Текст книги "Танец с драконами"

Автор книги: Джордж Р.Р. Мартин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 78 страниц) [доступный отрывок для чтения: 28 страниц]

В ошейнике и цепях, снова в лохмотьях, Вонючка с другими собаками последовал за Лордом Рамси, когда его светлость вышел, чтобы поприветствовать своего отца. Когда наездник в темной броне снял свой шлем, лицо под ним оказалось незнакомым Вонючке. Улыбка Рамси исчезла во мгновение и злость вспыхнула на его лице:

– Что это, насмешка?

– Всего лишь предосторожность. – прошептал Русе Болтон, оказавшись за шторами закрытого фургона.

Лорд Дредфорта не был сильно похож на своего бастарда. Его лицо было чисто выбритым, с гладкой кожей, обычным – не красивым, но и не невзрачным. Хотя Русе и участвовал в битвах, на нем не было шрамов. Хотя ему уже было глубоко за сорок, у него пока не было морщин, скудными штрихами говорящих о течении времени. Его губы были настолько тонкими, что когда он сжимал их, казалось, они исчезали совсем. Он казался самой вечностью и неподвижностью; на лице Русе Болтона гнев и веселье выглядели одинаково. Общим у них с Рэмси были только глаза. Его глаза были льдом. Вонючке было интересно, плакал ли Русе Болтон когда-нибудь. Если да, замерзали ли слезы у него на щеках?

Однажды, юноша по имени Теон Грейджой забавлялся, щипая Болтона, когда они сидели в совете Робба Старка, высмеивая его нежный голос, и отпуская шутки про пиявок. Он, должно быть, сошел с ума. Это был не тот человек, с кем следовало шутить. Достаточно было только взглянуть на Болтона, чтобы понять, что у него больше жестокости в мизинце ноги, чем у всех Фреев вместе взятых.

– Отец, – лорд Рамси преклонил перед ним колено.

Лорд Русе мгновение смотрел на него изучающе.

– Можешь встать.

Он обернулся, чтобы помочь двум женщинам спуститься из повозки.

Первая была низкой и очень толстой, с круглым красным лицом и тремя подбородками, колыхавшимися под соболиным капюшоном.

– Моя новая жена, – сказал Русе Болтон. – Леди Уолда, это мой незаконнорожденный сын. Поцелуй руку мачехе, Рамси.

Тот повиновался.

– И я уверен, ты помнишь леди Арью. Твою невесту.

Девочка была худой, выше, чем он помнил, но этого и следовало ожидать. Девочки быстро растут в этом возрасте. Ее платье было серым, с белыми вставками, сверху был накинут горностаевый плащь, с застежкой, в виде головы серебрянного волка. Темно-каштановые волосы спадали до середины спины. И ее глаза….

Это не дочь лорда Эддарда.

У Арьи были глаза ее отца, серые глаза Старков.

У девушки в ее возраста могут отрасти длинные волосы, подрости на несколько дюймов, налиться грудь, но у нее не может изменить цвет глаз.

Это маленькая подруга Сансы, дочка управляющего. Ее звали Джейн. Джейн Пуль.

– Лорд Рамси, – девочка упала на колени. Она совершенно не похожа на неё. Настоящая Арья Старк плюнула бы ему в лицо.

– Я клянусь, что буду хорошей женой и рожу вам сильных сыновей, которые последуют за вами.

– Безусловно, – сказал Рамси, – и очень скоро.

ДЖОН

Его свеча погасла, став лужицей воска, но утренний свет уже просачивался сквозь ставни окна. Джон снова заснул за работой. Его стол был завален книгами, толстыми стопками книг. Он принес их сам, потратив полночи на поиски в пыльных хранилищах при свете фонаря. Сэм был прав, книги крайне нуждались в сортировке, описании, и приведении в порядок, но это была задача не для стюардов, которые не могли ни читать, ни писать. Нужно было ждать возвращения Сэма.

Если он вернется. Джон опасался за Сэма и Мэйстера Эйемона. Коттер Пайк с Восточного дозора сообщал, что с борта "Штормовой Вороны" видели обломки корабля у побережья Скагоса. Был ли этот корабль "Черным Дроздом", или судном наёмников Станниса Баратеона, или каким-то торговым судном, экипаж "Штормовой Вороны" разглядеть не смог. Я хотел отправить Джилли с младенцем в безопасное место. Неужели я отправил их в могилу?

Ужин застыл возле его локтя, почти не тронутый. Скорбный Эдд наполнил его поднос с избытком чуть ли не до краев с тем расчетом, что это печально известное тушеное блюдо Трехпалого Хобба из трех компонентов размягчит черствый хлеб. Ночные Братья шутили, что тремя составными была баранина, баранина и снова баранина, но морковь, лук и репа были ближе к реальности. Пленка застывшего жира блестела на остатках рагу.

Боуэн Марш не раз просил его перейти в бывшие покои Старого Медведя в Башне Короля, после того как Станнис покинул их, но Джон отказался. Переезд в королевские покои могут расценить как знак, что он не рассчитывает на возвращение короля.

Странная апатия охватила Черный Замок с тех пор, как Станнис отбыл на юг, и свободный народ и черные братья словно затаили дыхание в ожидании того, что произойдет дальше. Дворы и обеденный зал чаще пустовали, от Башни Лорда Командующего остались одни стены, бывший зал собраний превратился в груду почерневших деревянных балок, а Башня Хардина выглядела так, словно готова обвалиться под следующим же порывом ветра. Единственным признаком жизни был едва слышимый звон мечей, доносившийся со двора перед оружейной. Железный Эммет прикрикнул на Хоп-Робина, чтобы тот держал щит наготове. Нам всем следует держать щиты наготове.

Джон умылся и оделся и вышел из оружейной, задержавшись во дворе только чтобы парой слов подбодрить Хоп-Робина и других подопечных Эммета. Он отказался от сопровождающих, которых предложил Тай, как и всегда. С ним будет достаточно людей; если дойдет до драки, двое лишних бойцов дела не решат. Однако, Длинный Клык был при нем и Призрак следовал за ним по пятам.

Когда он подошел к конюшне, Скорбный Эдд держал уже оседланную лошадь Лорда-командующего под уздцы. Подводы собирали под неусыпным контролем Боуэна Марша. Лорд стюард продвигался вдоль колонны верхом, мелкой рысцой, суетясь и отдавая указания. Его щеки раскраснелись от мороза. При виде Джона они покраснели еще больше.

– Лорд-командующий, вы все еще намерены совершить эту…

… глупость? – Джон завершил вопрос. – Прошу, скажите, что вы не хотели сказать «глупость», милорд. Да, намерен. И мы уже обсуждали это. Восточному Дозору нужны люди. И в Сумеречной башне нужны люди. Как, не сомневаюсь, и в Сером Страже, и Ледовом Пороге. Четырнадцать наших крепостей стоят заброшенными и безлюдными, на многие лиги Стена остается без дозора и защиты.

Марш поджал губы. "Лорд-командующий Мармонт-"

Мертв". И не от руки одичалых, а от рук своих побратимов, людей которым он доверял. Ни вы, ни я не можем знать, что он сделал или не сделал бы на моем месте." Джон развернул коня. "Хватит болтать. Прочь.»

Скорбный Эдд слышал их перепалку. Он кивнул вслед удаляющемуся Боуэну Маршу и произнес:

– Гранат… Все эти его косточки. Подавиться можно. Я больше люблю репу. Вот от репы человеку никакого вреда.

Именно в такие моменты Джон больше всего чувствовал отсутствие мейстера Эймона. Клидас ухаживал за воронами достаточно хорошо, но у него не было и десятой части знаний Эймона Таргариена или его опыта, и еще меньше его мудрости. Боуэн был хорошим человеком по своему, но рана, которую он получил на Мосту Черепов только укрепила его точку зрения, и единственная песня, которую он постоянно пел, был привычный напев о запечатывании ворот. Отелл Ярвик был столь же флегматичен и лишен воображения как и неразговорчив, а Первые разведчики казалось умирали также быстро как и назначались. Ночной Дозор потерял слишком много своих лучших людей, размышлял Джон, когда телеги начали двигаться. Старый Медведь, Кворен Полурукий, Донал Ной, Ярмен Буквелл, мой дядя…

Пошел легкий снег, когда колонна начала свой путь на юг вдоль королевского тракта, растянувшись в длинную линию фургонов, двигаясь мимо убраных полей, ручьев и лесистых склонов, с дюжиной копьеносцев и дюжиной конных арбалетчиков. Среди них в последние несколько поездок в Кротовый Городок чувствовался скверный настрой, проявлявшийся в небольшом подталкивании и пихании, негромко произносимых проклятиях, множестве угрюмых взглядов. Боуэн Марш чувствовал это лучше всех, и чтобы не рисковать, на этот раз они с Джоном были заодно.

Лорд Стюард возглавлял движение. Джон ехал в нескольких ярдах позади со Скорбным Эддом Толлетом по его сторону. В полумиле от Черного Замка, Эдд подогнал свою лошадь ближе к Джону и сказал:

– Милорд, посмотрите туда. Большой пьяница на холме.

Пьяницей оказался ясень, искривленный в сторону ветром. Но сейчас у него было лицо. Темный рот, сломанная ветка вместо носа, два глубоко вырезанных глаза, смотрящих на север по Королевскому Тракту в сторону замка и Стены.

Одичалые принесли их Богов с собой в конце-концов. Джон не удивился. Люди не бросают легко своих Богов. Весь спектакль, который Леди Меллисандра организовала за Стеной вдруг показался таким же бессодержательным, как и шутовская комедия.

– Эдд, этот похож на тебя, – сказал он, стараясь оживить разговор.

– Как скажете, милорд. Вот только у меня листья из носа не растут. И ещё ему не хватает моей…. мудрости. Леди Мелисандру это не порадует.

– Тогда ей лучше этого не видеть. Проследи, чтобы ей не сболтнули.

– Разве она не «рассмотрит» это в пламени?

– Навряд ли, что-то кроме дыма и пепла.

И горящих людей. Скорее всего, меня. С листьями в носу. Я всегда боялся сгореть, но надеялся, что сначала умру.

Джон снова взглянул на лик на дереве, размышляя, кто мог его вырезать. Он расставил посты вокруг Кротового Городка для того, чтобы держать его ворон подальше от одичалых женщин, а заодно чтобы Вольный народ не отправился в набег на южные земли.

Но кто бы ни оставил изображение на ясене, ему явно удалось ускользнуть от часовых. И если пересечь кордон удалось одному, удастся и другим.

Я мог бы снова удвоить охрану, подумал он с сожалением. И задействовать вдвое больше людей впустую, вместо того, чтобы отправить их на охрану Стены.

Фургоны продолжали свой медленный путь на юг по замерзшей грязи, покрытой снегом. Через милю в каштане, росшем у покрытого льдом ручья, им повстречалось другое вырезанное лицо, глаза которого были обращены на старый мост. “– Вдвое больше проблем,” – объявил Скорбный Эдд.

Каштан был высохшим, лишенным листвы, но его голая коричневая крона не пустовала. На низкой ветке, нависающей над ручьем, съежился ворон, его перья взъерошились от холода. Заметив Джона, он расправил свои крылья и закаркал. Стоило протянуть ладонь и присвистнуть, как большая черная птица слетела вниз с криком: “Зерно, зерно, зерно!”

“ – Зерно для свободного народа,” – сказал Джон ему. “Не для тебя.” Он подумал, что все идет к тому, что их порции сократятся до вороньего пайка еще до наступления зимы.

Джон не сомневался, что братья на фургонах тоже заметили это лицо. Они молчали, но любой, имеющий глаза, прочел бы их мысли. Джон как-то слышал от Манса-Налетчика, что большинство из преклонивших колени подобны овцам. “ – Хоть стада ваших овец и стерегут собаки,” – говорил Король-За-Стеной, “ – но свободный народ… ладно, некоторые из них подобны сумеречным котам, а другие – подобны камню. Первые прийдут, куда захотят, и разорвут ваших собак на части. Вторые не двинутся с места, пока вы не тронете их. Но ни коты, ни камни даже не помышляют бросить богов, которым они поклонялись всю свою жизнь, чтобы склониться перед тем, кого они едва знают.

Только к северу от Кротового Городка они наткнулись на третий лик, вырезаный в огромном дубе, отмечающем границу деревни. Его глубокие глаза уставились на королевский тракт.

Это лицо враждебно, – подумал Джон Сноу. Лица, которые Первые Люди и Дети Леса вырезали в чардревах веками, часто имели строгий или дикий облик, но этот большой дуб выглядел особенно сердитым, как будто собирался вытащить свои корни из земли и с ревом двинуться на них. Раны дерева были столь же свежи, как и раны мужчин, которые вырезали этот лик.

Кротовый городок всегда был больше, чем казался; значительная его часть скрывалась под землей, защищенная от холода и снега. Сейчас это казалось наиболее практично, чем когда-либо. Магнар Тенн превратил пустую деревню в пылающий факел, когда проходил здесь, чтобы атаковать Черный Замок, и только кучи почерневших бревен и старых закопченых камней лежали сверху… Но глубже, под промерзшей землей, под сводами тоннелей, в глубоких подвалах, все еще надежных, было место, где люди свободного народа нашли убежище, ютясь в тесноте и темноте – как кроты, в честь которых деревня и получила свое имя.

Фургоны выстроились полумесяцем перед тем, что когда-то было деревенской кузницей. Поблизости стайка раскрасневшихся детей строила крепость из снега, но они рассеялись при виде братьев в черной одежде, исчезая в той или иной норе. А вскоре из-под земли стали выбираться взрослые. Их сопровождало зловоние, запах немытых тел и одежды, испачканной дерьмом и мочей. Джон заметил, как один из его людей сморщил нос и сказал что-то соседнему. Некую шутку про Запах Свободы, – предположил он. Слишком многие из его братьев шутили насчет зловония одичалых в Кротовом Городке.

Невежественные свиньи, – подумал Джон. Свободные люди ничем не отличались от людей Ночного Дозора; некоторые были чисты, некоторые грязны, но большинство и тех, и тех были чисты время от времени и грязны во всех остальных случаях. Эта вонь – неизбежный запах тысячи человек, которых запихнули в подвалы и тоннели, вырытые с расчетом не более, чем на сотню.

Одичалые следовали уже установившемуся порядку. Они молча выстраивались в шеренги позади фургонов. На каждого мужчину приходились три женщины, многие с детьми – бледными тощими созданиями, хватающимися за юбки. Джон видел очень мало младенцев. Он знал, что многие из них погибли во время перехода к Стене, а пережившие сражение умирали за королевским частоколом.

Воинам жилось лучше. Джастин Масси потребовал на совете три сотни человек подходящего для службы возраста. Лорд Харвуд Фелл отбирал их. Это относилось и к лучницам. Пятьдесят, шестьдесят, возможно целую сотню. Джон знал, что Фелл брал и раненых, он видел их – мужчины на грубых костылях, с пустыми рукавами и недостающими руками, с одним глазом или только с половиной лица, был даже безногий человек, которого несли двое товарищей. И все с серым лицами и изможденные. Сломанные мужчины, думал Джон. Упырь – не единственный способ существования мертвеца.

Все же не все воины были сломаны. Полдюжины Теннов в массивной бронзовой броне сплотились вокруг входа в один из тоннелей, держась замкнуто и не предпринимая попытки присоединиться к другим. В развалинах старой деревенской кузницы Джон заметил большую лысину плотного человека, в котором признал Халича, брата Харма – Собачей Головы. Свиней у Харма уже не было. Несомненно, они были съедены. Те двое в шкурах были Рогоногими, эти худые дикари ходили босиком даже по снегу. Все еще есть волки среди этих овец.

Это напомнило ему, что сказала Вэл – когда он в последний раз навещал ее. “ – У свободного народа и преклонивших колено больше общего, чем различий, Джон Сноу. Мужчины – это мужчины, женщины – это женщины, независимо от того, с какой стороны Стены они родились. Хорошие люди и плохие, герои и злодеи, люди чести, лгуны, трусы, скоты… среди нас попадаются всякие, также, как и среди вас.”

И она была права. Вот ведь в чем хитрость – чтобы отличить одно от другого, надо отделить овец от козлов.

Черные братья принялись раздавать еду. Они принесли пласты твердой соленой говядины, сушеную треску, сухие бобы, репу, морковь, мешки ячменя и пшеничной муки, засоленные яйца, кадки с луком и яблоками.

Джон услышал, как Волосатый Хэл сказал одной женщине: " – Вы можете взять луковицу или яблоко, но не то и другое. Вы должны выбрать.”

Казалось, женщина не понимает. Мне нужно два каждому. Одно для меня, другое – для моего мальчика. Он нездоров, но яблоко приведет его в порядок.

Хэл покачал головой.

– Ему придется придти получить свое собственное яблоко. Или лук. Не оба. Также как вы. Сейчас – яблоко или лук? Быстрее, вон многие находятся позади вас.

– Яблоко, – сказала она, и он дал ей одно, старый засохший комочек, маленький и сморщенный. – Двигайтесь, женщина, – крикнул мужчина на три места сзади. – Здесь холодно.

Женщина не обратила внимания на крик.

– Еще одно яблоко, – сказала она Волосатому Халу, для моего сына. Пожалуйста. Это такое маленькое.

Хэл посмотрел на Джона. Джон покачал головой. Они останутся без яблок достаточно быстро. Если они начнут давать по два каждому, кто хотел два, опоздавшие не получат ничего.

– Прочь с дороги, – сказала девочка позади женщины. Затем она толкнула её в спину. Женщина зашаталась, выронила яблоко и упала. Другая еда в её руках разлетелась. Фасоль рассыпалась, репа покатилась в грязную лужу, мешочек муки порвался и рассыпал свое содержимое в снег.

Поднялись сердитые крики на Древнем Языке и на Общем. Большая толчея образовалась у другого фургона.

– Этого недостаточно, – ворчал старик. – Вы проклятые вороны заморите нас голодом до смерти.

Женщина, которую толкнули на землю, на коленях подбирала свою еду. Джон увидел блеск оголенной стали в нескольких ярдах. Его собственные лучники натянули стрелы в тетивах.

Он повернулся в своем седле:

– Рори. Утихомирь их.

Рори поднял свой огромный горн к губам и подул в него.

ААААхооууууууууууууууууууууууууууу…

Суматоха и толчея прекратились. Головы обернулись. Ребенок начал плакать. Ворон Мормонта перешел с левого плеча Джона на правое, тряся своей головой и воркоча – "Сноу, сноу, сноу"

Джон подождал пока стихнет последнее эхо, затем пришпорил свою лошадь вперед, где все могли бы его видеть.

– Мы кормим вас так хорошо как можем, стольким скольким можем поделиться. Яблоки, лук, репы, морковь… впереди долгая зима для всех нас, а наши запасы не бесконечны.

– Вороны питаются достаточно хорошо, – Халлек протиснулся вперед.

Лишь ненадолго.

– Мы удерживаем Стену. Стена защищает королевство, то есть теперь и вас. Вам знаком наш враг. А многие из вас встречались с ним прежде. Белые ходоки, мертвые твари с синими глазами и черными руками. И я видел их, сражался с ними, даже отправил одного в ад. Они убивают, а потом посылают ваших же покойников против вас. Ни гиганты не смогли устоять против них, ни вы, Тенны, ни кланы с замерзшей реки, Рогоногие, вольные люди… Дни становятся короче, а ночи – холоднее, а наши враги набирают силу. Сотнями, тысячами вы покинули свои дома, и двинулись на юг. Разве не для того, чтоб убежать от них? Не для того, чтобы укрыться в безопасном месте. Что ж, Стена защитит вас. А мы будем защищать Стену, мы – черные вороны, которых вы так презираете.

– Защищать и морить голодом, – сказала коренастая женщина, с обветренным лицом, с виду копьеносица.

– Вам нужна еда? – произнес Джон. – Еда – для воинов. Помогите нам удержать Стену, и вас будут кормить так же хорошо как и каждую из Ворон.

Вернее так же скудно, когда запасы еды иссякнут.

Наступила тишина. Одичалые настороженно переглядывались.

"Еда". раздалось негромкое воронье карканье. "Зерно. Зерно."

"Драться за тебя?" Сказал Сигорн, молодой Магнар Теннов, чудовищным акцентом. Он говорил на Общем языке ужасно запинаясь. "Нет драться за тебя. Убить тебя лучше. Убить вас всех."

Ворон замахал крыльями. "Убить, убить."

Отец Сигорна, Старый Магнар был раздавлен упавшей ступенью во время своей атаки на Черный Замок. Я бы чувствовал себя так же, если кто-то попросил бы меня действовать с Ланнистерами, подумал Джон. "Твой отец пытался нас всех убить," напомнил он Сигорну. "Магнар был храбрым человеком, но он был повержен. Но если бы ему удалось взять Черный Замок… то кто бы сейчас охранял Стену?" Он отвернулся от Теннов. "Стены Винтерфолла были так же крепки, но теперь Винтерфолл превратился в руины, сожженный и разрушенный. Стена крепка только тогда, когда ее охраняют люди."

Пожилой мужчина с репой, которую он бережно держал у груди, сказал "Ты убиваешь нас, моришь голодом, теперь ты хочешь сделать нас рабами.»

Коренастый красно-лицый человек одобрительно прокричал. "Я скорее буду ходить голым чем носить их черные тряпки."

Одна из копьеносец засмеялась. "Даже твоя жена не хочетвидеть тебя голым, Батт."

Множество голосов заговорили одновременно. Тенны кричали на Старом Языке. Маленький мальчик вдруг заплакал. Джон Сноу подождал пока голоса не затихнут, потом повернулся к Хайри Холу и сказал, "Хол, а что ты сказал этой женщине?"

Ход выглядел смущенным. "Ты имеешь в виду о еде? Яблоко или лук? Это все, что я сказал. Они должны выбирать."

"Вы должны выбирать," Повторил Джон Сноу. "Все вы. Никто не просит вас принять наши клятвы, и мне нет дела до того, каких богов вы почитаете. Мои боги это Старые боги, боги севера, но вы можете поклоняться Красному богу или Семерке или любому другому богу, который слышит ваши молитвы. Нам нужны копья, луки, глаза на Стене."

– Я возьму любого мальчика старше двенадцати, кто занет как держать копье или натягивать лук. Я возьму ваших стариков, ваших раненых и ваших калек, даже тех, кто не может больше сражаться. Они способны выполнять другую работу. Оперять стрелы, доить коз, собирать хворост, вычищать наши конюшни…работы много. И еще, я возьму ваших женщин тоже. Мне не нужны скромные девицы, ищущие защиту, но я возьму стольких, кто владеет копьем, сколько пожелают.

– А девочек, спросила девочка. Она выглядела такой же юной как Арья, когда Джон в последний раз видел её.

– Шестнадцать и старше.

– Вы берете мальчиков двенадцати лет.

В Семи Королевствах мальчики в двенадцать часто становились пажами и оруженосцами, многие упражнялись с оружием. Девочки в двенадцать были детьми. Но это одичалые.

– Как пожелаете. Двенадцатилетние мальчики И девочек возраста от двенадцати лет. Но только тех, которые знают, как подчиняться приказам. Это касается всех вас. Я никогда не попрошу вас преклоняться передо мной, но я назначу капитанов над вами, и сержантом, которые будут говорить вам когда спать и когда вставать, где есть, когда пить, что носить, когда обнажать мечи и отпускать стрелы. Стражник ночного дозора служит всю жизнь. Я не буду просить этого от вас, но пока вы на стене вы будете под моим командованием. Не повиновение приказу и я отрублю вашу голову. Спросите моих братьев, если не верите. Они видели, как я это делаю.

"Отрублю," закричал ворон старого медведя."Отрублю, отрублю, отрублю."

– Выбор за вами, – говорил им Джон. – Те, кто хочет помочь нам удержать Стену, возвратятся со мной в Черный замок и я вооружу вас и буду кормить. Остальные могут брать ваши репы и лук и ползти обратно в ваши норы.

Девочка первой вышла вперед.

– Я могу сражаться. Моя мать владела копьем.

Джон кивнул. Ей возможно еще нет двенадцати, подумал он, когда она протиснулась между двуми старыми мужчинами, но он не собирался отказываться от единственного новобранца.

Двое подростков последовали за ней, мальчики не старше четырнадцати. Затем мужчина со шрамом и отсутствующим глазом.

– Я видел их тоже, мертвых. Даже вороны лучше них.

Высокая женщина-охотница, старик на костыле, круглолицый мальчик с иссохшей рукой, молодой мужчина, чьи рыжие волосы напомнили Джону Игритт.

А потом подошел Халлек. "Ты мне не нравишься, ворона," он прорычал, "но ни мне ни моей сестре никогда не нравился и Манс. Но мы все же за него сражались. Так почему же нам не сражаться за тебя?"

Тогда то и сломались все преграды. Халлек был весомым человеком. Манс был прав. "Свободный народ не следует за именами, они не будут пасти скот или шить одежду, " Король за Стеной говорил ему. "Они не будут танцевать за монетки, им не важно, как ты величаешь себя, им не важны звания, и им все равно кем был твой дед. Но они последуют за силой, они последуют за мужчиной».

За Халлеком последовали и его братья с сестрами, затем один из знаменосцев Хармы, потом люди, которые с ней сражались, за ними пошли другие, кто слышал рассказы об их мастерстве. Пожилые люди и зеленые мальчишки, войны в расцвете сил, раненные и калеки, множество копейщец и даже три рого-ногих человека(?).

Но не Тенны. Магнар повернулся и исчез в тоннелях, его приближенные следовали за ним по пятам.

К тому времени, как последнее иссохшее яблоко было отданно, повозки были заполненны одичалыми и теперь колонна была на шестьдесят три человека сильнее, чем когда она отправлялась из Черного Замка этим утром. "Что ты будешь с ними делать?" Боуэн Марш спросил Джона на обратном пути по Королевскому тракту.

"Обучу их, вооружу и распределю их. Отправлю их туда, где они нужны. Восточный дозор, Сумеречная Башня, Ледовый Порог, Серый Страж. Так же нужно открыть еще три крепости"

Лорд Стюард обернулся. "Снова женщины? Наши братья не привыкли к их присутствию, милорд. Их обеты… будут драки, изнасилования…"

У этих женщин ножи, и они знают, что с ними делать.

А если одна из этих копьеносиц первым делом перережет глотку одному из наших братьев, что тогда?

Мы потеряем одного, ответил Джон, тогда как только что нас стало больше на шестьдесят трех. Вы хорошо считаете, милорд. Поправьте, если я не прав, но барыш составит шестьдесят два.

Марш не был убежден. Вы прибавили шестьдесят три рта, милорд… но сколько из них бойцов, и на чьей стороне они будут? Когда Иные на пороге, большинство из них останется с нами, согласен. Но если придет Тормунд Великанья Смерть или Плакальщик с десятком тысяч головорезов (отморозков?), что тогда?

– Тогда и узнаем. Давайте надеяться, что до этого не дойдет.