Текст книги "Дитя дьявола"

Автор книги: Джорджетт Хейер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

– В самом деле? – в голосе Леони прозвучала угроза.

– Я столько раз пытался привить кузену интерес к серьезным вещам. Я старше на шесть лет и, естественно, полагал, что мои советы и своевременные предупреждения не останутся без внимания. Похоже, я ошибался. После недавнего скандального происшествия у Тимоти мне стало противно посещать клубы, поскольку ничтожные сплетники тут же начинают шептаться и хихикать за моей спиной. Еще бы, ведь я кузен печально известного повесы и, будем говорить прямо, убийцы. Более того…

– Вот что я скажу тебе, милый Джон, – перебила его герцогиня. – Ты должен благодарить Доминика, так как вряд ли кто обронил бы о тебе хоть слово, если бы ты не доводился ему кузеном.

– Боже милостивый, тетушка, уж не думаете ли вы, что меня привлекает скандальная известность Видала? Для меня это самое мерзкое явление на свете! А что касается его последней выходки, то я в значительной степени отношу ее на счет пагубного влияния дядюшки Руперта. Видал всегда находился с сэром Рупертом в близких отношениях, к чему я и, смею сказать, моя матушка относились крайне неодобрительно. Не сомневаюсь, что именно от дядюшки Руперта Видал перенял пренебрежительное отношение к морали.

– Джон, ты невыносим! – в сердцах воскликнула герцогиня. – Я уверена – ты просто завидуешь Доминику.

– Завидую?! – изумленно переспросил мистер Марлинг.

– Разумеется, завидуешь, – повторила герцогиня. – Ты говоришь, что застрелить человека – это чудовищно. Потому что сам на это не способен. Ты даже слона не сможешь ранить. Убежать с женщиной – это позорно! Bien entendu[40]40
  Разумеется (фр.).


[Закрыть], но ты… ты даже слепую на оба глаза не уговоришь бежать, и это представляется мне не позором, а, скорее, трагедией!

Мистер Марлинг не нашел что ответить. Расправившись с племянником, Леони улыбнулась и похлопала мистера Марлинга по колену.

– А теперь обсудим, что следует предпринять для спасения Доминика из этого impasse[41]41
  безвыходное положение (фр.).


[Закрыть].

Мистер Марлинг не удержался от искушения уколоть ее милость:

– Насколько я понимаю, в спасении больше нуждается доверчивая девица, которая сейчас находится в обществе Видала.

– Ну, знаешь! – вспылила Леони, – с тобой невозможно разговаривать, ты от природы не способен рассуждать здраво.

– Прошу прощения, мадам, если разочаровал вас, но, по-моему, вы слишком легкомысленно относитесь к выходкам маркиза.

– И вовсе нет, – чопорно возразила Леони. – Просто я не верю, что прискорбные события произошли именно так, как рассказала милой Фанни эта недалекая миссис Чаллонер. Если Видал увез ее дочь во Францию, то, думаю, девушка отправилась с ним по доброй воле, и тогда все разрешится само собой. Миссис Чаллонер хочет заставить меня поверить, будто одна сестра поехала с моим сыном ради спасения другой сестры. Voila une histoire peu croyable![42]42
  До чего же невероятная история! (фр.).


[Закрыть]A если история правдива, то где сейчас эта девушка? В Англии, bien sûr[43]43
  конечно (фр.).


[Закрыть]! С какой стати Видалу тащить во Францию девицу, которая его ничуть не интересует?

– Я тоже об этом думал, тетушка Леони, и у меня есть ответ, хотя, боюсь, вам он не понравится. Если история правдива, Видал увез девушку из мести.

Последовало долгое молчание. Герцогиня нервно стиснула руки.

– Ты и в самом деле так думаешь, Джон?

– Согласитесь, мадам, что такое вполне возможно.

– Да. В приступе гнева Доминик способен на всякое… Я обязана как можно скорее увидеться с Рупертом! Почему мы так плетемся? Скажи кучеру, чтобы поторопился!

– С дядюшкой Рупертом? – отозвался Джон. – Могу себе представить, зачем он вам понадобился!

– Вот как? – взвилась Леони. – Так я тебе скажу зачем! Руперт поедет со мной во Францию и поможет отыскать Доминика и эту шальную девчонку.

– О Боже, мадам, вы хотите сказать, что поедете во Францию?

– Ты на редкость проницателен, мой друг!

– Но, тетушка, если об этом узнают в свете, то сочтут весьма странным. Станут злословить, что вы убежали с моим дядей. Кроме того, я нахожу сэра Руперта не самым лучшим сопровождающим для дамы.

– Благодарю тебя, Джон, но я твердо решила отправиться во Францию, и только с Рупертом. Не беспокойся, ничего со мной не случится. А теперь, mon enfant, если не хочешь, чтобы я тебя убила, давай больше не будем говорить ни о Видале, ни о Руперте, а еще лучше помолчим.

Несколько часов спустя тетушка и племянник, нарочито внимательные друг к другу, подъехали к дому леди Фанни.

Близился час обеда, и ее светлость собиралась в одиночестве приступить к трапезе, когда в столовую почти ворвалась герцогиня.

– О, дорогая! – воскликнула леди Фанни, бросаясь к ее милости. – Слава Богу, ты приехала! Исчезновение старшей мисс Чаллонер оказалось правдой!

Леони сбросила плащ.

– Рассказывай, Фанни, и побыстрее! Он ее похитил? В самом деле похитил?

– Да! – без обиняков заявила леди Фанни. – Боюсь, что так. Эта несимпатичная особа сегодня снова приходила, она уверяет, что Видал поступил бесчестно. Вне всякого сомнения, она способна доставить уйму хлопот, если нам не удастся подкупить ее. Мысль о деньгах пришла мне в голову с самого начала, только я понятия не имею, откуда их взять. Если, конечно, у тебя нет при себе значительной суммы, поскольку у меня, разумеется, ни пенни. Честное слово, я бы убила Видала! Какой неразумный поступок! Ну зачем, скажи на милость, похищать честных девушек – хотя я испытываю большие сомнения в честности этой девицы! Ее родительница – отвратительная интриганка, если я хоть немного разбираюсь в людях. Дорогая, сегодня она притащила с собой младшую дочь, что и заставило меня поверить во всю эту скандальную историю. Девчонка вызывающе хороша, Леони, и, представляешь, она напомнила мне себя в ее возрасте. Как только я ее увидела, сомнения исчезли – вполне естественно, что Видал влюбился в такую красотку. – Леди Фанни замолчала, так как в комнату вошел слуга, чтобы накрыть на стол еще два прибора. Ее светлость пригласила герцогиню отобедать с ней.

Дальнейшее обсуждение было невозможным из-за присутствия слуги. Словоохотливая леди Фанни принялась рассказывать о последних слухах, сперва, правда, любезно поинтересовавшись, почему Джон манкирует заседанием Королевского Академического Общества.

Мистер Марлинг не удостоил мать ответом, но после обеда сказал дамам, что хотя и не волен тотчас отправиться в Королевское Академическое Общество, однако намерен уединиться в библиотеке.

Откушав, дамы поднялись в будуар леди Фанни, и ее светлость продолжила свой рассказ. Она поведала, что едва только Софи Чаллонер открыла свой очаровательный ротик, как сразу стало ясно: девица в ярости из-за того, что Видала увели у нее из-под носа.

– Дорогая, это прожженная кокетка! Поверь мне, уж я-то разбираюсь в таких делах. Если сестра хоть немного похожа на нее (а разве может быть по-другому?), то бедный Доминик попал в ловко расставленную западню. Нет никаких сомнений, что мальчик увез девицу во Францию, иначе где она?.. Так что же нам делать?

– Я еду в Париж! – объявила Леони. – Но прежде повидаюсь с миссис Чаллонер. Затем извещу Руперта, что он должен сопровождать меня во Францию. Если все это правда и девушка не… не могу подобрать слова.

– Я понимаю, что ты имеешь в виду, дорогая, – поспешно сказала леди Фанни.

– Так вот, если она не такая, я должна попытаться заставить Доминика на ней жениться: недопустимо, чтобы он погубил невинную душу. Кроме того, мне ее просто жаль, – задумчиво добавила Леони. – Когда ты совсем одна, да еще находишься в чьей-то власти, это очень и очень неприятно. Поверь мне, я знаю по собственному опыту.

– Мамаша не успокоится, пока не заарканит Видала, но, Леони, ты подумала о Джастине? Клянусь, я в этом участвовать не буду! Ты ведь знаешь, каким он бывает в ярости.

– О Монсеньоре я подумала и, хотя мне не хочется его обманывать, чувствую, что на этот раз не остается ничего другого. Если Доминик будет вынужден жениться на этой девушке, я что-нибудь придумаю. Джастин не должен знать, что недоразумение произошло по глупости Доминика.

– Тебе он поверит, – горячо сказала леди Фанни.

– Да, мне Монсеньор поверит. Ведь я никогда ему не лгала, – сказала Леони трагическим голосом. – Я все уже обдумала и оттого чувствую себя ужасно несчастной. Я напишу ему письмо, в котором сообщу, что кузина Генриетта нездорова и я поехала ее навестить. Генриетта очень стара, так что подозрений мой отъезд не вызовет. Затем, если выяснится, что Доминику следует жениться на этой девушке, которая заранее мне отвратительна, я заставлю его вступить в брак, но при этом сделаю вид, что меня вообще не было в Париже. Я вернусь домой, а Доминик напишет Монсеньору, что женился – а если эта девушка на самом деле внучка сэра Джайлза, то это, в конце концов, не так ужасно. Я притворюсь, что очень довольна женитьбой Доминика, и, возможно, Джастин не откажется поступить так же.

Фанни взяла ее за руки.

– Дорогая моя, ты знаешь, что твой муж придет в ярость, а когда Джастин в гневе, он гораздо опаснее, чем Доминик.

У Леони дрогнули губы.

– Знаю, – сказала она. – Но это будет все же лучше, чем правда…

Глава XI

На следующее утро миссис Чаллонер, выглянув в окно, обнаружила, что у дома остановился элегантный экипаж.

Испустив сдавленный возглас, миссис Чаллонер поспешила к зеркалу, чтобы надеть шляпку. Заботливая мать предупредила младшее дитя, что ежели Софи осмелится произнести хоть одно лишнее слово, то будет вынуждена провести всю следующую неделю взаперти. Софи набрала в легкие побольше воздуха, собираясь дать матушке достойный ответ, но в этот момент на пороге возникла горничная Бетти и торжественно возвестила:

– Герцогиня Эйвон, мэм!

Через мгновение в комнату вошла ее милость. Потрясение, которое испытала миссис Чаллонер, было настолько велико, что она даже забыла сделать реверанс. Миссис Чаллонер полагала, что увидит старую каргу, а перед ней стояла на удивление молодая и красивая особа. Огромные фиалковые глаза, очаровательная ямочка на подбородке, огненно-медные локоны – словом, все в облике гостьи противоречило представлениям миссис Чаллонер о герцогинях. Несчастная матрона растерянно глазела на ее милость, вместо того чтобы с достоинством приветствовать гостью.

– Вы миссис Чаллонер? – прямо спросила герцогиня.

Гостья говорила с заметным французским акцентом, что окончательно сразило Клару Чаллонер. Софи оказалась куда менее чувствительной, она не стала разводить церемоний, спросив:

– Так вы мать Видала?

Леони пристально оглядела девушку. Софи слегка покраснела и нервно улыбнулась. Ее милость перевела взгляд на миссис Чаллонер, которая, вспомнив наконец о приличиях, велела дочери попридержать язык и пододвинула стул.

– Прошу садиться, ваша милость.

– Благодарю вас, – сказала Леони и опустилась на стул. – Мадам, мне сообщили, что ваша дочь убежала с моим сыном, но обстоятельства побега мне не вполне понятны. Поэтому я пришла, чтобы вы объяснили мне, как это произошло.

Миссис Чаллонер поднесла к глазам платок и тоненьким голоском проверещала, что она едва не обезумела от горя и стыда.

– Ваша милость, Мери порядочная девушка. Она никогда, никогда не убежала бы с его светлостью по доброй воле. Мадам, ваш сын похитил мое бедное невинное дитя!

– Tiens?[44]44
  Вот как? (фр.).


[Закрыть] – протянула герцогиня с вежливым интересом. – Значит, мой сын имеет привычку врываться в дома добропорядочных граждан? Он похитил девушку из-под родительского крова, мадам?

Миссис Чаллонер уронила платок.

– Из родительского дома? Как же такое возможно? Разумеется, нет!

– Об этом я вас и спрашиваю, – с убийственной вежливостью пояснила герцогиня. – Значит, Видал устроил западню, схватил вашу дочь на улице, связал, запихнул в рот кляп и увез?

Миссис Чаллонер враждебно воззрилась на гостью. Ее милость встретила этот полный ненависти взгляд с редкой невозмутимостью.

– Вы не понимаете, мэм, – плаксиво пролепетала миссис Чаллонер.

– В том-то все и дело, мадам, я действительно ничего не понимаю. Вы говорите, что мой сын похитил вашу дочь. Eh bien[45]45
  Так вот (фр.).


[Закрыть], я спрашиваю вас, как подобное могло произойти в самом центре Лондона. Похоже, месье маркиз обладает особо изощренным умом, если ему удалось совершить почти невозможное.

Миссис Чаллонер побагровела.

– Мадам! Я прошу вас воздержаться от неуместной иронии!

– Так значит, это было не похищение?

– Я… да, это было похищение, и я добьюсь справедливости, мадам, я вас уверяю!

– Я тоже хочу добиться справедливости, – не уступала герцогиня. – Но меня не так просто одурачить, мадам, а ваши утверждения, будто мой сын силой увез вашу дочь, кажутся слишком фантастическими. Ваша дочь могла бы, к примеру, поднять крик, и, я уверена, в Лондоне нашлась хотя бы одна живая душа, которая бы услышала несчастную жертву.

– Я понимаю ваши сомнения, мадам, но вы ведь не знаете всей истории. Позвольте объяснить вам, Его светлость намеревался увезти не Мери, а мою младшую дочь, Софи. Боюсь, ваш сын вскружил малышке голову. Мне стыдно говорить, но его светлость пытался соблазнить Софи, о чем я, разумеется, не ведала ни сном ни духом. Не знаю, что господин маркиз наговорил глупышке, но он убедил ее бежать с ним.

Я воспитывала Софи в строгости, мадам, а потому эта простая и невинная душа вообразила, что его светлость намерен жениться на ней. Софи была уверена, что они отправятся в Гретна Грин и там обвенчаются. Не стану отрицать, дочь вела себя легкомысленно, но юным девушкам свойственны романтические порывы, и, Бог знает, какие соблазнительные доводы привел его светлость. Молчи, Софи!

Леони взглянула на Софи, которая изо всех сил пыталась скрыть негодование, и улыбнулась.

– Вы представляете мне сына в совершенно ином свете, – сказала она. – Никогда не думала, что он способен на такие рыцарские подвиги ради женщины. Похоже, Видал был влюблен в Софи совершенно en désespéré[46]46
  безнадежно (фр.).


[Закрыть].

– Он действительно влюблен в меня! – выкрикнула София. – А на Мери он и не смотрел!

– Замолчи, Софи! Но это и в самом деле так, мадам. Его светлость просто с ума сходил. Но Мери вбила себе в голову, будто господин маркиз не собирается жениться на Софи. И она решилась на отчаянный шаг, чтобы спасти сестру от позора.

– Такая жертвенность выглядит не очень-то современно, мадам, Так в чем же заключается отчаянный шаг, на который, как вы выразились, решилась отважная Мери?

Миссис Чаллонер драматически заломила руки.

– Она отправилась на свидание вместо Софи, мадам. Ночь выдалась темной, Мери была в маске. На следующее утро Софи обнаружила, что маска из ее ящика исчезла. Не знаю, что было у Мери на уме, но уверяю, ваша милость, она собиралась вернуться. Все это произошло пять дней назад, и с тех пор от моей бедной девочки нет никаких известий. Его светлость увез ее во Францию!

– В самом деле? – Леони слегка приподняла брови. – Вы хорошо осведомлены, мадам. Кто вам сказал, что месье маркиз уехал во Францию? Об этом знают очень немногие.

Миссис Чаллонер испуганно глянула на дочь.

– Я сказала, – угрюмо буркнула Софи.

– Вы меня заинтриговали, мадемуазель! Вы ведь полагали, что en effet[47]47
  в действительности (фр.).


[Закрыть] маркиз собирается увезти вас в Шотландию, а оказывается, он вам сообщил, что едет во Францию.

– Я вижу, вы обо всем догадались, ваша милость! – в отчаянии вымолвила мисс Чаллонер. – Софи, выйди из комнаты. Мне надо поговорить с ее милостью наедине.

– Не выйду! – взбунтовалась Софи. – Вы, матушка, хотите женить Видала на Мери, а это подло! Видал любит меня, меня, меня! Гадкая Мери хитростью увела маркиза у меня из-под носа, но она его не получит. Не получит, не получит! – Софи яростно притопнула в подтверждение своих слов и разразилась слезами.

– Ах, теперь и я уловила истину! – улыбнулась Леони. – Это мисс Мери Чаллонер похитила моего сына. Приношу ей свои поздравления.

– Ничего подобного! – вырвалось у миссис Чаллонер. – Увы, это правда, Софи собиралась уехать с милордом во Францию, как ни прискорбно мне это признавать. Софи поддалась заманчивым обещаниям его светлости, но у Мери было совсем иное на уме. Она решила спасти мечтательницу ценой своей чести, мадам!

Леони задумчиво проговорила:

– Мадам, я нахожу странным, что столь добродетельная девица не рассказала вам о намерениях своей сестры. Мать, воспитавшая дочерей в строгости, могла бы предотвратить беду, разве не так?

– Честно говоря, я не знаю, почему Мери не известила меня, мадам, но она всегда отличалась ужасной скрытностью и всегда полагала, что во всем разбирается лучше своей матери.

Леони встала. Она улыбалась, но ее фиалковые глаза гневно сверкнули.

– Так вы не знаете? Тогда я вам скажу. Мне совершенно ясно, что именно мадемуазель Мери задумала стать маркизой, а не ее сестра. А это меняет дело. Вы сказали леди Фанни, что устроите огромный скандал. Vous pouvez vous éviter la peine, madame[48]48
  Вы можете не трудиться, мадам (фр.).


[Закрыть], я сама устрою скандал. Я не имею никакого желания, чтобы мой сын вступил в liaison[49]49
  брак (фр.).


[Закрыть] с вашей дочерью, поскольку она представляется мне девушкой не вполне comme il faut[50]50
  порядочной (фр.).


[Закрыть]. Я немедленно еду в Париж и доставлю вам Мери во всей ее непорочности. Если вы будете столь неразумны, что поднимете крик, будто мой сын увез вашу дочь, то окажетесь в еще более глупом положении, чем сейчас, так как общество убедится, что я вернулась вместе с маркизом. Думаю, если я скажу, что путешествовала вместе с сыном, люди скорее поверят слову герцогини Эйвон, чем слову некоей мадам Чаллонер. Que pensez vous, madame?[51]51
  Что вы на это скажете, мадам? (фр.).


[Закрыть]

Миссис Чаллонер вскочила и яростно выкрикнула:

– Вы полагаете, ваша милость, это у вас получится? Неужели моей бедной обманутой девочке не найдется что сказать в ответ на эти уловки? Она объявит ваши слова ложью, ибо я заставлю ее это сделать и позабочусь о том, чтобы весь свет узнал правду!

Леони презрительно усмехнулась.

– Vraiment?[52]52
  Правда? (фр.).


[Закрыть] Думаю, мадам, услышав эту историю, люди скажут лишь «quel tas de bêtises»[53]53
  «какая глупость» (фр.).


[Закрыть] и не поверят вам. А я объявлю, что ваша Мери сама навязалась моему сыну. И можете, мадам, не сомневаться, поверят мне, а не вам.

Она слегка поклонилась миссис Чаллонер и вышла вон, даже не взглянув на Софи, которая изумленно таращилась на нее. Миссис Чаллонер словно окаменела.

Софи волчком закрутилась по комнате.

– Так-то, милая матушка! Вот к чему привели ваши глупые планы! Боже, я сейчас лопну от смеха!

Пронзительные вопли дочери вывели миссис Чаллонер из столбняка. Почтенная матрона заткнула уши. Софи шлепнулась в кресло и в голос зарыдала, а ее матушка, не обращая внимания на дочь, бросилась к окну. Грум в роскошной ливрее распахнул перед ее милостью дверцу кареты. Миссис Чаллонер процедила сквозь зубы:

– Нет, Софи, я еще не сдалась! Посмотрим, ваша милость, кто будет смеяться последним! – Она обернулась. – Я должна ехать! До моего возвращения ты поживешь у дяди Генри, и смотри, веди себя умно!

* * *

В белом особняке на Керзон-стрит леди Фанни с нетерпением ожидала возвращения Леони. Как только ее милость вошла в будуар, миссис Марлинг, сгорая от нетерпения, набросилась на нее с вопросами. Леони развязала тесемки своей изящной шляпки.

– Ох, quelle vieille guenon![54]54
  До чего же жуткая карга! (фр.).


[Закрыть] – сказала она. – Я слегка припугнула ее, а тебе, Фанни, скажу: я ни за что не позволю Доминику связать себя с дочерью такой вздорной и тщеславной мамаши. Я немедленно еду во Францию, чтобы уладить это досадное недоразумение.

Леди Фанни пристально посмотрела на нее.

– Дорогая, ты слишком разгорячилась. Не лучше ли подождать, пока ты хоть немного остынешь?

– И вовсе я не разгорячилась, – уверенно возразила Леони. – Я спокойна как никогда, просто мне ужасно хочется убить эту наглую особу.

– Можешь мне не говорить, моя милая, ты вне себя от гнева! Ты вставляешь слишком много французских слов, а это верный признак нервозности; хотя я никак не могу понять, почему тебе надо переходить на французский, когда ты выходишь из себя.

Леони подошла к каминной полке, взяла в руки вазу и как бы между прочим уронила драгоценный сосуд. Леди Фанни подстреленной птицей метнулась к ее милости в тщетной надежде предотвратить неизбежное.

– Это же севрский фарфор! – простонала она.

Леони опустила пристыженный взгляд на разлетевшиеся по полу куски фарфора.

– К несчастью, я так и не смогла восполнить пробелы в своем образовании, – сокрушенно пробормотала она. – Я не знала, что это севрский фарфор. Да и вообще эта посудина была на редкость безобразной.

Фанни непроизвольно хихикнула.

– Просто чудовищной, дорогая. Я ее терпеть не могла. Но, честно говоря, мне казалось, что ты научилась обуздывать свой бешеный нрав. Что такого тебе наговорила эта гнусная интриганка?

Леони рассвирепела.

– Все подстроено! Главное – любой ценой заставить Доминика жениться на этой девице. Старая карга надеялась запугать меня, но вышло так, что напугала ее я! Доминик ни за что не женится на этой… этой… salope[55]55
  шлюхе (фр.).


[Закрыть]!

– Леони! – вскричала леди Фанни, проворно заткнув уши. – Как можно?

– Так оно и есть! – ярилась ее милость, кровожадно разглядывая еще одну семейную реликвию. – А мамаша этой дряни не кто иная, как entremetteuse[56]56
  сводница (фр.).


[Закрыть]! Я таких особ отлично изучила! И она собирается стать belle-mère[57]57
  тещей (фр.).


[Закрыть] моего Доминика, hein?[58]58
  каково? (фр.).


[Закрыть] Нет, нет и еще раз нет!

Леди Фанни решила оставить в покое свои целомудренные уши.

– Господи, не стоит так волноваться, дорогая! Не женится Видал на этой девице. Но как быть со скандалом?

– Je m'en fiche![59]59
  Наплевать! (фр.).


[Закрыть] – отрезала Леони.

– А ты уверена, что Джастин с тобой согласится? Милая моя, с Видалом и так связано слишком много скандалов, ты это прекрасно знаешь. Могу поспорить на свое алмазное ожерелье, что эта особа не ограничится одними угрозами. Нисколько не сомневаюсь, она без колебаний поднимет вселенский шум, а это крайне нежелательно для нас всех. Честное слово, Доминик попал в серьезный переплет! А если в словах этой гусыни имеется хоть крупица правды – в чем, я, конечно, сомневаюсь, так как никогда в жизни не слышала подобного вздора – и Видалу эта девушка даже и не была нужна?! И если твой сын увез мисс Чаллонер по какой-то иной причине, кроме как изрядно поиздеваться над всеми нами, то, ради Бога, назови мне ее!

– Джон говорит, что Видал решил отомстить девице за то, что она провела его… У меня есть большие опасения, что твой сын прав.

Светло-голубые глаза леди Фанни расширились.

– Боже милостивый, Леони, даже Видал не способен на столь изощренную месть!

Леони резко обернулась.

– Что ты имеешь в виду под словом «даже»? – В голосе ее милости послышались угрожающие интонации.

– Ничего, дорогая, ровным счетом ничего! – засуетилась леди Фанни. – Но если вся эта история правдива, то мне остается возблагодарить Господа, что мой Джон совсем не похож на Доминика. Милая, у меня сердце разрывается из-за тебя.

– А у меня из-за тебя, – ответила Леони с наводящей ужас учтивостью.

– Почему это? – недоуменно спросила ее светлость.

Леони пожала плечами.

– Я целый день провела в одной карете с твоим бесценным Джоном. Мне этого хватило, mordieu![60]60
  Черт возьми! (фр.).


[Закрыть] Я едва не задохнулась от скуки!

Леди Фанни надменно выпрямилась.

– Должна сказать, что я впервые сталкиваюсь с такой черной неблагодарностью! – сказала ее светлость с дрожью в голосе. – Жаль, что я не послала Джона к Эйвону, а ведь я чуть было так не поступила.

Леони устыдилась.

– Прости меня, Фанни, но по адресу моего сына ты прошлась куда как сильнее, и к тому же первой начала именно ты.

Несколько секунд леди Фанни с надутым видом изучала стену, потом, вздохнув, примирительно сказала, что не собирается пополнять список несчастий своей семьи ссорой с Леони. Через несколько секунд ее светлость как ни в чем не бывало поинтересовалась, каким образом Леони собирается предотвратить надвигающийся скандал.

Та пожала плечами:

– Не знаю, но, если возникнет необходимость, я подыщу этой девице мужа.

– Подыщешь ей мужа? – растерялась леди Фанни. – И кто бы это мог быть?

– Да кто угодно! – пренебрежительно отмахнулась Леони. – Я думаю о чем-то определенном только тогда, когда в этом возникает настоятельная необходимость. Надеюсь, Руперт сможет мне помочь.

– Руперт! – фыркнула ее светлость. – С тем же успехом можно обратиться к моему попугаю! Дорогая, нам ничего не остается, как все открыть Эйвону.

Леони покачала головой.

– Нет. Монсеньор ничего не должен знать. Я не вынесу, если он проклянет Доминика.

Леди Фанни устало опустилась в кресло.

– Я хотела бы переубедить тебя, Леони. В конце недели Эйвон вернется в Лондон и, когда узнает, что ты уехала вместе с Рупертом, тут же примчится с расспросами ко мне. Что прикажешь мне ему сказать?

– Как что?! Я отправилась навестить кузину Генриетту.

– А Руперт? Очень правдоподобно!

– Не думаю, что Монсеньор станет интересоваться, в Лондоне Руперт или нет.

– Помяни мое слово, дорогая, он все узнает. И по твоей милости я впутаюсь в эту мерзкую историю! Не стану я лгать Эйвону!

– Фанни! Милая Фанни!

– Я слишком стара для запутанных интриг. Если понадобится, я скажу Эйвону, что ничего не знаю ни о тебе, ни о Руперте и вообще ни о ком. А Видалу можешь сообщить от моего имени, что когда он вздумает умыкнуть очередную девицу, то пусть не надеется на мою помощь. – Она извлекла из складок своего пышного платья пузырек с нашатырным спиртом. – А если ты посмеешь привести сюда Руперта, то у меня немедленно случится приступ меланхолии. – И с этими словами ее светлость величественно выплыла из комнаты, но через мгновение просунула голову в дверь. – А может, мне поехать с тобой? Как ты на это смотришь, дорогая?

– Нет! – отказалась Леони. – Если Монсеньор обнаружит, что мы все исчезли, он сочтет это весьма странным.

– Будь по-твоему! – согласилась Фанни. – В любом случае, я не хочу лгать ему в лицо: Джастин сразу все поймет. Если ты решила путешествовать с Рупертом, то я ни за что не останусь дома. – Она исчезла.

Леони взяла со стола шляпку и подошла к зеркалу.

От леди Фанни герцогиня отправилась на улицу Полумесяца. Его светлость, по счастью, оказался дома. Лорд Руперт сердечно встретил ее милость.

– А мне казалось, ты в Бедфорде, дорогая. Надоела деревня? Я тебя предупреждал. Старина Вейн редкостный зануда.

– Руперт, случилось нечто ужасное, и я хочу, чтобы ты мне помог, – перебила его Леони.

Лицо сэра Руперта тут же вытянулось.

– Чума побери этого мальчишку! А я-то полагал, что его нет в стране.

– Видала и в самом деле нет в Англии, – успокоила его Леони. – Но он увез с собой девицу!

– Что еще за девицу?

– Да так, одну потаскушку! Я даже приличного слова не могу подобрать для этой развратной особы!

– Ну и что за беда? Леони, ты же не станешь предаваться унынию из-за какой-то дурехи?

– Руперт, все гораздо серьезнее. Видал собирался уехать с той самой buorgeosie, а вышло… Руперт, он увез не ту сестру!

Его светлость тупо смотрел на герцогиню.

– Увез не ту сестру? Будь я проклят! – Он покачал головой. – Знаешь, Леони, в последнее время мальчик стал много пить! Если столь нелепое происшествие не образумит его, то…

– Он не был пьян, imbécile[61]61
  глупец (фр.).


[Закрыть]! Во всяком случае, – честно сказала Леони, – я так не думаю.

– Иначе и быть не может! – объявил его светлость.

– Придется все тебе объяснить, – вздохнула Леони.

Сэр Руперт выслушал печальную повесть и глубокомысленно заметил, что его племянник окончательно сошел с ума.

– Эйвон знает? – уныло спросил он.

– Нет-нет, ему ни слова! Понимаешь, Монсеньор ничего не должен знать, вот почему ты немедленно отправляешься со мной во Францию.

Его светлость уставился на Леони с нескрываемым подозрением.

– Кто отправляется во Францию?

– Как кто? Я и ты!

– Только не я! – открестился Руперт. – В дела Доминика я вмешиваться не собираюсь. Лучше уж пусть отправляется в преисподнюю, не при тебе будет сказано.

– Ты должен! – возмутилась Леони. – Монсеньор никогда не позволил бы мне ехать одной.

– Не поеду, – упрямо повторил Руперт. – И ради Бога, Леони, давай прекратим этот досадный разговор! Когда я сопровождал тебя во Францию в прошлый раз, то получил пулю в плечо.

– Это уж совсем нелепо! – Леони округлила глаза. – Ну скажи на милость, кому придет в голову стрелять в тебя на этот раз?

– Если на то пошло, я не вполне уверен в драгоценном племянничке. Повторяю еще раз, я ради него даже пальцем не пошевельну.

– Прекрасно! – Леони твердым шагом направилась к двери.

Руперт с беспокойством посмотрел ей вслед.

– Что ты намерена делать?

– Я отправляюсь во Францию.

Его светлость попытался воззвать к здравому смыслу Леони, но герцогиня посмотрела на него невидящим взглядом.

Воодушевленный этим, сэр Руперт произнес пылкий монолог, посвященный безрассудству. Ее милость зевнула и открыла дверь. Его светлость выругался и сдался. И был тут же вознагражден сияющей улыбкой.

– Ты ужасно милый, Руперт! Мы отправляемся немедленно, ты не возражаешь? Я и так уже опаздываю на пять дней.

– Дорогая, когда отстаешь от дьявола на пять дней, можно сказать, что ты отстал навсегда, – философски заметил его светлость. – Боже, Эйвон меня убьет!

– Разумеется, не убьет! – отмахнулась Леони. – Он ведь ничего не узнает. Когда мы выезжаем?

– Как только я повидаюсь с моими банкирами. Я сделаю это завтра утром и от всей души надеюсь, что этим скрягам не придет в голову, что я бегу из страны. Мы можем поспеть на ночное почтовое судно, следующее из Дувра, но, если ты собираешься ехать быстро, дорогая Леони, внемли моему совету: поезжай налегке.

Герцогиня так и поступила. Когда на следующее утро карета сэра Руперта остановилась на Керзон-стрит, ее милость вышла из дверей особняка леди Фанни с одной-единственной шляпной картонкой.

– Леони, нельзя же путешествовать совсем без багажа! – не поверил своим глазам Руперт. – А горничная?!

Ее милость презрительно отвергла совет захватить с собой горничную и простерла обвиняющий перст в сторону многочисленных сундуков, громоздившихся на крыше кареты.

После недолгого, но темпераментного спора, в котором самое живое участие приняла леди Фанни, два громадных дорожных кофра лорда Руперта остались на попечении его сестры. За отъездом господ с интересом наблюдали мальчик-посыльный, несколько зевак и повариха. Мистер Марлинг прочел отъезжающим напутственную лекцию о том, какое количество багажа должен брать с собой путешественник, отправляющийся в Париж.

Когда карета наконец тронулась, леди Фанни заявила, что у нее мигрень, и поднялась наверх, отдав мистеру Марлингу распоряжение позаботиться о двух дорожных сундуках, сиротливо стоявших на мостовой.

Леди Фанни надеялась, что герцог появится не раньше чем через три дня. Но его милость объявился через два, повергнув сестру в уныние. Когда лакей сообщил, что прибыл герцог Эйвон, леди Фанни лежала на кушетке в дальней гостиной, всерьез обеспокоенная воздействием восточного ветра на ее хрупкий организм. При имени брата леди Фанни вздрогнула. Его милость она встретила ослепительной улыбкой, начисто забыв про бушующий за окном восточный ветер.