Текст книги "Танец с драконами"

Автор книги: Джордж Р.Р. Мартин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 78 страниц) [доступный отрывок для чтения: 28 страниц]

ТИРИОН

Ему привиделись лорд-отец и Скрытый Господин. В видении они были единым целым, и когда отец обнял его каменными руками и наклонился, чтобы одарить своим серым поцелуем, он очнулся. Во рту было сухо и ощущался ржавый привкус крови, а сердце выскакивало из груди.

– Наш мертвый карлик вернулся к нам, – сказал Халдон.

Тирион встряхнул голову, чтобы рассеять паутины сна. Печали… Я затерялся в Печалях. – Я не мертв.

– Осталось только в этом убедиться.

Полумейстер склонился над ним.

– Утка, будь сердобольной птичкой, согрей немного бульона для нашего маленького друга. Он, должно быть, проголодался.

Тирион понял, что он на "Робкой Деве", укрытый колючим одеялом, пахнущим уксусом. Печали остались позади. Это было лишь видение, пригрезившееся ему, пока он тонул.

– А почему от меня несёт уксусом?

– Лемор вымыла тебя им. Считают, что это помогает не подхватить серую хворь. Я склонен в этом сомневаться, но попробовать не вредно. Это Лемор выкачала воду из твоих лёгких, когда Грифф достал тебя из воды. Ты был холодным как лёд, а губы посинели. Яндри считал, что следует выкинуть тебя обратно, но парнишка запретил.

Принц. И тут он вспомнил: каменный человек, тянущийся к нему своими потрескавшимися серыми руками, кровь, сочащаяся из костяшек его пальцев. Он был тяжёлым, как валун, тянущий его вглубь.

– Грифф вытащил меня?

Он должен очень меня ненавидеть, иначе вполне мог позволить мне умереть.

– Как долго я был без сознания? И что это за место?

– Селхорис.

Халдон извлек маленький ножик из своего рукава.

– Держи. – сказал он, бросая его в Тириона из под руки.

Карлик вздрогнул. Нож, вибрируя, воткнулся в палубу между его ног. Он рывком выдернул его.

– Это ещё что?

– Сними свои сапоги и уколи каждый палец на ногах и руках.

– Это представляется… довольно болезненным.

– Надеюсь, что так. Давай.

Тирион скинул сначала один сапог, затем другой, стянул свои чулки, искоса поглядывая на пальцы ног.

Ему показалось, что внешне они выглядели ничуть не лучше, но и не хуже, чем обычно.

Он осторожно ткнул ножиком в большой палец.

– Сильнее! – потребовал Халдон Полумейстер.

– Ты хочешь, чтобы я пустил себе кровь?

– Если будет нужно.

– Тогда у меня будут струпья на всех пальцах.

– Сосчитать пальцы на твоих ногах – не главная цель наших упражнений. Я хочу видеть твою реакцию. Пока уколы вызывают боль, ты вне опасности. А когда ты не почувствуешь боли от ножа, у тебя появится причина для испуга.

Серая хворь. Тирион скривился. Он уколол еще один палец на ноге и чертухнулся, когда капля крови выступила вокруг острия ножа.

– Тут больно. Счастлив?

– Готов плясать от радости.

– У тебя ноги воняют сильнее, чем мои, Йолло, – Дак принес чашку бульона. – Гриф предупреждал тебя, что не надо прикасаться к каменным людям.

– Ага, но он забыл предупредить каменных людей, что не надо прикасаться ко мне.

– Когда колешь, смотри, нет ли участков мертвой серой кожи, не чернеют ли ногти, – сказал Халдон. – Если увидишь такие признаки, не медли. Лучше потерять палец, чем ногу. Лучше потерять руку, чем провести жизнь, воя на Мосту Грез. Теперь другую ногу, будь любезен. Потом пальцы на руках.

Карлик по-другому перекрестил короткие ноги и начал колоть другие пальцы.

– Член мне тоже уколоть?

– Не повредит.

– Тебе не повредит, ты хочешь сказать. Хотя как часто я его использую, с таким же успехом можно отрезать совсем.

– Не сдерживай себя. Мы его обработаем раствором, набьем и продадим за бешеные деньги. Член карлика обладает магической силой.

– Я многие годы говорил это всем женщинам.

Тирион направил острие кинжала в подушечку большого пальца, посмотрел, как выступает кровь и слизнул ее.

– Долго мне еще продолжать истязать себя? Когда мы убедимся, что я чист?

– Честно? – спросил Полумейстер. – Никогда. Ты проглотил полреки. Может быть, прямо сейчас ты становишься серым, превращаясь в камень изнутри, начиная с сердца и легких. Если так, то уколы пальцев и купание в уксусе не спасут тебя. Когда закончишь, иди, поешь бульона.

Бульон был хорош, однако Тирион заметил, что Полумейстер держался по другую сторону стола, пока он ел. "Робкая Дева" пришвартовалась к ветхому причалу у восточного берега Ройна. Через два причала от неё с волантийской речной галеры выгружались солдаты. Под кирпичной стеной ютились лавки, хлева и склады. За ними виднелись башни и купола города, красные в свете заката.

Нет, не города. Селхорис всё еще считался обычным городком, им правили из Старого Волантиса. Это не Вестерос.

Лемор поднялась из каюты, таща за собой принца. Увидев Тириона, она бросилаь к нему через палубу, чтобы обнять.

– Мать милосердна. Мы молились за тебя, Хугор.

Хотя бы ты.

– Я на вас за это не в обиде.

Приветствие молодого Гриффа было менее горячим. Аристократик был в дурном настроении – злился, что его заставили остаться на "Робкой Деве", не пустив на берег с Яндри и Исилой.

– Мы всего лишь думаем о вашей безопасности, – говорила ему Лемор. – Время сейчас неспокойное.

Халдон Полумейстер пояснил:

– По пути от Печалей до Селхориса мы трижды замечали всадников, двигавшихся на юг вдоль восточного берега. Дотракийцев. Однажды они были так близко, что можно было слышать колокольчики в их косах, а несколько раз ночью были видны их костры за восточными холмами. Еще мы проходили военные корабли – волантийские речные галеры, полные воинов-рабов. Ясно, что триархи боятся нападения на Селхорис.

Тирион быстро всё понял. Селхорис – единственный крупный речной город на восточном берегу Ройна – гораздо более уязвимым для всадников, чем его товарищи по другую сторону реки. Но даже так, это невеликая добыча. На месте кхала я бы притворно напал на Селхорис, и пусть волантийцы бросятся его защищать, а затем повернул на юг и обрушился на сам Волантис.

– Я знаю, как обращаться с мечом, – всё твердил Молодой Грифф.

– Даже храбрейшие из ваших предков в опасные времена держали при себе Королевского гвардейца.

Лемор сменила платье септы на одеяние, подходящее скорее жене или дочери процветающего купца. Тирион пристально за ней наблюдал. Он довольно легко унюхал правду из-под крашенных синим волос Гриффа и Молодого Гриффа; Яндри с Исиллой кажутся не больше тех, за кого себя выдают, а Утка – даже меньше. А вот Лемор… Кто она на самом деле? Зачем она здесь? Полагаю, не ради золота. Кем ей приходится принц? Она и правда была когда-то септой?

Халдон тоже заметил перемены в её гардеробе.

– Как прикажете понимать столь внезапную потерю веры? Я бы предпочел вас в одеяниях септы, Лемор.

– Я бы предпочел её голой, – сказал Тирион.

Лемор взглянула на него с укоризной.

– Это из-за вашей испорченной души. Одежды септы кричат о Вестеросе и могли бы привлечь к нам нежелательные взгляды.

Она обернулась к принцу Эйегону.

– Вы не единственный, кому приходится скрываться.

Паренек, кажется, не смирился. Идеальный принц, но всё еще и во всём – наполовину мальчишка, с малюсеньким знанием мира и его бед.

– Принц Эйегон, – сказал Тирион, – раз уж мы оба застряли на этой лодке, может, вы окажете мне честь и сыграете со мной в кавассу, чтобы скоротать время?

Принц посмотрел на него с подозрением.

– Я устал от кайвассы.

– То есть устали проигрывать карлику?

Как и предполагалось, это укололо парнишкину гордость.

– Иди принеси доску и фигуры. На этот раз я намерен тебя разгромить.

Они играли на палубе, сидя за каютой со скрещенными ногами. Молодой Грифф выстроил свою армию для атаки: впереди дракон, слоны и тяжелый конь. Боевой порядок юноши, сколь храбрый, столь и глупый. Рискует всем ради быстрого уничтожения противника. Он предоставил первый ход принцу. Халдон стоял рядом, наблюдая за игрой.

Когда принц тронул дракона, Тирион кашлянул.

– На вашем месте я бы этого не делал. Слишком быстро выводить дракона – ошибка. – Он невинно улыбнулся. – Ваш отец знал, как опасно быть сверхсмелым.

– Ты знал моего настоящего отца?

– Ну, видел дважды или трижды, но мне было всего десять, когда Роберт его убил, а мой собственный отец прятал меня под утесом. Нет, не могу сказать, что знал принца Рейегара так, как ваш ненастоящий отец. Лорд Коннингтон был ближайшим другом принца, не так ли?

Молодой Грифф отбросил с глаз прядь синих волос.

– Они вместе были оруженосцами в Королевской Гавани.

Он, должно быть, истинный друг, наш лорд Коннингтон. Остается так свирепо верен внуку короля, отобравшего его земли и титулы и отправившего в изгнание. Печально другое. Когда мой отец отдал на разграбление Королевскую Гавань, принцу Рейегару не помешал бы еще один друг, чтобы спасти очаровательного сынишку принца, когда его королевские мозги стали размазывать по стене.

Парень покраснел.

– Это был не я. Я говорил тебе. Это был сын какого-то кожевника из Сточного Переулка, чья мать умерла, рожая его. Отец продал его Лорду Варису за бутылку Арборского золотого. У него были и другие сыновья, но он никогда не пробовал Арборское золотое. Варис отдал мальчика из Сточного Переулка моей леди-матери, а меня унес.

– Мда, – Тирион переместил своего слона. – И когда принц сточных вод был благополучно убит, евнух тайно переправил тебя через Узкое Море к своему толстому другу торговцу сыром, который спрятал тебя на судне и нашел изгнанного лорда, пожелавшего назваться твоим отцом. Это действительно великолепная история и певцы воспоют твоё спасение как только ты займешь Железный Трон….предполагая наверное, что наша великолепная Дейенерис возьмет тебя в мужья.

– Она возьмет. Она должна.

– Должна? – Тирион цокнул языком. – Это не то слово, которое королевы любят слышать. Ты её идеальный принц, согласен, великолепный и отважный, привлекательный, о таком мечтает любая служанка. Дейенерис Таргариен тем не менее не служанка. Она вдова дотракийского кхала, Мать Драконов и разрушительница городов, Эйегон Завоеватель с сиськами. Она может не захотеть исполнить твое желание.

– Она захочет, – возмутился принц Эйгон. Было очевидно, что он никогда раньше на рассматривал возможность того, что его невеста откажет ему. – Ты не знаешь её.

Он схватил свою тяжелую лошадь и резко поставил её с ударом.

Карлик пожал плечами.

– Я знаю что она провела своё детство в изгнании, в бедности, живя в надеждах и строя планы, перебегая из одного города в другой, всегда в страхе, никогда не чувствуя себя в безопасности, без друзей и с братом, который был по всеобщему мнению наполовину безумным…братом, который продал её девственность Дотракийцу за обещание войска. Я знаю, что где-то в степи вылупились её драконы, также как и она. Я знаю она горда. Почему нет? Что ей еще остается кроме гордости? Я знаю она сильна. Почему нет? Дотракийцы презирают слабость. Если бы Дейенерис была слабой, она погибла бы с Визерисом. Я знаю, она жестока. Астапор, Юнкай и Меерин достаточное доказательство этого. Она пересекла степь и красную пустыню, спаслась от убийц, заговоров и колдовства, она познала утрату брата, мужа и сына, попрала города рабов в пыль на подошвах её изящных сандалий. А теперь, как ты думаешь эта королева отреагирует, когда ты объявишься со своими нищими пожитками и скажешь: "Доброе утро вам, тетушка. Я ваш племянник, Эйегон, восставший из мертвых. Я прятался на лодке всю свою жизнь, но сейчас смыл синюю краску с волос и я бы хотел дракона, пожалуйста….и, да, имейте в виду, мои притязания на Железный Трон весомее чем ваши?

Рот Эйгона перекосился в гневе.

– Я не пойду к моей тетке как попрошайка. Я приду к ней как родственник с армией.

– Очень маленькой армией (ну вот, это сбило с него спесь и рассердило). Карлик не удержался, чтобы не вспомнить Джоффри (у меня дар злить маленьких принцев).

– У Королевы Дейенерис большая армия, и не благодаря тебе, – Тирион передвинул своих арбалетчиков.

– Говори что хочешь, но она будет моей невестой, Лорд Коннингтон позаботится об этом. Я доверяю ему, как настоящему родственнику.

– Возможно ты должен быть шутом вместо меня. Не верь никому, мой принц. Ни твоему мейстеру без цепи, ни твоему фальшивому отцу, ни галантному Утке, ни прекрасной Лемор, ни другим этим хорошим друзьям, которые вырастили тебя с пеленок. А больше всего, не верь торговцу сыром, Пауку, этой маленькой драконьей королеве, на которой ты собираешься жениться. Всё это недоверие вызовет изжогу в желудке и заставит вскакивать по ночам – это правда, но все ж лучше чем длинный сон, который не кончается.

Карлик переместил своего черного дракона через горную цепь.

– Но, что я понимаю? Твой ложный отец великий лорд, а я всего лишь косой шут. Все же, я бы поступил по-другому.

Это привлекло внимание парня.

– Как по-другому?

– На твоем месте? Я бы пошел на запад, вместо востока. Высадился в Дорне и развернул свои знамена. Семь Королевств никогда не были столь готовы к завоеванию, чем прямо сейчас. Мальчик-король сидит на Железном Троне. Север в хаосе, речные земли в руинах, мятежник удерживает Штормовой предел и Драконий Камень. Когда придет зима, королевство будет голодать. И кто остался, чтобы совладать со всем этим, кто направляет маленького короля, который правит Семью Королевствами? Ну да, моя милая сестрица. Больше некому. Мой брат Джейме желает битв, а не власти. Он отказался от всех возможностей, которые у него были, чтобы править. Мой дядя Киван возможно стал бы хорошим регентом, если бы кто-то возложил на него эту обязанность, но добиваться ее он не станет. Боги создали его, чтобы быть слугой, а не лидером. ("Да, Боги и мой отец"). Мейс Тирелл мог бы захватить верховную власть с удовольствием, но моя собственная родня не отодвинется и не даст её ему. И все ненавидят Станниса. Кто это все позволил? Ну конечно, только Серсея.

– Вестерос истерзан и истекает кровью, и я не сомневаюсь, что даже сейчас моя сестра перевязывает его раны… посыпая солью. Серсея добра как король Мейегор, бескорыстна как Эйегон Недостойный и умна как Безумный Эйерис. Она никогда не забывает неуважения, очевидного или мнимого. Она считает осторожность трусостью, а несогласие – непокорностью. И она очень жадная. Жадная до власти, чести и любви. Правление Томмена держится на союзах, которые тщательно выстраивал мой лорд-отец, но очень скоро она их все разрушит. Вернись, подними знамена, и люди поддержат твое дело. Лорды великие и малые, и крестьяне тоже. Но не ждите слишком долго, мой принц. Это долго не продлится. Прилив, что поднимает вас, скоро спадет. Вам нужно скорее попасть в Вестерос, пока моя сестра не погибла и кто-то более разумный не занял её место.

– Но, – сказал принц Эйегон, – как мы можем надеяться победить без Дейенерис и её драконов?

– Тебе не нужно побеждать, – ответил ему Тирион. – Все, что тебе нужно сделать – поднять знамена, собрать под ними своих сторонников и держаться, пока Дейенерис не прибудет, чтобы объединить свои силы с твоими.

– Ты сказал, что она может мне отказать.

– Возможно, я преувеличил. Она может проявить к тебе жалость, когда ты придешь просить её руки.

Карлик пожал плечами.

– Ты хочешь поставить судьбу трона в зависимость от женской прихоти?

– А если пойти в Вестерос… О, тогда ты уже повстанец, а не попрошайка. Храбрый, безрассудный – достойный наследник Дома Таргариенов, идущий по стопам Эйегона Завоевателя. Дракон.

– Я говорил тебе, я знаю нашу маленькую королеву. Дай ей услышать, что убитый сын её брата Рейгара все-еще жив, что его храбный мальчик снова поднял знамя дракона её прародителей в Вестероссе, что он сражается, зажатый со всех сторон, в безнадежной войне, чтобы отомстить за смерть отца и вернуть трон Дому Таргариенов…и она прилетит к тебе так быстро, как ветер и вода смогут нести её. Ты последний в её роду и это для Матери Драконов, Разрушительницы Оков превыше всего. Девочка, которая скорее утопит в крови города рабовладельцев, чем оставит чужестранцам их цепи, едва ли оставит сына своего брата в час опасности. А когда она достигнет Вестеросса, и встретится с тобой впервые, вы встретитесь как равные, мужчина и женщина, не как королева и просящий. Как она сможет помочь, не полюбив тебя тогда, спрашиваю я тебя?

Улыбаясь, он взял своего дракона, переместил его по полю.

– Я надеюсь Ваша светлость простит меня. Ваш король в ловушке. Умрет в четыре хода.

Принц уставился на доску:

– Мой дракон…

– слишком далеко, чтобы спасти тебя. Его следовало передвинуть в центр сражения..

– Но ты говорил…

– Я лгал. Не верь никому. И держи своего дракона поближе.

Юный Грифф вскочил на ноги и ударил по доске. Фигурки разлетелись во все стороны, отскакивая и раскатываясь по палубе "Робкой Девы"

– Собери их, – приказал мальчик.

В конце концов, он действительно может быть Таргариеном. " Если это понравится Вашей Милости." Тирион опустился на четвереньки и принялся ползать по палубе собирая фигурки.

Ближе к закату Яндри и Исилла вернулись на "Робкую Деву". За ними по пятам спешил носильщик, толкая тележку, доверху заполненную провиантом: солью и мукой, свежевзбитым маслом, кусками бекона, обернутыми в парусину, мешками апельсинов, яблок и груш. Яндри нес на одном плече винную бочку, а Исилла перекинула через плечо щуку. Рыба была размером с Тириона.

Когда Исилла увидела Тириона, стоящего у трапа, она остановилась так резко, что Яндри налетел на нее и щука чуть не соскользнула с ее плеча обратно в реку. Утка помог ее поймать. Исилла свирепо посмотрела на Тириона и произвела тремя пальцами характерный колющий жест. Знак защиты от зла.

– Давай, помогу тебе с этой рыбиной, – сказал он Утке.

– Нет, – вырвалось у Исиллы. – Отойди. Не дотрагивайся до еды кроме той, что ешь сам.

Карлик поднял руки:

– Как прикажешь!

Яндри с тяжелым стуком опустил бочку на палубу.

– Где Гриф? – спросил он у Халдона.

– Спит.

– Разбуди его. У нас новости, которые он захочет услышать. Имя королевы у всех на устах в Селхорисе. Говорят, она все еще в Мирине, в тяжелой осаде. Если верить тому, что болтают на рынках, Древний Волантис скоро примкнет к войне против нее.

Халдон поджал губы:

– На сплетни торговцев рыбой нельзя полагаться. Тем не менее, думаю, Гриф захочет их услышать. Ты знаешь, какой он.

Полумейстер пошел вниз.

Девчонка так и не отправилась на запад. Несомненно, у нее были на то важные причины. Между Мирином и Волантисом пролегает пятьсот лиг пустынь, гор, болот и развалин, да еще и Мантарис с его зловещей репутацией. Город монстров, как о нем говорят, но если она пойдет по суше, где еще ей искать пищу и воду? Морской путь был бы быстрее, но если у нее нет кораблей…

Когда Гриф появился на палубе, щука уже плевалась и шипела на жаровне, а Исилла стояла над ней, выжимая лимон. Наемник надел кольчугу и плащ из волчьей шкуры, мягкие кожаные перчатки, черные шерстяные штаны. Если он и удивился, увидев очнувшегося Тириона, то никаких знаков помимо своей обычной угрюмости не подал. Он отвел Яндри к румпелю, где они начали разговаривать приглушенными голосами, так тихо, что карлик не мог услышать.

В конце концов, Гриф поманил к себе Халдона:

– Нам нужно узнать, есть ли правда в этих слухах. Спустись на берег и выясни, что сможешь. Кваво знает, попробуй найти его. Поищи в «Речнике» и в "Расписной черепахе". Ты знаешь его другие места.

– Да. Я еще возьму с собой карлика. Две пары ушей лучше, чем одна. И ты знаешь, как Кваво относится к кайвассе.

– Как хочешь. Возвращайтесь до захода солнца. Если по какой-то причине задержитесь, идите к Золотым Мечам.

Говорит, как лорд. Тирион придержал эту мысль при себе.

Халдон надел плащ с капюшоном, а Тирион сменил самодельный шутовской костюм на что-то тускло-коричневое и серое. Гриф выдал каждому по кошельку с серебром из сундуков Иллирио.

– Чтобы развязать языки.

Темнота сменила сумрак, пока они пробирались вдоль набережной. Некоторые из судов, которые они миновали, казались безлюдными, их сходни были подняты. На других были вооруженные люди, подозрительно следившие за ними. Под городскими стенами обтянутые пергаментом фонари освещали причалы, бросая разноцветные пятна света на мощеный тротуар. Тирион наблюдал, как лицо Халдона становилось то зеленым, то красным, то фиолетовым. За гомоном чужой речи он расслышал странную музыку, звучащую где-то впереди – тонкий, высокий голос флейты в сопровождении барабанов. На заднем плане им подвывала собака.

Вокруг было полно шлюх. На реке или море – порт есть порт, и везде, где вы встретите моряков, вы найдете и шлюх. Не это ли имел в виду мой отец? Это то место, куда отправляются шлюхи, – к морю?

Шлюхи Ланниспорта и Королевской Гавани – свободные женщины. Их сестры из Селхориса были рабынями, что отмечалось татуировкой – слезой под правым глазом. Большинство из них были древними, как грех, и вдвое страшнее его. Один взгляд на них мог бы отвратить мужчину от распутства. Ковыляя мимо, Тирион чувствовал на себе их взгляды, и слышал шепоток и хихиканье за своей спиной. "Можно подумать, они никогда карлика не видали".

Группа копьеносцев Волантиса стояла на страже у речных ворот. В свете факела поблескивали стальные когти, прикрепленные к их латным рукавицам. Их шлемы были в виде тигриных голов, лица под шлемами покрыты татуировкой – зелеными полосами на каждой щеке. Воины-рабы Волантиса фанатично гордились своими тигровыми полосками, как было известно Тириону. "Тоскуют ли они по свободе?" – спросил он себя. " Что бы они делали, если бы их королева-ребенок даровала им свободу? Кто они, если не Тигры? Кто я, если не Лев?"

Один из тигров заметил карлика и сказал что-то, заставившее других рассмеяться. Когда они подошли к воротам, он снял с одной руки когтистую рукавицу и надетую под нее потную перчатку, захватил карлика за шею и грубо потер ему голову. Тирион был слишком ошарашен, чтобы сопротивляться; впрочем, это длилось лишь одно биение сердца.

“ – Зачем это было нужно?!”, – потребовал он ответа у полумейстера.

" – Он говорит, что прикосновение к голове карлика сулит удачу", – объяснил Халдон, перебросившись со стражником парой слов на его языке.

Тирион выдавил из себя улыбку. “ – Скажите ему, что удача станет еще вероятнее, если отсосать карлику член.”

“ – Лучше не стоит. У тигров, как известно, острые зубы.”

Другой стражник указал им на ворота, нетерпеливо махнув факелом. Халдон Полумейстер направился вглубь Селхориса, Tирион настороженно заковылял вслед за ним.

Перед ними открылась огромная площадь. Даже в этот час она была переполненной, шумной и горела светом. Над дверями гостиниц и домов наслаждений на железных цепях висели фонари, но внутри города они были из цветного стекла, а не пергамента. Слева от них у красного каменного храма горел огонь. Жрец в алых одеждах стоял на балконе, разглагольствуя перед маленькой толпой, собравшейся вокруг пламени. В остальных местах путешественники играли в кайвассу напротив гостиницы, пьяные солдаты забредали и выбредали из того, что, по всей видимости, было борделем; женщина била мула возле конюшни. Мимо них гремела двухколесная повозка, запряженная карликовым слоном. Это другой мир, подумал Тирион, но не так уж он отличается от того, что мне известен.

Над площадью возвышалась белая мраморная статуя человека без головы в невозможно разукрашенных доспехах верхом на подобным же образом украшенном коне.

– Кто бы это мог быть? – подивился Тирион.

– Триарх Хоронно. Волантийский герой из Века Крови. Он становился триархом каждый год в течение сорока лет, пока его не утомили выборы и он не провозгласил себя пожизненным триархом. Волантийцам это пришлось не по нраву. Вскоре его приговорили к смерти. Привязали между двумя слонами и порвали напополам.

– Кажется, его статуе не хватает головы.

– Он был тигром. Когда слоны пришли к власти, их сторонники в ярости сбивали головы со статуй тех, кого винили во всех войнах и смертях.

Он пожал плечами.

– Это была другая эпоха. Пойдем лучше послушаем, что там несет жрец. Клянусь, я слышал имя Дейенерис.

На другом конце площади они влились в растущую толпу возле красного храма. Со всех сторон над ним возвышались местные жители, и маленькому человечку оказалось трудно увидеть что-либо, кроме их задниц. Он слышал почти всё, но не сказать чтоб много понимал.

– Ты понимаешь, что он говорит? – спросил он Халдона на общем языке.

– Понял бы, если бы карлик не пищал в ухо.

– Я не пищу.

Тирион скрестил руки и оглянулся, изучая мужчин и женщин, остановившихся, чтобы послушать. Повсюду он видел татуировки. Рабы. Из каждых пяти четверо были рабами.

– Жрец призывает волантийцев идти воевать, – сказал ему Полумейстер, – но на стороне истины, как подобает воинам Р'глора, Владыки Света, который сотворил солнце и звезды и вечно сражается против тьмы. Он говорит, Ниессос и Малакво отвернулись от света, их сердца затемнили желтые гарпии с востока. Он говорит…

– Драконы. Я понял это слово. Он сказал "драконы".

– Да. Драконы явились, чтобы нести её к славе.

– Её. Дейенерис?

Халдон кивнул.

– Бенерро послал перед собой слово из Волантиса. Её приход – исполнение древнего пророчества. Она рождена из дыма и огня, чтобы создать мир заново. Она возродившийся Азор Ахай… и её торжество над тьмой принесет бесконечное лето… перед ней преклонится сама смерть, и все кто умрут, сражаясь за неё, возродятся…

– Мне придется возродиться в этом же теле? – спросил Тирион.

Толпа прибывала. На него давили со всех сторон.

– Кто такой Бенерро?

Халдон нахмурил бровь.

– Верховный Жрец красного храма в Волантисе. Огонь Истины, Свет Мудрости, Первый Слуга Владыки Света, Раб Р'глора.

Единственным известным Тириону красным жрецом был Торос из Мира – дородный, добродушный, испачканный вином гуляка, который болтался без дела при дворе Роберта, жадно пил лучшие королевские вина и зажигал свой меч на турнирах.

– Веди меня к толстым, порочным и бесстыдным жрецам, – сказал он Халдону, – тем, что любят сидеть на мягких бархатных подушках, клевать конфетки и портить маленьких мальчиков. А от тех, что верят в богов, одни неприятности.

– Может быть, мы сумеем использовать эту неприятность к своей выгоде. Я знаю, где мы можем найти ответы.

Халдон повел его мимо безголового героя к большой каменной гостинице, выходившей фасадом на площадь. Над её дверью висел ребристый панцирь какой-то огромной черепахи, раскрашенный в кричащие цвета. Внутри тускло горела сотня свечей, словно далекие звезды. Воздух благоухал жареным мясом и специями, а девушка-рабыня с черепахой на щеке разливала слабое зеленое вино.

Халдон задержался в дверях.

– Вон там. Те двое.

В алькове двое мужчин сидели над резным каменным столиком для кайвассы, щурясь на свои фигуры при свете красной свечи. Один был тощий и желтый, с тонкими черными волосами и острым носом. Другой широкоплечий и с круглым животом, с густыми завитыми локонами переваливающимися через воротник. Они не соизволили оторваться от игры, пока Халдон не поставил кресло между ними со словами: "Мой карлик играет в кайвассу лучше, чем вы оба, вместе взятые."

Толстый человек поднял глаза, посмотрел на незваных гостей с отвращением и сказал что-то на языке старого Волантиса, слишком быстро чтобы Тириона смог разобрать. Тонкий откинулся на спинку стула. "Он продается?" Спросил он на общем языке Вестероса. "Триархи были бы не прочь пополнить своё собрание диковин карликом, играющим в кайвассу.".

"Йолло не раб."

"Какая жалость." Тонкий передвинул ониксового слона.

Напротив игрок командующий алебастровой армией неодобрительно сжав губы, передвинул тяжелого всадника.

"Ошибка", сказал Тирион. Он также играл свою роль. "Пусть так", сказал худощавый. Он ответил своим собственным тяжелым всадником. Последовал шквал быстро сменяющих друг друга ходов и, наконец, худощавый улыбнулся и произнес: "Смерть, мой друг".

Толстый сердито посмотрел на доску, потом встал и проворчал что-то на своем родном языке. Его противник рассмеялся. "Ну, карлик так плохо не воняет, как вы играли. "Он подозвал Тириона к пустому креслу. "Давайте с вами, маленький человек. Положите ваше серебро на стол, и мы увидим, насколько хорошо вы играете в игру".

В какую игру? Тирион должен был спросить. Он залез на стул.

– Я играю лучше с полным животом и чашей вина в руке.

Худой человек оказался любезным и приказал девочке-рабыне принести ему еду и напитки.

– Лорд Каво Ногарис офицер таможни Селориса. Я еще ни разу не обыгрывал его в кайвассу. – сказал Халдон.

Тирион понимал.

– Возможно я окажусь более удачливым.

Он открыл кошелек и начал выкладывать на доску серебрянные монеты, одну за другой, пока Каво наконец не улыбнулся.

Пока они расставляли фигуры, прикрыв их экраном кайвассы, Халдон спросил, "Что нового в низовьях Реки? Будет ли война?"

Каво пожал плечами. "Юнкайцы такие. Они называют себя Мудрыми Мастерами. Я не берусь судить об их мудрости, но в хитрости они не испытывают недостатка. Их посланник пришел к нам с сундуками золота и драгоценных камней и привел двести рабов, девушек брачного возраста и мальчиков с гладкой кожей, обученных пути семи вздохов. Я бы назвал его явление запоминающимся, а его взятки щедрыми".

"Юнкайцы купили ваших триархов?"

"Только Ниессоса." Каво убрал ширму и изучал расположение армии Тириона. "Малакво может быть старый и беззубый, но он все же тигр, а Донифос уже не вернется на место триарха. Город изголодался по войне."

– Почему? – удивился Тирион, – Меерин в множестве лиг по морю. Чем эта милая юная королева обидела Старый Волантис?

– Милая? – Каво рассмеялся. – Если хотя бы половина слухов, которые приходят из Залива Работорговцев правдивы, то этот ребенок монстр. Они говорят, что она кровожадна, что тех, кто ей перечит, сажают на гвозди и они умирают медленной смертью. Они говорят, что она колдунья, кормящяя своих драконов плотью новорожденных детей, клятвопреступница поносящая богов, что она нарушает перемирия, угрожает послам и отворачивается даже от тех, кто преданно служит ей. Они говорят, что ее похоть невозможно удовлетворить. Она трахается с мужчинами, женщинами, евнухами, даже с собаками и детьми, и горе любовнику, который не сможет ей угодить. Она отдает свое тело мужчинам, чтобы забрать их души.

О, отлично, подумал Тирион. Если она отдаст мне свое тело, то пусть забирает мою душу, пусть маленькую и чахлую.

– Они говорят, – сказал Халдон. – Под словом они ты подразумеваешь работорговцев, изгнанных из Астапора и Меерина. Похоже на клевету.

– Самая лучшая клевета – та, которая содержит крохи правды, предположил Кваво. – Но нельзя отрицать настоящее прегрешение девицы. Этот невежественный ребенок осмеливается уничтожить работорговлю, но эта торговля никогда не ограничивалась Заливом Работорговцев. Это – часть морской торговли, распространенная во всем мире, а королева драконов стала мутить воду. За Черной Стеной, лорды древней крови плохо спят, прислушиваясь – не точат ли их кухонные рабы свои длинные ножи. Рабы выращивают нашу пищу, убирают наши улицы, обучают наших детей. Они сторожат наши стены, гребут на наших галерах, сражаются за нас на поле боя. И сейчас, когда они смотрят на восток, они видят сиятельную юную королеву, разрушительницу цепей. Старая Кровь не потерпит этого. Бедняки тоже ее ненавидят. Даже самый ничтожный бедняк стоит выше раба. А эта драконья королева отобрала у них это утешение.