о самой очевидной цели.
Волькер посмотрел на нее:
– О ком? Небось о Нагаше?
Адхема рассмеялась:
– Нет, дурень. О Трехглазом Короле. – Она подалась вперед, но лицо ее все равно наполовину осталось в тени. – Тут воюют не две стороны. Не три и не четыре. Враг разобщен, в их рядах есть и такие, которые с не меньшим, чем мы, удовольствием полюбовались бы на падение Архаона с его трона. Возможно, наши противники – и его противники тоже.
– Что с того? – буркнул Лугаш. – Они все равно наши противники.
– Как скажешь. – Адхема откинулась назад. – Но следует рассмотреть все возможности. Просто на всякий случай.
– И кого же хочет убить твоя госпожа? – спросил Окен.
– Я думаю, это очевидно, – ответила Адхема. – Любого, кто встанет у нее на пути. Копье, способное поразить любую цель, даже в ином Владении? Моя госпожа может изменить ход войны одной-единственной смертью. Эффективно, не так ли?
– Зависит от того, чья именно эта смерть, – заметил Рогген.
Адхема, лениво улыбнувшись, пожала плечами.
– Возможно, мы смотрим на подобные вещи по-иному. – Улыбка ее угасла. – Каждое из Восьми имеет предназначение. Ганг убивает, Шардук ломает и так далее, и тому подобное. Кто лучше Царицы Тайн позаботится о том, чтобы они соответствовали своему назначению?
– Ну, я мог бы перечислить… – протянул Волькер.
Адхема села.
– Мог бы, мог бы, малыш. Начиная с себя. – Она огляделась. – Давайте-ка прекратим притворяться, детишки. Мы – не друзья. Мы союзники по расчету в лучшем случае. Боги швыряют нас куда попало, и мы пляшем по их приказу. Это только игра. Новая игра. И я собираюсь выиграть.
– Ты не права.
Волькер моргнул, внезапно осознав, что произнес это именно он. Оружейник откашлялся, прочищая горло.
– Ты не права, – повторил он. – Это не игра. Не для меня. И не для любого из нас. Для них – возможно. Для врагов. Но даже Нагаш не думает, что это игра. Это война за судьбу всего, и сражаются все, кто когда– либо жил или умирал. Богам без нас не победить, как нам не выжить без них. – Он обвел взглядом собравшихся. – Кто-то из нас здесь из-за денег, кто-то из-за чести, кто-то из-за данных обещаний или неудовлетворенных страстей. Но все это второстепенно. Прямо сейчас у нас есть общее дело и враг, стоящий перед нами. И этого довольно. – Он замешкался на миг. – Или должно быть довольно.
Адхема негромко рассмеялась.
– Красивые слова. – Вампирша улеглась, закинув руки за голову. – Разбуди меня, когда мы найдем врага, азирит. Возможно, тогда я решу, на чью сторону встану.
Глава двадцать первая. ЛЬВИНЫЙ УТЕС
Круш смотрел снизу вверх на нависающее чудовище. На самом деле никого тут не было – просто игра варп-света, но скавен все равно решил поклониться. Осмотрительность – оружие хитрости. Особенно когда дело касается такого существа, как Криверакс, Ходячее Бешенство.
Образ Крысолорда, Несущего Войну, был не столь внушителен, как сам демон во плоти, но все же производил впечатление. Изображение поднималось из потрескивающей сетки варп-молний, испускаемых механизмами Круша. Рабы и охрана съежились, уткнувшись носами в пол камеры двигателя или грызя собственные хвосты, чтобы не завизжать, когда зеленый свет охватывал их. Один из незадачливых рабов, работавший на помосте сверхволчка, совсем спятил и бессмысленно корчился на полу, исходя пеной, пока остальные равнодушно топтали его. Круш сыпанул щепотку измельченного в пыль варп-камня чуть ниже костяшек перчатки, втянул аккуратную полоску порошка носом и предался успокаивающим мыслям.
Хотя это было трудно. Один вид Криверакса уже вгонял низших скавенов в губительное безумие. Демон согнул мощные ноги, присел на корточки, положил могучие лапы на колени и выпучил на Круша глаза, горящие божественным бешенством. Их разделяли Владения, но Круш все равно чувствовал тяжесть этого взгляда.
– Ну?
Слово вырвалось изо рта демона, точно пушечный снаряд. Круш почесал нос, посопел, пытаясь вернуть самообладание.
– Мы нашли его, о Великий Кольщик-Резчик. Оно находилось именно там, где ты сказал. – Честно говоря, было оно не совсем там, но Круш не видел причины на это указывать. Извинений Криверакс не терпел, а уж упреков тем более. Спорить с отпрыском Великой Рогатой Крысы опасно для жизни спорящего.
– Да-да, конечно, было. Разве я не самый коварный из бойцов-воинов, не самый блестящий из интриганов-мыслителей? – Похваляясь, Криверакс тыкал себя пальцем в грудь. – Никто мне не соперник. Никто не сравнится с моей хитростью-мудростью.
– Как скажешь, о самый убийственный. – Круш подобострастно склонил голову, подумав при этом, что в любой стратегии посложнее «шустро-быстро» крысолорд разбирается, мягко говоря, весьма поверхностно. Но нельзя придираться к заказчикам-покровителям. Особенно таким щедрым – и таким большим и глупым, – как Криверакс.
Он глянул на добычу, желая убедиться, что она именно там, где ей положено быть. Копье по-прежнему висело на цепях, черный наконечник так же жадно впитывал свет.
Изображение Криверакса подалось вперед.
– Дай его мне.
Нос Круша дернулся.
– Как прикажешь, о усерднейший из зачинщиков. – Он сделал паузу. – Ты имеешь в виду – сейчас?
Глаза демона сузились:
– Да-с-с-с-с.
Круш помедлил.
– Это потребует некоторого времени.
– Нет. Бросай. – Криверакс ощетинился. Его раздвоенный хвост нетерпеливо хлестал из стороны в сторону. – Бросай его, дурень-дурень.
– В тебя, о самый могущественный властелин боли?
Круш заблаговременно съежился, зная, что последует дальше. Криверакс взвизгнул, с досадой оскалился и потянулся, точно намереваясь удавить Круша. Демону недоставало терпения Варпклыка. Старый полководец в сравнении с Ходячим Бешенством был сама безмятежность. Крушу не нравились оба его заказчика, но он знал, с кем бы предпочел иметь дело.
И все-таки нельзя насмехаться над демоническим покровителем. Лишь благодаря симпатии Криверакса Круш ухитрился оставаться в живых так долго. Мир – опасное место для изменника-скавена, тем паче учитывая все его разнообразные преступления. Круш вдохнул еще щепотку измельченного варп-камня.
И зашипел от удовольствия. Веки его трепетали. Он не виноват, что использованная им для истребления соперников взрывчатка разнесла целый район Гнильгорода. А остальное сожгла и отправила в пустоту. В деле возник ряд непредвиденных элементов. Дрянная кладка. Нестандартные материалы. Саботаж. Любому, у кого работает хоть половина мозга, очевидно, что он – всего лишь жертва обстоятельств.
– Круш!
Круш, моргнув, поднял глаза. Крысолорд закончил злобно визжать. В одной лапе Криверакса бился скавен в слишком ярких цветистых доспехах. Круш не стал размышлять, откуда появился крысак. Криверакс любил бродить по норам и распоряжался там, как у себя дома. Пленник, вероятно, какой-нибудь незадачливый лейтенантик Варпклыка.
– Да, о свирепейший?
– Ты бросишь-метнешь копье вот в этого – как тебя звать, дурень-дурень? – Криверакс встряхнул пленника так, что кости затрещали. Скавен проскулил что-то, дернулся и издох. Демон, моргая, уставился на обмякший в его лапе труп. – Погоди минуту. Я найду еще одного, – прорычал демон после пары секунд молчания – возможно, даже смущенного.
– Или я могу доставить его тебе самолично, – поспешил предложить Круш. Порошок варп-камня пел в его жилах, вселяя в него в равной мере смелость и хитрость. – Это займет некоторое время, но ты будешь доволен, да-да.
Криверакс уставился на него. У демона были весьма смутные представления о времени.
– Почему? – рявкнул он. С его нижней челюсти свисали толстые нити слюны.
Круш указал на копье.
– Посмотри, о могучий владыка войны, – мой гений превратил это адское оружие в источник энергии! – Он откинул голову и захихикал. – Его сгибающие-владения-способности подчинятся моей – нашей, нашей – воле! – Он вскинул кулаки, потрясая ими, и возбужденно запрыгал на месте.
– Что?
Круш застыл – одна лапа на полу, другая в воздухе.
– Мы можем метнуть его – и последовать за ним, – сказал он. – Копье пробьет… э… вроде как дырку в стене между Владениями, да-да? В которую мы вкатимся, сминая все на своем пути! – Он снова захихикал, еще визгливее. – Ни одна крепость не устоит перед нами, никакой магический барьер или охраняемые ворота! – Я – мы, мы – станем верховными!
– Мы и так умеем прогрызать дыры, Круш, – тяжело проговорил Криверакс. – Зачем нам новый способ прогрызать дыры?
Круш дернулся.
– Но… большие дыры, – запинаясь, пробормотал он. Потом продолжил, уже увереннее: – Большие-большие, поразительные дыры, да-да. В самых неудобных местах – для врага.
Криверакс уставился на него. Потом заявил:
– Я найду нового лейтенанта. Ты бросишь копье в него. Тогда я получу копье, да-да?
– Или мы просто привезем его, и ты сам все увидишь. С его помощью я проломлю даже стены Вышнего города! – Круш потряс кулаками, словно грозя небу, усы его дрожали от праведного негодования и бегущего по венам порошка варп-камня. – Варп-колесо раздавит-сокрушит города людь-типов, о могучий Криверакс, и ты будешь там, чтобы вырвать победу из их никчемных безволосых лап, да-да!
– Что за варп-колесо?
Круш вздрогнул.
– Э… оружие?
– Еще оружие? У тебя два оружия? – Изображение Криверакса разбухло, и крысы в клетках затряслись. – Дай мне оружия!
– Я привезу их тебе скоро-быстро, о могучий гигант войны. – Круш умиротворяюще – так ему казалось – замахал лапами. – Как только мы завершим процедуры дезинфекции. Уже недолго, да-да, скоро-быстро. – Он запнулся. – Относительно.
– Относительно? – гаркнул демон.
– Как только убьем всех пауков.
Ответ Криверакса потерялся где-то в дебрях эфира – крысы в клетках, составляющие дальновизг, начали взрываться одна за другой. Круш стряхнул с балахона капли крови и облегченно вздохнул, надеясь, что, когда установится новое соединение, они уже будут на ходу.
Снаружи уютных кабин варп-колеса, на Львином Утесе, кипела работа. Уже приводилась в порядок внешняя обшивка, последние припасенные трупы гротов измельчались и скармливались крысам-великанам, которые качали гигантские мехи, поддерживающие огонь в горнах. Из потайных клапанов рвался дым – варп-колесо было починено, перевооружено и подготовлено к предстоящей кампании. Вскоре они смогут ехать дальше.
Круш возбужденно потер лапы, разглядывая копье.
– Скоро-скоро, да-да, ты отведешь нас на поле боя. И там мой гений станет очевиден всем.
Он обнажил зубы.
– Даже глупым-глупым демонам и нетерпеливым военачальникам.
– Скажи-ка мне, колдун, насколько позорно проиграл ты свой последний бой? – Взгляд Ахазиана Кела был обращен к Львиному Утесу. Каменная груда вздымалась над степными травами, извергая дым из многочисленных дыр и трещин. – Должно быть, очень позорно, учитывая состояние твоих доспехов и одежды. Это были скавены?
– Нет.
Ахазиан кивнул.
Хорошо. Мне противно думать, что ты настолько слаб.
– Слабость в глазах смотрящего.
– Да. И я говорю, что ты выглядишь слабым.
Один из воронов предупреждающе каркнул. Ахазиан перевел взгляд на стаю. Птицы внимательно изучали его, Кел отвечал тем же.
– Их действительно девяносто девять?
– Знаешь, я никогда не считал. – Юхдак повернулся, наклонив к плечу голову. – Наверное, стоило бы, чтобы убедиться, что меня не обманывают.
– Но их могло быть и больше, – заметил Ахазиан. – Лучше не считать, а то придется расплачиваться за лишние клинки.
Юхдак уставился на него.
– Да, спасибо. Могу ли я поинтересоваться твоим мнением о нашем враге?
– Врагов много.
– Ты умеешь считать. Прекрасно.
Ахазиан хмыкнул:
– Осторожней, колдун. Однажды я могу обидеться, и где ты тогда окажешься?
– Останусь, где и был, полагаю.
Посмеиваясь, Ахазиан опустился на корточки, разглядывая далекий утес – зазубренную скалу, формой напоминающую звериный клык. Когда-то утес называли Волчьим; как и когда имя изменилось, Ахазиан не знал и не интересовался.
Над другими скалами, пониже, утес возвышался, как остров среди травяного моря. Скавены не пытались скрывать свое присутствие – каменные склоны вдоль и поперек были пронизаны туннелями и испещрены норами. Из невидимых клапанов рвался дым, клубясь в паутине шатких мостков и переходов, растянутой между скальными выступами.
На одном склоне виднелся неуклюжий, громоздкий забор из дерева и камня, но черная дорога за ним вела прямо в сердце твердыни. По этой дороге проехало что-то большое – возможно, та гигантская военная машина, которая маячила между острых вершин. Крысаки ужасно увлекались такими устройствами, как будто солидное оружие могло сгладить их бесчисленные недостатки.
– Это гнездо, – сказал наконец Кел. – Возможно, перевалочный пункт, судя по машине. Скавены любят такие штуки. Бесполезные паразиты с их никчемными планами.
– Имеешь в виду линии поставки?
– Точно. Какой смысл убивать врага, если потом нельзя съесть его провизию и детей? – Ахазиан пренебрежительно махнул рукой. – Никакого чувства традиции у этих крысаков.
Юхдак кивнул:
– Согласен. И что ты думаешь?
Ахазиан посмотрел на солнце, принюхался, сплюнул.
– Лобовая атака проще всего.
Колдун молча ждал. Смертеносец хмыкнул.
– Нет, я и не думал, что тебе понравится. – Он постучал по земле обухом топора. – Но это самое эффективное средство достичь нашей цели. Я отвлекаю их внимание, ты пробираешься внутрь и убиваешь.
– Где копье?
Ахазиан стиснул осколок. Песнь стала громче, она теперь отдавалась во всех костях – убийственная, завораживающая и божественная. Копье взывало к нему, требовало, чтобы он нашел его и завладел им. Кел покачал головой:
– Близко. Где-то там. Полагаю, ты просто пойдешь за мной, чтобы найти его, а?
Юхдак медленно кивнул.
– Полагаю, что так.
Ахазиан встал и направился к своему жеребцу. Угольно-черный конь заржал в предвкушении и дружески щелкнул зубами.
– Последний бросок, приятель. – Ахазиан погладил скакуна. – А потом, возможно, я отпущу тебя, скачи по степям, куда хочешь, и ешь, кого душа пожелает… А может, и нет. Когда человек находит достойного, подходящего ему коня, глупо отпускать такого.
Он взлетел в седло.
– Быстрее, колдун. Или я перебью их прежде, чем ты хотя бы омочишь этот рычащий клинок у тебя на бедре.
Юхдак развел руками:
– Как будет, так будет, варвар. Я явлюсь на крыльях тени, с армией за спиной. – Чародей тихо забормотал, поводя руками, и Ахазиан почувствовал, каким густым и спертым становится воздух. Вокруг безмолвно запрыгали расплывчатые фигуры. Нерожденные, привлеченные запахом перемещаемых судеб и ухваченных возможностей.
Ахазиан сплюнул и пришпорил коня, пуская его рысцой. Пусть колдун играет с демонами, если хочет. Ахазиан предпочитал собственное оружие. Миновав уклон, он направил жеребца к Львиному Утесу. Песнь копья звенела в голове, изгоняя все прочие мысли. Кел вскинул черепомолот; черный конь понесся галопом – со скоростью, которую не развить ни одному обычному скакуну. Лошади мертвых бегают быстро. Ахазиан рассмеялся.
Он все еще смеялся, когда проносился мимо первого пикета скавенских часовых на почерневшей, вмятой в землю траве. Крысаки только рты разинули. На склоне ударили в гонг – кто-то заметил его приближение. Ахазиан пригнулся к седлу и чуть сместился влево, ловким взмахом молота сбив с ног скавенского часового.
Вредитель кувыркнулся в воздухе и с хрустом рухнул наземь. Второму крысаку Ахазиан на скаку размозжил голову.
Крысолюды засуетились, помчались стремглав по склонам и уступам утеса навстречу всаднику. Звенели гонги, трубили рога. Ахазиан ударил молотом о топор и заорал без слов, бросая вызов противнику и привлекая к себе все взгляды.
Влетев в тень утеса, он заметил, как первый из воронов спикировал вниз, к пещерам, но тут пришлось отбивать брошенное в него зазубренное копье. Жеребец с яростным ржанием встал на дыбы. Скавены, гнусно визжа, мчались к нему. Дюжина, две, сотня. Волна косматых тел выплеснулась из мерзких нор.
А потом смотреть стало не на что, кроме крови и бойни.
– Быстро мы летим, – сказал Волькер, облокотившись на поручни. Черная колея внизу оставалась все такой же отчетливой, она тянулась от самого Горча. Все-таки скавены не слишком умны, несмотря на свою хитрость. Их боевая машина выжгла широкую черную полосу поперек степей, и пожары продолжали бушевать, пожирая траву и застилая горизонт дымом. Пока они прогорят, пройдет много дней.
– Летели б куда быстрее, не будь двиргатель на последнем издыхании, – мрачно проворчал Брондт. – Я десять лет копил на эту лоханку. И все пошло прахом.
– Грунгни платит по долгам, Брондт. Всегда платит. – Зана провела точилом по лезвию меча. Она сидела на перилах, опираясь на растяжку. – Уж ты мне поверь.
– Скорее я поверю пиявке, – буркнул Брондт.
Зана засмеялась, потом закашлялась – эфирный корабль нырнул в столб дыма.
Волькер смотрел на них, размышляя – не в первый раз, – как же эта парочка познакомилась. Впрочем, вопросов он не задавал. К нему, все еще кутаясь в меха, подошел Окен. Выглядел дуардин совсем старым и хрупким.
– Отличная команда, парень. Спорю, ты начинаешь жалеть о том, что не остался в Азире, а?
Волькер улыбнулся:
– Пока нет.
Окен хихикнул:
– Еще пожалеешь. – Он вздохнул. – Я сам иногда жалею. – Он навалился на перила, полуприкрыв глаза. – Измотался я, парень. Поистрепала меня такая жизнь.
– Но ты жив, – мягко сказал Волькер. – Грунгни послал меня за тобой.
– Грунгни послал тебя за копьем, – отрезал Окен и твердо взглянул на Волькера. – Никогда не путай прагматизм с состраданием. У богов первого в избытке, а второго с гулькин нос.
Волькер коснулся висящего на его шее амулета-молота:
– Не обладая состраданием, они не сражались бы за нас сейчас. И не вдохновляли бы нас сражаться за них.
Окен покачал головой:
– Упрямец. Весь в мать.
– Ты виноват в этом не меньше, чем она.
Окен рассмеялся, покачал головой:
– И впрямь. Возможно, мне не следовало обучать тебя нашим манерам. – Он похлопал Волькера по руке. – Испортил я тебя, наверное. У вас, у людей, хрупкие умы и тела.
Волькер улыбнулся.
– Ты не дал мне стать тем, кто никому из нас не понравился бы. Очередным избалованным азиритским недорослем, стремящимся вырезать свое имя на сердце мира. – Он засмеялся. – И вот теперь я служу богу.
– Как и мы все, – сказала подошедшая сзади Ниока. Она улыбнулась дуардину. – Я рада, что ты выжил, Окен. Это суровое Владение стало бы беднее, потеряв такого ученого, как ты.
– Приятно слышать, от тебя-то. – Окен вдруг охнул и пошатнулся, лицо его побелело. Волькер кинулся подхватить старика, но дуардин отстранил его. – Я в порядке, мальчик. Не суетись.
