Текст книги "Дитя дьявола"

Автор книги: Джорджетт Хейер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)

Комната перед глазами у мисс Чаллонер закружилась. Она смежила веки, живо припомнив свои недавние ощущения на борту «Альбатроса».

– Что? – слабым голосом переспросила Мери.

Видал вздернул брови.

– Вид у вас совершенно оторопелый, – констатировал он.

– Я действительно изумлена, – ответила мисс Чаллонер, изо всех сил стараясь совладать с внезапно отяжелевшими веками.

– Вы прекрасно осведомлены о моем характере, мадемуазель, – с иронией произнес маркиз.

Мисс Чаллонер наконец справилась с непокорными веками, открыла глаза, поднялась со стула и сделала реверанс.

– Вы очень любезны, милорд, но я вынуждена смиренно отказаться от чести стать вашей женой.

– Вы выйдете за меня замуж! Даже если мне придется силой тащить вас к алтарю. – Усомниться в серьезности слов маркиза было невозможно.

– Вы с ума сошли, сэр! – вскинулась мисс Чаллонер. – С какой стати вы вдруг возжелали жениться на мне?

– Разумеется, я вовсе не возжелал жениться на вас! – довольно невежливо отмахнулся маркиз. – Господи, откуда вы только выкапываете такие древние словечки! Я вас едва знаю. Но я всегда играю по правилам. За мной водится немало грехов, но похищение невинных девиц в их список не входит. Прошу вас, мадемуазель, пораскиньте мозгами. Вы убежали со мной, оставив матери записку. Если я вас отпущу, вы доберетесь до дома не раньше завтрашней ночи. К тому времени, насколько я знаю вашу болтливую матушку, все соседи будут извещены о случившемся. Ваша репутация будет настолько запятнана, что никто не осмелится вас принять в своем доме. Ваше «падение» окажется на моей совести. Я не желаю прослыть душегубом.

Мисс Чаллонер поднесла руку ко лбу.

– Так я должна выйти за вас, чтобы спасти свое лицо или ваше? – с интересом спросила она.

– И то и другое, – ответил его светлость.

– Боюсь, милорд, я очень устала и не способна ясно мыслить, – вздохнула Мери.

– Тогда вам лучше поспать.

Его светлость положил руку на плечо мисс Чаллонер и заглянул ей в глаза. Девушка ответила прямым взглядом.

– У вас ужасно несчастный вид, моя дорогая. История не из приятных, но я не допущу, чтобы вам был нанесен хоть какой-то вред. Спокойной ночи.

На глаза мисс Чаллонер навернулись непрошеные слезы. Она отступила и присела в церемонном реверансе.

– Благодарю вас, – голос девушки дрогнул. – Спокойной ночи, милорд.

Глава VIII

Хотя мисс Чаллонер и пожаловалась на усталость, заснуть ей не удалось. Всю ночь она пыталась найти выход из отчаянного положения, в которое попала. И только утвердившись в своей непреклонности, Мери задремала.

Мисс Чаллонер была потрясена, осознав, что перспектива фантастического брака с его светлостью на несколько мгновений захватила ее воображение. Она даже забыла о бедной дурочке Софи.

– Так значит, это правда? – беспощадно корила себя мисс Чаллонер. – Ты в него влюблена и уже давно об этом знаешь.

Но влюбилась она вовсе не в маркиза, пользующегося дурной славой, а в неистового и угрюмого мальчишку, который скрывался за маской циничного повесы.

– Я смогла бы с ним справиться, – вздохнула она. – Я бы смогла!

Но мисс Чаллонер не позволила себе долго предаваться греховным мечтам. Мери хорошо понимала: этот брак невозможен. Во-первых, она для него ничего не значит; во-вторых, он женится, когда придет время, на добропорядочной девушке своего круга; и наконец, самое главное препятствие – она не собирается уводить жениха из-под носа Софи.

Покончив с будущим его светлости, мисс Чаллонер углубилась в размышления о своей собственной судьбе. Видал ясно дал понять, что она не может вернуться в Блумсбери; в равной степени глупо искать приют у аристократического деда.

Тоскливо посетовав на свое неожиданное одиночество, мисс Чаллонер вытерла слезы и всерьез стала обдумывать, а не уйти ли ей в монастырь. Однако, будучи особой недюжинного ума, Мери после долгих колебаний пришла к выводу, что куда разумнее остаться во Франции и найти место гувернантки в какой-нибудь достойной семье.

Приняв решение, мисс Чаллонер начала сочинять письмо матери, за этим неблагодарным занятием она и заснула.

На следующее утро Мери выпила чашку шоколада и съела рулет. Когда она спускалась в гостиную, на лестнице ей повстречался невозмутимый Флетчер и не без укоризны сообщил, что рана его светлости кровоточила всю ночь и что выглядит милорд Видал совсем больным. Маркиз еще пребывал в постели и тем не менее был полон желания немедленно отправиться в путь.

– Вы послали за врачом? – спросила мисс Чаллонер, чувствуя себя убийцей.

– Его светлость не желает видеть врача, мадам, – доложил Флетчер. – Хотя, по мнению мистера Тиммса, его камердинера, и моему собственному, без врача не обойтись.

– Тогда почему вы не пошлете за ним?

Флетчер покачал головой.

– Я не осмеливаюсь принять на себя такое важное решение.

– А я и не прошу об этом. Сделайте милость, пошлите за доктором, – распорядилась мисс Чаллонер, надменно вскинув голову.

– Прошу прощения, мадам, но его светлость непременно захочет знать, кто…

– Ну так скажите ему правду, – сухо оборвала слугу Мери. – Где спальня его светлости?

Во взгляде Флетчера промелькнуло уважение.

– Если вам угодно, следуйте за мной, мадам, – сказал он и двинулся вверх по лестнице.

Порог комнаты его светлости Флетчер переступил первым. Мери уловила слова Видала: «Пусть она войдет!» – и не стала дожидаться приглашения. Как только дверь за Флетчером затворилась, она приблизилась к огромной кровати под балдахином и сокрушенно произнесла:

– Я все-таки тяжело вас ранила… поверьте, я глубоко сожалею о своем безумном порыве, милорд.

Видал приподнялся, глаза его лихорадочно блестели, щеки пылали.

– Не стоит извиняться, – улыбнулся он. – Для новичка совсем неплохой выстрел. Сожалею, что вынужден принимать вас в таком виде. Я надеялся, что вы подниметесь позднее. До полудня успеете собраться?

– Нет, боюсь, что нет, – твердо ответила Мери. – Мы никуда не едем. – Она подняла с пола подушку и осторожно подложила под раненую руку Видала. – Так удобнее, сэр?

– Прекрасно, благодарю вас. Будете вы готовы или нет, но сегодня мы отправляемся в Париж.

Мери очаровательно улыбнулась.

– Теперь моя очередь изображать тирана, сэр. Вы останетесь в постели.

– Ошибаетесь.

Мисс Чаллонер захотелось обнять маркиза и поцелуями разогнать его дурное настроение.

– Нет, сэр, я не ошибаюсь.

– Могу я спросить вас, сударыня, каким образом вы собираетесь удержать меня в постели?

– Разумеется. Достаточно спрятать вашу одежду.

– А у вас уже появились замашки мегеры-жены, – маркиз довольно ухмыльнулся.

Мисс Чаллонер поморщилась.

– Я послала вашего человека за врачом. Прошу вас, не ругайте его.

– Какого черта! – вспылил его светлость. – Я ведь не при смерти!

– Разумеется, нет. Но вчера вы выпили слишком много вина, и у меня нет никаких сомнений, что именно чрезмерное количество бургундского – причина вашей лихорадки. Думаю, вам надо пустить кровь.

Видал ошеломленно взглянул на нее. Мисс Чаллонер пододвинула стул и села.

– Сэр, вы в силах уделить мне несколько минут для беседы?

– Разумеется, для беседы я вполне пригоден, – сухо ответил маркиз. – И о чем же вы намерены поговорить?

– О моем будущем, если угодно.

Видал нахмурился.

– Ваше будущее – это моя забота, сударыня, не извольте беспокоиться на сей счет.

Мисс Чаллонер покачала головой.

– Вы очень любезны, сэр, но у меня нет ни малейшего желания выходить за вас замуж. Я все очень хорошо обдумала и, как мне кажется, знаю, что следует предпринять. Могу я сообщить вам свое окончательное и бесповоротное решение?

Видал не смог сдержать смешка.

– Моя дорогая, не многовато ли у вас решений для сегодняшнего утра? Но говорите, я весь внимание.

Мери сложила руки на коленях и улыбнулась. Его светлости подумалось, что мисс Чаллонер на редкость выдержанная особа.

– Милорд, я согласна с тем, о чем вы предупреждали вчера вечером. Я не могу вернуться домой. Только не думайте, что я этим огорчена. Дома я никогда не чувствовала себя счастливой. Поэтому я составила план на будущее, который, как полагаю, достаточно разумен. Буду вам весьма признательна, если вы проводите меня до Парижа. А там я собираюсь устроиться в какую-нибудь порядочную семью гувернанткой. Быть может, вы окажете мне содействие? Полагаю, у вас в Париже имеются обширные связи.

Тут его светлость прервал эту рассудительно-неспешную речь.

– Милое дитя, вы предлагаете, чтобы я порекомендовал вас какой-нибудь уважаемой матери семейства?

– Неужели вы отказываетесь? – встревожилась Мери.

– Нет, конечно, но… Я бы много дал, чтобы увидеть выражение лица упомянутой мамаши!

– О!.. Я понимаю. Как глупо с моей стороны не подумать об этом. – Девушка помолчала. – Что ж, если никто не осмелится порекомендовать меня в гувернантки, тогда я, наверное, стану модисткой.

Здоровой рукой его светлость накрыл сложенные на коленях ладони девушки. Он больше не улыбался.

– Мне почти не знакомо, что такое раскаяние, милая моя Мери, но вы быстро обучаете меня этому искусству. Скажите, а не могли ли бы вы потерпеть меня в качестве мужа?

– Даже если бы и могла, милорд, все выглядело бы так, будто я увела вас у сестры. А я вовсе не для того заняла ее место в вашей карете.

– О чем, черт побери, вы толкуете? – разъярился маркиз. – У меня и в мыслях не было жениться на Софи!

– И тем не менее, сэр, я не могу дать согласия. Сама мысль о браке с вами представляется мне абсурдной. Я вас не интересую, вы меня тоже, а мое сословное положение не сравнимо с вашим.

– А каково ваше положение? – с любопытством спросил маркиз. – Кто ваш отец?

– Это имеет значение? – холодно осведомилась мисс Чаллонер.

– Ни малейшего, но вы меня озадачили. Похоже, своим воспитанием вы обязаны не вашей просвещенной матушке.

– Мне выпало счастье получить образование в привилегированной частной школе, сэр, – чопорно возвестила мисс Чаллонер.

– Вот как? И кто вас туда поместил?

– Мой дед, – последовал лаконичный ответ.

– Он еще жив? Кто он?

– Генерал, сэр.

Видал сдвинул брови.

– Из какого графства?

– Он живет в Букингемшире, милорд.

– Боже милостивый, и вы молчали, что приходитесь внучкой сэру Джайлзу Чаллонеру?!

– Да, я внучка Джайлза Чаллонера, – спокойно подтвердила Мери.

– Тогда руки у меня развязаны, и мы поженимся немедленно! – вскричал Видал. – Этот непреклонный поборник дисциплины и порядка – друг нашего семейства.

Мисс Чаллонер безмятежно улыбнулась.

– Не обнадеживайте себя, сэр. Дедушка в прошлом был очень добр ко мне, но моего отца он лишил наследства сразу после его женитьбы. Что же касается меня, то сэр Джайлз умыл руки, после того как я высказала желание поселиться с матерью и сестрой. Его не интересует моя судьба.

– Еще как заинтересует, когда он прознает, что его внучка подалась в модистки, – ухмыльнулся Видал.

– В модистки я, конечно же, «подамся» не под своим именем, – терпеливо объяснила мисс Чаллонер.

– Вы не станете модисткой ни под своим именем, ни под каким-либо еще, моя девочка. У вас только один выход: замужество. Мне очень жаль, но, полагаю, вы не сочтете меня слишком требовательным мужем. Можете идти своей дорогой, я не стану вмешиваться до тех пор, пока вы будете находится в рамках приличий, я же пойду своей. Вам не надо будет часто видеться со мной.

Эта перспектива потрясла Мери до глубины души, но, заметив, что румянец на лице милорда стал ярче, она сочла за благо прекратить небезопасный спор. Мисс Чаллонер величественно поднялась.

– Мы поговорим об этом чуть позже, милорд. Вы утомились, да и врач скоро придет.

Он сжал ее запястье.

– Дайте мне слово, что не сбежите, пока я вынужден валяться в проклятой постели.

Мисс Чаллонер не смогла удержаться от искушения коснуться руки Видала.

– Обещаю, – поклялась она. – Я останусь под вашим покровительством до тех пор, пока мы не доберемся до Парижа.

Тут появился доктор и разразился наукообразными причитаниями. Какое-то время его светлость терпеливо сносил поднявшуюся кутерьму, но вскоре ему надоело, и он открыл глаза (которые смежил, как только вошел достопочтенный эскулап). Его светлость властным жестом отстранил от своего ложа медицинское светило и в сугубо идиоматических выражениях предложил свой собственный способ лечения.

Доктор отпрянул, словно его хлестнули крапивой.

– Месье, мне сообщили, что вы англичанин! – вскричал он.

На это проницательное замечание милорд возразил, что ему менее всего на свете хотелось бы забивать почтенному доктору голову подробностями своей генеалогии. После чего послал эскулапа и его методы лечения ко всем чертям и в завершение разразился едкой виртуозной тирадой в адрес славных представителей семейства лекарей-пиявок.

Почтенный доктор восхищенно выслушал эту блистательную филиппику и пылко воскликнул:

– Невероятно! Чтобы англичанин так владел французским языком! Это не может вызвать ничего кроме восхищения, месье! А теперь я пущу вам кровь. Мадам, сделайте одолжение, подержите тазик. У англичан такая густая кровь!

Тут Видал заметил, что мисс Чаллонер скромно стоит у двери.

– Как, вы здесь? – выдавил он. – Вы понимаете по-французски?

– Сносно, сэр, – скромно потупилась мисс Чаллонер.

– Насколько сносно? – встревожился его светлость.

В серых глазах девушки мелькнуло веселье.

– Достаточно, чтобы понять слова доктора, милорд. Но смысл вашей речи я уловить не смогла. Большинство выражений, которые вы употребили, мне неведомы, – слукавила Мери.

– Ну слава Богу! – облегченно выдохнул Видал. – А теперь, дорогая мадемуазель, оставьте нас наедине с этим коновалом.

– Доктору требуется моя помощь, – кротко возразила мисс Чаллонер и добавила с самым невинным видом: – В конце концов, вы так много для меня сделали.

Его светлость усмехнулся.

– У меня создалось впечатление, что вы простите мне все на свете, но только не морское путешествие.

– Простить? Я безмерно вам благодарна, – сказала Мери, ее слова прозвучали как нечто само собой разумеющееся.

– Вы замечательная девушка, – с чувством произнес его светлость. – Но я ни под каким видом не позволю устроить себе кровопускание.

Мисс Чаллонер приблизилась к постели его светлости с тазиком в руках.

– Уверяю вас, сэр, это вам ничуть не повредит.

Второй раз за это утро его светлость лишился дара речи. Мери продолжала, словно вразумляя малое дитя:

– Если вы хотите поправиться и набраться сил для путешествия в Париж, то должны прислушаться к совету доктора. Но, если станете упрямиться, поверьте, я найду способ добраться до Парижа самостоятельно.

Его светлость приподнялся.

– Гром и молнии, вы что, меня за младенца держите?

– Сейчас на взрослого человека вы не слишком похожи, – с едва уловимой иронией ответила мисс Чаллонер, – иначе бы вели себя намного разумнее. – Она очаровательно улыбнулась. – Пожалуйста, сэр, позвольте этому человеку пустить вам кровь.

– Ладно! – буркнул его светлость и откинулся на подушки. – Но в будущем, мадемуазель, я попрошу вас не вмешиваться в мои дела.

– Постараюсь, сэр, – пообещала мисс Чаллонер и присела в реверансе.

Его светлость с видом мученика, поднимающегося на плаху, протянул доктору руку, не сводя глаз с Мери.

– Если я в конце концов не сверну вам шею, дорогая моя девочка, то это будет отнюдь не ваша заслуга.

После изрядного кровопускания и экзекуции банками его светлость задремал. Он был еще слишком слаб для поездки в Париж. Видал проспал большую часть дня, а когда проснулся, выяснилось, что к беседе он не расположен. Мисс Чаллонер, будучи особой весьма практичной, взяла на себя предотъездные хлопоты. С весьма решительным видом она отдавала распоряжения, что дало повод мистеру Флетчеру и мистеру Тиммсу обменяться изумленными взглядами. С самого утра эти хладнокровные господа обращались к мисс Чаллонер весьма почтительно (чем немало озадачили нашу героиню), а к вечеру дня их уважение возросло безмерно. И вряд ли этот феномен можно было объяснить одним лишь страхом перед его светлостью.

Видал обратил внимание на метаморфозу, произошедшую в поведении челяди, лишь в четыре часа пополудни, когда Флетчер с каменной физиономией предложил ему чашу, доверху наполненную жидкой овсяной кашей. Сей изысканный предмет сервировки вручила Флетчеру мисс Чаллонер. Встретив на лестнице мистера Тиммса, обладатель каменного лица спросил, стараясь сохранять присутствие духа:

– Хорас, вы не могли бы отнести это его светлости?

Мистер Тиммс, бросив ошарашенный взгляд на поднос, отклонил столь недостойное предложение.

– На вашем месте, мистер Флетчер, я поручил бы это одному из французишек.

Совет пришелся явно не по душе мистеру Флетчеру.

– А почему, собственно, вы не можете подать это его светлости?

– Потому что я не хочу, чтобы блюдо с этим разбилось о мою голову, – с обезоруживающей откровенностью признался мистер Тиммс.

После долгих препирательств мистер Флетчер отважился сам выполнить столь нелегкую миссию.

Маркиз уставился на содержимое чаши в немом изумлении. Какое-то время он потрясенно молчал, потом поднял глаза на дворецкого, который не сводил скорбного взгляда с балдахина, нависавшего над кроватью.

– Мой милый Флетчер, – вкрадчиво спросил Видал, – что за отвратительная жижа покоится в этом сосуде?

– Овсянка, сэр, – бесстрастно ответил Флетчер.

Маркиз откинулся на подушки, пытливо взирая на смельчака.

– Вы ненароком не лишились рассудка? – все так же мягко поинтересовался он.

– Нет, милорд.

– Тогда какого черта вы притащили сюда это гнусное месиво? Где вы его раздобыли? Только не надо говорить, что эту мерзость сотворил кто-то из французов!

– Милорд, ее приготовила мадам.

Последовало короткое, но весьма выразительное молчание.

– Уберите, – распорядился милорд, едва сдерживая гнев.

– Мадам сказала, милорд, что я ни в коем случае не должен этого делать, – пробормотал Флетчер, по-прежнему не сводя глаз с балдахина.

Пальцы милорда сжали одну из ручек чаши.

– Так вы унесете, Флетчер? – поинтересовался он спокойно.

Флетчер с беспокойством покосился на пальцы его светлости, стиснувшие фарфор.

– Повинуюсь, милорд.

Видал отпустил чашу.

– Я так и думал. Принесите мне что-нибудь съедобное и бутылку кларета.

Флетчер поклонился и покинул комнату вместе с подносом.

Через несколько минут дверь отворилась снова. В комнату скользнула мисс Чаллонер с тем же самым подносом. Она поставила поднос на столик у кровати и протянула его светлости салфетку.

– Прошу прощения, сэр, но я не могу позволить вам бутылку кларета. Но, полагаю, моя овсянка не покажется вам несъедобной. По-моему, она мне удалась.

Глаза его светлости полыхнули яростью.

– Вы выходите за рамки отведенной вам роли, мадемуазель, – раздался надменный ответ. – Мне не требуются ни ваш уход, ни ваша овсянка. Сделайте милость, в будущем воздержитесь от вмешательства в мои дела.

Мисс Чаллонер отнюдь не выглядела обескураженной.

– Очень хорошо, сэр, но не окажете ли вы мне любезность и хотя бы не попробуете ли овсянку?

– Нет, сударыня, не попробую.

С печальным вздохом мисс Чаллонер подняла поднос.

– Я не хотела обидеть вас, милорд. Я просто надеялась, что, быть может, вы не откажетесь отведать хотя бы ложку.

– Значит, вы ошиблись, мадемуазель, – холодно ответил его светлость.

– Да, – с несчастным видом согласилась Мери. – Теперь я вижу, что ошиблась. Полагаю, было дерзостью с моей стороны навязывать вам свою заботу. Я прошу прощения, сэр.

Она медленно направилась к двери. Тогда, казалось, против воли, милорд окликнул девушку:

– Вернитесь! Я проглочу варево, если вам это будет приятно.

Мисс Чаллонер замерла.

– Да, мне и в самом деле будет приятно, но у меня нет желания насильно пичкать вас этим, как вы выразились, варевом.

– Ради Бога, не придирайтесь к словам! – взмолился Видал. – Давайте сюда эту мерзость и покончим с этим вздором!

Мисс Чаллонер послушно вернулась, поставила поднос на столик и села у кровати. Его светлость с подозрением взглянул на нее, но девушка была невозмутима. Видал залпом проглотил содержимое чаши и с сердитым стуком поставил ее на поднос.

– Мери, – проворчал он, – придвиньтесь-ка поближе и наклонитесь.

Ямочки на щеках мисс Чаллонер дрогнули.

– Зачем, сэр?

– А вы не понимаете? – нахмурился его светлость.

Она рассмеялась.

– Понимаю, сэр. Вам очень хочется надрать мне уши.

– Следовало бы, – вздохнул он. – И не думайте, что меня обманет ваша кроткая мина! Куда это вы собрались?

– В гостиную, сэр.

– Останьтесь, мадемуазель. Я хочу с вами поговорить, – приказал Видал. Мисс Чаллонер несколько надменно подняла брови. Маркиз усмехнулся. – Милая Мери, не окажете ли вы мне честь и не задержитесь ли всего на несколько минут?

Мисс Чаллонер слегка наклонила голову и села, чопорно поджав губы.

– Конечно, сэр, но мне кажется, я не давала вам права называть меня по имени.

– Так наделите меня этой привилегией, – потребовал Видал. – Разве мы с вами не жених и невеста?

Мисс Чаллонер качнула головой.

– Нет, милорд.

– Доминик, – поправил он.

– Нет, милорд, – заупрямилась мисс Чаллонер.

– Мери, – его светлость помрачнел, – могу я вам дать добрый совет? – Девушка с недоумением взглянула на него. – Никогда не спорьте со мной. Для вас же будет лучше, если вы воздержитесь от этой дурной привычки. У меня самые благие намерения, но я редко им следую, и мне не хотелось бы вновь потерять самообладание.

– Но не могу же я, милорд…

– Милая Мери, – взорвался его светлость, – помолчите хоть немного!

– Хорошо, сэр, – кротко ответила мисс Чаллонер.

– Во-первых, я должен попросить вас не покидать наших комнат, пока мы находимся в Дьепе. Я не хочу, чтобы кто-нибудь из посторонних увидел вас.

Мисс Чаллонер задумчиво наморщила лоб.

– Разумеется, я поступлю так, как вы хотите, но не думаю, что кто-нибудь из моих знакомых может оказаться во Франции в это время года.

– Возможно, – саркастически согласился маркиз. – Но таковые в избытке найдутся среди моих знакомых. Во-вторых, я весьма сожалею, что мы не сможем пожениться сразу по прибытии в Париж.

– Не хотите ли вы сказать, сэр, что по зрелому размышлению оценили разумность моего плана?

– Нет, мадемуазель. Я хочу сказать, что при вступлении в брак англичане во Франции испытывают определенные сложности.

– Неужели? – с надеждой протянула мисс Чаллонер.

– Очевидный путь – обратиться в посольство, – продолжал милорд, – но, поскольку английский посол, к несчастью, доводится мне родственником и, кроме того, я лично знаком по меньшей мере с тремя секретарями посольства, в это заведение мне не хотелось бы обращаться.

Мери недоуменно пожала плечами.

– Если у вас такое стойкое нежелание представлять меня своим друзьям, сэр, то я не понимаю, почему вы до сих пор преисполнены решимости жениться на мне.

– А если вы соблаговолите немного пораскинуть мозгами, которые, насколько я понимаю, у вас имеются, то, возможно, поймете: нежелание представлять вас своим друзьям проистекает из чисто рыцарских побуждений.

– В самом деле? – спросила мисс Чаллонер, ничуть не смутившись. – Вы полагаете, я способна заподозрить вас в рыцарских побуждениях?

– Ого! – Его светлость вздернул брови. – Вы решили показать коготки? – Мисс Чаллонер благоразумно смолчала. – Говоря без затей, дорогая Мери, посол, мой драгоценнейший кузен, и его секретари, мои закадычные друзья, частенько посещали мою резиденцию, когда та или иная дама исполняла там роль хозяйки. Присутствие особы прекрасного пола в моем доме они воспринимают вполне определенным образом. Если я отправлюсь в посольство с просьбой вступить в брак с дамой, которая уже имеет счастье находиться под моим покровительством, это, без сомнения, породит множество досужих разговоров. Через неделю, моя милая Мери, весь Париж будет наводнен слухами, что вы сбежали со мной, а потом заставили меня жениться.

– О Боже! – мисс Чаллонер слегка покраснела.

– Вот именно, дорогая, – ухмыльнулся его светлость. – А поскольку побудительной причиной нашего брака является желание избежать скандала, мы должны пожениться без лишнего шума. После чего я смогу с легкостью представить события так, будто случайно повстречал вас в Париже, где вы отдыхали со своими друзьями. Полюбив друг друга с первого взгляда, мы немедленно обвенчались. Столь романтичная история только расположит к нам парижский свет.

– Недурно придумано, – похвалила мисс Чаллонер, – но как вы собираетесь претворить ваш великолепный замысел в жизнь, милорд?

– Во Франции еще остались протестанты, моя милая Мери. Надо всего лишь найти пастора, что совсем непросто; а до этого мне придется поселить вас в своем доме. Тетушке я довериться не могу, иначе непременно поручил бы вас ее заботам. – Он замолчал. – Есть еще, конечно, мой тучный дядюшка Арман де Сен-Вир. Но нет! У него слишком длинный язык.

– Судя по всему, Париж наводнен вашими родственниками, сэр, – ехидно заметила мисс Чаллонер. – Примите мои поздравления.

– Не стоит, – рассмеялся Видал. – Сам я привык посылать их ко всем чертям. У меня не только мать француженка, но и бабку со стороны отца угораздило родиться во Франции. В результате, мадемуазель, Париж буквально кишит моими кузенами, двоюродными дядюшками и прочей нечистью. Так, к примеру, имеется тетка, под чье попечение, как я уже сказал, я вас не отдам. Точнее, она приходится мне кузиной, но все мое поколение называет ее тетушкой Элизабет. Вы с ней еще познакомитесь. Она с большой нежностью относится ко мне. Об остальных родственниках можете даже не спрашивать. Я никогда не позволю этим субъектам докучать мне.

– А ваш тучный дядюшка? – поинтересовалась мисс Чаллонер.

– Он по другой ветви. На данный момент дядюшка Арман старший в роду моей матери. Он женился поздно, после того, как титул перешел к нему. Он добрый друг моего отца и также имеет лишь одного сына, моего кузена Бертрана. Вы с ним тоже познакомитесь.

– Познакомлюсь? – Мисс Чаллонер приподняла брови. – Когда?

– Когда мы поженимся.

– Заманчивая перспектива, сэр, – мисс Чаллонер встала, – но даже эти грядущие наслаждения не в силах повлиять на мое решение. – Она сделала глубокий реверанс и направилась к двери.

– Мегера, – прошипел его светлость, когда мисс Чаллонер открыла дверь.

Мисс Чаллонер сделала еще один реверанс, безмятежно улыбнулась и удалилась.

* * *

На следующее утро Мери застала его светлость за обильным завтраком, но, поскольку выглядел он намного лучше, она не стала бороться с приступом чревоугодия. В полдень появился доктор, и, хотя он громко возражал против желания Видала в тот же день отправиться в Париж, его светлость не обратил на сетования эскулапа никакого внимания. Когда доктор удалился, мисс Чаллонер попыталась уговорить маркиза хотя бы на день отложить отъезд, но тщетно.

Послеполуденное время Мери провела в своей комнате, но незадолго до обеда осмелилась спуститься в гостиную.

Снизу доносились обрывки возбужденного разговора.

Мисс Чаллонер приостановилась. В холле, у подножия лестницы, стоял незнакомый господин в опрятном дорожном платье явно английского покроя. Судя по напряженному виду, хозяин гостиницы, почтенный месье Плансон, усердно старался объясниться с иностранцем, в промежутках между приступами красноречия он в отчаянии воздевал руки к небесам, и тогда на помощь бросались слуги и конюх, сопровождая свои усилия ожесточенной жестикуляцией и невообразимым шумом.

Памятуя о предупреждении его светлости, мисс Чаллонер задержалась, но в это мгновение приезжий спокойно произнес:

– Сожалею, друзья, но из ваших весьма любезных приветствий я понимаю не больше слова из десяти, я англичанин… Anglais, vous savez?[32]32
  Англичанин, понимаете? (фр.).


[Закрыть] И я не говорю по-французски. Ne comprenny pas[33]33
  Не понимаю (искаж. фр.).


[Закрыть].

Мисс Чаллонер решила вмешаться:

– Могу я чем-нибудь помочь, сэр?

Опрятный джентльмен быстро обернулся и поклонился.

– Вы очень любезны, мадам. Похоже, я не в силах договориться с этими месье. Меня удивляет, что среди них нет никого, кто бы знал английский.

Мисс Чаллонер улыбнулась.

– Вне всякого сомнения, этот пробел достоин осуждения, сэр. Но если вы объясните мне, что вы хотите узнать, я, возможно, смогу перевести ваше желание месье Плансону.

– Я был бы вам очень обязан, сударыня. Позвольте представиться. Меня зовут Фредерик Комин, я только что сошел с борта почтового судна и собираюсь дилижансом отправиться в Париж. Когда вы появились, я как раз пытался узнать у этих людей, где находится остановка дилижансов.

– Я спрошу месье Плансона, – Мери повернулась к владельцу «Золотого петуха».

Осознав, что мисс Чаллонер решила взять на себя роль переводчика, месье Плансон вступил в переговоры, всем своим видом показывая, как страстно он желает оградить себя от этих безумных англичан, которые полагают, что порядочные французы способны понять их варварский язык. И это во Франции, voyez-vous[34]34
  Подумать только (фр.).


[Закрыть]!

По прошествии нескольких минут оживленного диалога мисс Чаллонер сообщила мистеру Комину, что дилижанс в Париж отходит как раз от этой таверны через час.

Мистер Комин поблагодарил девушку и учтиво попросил, чтобы она оказала ему еще одну любезность и сообщила хозяину, что он хотел бы пообедать.

Вдохновленный просьбой, месье Плансон тут же удалился отдавать распоряжения, а прислуга нехотя приступила к своим обязанностям.

Мистер Комин признался, что ему безмерно повезло встретить в Дьепе соотечественницу, и осторожно поинтересовался, не направляется ли мисс Чаллонер, как и он, в Париж.

Мисс Чаллонер ответила, что она еще на распутье, и уже собиралась скрыться в своей гостиной, когда по лестнице спустился Тиммс, поклонился и витиевато провозгласил:

– Наилучшие пожелания от его светлости, мадам. Он почел бы за честь отобедать с вами в пять часов.

Мисс Чаллонер густо покраснела, поймав удивленный взгляд мистера Комина, и удалилась.

Спустя несколько минут портье постучался в комнату Видала и, получив приглашение войти, передал его светлости записку.

Видал сидел за туалетным столиком.

«Прошу вас, милорд, проявить осторожность. Здесь находится англичанин по имени Комин. Боюсь, я поступила слишком опрометчиво, но мне пришлось с ним заговорить. Он слышал, как слуга передал мне ваше любезное приглашение, так что я полностью разоблачена». Его светлость вполголоса выругался и на мгновение задумался. Потом разорвал записку и снова занялся своим туалетом. Через пять минут Видал спустился в столовую. У окна, поглядывая на часы, стоял мистер Комин. Он поднял взгляд на маркиза и воскликнул:

– Лорд Видал! Так вы все-таки… – Он осекся и закашлялся.

– Все-таки, – повторил его светлость. – Но какого черта вам понадобилось в Дьепе? Это выше моего понимания.

– Мне странно слышать, что это выше вашего понимания, сэр, – удивился мистер Комин. – Если вспомнить, что вы сами посоветовали мне отправиться во Францию.

– По-моему, я постоянно советую людям совершать какие-то поступки, хотя у меня нет не малейшего желания, чтобы они их совершали, – с горечью усмехнулся маркиз. – Мистер Комин, мне кажется, вы встретили в этой гостинице даму?