Текст книги "Красота от отказа (ЛП)"

Автор книги: Джорджия Кейтс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

Глава 20

Джек Маклахлан

Увидев выражение лица Лорелин, я уже знаю, что она волнуется по поводу наших отношений. Но я не хочу никакого стресса и тревог. Я хочу веселья. И секса. Много секса.

–   Не ходи туда.

Она скромничает. Она точно знает, что я имею в виду.

–    Когда ты слишком много думаешь, у тебя всегда напряженное выражение лица.

–   Может быть у меня запор.

Это моя девочка. У нее талант серьезные вещи превращать в смешные.

–    Что ж, комедийная вы наша, сделаем вид, что запор заботит тебя больше, чем наши отношения.

Я протягиваю ей свою руку.

–   Давай. Пойдем.

Мы выходим из лифта, и я веду её в сторону ресторана, который я выбрал. Нас усаживают в зале, где нас будет обслуживать личный шеф-повар.

–   Детка, ты голодна?

–   Да, умираю от голода.

–   Хочешь чего-то особенного? Она ухмыляется.

–   Я хочу мясо.

–   Можно устроить. Я знаю тебе нравится стейк средней прожарки.

–   Мне нравится, когда всё сделано хорошо. Особенно, когда это делаю я. Я подношу её руку к губам и целую.

–   Я намерен сделать тебя счастливой, любимая.

–   Ты и так это делаешь, – хихикает она, когда приносят наши блюда. Поужинав, мы покидаем ресторан.

–   Готова узнать, что у нас дальше на повестке дня? Она с нетерпением смотрит на меня.

–   Конечно.

–     К сожалению, этим вечером нет никаких хороших концертов, поэтому я заказал билеты на бурлеск шоу.

Она   расплывается     в    широкой   улыбке,    отчего    мне    остается     лишь догадываться, что с ней такое.

–    Я думал тебе понравится, поскольку здесь это традиционное занятие. Мы можем не ходить, если ты не хочешь.

–   О, я очень хочу пойти.

Я боялся, что она разозлится на меня за то, что я взял билеты на шоу, где на девушках практически ничего не надето, но я ошибался.

–   Кажется, ты рада. А я волновался, что ты возможно не захочешь смотреть на полуголых девиц или ты разозлишься на меня за то, что я якобы захотел на них посмотреть.

–   Я ни в коем случае не злюсь. Это ведь всего лишь шоу. Боже, грех не любить такую женщину.

–   Ты ни с кем не будешь целоваться, кроме меня.

–    Черт возьми. А ведь у нас отдельные места, так что мы могли бы сделать куда больше, чем просто целоваться.

–   Ммм...нет.

Она знает, что я ненавижу слово "нет".

–   Почему нет?

Как только вылетают эти слова, я понимаю, что звучу, как ребенок.

–   У меня на то есть свои причины. Мне становится интересно.

–   У меня от тебя голова идет кругом.

–   Хорошо.

Мы садимся на свои места, скрытые от чье-либо глаза. Эти места не так легко было выбить, но я был готов заплатить любую цену, поскольку у меня есть кое-какие планы на Лорелин. Интересно, что же она скрывает от меня?

Один раз во время шоу я пытаюсь пробраться рукой к ней под платье, но она ударяет по ней и ругает меня глазами. В буквальном смысле.

–   Что?

–   Ты знаешь что.

–   Нет, в этом-то и проблема. Я не знаю.

Она бы значительно облегчила мне задачу, дав мне знать. Но она убирает мою руку и складывает руки.

–   У меня есть для тебя кое-что особенное, но позже. Так что прекрати, или я разозлюсь.

Похоже, её не переубедить.

–    Я ничего не могу с собой поделать. Я разочарован, ведь я так сильно тебя хочу.

–   Ты получишь меня сегодня вечером, только потерпи.   Ей легко говорить, ведь она одна воздерживается от секса.

–   Почему я должен терпеть? Никто не мешает нам, кроме тебя.

Я вижу, как меняется её выражение лица, прежде чем она поворачивается и смотрит прямо перед собой. Не знаю, то ли я причинил ей боль, то ли разозлил.

–   Прости, детка. Я не это имел в виду.

Она отказывается смотреть на меня. Это не к добру.

–   Думаю, ты как раз именно это имел в виду.

–   Да, ты права, но я не хочу ругаться по этому поводу. Говоришь будем ждать? Что ж, будем ждать. Я больше не буду на тебя давить.

Она немного смягчается.

–   Мы можем вернуться в номер, если хочешь.

Она говорит это так сладко, что мой член мигом встает.

–   Нет. Я вижу, как это важно для тебя, так что подождем.

На этом наш разговор заканчивается, но всё это время я думаю над тем, чтобы вернуть её в номер, заставить её кричать, что не очень-то помогает с растущей эрекцией.

Проходя через казино, я замечаю, что она с любопытством рассматривает казино.

–   Ты когда-нибудь играла?

–   Нет, я даже никогда не была внутри казино.

Ей двадцать три, и она никогда не играла? Я думал это первая вещь, которую необходимо провернуть, когда тебе исполняется двадцать один.

–   Это своего рода Диснейленд для взрослых. Я даже там не была, что я несу?

–     Ах,  малыш.  У  меня  на  примете  так  много  мест,  которые  я  хочу  тебе показать.

Я хочу показать ей весь мир.

–   Мне бы очень этого хотелось, особенно с тобой.

Я не сомневаюсь в её искренности ни на секунду. Указываю на столы.

–   Хочешь сыграть? Я научу тебя всему, что ты должна знать. Она оглядывается, прежде чем указывает на игровой стол.

–   Думаю, я могла бы бросить кости.

Я отдаю несколько пачек купюр, когда на смену им появляются несколько стопок фишек. Я поднимаю и разлаживаю их перед ней.

–   Тебе стоит объяснить мне, потому что я понятия не имею, что делаю.

–   Я не эксперт по всем плюсам и минусам, но я знаю основы.

Когда  приходит  время  для новых ставок,  я  показываю  ей, где  она может оставить фишки.

–    Свои фишки ты кладешь здесь. Если выпадает семь или одиннадцать, ты выигрываешь. Но два, три или двенадцать – проигрываешь. Если выпадает иное число, кроме двух, трех, семи, одиннадцати или двенадцати, тогда он должен бросить это же число снова до семи, чтобы стать победителем.

–   Вот черт. Это сложно.

В первый раз она боится делать ставку, но с каждым разом постепенно осваивается. Через какое-то время она уже смотрит на это всё, как профессионал, и становится довольно храброй в бросании костей. Она на самом деле очень хороша в этом и даже имеет в запасе несколько неплохих попыток.

Неудивительно, что она привлекает внимание всех мужчин за столом, молодых и старых. Я вижу, что они замечают её, и хотя я знаю, что она не заинтересована в них, мне не наплевать на то, как они смотрят. Особенно, мне не нравится то, как они пялятся на её сиськи и задницу, когда она наклоняется вперед, чтобы бросить кости и сделать ставку.

Я замечаю за собой, что пью больше положеного из-за чертовой ревности.

–   Готова вернуться в номер? Она даже не смотрит на меня.

–   Так весело. Разве ты не хорошо проводишь время?

–   Я бы гораздо лучше проводил время, если бы мы были в номере голыми. Она  наклоняется  над  столом  так,  что  каждый  парень  может  разглядеть ложбинку меж её грудей и то, как поднимается юбка.

–   Еще чуть-чуть.

Блядь! Я создал монстра.

Еще чуть-чуть превращается в еще один час, и я чувствую, что совсем пьян. Взгляды парней на Лорелин и виски привели меня в очень  плохое настроение.

–   Я ухожу. Можешь уходить в любое время. Или нет. Неважно. Она тянется к моей руке.

–   Не надо так. Мне весело, потому что это ново для меня.

–      Да  –  а  все  мужики  в  казино  пялятся  на  тебя  каждый  раз,  когда  ты наклоняешься.

Они все думают о том, как они возьмут её в таком положении. Я знаю, о чем думают эти лохи, потому что сам помешан на этом.

–   Ты слишком драматизируешь, ты так не думаешь?

Черт, нет, я не драматизирую. Сидела бы она сзади и видела, как эти ублюдки трахают её глазами.

–   Нет. Все они смотрят на тебя, даже те, кто пришли сюда со спутницами.

–   Ты единственный, кто создает проблему. Она берет свои фишки со стола.

–   Пойду получу наличные, и мы пойдем наверх.

–   Эй, эй. Это сказал не я, а ты.

Да. Я вел себя, как ребенок, но это сработало, так что мне похуй. Ставлю стакан на стол. Больше ни капли алкоголя. Я  не устал, но я выпил куда больше, чем предполагалось. Когда мы заходим в номер, для меня до сих пор остается сюрпризом, что же Лорелин приготовила для меня. Уверен, это сексуальное белье. Она любит наряжаться для меня. Лорелин достает пакет с верхней полки шкафа и просит меня сесть в кресло в гостиной, подождав её, когда она переоденется. Что-то она долго.

–   Всё в порядке?

–   Да. Просто дай мне еще одну минуту. Это сложнее, чем я думала. Хм...звучит интересно.

Она открывает дверь на дюйм или два и выглядывает через щель.

–   Закрой глаза.

Мне нравится, когда она просит меня сделать это. Это означает, что будет фан-чертовски-тастически.

–   Хорошо. Закрыл.

Я слышу, как начинает играть медленная, соблазнительная музыка, которую я не знаю, и она говорит мне открыть глаза. Я больше, чем удивлен увидеть её стоящую передо мной в своем самом сексуальном наряде – красно-черный костюм танцовщицы.

–   Да черт подери! Ты так чертовски хороша в этом, детка.

–   Я рада, что тебе нравится.

–   О, больше, чем просто нравится. Она начинает двигаться под музыку.

–   У меня нет моего шеста, так что я буду импровизировать. Я кладу руку на промежность своих штанов.

–   Есть лишь один шест, и он прямо здесь.

–   Что у тебя за язык...

–   Позволь заметить, тебе он нравится, когда заставляет тебя кончать.

Она убирает свои волосы с шеи и кусает нижнюю губу, сгибая колени и покачивая бедрами.

–   Да.

Она поворачивается ко мне спиной, медленно покачивая своей задницей перед моим лицом. Перья, формирующие юбку, колеблются взад и вперед, и я думаю о том, что сделаю с этой задницей, когда сниму с нее этот костюм. Она не знает, а может и знает, как убивает меня видеть её такой чертовски горячей и не в состоянии наброситься на нее сверху.

–   Говори мне непристойности, – мурлычет она. Это не проблема.

–      Я чертовски твердый для тебя сейчас. Когда я вытащу тебя из этого костюма, я трахну тебя сзади, потому что ты грязная девчонка. Я знаю тебе нравится это.

Она изгибается в талии и трясет задницей.

–   Ммм. Мне нравится, когда ты трахаешь меня так.

Вот, черт. Она даже не прикоснулась ко мне, а я уже близко, чтобы кончить от её грязных словечек.

–   Иди сюда и подари мне приватный танец.

Она быстро передвигается и садится мне на колени, широко раздвигая ноги. Она трется своей киской о мой стояк, а затем наклоняется ближе, пока её спина не касается моей груди. Запрокинув голову назад, мои губы оказываются у её уха. Я кусаю мочку, когда с её губ слетает стон.

–   Скажи что-нибудь непристойное.

Я сосу её мочку, а потом отпускаю, перемещая руки к груди. Я не знаю, откуда это взялось, но вдруг меня захватывают такие сильные чувства, и это не похоть. Это любовь. И это делает меня храбрым.

Я чувствую, как бьется мое сердце, как я готовлюсь сказать слова, которые всплывают в моей голове. Я тянусь к её лицу и поворачиваю так, чтобы она могла видеть меня через плечо.

–   Выходи за меня.

Глава 21

Лорелин Прескотт

Джек Генри только что попросил меня выйти за него замуж. Вроде того. Может быть. Я до конца не уверена, что это действительно произошло. Я даже не знаю, всерьез ли он это говорит; он чертовски пьян. Что если завтра он и не вспомнит о своих словах?

Я поворачиваюсь. Мне нужно видеть его глаза.

–   Что ты только что сказал?

Его голубые глаза впиваются в мои.

–   Я попросил тебя выйти за меня замуж.

–   Ты пьян.

–    Да я немного пьян, но я знаю, о чем говорю. Я думал об этом какое-то время. На самом деле довольно давно. Я люблю тебя и хочу, чтобы ты стала моей женой.

–   Знаешь, я не очень-то в восторге от твоих пьяных предложений.

–   Знаю, это не лучшее предложение, но не говори "нет". Я исправлюсь, когда протрезвею. Куплю цветы, кольцо и придумаю такую речь, от которой ты упадешь в обморок.

По крайней мере, он признает ошибку.

Я не могу думать слишком много о том, что он говорит. Не стоит надеяться на что-то, но, признаться, мне нравится, когда он говорит такие слова. Я не настолько глупа, чтобы принимать это всерьез, особенно, когда он пьян, поэтому я беру его за руку и стаскиваю со стула. Я веду его в спальню, и мы останавливаемся рядом с кроватью. Ослабив узел галстука, я снимаю  его через голову и бросаю в кресло в углу комнаты. Прежде чем лечь, я растегиваю его рубашку и брюки. Думаю, так будет гораздо проще, чем пытаться раздеть взрослого, большого ребенка в постели.

Когда мне наконец удается его раздеть, я касаюсь пальцем его груди, и он падает.

–   Бревно. Он смеется.

–   Не волнуйся. У меня найдется для тебя древесины. Даже пьяным он остается остроумным.

Он садится на кровати.

–   Станцуй для меня стриптиз.

Музыка сменяется другой сексуальной мелодией, и я начинаю медленно и как можно соблазнительнее снимать свой наряд. Он же тем временем смотрит на меня скучным взгядом. Что если он вырубится к тому моменту, как я полностью разденусь. Решаю не медлить.

Избавившись от костюма, я залезаю на кровать и сажусь на него. Думаю, не стоит ожидать от него сверх активности, поэтому опускаюсь на него. Он смотрит на меня, когда я скачу на нем и своими руками касается моей груди. Сжимает их, пока я двигаюсь по всей его длине.

–   Безумно люблю твои сиськи. Они чертовски прекрасны.

Он поднимается и переворачивает меня на спину. Он целует меня от плеч до груди, вбирая в рот один из сосков.

–   Я не могу дождаться момента, когда ты будешь нянчить наших детей. Вау. Это не грязный разговор. Это серьезно, когда дело касается детей. Я не пьяна, но у меня кружится голова.

Он сказал дети – значит он имел в виду больше одного. Этот Джек Генри совсем другой, нежели шесть месяцев назад. Сейчас он говорит такие вещи, о которых старый Джек Генри даже бы и не заикнулся. Может быть позже я об этом пожалею, но я хочу выяснить всё до конца, пока у него развязан язык.

–   Ты поменял свое мнение о детях?

Он не отвечает, поэтому я беру его за волосы и оттаскиваю от своей груди.

–   Ты поменял свое мнение о женитьбе и детях?

–   Да.

Я хватаю его лицо, чтобы заставить смотреть на меня.

–   Почему?

–   Потому что я люблю тебя и хочу быть твоим мужем. Он скользит вниз и целует мой живот.

–   И я хочу наблюдать за тем, как твой животик растет, с частью меня в нем. Он потирает это место.

–    Я хотел, чтобы ты была беременна еще тогда, когда нашел тебя. Но ты же этого не знала, ведь так?

–   Я подозревала.

–   Наверное лучше прожить в браке какое-то время без ребенка.

–   Скорее рекомендуется.

–   Да. Потому что я хочу продолжать заниматься сексом. – он входит в меня и стонет. – О, как хорошо. Я буду делать это каждый день, когда женюсь на тебе.

Это всё пьяные разговоры, поэтому я стараюсь не обращать особого внимания, но как бы то ни было эти вещи посылают мурашки по моей спине. Я  сомневаюсь,  что  он  говорит  это  всерьез.  Ведь  он  пьян.  Насколько искренним он может быть в таком виде? Есть лишь один способ узнать – посмотреть, что он скажет на трезвую голову.

На следующий день он не упоминает ни о замужестве, ни о детях. Я начинаю думать, что он вовсе не помнит о разговоре. Конечно. Я понятия не имею, что отвечу ему, если он по-настоящему спросит меня.

Может быть он не помнит. Он был ужасно пьян. Но я хочу, чтобы он помнил, как говорил мне такие слова. Я хочу, чтобы он произнес их снова не будучи пьяным, даже если я не буду уверена, что отвечу.

Мы возвращаемся в Нэшвилл и у меня есть два дня до того, как я вернусь в студию с группой. А это означает, что у нас есть лишь две недели, после которых Джек Генри уедет домой. Я не хочу, чтобы он уезжал. Я хочу, чтобы он мог остаться здесь со мной навеки, но время – наш враг. И так было всегда. Наше время, проведенное вместе, похоже на песчинки в песочных часах. Несколько месяцев здесь. Еще один там. Мне надоела эта ограниченность во времени, будто бы у нас есть срок годности.

Сегодня суббота. Мы лежим на диване. Голова Джека Генри лежит у меня на коленях, когда я читаю мой последний роман, пробегая пальцами по его волосам. Я знаю, что ему нравится это. Он расслаблен, глаза закрыты, и я уже думаю, что он задремал, как он спрашивает:

–   Как хочешь провести сегодняшний день?

Я не хочу ничего делать, кроме как находится здесь с ним.

–   Этим.

–   А вечером? То же самое.

–   Намного больше. Это нормально?

–   Мне подходит.

Он напоминает мне лежащую на спине собаку, которую ласкают.

–   Вернувшись на работу, у нас мало времени будет оставаться на друг друга. Что ж, я сказала это.

–   Я не волнуюсь по этому поводу.

Ни  один  из  нас  не  упомянул  о  времени,  которое  нам  осталось  провести вместе, но это не значит, что мы должны делать вид, будто его не существует.

–   Две недели, – вздыхаю я. – И они пролетят очень быстро.

–   Я знаю. Что мы будем делать, когда этот день настанет?

–   Не знаю.

Он открывает глаза и смотрит на меня.

–   Это убьет меня, если мне придется уехать без тебя.

Я кладу руку на его лицо, поглаживая заднюю часть шеи.

–   Я не смогу смотреть, как ты оставляешь меня здесь.

–   Так вот где мы находимся? – спрашивает он. – Мы хотим быть вместе, но не знаем, что делать.

Я не отвечаю, потому что не хочу признавать правду. Жаль, что я ничего не сказала, ведь это так грубо с моей стороны. Я предпочитаю притворяться, что не потеряю его снова.

Глава 22

Джек Маклахлан 

Уже прошло несколько дней с тех пор, как в Лас – Вегасе мы разговаривали о замужестве. Это и разговором-то назвать нельзя. Это я пьяный орал о том, что хочу жениться на Лорелин и иметь с ней детей.

Ничего крутого, Джек. Ни одна женщина не мечтает о предложении, сделанном в пьяном виде. Я должен придумать что-то получше – нечто романтичное, о чем потом можно было бы рассказать нашим детям.

Да и предложение является весьма спорным, если я не смогу убедить её бросить эту жизнь, тратя на разъезды треть года в автобусе с кучей парней, каждый вечер выступая в разных городах. Она достойна не такой жизни. Она должна быть со мной, я подарю ей семью, о которой она только могла мечтать.

Сегодня я купил Лорелин кольцо. Думал, будет трудно – у меня остановится сердце или же я упаду в обморок, но, действительно, было легко. Не сомневаюсь, что сделал отличный выбор.

Но это не будет иметь никакого смысла, если у меня не будет идеального плана, чтобы она стала моей женой.

И на сегодняшний день у меня нет плана. И на завтрашний. И даже неделю спустя.

Осталось восемь дней. Наше время на исходе, поэтому я должен быстро что– то придумать. Сегодня суббота, я приглашаю её на ужин в один из лучших ресторанов Нэшвилла. Здесь я чувствую себя не в своей тарелке. Если бы мы только вернулись домой. Я бы отвез её в пляжный домик в Новой Зеландии, зажег свечи, украсил бы всё цветами. А потом мы бы занялись любовью в нашей любимой спальне, а портьеры над кроватью отделяли бы нас от остального мира.

Не думал, что буду так нервничать, но всё же. Проносив всю эту неделю кольцо в своем кармане, пошатнуло мою уверенность в себе. Я боюсь абсолютно всего – что она скажет "нет", что она выберет эту жизнь вместо того,  чтобы  прожить  её  со  мной,     что  она  откажется  покидать  свох родителей. Может быть так и должно быть, все парни проходят через это, когда делают предложение.

Я заранее забронировал столик, дал специальные указания, и хочу сказать, они очень в этом преуспели. Мы сидим в прекрасной кабинке, изолированной от лишних глаз. Такое ощущение, будто мы единственные посетители в этом ресторане, не считая персонал, как будто это создано лишь для нас двоих.

–   Что с тобой сегодня такое?

Неужели все мои переживания написаны на лице?

–   Ничего. Почему ты думаешь, что со мной что-то не так?

Она тянется через весь стол и касается моего лба, как это обычно делает моя мама.

–   Ты странно выглядишь. Ты случайно не болен?

–   Я отлично себя чувствую,  – лгу я.

У  меня  такое  чувство,  будто  сотня  летучих  мышей  поселилась  у  меня  в животе.

–   Если ты плохо себя чувствуешь, мы можем пойти домой, – предлагает она, рукой касаясь моей щеки. – Ты покраснел.

Её материнский инстинкт еще раз доказывает, что она – идеальная женщина, чтобы стать моей женой и матерью моих детей. Убираю руку со своего лица и целую её ладонь.

–   Я в порядке. Перестань волноваться.

Закончив есть, я понимаю, что сейчас самое время для предложения. Это уже третий бокал вина, когда я предупреждаю себя, что хватит, иначе Лорелин не примет моего пьяного предложения.

Я не хочу просто ляпнуть "Выходи за меня", как я сделал это в Лас Вегасе. Я хочу погрузиться в это с головой.

–   У нас есть лишь восемь дней, прежде чем я уеду.

–    Я ненавижу эти глупые ограничения во времени, – усмехается она, съедая последний кусок десерта.

–   Наше время вместе подобно бомбе замедленного действия. Ненавижу.

–   Я не хочу уезжать без тебя.

Она кладет ложку и наклоняется ко мне.

–   И я не хочу, чтобы ты уезжал.

–   Думала ли ты о том, что будет с нами, когда мы будем порознь?

–   Каждый день, – признается она.

–   Я тоже думаю об этом всё время. Это съедает меня день и ночь. Так и есть. Я не перестаю думать об этом.

–   Что ты решила?

Я тянусь через стол и кладу свою руку на её.

–   Я не хочу жить без тебя.

–   Я тоже, но как ты себе это представляешь?

Она что притворяется или же действительно не понимает?

Я поглаживаю пальцем коробку, которая прожигает дыру в моем кармане. Сейчас ведь самое время сказать ей, чтобы она выходила за меня замуж и к черту остальное дерьмо? Как еще можно разрешить данную ситуацию? Понятия не имею, но хватаю коробочку в руки и вытаскиваю из кармана. Держу её под столом.

–   У меня есть идея.

Я  уже  собираюсь  положить  её  на  стол  перед  ней,  когда  к  нам  подходит мужчина и прерывает нас.

Черт возьми. Я специально ждал, что бы сказать ей это, когда десерт будет подан.

–   Мисс Пейдж Маклахлан?

Это  не  из  обслуживающего  персонала.  Он  бы  не  знал  её  сценического псевдонима. Лорелин смотрит на него.

–   Да.

Свет вспыхивает у нее перед лицом, когда он делает несколько фотографий своей камерой.

–        Прокомментируйте,     пожалуйста,    как   вам   работается    в   музыкальной индустрии с вашим отцом Джейком Беккет?

На её лице появляется страх и ужас.

–   Что вы только что сказали?

Камера висит у него на шее, а звукозаписывающее  устройство он держит у нее перед лицом.

–      Мисс  Маклахлан,  это  же  ваш  отец  пристроил  вас  в  группу  "Южная Офелия"?

Лорелин сначала смотрит на меня, потом снова на этого парня.

–   Я не знаю, кто вы, и не собираюсь отвечать на ваши вопросы. Он продолжает держать диктофон перед ней.

–   Как вы думаете успех Южной Офелии как-то связан с вашим отцом? Я встаю из-за стола и становлюсь между ними.

–   Она же сказала, что не хочет отвечать на ваши вопросы. Проваливай. Сейчас же.

Он уходит, но прежде делает несколько фотографий и комментирует:

–      Удивительно,  как  вы  похожи  на  него,  мисс  Маклахлан.  Фанатам  это понравится.

Она ничего не говорит. Думаю, ей нужна минута, чтобы прийти в себя, так что я даю ей время. Придя в себя, она смотрит на меня.

–     Это всё меняет. Никто больше не будет воспринимать меня, как Пейдж Маклахлан, только лишь, как единственную дочь Джейка Беккет.

–   Ты и твоя группа сами достигли своего успеха, а не благодаря родственным связям. Люди непременно это поймут.

–   Не думаю. Мне нужно позвонить маме и ... папе.

Что ж, все планы, чтобы сделать предложение, полетели к черту.

–   Привет, мам. Ты дома? – она делает паузу. – Буду через двадцать минут.

С нетерпением жду встречи с Джолин Прескотт, особенно, когда мы не в лучших отношениях. Могу сказать, что она чувствует то же самое, когда мы с Лорелин входим вместе в гостиную. Её прищуренный взгляд не оставляет сомнений. Джейк Беккет же, наоборот, довольно приветлив, встает, чтобы пожать мне руку.

–   Рад снова вас видеть, Джек.

Мама  Лорелин  удостаивает  меня  лишь  кивка,  а  затем  поворачивается  к дочери для объяснений.

–   Что происходит?

–      Мы с Джеком ужинали, когда к нашему столу подошел репортер. По крайней мере, я надеюсь, что он таковым является. Он сделал пару фотографий и попросил прокомментировать, каково работать в музыкальной индустрии со своим отцом, – она фокусируется на Джейке. – Он спросил, не ты ли пристроил меня в Южную Офелию.

Джейк смотрит на Джолин, а затем снова на Лорелин.

–     Как я уже говорил, на прошлой неделе я подал на развод. Похоже, уже начали копать под меня. Мне жаль. Я знаю, что ты не хотела огласки.

–   Не беспокойся об этом, Лори, – успокаивает Джолин. – Это не навредит тебе, наоборот, лишь даст толчок в твоей карьере.

Она не знает её, и вряд ли когда-нибудь поймет. Лорелин не привыкла таким способом добиваться успеха.

–   В этом-то всё и дело, мама. Я не хочу возвыситься благодаря родственным связям.

Лорелин пытается приложить максимум усилий, чтобы её мать поняла её.

–   Я хочу добиться всего сама.

–      Так  и  будет.  Мир  уже  видит,  какая  ты  талантливая,  –  отец  пытается успокоить её, но всё напрасно. Это видно по её лицу.

–   Ты должна немедленно рассказать Рэнди. И, думаю, мы должны как можно скорее запланировать интервью. Будет  лучше рассказать это на весь мир, нежели люди прочитают это в желтой прессе.

Она вот-вот собирается заплакать.

–   Это не то, чего я хочу.

–   Уже поздно.

Такое ощущение, будто Джолин рада, что всё так случилось.

Лорелин держится за переносицу, пытаясь удержаться за любую возможность. Но всё напрасно, завтра уже все будут говорить об этом.

–   Думаю, у меня нет выбора. Дайте мне знать, когда и где мне нужно быть на интервью.