Текст книги "Дитя дьявола"

Автор книги: Джорджетт Хейер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

Глава XVIII

Пока дилижанс плелся до Пон-де-Муан, мисс Чаллонер смогла как следует поразмыслить. Безумный порыв бежать куда глаза глядят прошел и Мери всерьез испугалась последствий своего легкомыслия. Кошелек ее изрядно похудел, а плата за ночлег, как она полагала, избавит его и от оставшихся монет, ссуженных Джулианой.

Мери была не только испугана, но и растеряна. Она не знала, что должна предпринять, а неопределенность невыносима для человека с ее складом ума. Застрять в чужой стране без гроша в кармане – наихудший удел, который может выпасть юной девушке, и никакие разумные доводы не могли убедить Мери, что в Англии в таком же положении ей было бы не лучше.

Она решила, что прежде всего следует любым способом добраться до Парижа, но, поразмыслив, отказалась от этой идеи. Возвращаться в Париж не имело смысла. Она там никого не знает, а заявляться в Английское посольство Мери не собиралась, так что основания для визита в столицу Франции начисто отсутствовали. Быть может, разумнее попытаться найти работу в каком-нибудь маленьком городке. Если Видал бросился в погоню, он скорее всего станет искать ее именно в Париже.

Слова герцогини Эйвон все еще звучали у нее в ушах. Что ж, ее милость может не опасаться, что мисс Мери Чаллонер пожелает втереться в благородное семейство Аластеров. Лучше умереть… нет, это нелепо. Мисс Чаллонер усмехнулась. Умирать она не собиралась. Боже, да она становится похожей на Джулиану с ее склонностью к аффектации! Мери содрогнулась. Положение ее было хотя и тяжелым, но отнюдь не безнадежным. Конечно, маловероятно, что ей удастся найти приличную работу без хороших рекомендаций, но что-нибудь подыскать наверняка удастся. После пережитых испытаний привередничать просто-напросто глупо. Сознание того, что она внезапно и абсолютно некстати утратила твердость характера, повергло мисс Чаллонер в пучину уныния. Она перебирала в уме различные виды занятий, и, после того как вспомнила о таких мало вдохновляющих профессиях, как модистка, швея, горничная и посудомойка, ей стало совсем грустно. Из этого не самого приятного набора лишь карьера горничной представлялась мисс Чаллонер более или менее приемлемой. Устроившись на работу, она накопит достаточную сумму денег и вернется в Англию, где можно подыскать более достойное занятие. Даже если бы у нее сейчас имелись средства, Мери все равно предпочла бы не возвращаться на родину; она не сомневалась, что какое-то время в портах Англии будет досматриваться каждое почтовое судно – если не маркизом, то ее любящими родственниками. Позже, когда страсти улягутся и о ее существовании позабудут, можно будет и вернуться, хотя мисс Чаллонер твердо решила поселиться как можно дальше от своей родни.

После того как Мери приняла решение ступить на стезю горничной, она волей-неволей вернулась к событиям прошедших дней. Вскоре ее захлестнула новая тревога: маркиз, обнаружив, что она убежала, немедленно пустится в погоню. Мисс Чаллонер с ужасом поняла, что садиться в парижский дилижанс было высшим проявлением глупости, так как милорд, естественно, предположит, что она направилась в Париж, и без труда нагонит едва ползущий экипаж. К счастью, никто не видел, как она уезжала, хотя одна из горничных могла сообразить, куда она отправилась. Вполне возможно, что Видал сначала обыщет весь Дижон и его окрестности, что поможет ей выиграть хотя бы несколько часов. К тому же ему придется считаться с мнением герцогини, а Мери за время, проведенное в обществе его светлости, успела понять, что желания матери были для маркиза непреклонным законом. Из слов, сказанных ее милостью, Мери стало ясно: герцогиня попытается употребить все свое влияние, чтобы заставить маркиза отказаться от этой несчастной liaison[86]86
  привязанности (фр.).


[Закрыть]. Кроме того, имелся еще и тот высокий джентльмен, который, как догадалась мисс Чаллонер, приходится его светлости дядей. Вдвоем с герцогиней им, быть может, и удастся образумить милорда.

Мери осторожно просунула руку под плащ, стараясь ощупать рану. Пальцы коснулись тонкой шелковистой ткани. Платок Видала. Она сохранит его в память о том кратком миге, когда ей показалось, что он любит ее.

На глаза навернулись слезы. Мери рассердилась, не хватало только разрыдаться. Она исподволь оглядела своих попутчиков. Толстуха с ребенком мирно посапывала, приоткрыв рот. Два крестьянина напротив были увлечены беседой, а сосед слева, судя по его ровному дыханию, спал. Мисс Чаллонер смахнула предательские слезы.

Воспоминание о прекрасном мгновении будет служить утешением в ее одиноком будущем. Он ведь назвал ее… однако, опасно вспоминать слова, или выражение его лица, или нежные интонации его голоса.

Когда-то она мечтала – каким далеким и несбыточным теперь это казалось, – что выйдет за Видала, если только он ее полюбит. Но тогда она не учла, что значит для знатного человека женитьба на девушке не его круга. Возможно, отец отрекся бы от него и даже лишил бы наследства. Судя по рассказам о его милости, герцог Эйвон вполне способен на это. Мисс Чаллонер не сомневалась, что любовь Видала способна выдержать испытание изгнанием из высшего света, равно как у нее даже на секунду не возникло мысли ввести его в общество простолюдинов. Мери с грустью корила себя за романтические иллюзии. Как она могла верить, что маркизу удастся сохранить свое высокое положение?! Ее собственный отец был лишен наследства по той же самой причине; он перестал общаться со своими прежними друзьями, поскольку после женитьбы на него стали смотреть как на человека, совершившего смертный грех. Если герцог Эйвон лишит сына наследства, Видал убедится, что обречен всю жизнь провести в обществе миссис Чаллонер, дядюшки Генри и им подобных. Мисс Чаллонер содрогнулась. Эта картина была столь невероятна и комична, что, не будь у нее так тяжело на душе, она бы непременно улыбнулась.

Внутри дилижанса стало заметно темнее и прохладнее. Мисс Чаллонер закуталась в плащ и попыталась вытянуть затекшие ноги. Казалось, дилижанс никогда не доберется до Пон-де-Муан. На каждой остановке Мери надеялась, что кучер прикажет ей выходить, но, хотя за это время один из крестьян сошел, а еще два человека сели, никто ее не окликнул. Ей не у кого было спросить о времени, но она не сомневалась, что едет уже много часов. У Мери возникло было подозрение, что кучер просто-напросто забыл про нее и Пон-де-Муан они уже миновали, когда дилижанс подкатил к ярко освещенной гостинице и дверца отворилась.

Зычным голосом кучер объявил Пон-де-Муан, толстуха справа вздрогнула и с силой встряхнула младенца, тот отозвался на ласку оглушительным ревом. Улыбнувшись младенцу, мисс Чаллонер с радостью выбралась из опостылевшего дилижанса.

Кучер, видимо, проникшийся к ней искренним расположением, ткнул большим пальцем в открытую дверь гостиницы и сообщил, что здесь она может устроиться на ночлег. Мери с сомнением глянула на роскошный подъезд – столь уютное место вряд ли ей по карману – и робко спросила, нет ли поблизости гостиницы поскромнее.

Кучер поскреб подбородок и внимательно оглядел ее.

– Для вас, думаю, нет, – откровенно сказал он. – Имеется лишь таверна в конце деревни, но приличные женщины туда не ходят.

Мисс Чаллонер поблагодарила его и с сожалением вложила в руку кучера серебряную монету, истощив и без того скудный свой капитал.

Испытывая щемящее чувство, будто она теряет единственного друга во всей Франции, Мери подождала, пока кучер вновь взберется на козлы, потом повернулась и решительно направилась к гостинице.

Беглянка переступила порог и очутилась в небольшой прихожей, откуда шла лестница наверх. Тускло горели подвесные лампы, на одной из стен располагались несколько дверей. Напротив, за овальной аркой, виднелась уютная столовая.

Из столовой вынырнул хозяин, тощий человечек с лисьим лицом. Он низко поклонился и хищно потер морщинистые ручки, но в следующее мгновение понял, что посетительница одна. Его манеры тотчас изменились; человечек сухо осведомился, что ей угодно.

Мисс Чаллонер, не привыкшая к столь нелюбезному обращению, растерялась. Тихим голосом она вежливо ответила, что сошла с дилижанса и хочет снять комнату. Хозяин, как прежде и кучер, пристально оглядел Мери, но во взгляде его читалось не дружеское участие, а нескрываемое презрение. Женщины, путешествующие без сопровождения в дилижансах, не часто забредали в его гостиницу, предназначавшуюся для благородных господ. Хозяин осторожно осведомился, не надо ли помочь горничной внести багаж, и по испуганным глазам посетительницы догадался, что у нее нет ни горничной, ни, возможно, багажа.

До этой минуты мисс Чаллонер совершенно не задумывалась о таких пустяках, как багаж. Но сейчас она осознала, в каком дурном свете предстала перед владельцем гостиницы. Мери потребовалась вся ее немалая выдержка, чтобы не развернуться и не умчаться куда глаза глядят.

Мисс Чаллонер стиснула сумочку, подняла голову и спокойно сказала:

– Произошло недоразумение, и мой багаж задержался в Дижоне. Я ожидаю, что он прибудет завтра. А пока мне требуется комната и что-нибудь на ужин. Чашки бульона вполне достаточно.

Не возникало никаких сомнений, что хозяин ни на йоту не поверил в существование багажа необычной визитерши.

– Вы обратились не в ту гостиницу, – холодно сказал он. – Для залетных пташек вроде вас существует ночлежка в конце улицы.

Чудесные серые глаза мисс Чаллонер в упор взглянули на грубияна. Хозяин поежился: а вдруг история этой особы и в самом деле правдива. Но в этот момент ему на помощь подоспела его жена, дама столь же толстая, насколько он был худ. Пронзительным голосом она поинтересовалась, чего домогается эта молодая особа.

Хозяин повторил рассказ мисс Чаллонер. Толстуха уперла руки в мясистые бока и разразилась лающим смехом.

– Очень правдоподобно! – проскрежетала она. – Отправляйтесь-ка, милочка, в «Серый кот». Наш «Золотой луч» не для персон вашего сословия. Надо же, багаж остался в Дижоне!

Похоже, спорить с обладательницей столь пронзительного голоса не имело ни малейшего смысла. Но мисс Чаллонер все же твердо произнесла:

– Я не собираюсь сносить вашу наглость, сударыня. Я англичанка, путешествую вместе с друзьями, с которыми должна встретиться неподалеку отсюда, и хотя я прекрасно понимаю, что потеря багажа должна показаться странной…

– Весьма странной, мадемуазель, могу вас уверить. Англичане – все сумасшедшие, san doute[87]87
  без сомнения (фр.).


[Закрыть], но они часто останавливаются в «Золотом луче», и я знаю, что ваши соотечественники все же не такие безумцы, чтобы позволять своим дамам разъезжать в дилижансах в одиночестве. Проваливайте, милочка, проваливайте! Для вас здесь места нет. Надо же такое придумать! Если вы англичанка, то скорее всего горничная, которую выгнали за какую-то провинность. Переночуете в «Сером коте».

– Кучер дилижанса объяснил мне, что это за место, – сухо ответила Мери. – Если вы сомневаетесь в моей правдивости, то могу сообщить: меня зовут мисс Чаллонер, я располагаю достаточной суммой, чтобы заплатить за комнату.

– Несите свои денежки куда-нибудь еще! – взвизгнула хозяйка. – Хороши мы будем, если предоставим ночлег подозрительной особе! И не надо на меня пялиться, милочка! Убирайтесь!

В этот момент с лестницы раздался тихий голос:

– Одну минуту, сударыня!

Мисс Чаллонер вскинула глаза. По лестнице неторопливо спускался высокий господин, облаченный в дорогой черный костюм с серебряной отделкой. На голове у него был напудренный парик, в уголке тонкого рта темнела изящная мушка, а в кружевном воротнике мерцал бриллиант. В одной руке господин держал длинную трость черного дерева, на пальце другой руки поблескивал крупный изумруд. Джентльмен спустился по лестнице, и мисс Чаллонер увидела, что он уже далеко не молод, из-под тяжелых век на нее глянули необычайно проницательные глаза. В глубине этих темно-серых глаз таился какой-то циничный отблеск.

Мисс Чаллонер, будучи девушкой смышленой, догадалась, что это какая-то важная персона. Хозяин изогнулся в глубоком поклоне, едва не коснувшись носом сапога незнакомца, каждое движение которого выдавало в нем вельможу, привыкшего повелевать.

Важная персона неспешно приблизилась к мисс Чаллонер, презрев подобострастные пируэты хозяина. Проницательные глаза настойчиво изучали лицо Мери. Незнакомец сказал по-английски:

– У вас, похоже, возникли затруднения, сударыня. Позвольте спросить, не могу ли я чем-нибудь помочь.

Мисс Чаллонер с достоинством присела в реверансе.

– Благодарю вас, сэр. Мне всего лишь требуется ночлег, но, думаю, я не должна вас беспокоить.

– Эта просьба не выглядит чрезмерной, – удивился элегантный незнакомец. – Полагаю, вы сообщите мне, что мешает вам провести ночь под этим гостеприимным кровом.

Его спокойный и властный вид вызвал невольную улыбку у склонной к иронии мисс Чаллонер.

– Осмелюсь повторить, сэр, что вы очень добры, но прошу вас не беспокоиться.

Его холодный взгляд выражал скуку и безразличие, от которого Мери стало не по себе. Что-то в этом человеке было удивительно знакомым.

– Дитя мое, ваша щепетильность хотя и вызывает уважение, тем не менее совершенно излишня. Полагаю, я гожусь вам в деды.

Мисс Чаллонер слегка покраснела и ответила, глядя ему прямо в глаза:

– Прошу прощения, сэр. Но моя щепетильность, сэр, вызвана лишь тем, что мне не хочется выглядеть развязной особой, привыкшей докучать незнакомцам.

– Весьма похвально, – усмехнулся надменный джентльмен. – А теперь не будете ли вы так любезны сообщить мне, почему эта добрая женщина не считает возможным предоставить вам комнату?

– Вряд ли ее можно порицать за это, сэр, – честно сказала мисс Чаллонер. – Со мной нет ни горничной, ни багажа, и я прибыла в дилижансе. Я нахожусь в крайне неловком положении, и с моей стороны было очень глупо надеяться на гостеприимство этих господ.

– Боюсь, я не в силах возместить вам потерю багажа, но комнату могу вам предоставить немедленно.

– Я была бы вам очень благодарна, сэр.

Англичанин повернулся к хозяину, который скромно ждал, пока на него обратят внимание.

– Ваша глупость, мой дорогой Буассон, весьма прискорбна, – сурово заметил элегантный джентльмен. – Проводите даму в хорошую комнату.

– Да, Монсеньор, конечно. Все будет сделано, как желает Монсеньор. Но…

– Мне кажется, – вкрадчиво сказал англичанин, – я не проявлял желания вступать в спор.

– Нет, Монсеньор, конечно нет, – засуетился тощий владелец «Золотого луча». – Не соблаговолит ли мадемуазель последовать наверх за моей женой? Большую комнату, Селестина!

Необъятная матрона возмутилась.

– Что, самую большую?

Тщедушный месье Буассон подтолкнул свою раскормленную благоверную к лестнице.

– Конечно, самую большую. И поживее!

Англичанин повернулся к мисс Чаллонер.

– Мне кажется, вы заказывали ужин. Почту за честь, если вы разделите со мной стол. Буассон покажет, как пройти в отдельную гостиную.

Мисс Чаллонер заколебалась.

– Я всего лишь хотела заказать чашку бульона, сэр…

– Ужин в моем обществе несомненно окажется более приятным, – надменно изрек джентльмен. – Позвольте развеять ваши опасения, сообщив вам, что я имею удовольствие быть знакомым с вашим дедом.

Мисс Чаллонер побледнела.

– С моим дедом? – быстро повторила она.

– Разумеется. По-моему, вы сказали, что вас зовут мисс Чаллонер. Я уже сорок лет знаю сэра Джайлза. Разрешите заметить вам, что вы чрезвычайно на него похожи.

После этих слов мисс Чаллонер решила не отрицать свое родство с сэром Джайлзом. Она пребывала в совершеннейшей растерянности.

Пожилой джентльмен слегка улыбнулся.

– Весьма благоразумно, – заметил он с редкой проницательностью. – Я все равно бы не поверил, что вы не его внучка. Могу я предложить вам последовать за этой достойной особой? Вы можете присоединиться ко мне, когда вам будет угодно.

Мисс Чаллонер не смогла удержаться от смеха.

– Хорошо, сэр, – сказала она, присела в реверансе и последовала за великодушной хозяйкой.

Насколько Мери поняла, ей предоставили одну из лучших комнат. Не успела она оглядеться, как явилась горничная с большим кувшином горячей воды. Подождав, когда служанка удалится, мисс Чаллонер вывалила содержимое дорожной сумочки на туалетный столик и с некоторой грустью принялась разглядывать скудный свой скарб. К счастью, она догадалась положить в сумочку шемизетку, которая отлично скрывала порванное место на платье. Мери тщательно расчесала волосы и снова уложила их в тугой узел, ополоснула лицо, придирчиво оглядела свое отражение в зеркале и, оставшись довольной, спустилась в прихожую.

Появление соотечественника было самым настоящим даром судьбы, но то, что он знаком с ее дедом и знает, кто она такая, повергало мисс Чаллонер в ужас. Мери понятия не имела, что сказать ему, но какую-то достоверную легенду необходимо было придумать.

Хозяин ждал у подножия лестницы, он встретил мисс Чаллонер с уважением столь же подчеркнутым, каким не так давно было его презрение. Он распахнул одну из дверей и провел Мери в просторную гостиную.

В центре комнаты красовался роскошно сервированный стол, комнату заливало сияние бесчисленных свечей. Новый знакомый мисс Чаллонер стоял у камина. Он шагнул ей навстречу и, взяв за руку, отметил, что ладонь девушки холодна как лед. Мисс Чаллонер призналась, что замерзла в дилижансе. Она подошла к камину и с наслаждением протянула руки к теплу.

– Как приятно, сэр, – сказала она с улыбкой. – Поистине вы очень любезны, что пригласили меня отужинать с вами.

Нежданный спаситель несколько загадочно оглядел ее.

– Потом вы расскажете мне, чем еще я могу вам быть полезен, – сказал он. – Не угодно ли сесть?

Мисс Чаллонер подошла к столу, и они сели. В гостиную бесшумно скользнул лакей, поставил на стол тарелки с супом и замер за стулом своего господина, но тот едва заметным жестом приказал слуге удалиться.

Мери с аппетитом принялась за суп, только сейчас осознав, что не ела уже много часов. Она испытала огромное облегчение, когда поняла, что ее собеседник не торопится с объяснениями. Он не стал расспрашивать, каким образом она оказалась в затруднительном положении, а вместо этого повел неспешную беседу на отвлеченные темы. Его язвительная манера изъясняться показалась мисс Чаллонер забавной. В глазах Мери то и дело вспыхивали веселые огоньки, а поскольку ее познания были весьма обширны (так как, в отличие от своей подруги Джулианы мисс Чаллонер не теряла в школе времени даром), она не только слушала, но своими тонкими замечаниями оживляла беседу. К тому времени, когда подали фрукты в сахаре, Мери окончательно утратила стеснительность, которую, возможно, и испытывала в первые минуты. Пожилой джентльмен не мешал ей весело болтать, он медленно потягивал вино, изредка вставляя короткие реплики и наблюдая за собеседницей. Поначалу Мери немного раздражал его испытующий взгляд, но мисс Чаллонер была не из тех, кого можно смутить подобными пустяками.

Девушка никак не могла избавиться от ощущения, что где-то уже встречала этого человека. Время от времени она морщила лоб, пытаясь вспомнить. Уловив неладное, джентльмен спросил:

– Вас что-то беспокоит, мисс Чаллонер?

Она улыбнулась.

– Нет, сэр, вряд ли это можно назвать беспокойством. Наверное, это смешно, но меня не покидает странное чувство, будто мы с вами знакомы. Это возможно?

Он опустил монокль и протянул руку к графину.

– Нет, мисс Чаллонер, невозможно.

Мери испытывала огромное искушение спросить его имя, но, поскольку собеседник был намного старше, она боялась показаться фамильярной. Если бы странный господин счел нужным, он сам бы давно представился.

Мисс Чаллонер отложила в сторону салфетку и встала.

– Боюсь, я утомила вас своей болтовней. Благодарю вас, сэр, за приятный вечер и за вашу любезность. Позвольте пожелать вам спокойной ночи.

– Не уходите, – попросил джентльмен. – Вашей репутации ничто не угрожает, а времени еще не так много. Не хочу показаться любопытным, но тем не менее я был бы рад услышать, почему вы путешествуете по Франции без сопровождения. Вам не кажется, что я имею право получить внятный ответ?

– Нет, сэр, не кажется, – невозмутимо ответила мисс Чаллонер. – Ибо мое положение и в самом деле выглядит странным. Но, к сожалению, я не могу открыть вам правду, а поскольку мне не хочется платить ложью за вашу доброту, я предпочла бы промолчать. Позвольте еще раз пожелать вам спокойной ночи, сэр.

– Чуть позже. А сейчас сядьте, дитя мое.

Мгновение она смотрела на него, затем подчинилась и села, сложив руки на коленях.

Пожилой джентльмен глянул на нее поверх бокала.

– Могу я спросить, почему вы страшитесь правды?

Мисс Чаллонер, казалось, задумалась над ответом.

– На то есть несколько причин, сэр. Дело в том, что истина настолько фантастична, что походит скорее на знаменитые романы мистера Уолпола; боюсь, вы мне все равно не поверите.

Джентльмен наклонил бокал, наблюдая за игрой света в темно-красном вине.

– Вы разве не сказали сами, мисс Чаллонер, что не собираетесь лгать? – мягко спросил он.

Она прищурилась.

– Сэр, вы очень проницательны.

– Водится за мной такая слабость, – согласился он.

Мери ощутила, как его слова слегка царапнули растревоженную память, но и только.

– Вы совершенно правы, сэр, причина не в этом, Правда состоит в том, что моя история затрагивает не только меня.

– Я так и предполагал. Правильно ли я вас понял, что вы не желаете говорить потому, что это может повредить другому человеку?

– Не совсем, сэр, но отчасти поэтому.

– Вы поступаете благородно, мисс Чаллонер. Но поверьте мне, в излишней щепетильности нет никакой нужды. Похождения лорда Видала никогда не были тайной.

Мери вскочила. Джентльмен улыбнулся.

– Несколько дней назад я имел счастье встретить в Ньюмаркете вашего уважаемого деда, – продолжал он как ни в чем не бывало. – Услышав, что я собираюсь во Францию, он попросил меня навести о вас справки в Париже.

– Так он знает? – вырвалось у нее.

– Несомненно.

Мери закрыла лицо ладонями.

– Должно быть, ему рассказала моя мать, – едва слышно прошептала она. – Значит, все еще хуже, чем я думала.

Он поставил на стол бокал.

– Прошу вас, мисс Чаллонер, не стоит так переживать. Роль наперсника для меня в новинку, но, думаю, мне известны правила этой занимательной игры.

Мери отошла к камину, пытаясь собраться с мыслями и совладать с душевным волнением. Господин у стола занялся своей табакеркой. Через минуту-другую мисс Чаллонер с характерной для нее решительностью вернулась к столу. Несмотря на заметную бледность, она вполне владела собой.

– Раз вы знаете, сэр, что я уехала из Англии вместе с лордом Видалом, то моя благодарность за ваше сегодняшнее гостеприимство столь велика, что я чувствую себя обязанной рассказать вам все без утайки… Я не представляю, что вам известно, но поскольку никто в Англии не знает всей правды, то, боюсь, вы можете кое в чем заблуждаться.

– Это более чем вероятно, – согласился пожилой джентльмен. – Может, вы расскажете все с самого начала? Я твердо намерен помочь вам выбраться из трудного положения, но для этого мне нужно знать, почему вы уехали из Англии с лордом Видалом и почему я нашел вас сегодня одну.

Она с надеждой посмотрела на него.

– Вы и в самом деле хотите помочь мне, сэр? Тогда, быть может, вы порекомендуете меня в какую-нибудь французскую семью в качестве гувернантки? Тогда бы у меня появились средства к существованию, и я могла бы не возвращаться в Англию.

– Вы в самом деле этого хотите? – недоверчиво спросил джентльмен.

– Да, сэр, именно этого.

– Боже мой! – заметил он. – Вы весьма своеобразная особа. Прошу вас приступить к вашей захватывающей повести.

– Для начала, сэр, я вынуждена поведать вам о… недомыслии моей сестры. Полагаю, нет необходимости просить вас забыть об этой части рассказа.

– У меня на редкость избирательная память, мисс Чаллонер.

– Благодарю вас, сэр. Тогда я должна вам сказать, что у меня есть сестра, которая молода, несколько глуповата и очень, очень красива. Не так давно дороги моей сестры и лорда Видала пересеклись.

– Естественно, – пробормотал пожилой джентльмен.

– Что естественно, сэр?

– Я просто подумал, – сказал он, насмешливо улыбаясь, – что если ваша сестра очень, очень красива, то неминуемо должна была встретиться с маркизом. Но прошу вас, продолжайте!

Мисс Чаллонер склонила голову.

– Хорошо, сэр. Мне очень трудно об этом рассказывать, так как я не могу утверждать, будто маркиз навязывал Софи свое общество. Моя сестра поощряла ухаживания его светлости и внушила ему уверенность, что она… что она…

– Я все понял, мисс Чаллонер.

Она с благодарностью взглянула на него.

– Да, сэр. Маркиз все-таки уговорил мою беспечную сестру бежать с ним. Мне стало известно об их тайной встрече, назначенной на одиннадцать часов вечера. Я должна пояснить, что его светлость указал точное место и время в записке, предназначавшейся сестре, но записка по ошибке попала ко мне. По некоторым причинам, сэр, о которых мне не хотелось бы упоминать, я не стала ничего сообщать матери. Нет необходимости говорить, сэр, что его светлость и не помышлял о женитьбе. Мне показалось, что я могу не только помешать Софи совершить опрометчивый поступок, но и положить конец этому роману, который лишь погубил бы глупышку Софи. Сейчас, оглядываясь назад, я поражаюсь своей наивности. Мой план состоял в том, что я отправлюсь на свидание вместо Софи, а после того, как маркиз Видал обнаружил бы обман, я собиралась заставить его поверить, будто этот спектакль мы придумали вместе с сестрой. Я полагала, что ничто на свете не сможет внушить ему большего отвращения, чем женские насмешки. – Она помолчала, потом призналась: – В этом я не ошиблась.

Пожилой джентльмен принялся вращать перстень с изумрудом.

– И, как я понимаю, вы воплотили в жизнь свой чудесный план? – с иронией спросил он.

– Да, сэр. Но это привело к печальным последствиям.

– Что и следовало ожидать.

– Наверное, вы правы, – вздохнула мисс Чаллонер. – Глупая затея. Лишь наутро лорд Видал обнаружил обман, но мы к тому времени уже оказались в Нью-Хейвене. Я была потрясена, когда увидела, что мы находимся на побережье. Я и не предполагала, что его светлость собирается увезти Софи из Англии. Мы вместе вошли в придорожный отель, и там, в отдельной гостиной, я открылась ему.

Она вновь замолчала.

– Я прекрасно понимаю, что чувства лорда Видала не поддаются описанию, – с насмешкой заметил пожилой джентльмен.

Мисс Чаллонер невидяще уставилась в пустоту. Она кивнула и через силу произнесла:

– Я не хочу винить в последующих событиях лорда Видала, сэр. Я хорошо сыграла свою роль, но не подумала о последствиях. Должно быть, я предстала перед ним… я… предстала перед его светлостью вульгарной и распущенной женщиной. – Она подняла голову. – Вы знакомы с лордом Видалом, сэр?

– Да, мисс Чаллонер.

– Тогда вы должны знать, сэр, что у его светлости на редкость вспыльчивый и необузданный характер. Я его раззадорила, и это привело к ужасным последствиям. Лорд Видал заставил меня подняться на борт его яхты и отконвоировал меня в Дьеп.

Пожилой джентльмен извлек из кармана монокль, неторопливо нацепил его и внимательно оглядел мисс Чаллонер.

– Могу я поинтересоваться, каким образом ему удался этот фокус? – спросил он. – Мне не терпится узнать, какие способы похищения среди бела дня освоены современной молодежью.

– По правде говоря, не очень-то романтичные, – рассмеялась мисс Чаллонер. – Он пригрозил влить мне в глотку бутылку джина, дабы я потеряла способность сопротивляться. – Она заметила, как пожилой джентльмен нахмурился. – Боюсь, я вас шокировала, сэр, но не следует забывать, что его светлость находился в гневе.

– Вы меня нисколько не шокировали, мисс Чаллонер, но мне прискорбно слышать о полном отсутствии утонченности. Его светлости удалось осуществить свой гениальный замысел?

– Нет, я подчинилась. Я пообещала его светлости подняться на яхту. В столь ранний час на набережной не было ни души, я никого не могла позвать на помощь, даже если бы отважилась. А поскольку его светлость пригрозил задушить меня, если я издам хоть звук, то, думаю, я бы и не осмелилась ослушаться. Итак, я взошла на борт яхты и там, из-за сильного волнения на море, почувствовала себя не самым лучшим образом.

По лицу ее собеседника скользнула улыбка.

– От души сочувствую лорду Видалу. Вы несомненно его расстроили.

Мисс Чаллонер рассмеялась.

– Думаю, вы не слишком хорошо знаете маркиза, сэр, так как, к его чести, он ничуть не расстроился и даже, напротив, поспешил оказать мне помощь.

Пожилой джентльмен удивленно взглянул на нее.

– Я полагал, что хорошо знаю его светлость, – сказал он. – Видимо, я ошибался. Пожалуйста, продолжайте, вы меня крайне заинтриговали.

– У маркиза Видала отвратительная репутация, но в душе он очень добрый человек. Его светлость – необузданный, вспыльчивый, избалованный мальчишка.

– Восхищаюсь вашей проницательностью, мисс Чаллонер, – вежливо заметил пожилой джентльмен.

– Я говорю правду, сэр, – настойчиво повторила Мери, уловив иронию в его словах. – Когда на яхте я почувствовала себя плохо…

Он поднял руку.

– Я разделяю ваше мнение об истинном характере его светлости, мисс Чаллонер. Только избавьте меня от описания ваших морских страданий.

Мери улыбнулась.

– Я испытала отвратительные ощущения, сэр, могу вас заверить. Но наконец мы прибыли в Дьеп, где его светлость собирался переночевать. Мы пообедали. Думаю, еще на яхте его светлость изрядно выпил. Он пребывал в мрачном настроении, и я была вынуждена прибегнуть к самым крайним мерам для защиты своей чести.

Пожилой джентльмен открыл табакерку и аккуратно извлек щепоть табака.

– Если вам удалось отстоять свою честь, милая мисс Чаллонер, то, зная его светлость, я готов поверить, что ваши меры были действительно крайними. Вы положительно возбудили мое любопытство.

– Я выстрелила в него, – просто ответила Мери.

Рука с щепотью табака на мгновение дрогнула.

– Примите мои поздравления, – невозмутимо сказал пожилой джентльмен и втянул в себя табак.

– Рана оказалось не слишком серьезной, – продолжала мисс Чаллонер. – Но это его отрезвило.

– Наверное, иначе и быть не могло, – согласился джентльмен.

– Да, сэр. Он начал понимать, что я вовсе не… не особа определенного сорта и буду защищать себя всеми доступными средствами.

– Неужели? Поразительная интуиция, должен сказать.

Мисс Чаллонер с достоинством произнесла:

– Вы смеетесь, сэр, но мне тогда было не до смеха.

Джентльмен поклонился.

– Прошу прощения, – смиренно произнес он. – Что произошло дальше?

– Его светлость потребовал, чтобы я рассказала все то, что я сейчас поведала вам. Маркиз выслушал меня и сказал, что есть только один выход. Я должна немедленно выйти за него замуж.