Текст книги "Красота от отказа (ЛП)"
Автор книги: Джорджия Кейтс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)
Глава 18
Джек Маклахлан
Я стою в гостиной и жду получателей премии в номинации "Худшие родители года", которые вот-вот появятся. Будет невыносимо трудно не открыть свой рот и рассказать кое-какие вещи о прошлом Джолин Прескотт, о которых никто не знает, включая Джейка Беккета. Единственная причина, по которой я могу посмотреть им в глаза и не назвать их кретинами – это Лорелин.
Стоя там, я осознаю, что Лорелин никогда не показывала мне фотографию её матери. Я всегда думал, что она похожа на Лорелин, только старше, но, когда я вижу её, понимаю, что она другая. Стройная, привлекательная блондинка, совсем не похожа на Лорелин.
Вот отец – совсем другая история. Лорелин – вылитый отец. Никогда бы не подумал, что отец и дочь могут быть настолько похожими. Он оставил на ней свой знак, учитывая даже тот факт, что он не имел с ней ничего общего за эти двадцать три года.
Я не могу позволить себе пойти туда, иначе я прогоню этих людей, поэтому мне приходится выкинуть эту мысль из головы, и Лорелин знакомит меня со своими родителями. Приветствие окончено, и мы проходим на кухню, где всё уже готово к ужину.
– Ты сделала лазанью. Джейк, это лучшее, что тебе предстоит попробовать, даже лучше, чем в итальянских ресторанах. Понятия не имею, от кого у нее такая хорошая способность к готовке, уж точно не от меня.
Я знаю, где она научилась. В то время, как её мать была постоянно в отключке, Лорелин пыталась стоять за себя сама.
Лорелин смотрит на меня так, будто пытается прочесть мои мысли. Она бьет меня по ноге, одаривая при этом взглядом "Прекрати сейчас же". Боже, как же хорошо эта женщина знает меня – и как только она может читать каждую мою мысль только по одному выражению лица?
Я кусаю свой язык, чтобы не дай бог выпалить всё то, что я думаю.
– Да, мэм. Она отличный повар.
Лорелин изо-всех сил старается сдерживать разговор, тогда как Джолин направляет его в сторону нападения. У неё никак не получается остановить её.
– Я хочу знать, что случилось с Блейком Филлипсом. Почему он напал на тебя снова?
Снова? Это было не в первый раз? Что ж, позже будет что обсудить.
– Блейк приехал к Рэнди, чтобы предложить ему записать сингл в Нэшвилле. Он был в комнате, когда я пришла на вечеринку после концерта. Сказать, что я была в шоке, это ничего не сказать. Мы спорили о записи песни, и я ушла. Я и понятия не имела, что он последовал за мной в мою комнату, а когда я открыла дверь, он схватил меня сзади и хотел изнасиловать.
– Что он сделал с тобой, Лори?
Я не слышал этих деталей и не собирался слышать, но у меня не остается выбора, поскольку её мать не успокоится, пока всё не узнает.
– Я укусила его за руку, поэтому смогла позвать на помощь, – она указывает на свое лицо. – Он ударил меня сюда. И тогда он взбесился, когда я сказала, что не хочу его.
– Что значит он взбесился?
Лорелин смотрит на меня, потом на родителей.
– Он пытался меня изнасиловать, но Джек Генри его остановил. Ее мать ахает, закрывая рот рукой.
– О Боже. Я даже и подумать не могла о таком, когда ты сказала, что он папал на тебя.
Ее отец ударяет кулаком по столу.
– Если бы я имел с ним дело после того трюка, он бы вышел с тобой из студии и ничего бы не случилось.
Какого трюка?
– Это не твоя вина. Я же говорила, что не хотела раздувать из этого проблему. Я понятия не имела, что он настолько нестабилен, и поэтому выдвинула обвинение, получив запретительный судебный приказ.
Скорее всего он больше не подойдет ко мне, но не волнуйтесь. Джек Генри будет рядом.
– Но как долго? – спрашивает мама.
Мне не нравится её тон, и должно быть Лорелин заметила это.
– Еще три недели.
– А что будет, когда ты уедешь? – спрашивает Джолин.
Мы смотрим друг друга. Это же очевидно. Мы не знаем, поэтому и не отвечаем.
Напряжение растет. Джейк пытается смягчить неловкость.
– Джек, чем конкретно ты занимаешься? Уффф.
– Я владею несколькими виноградниками, а также произвожу разнобразные вина.
– Должно быть, ты преуспел в этом деле.
– Стараюсь.
Я никогда не хвастался своим богатством, за исключением того случая, когда думал, что таким образом смогу заполучить Лорелин.
– Не позволяй ему одурачить тебя своей скромностью. Его виноградники очень хорошо преуспевают.
– Настолько хорошо, что мы не должны волноваться о том, что он здесь из-за успеха, которого ты достигла с тех пор, как в последний раз видела его?
Черт! Она выводит меня из себя.
– Мама!
– Ничего. Я понимаю, почему у твоих родителей возникли сомнения. Это нисколько меня не оскорбило.
Меня не оскорбило её беспокойство. Впервые за всё время она ставит интересы дочери превыше всего. Но, тем не менее, меня сводит с ума тот факт, что она подвергает сомнению мою любовь к Лорелин.
– Отец Лорелин не единственный мультимиллионер за этим столом. Хоть я и рад за Лорелин и её успех, но мне не нужно ни цента её денег.
– Я и понятия не имела, что вы так богаты. Конечно же Лорелин не сказала ей. Она бы не стала.
– Она ничего не сказала вам, потому что мои деньги ничего для нее не значат. И это одна из многих причин, почему я люблю её.
Я пережил ужин. Едва ли. И сдержал свое обещание.
Мне нужна чертова пересадка языка после того, как я вынес два часа с Джолин Прескотт. Всё это время я говорил себе, что это ради моей девочки. Это был единственный способ пройти через это, не сказав этой женщине, какой эгоистичной и хреновой матерью она была для девушки, заслуживающей гораздо большего.
У нее хватило наглости сказать мне, что карьера Лорелин здесь в Америке, а не в Австралии. Она сказала это так, будто бы я – глупая задница и ничего не понимаю. Я прекрасно осведомлен, что в Америке певцы в стиле кантри добиваются успеха. И не надо напоминать мне дважды. Так что вдобавок к эгоистичной я могу назвать её оскорбительной.
Последней каплей стало, когда она сказала, что я разрушу жизнь Лорелин, если лишу её всех возможностей в будущем.
Как бы сильно мне не хотелось, чтобы Лорелин выбрала меня, решение будет принимать лишь она.
Только она сама может решить, каким путем ей идти в этой жизни. Всё, что мне остается – это молиться, чтобы её мать не переубедила её не связывать свою жизнь со мной.
Когда они, наконец, уходят, я сажусь на диван и откидываю голову на спинку. Я смотрю в потолок, когда Лорелин садится рядом со мной.
– Прости, это было...за то, что было.
– Чтобы ты знала...это никак не улучшило мое мнение о твоей матери.
– Прости, что она вела себя, как сука, но есть и хорошие новости.
– Говори всё, что бы это ни было. Мне нужно что-нибудь хорошее после такого.
Она опускается на пол между моими коленями и начинает снимать мои ботинки.
– Ты заслужил свое вознаграждение, – говорит она, снимая второй ботинок. За ним следуют носки. Она расстегивает пуговицу на моих джинсах и злобно улыбается, дергая молнию вниз.
– Думаю, здесь тебе нужно некое пространство. Слишком уж они туго натянутые.
Я киваю, наблюдая за ее руками.
– Оп-ля.
Она снимает джинсы и бросает их на пол.
Когда я полностью голый ниже талии, она поднимается на колени и пробегает руками по моим бедрам.
– Я собираюсь подарить тебе отличный оргазм, так что ты забудешь свое имя.
– Попробуй.
Она хватает меня за место, где согнуты ноги, подталкивая меня тем самым ближе к себе. Я немного удивлен. Не понимаю, как такая сила скрывается за её маленьким телом.
Мы смотрим друг другу в глаза, когда её язык касается кончика моего члена и медленно продвигается вверх.
Она жадно сосет, прежде чем наклонить голову и полностью заглотить его. Мне нравится наблюдать, как она это делает. И никогда не надоест.
Я сплетаю пальцы у нее на затылке и массирую шею, пока она своим ртом доводит меня до экстаза. Мне нравится смотреть за тем, как подпрыгивает её голова, когда она заглатывает меня глубже. Добавив руку, она скользит ею вверх/вниз в идеальном ритме вместе со ртом. Она проделывает это движение несколько раз, пока я не чувствую, что готов взорваться.
– Я уже близко, – предупреждаю я её, чтобы дать ей время решить, могу ли я кончить ей в рот.
Как всегда, она не останавливается. Поверить не могу, что у меня есть такая девушка, которая делает всё это для меня. Она чертовски горяча!
Я всеми силами пытаюсь сдержать оргазм, но не выдерживаю, когда она сильнее сжимает руку у основания. Я кладу голову на спинку дивана и смотрю в потолок
– Ты – всё, о чем я только мог мечтать.
Я пытаюсь прийти в себя в течение нескольких минут, после чего поднимаю голову и вижу, как она сидит у моих ног, её подбородок опирается на ногу. Она смотрит на меня.
– Мне нравится наблюдать за тем, как ты кончаешь. Я рада, что могу сделать это для тебя.
Я кладу руку ей на щеку и начинаю нежно ласкать то место, где ударил этот ублюдок.
– Ты единственная это можешь.
Она поворачивает лицо к моей ладони и кладет свою руку поверх моей.
– Я вернула тебе должок за то, что ты хорошо вел себя с Джоли. Я знаю, как тебе было нелегко.
– Детка, ты не знаешь и половины.
– Что еще она сделала?
– Она загнала меня в угол, пока мы были на кухне.
– И что она сказала?
Мне не очень-то хочется говорить ей, поскольку она начнет думать об этом и в конце концов найдет долю правды в словах её матери, но благодаря моему эгоизму я всё же решаюсь, так кАк хочу увидеть её реакцию. Я постоянно намекаю ей, но когда-то нам всё таки придется поговорить о совместном будущем. Я пытаюсь прочесть хоть что-то в ее выражении лица, то как она чувствует себя, оставив новообретенную успешную жизнь.
– Она сказала, что я разрушу твою жизнь, если лишу тебя всех возможностей в будущем.
– О, Боже.
– Ты знаешь, что я не такой человек. Я хочу, чтобы у тебя было всё, о чем ты мечтаешь.
– Есть две вещи, о которых я мечтаю. Но одному без другого не бывать.
– Одна часть меня хочет сказать тебе, чтобы ты бросила это дело и вернулась со мной, но я не буду. Ты должна решить сама. Я не хочу, чтобы годы спустя ты обвинила меня, что я лишил тебя жизни.
– И мне хочется сказать тебе продать всё и переехать сюда, чтобы постараться построить совместную жизнь, но я понимаю, что это может привести к катастрофическим последствиям. Ты упорно работал над этим, чтобы отказаться, и я бы никогда не смогла попросить тебя уехать от своей семьи. Так к чему мы стремимся?
– Понятия не имею. Я лишь знаю, что хочу тебя больше, чем что-либо я хотел в этой жизни.
– Я тоже.
Она целует мою ногу.
– Жаль, что у нас не было всё так сложно.
Как только с её губ слетает слово "Сложно", мы оба смеемся.
– Я знаю. Тебе хотелось избежать всех сложностей, и только посмотри, что они сделали с твоей жизнью.
– Иди сюда, любимая.
Она встает с пола и садится на меня. Я беру её лицо в свои руки, чтобы смотреть ей прямо в глаза.
– Я не жалею о том, что познакомился с тобой. Ты – моя любимая трудность и всегда ею будешь. В какую-то долю секунды я уже знал, что ты была моей следующей. Я увидел тебя поющей в том клубе, но ты и представить себе не могла мое удивление, когда я понял, что ты не просто следующая – ты последняя девушка в моей жизни.
Глава 19
Лорелин Прескотт
Он понятия не имеет, что со мной происходит, когда он говорит такие вещи. Мое сердце разбивается пополам. Я знаю, что люблю его, и хочу быть с ним, но я ведь только начала жить по-настоящему. Что если я откажусь от карьеры, а у нас с ним ничего не получится? Что тогда со мной будет?
Одна без карьеры. Я уже это проходила. И ужасно боюсь оказаться в этом положении снова.
Мое сердце колотится. Я знаю, что он хочет, чтобы я сказала ему, что брошу всё и вернусь с ним, но я не могу.
– Я боюсь. Нет, скорее напугана. У меня есть лишь я сама. Для меня довериться кому-то кроме себя значит стать уязвимой. Я никогда не позволяла себе такого. Я так привыкла к этому, что уже не представляю, что может быть по-другому.
– Я знаю ты сможешь. Я видел твою уязвимость, когда ты впервые сказала, что любишь меня. Ты сломала стены, которые так упорно выстраиваила, но я подвел тебя. И даже если ты любишь меня, ты не готова довериться мне снова. Но это нормально, потому что я собираюсь доказать, что ты можешь мне доверять.
Мне бы так хотелось иметь человека, на которого можно было положиться. И больше всего мне бы хотелось, чтобы это был Джек Генри.
– Пожалуйста, не думай, что, если я не уверена в будущем, значит, будто бы я не люблю тебя. Клянусь, я люблю тебя больше жизни, но мне нужно время.
– Будь по-твоему. Если всё, о чем ты просишь – это время, я дам тебе всё, что нужно.
Он целует меня в губы так нежно, что я чуть не падаю в обморок.
– Я всегда буду давать тебе то, о чем ты попросишь. Я чувствую его эрекцию между нами.
– Сейчас есть лишь одна вещь, которую я хочу, и ты – единственный человек, который может мне это дать.
В рекордное время мы оказываемся на полу, и я снимаю с себя джинсы и трусики. Он входит в меня так, что я выгибаюсь в спине.
– Прости, – извиняется он, но не смягчается, продолжая грубо вколачиваться в меня.
Я хватаюсь за него руками.
– Никогда не извиняйся за то, что так хорошо трахаешь меня.
Он поднимается с пола и тянет меня за собой. Поднимает меня и располагает на подлокотнике дивана. Я падаю спиной на подушки, прежде чем кладу ноги ему на плечи, и он снова принимается за свое.
Черт. Я занимаюсь сексом, практически стоя на голове, и мне это нравится. Он обвивает руками мои бедра, притягивая ближе. Его толчки убыстряются.
– Клянусь, ты действительно то, о чем я только мог мечтать.
Удивительно, как ему удается среди нашего соития говорить такие ласковые слова. Если бы мои трусики не были сняты, я бы моментально сняла их, как только услышала бы такие слова.
Я не успеваю ответить, как он толкается в последний раз.
– Ничто так не нравится мне, как быть внутри вас, мисс Маклахлан.
Что ж, это что-то новенькое. Обычно он стонет мое имя. На сей раз я получаю полное предложение, заканчивающееся на "мисс Маклахлан".
Когда он кончает, я продвигаюсь вверх по дивану, он же падает на меня сверху, располагаясь у меня между ног.
– А ты не упустишь возможности побывать у меня между ног.
– Да, это правда, и не собираюсь менять это в ближайшее время, – ухмыляется он. – Это мое любимое место.
Я бью его по руке, потому что девушкам иногда просто необходим перерыв.
– Животное.
– И тебе это нравится.
Он всегда так говорит. И это правда.
– Да.
– У нас есть шесть дней, прежде чем ты вернешься в студию. Хочешь заняться чем-то особенным?
С ним я готова на что угодно.
– Что ты имеешь в виду?
– Не знаю. Может быть съездим куда-нибудь?
Я так давно не была дома. Мне бы хотелось провести здесь какое-то время вместо того, чтобы ехать куда-нибудь.
– Можно, но только ненадолго – максимум три дня.
– Как на счет Вегаса?
Мне нравится мысль о том, чтобы немного поразвлечься в казино.
– Немного отдыха и восстановления сил не помешает. Можно поиграть в азартные игры.
– Какой день лучше подойдет?
Я не хочу, чтобы, вернувшись, на следующий же день взяться за репетиции.
– Можем ли мы поехать в ближайшее время, чтобы у меня было несколько дней, чтобы передохнуть? Это будет какой-то ад.
– Как хочешь. Как на счет послезавтра? Как раз сможешь отдохнуть.
– Хорошо.
Я никогда не была в Лас-Вегасе. До того, как я начала гастролировать с Южной Офелией, максимум, где я побывала на тот момент были Австралия и Новая Зеландия, да и то за чужой счет. Думаю, и эта поездка войдет в их число, но я не чувствую себя настолько зависимой. Я смогла бы позволить себе эту поездку, если бы Джек Генри разрешил мне заплатить. Но он этого не допустит.
Мы зарегистрировались в нашем отеле, и, конечно же, он заказал самый роскошный номер люкс, который у них есть – должно быть президентский. Он огромен, а обстановка экстравагантна с множеством мебели золотых и темно-серых оттенков. Ванная величественна, и игривая девчонка внутри меня не может дождаться, что же Джек Генри придумает для нас в гигантском джакузи размером с небольшой бассейн.
Может быть мы остаемся здесь больше, чем на два дня. Здесь есть всё, чтобы действительно хорошо отдохнуть. Возможно мне не стоит так торопиться возвращаться, ведь в этом двойном душе мы с Джеком Генри можем получить столько удовольствия, чем в ванной моей квартиры.
– Чем ты хочешь заняться в первую очередь?
Я надеюсь, что он скажет, что мы понежимся в ванной. Мы не делали этого так долго.
Он ударяет меня по носу.
– У вас, моя дорогая, через пятнадцать минут назначена встреча.
– Что?
– Немного заслуженного отдыха. Я записал тебя на полтора часа в спа для всех этих ваших девчачьих дел, следующий час ты проведешь с женщиной– массажисткой, по моей просьбе. Я не хочу, чтобы какой-нибудь мужчина прикасался к тебе руками, особенно к спине. Это моё, и ни один мужчина не прикоснется к этому.
Это всего лишь спина, а не влагалище.
– Порой ты можешь быть таким грубым.
– Не буду спорить.
Он обнимает меня за талию, и я чувствую его теплое дыхание у себя возле уха, когда он говорит:
– Однажды я собираюсь снова отыметь тебя на том столе в моем винном погребе, пока ты не закричишь.
– Я помню, как это было.
– Но не так, как я планирую это на этот раз.
– Обещаешь?
– Абсо-блядь-лютно.
Он хватает обе мои ягодицы и игриво рычит.
– А теперь спускай свою попку вниз и хорошенько отдохни.
– Да, сэр.
Он целует меня в щеку, где до сих пор красуется черный синяк.
– Я собираюсь провести совещание по телефону, так что если тебе что-нибудь понадобится, я буду здесь.
– Хорошо.
– Наслаждайся.
Как будто есть другой вариант.
– Не волнуйся, всё так и будет.
Войдя в спа, администратор отвлекает меня, прежде чем я успеваю что-либо сказать.
– Миссис Маклахлан?
Я слегка ошеломлена. Я привыкла называть себя миссис Маклахлан, но мне так нравится как это звучит, что я не исправляю её.
– Да.
– Мы ждали вас. Сюда.
Я следую за маленькой брюнеткой в комнату, находящейся в конце коридора. Она вешает велюровый халат на стул, направляя меня к тому, что мы будем делать. Переодевшись, меня отводят в другую комнату, где начинается магия.
Мне сделали маникюр, педикюр и чистку лица. Полтора часа вот-вот закончатся, но тут меня приглашают в еще одну комнату, где просят лечь вниз лицом. Я никогда не ходила на массаж, но теперь я понимаю, почему Джек Генри попросил именно девушку заняться мной. Я полностью обнажена.
Следующий час пролетает еще быстрее, но я чувствую себя свежей и отдохнувшей. Я пробегаюсь по нескольким магазинам в вестибюле гостиницы, а затем направляюсь к лифту. Но вдруг мое внимание привлекает костюм танцовщицы в одной из витрин.
Черное бюстье с красным бантом между грудей. Красно-черные перья образуют юбку, в тон ей предназначен небольшой головной убор. И всё это в комплекте с черными чулками в сеточку. Соблазнительно. Ему бы наверняка понравилось.
Хм...я привезла с собой белье, но для него это перестает быть сюрпризом. Сомневаюсь, что он ожидает увидеть меня в образе танцовщицы кабаре. Когда в Лас-Вегасе...
Я захожу в бутик, чтобы хорошенько рассмотреть костюм, как тут же подходит продавщица, спрашивая может ли она чем– нибудь помочь.
Я указываю на костюм.
– Сколько это стоит?
– Ммм...полторы тысячи.
Черт! Полторы тысячи баксов за этот крошечный наряд? Я до сих пор не привыкла тратить дополнительные деньги, для меня это пустая трата. Я стою и смотрю на него. И пусть это моя самая безбашенная покупка, я хочу его для своего дикаря.
– Я возьму.
Я с легкостью открываю дверь и придерживаю её, пока она не закрывается. Я пытаюсь незамеченной пробраться в комнату, чтобы спрятать покупку. Джек Генри разговаривает по телефону в гостиной, поэтому я на цыпочках прохожу мимо двери, а потом бегом бегу в спальню. Быстро осматриваюсь в поисках укромного тайника.
К сожалению, не так много мест, где можно спрятать, так что я решаю положить костюм на полку в шкафу. Может он и не заметит.
Я, как ни в чем не бывало, выхожу из спальни, и тут Джек Генри замечает меня. Разговаривая с Клайдом, он жестом приглашает меня присоединиться к нему на диване.
Он осматривает мои ногти, снимая босоножки одну за одной. Я хихикаю, когда он начинает сосать мой большой палец на ноге, разговаривая тем временем о бизнесе. Это так чертовски горячо.
Я чувствую знакомое покалывание внизу живота, когда он вот так смотрит на меня, подразумевая тем самым о том, что, когда он закончит звонок, он займется мной, но я хочу приберечь всё это для вечера, когда смогу показать ему свой сюрприз. Я качаю головой и трясу пальцем.
Он ненавидит, когда я говорю ему "нет", но ведь я стараюсь для нас обоих. Награда будет стоить ожиданий.
– Нет, – шепчу я. – Позже.
– Звучит хорошо, Клайд. Я позвоню тебе через пару дней, и мы вернемся к этому разговору.
Я знаю, что он вынужден завершить разговор раньше из-за моего отказа.
– И всё же почему нет?
– Ты не единственный, кто приберег сюрпризы. У меня на тебя сегодня вечером есть планы, и поверь они не предусматривают одевание.
– Одевание, – смеется он. – Я бы предпочел раздевание.
– Одевание. Раздевание. Всё, что ты захочешь, но не сейчас. Придется подождать.
– Я не люблю ждать, -жалуется он.
– Что ж, здорово. Но только подумай...как будет хорошо, когда ты получишь это.
– Я даже думать не хочу, как будет хорошо. Когда я начинаю думать, я моментально становлюсь твердым без намека на облегчение.
– Ты прав. Не думай об этом, – я быстро целую его. – Я пошла готовиться.
– Поэтому я не могу присоединиться к тебе там? Знаю, ему бы очень этого хотелось.
– Нет.
– Черт, Лорелин. Ты довольно холодна с парнем, который подарил тебе удовольствие на два с половиной часа.
– Это будет стоить того. Обещаю.
– Ловлю на слове.
Я одеваю маленькое черное платье и туфли на высоких каблуках. Да дьявольские туфли, но я с превеликим удовольствием вытерплю все мучения ради этого взгляда, каким смотрит на меня Джек Генри, когда я одеваю их.
Кроме того, я надеваю бриллиантовую подвеску в форме звезды, которую практически никогда не снимаю, и серьги, которые он подарил мне накануне вечером перед оперой. Войдя в комнату, я касаюсь их, вспоминая события того вечера.
– Детка, ты выглядишь чертовски сексуально.
Видите? Еще один пример того, как он добавляет слово "чертовски" в предложение, отчего мои трусики становятся мокрыми.
– Спасибо.
– Но кое-чего не хватает, – намекает он.
Знакомый трюк. Это значит, что у него есть для меня подарок, однозначно дорогой, отчего маленькая девочка внутри меня начинает прыгать, с нетерпением желая узнать, что же он приготовил.
– И что же ты приготовил на этот раз?
Он подходит к журнальному столику и берет в руки небольшую черную коробочку.
– Вот это.
Он открывает её, и я замечаю самые красивые бриллиантовые браслеты, которые я когда-либо видела.
– Красивые.
Это бесконечный узор алмазных звезд, идентичный моему кулону, в перемешку с символами бесконечности.
– Знаешь, что это означает?
Он всегда дарит украшения со смыслом.
– Я еще поняла, что означают звезды, но вот знак бесконечности – нет.
– Это символизирует две разных вещи. Во-первых, когда ты нервничаешь, ты всегда пальцем рисуешь воображаемый знак бесконечности.
Я даже не замечала за собой такое.
– Правда?
– Да. А вторая часть символизирует мою любовь к тебе. Она бесконечна и безгранична, её невозможно измерить.
Я пробегаю пальцем по одному из них. У него не так много конкурентов, но это, безусловно, самая милая вещь, которую кто-либо делал для меня.
– Моя любовь к тебе бесконечна. Ты не перестаешь меня удивлять. Я вдруг почувствовала себя такой виноватой за то, что отказала ему.
– Я разденусь для тебя, если это то, что ты хочешь. Не хочу заставлять тебя ждать.
– Не думал я, что вы так легко сдадитесь, мисс Маклахлан, – смеется он.
– Довольно трудно сдержаться, когда ты говоришь и делаешь такие милые, романтичные вещи.
– Я бы не говорил тебе таких слов и не дарил бы браслеты, если бы не хотел заняться сексом.
– Мы оба знаем, что тебе не нужно говорить или дарить что-либо, чтобы уложить меня в кровать. С изрядной долей уверенности, я могу сказать, что я полностью в твоем распоряжении.
– Я люблю тебя бесконечно.
– Я знаю и чувствую то же самое. Я протягиваю ему запястье.
– А сейчас одень на меня браслет, чтобы я могла показать тебе свою любовь. Он застегивает браслет и целует мою руку.
– Мне нужно пару минут, чтобы собраться.
– Ты не говорил, что мы куда-то идем.
– Знаю, – говорит он, ухмыляясь и ничего не объясняя.
Как и обещал, он собирается за несколько минут. На нем костюм. Давненько однако я не видела его в них. Серого цвета с бело-серебряной в полоску рубашкой и синим галстуком, идеально подчеркивающим его глаза. Увидев его в таком образе, я сразу же вспомнила тот вечер, когда мы встретились в клубе в Вагга Вагга.
– Ммм...по-прежнему горяч, как сам дьявол.
– Что, любимая?
Он услышал. Я знаю. И хочет, чтобы я повторила это снова.
– Я сказала, что ты по-прежнему горяч, как сам дьявол, когда носишь костюмы.
– Вау. Если бы я только знал, что ты чувствуешь при виде меня в костюме, я бы уже давно специально для тебя одел один.
– Ты мне нравишься и в джинсах и шляпе Индианы Джонса.
Особенно, в шляпе. Мне придется попросить его один день не одевать ничего, кроме шляпы, как он попросил меня не одевать ничего, кроме сапог.
– Ты находишь шляпу, в которой я работаю, сексуальной?
– Да.
– К сожалению, я не взял её с собой.
– Ничего.
Я останавливаю себя, прежде чем сболтнуть, что хочу увидеть его в ней, когда мы вернемся в Австралию.
У меня на автомате срабатывает мысль, чтобы вернуться с ним. Но нужно ли мне это делать? Вопрос не в том, хочу я его или нет а смогу ли я оставить карьеру и семью ради жизни с ним за девять тысяч миль отсюда. И я до сих пор не знаю ответа.
