Текст книги "Танец с драконами"

Автор книги: Джордж Р.Р. Мартин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 78 страниц) [доступный отрывок для чтения: 28 страниц]

Джон сказал:

– Винтерфелл принадлежит моей сестре Сансе.

– Я уже слышал, все, что нужно о леди Ланнистер и ее притязаниях.

Король отставил в сторону кубок.

– Ты мог бы привести ко мне север. Знаменосцы твоего отца сплотились бы вокруг сына Эддарда Старка. Даже лорд Слишком-Толстый-Чтобы-Сесть-На-Лошадь. Белая Гавань стала бы для меня готовым источником провизии и надежным плацдармом, к которому я мог бы отступить в случае необходимости. Еще не слишком поздно исправить эту глупость, Сноу. Преклони колено, присягни мне своим мечом-бастардом и встань Джоном Старком, лордом Винтерфелла и Хранителем Севера.

Сколько ещё раз он заставит меня это сказать?

– Мой меч принадлежит Ночному Дозору.

Станнис смотрел с отвращением.

– Твой отец тоже был упрямцем. Честь, так он это называл. Но за честь приходится платить, что лорд Эддард и узнал себе на беду. Если тебя это как-то утешит, то Хорпа и Массея ждет разочарование. Я больше склоняюсь к тому, чтобы даровать Винтерфелл Арнольфу Карстарку. Хорошему северянину.

– Северянину. – Лучше Кастарк чем Болтон или Грейджой, сказал себе Джон, это эта мысль давало ему мало утешения. – Кастарки бросили моего брата среди его врагов.

– После того как твой брат отрубил голову лорда Рикарда. Арнольф был за тысячу лиг оттуда. В нем течет кровь Старков. Кровь Винтерфелла.

– Не больше чем у половины других Домов севера.

– Те другие Дома не признали меня.

– Арнольф Кастарк это горбатый старик. Даже в молодости он уступал лорду Рикарду. Трудности похода вполне могут убить его.

– У него есть наследники, – отрезал Станнис. – Два сына, шесть внуков, несколько дочерей. Если бы у Роберта были законорожденные дети, многие погибшие могли бы быть живы.

– Ваше Величество добились бы большего успеха с Морсом – Вороньим Мясом. Дредфорт будет доказательством этого.

– Значит вы всё же решили наступать?

“ – Несмотря на совет великого лорда Сноу? Да. Хорп и Масси честолюбивы, но они и справедливы. Я не осмеливаюсь сидеть сложа руки пока силы Розе Болтона растут, а мои убывают. Я должен ударить и показать Северу, что я – все еще тот человек, которого следует бояться.”

– Водяного Мандерли не было среди знамен, которые леди Мелисандра видела в огне, – сказал Джон. – Если бы с Вами была Белая Гавань и рыцари лорда Вимана…

– Если – слово для дураков. Мы не получали вестей от Давоса. Может быть, он так и не добрался до Белой Гавани. Арнольф Карстарк пишет, что шторма на Узком море были свирепыми. Как бы то ни было, у меня нет времени ни скорбеть, ни следить за прихотями Лорда-Слишком-Толстого. Будем считать, что Белая Гавань потеряна для меня. Без сына Винтерфелла, который мог бы встать рядом со мной, я могу надеяться лишь на то, чтобы захватить север в битвах. Для этого мне нужно действовать по учебнику моего брата. Не то чтобы Роберт когда-нибудь прочитал хоть один. Мне нужно нанести моим врагам смертельный удар, прежде чем они поймут, что происходит.

Джон понял, что все его слова напрасны. Станнис захватит Дредфорт или умрет, пытаясь. Ночной Дозор не встает на чью-либо сторону, сказал один голос, но другой ответил: Станнис сражается ради королевства, железнорожденные – ради рабов и добычи.

– Ваша Светлость, я знаю, где Вы можете найти больше людей. Отдайте мне одичалых, и я с радостью расскажу Вам, где и как.

– Я отдал тебе Гремучую Рубашку. Довольствуйся этим.

– Мне нужны все.

– Некоторые из твоих Верных Братьев заставили меня поверить, что ты сам наполовину одичалый. Это правда?

– Для вас они только пушечное мясо. Я найду им лучшее применение на Стене. Дайте их мне, чтобы я поступил с ними по своему усмотрению, а я покажу вам где найти победу…а также людей.

Станнис потер своею шею сзади:

– Ты торгуешься как старая карга с треской. Нед Старк что, прижил тебя от какой-то торговки рыбой? Скольких человек?

– Две тысячи. Возможно, три.

– Три тысячи? И что это за люди?

– Гордые. Бедные. Колючие, когда задевают их гордость, но свирепые бойцы.

– Лучше бы этому не быть какой-нибудь бастардской уловкой. Поменяю ли я триста бойцов на три тысячи? Да, поменяю. Я не полный дурак. Если я оставлю девчонку с тобой, дашь ли ты мне слово что будешь хорошо ее стеречь?

Она не принцесса.

– Как пожелаете, Ваша Милость.

– Нужно ли мне заставлять тебя принести клятву перед деревом?

– Нет. – Это что, шутка? Со Станнисом нельзя было точно сказать. – Тогда договорились. Итак, где эти люди?

– Вы найдете их здесь. – Джон простер свою обожженную руку над картой к западу от Королевского Тракта и к югу от Дара.

– В этих горах? – Станнис стал подозрительным. – Я не вижу чтобы здесь были отмечены замки. Ни дорог, ни городов, ни деревень.

– Карта – не земля, часто говорил мой отец. Люди жили в долинах и на горных лугах тысячелетиями, управляемые главами кланов. Крошечные лорды, назовете вы их, хотя они и не величают себя так. Ведущие бойцы кланов дерутся огромными двуручными мечами, в то время как люди попроще мечут камни и дубасят друг друга дубинами из горного ясеня. Сварливые ребята, надо заметить. Когда они не сражаются друг с другом, они пасут свои стада, рыбачат в Ледяном Заливе и разводят лошадей, выносливей которых нет на свете.

– И они будут сражаться за меня, ты думаешь?

– Если вы их попросите.

– Почему я должен умолять о том, что мне принадлежит?

– Я сказал спросить, а не умолять. – Джон убрал свою руку. – Не верно лишь посылать сообщения. Вашей Милости нужно самому поехать к ним. Отведать их хлеба с солью, выпить их эля, послушать их свирели, воздать хвалу красоте их дочерей и отваге их сынов и у вас будт их мечи. Кланы не видели короля с тех пор, как Торрен Старк преклонил свое колено. Ваш визит окажет им честь. А если просто приказать драться за вас, они лишь поглядят друг на друга и скажут, "Кто этот человек? Он мне не король."

– О скольких кланах ты говоришь?

– О нескольких десятках, мелких и крупных. Флинты, Вуллы, Норри, Лиддлы… Склони на свою сторону Старого Флинта и Большое Ведро, остальные последуют за ними.

– Большое Ведро?

– Вулл. У него самое большое брюхо в горах и больше всего людей. Вуллы рыбачат в Заливе Льда и грозят своим малышам, что железнорожденные заберут их, если они будут плохо себя вести. Но чтобы добраться до них, Вашей Светлости придется пройти через земли Норри. Они живут ближе всех к Дару и всегда были добрыми друзьями Дозора. Я мог бы послать с Вами проводников.

– Мог бы? – Станнис не обратил внимания на титул. – Или пошлешь?

– Пошлю. Вам они понадобятся. И крепкие низкорослые лошади тоже. Дороги там наверху больше похожи на козлиные тропы.

– Козлиные тропы? – глаза короля сузились. – Я говорю о быстром броске, а ты тратишь мое время на козлиные тропы?

– Когда Молодой Дракон покорял Дорн, он воспользовался козлиной тропой, чтобы обойти дорнийские сторожевые башни на Костяном Перевале.

“Я слыхал эту байку, но Даэрон сделал из мухи слона в своих тщеславных летописях. Флот выиграл ту войну, а не козьи тропы. Дубовый кулак сломал Дощатый Город(?) и зацепил на полпути Зеленую Кровь(?), пока главные силы Дорна были заняты проходом принца.” Станнис барабанил пальцами по карте. “ – Эти горные лорды не будут препятствовать моему проходу?”

– Только пирами. Каждый будет пытаться превзойти других гостеприимством. Мой лорд-отец говорил, что он никогда не ест вполовину так хорошо, как когда посещает кланы.

– Думаю, ради трех тысяч людей я смогу вынести немного волынок и каши, – сказал король, хотя его тон выражал недовольство даже этим.

Джон повернулся к Мелисандре.

– Миледи, предостерегаю, древние боги сильны в горах. Члены кланов не потерпят оскорбления сердцедрева.

Ее это, похоже, позабавило.

– Не бойся, Джон Сноу, я не побеспокою твоих горных дикарей и их темных богов. Мое место здесь, с тобой и твоими отважными братьями.

Этого Джону Сноу хотелось меньше всего, но прежде чем он успел возразить, король сказал:

– Куда бы ты предложил мне направить этих доблестных воинов, если не против Дредфорта?

Джон бросил взгляд на карту.

– Темнолесье.

Он постучал по нему пальцем.

– Если Болтон собирается биться с железнорожденными, значит, и Вы должны. Темнолесье – это замок, окруженный рвом, посреди густого леса, его легко захватить врасплох. Деревянный замок, защищенный земляным валом и частоколом из бревен. Продвижение через горы будет медленным, признаю, но сверху Ваша армия сможет двигаться незаметно и быть обнаруженной лишь почти у самых ворот Темнолесья.

Станнис потер челюсть.

– Когда Бейлон Грейджой восстал первый раз, я разбил железных людей на море, где они самые свирепые. На суше, застигнутые врасплох… да. Я одержал победу над одичалыми и их Королем за Стеной. Если я также смогу разбить железных людей, север будет знать, что снова имеет короля.

А у меня будет тысяча одичалых, подумал Джон, и никакой возможности прокормить хотя бы половину из них.

ТИРИОН

«Робкая дева» двигалась в тумане, как слепец, прокладывающий путь через незнакомый зал.

Септа Лемор молилась. Туман приглушал звук ее голоса. Грифф расхаживал по палубе, его кольчуга тихо позвякивала под плащом из волчьей шкуры. Время от времени он дотрагивался до меча, как будто хотел убедиться, что оружие все еще при нем. Ролли Дакфилд орудовал шестом у правого борта, Яндри у левого. Исилла стояла у румпеля.

– Мне здесь не нравится, – пробормотал Халдон Полумейстер.

– Боишься легкого тумана? – ехидно спросил Тирион. Хотя тумана был весьма сильным. На носу "Робкой девы" стоял Юный Грифф с третьим шестом, чтобы отталкиваться им, если ему удастся разглядеть в тумане какие-либо опасности. Фонари горели на носу и на корме, но туман был настолько густым, что карлик с середины корабля видел только пятна света спереди и сзади. Ему самому было поручено заботиться о жаровне и не дать огню погаснуть.

– Это не просто туман, Хьюгор Хилл, – настаивала Исилла. – Он пахнет магией, ты бы тоже это понял, если бы у тебя был нос. Многие путешественники пропадали здесь, баржи, пираты и даже большие речные галеры. Они скитались в тумане в поисках света, но не находили его, сходили с ума или умирали от голода. Их неупокоенные души витают здесь в воздухе или страдают под водой.

"Один сейчас здесь," сказал Тирион. По правому борту из темных глубин тянулась огромная рука, способная сокрушить лодку. только кончики двух пальцев пробили поверхность реки, но, только "Робкая дева" замедлила ход, он увидел часть руки в воде и бледное лицо, смотрящее вверх. И хотя тон его был легок, он встревожился. Плохое место, заросшее отчаянием и смертью. Исилла права. Это необычный туман. Что-то грязное выросло в воде и загноилось в воздухе. Неудивительно, что каменные люди сходят с ума.

– Тебе не стоит глумиться над ними, – предостерегла его Изилла. – Шепчущие мертвецы ненавидят тепло. Они быстры и всегда в поиске новых проклятых душ, чтобы пополнить свои ряды.

– Сомневаюсь, что у них найдется саван моего размера, – карлик помешал угли кочегой.

– Ненависть не затрагивает каменных людей и вполовину так сильно, как голод, – голос Полумейсира Халдона приглушал желтый шарф, который он намотал вокруг рта и носа. – Ничего из того, что человек в здравом уме стал бы есть, не растет в этом тумане. Трижды в год триархи Волантиса посылают вверх по реке галлеи с провизией. Но эти корабли милосердия часто задерживаются и, бывает, привозят больше ртов чем еды.

– В этой реке должна быть рыба, – сказал Юный Гриф.

– Я бы не стала есть рыбу, выловленную в этой воде, – отозвалась Изилла. Точно не стала бы.

– Нам не стоит вдыхать этот туман, – сказал Халдор. – Проклятье Гарина коснётся нас.

Единственный способ не вдыхать туман, это не дышать совсем.

– Проклятье Гарина – это всего лишь серая пошесть, – сказал Тирион. – Болезнь часто поражает детей, особенно в местах с влажным и холодным климатом. Зараженная плоть становилась жесткой, отвердевшей и ломкой, хотя карлик читал, что серая пошесть могла быть остановлена соком из лайма, горчичными припарками и обжигающе горячими ваннами, как утверждали мейстеры, или молитвами, жертвоприношениями и постом, как настаивали септоны. Когда болезнь проходила, она оставляла своих юных жертв изуродованными, но живыми. Мейстеры и септоны одинаково соглашались, что дети отмеченные серой пошестью больше никогда не будут затронуты ни более редкими смертельными болезнями, ни их молниеносной родственницей – серой чумой.

– Говорят, что сырость причина болезни, – сказал он. – Заразные телесные выделения в воздухе. Не проклятия.

– Завоеватели тоже не верили, Хугор Хилл, – сказала Исилла. – Люди Воллантиса и Валлирии посадили Гарина в золотую клетку и насмехались на тем, как он взывал к Матери, чтобы они были истреблены. Но ночью воды поднялись и поглотили их, и с того дня по сегодня они не упокоены. Они там внизу все-еще под водой, те кто когда-то были Повелителями огня. Их холодное дыхание поднимается из мрака и создает эти туманы, а их плоть превратилась в камень как и их сердца.

Обрубок носа Тириона отчаянно зудел. Он почесал его. Старуха возможно права. Место не хорошее. У меня такое чувство, что я снова в уборной и наблюдаю за смертью своего отца. Он сошел бы с ума, если бы ему пришлось провести свою жизнь в сером тумане пока его плоть и кости превращались бы в камень.

Юный Грифф казалось не разделяет его опасений:

– Пусть они попытаются побеспокоить нас и мы им покажем из чего мы сделаны.

– Мы созданы из крови и костей, по образу Отца и Матери, – сказала септа Лемор. – Не смейте кичиться, я заклинаю вас. Гордыня – это тяжкий грех. Каменные люди тоже были надменными, но Скрытый Господин надменнее их всех.

Жар тлеющих углей обдал лицо Тириона.

– Скрытый Господин существует? Или он только лишь сказка?

– Скрытый Господин управлял этими туманами со времен Гарина, – сказал Яндри. – Некоторые говорят, что он и есть Гарин, восставший из его водной могилы.

– Мертвые не восстают, – настаивал Халдон Полумейстер, – и ни один человек не живет тысячи лет. Да, это Скрытый Господин. Их было много. Когда один умирает, другой занимает его место. Нынешний господин – это пират с Островов Василиска, который верил, что Ройн может дать добычу более богатую, чем Южное море.

– Мда, я тоже слышал это, – сказал Утка, – но другая байка мне нравится больше. Говорят, что он не такой как другие каменные люди, что он был статуей до тех пор, пока серая женщина не вышла из тумана и не поцеловала его устами такими же холодными как лед.

"Достаточно", сказал Гриф. "Помолчите, все"

У септы Лемор перехватило дыхание.

– Что это было?

– Где? – Тирион ничего не видел из-за тумана.

– Что-то двигалось. Я видела, как расходятся волны.

– Черепаха, – с готовностью сообщил принц (Юный Грифф). – Большая, больше ничего.

Он выставил свой шест перед ними и оттолкнул лодку от возвышающегося зеленого обелиска.

Туман облегал их, влажный и зябкий. Затонувший храм неясно вырисовывался из сумрака, пока Яндри и Утка налегали на свои шесты, медленно перемещаясь с носа на корму. Они минули мраморные ступени, которые поднимались спирально из ила и обрывались зубцами в воздухе. Впереди, едва различимые, были другие очертания: разрушенные башенки, безголовые изваяния, деревья с корнями, большими чем их лодка.

– Это был самый прекрасный город на реке, и самый богатый, – сказал Яндри. – Хроян – город веселья.

Слишком богатый, – подумал Тирион, – слишком красивый. Это никогда не было мудрым – возбуждать аппетит дракона. Затонувший город простирался перед ним. Наполовину различимый силуэт мелькнул над головой, бледные кожистые крылья забились в тумане. Карлик задрал голову, чтобы лучше рассмотреть, но нечто исчезло также внезапно как и появилось.

Не слишком много времени спустя, другой огонь показался в поле зрения.

– Лодка, – голос слабо доносился над водой. – Кто вы?

– Робкая Дева, – прокричал в ответ Яндри.

– Зимородок. Вверх или вниз?

– Вниз. Кожсырье и мед, эль и сало.

– Вверх. Ножи и иголки, тесьма и холстина, пряное вино.

"Какие новости из старого Волантиса?" – крикнул Яндри.

"Война"– отозвались ему.

"Где и когда?" – выкрикнул Гриф.

– К концу года, – донесся ответ. – Нисс и Малако идут рука об руку, и слоны выглядят полосатыми, – голос слабел по-мере того, как лодку относило от них. Они наблюдали как ее огонек уменьшается и исчезает.

"Разумно ли кричать в ответ лодкам, которых мы не видим сквозь туман? – спросил Тирион. "А если бы они были пиратами?". До сих пор им улыбалась удача, когда они пересекали Кинжальное Озеро, невидимые и нетронутые под покровом ночи. Однажды Утка заметил судно, которое, как он утверждал, принадлежало Грязному Уро. Ветер благоприятствовал "Робкой Деве" и Уро – если, конечно, это был он – не проявил к ним никакого интереса.

"Пираты не заплывут в Печали", – ответил Яндри. "Полосатые слоны?" – буркнул Грифф. "Что за дела? Ниэссос и Малакво? Иллирио уплатил триарху Ниэссоса сумму, за которую мог бы купить его восемь раз".

– Золотом или сыром? – съязвил Тирион.

Гриф повернулся к нему.

– До тех пор, пока ты не сможешь развеять этот туман своей следующей шуткой, придержи ее при себе.

Да, Отче, почти сказал карлик. Я буду вести себя тихо. Спасибо. Он не знал этих Волантийцев, хотя ему казалось, что у слонов и тигров должна быть веская причина, чтобы объединиться перед лицом драконов. Похоже, торговец сыром неверно оценил ситуацию. Ты можешь купить человека с помощью золота, но только кровь и сталь сделают его верным.

Карлик пошевелил угли снова и подул на них, чтобы они разгорелись. Я ненавижу это. Я ненавижу этот туман, я ненавижу это место и я менее чем не в восторге от Гриффа. У Тириона все еще были отравленные грибы, которые он сорвал во дворе дома Иллирио, и бывали дни когда его мучительно искушало подсунуть их в ужин Гриффа. Проблема была в том, что Грифф, казалось, почти не ел.

Утка и Яндри налегли на шесты. Исилла повернула румпель. Юный Грифф повел "Робкую Деву" прочь от разрушенной башни, чьи окна уставились вниз, как слепые черные глаза. Ее паруса повисли грузно и безжизненно. Под корпусом становилось все глубже и их шесты перестали достигать дна, но поток понес их вниз по течению, до тех пор, пока…

Все, что Тирион мог разглядеть – восстающую над рекой зловещую темную массу. То ли холм поднимался над лесистым островом из тумана, то ли покрытая мхом и порослью большая скала. "Робкая Дева" приблизилась, и контуры стали яснее.

Около самой воды показалась деревянная сторожевая башня, подгнившая и перекошенная. Над ней виднелись тонкие шпили, некоторые из них походили на обломанные копья. Лишенные крыш башни проступали из сумрака, слепо глядя вверх. Залы и галереи проплывали мимо, открывая взгляду изящные опоры, тонкие арки, рифленые колонны, террасы и балконы.

Все разрушено, все опустошено, все пустынно.

Серый мох плотно покрывал осыпавшиеся куски кладки и пытался взять приступом башни. Черные виноградные лозы выползали из окон, дверей и сводчатых проемов со всех сторон высоких каменных стен. Туман скрывал три четверти дворца, но и того, что охватывал взгляд, было более чем достаточно для Тириона – чтобы осознать, что эта островная крепость была в десять раз больше Красного Замка и в сто раз красивее его. Ему было известно это место. “ – Дворец Любви,” прошептал он…

"– Так именовали его ройнары,”– сказал Халдон Полумейстер, “но в течении тысяч лет люди называли его Дворцом Печали.”

Руины навевали тоску, но представление о том, как это все выглядело раньше, делало картину еще печальней. Когда-то здесь звучал смех. Цвели сады, с яркими цветами и фонтанами, искрящимися золотом на солнце. Когда-то по этим лестницам проходили влюбленные пары, а под тем обвалившимся куполом неизмеримое число браков было закреплено поцелуем.

Его мысли возвращались к Тише, которая так недолго была его леди-женой. Это все Джейме, с тоской подумал Тирион. Одной со мной крови, мой большой и сильный брат. Когда я был маленьким, он приносил мне игрушки, обручи и пробки от бочек, и резного деревянного льва. Он подарил мне моего первого пони и учил меня ездить верхом. Он сказал, что купил тебя для меня, и я поверил ему. Я всего лишь был самим собой… А он был ДЖЕЙМЕ, а ты была всего лишь какой-то девкой, играющей свою роль… Я опасался этого с самого начала, когда ты улыбалась мне и позволяла касаться твоей руки. Мой собственный отец не любил меня. Из-за чего же смогла полюбить ты, если не из-за золота?

Из-за длинных серых щупальцев тумана ему снова почудился басистый свист тугой тетивы, и хрюканье лорда Тайвина, получившего болт в низ живота, и шлепок его зада о стульчак, когда жизнь оставила тело. “ – Куда отправляются шлюхи”, сказал он. "– Куда же?", – спросил бы его Тирион. Куда отправилась Тиша, Отец?

“ – Когда мы, наконец, выберемся из этого тумана?”

– Через часок мы будем свободны от Печалей, – сказал Халдон Полумейстер. – Дальше нас ждет приятное путешествие. У каждой излучины ниже по Ройну есть деревня. Фруктовые сады и виноградники, пашни, созревающие на солнце, рыбаки на воде, горячие ванны и сладкие вина. Селхорис, Валисар и Волон Терис – укрепленные города, размерами не уступающие городам Семи Королевств. Думаю я бы…

" – Свет впереди", – предупредил юный Гриф.

Тирион тоже его видел. Рыбацкая лодка, или другая баржа, сказал он себе, но почему-то знал, что это не так. Его нос зудел. Он беспощадно его расцарапал. Свет становился ярче по мере того, как "Робкая Дева" приближалась к нему. Как далекая приглушенная звезда, он едва мерцал сквозь туман, подзывая их. Вскоре он стал двумя огнями, потом тремя – неровный ряд сигнальных огней поднимался из воды.

– Мост Грез, – назвал его Гриф. – На пролете будут каменные люди. Некоторые могут начать выть при нашем приближении, но вряд ли они нападут на нас. Большинство каменных людей – хрупкие создания, неповоротливые, неуклюжие, глупые. Под конец все они сходят с ума, но именно тогда становятся особенно опасными. Если понадобится, отгоняй их факелами. И ни в коем случае не давай им прикоснуться к тебе.

– Может быть, они нас даже не заметят, – сказал Халдон Полумейстер. – Туман будет скрывать нас почти до самого моста, а потом мы минуем их раньше, чем они поймут, что мы здесь.

Каменные глаза слепы, подумал Тирион. Он знал, что смертельная форма серой хвори сначала поражала конечности: пощипывание в кончиках пальцев, почернение ногтей на ногах, потеря чувствительности. По мере того, как онемение пробиралось в руку или проходило ступню и поднималось вверх по ноге, плоть становилась жесткой и холодной, а кожа жертвы принимала сероватый оттенок, уподобляясь камню. Он слышал, что существует три хороших средства от серой хвори: топор, меч и нож мясника. Тирион знал, что отрубание пораженных частей иногда останавливало распространение болезни, но не всегда. Многие люди жертвовали рукой или ступней и обнаруживали потом, что другая становилась серой. Если такое случалось, то надежды больше не было. Слепота была обычным делом, когда окаменение доходило до лица. На последних стадиях болезнь уходила внутрь – в мышцы, кости и внутренние органы.

Впереди вырастал мост. Мост Грез, назвал его Грифф, но грезы выглядели сломанными и разбитыми. Бледные каменные арки уходили в туман, простирающийся от Дворца Скорби до западного берега реки. Половина из них обрушилась, придавленная тяжестью серого мха, драпировавшего их и густых черных лиан виноградника, змеившихся вверх из воды. Широкие деревянные пролеты моста прогнили, но некоторые из светильников, выстроившихся вдоль моста, еще светились. Когда Робкая Дева приблизилась, Тирион смог разглядеть движение фигур каменных людей, движущихся в свете, бесцельно шаркающих вокруг светильников подобно бледной серой моли. Некоторые из них были голыми, остальные одеты в лохмотья.

Гриф обнажил меч.

– Йолло, зажги факелы. Парень, отведи Лемор в ее каюту и оставайся с ней.

Юный Гриф бросил на отца строптивый взгляд.

– Лемор знает, где ее каюта. Я хочу остаться.

– Мы поклялись защищать тебя, – мягко сказала Лемор.

– Мне не нужна защита. Я умею обращаться с мечом не хуже Утки. Я наполовину рыцарь.

– И наполовину мальчишка, – сказал Гриф. – Делай, как тебе говорят. Сейчас же.

Юноша тихо выругался и бросил шест на палубу. Звук вызвал странное эхо в тумане, и какое-то мгновение казалось, что вокруг них падают шесты.

– Почему я должен бежать и прятаться? Халдон остается, и Исилла. Даже Хугор.

– Да, – сказал Тирион, – но я достаточно мал, чтобы скрыться за уткой.

Он протиснулся через полдюжины факелов, пылающих углей жаровни и увидел как вспыхнуло промасленное тряпьё. Не смотри на огонь, говорил он себе. Пламя может ослепить тебя в ночи.

– Ты карлик, – пренебрежительно сказал Юный Гриф.

– Моя тайна раскрыта, – согласился Тирион. – Да, я меньше половины Халдона и всем по барабану, выживу я или умру.

И мне прежде всего.

– А вот ты… ты – всё.

– Карлик, – сказал Гриф. – Я предупреждал тебя…

Вой донесся из тумана, трепещущий, гнетущий и высокий.

Лемор обернулась, дрожа:

– Семеро, храните нас всех.

Разрушенный мост показался в пяти ярдах впереди. Вокруг его опор вода бурлила как пена из рта сумашедшего. На высоте сорока футов каменные люди завывали и бормотали под мерцающими факелами. Большинство не обращало внимания на "Робкую Деву" больше чем на плывущее бревно. Тирион сжал крепче свой факел и осознал, что не дышит. Когда они были под мостом, белые стены, покрытые наростами серой плесени, появились с каждой стороны, и вода гневно вздымалась вокруг них. В какой-то момент показалось, что они разобьются о правую опору, но Утка поднял свой шест и оттолкнул их назад к центру канала и через мгновение они прошли его.

Тирион только успел выдохнуть, как Юный Грифф схватил его за руку:

– Что ты имеешь в виду? "Я всё"? Что это значит? Почему "я всё"?

– Почему, – сказал Тирион, – потому что, если каменные люди заберут Яндри или Гриффа или нашу прекрасную Лемор, мы погорюем о них и пойдем дальше. А потеряешь тебя – и все дело пропало, все эти годы лихорадочных интриг торговца сыром и евнуха пойдут на смарку….разве это не так?

Мальчик посмотрел на Грифа.

– Он знает, кто я такой.

– Если бы я не узнал раньше, я бы узнал теперь.

К тому времени Робкая Дева уже оставила позади Мост Грёз. Всё что осталось, был уменьшающийся свет огней за кормой. И вскоре он пропал совсем.

– Ты Юный Грифф, сын Гриффа наемника, – сказал Тирион. – Или возможно ты Воин в смертном облике. Дай я взгляну поближе.

Он поднял свой факел, так что свет разлился по лицу Юного Гриффа.

– Прекрати, – приказал Гриф. – Или ты пожалеешь об этом.

Карлик не обратил на него внимания.

– Голубые волосы делают и твои глаза голубыми, это хорошо. И эта сказка про то, что ты красишь волосы в честь своей мертвой тирошской матери, была такой трогательной, что я чуть не расплакался. Но все же любопытный человек заинтересовался бы, зачем отпрыску наемника нужна порочная септа для просвещения его в Вере или мейстер без цепи для наставлений в истории и языках. А умный человек мог бы спросить, зачем твой отец нанял межевого рыцаря для обучения владению оружием вместо того, чтобы просто послать тебя учиться этому в одну из вольных компаний. Это выглядит так, будто кто-то хотел спрятать тебя, одновременно готовя к… чему? Вот это загадка, но уверен, что со временем я ее разгадаю. Должен признать, ты прекрасно выглядишь для мертвого мальчика.

Мальчик покраснел.

– Я не мертв.

– Как же так? Мой лорд-отец завернул твое тело в алый плащ и положил тебя рядом с сестрой у подножия Железного Трона как подарок новому королю. Те, у кого хватило мужества поднять плащ, утверждали, что ты лишился половины головы.

Парень в замешательстве отступил на шаг.

– Твой…

– Отец, да. Тайвин из дома Ланнистеров. Возможно, ты слышал о нем.

Юный Гриф помедлил.

– Ланнистер? Твой отец…

– …мертв. От моей руки. Если Вашей Светлости угодно называть меня Йолло или Хугор, так тому и быть, но я был рожден как Тирион из дома Ланнистеров, законный сын Тайвина и Джоанны, которых я и убил. Про меня говорят, что я убийца королей и родни, да еще и лжец, и все это правда… но ведь мы все тут сборище лжецов, не так ли? Взять, к примеру, твоего мнимого отца. Гриф, да? – карлик усмехнулся. – Ты должен быть благодарен богам за то, что Варис Паук – часть вашего заговора. Гриф не одурачил бы нашего кастрированного кудесника ни на секунду, как и меня. Ни лорд, говорит милорд, ни рыцарь. А я не карлик. Слова не становятся правдой, только потому что они произнесены. Кто бы мог воспитать малолетнего сына принца Рейегара лучше, чем близкий друг принца Рейегара, Джон Коннингтон, бывший лорд Грифьего Насеста и Десница Короля?

"Тихо!". Голос Гриффа был сдавлен.

По левому борту под водой показалась огромная каменная рука. Два пальца пробили поверхность воды. Сколько их здесь? – удивился Тирион. Струйка пота потекла по его позвоночнику, заставляя его содрогнуться. Печали следовали за ним. Вглядываясь сквозь туман он увидел сломанный шпиль, обезглавленного героя, древнее дерево оторванное от земли и перевернутое, его огромные скрученные корни выглядывали сквозь крышу и окна сломанного дома. Почему же все это кажется таким знакомым?

Прямо впереди наклонная лестница из бледного мрамора вырастала из темной воды изящной спиралью, резко обрываясь в десяти футах над их головами. Нет, подумал Тирион, это невозможно.

– Впереди, – голос Лемор дрожал. – Свет.

Все обернулись. И все увидели его.

– «Зимородок», – сказал Гриф. – Или кто-то вроде него.

Но он опять обнажил меч.

Все хранили молчание. "Робкая Дева" плыла по течению. Парус не поднимали с тех пор, как они заплыли в Печали. У них не было другого выбора, только как подчиниться движению реки. Утка искоса оглядывался, вцепивщись в мачту. Спустя некоторое время даже Янди перестал направлять лодку. Все всматривались в далекий огонек. Вскоре огонек разделился на два, затем на три.

– Мост Грез, – сказал Тирион.

– Невозможно, – сказал Халдон Полумейстер. – Мы оставили мост позади, реки текут только в одну сторону.

– Мать Ройн течет, как ей захочется, – пробормотал Яндри.

– Семеро, храните нас, – сказала септа Лемор.

Наверху, на пролете, каменные люди начали выть. Некоторые указывали вниз, на них.

– Халдон, отведи принца вниз, – скомандовал Гриф.

Но было слишком поздно – течение вцепилось в них и неотвратимо несло к мосту. Яндри оттолкнулся шестом, чтобы уберечь их от столкновения с опорой. Толчок отнес их в сторону сквозь завесу бледно-серого мха. Тирион чувствовал, как его лица касаются усики растений, нежные, как пальцы шлюхи. А потом за его спиной раздался грохот, и палуба накренилась так внезапно, что он чуть не упал и не оказался за бортом.