Текст книги "Дитя дьявола"

Автор книги: Джорджетт Хейер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)

Глава V

День только-только перевалил за полдень, а ее милость герцогиня Эйвон уже стояла у дверей особняка маркиза Видала.

Рядом топтался недовольный сэр Руперт. На встревоженный взгляд его светлости дворецкий отреагировал лишь едва заметным кивком. Из груди лорда Руперта вырвался вздох облегчения. Никогда не знаешь, на что можно наткнуться в апартаментах Видала.

– Мне нужен мой сын! – потребовала герцогиня.

Но оказалось, что маркиз Видал еще не вернулся из Ньюмаркета.

– Ну что я тебе говорил? – назидательно заметил сэр Руперт. – Оставь записку, дорогая. Один дьявол знает, когда мальчик вернется, не так ли, Флетчер?

– У меня нет точных сведений о намерениях его светлости, милорд.

– Я зайду позже, – пообещала ее милость.

– Но, Леони…

– Я должна его увидеть! – воскликнула герцогиня. – Я зайду попозже!

Ее милость сдержала слово. В семь часов вечера, одетая в вечернее платье, она вновь перешагнула порог особняка маркиза, твердо заявив, что намерена дождаться его светлости.

Лорд Руперт неохотно последовал ее примеру.

– Я собирался поиграть в карты у Деверо, – печально вздохнул он. – Нельзя же торчать здесь всю ночь!

Леони раздраженно всплеснула руками.

– Ну так отправляйся к своему Деверо! Я тебя не держу, Руперт, но должна сказать: ты становишься fort ennuyant[20]20
  на редкость нудным (фр.).


[Закрыть]. Мне необходим Доминик, и я вполне обойдусь без твоего нытья.

– Дорогая Леони, ты всегда отличалась неблагодарностью, – посетовал милорд. – Я весь день таскаюсь за тобой, и что же? Мне откровенно заявляют, что более не нуждаются в моих услугах.

Леони лукаво улыбнулась.

– Но ведь это сущая правда, Руперт, я и в самом деле не нуждаюсь в твоих услугах. Я увижусь с Домиником и отправлюсь на прием. Все очень просто.

– Просто? Как бы не так, – хмыкнул сэр Руперт. – Только не в этих бриллиантах. – Он проследовал за герцогиней в библиотеку, освещенную пламенем камина, и скинул плащ. – Куда подевался этот малый? Флетчер! Не найдется ли в погребе его светлости чего-нибудь такого, что могло бы оказаться по вкусу ее милости?

Лицо Флетчера осталось непроницаемым.

– Я сделаю все, что в моих силах, милорд.

Герцогиня устроилась у камина.

– Да будет тебе, Руперт, не хочу я никаких миндальных ликеров. Куда с большим удовольствием я выпью с тобой бокал портвейна, mon vieux[21]21
  старина (фр.).


[Закрыть].

Руперт поскреб затылок, сдвинув, по обыкновению, парик набок.

– Отлично! Правда, я не назвал бы портвейн дамским напитком.

– Я что, по-твоему, не дама? – возроптала ее милость и презрительно пожала плечами. – У меня прекрасное образование, и я буду пить портвейн!

Флетчер удалился с самым невозмутимым видом. Руперт предпринял еще одну попытку урезонить герцогиню.

– Леони, как можно быть такой развязной при слугах! Честное слово…

– Если хочешь, – оборвала его Леони, – можем до прихода Доминика сыграть в пикет!

Видал появился через час. С улицы донесся стук копыт.

Леони бросила карты и кинулась к окну. Она распахнула тяжелую портьеру, но было поздно. Грум уже отгонял двуколку.

Хлопнула входная дверь, и послышался сдержанно-почтительный голос Флетчера. Ему ответил куда более резкий голос; из холла донесся звук быстрых шагов, и в библиотеку стремительно вошел Видал.

Он был бледен, глаза затуманены усталостью. Панталоны и темно-желтый камзол были заляпаны грязью, шейный платок смят.

– Ma mère![22]22
  Матушка! (фр.).


[Закрыть] – изумился Видал.

Леони тут же забыла, зачем пришла. Она бросилась к сыну.

– Благодарение Богу, жив! Но скажи, Доминик, ты успел?

Видал взял ее руки в свои.

– Да, дорогая моя, разумеется. Но что вы здесь делаете? Дядюшка Руперт, и вы здесь? Что-нибудь случилось?

– Случилось! – взорвался Руперт. – Вот это здорово! Честное слово, здорово! Все прекрасно, ничего не случилось! Ты всего-навсего прикончил типа по имени Кворлз и взбаламутил весь Лондон.

– Так он умер? – равнодушно спросил Видал. Маркиз отстранил герцогиню и подошел к столу.

– Нет-нет, он не умер! – вскричала Леони. – Ты не должен так говорить, Руперт!

– Какая разница, – пожал плечами Руперт. – Если он еще не умер, то скончается через день. Ты глупец, Видал!

Маркиз наполнил бокал, но пить не стал, угрюмо разглядывая рубиновое вино.

– Полиция?

– Скоро появится, – насупился дядюшка.

Повисло тягостное молчание. Маркиз поджал губы.

– Проклятье! – Он бросил взгляд на встревоженное лицо Леони. – Прошу вас, мадам, не переживайте из-за таких пустяков.

– Доминик, неужели ты… Неужели ты в самом деле собирался убить этого человека? – Леони не сводила с сына глаз.

Видал недоуменно пожал плечами.

– Да, раз я дрался.

– Я ничего не имею против убийства, если на то есть причины, но была ли такая необходимость на этот раз, mon enfant? – тихо спросила ее милость.

– Этот тип был пьян, и ты прекрасно знал об этом, мой мальчик! – упрекнул сэр Руперт.

– Безусловно. – Маркиз пригубил бокал. – Но ведь я тоже был пьян. – Он снова глянул на Леони. Поймав ее взгляд, Видал, едва сдерживая гнев, спросил: – Почему вы на меня так смотрите, мадам? Вы же меня знаете, не так ли?

– Послушай, Доминик! – одернул племянника сэр Руперт. – Ты разговариваешь со своей матерью!

Леони знаком приказала ему замолчать.

– Довольно, Руперт. Да, знаю, дитя мое, и мне очень жаль. – Она смахнула слезу. – Ты ведь мой сын.

– Сентиментальный вздор! – отрезал Видал. Он отставил недопитый бокал. В этот момент пробили часы на каминной полке, маркиз быстро оглянулся. – Я должен идти. Так зачем вы пришли? Сказать, что Кворлз одной ногой в могиле? Я и так это знал.

– Нет, не за этим, – качнула головой Леони. – По-моему… по-моему, Монсеньор послал вам записку.

Видал расхохотался.

– Совершенно верно. Она у меня в кармане. Я навещу его милость завтра утром, – надменно процедил маркиз.

Леони охватило молчание.

– Доминик, ты, по-видимому, не понимаешь меня. Монсеньор в ярости. Он говорит, что ты должен уехать из страны. Дорогой мой, умоляю, не серди его! Когда-нибудь твоя дерзость обернется самым печальным образом.

– И кто ему сообщил? – Видал свирепо взглянул на сэра Руперта. – Вы, любезный дядюшка?

– Боже упаси! – возмутился Руперт. – Ты что, за сплетника меня принимаешь? Глупец, твой отец сам все видел!

– Что, черт побери, вы имеете в виду? – вспылил маркиз.

– Не успел ты скрыться из виду – а суматоха, надо сказать, поднялась невероятная, – как заявились Эйвон и Хью Давенант. – Руперт достал тонкий кружевной платок и промокнул лоб.

– Что, в пять часов утра? – не поверил маркиз.

– Да уж не позднее, поскольку, когда Эйвон предстал передо мной, я поначалу решил, что слишком много выпил. Мой братец всю ночь провел в «Олд Уайт» за игрой в фараон, а потом черт дернул Эйвона заглянуть к Тимоти полюбоваться, что его драгоценный сынок вытворяет с родительскими денежками. «И насколько я понимаю, – сказал он после того, как осмотрелся, – здесь и в самом деле произошло что-то из ряда вон выходящее.» А теперь я спрашиваю, Доминик, тебе не кажется, что Эйвон всегда появляется вовремя?

Видал грозно хмурился. В темных глазах сверкнули искры.

– Это рано или поздно должно было произойти. Расскажите мне все, дядюшка, и как можно подробнее.

– Боже, да я был в таком состоянии, что ничего не успел понять. Молодой Комин занялся дыркой, которую ты столь успешно проделал в Кворлзе; Чолмондли отправился за привратником, а все остальные пребывали в сильнейшем возбуждении, и толку от них было чуть. Вот тут-то в дверях и возник Эйвон. Как ни в чем не бывало вставил в глаз монокль и оглядел славное собрание. В отличие от моего братца Хью Давенант таращился так, словно перед ним лежал не один болван Кворлз, а целый полк трупов. Ты же знаешь, что обычно происходит, когда появляется твой отец. Шум тут же стих, и все как один уставились на Эйвона, за исключением молодого Комина – должен сказать, этому малому хладнокровия не занимать – юный Гиппократ невозмутимо пытался остановить кровотечение.

Если хочешь знать, Эйвон понял все в один миг, но предпочел спокойно изучить все вокруг и лишь затем остановил взгляд на тупице Кворлзе. После чего обернулся к Давенанту со словами: «Мне сказывали, дражайший Хью, что заведение «У Тимоти» не похоже на другие игорные дома. И насколько я понимаю…» – впрочем, это я тебе уже говорил. Разумеется, если бы я нормально соображал, то сразу же выпрыгнул бы в окно; но, должен признаться, шампанское ударило мне в голову. Так вот, твой отец обратил свой чертов монокль в мою сторону. «Полагаю, – заметил он, – нет необходимости спрашивать, где мой сын». – Лорд Руперт сокрушенно покачал головой. – Ты же знаешь о его дьявольской проницательности, Доминик, этого у него не отнимешь.

– Знаю, – криво усмехнулся Видал. – Продолжайте, дядюшка, что произошло дальше? Хотел бы я видеть эту сцену.

– Ты это серьезно? – удивился Руперт. – Тебя бы в тот момент на мое место… Так вот, я сказал, что ты ушел. Тут вмешался молодой Комин. «Полагаю, сэр, – сказал он, – его светлость находится сейчас на пути в Ньюмаркет.» Эйвон повернул в его сторону монокль. «В самом деле? Боюсь, у моего сына выработались дурные привычки. Этот господин, – он показал моноклем на Кворлза, – этот господин, по всей видимости, последняя жертва маркиза?» Я не могу передать тебе его тон, но ты и сам знаешь, Доминик, как Эйвон может уничтожить человека одним словом…

– Лучше, чем кто-либо другой. Но я должен поздравить его милость. Отец вышел с честью из неприятной ситуации. Он принес за меня извинения?

– Честно говоря, не помню, но скорее всего да, – тяжко вздохнул Руперт. – Надо сказать, выйти без потерь из этого положения Эйвону помог все тот же молодой Комин. Мы все словно языки проглотили, а этот юноша, не моргнув глазом, заявил – и это делает ему честь – «Что касается обстоятельств дела, сэр, то в какой-то степени дуэль была навязана его светлости. Полагаю, сэр, ни один человек не смог бы снести обвинение в шулерстве; хотя, должен признать, никто из главных действующих лиц «спектакля» не был трезв.» А я про себя подумал, каким же ясным умом надо обладать, чтобы произнести подобную тираду и ни разу не запнуться.

Маркиз с интересом посмотрел на дядюшку.

– Он и в самом деле так сказал? Очень любезно с его стороны. – Видал передернул плечами, едва заметно улыбнувшись. – Или очень умно.

Леони, до сих пор не отрывавшая глаз от пламени, подняла голову.

– И что здесь умного?

– Мадам, я просто размышлял вслух. – Видал бросил взгляд на часы. – Я не могу больше оставаться. Сообщите отцу, что я навещу его завтра утром. На сегодняшний вечер у меня есть неотложное дело.

– Доминик, неужели ты не понимаешь? Если этот человек умрет, тебе придется покинуть Англию! – воскликнула Леони. – Монсеньор сказал, что на этот раз дело замять не удастся. Ты слишком часто пренебрегаешь законом, Доминик!

– Вы предлагаете мне бежать, подобно трусливому плебею? Никогда! – На мгновение Видал припал губами к руке герцогини. – И прошу вас, дорогая моя, не являйте всему свету свое скорбное лицо.

С этими словами он удалился. Леони печально посмотрела на Руперта.

– Ты не думаешь, что он отправился на встречу с этой самой bourgeoise?

– Какие могут быть сомнения! – хмуро буркнул его светлость. – Я вот что скажу, Леони, если нам удастся отправить Видала во Францию, этой гнусной интрижке придет конец.

* * *

Желая обрести спокойствие духа, сэр Руперт в этот вечер не последовал за своим племянником. Видал задержался лишь для того, чтобы сменить заляпанную грязью одежду. Минут через двадцать маркиз легко сбежал по лестнице и направился в театр «Ройал».

Прошло уже больше половины представления, и Софи Чаллонер сидела в ложе с надутым видом. Элиза Метчем весь вечер хихикала над тем, что ее воздыхатель не явился, а потому настроение Софи было основательно испорчено. Да еще несносная Мери подлила масла в огонь. Мало того, что притащила с собой этого увальня Джошуа, так еще имела нахальство заявить, что после ночного происшествия Видалу не до светских развлечений.

Поскольку слухи о дуэли в заведении Тимоти распространились по Лондону с немыслимой скоростью, кое-что из этих разговоров успело достичь и прелестных ушек старшей мисс Чаллонер. Как, впрочем, и не столь привлекательных ушей кузена Джошуа, не преминувшего сообщить, что он думает о распутнике маркизе. Разгневанная Софи заявила, что верх наглости судить тех, чье высокое положение несопоставимо с твоим собственным. Пока тугодум Джошуа подыскивал ответ, Софи брезгливо повела белоснежным плечиком и погрузилась в увлекательную беседу с мисс Метчем.

Остальную часть проповеди кузен Джошуа обрушил на голову Мери Чаллонер, которая выслушала его в полном молчании. Рассеянный взгляд девушки навел Джошуа на подозрение, что она не обращает на его слова никакого внимания. Неожиданно выражение лица мисс Чаллонер переменилось. Мери замерла, глаза ее расширились. Джошуа, несмотря на изрядное самомнение, не посмел предположить, что чудесное превращение вызвано его обличительной речью. Он повернулся, дабы выяснить, что привлекло внимание собеседницы.

– О Господи! – Джошуа напыжился. – Вот бесстыдник! Пусть только посмеет приблизиться к Софи, уж я-то знаю, как следует поступить.

Маркиз Видал, стоя в партере, в монокль изучал ложи.

Мисс Чаллонер едва сдержала смех. Бесстыдник?

Разумеется, поведение маркиза бесстыдно, но в своем высокомерии Видал этого не сознавал, как не сознавал и того, что публика пожирает глазами его персону, а отнюдь не сцену.

Наконец Мери обратила внимание на кузена.

– Весьма своевременное предостережение, милый Джошуа, – одобрила она, – поскольку маркиз Видал как раз собирается, как вы верно заметили, приблизиться к Софи.

Мистер Джошуа Симпкинс устремил строгий взор на безмятежного бесстыдника. Маркиз пробирался через толпу, сгрудившуюся за последними рядами партера. Мистер Симпкинс дернул Софи за рукав.

– Кузина! – высокопарно заговорил он. – Я не могу не испытывать чувства ответственности за вас, а потому запрещаю вам разговаривать с этим распутником.

Его слова, как ни странно, не произвели должного впечатления. Софи тут же позабыла о своих надутых щеках и оживленно защебетала:

– Он здесь? Где, ох, да где же? Я его не вижу! Я знала, знала, что Видал меня не обманет! Ну и достанется ему от меня за опоздание! – И она счастливо улыбнулась.

На какое-то время маркиз скрылся из виду, через несколько минут в дверь ложи постучали.

Софи встретила Видала обольстительной улыбкой, которая и упрекала, и манила одновременно.

– А, так это вы, милорд? По правде сказать, я уже и не ожидала вас увидеть. После всех драматических историй, которые мы сегодня услышали, я всерьез испугалась за вас.

– И почему же? – осведомился его светлость, целуя ручку красавице. – Неужели вы думаете, будто я способен доставить хоть малейшее огорчение такой прелестнице, как вы?

– О, милорд, я ведь не знаю, как вы поступите, если я вас вдруг рассержу, – звонко рассмеялась София.

– Тогда не стоит меня сердить, – посоветовал маркиз. – Вместо капризов лучше давайте выйдем в коридор. Занавес поднимется лишь через несколько минут.

– Но вы разве не знаете, что идет пятый акт? Вы появились вовремя, чтобы увидеть концовку пьесы.

– Ну так просветите меня, о чем пьеска, – улыбнулся его светлость.

– Вы этого не заслужили, – жеманно проворковала Софи и поднялась, – если я и выйду с вами, то лишь на одну-единственную минутку.

Мистер Симпкинс предостерегающе кашлянул.

– Вы что-то сказали, сэр? – надменно обронил маркиз.

В голосе Видала было столько высокомерия, что бедный Джошуа тут же стушевался и пролепетал нечто маловразумительное. Снисходительно улыбнувшись, маркиз собирался уже открыть дверь, когда его внимание привлек румянец, полыхавший на щеках старшей мисс Чаллонер. Он вздернул брови. С какой стати эта девица красна как рак? Мери подняла голову, и на мгновение их взгляды скрестились. Видал прочел в глазах девушки глубокое презрение. Покинув ложу, маркиз спросил у Софи, чем он мог досадить ее сестрице.

– Мери не одобряет вашего поведения, милорд, – последовал равнодушный ответ.

Видал был ошеломлен. Ничто в Софи, ее матери и кузинах не давало оснований полагать, что Мери Чаллонер окажется столь добродетельной. Мамашу Видал называл стареющей гарпией, сестры Метчем были откровенно вульгарны. Он накрыл ладонь Софи своей аристократической рукой.

– Итак, ваша Мери – образец добродетели? И вы тоже?

Софи подняла ресницы и уловила в глазах его светлости знакомый блеск, который и пугал и волновал ее. Блеск, от которого бедняжку бросало то в жар, то в холод. Видал кинул быстрый взгляд на пустой коридор и крепко сжал Софи в объятиях.

– Один поцелуй! – сказал он хриплым голосом и тут же осуществил свое желание.

Софи попыталась вырваться.

– О, милорд! – прошептала она. – Вы не должны этого делать!

Маркиз поудобнее обхватил обмякшую жертву и заглянул ей в глаза.

– Не следует испытывать мое терпение, красавица. Вы мне нужны. Поедете со мной?

Столь откровенная атака ужаснула бедняжку Софи. Она попыталась было сказать, что не понимает, о чем идет речь, но Видал резко перебил ее:

– О самом интимном, моя дорогая. И запомните, в картах и в любви я не обманываю.

Софи ахнула. Видал жадно впился в ее губы. Софи хихикнула, ее смешок отчасти объяснялся кокетством, отчасти нервозностью (перед тем, как поцеловать, маркиз как следует встряхнул свою добычу). Сомнений у Видала не оставалось, и он залился торжествующим смехом.

– Я вижу, мы понимаем друг друга, – сказал он, вдоволь насмеявшись. – Теперь слушайте меня. Насколько я понимаю, вы уже знаете о происшествии, имевшем место прошлой ночью? Возможно, обстоятельства вынудят меня уехать из страны.

Софи испуганно всхлипнула.

– Уехать из страны? О нет, милорд!

– Я вас не оставлю, моя милая, обещаю. Я собираюсь взять вас с собой в Париж. Вы согласны?

Софи залилась жарким румянцем.

– Париж! – пролепетала она. – О, Видал! О, милорд!

Париж! Париж! Веселье, роскошные туалеты, мишура и блеск парижской жизни – не об этом ли она мечтала всю жизнь?

Видал легко прочел мысли суетного создания.

– Я богат, а ваша красота заслуживает куда большего, чем вас наградила судьба. Я сниму для вас особняк, и для моих друзей вы будете хозяйкой дома. Во Франции к таким вещам относятся с пониманием. Я знаю многих, кто поступает точно так же. Решайте же, едете вы со мной или нет?

Врожденная практичность не позволила Софи ответить немедленно, но она уже дала волю своему воображению.

Картина будущей жизни в сказочном мире пленила легкомысленную красавицу в мгновение ока. Софи подумала, что в Париже можно и не стремиться к брачным узам, раз там столь терпимые нравы.

– Не знаю, что и сказать, милорд. Вы… я возражаю, чтобы вы увозили меня так поспешно. Мне нужно время!

– Времени нет. Если Кворлз умрет, с Англией мне придется распроститься. Либо вы соглашаетесь прямо сейчас, либо я поцелую вас и мы расстанемся навсегда.

В голове Софи осталась лишь одна мысль: нельзя допустить, чтобы маркиз выскользнул из ее рук.

– Нет-нет, вы не можете быть таким жестоким! – всхлипнула она.

Видал усмехнулся.

– Я должен исчезнуть из страны. Поедемте! Или вы боитесь?

Софи отшатнулась, прижав руку к груди.

– Да, боюсь, – пролепетала она, едва дыша. – Вы вынуждаете меня… вы поступаете бесчеловечно…

– Не надо бояться, я боготворю вас. Так вы едете?

– А если я скажу нет?

– Тогда мы поцелуемся и распрощаемся, – пообещал неумолимый соблазнитель.

– Нет-нет, я не могу оставить вас в беде. Раз вы говорите, что нет другого выхода, я поеду с вами!

К ее величайшему удивлению, маркиз не выказал ни особого восторга, ни даже облегчения.

– Это произойдет скоро. Я пришлю вам записку.

– Скоро? – нерешительно переспросила Софи.

– Завтра, в пятницу – не могу точно сказать. Не берите с собой ничего.

Она нервно рассмеялась.

– Побег! Но как меня выпустят вместе с вами?

– Я вывезу вас из отчего дома в целости и сохранности, – ухмыльнулся его светлость.

– Как? Где я с вами встречусь?

– Я дам вам знать. Но помните, никому ни слова, а когда получите весточку, сделайте в точности так, как там будет написано.

– Хорошо, – пообещала Софи, забыв обо всем на свете.

Когда Софи вернулась в ложу, занавес уже поднялся и пятый акт начался. Она вся горела от волнения и на строгий взгляд сестры вздернула голову. Пусть хмурится, коль желает. У скучной дурнушки нет впереди блестящего будущего, для Мери будет счастьем, если на ней женится невзрачный кузен Джошуа. Софи дала волю воображению.

* * *

Видал тем временем отправился к Тимоти и произвел там истинную сенсацию.

– Боже милостивый, это Видал! – изумленно вскричал лорд Чолмондли.

Мистер Фокс, игравший с лордом в пикет, спокойно раздал карты.

– Почему бы и нет? – томно протянул он и вяло помахал маркизу рукой.

Видал остановился посредине комнаты и оглядел присутствующих. На мгновение игра за столиками прекратилась, и головы игроков как по команде повернулись в сторону маркиза. Молчание нарушил подвыпивший господин у окна:

– Эй, Видал, каков результат? Я поставил пятьсот фунтов, что вам понадобится более четырех часов.

– Вы их проиграли, милорд, – равнодушно ответил маркиз. Тут он заметил мистера Фокса и начал пробираться к его столику.

Все заговорили разом. Многие бросали неодобрительные взгляды на высокую фигуру Видала, но он, казалось, ничего не замечал.

Чолмондли положил карты на стол.

– Это правда? – спросил он. – Вы проделали путь до Ньюмаркета и обратно за четыре часа?

Маркиз улыбнулся.

– За три часа сорок четыре минуты.

– Но вы же были пьяны! – воскликнул Чолмондли. – По-моему, это невозможно!

– Спросите судей, – пожал плечами маркиз. – Я вас предупреждал, что лучше правлю в пьяном виде. – Он оглянулся на соседний столик и слегка повысил голос. – Партию в пикет, мистер Комин?

Мистер Комин тотчас обернулся. На лице его мелькнуло удивление. Он поклонился.

– Сочту за честь, милорд.

Видал прошел к своему столику и подождал, пока принесут новую колоду и расставят стулья.

– Тяните, Комин, – он подтолкнул карты.

Мистер Комин подчинился и выиграл право на сдачу.

– Ставки обычные? – лениво осведомился маркиз.

– Как пожелаете, милорд. – Мистер Комин посмотрел ему прямо в глаза.

Видал неожиданно рассмеялся и миролюбиво предложил:

– Тогда играем без ставок, Комин.

– Мне представляется, милорд, что такая пресная игра вряд ли будет интересна вам.

– Вот тут вы не правы, – усмехнулся маркиз.

– Или для меня, милорд.

– Я не играю на деньги с членами своей семьи, – пояснил Видал.

Мистер Комин вскочил.

– Сэр?

– Да, сэр?

Мистер Комин аккуратно положил на стол карты.

– Правильно ли я вас понимаю, что вы с одобрением смотрите на мое сватовство, милорд?

– Вы, как всегда, дьявольски точны в выражениях, – с улыбкой заметил Видал. – Полагаю, если Джулиана пожелает выйти за вас, она вас получит. Только не думайте, что я стану участвовать в этой комедии. Меня не касаются матримониальные эскапады мисс Марлинг.

Мистер Комин снова сел.

– Насколько я понимаю, милорд, вы выбрали меня вовсе не для того, чтобы сыграть партию в пикет.

– Нет, отчего же, – возразил его светлость. – Но я не обираю своих родственников и не желаю, чтобы они обирали меня. Скажем, десять шиллингов за сотню.

– Конечно, если вас это устраивает, – ответил мистер Комин.

Глаза маркиза сверкнули.

– Что-то я сегодня слишком трезв.

Комин раздал карты и медленно произнес:

– Не хочу показаться невежливым, милорд, но, принимая во внимание ваш вспыльчивый характер, я не сел бы с вами играть, если бы вы не были трезвы.

– Весьма разумно, – одобрил маркиз. – Меняю четыре. Вы полагаете, я могу вас пристрелить?

Мистер Комин взял остальные четыре карты.

– Нет, конечно. Мы ведь одна семья, милорд?

Видал рассмеялся.

– Ей-Богу, на вашем месте я незамедлительно помчался бы в Париж и похитил бы Джулиану. Такое поведение характерно для членов нашего семейства. Если хотите получить хороший совет, то вам лучше всего познакомиться с моим отцом. У меня есть сильное подозрение, что он одобрительно посмотрит на ваше сватовство.

Мистер Комин после некоторого раздумья сбросил карты.

– Принимая во внимание, сэр, неприятные обстоятельства, сопровождавшие мое знакомство с его милостью, я не могу надеяться, что новая встреча со мной вызовет у герцога что-либо, кроме отвращения.

– По всей видимости, – возразил Видал, – вы не слишком хорошо знаете моего родителя. – Остальную часть кона они разыграли в полном молчании, но, когда собрали карты, Видал продолжал: – От дядюшки Руперта я слышал, что прошлой ночью вы в известном смысле встали на мою защиту. Я благодарен вам. Но почему вы это сделали? Из вежливости? Вы же не питаете ко мне особого расположения?

Легкая улыбка тронула губы мистера Комина.

– Напротив, милорд, я скорее готов признаться, что питаю к вам отвращение, но, наверное, во мне заговорило врожденное чувство справедливости.

– Я так и думал, – кивнул маркиз. – Но, как видите, я способен располагать к себе людей, быть может, со временем и вы перемените свое мнение на мой счет.

– Должен признать, что порой ваше поведение словно преследует одну цель: произвести на меня благоприятное впечатление, – задумчиво произнес мистер Комин.

– Увы! – согласился его светлость. – Давайте попробуем еще раз. Сэр, вы бесстрашно выступили вчера в мою защиту. Я ваш должник, поскольку, осмелюсь предположить, мой отец поверил вам. При других обстоятельствах я мог бы замолвить за вас словечко перед его милостью, но сейчас мое слово вряд ли хоть что-то значит. Поэтому я лучше дам вам совет. Женитесь на моей кузине тайно. Иначе вы потеряете Джулиану.

Мистер Комин нахмурился.

– Мне уже дали это понять. Но я не могу взять в толк, почему леди Фанни находит этот брак мезальянсом. У меня нет никакого желания кичиться своим происхождением, оно не столь благородно, но и не постыдно. Да и состояние мое нельзя назвать ничтожным, к тому же я наследую титул баронета от…

– Вы можете быть наследником хоть десятка баронетов, – перебил его Видал, – но с наследником герцога вам не сравниться.

Лицо мистера Комина выражало недоумение и растерянность.

– Я имею в виду себя, – признался маркиз. – Если не получится со мной, найдут другого знатного жениха, насколько я знаю свою тщеславную тетушку. Понимаете, милая леди Фанни смотрит только на Олимп и к тому же чертовски упряма.

– Но, сэр, если я уговорю мисс Марлинг на тайный брак, то совершу бесчестный поступок.

– А зачем ее уговаривать? – цинично спросил его светлость. – Состояния у Джулианы нет, так что можете не опасаться, что вас примут за авантюриста. Я дал вам совет, а вы поступайте как считаете нужным.

Мистер Комин собрал карты.

– Наверное, я должен вас поблагодарить, но все, что нарушает приличия, вызывает у меня глубочайшее отвращение, особенно в столь деликатной сфере.

– Тогда вам следует взять в сообщники мое благословенное семейство, – ответил его светлость.