Текст книги "Красота от отказа (ЛП)"

Автор книги: Джорджия Кейтс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)

Джорджия Кейтс
Красота от отказа

Глава 1

 Лорелин Прескотт

Спасибо Богу за валиум.

Я чувствую вину за то, что принимаю такой сильно действующий наркотик, но только благодаря ему я способна справляться с тем багажом чувств, который остался после ухода от Джека Генри – особенно после всего того, через что мне пришлось пройти, когда мама страдала наркоманией. Но мне необходимо каким-то образом избавиться от мучений в моей голове. Да, я знаю, это не длится вечно, и, честно говоря, я не знаю, как справлюсь со своими чувствами, как только окажусь дома. И, признаться, меня это убивает изнутри, лишь сейчас я понимаю маму, как она пришла к этому. А ведь всё может быть так легко, если всё, что ты видишь – тьма. Манящая красная тряпка, как для быка.

Я буду любить Джека Генри до последнего вздоха, но я ни за что не позволю себе пойти по тому же пути, что и моя мать – как бы не было заманчиво.

Наш изнурительный перелет из Сиднея в Лос Анджелес наконец-то подходит к концу. Когда подъезжает трап, в нос сразу же бросается отчетливый запах Лос Анджелеса – топлива и смога. Тот же самый запах привлек моё внимание, когда мы отправлялись в Австралию три месяца назад. Ничего себе. Такое ощущение, словно я жила другой жизнью. Выйдя из переполненного терминала, в зале выдачи багажа нас встречают родители Эддисон. Две недели она проведет вместе с ними дома, после чего вернется в Нэшвилл, а это означает, что следующие четырнадцать дней я пробуду одна в нашей квартире. Не думаю, что это хорошая идея.

Донованы встречают нас с распростертыми объятьями. Они любят меня, как собственную дочь, и я думаю над тем, как бы наверно было бы прекрасно, если бы я влюбилась в их сына, а не в человека, который больше никогда не захочет увидеть меня снова. Возможно, с Беном всё было бы по-другому. Кто знает, может быть у нас что-нибудь и завязалось бы, не столкнись я тогда в коридоре с Джеком Генри? Но это случилось, что теперь сожалеть. Хотела бы я, конечно, сожалеть о встрече с мужчиной, которого полюбила, но этому никогда не бывать. Мучительная боль в сердце стоит того недолгого времени, что мы были вместе.

Эддисон смотрит на меня так, словно мы больше никогда не увидимся.

–   Мне так жаль, что ты не можешь остаться со мной. Одна только мысль, что ты одна, в таком состоянии возвращаешься домой, навевает страх

–   Со мной всё будет хорошо, Эдди.

Она и понятия не имеет, что мне не раз приходилось находить выход, когда жизнь обходилась со мной жестоко.

–   Моя мама расстроится, если я сегодня не приеду домой.

–     Да...но  пообещай  мне,  что  все  эти  две  недели  ты  не  будешь  сидеть  в квартире, думая о нем.

–   Обещаю, – вру я.

Выдавливаю улыбку, чтобы успокоить её.

–   Как только вернусь, с головой уйду в музыку. Хоть какое-то отвлечение.

–   Знаешь, я тебе не верю.

Ненавижу этот взгляд. Сожалеющий. Хммм.

–   Эдди, я не сломлена. Я еще тот крепкий орешек. Да мне грустно от того, что пришлось оставить его, но я справлюсь. Это не конец света

Ложь. Ложь. И еще раз ложь. Со мной что-то явно не так. Я даже своей лучшей подруге не могу признаться, как разбита. Почему я не могу впустить в свою жизнь кого-то еще? Кроме Джека Генри...он единственный, кто сломал все мои барьеры и узнал истинную меня.

–   Мы будем разговаривать каждый день, пока я не приеду. Крепко сжав в объятьях на прощание, она шепчет мне на ухо:

–   Мне нужно знать, что с тобой всё в порядке.

Ненавижу то, как это звучит в её словах. Словно я собираюсь покончить с собой. Бесит.

–   Черт, Эдди! Если я не с ним, это не значит, что моя жизнь закончилась. Да, я буду скучать по Лахлану.

Мне не стоило этого говорить.

–   Отсутствие его в моей жизни – это хорошо, это нормально, но это не значит, что я лягу и умру.

А у меня получается хорошо притворяться.

Она улыбается. Должно быть, ей нравится моё злющее выражение лица, но она еще не знает, что тем самым разбудила во мне моего внутреннего зверя.

–   Хорошо. Это именно то, что я и хотела от тебя услышать.

–   Со мной всё будет хорошо.

–   Мне просто нужно было знать будет ли Лорелин "после Лахлана" похожа на Лорелин "после Блейка".

Да уж. У Лорелин "после Блейка" нет ничего общего с Лорелин "после Джека Генри", но я ни за что не скажу ей об этом, чтобы у нее  ненароком не возникло мысли вместе расхлебывать моё дерьмо, когда она вернется в Нэшвилл.

–   Не беспокойся, Эдди.

–   Теперь я могу со спокойной душой отправить тебя домой, но помни, что я говорила о звонках каждый день.

Она с облегчением выдыхает. Неужели она купилась на всё это? Черт, я даже лучше, чем сама себе представляла.

Распрощавшись, я остаюсь одна. Снова. Как всегда.

Ожидая в терминале, я решаю зарегистрироваться.

–   Привет, мама.

–   Здравствуй, моя девочка.

Что-то в этих словах всегда меня успокаивало.

–   Я просто хотела сказать, что мы удачно долетели. Где-то в час я приземлюсь в Нэшвилле, и мне бы очень хотелось, чтобы ты меня встретила примерно в это время.

–       Я обязательно  буду. Мне не терпится увидеть тебя и услышать в подробностях о твоем путешествии.

Черт! Неужели мне придется сознаться в том, что я была в Австралии и по неосторожности влюбилась в мужчину, которого больше никогда не увижу?

–   Мне тоже не терпится тебя увидеть.

Не думаю, что у меня есть выбор. Ни одна минута из всех этих трех месяцев не обходилась без Джека Генри. Если я не скажу ей о нас, мне по сути не о чем будет ей рассказывать.

–   Нам о многом надо поговорить, мама.

–   Да, и мне тоже есть о чем рассказать.

Ммм. Это заявление может предвещать только о том, что моя мама подразумевает о хороших новостях. На данном этапе моей жизни мне не нужно ещё большего дерьма, чем  у меня уже есть, и поэтому я не хочу слышать ни о чем, пока я не сяду в самолет.

–   Хорошо. Удивишь меня, когда я вернусь домой.

–   Что ж, заманчиво.

Завершив звонок, все мои мысли лишь о тех вещах, о которых она хочет мне рассказать. Кажется, она счастлива. Скорее всего, это касается его. Иначе, она бы не была такой мечтательной.

Впервые в жизни я не злюсь на нее  за то, что она любит его. Теперь я понимаю, насколько она поглощена им после стольких лет. Неужели оставшаяся часть моей жизни будет проходить в таком же русле? Я никогда не забуду свою любовь к Джеку Генри. Никогда.

Моя мама была вынуждена смотреть на меня – ребенка, в котором живет частичка мужчины, которого она любит – почти каждый день на протяжении двадцати трех лет.

Из-за меня она не смогла забыть его, а всё потому, что я мини копия его, вплоть до каштановых волос и карих глаз. Ни грамма светлых волос и зеленых глаз мамы.

Может не так уж и плохо жить без Джека Генри, поскольку у меня не будет его ребенка, как постоянное напоминание о наших отношениях. Сразу вспоминается момент, когда он впервые заговорил о предохранении. Я не хочу, чтобы ты в конце концов оказалась с моим спиногрызом на руках. Такое ощущение, будто та ночь была миллион лет назад.

Наверняка, сейчас он так не думает – потому что пытается казаться бескорыстным – но в один прекрасный день он женится на другой женщине и подарит ей детей. Маргарет проследит. Уж поверьте мне. Одна только мысль об этом разбивает мне сердце, потому что я хочу быть единственной, кто будет носить его детей.

Вот черт, мои противозачаточные таблетки. Я помню, как забирала их из тумбочки. Неужели я оставила их на кровати? В тот день я так быстро собирала вещи, боясь, что Джек Генри может в любую минуту вернуться домой. Глупая, говорила же себе не оставлять их, и всё равно забыла.

Сейчас уже ничего нельзя сделать. Как только вернусь домой, придется сходить в аптеку. Пройдет два дня, когда я смогу достать новую упаковку. Приняв более, чем одну таблетку за раз, я могу почувствовать недомогание – дополнительная доза гормонов всегда производит на меня такой эффект – но, зато это верная защита от беременности. Надеюсь.

Держа телефон в руке, я не могу удержаться, чтобы не полюбоваться им сейчас, когда Эддисон не контролирует каждый мой шаг. Я смотрю на снимок, на котором я впервые засняла Джека Генри. В тот день мы как раз возвращались в Авалон, накупив презервативов. Да и при том немало. Громко хихикаю, вспомнив это. Озираюсь по сторонам, чтобы посмотреть не принял ли кто меня за умалишенную. Да мне в принципе и всё равно.

Приземлившись в Нэшвилле, я сразу же замечаю светлые волосы моей мамы. Она высокая, что, несомненно, выделяет её из толпы. Увидев, что она одна, я с облегчением выдыхаю. Я конечно ожидала, что он может прийти с ней, но в глубине души я понимала, что это несбыточная мечта.

Обняв меня, я осознаю, что нуждаюсь в ней, как никогда раньше. Я должна рассказать ей всё о Джеке Генри, чтобы она успокоила меня, сказав, что всё будет хорошо. Даже если это и ложь, то мне просто нужно услышать от нее, что жизнь на этом не заканчивается, я проживу и без него.

–   Ммм, – стонет она, крепче обнимая меня.

–   Я так рада, что ты вернулась.

–   Я скучала по тебе, мама. Как же хорошо снова оказаться дома. Она делает шаг назад, чтобы хорошенько меня рассмотреть.

–   А ты изменилась, Лори.

Если бы она только знала, как я далека от той девушки, что была три месяца назад.

–   Я загорела.

–   Да, ты очень сильно загорела, но дело не в этом.

Не знаю, чего она там во мне заметила, но она никак не могла почувствовать мою боль.

–   Ты права. Во мне многое изменилось.

–   И я жду-не дождусь услышать от тебя об этом. Как на счет ужина? Как раз всё мне и расскажешь.

–   Конечно. Звучит здорово.

Мы идем в мой любимый мексиканский ресторан, где от одного лишь запаха у меня текут слюнки. Всё дело в отверстии, проделанное в стене, но еда здесь что ни на есть отменная.

Поскольку сейчас полдень, народу не так уж и много, и мы занимаем нашу кабинку в углу.

–   Лори, у меня отличные новости.

Ну, что ж, отлично, она первая. Мой рассказ об Австралии и Джеке Генри подождет.

–   Хорошо. Я вся во внимании.

–   Это касается меня и твоего отца.

Она с восторгом смотрит на меня, словно он в кои-то веки решил обратить своё внимание на нее. Если это действительно так, то мне её жаль. Хотя чем я отличаюсь от нее?

–   Ты же знаешь, что он приходил ко мне, когда ты была в Австралии.

–   Да. Ты говорила он хотел увидеться со мной.

–    Так и есть. Он и сейчас хочет этого. Пока тебя не было, между нами всё изменилось. Мы снова вместе.

Снова вместе. Это может означать лишь одно: она снова спит с ним, и судя по глупой ухмылке на её лице она более чем этим довольна.

–   А как же его жена?

Похоже, её не особо-то волнует миссис Беккет.

–   Он её не любит. Может когда-то он и испытывал к ней нежные чувства, то это было бог знает когда.

И поэтому он женился на ней вместо тебя.

–    Ты еще скажи, что он всегда любил нас, и все эти двадцати три года ему было мучительно больно притворяться, что нас просто напросто не существует.

Я веду себя, как последняя сука, и пора бы уже остановиться. Наверняка я была бы такой же наивной дурой, появись Джек Генри снова в моей жизни. Для меня, вероятно, не имело бы никакого значения, был он женат или нет. Стоило ему только поманить, и я незамедлительно бы оказалась в его постели.

–     Извини, мама. Мне не нужно было этого говорить. Я рада за тебя, и, надеюсь, он сможет дать тебе то, о чем ты так мечтала все эти годы.

Наш разговор больше похож на беседу двух лучших подруг из старшей школы, обсуждающих своих парней. Даже как-то неловко. Я не хочу слышать о том, как моя мать спит с женатым мужчиной – да и вообще о любом мужчине, даже если это и мой отец.

Она старается не затевать тему Австралии, да и я тоже. Это еще один прекрасный пример того, что она ставит себя превыше всего – кроме него. Он всегда будет стоять у нее на первом месте.

Сегодня мне нужна была мать, чтобы выслушать и направить в нужное русло, но я как всегда играю роль её задушевного друга. И это больно.

–   Знаешь что, мама? Перелет был очень изматывающим. Может ты отвезешь меня в мою квартиру, и мы поговорим об этом позже?

–   Конечно, детка.

Но она не собирается ждать. Она продолжает рассказывать об их отношениях, о которых я не хочу знать, на что я просто смотрю в окно, чтобы хоть как-то абстрагироваться от её слов.

Вдруг раздается сигнал, извещая о сообщении. Эддисон. "Добралась до дома?"

Быстро печатаю ответ, игнорируя при этом слова мамы о моем отце. "Как раз на пути в квартиру"

Эддисон не заставляет себя ждать.

"Люблю тебя. Позвони, если что-то понадобится"

Может быть мне стоило остаться с ней вместо того, чтобы возвращаться в Нэшвилл. Пока я переосмысливаю своё решение, Джоли всё болтает и болтает о своем романе с Джейком Беккет.

"Я тоже тебя люблю. Обязательно буду звонить. Со мной всё будет хорошо" Не могу не добавить последнюю часть.

Мама помогает мне донести вещи до квартиры, откуда веет спертый воздух. Завтра же нужно будет открыть все окна и проветрить квартиру. К счастью, Джоли не останется. На сегодня с меня достаточно разговоров о ней и моем биологическом отце.

Закрываю за ней дверь, и щелчок замка подтверждает, что я наконец-то одна. Прислоняюсь к двери и оглядываюсь вокруг. Ничего не изменилось.

Коричневый кожаный диван ровно там же, где мы его и поставили. Бежевый ковер смотрится также, будто его только что почистили. Вот только я уже не та, что была до отъезда. Раньше я и понятия не имела, что значит отчаянно любить или когда ужасно больно. Сейчас же я испытала оба этих чувства на себе и знаю, каково это.

Не знаю, сколько времени я вот так стою. Может быть секунды, а может быть и часы.

Время перестало существовать для меня, когда Джек Генри покинул мою жизнь. В какой-то момент я превращаюсь в жалкую кучу на полу, щекой прижимаясь к плитке. Хляпаю носом, поскольку меня начинает морозить от холодного мартовского ветра, проникающего сквозь щели в двери. Сажусь и смотрю в окно. Темнеет, а это значит, что будет еще холоднее.

Включив отопление, всё же решаю, что лучший способ согреться – это принять душ. Открываю вентиль с водой на полную мощность, отчего ванная быстро заполняется паром. Отрегулировав температуру, я шагаю вовнутрь.

Это как нельзя кстати подходит для моего утомленного тела, но никоим образом не помогает избавиться от тяжелых мыслей. Всё, о чем я сейчас могу думать, так это о том, как мы с Джеком Генри принимали душ вместе, как он заставлял чувствовать меня в те моменты, когда он поклонялся моему телу. Как бы мне хотелось хоть еще разок пропустить через себя эти ощущения, но этому больше никогда не бывать. И я не знаю, как с этим справиться.

Выйдя из душа, я одеваю одну из футболок Джека Генри – ту, которую позаимствовала у него, когда мы в последний раз спали вместе. Глубоко вдыхаю его запах и падаю на кровать. В последнее время истощение дает о себе знать. Впервые за два месяца мне придется провести ночь в одиночку. Странное ощущение и оно мне не нравится.

Джек Генри уже наверняка лег спать и без меня.

Интересно, скучает ли он по тому ощущению, когда мы спали вместе? Проснувшись, касается  ли он рукой того места, где спала я, прежде чем осознает, что меня больше нет рядом? Хотелось бы мне знать, страдает ли он бессоницей из-за меня.

Чувствую, как подступают слезы, и ничего не могу с собой поделать, чтобы их удержать. Я одна, и с этим ничего не поделаешь.

Крик вот-вот вырвется из моего горла. Прячу лицо в подушку, тем самым заглушая его, чтобы не разбудить соседей, и пинаю ногами матрас, словно сердитый малыш. С таким успехом меня могли бы забрать в дурдом, если бы кто-нибудь увидел меня в таком состоянии. Как бы то ни было, но через это необходимо пройти.

Он мог бы попросить меня остаться, но он этого не сделал. Я сказала, что люблю его, не получив при этом в ответ ничего.

В таком случае это была бы ложь, на что мы не соглашались. Я ничем не могу себе помочь. Я была бы не против такой лжи.

Глава 2

Джек Маклахлан

Никаких брюнеток. Я больше никогда не смогу взглянуть ни на одну из них, не вспоминая её. А Лорелин хорошенько постаралась: теперь ни одна из них не имеет для меня никакого смысла. К тому же она разрушила и меня. Поэтому я в жопу пьяный нахожусь в этом баре отеля. Мне просто необходимо провернуть ту единственную вещь, которая позволит сделать её потерю менее болезненной. Найти номер четырнадцать, подняться с ней наверх и трахать её до тех пор, пока окончательно не выкину Лорелин из своих мыслей.

Опустошив пять рюмок, я пьян до беспамятства. Сделав очередной глоток, я со стуком ставлю рюмку на стойку.

–   Еще.

Бармен косо смотрит на меня, прокручивая в своей голове, отказать мне или нет, на что я достаю бумажник и отсчитываю для него кругленькую сумму.

–   Я сказал еще.

Оборачиваюсь на барном стуле, чтобы начать свой поиск. У меня забронирован номер в этом отеле. Всё, что мне сейчас нужно – это женщина, которая не узнает меня. Номер четырнадцать.

Сканируя зал, я начинаю отбирать. Несколько довольно приличных блондинок, одна или две рыжих, но ни одна из них не годится ей в подметки. И никогда не будет.

Я потерял то единственное, что когда-либо заставляло меня чувствовать себя живым.

Мыслями я  переношусь к Лорелин, так что даже не замечаю, как кто-то садится рядом со мной. Услышав её голос, я выхожу из своего транса.

–   Кого-то ждете?

Я поворачиваюсь на голос и замечаю привлекательную блондинку с короткой стрижкой с завитками, ее ярко голубые глаза явно не знают, кто я такой. Примерно 30-40 лет, одета со вкусом в облегающее платье и приталенный пиджак. Мой привычный тип женщин. До Лорелин.

Качаю головой.

–   Нет. Просто нуждаюсь в небольшой компании. Она смеется.

–   Я тоже. Может, мы составим друг другу компанию?

Будучи пьяным, я не вижу причин, чтобы свести всё это на прекрасный лад. Я не знаю. Может быть, мне стоит всё испортить, чтобы она могла выпустить на мне пар.

–   Боюсь, я не совсем тот человек, с которым тебе захотелось бы общаться. У меня есть определенные требования к женщинам, с которыми я встречаюсь. Во-первых, я не скажу тебе своего настоящего имени и не хочу знать твоего. Если честно, то я всего лишь хочу потрахаться и развлечься с тобой пару недель, а затем я больше никогда не хочу видеть тебя снова.

Я  жду, когда  она  залепит  мне  пощечину  или  просто  встанет  и  уйдет, но ничего не происходит.

–   Мой. Мой. Разве мы не откровенны друг с другом?

–   Я говорю всё, что у меня на уме, потому что у меня нет времени на глупые игры.

Разве  не  это  я  сказал  Лорелин,  когда  она  попросила  меня  тщательно подбирать слова?

–   Хорошо

Что? В самом деле? Она сказала "хорошо" на всё это дерьмо?

–   Ты согласна?

–   Конечно. Ты горяч, а мне нужно отвлечься.

–   От чего отвлечься?

–   От человека, которого люблю.

Она опускает взгляд на свой напиток, нечаянно разлив его.

–   К сожалению, он не чувствует того же ко мне. А у тебя что произошло?

Я не собираюсь обсуждать любимую женщину с той, с которой собираюсь просто переспать. Даже я знаю, что это неправильно.

–    Ничего. У меня есть правило: не иметь никаких контактов с женщиной, с которой закончил.

–   По крайней мере, честно.

Она делает последний глоток своего девчачьего напитка.

–   Как на счет того, чтобы подняться наверх?

–   Я здесь как раз за этим.

Отставив рюмку, встаю со стула. Слегка покачиваясь, она берет меня за руку.

–   Ты в порядке?

Я прилагаю все усилия, чтобы выпрямиться, поскольку не могу упустить такой шанс. Это должно помочь мне выкинуть её из своей головы.

–   Я в порядке. Да, и номер уже забронирован.

Мы поднимаемся на лифте на третий этаж. Странно, что пребывая в таком сильном опьянении, я смог отыскать номер. Скорее всего, ей самой придется взять ключ, поскольку я не в состоянии вставить и вытащить его.

Будем надеяться, что это не относится к моему члену.

Ввалившись вместе в номер, я играю со стенами в догонялки, прежде чем упасть на кровать. Закрываю на секунду глаза, а когда открываю, то замечаю, что незнакомка разделась до лифчика и трусиков и успела оседлать меня. Она заводит руки назад, чтобы отстегнуть лифчик, а затем кладет мои руки себе на груди. Они конечно хороши, но даже будучи пьяным, я знаю, что это всего лишь на всего фальшивка, потому они ничто по сравнению с тем, что у Лорелин.

Черт! Я не могу забыть о ней даже тогда, когда в моих руках находятся чьи-то сиськи.

Она наклоняется, чтобы поцеловать меня, но я успеваю отвернуться, так что её губы касаются моей челюсти.

Она не спешит. Я закрываю глаза, потому что не хочу смотреть на нее.

Она расстегивает рубашку и просит меня сесть, чтобы она могла снять её. Я делаю, как она говорит, а затем снова падаю на кровать. Её руки скользят по моей груди.

–   Я рада, что повстречала тебя. Ты чертовски горяч.

Её губы касаются моей груди и медленно спускаются к животу. Она дергает за кнопку на штанах и тянет вниз молнию.

Может я и пьян, но в состоянии контролировать ситуацию.

–   Так, так. После всего этого можно было бы с полной уверенностью сказать, что день рождения удался.

В конце концов, все мои вещи оказываются на полу, после чего она снимает свои трусики и отбрасывает их в сторону.

Снова сев на меня, в её руках каким-то чудом оказывается презерватив. Должно быть это из её собственного запаса, поскольку она не спрашивала, где находятся мои. Слышу, как она открывает его и расскатывает по мне. Я тру глаза, чтобы избавиться от образа Лорелин. Черт! Я хочу забыть её, и, на мой взгляд, это реальный выход, но почему он не работает?

Почему я до сих вижу её? Скучаю по ней? Люблю её?

Ощущаю руку блондинки вокруг меня. Если я её не оставлю, то с минуты на минуту она будет  объезжать мой член, поэтому я вскакиваю с кровати и отталкиваю её.

–   Прости, я не могу

Встав, я начинаю одеваться, в то время, как она смотрит на меня. Она ничего не говорит, и уже полностью одевшись, я даже не смотрю в её сторону.

–   Номер оплачен. Если хочешь, можешь остаться.

Выйдя за дверь, я достаю телефон из кармана, но звоню я не Дэниелу. Я хочу поговорить с братом; он как никто другой нужен мне сейчас.

–   Эван, ты можешь приехать за мной?

–   Ты хоть представляешь, сколько сейчас времени? – ворчит он.

–    Нет, и мне насрать, сколько сейчас времени. Приезжай и забери меня из Лэнгфорда.

Сажусь  на  пассажирское  сиденье  внедорожника  моего  брата.  Он  бросает взгляд на меня и трясет головой, начиная смеяться.

–   Дерьмово выглядишь.

Прям то, что я и хотел услышать.

–   Да пошел ты.

Он тщательно изучает меня.

–   Чем, черт возьми, ты занимался? Я смотрю в окно.

–   Я не хочу говорить об этом.

–   И зачем тогда ты звонишь мне ночью и просишь забрать тебя, раз не хочешь разговаривать? Разве ты не платишь Дэниелу за то, чтоб он отвозил твою пьяную задницу домой?

Я начинаю жалеть о том, что позвонил ему. И о чем я только думал.

–   Наверное мне стоило позвонить ему.

–   Да, ты прав. Тебе стоило позвонить ему.

Он поворачивает на улицу, где находится моя квартира.

–   Когда ты вернулся в город?

–   Сегодня.

–      Мама  уже  с  ног  сбилась,  пытаясь  найти  тебя.  Она  хочет  знать,  что случилось с Лорелин.

Я не отвечаю.

–   Это то, о чем я думаю? Ты попросил её остаться, а она сказала "нет".

–   Ты неправ.

–   Тогда, что произошло? Больно говорить об этом.

–   Она ушла, даже не попрощавшись.

–   Твою мать. Бездушная сучка.

–   Не смей называть её так, – предупреждаю я своего брата.

–   Ты понятия не имеешь, из-за чего всё это произошло.

–   Неужели так уж и важно, что она ушла, не сказав тебе даже "поцелуй меня в задницу"?

–   Как ни странно, но это важно. Всё в этом мире имеет значение. У нас были трудные отношения, в конце

концов увенчавшиеся глупым недоразумением.

–    И что же сложного было в этих отношениях? Она была здесь три месяца. Вы тусовались, хорошо проводили время, и в итоге она уехала домой.

Поверить не могу, что собираюсь рассказать ему правду. Может, потому что я пьян. Не знаю.

–   Это было нечто большее, чем это. Мы заключили соглашение. Она не знала моего  настоящего  имени,  я  не  знал  её.  Она  должна  была  стать  моей спутницей на три месяца перед тем, как уехать домой. Я  настоял, и она согласилась, мы бы даже не контактировали, когда закончились бы эти отношения. Но всё пошло не по плану. Я узнал её имя, она – моё. Она сказала, что любит меня, я же был слишком упрям, чтобы услышать её, потому что был идиотом. Она не смогла сказать мне "прощай", а я отпустил её, не сказав, что я чувствую к ней.

–   Так найди и скажи ей.

Он думает, что всё так просто.

–      Легко сказать, когда знаешь полное имя того, кого ищешь. Я же, к сожалению, не знаю.

–   Братан, да ты всё испортил. Зачем ты это сделал?

Эвану, к счастью, не досталась такая же жизнь, как моя. Он отошел от виноградников и выбрал простую жизнь с работой с девяти до пяти, чтобы быть с Эммой.

–    Потому что женщины любят богатых мужчин. Я устал от того, что меня постоянно используют. Я проворачивал такое на протяжении многих лет, и, знаешь, всегда срабатывало. Пока не появилась Лорелин.

–   Она не догадывалась, кто ты, или то, что у тебя до хуя денег?

–   Нет, пока я не привез её к нам домой, когда заболел отец.

–   Мама будет вне себя от злости. Она уже начала планировать твою свадьбу, а также имена ваших детей.

Ему не следовало напоминать мне об этом.

–   Знаю. Она просто без ума от Лорелин.

–    А еще моя жена и дети. Селия говорит о ней, не переставая. Полагаю и Мила делала бы тоже самое, если бы умела говорить.

Поверить не могу, что собираюсь спросить его об этом.

–   Как ты понял, что Эмма – та единственная, кто нужен тебе?

Он колеблется. Интересно, осмелится ли он поведать мне такое? Во всяком случае, я бы не стал его винить, если бы он отказался.

–    Только не смей использовать против меня то, что я тебе сейчас скажу. А также бросать мне это в лицо, только потому что это покажется тебе смешным.

–   Ни за что, чувак. Даю слово.

–   Мы встречались несколько месяцев, но случилось так, что мы поссорились из-за какого-то пустяка. Я  видел её с другим  парнем, и даже не описать словами, что я тогда чувствовал. Боль. Слабость. Гнев. Отчаяние. И это только малая часть. Стоило ему только посмотреть на неё, как мне хотелось выбить из него всё дерьмо.

Я вспоминаю о том, как сам за последние три месяца сходил с ума от ревности, как своими руками хотел задушить Бена Донована, свингера Криса и Блейка Филлипса.

–   Да, мне это очень знакомо.

–   Джек, ты не всегда знаешь истинную ценность женской любви, пока это не станет воспоминанием.

И это говорит мне мой младший брат?

–    Единственным твоим советчиком в данной ситуации является твое сердце. Прислушайся к тому, что оно тебе говорит. Тебе не нужен я, чтобы объяснить, как понять, является ли она той, в ком ты нуждаешься.

–   Мое сердце ничего мне не говорит. Оно в отчаянии кричит, чтобы я нашел Лорелин и сказал ей, как сильно я её люблю.

–    Брат, ты еще тот богатый ублюдок. Позвони всем сыщикам и заставь их найти твою девушку. Вот увидишь, выложив кругленькую сумму, ты её обязательно найдешь.

Эван прав. За место нахождения Лорелин можно назначить вознаграждение, и я знаю человека, который возьмется за это.

Уже поздно, но мне всё равно. Вытаскиваю телефон и набираю знакомый номер.

–   Каллаган.

–   Джим, это Джек Маклахлан. У меня есть для тебя работа, это очень важно. У тебя есть действующий паспорт?

Раздается звонок в дверь, отчего я открываю глаза, проклиная солнечный свет, пробивающийся через окно.

По привычке вытаскиваю руку из-под одеяла и обнаруживаю, что место рядом со мной пусто. Прошла неделя, а я всё никак не могу привыкнуть к тому, что она ушла. Голова и без того раскалывается от выпитого, а тут еще этот бесконечный звонок в дверь.

Как бы мне хотелось накричать на человека, чтобы он прекратил и ушел, но я знаю, что повысив голос, сделаю только хуже. Часы на тумбочке показывают 7:18.

Конечно, как только я собираюсь выспаться, как кому-то взбредает в голову притащиться ко мне утром в субботу. Никто, кроме Эвана, не знает, что я в Сиднее, поэтому это может означать только одно. Он рассказал маме, и теперь она здесь, чтобы вновь уличить меня в ошибках. Вот за что я достоин называться ублюдком.

Открыв входную дверь, Маргарет Маклахлан вихрем проносится мимо меня. Блядь! Это не предвещает ничего хорошего.

–   Пожалуйста, входи, мама.

–   Только вот не надо гримасничать. Всю неделю я пыталась связаться с тобой, но ты упорно игнорировал мои звонки. Мне даже не верится, что мне пришлось следить за тобой, чтобы наконец узнать, что произошло.

–   Сейчас время урожая. Не мне тебе говорить, как я занят в это время.

–    Ты говорил тоже самое еще до того, как Лорелин должна была уехать, а потом ты словно сквозь землю провалился. Я думала, что сойду с ума от любопытства узнать, чем же всё закончилось, но раз уж ты меня избегаешь, то, кажется, я догадываюсь, в чем тут дело.

Ты всё испортил, не так ли? Ну вот, приехали.

–   Да.

Она ставит руки к бокам и смотрит в потолок, громко вздыхая.

–   Она сказала, что любит тебя? Откуда она узнала? Просто догадка?

–   Да.

–   И что ты сказал ей в ответ?

Она смотрит на меня таким взглядом, будто собирается задушить меня, если я не отвечу так, как она того хочет.

Надеюсь, моя шея выдержит.

–   Я ничего ей не сказал.

А потом просто трахнул её.

Кажется, она удивлена отсутствием моей реакции на признание Лорелин.

–   О. Тогда, я должна извиниться перед тобой. Пару недель назад я навещала её в Авалоне. Она сказала, что любит тебя, из-за чего я подумала, что ты чувствуешь то же самое по отношению к ней и предложила ей сказать об этом тебе. Я бы никогда не сделала этого, если бы знала, что ты ничего не испытываешь к ней.

–   Но это не так, мама. Я очень сильно люблю Лорелин. Я вижу смятение на её лице.

–    Тогда я не понимаю, почему ты не сказал ей и не попросил её остаться? Ведь была такая прекрасная возможность.

Сомневаюсь, что она нормально воспримет это.

–   Я не встречаюсь с женщинами, которые говорят

подобные вещи, поэтому я был застигнут врасплох. Всю неделю я думал над этим и наконец смог признаться себе, что же всё таки чувствую. Собравшись сказать ей об этом, попросить её остаться, я обнаружил, что она ушла. Мама, она ушла, так и не узнав, что я её люблю.

Выражение её лица говорит мне, что она недовольна.

–   Я не понимаю. Оставалась неделя. Почему ты не последовал за ней? Или на худой конец не объяснился ей в любви?

Вот и всё. Я больше не могу врать о том, что произошло с Лорелин. Да и не хочу. Я презираю ложь и притворство; они стоили мне любимой женщины.

Блядь, мама разозлится.