Текст книги "Танец с драконами"

Автор книги: Джордж Р.Р. Мартин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 78 страниц) [доступный отрывок для чтения: 28 страниц]

ВОНЮЧКА

Они дали ему коня и знамя, мягкий шерстяной дублет и теплый меховой плащ и отпустили его.

"Возвращайся с замком", сказал Деймон-Станцуй-Мне, помогая Вонючке забраться в седло, "или беги и посмотрим, как далеко ты заберешься, прежде чем мы поймаем тебя. Ему это понравится, о да."

Усмехнувшись, Деймон хлестнул лошадь по крупу своим кнутом, и старая кляча заржала и двинулась вперед.

Вонючка не смел, оглянуться назад, опасаясь Деймона, Желтого Дика, Грунта и остальных людей, ехавших позади него. Может это очередная шутка Лорда Рамси – жестокое испытание, чтобы посмотреть, что сделает он, если дать ему лошадь и освободить. Они думают, что я попытаюсь сбежать? Кляча, которую они дали ему, была бесполезным, трусливым и измученным созданием. Он не мог надеяться обогнать сильных лошадей Лорда Рамси и его охотничьих собак при погоне. Ничто не забавляло Рамси сильней, чем спустить своих лающих девочек по следам новой добычи.

Да и куда бежать? За его спиной лагеря переполненные людьми из Дредфорта и Рисфеллами пришедшими с Ручьев, а между ними отряды Барроутонов. С юга на Ров Кейлин подходит другая армия, армия Болтонов и Фреев под знаменами Дредфорда. К востоку от дороги мрачный и пустынный берег, и холодное соленое море; на западе болота и трясины Перешейка, наполненные змеями, львоящерами и болотными дьяволами с их отравленными стрелами.

Он бы не убежал. Он не может убежать.

Я сдам ему замок. Я это сделаю. Я должен.

День был серым, сырым и туманным. C юга дул ветер, влажный, как поцелуй. Вдалеке виднелись развалины Рва Кайлин, пронизанные обрывками утреннего тумана. Его лошадь неторопливо шла к ним, серо-зеленая жижа хлюпала под ее копытами.

Я ходил этой дорогой прежде. Это была опасная мысль, и он сразу же пожелел о ней. «Нет», сказал он себе, “Нет, это был некто другой, который был до того, как он узнал свое имя.”Его имя – Вонючка. Он должен это запомнить. Вонючка. Вонючка. Оно рифмуется с «липучка».

Когда то другой человек шел по этому пути, армия следовала за ним, великое воинство севера под серо-белыми знаменами Дома Старков. Вонючка ехал один вцепившись в сосновое древко мирного флага. Тот человек ехал верхом на боевом коне, быстром и горячем. Вонючка верхом на разбитой кляче, кожа да кости, выпирающие ребра, ехал медленно, опасаясь что она падет.

Он ехал на ней медленно из-за страха упасть. Тот человек был хорошим наездником, но Вонючке было трудно ехать верхом. Это продолжалось так долго. Он не был наездником. Он не был даже человеком. Он был созданием Лорда Рамси, ниже чем собака, червяк в человеческой коже. "Ты будешь притворяться принцем" – Лорд Рамси сказал ему прошлой ночью пока Вонючка отмокал в бочке с обжигающей водой, "" но мы знаем правду. Ты Вонючка. И не важно как сладко ты пахнешь, ты всегда будешь Вонючкой. Твой нос может лгать тебе. Помни свое имя. Помни, кто ты на самаом деле""

"Вонючка,"сказал он. "Ваш Вонючка."

– Сделай для меня одну мелочь, будь моей собакой, и ты сможешь есть мясо каждый день. – говорил лорд Рамси. – Тебя будут искушать, чтобы ты меня предал. Сбежать или примкнуть к нашим врагам. Нет, тихо, я не хочу слышать твои отговорки. Попробуй соврать мне, и это будет стоить тебе языка. Человек может пойти против меня, но не в твоем случае, не так ли? Если захочешь предать меня, то сначала пересчитай свои пальцы, и ты узнаешь цену предательству.

Вонючка знал цену. Семь, думал он, семь пальцев. Человек может обходится семью пальцами. Семь – священное число. Он помнил, как было больно, когда лорд Рамси снял кожу с его пальца.

Воздух был сырым и тяжелым, земля испещрена неглубокими лужами. Вонючка аккуратно выбирал путь между ними, держась остатков дороги из бревен и досок, проложенной через мягкую почву передовым отрядом Робба Старка для ускорения продвижения армии. Там, где раньше была мощная оборонительная стена, теперь остались только отдельные камни, глыбы черного базальта, такие огромные, что когда-то требовалась сотня людей, чтобы установить их на нужное место. Некоторые так глубоко погрузились в болото, что были видны лишь их края; другие были разбросаны, как забытые игрушки богов, треснувшие и рассыпающиеся, покрытые лишайником. От ночного дождя камни были мокрыми и блестящими, а от утреннего солнца они казались затянутыми тонкой пленкой черного масла.

За ними возвышались башни.

Башня Пьяниц накренилась так, будто вот-вот рухнет, сохраняя такое положение уже пол тысячи лет. Башня Детей взмывала в небо прямо как копье, но её разбитая верхушка была открыта ветру и дождю. Сторожевая Башня, приземистая и широкая, была самой большой из трех, покрыта мхом с деревом проросшим сквозь камни на северной стороне, с простирающимися на восток и запад остаткми разрушенной стены. Карстарки захватили Башню Пьяниц, Амберы – Башню Детей, как он помнил. Робб забрал себе Сторожевую.

Если бы он закрыл глаза, он мог бы увидеть стяги в своей памяти, смело развивающиеся на свежем северном ветре. Всё это прошло, всё сплыло. Ветер на его щеках дул с юга, а единственные стяги, реющие наверху Рва Кайлин, изображали золотого кракена на черном поле.

За ним наблюдали. Он мог чувствовать на себе взгляды. Когда он взглянул наверх, он поймал взгляды бледных лиц, изучающих его со стен Сторожевой башни и с разрушенной каменной кладки, венчавшей Башню Детей, где по легенде дети леса закляли Водяной Молот, чтобы разделить земли Вестеросса надвое.

Единственной сухой дорогой через Перешеек была дамба, а башни Рва Кайлин запечатывали её северный конец как пробка бутылку. Дорога была узкой, а руины располагались так, что любой враг, идущий с юга, должен был пройти под и между ними. Чтобы штурмовать любую из трех башен, нападавший должен открыть свой тыл двум другим, в то время как возвышающиеся влажные каменные стены были покрыты зарослями скользкого белого мха. Болотистое основание под дорогой было непроходимым с множеством топей, зыбучих песков и блестящей зеленой подложкой, которая казалась твердой неосторожному глазу, но которая обрушивалась в воду как только на неё ступали, всё это кишело ядовитыми змеями и растениями, а также отвратительными ящерицами-львами с зубами, подобными кинжалам. Такими же опасными были и люди, редко встречающиеся, но всегда скрывающиеся в засаде, болотные жители, жабоеды, люди ила. Фенн и Ридд(Камыш), Питт (Торф) и Боггс (Трясина), Крэй и Квагг (Топь), Грингуд и Блэкмер, такими именами они называли себя. Железорожденные называли их болотными демонами.

Вонючка минул разложившуюся тушу лошади со стрелой, выступающей из её шеи. Длинная белая змея проползла в пустую глазницу при его приближении. За лошадью он заметил всадника, или то, что от него осталось. Вороны обглодали плоть с его лица, а дикие собаки распотрошили его живот, чтобы добраться до внутренностей. Чуть поодаль, другой труп так погряз в грязи, что виднелись только его лицо и пальцы.

Ближе к башням трупы покрыли землю со всех сторон. Кровавые цветки распускались от их зияющих ран, бледные цветы с пухлыми и влажными лепестками, как женские губы.

Гарнизон никогда не узнает меня. Некоторые могли вспомнить мальчика, которым он был до того как выучил свое имя, но Вонючка будет лишь незнакомцем для них. Уже прошло много времени с тех пор, как он последний раз смотрелся в зеркало, но он знал каким постаревшим он должен был казаться. Его волосы поседели, большая их часть выпала, а те что остались были жесткими и сухими как солома. Заточение сделало его слабым как старуху и таким тощим, что сильный ветер мог бы сбить его с ног.

А его руки…Рамси дал ему перчатки, прекрасные перчатки из черной кожи, мягкие и эластичные, набитые шерстью, чтобы скрыть его отсутствующие пальцы, но если бы кто-то пригляделся, он увидел бы, что три его пальца не сгибались.

"Не приближайся!" раздался голос. "Чего тебе надо?"

– Поговорить.

Он пришпорил клячу, размахивая знаменем мира так, чтобы они его наверняка заметили.

Я пришел безоружным.

Ответа не было.

За стенами, он знал, железные люди обсуждали, впускать ли его или утыкать его грудь стрелами.

Это не имеет никакого значения.

Быстрая смерть здесь было бы в сто раз лучше, чем возвращение к Лорду Рамси после поражения.

Затем двери сторожки распахнулись. "Быстрей." Вонючка повернулся на звук когда ударила стрела. Она пришла откуда-то справа, где лежали куски наружной стены наполовину погрузившиеся в болото. Стрела прошла через складки его флага и запуталась, в нескольких футах от его лица. Это его так испугало, что он бросил мирное знамя и вывалился из седла.

"Внутрь," закричал кто-то, "Быстрей, дурак, быстрей!"

Вонючка на четвереньках взобрался по ступеням в то время как другая стрела пролетела над его головой. Кто-то схватил и затащил его внутрь, он услышал как дверь с грохотом закрыли за ним. Его подняли на ноги и толкнули к стене. Вдруг нож оказался у его горла, чье-то бородатое лицо было так близко, что он мог посчитать волоски в носу этого человека. "Кто ты? Зачем ты здесь? Быстро отвечай, иначе я сделаю с тобой то же, что и с ним. " Стражник кивнул головой в сторону тела, гниющего на полу рядом с дверью, его плоть была зеленой и по ней ползали личинки.

“– Я – железнорожденный,” – соврал Вонючка. Мальчишкой он был железнорожденным, это так, но Вонючка явился в этот мир из темниц Дредфорта. “

– Присмотрись к моему лицу. Я – сын Лорда Бэйлона. Твой принц.”

Он хотел назвать имя, но слова застряли в горле. Я Вонючка, Вонючка рифмуется со скрипучкой. Нет, надо забыть это ненадолго, надо забыть. Никто никогда не прислушается к такому существу, как Вонючка, как бы отчаяно он не убеждал. Он вновь должен стать принцем. Притвориться.

Захватчик скосил глаза, оглядывая его лицо, и недоверчиво оскалился, показав гнилые зубы. От него несло пивом и луком. “ – Сыновья лорда Бэйлона были убиты.”

“– Мои братья. Не я. Лорд Рамси взял меня в плен после Винтерфелла. Он послал меня сюда, чтобы встретится с вами. Ты здесь главный?”

“– Я?” Человек опустил нож и подался назад, чуть не споткнувшись о труп. “Не я, милорд.” Его кожаный доспех был гнилым, кольчуга – ржавой. Из раны на его руке сочилась кровь. “Ральф Кеннинг командует. Он за главного. Я всего лишь караульный.”

– А это кто?

Вонючка пнул тело.

Стражник уставился на мертвеца, будто видел его впервые.

– Он… выпил воду. Мне пришлось перерезать ему горло, чтобы прекратить крики. Хворь в животе. Нельзя пить воду. Поэтому мы пьем эль.

Стражник потер лицо, глаза у него были красные и воспаленные.

– Мы стаскивали мертвых вниз, в подвалы. Все погреба там затопило. Теперь никто не хочет утруждаться, так что мы просто оставляем их там, где они упадут.

– Подвал – лучшее место для них. Отдайте их воде. Утонувшему Богу.

Мужчина рассмеялся.

– Там внизу нет богов, м'лорд, только крысы и водяные змеи. Белые твари с ногу толщиной. Иногда они заползают вверх по лестнице и кусают спящих.

Вонючка вспомнил темницы под Дредфортом, крысу, извивающуюся в зубах, вкус теплой крови на губах. Если я потерплю неудачу, Рамси отправит меня обратно ко всему этому, только сначала он сдерет мне кожу с еще одного пальца.

– Сколько осталось людей в гарнизоне?

– Мало, – сказал железнорожденный. – Я не знаю. Меньше, чем было раньше. Думаю, еще немного в Башне Пьяницы. Но не в Башне Детей. Дагон Кодд ходил туда несколько дней назад – там было только двое живых, и они питались мертвыми. Он убил их обоих, даже не верится.

Ров Кайлин пал, понял Вонючка, только, похоже, никто не посчитал нужным им об этом сообщить. Он потер рот, чтобы скрыть сломанные зубы, и сказал:

– Мне нужно поговорить с вашим командующим.

– С Кеннингом? – стражник был в замешательстве. – Он не особо много нынче говорит. Он умирает. Может быть, уже мертв. Я не видел его с… Не помню, когда…

– Где он? Отведи меня к нему.

– А кто будет охранять вход?

– Он, – Вонючка пнул труп.

Это вызвало у мужчины смех.

– Да, почему бы нет? Ну, пойдем со мной. – Он снял факел со стены и стал размахивать им до тех пор, пока он не разгорелся ярко и жарко. – Сюда. – Стражник провел его в дверь, потом вверх по винтовой лестнице, свет факела отражался от черных каменных стен, пока они поднимались.

Зала на верху лестницы была темной, дымной и гнетуще горячей. Поношенные шкуры были развешены напротив узкого окна, чтобы уменьшить сырость и брикет торфа тлел в жаровне. Запах в комнате стоял отвратительный, миазмы плесени, мочи и экскрементов, дыма и болезни. Грязный тростник покрывал пол, охапка соломы в углу служила кроватью.

Ральф Кеннинг дрожал под горой меха. Его оружие было свалено рядом – меч и топор, кольчуга, железный шлем. На его щите облачная рука штормового бога метала из пальцев молнии на бушующее море, но краска выцвела и облезла, а дерево под ней начало гнить.

Ральф тоже гнил. Под мехами он лежал голый и в лихорадке, его бледное одутловатое тело было усеяно мокрыми язвами и струпьями. Голова его была деформирована – одна щека нелепо раздулась, а шея так набухла кровью, что грозила поглотить лицо. Рука с той же стороны была толстой, как бревно, и в ней копошились белые черви. Судя по виду, никто не мыл и не брил его уже много дней. Из одного глаза сочился гной, а борода покрылась коркой засохшей рвоты.

– Что с ним случилось? – спросил Вонючка.

– Он стоял на насыпи, и какой-то болотный дьявол выпустил в него стрелу. Его только слегка задело, но… стрелы у них отравленные, они обмазывают наконечники дерьмом и еще чем похуже. Мы залили рану горячим вином, но это не помогло.

Я не могу вести переговоры с этим существом.

– Убей его, – сказал Вонючка охраннику. – Разум покинул его, он полон крови и червей.

Стражник уставился на него в изумлении.

– Капитан назначил его командующим.

– Ты бы добил умирающую лошадь.

"Какая лошадь? у меня никогда не было лошади."

У меня была. Память возвращалась рывками. Ржание Улыбчивого звучало почти по-человечески. Его грива в огне, он становится на дыбы на своих задних ногах, слепой от боли, лягаясь копытами. Нет, нет. Не мой, он не был моим. У Вонючки никогда не было коня.

– Я убью его за тебя. – Вонючка схватил меч Ральфа Кеннинга, прислоненный к щиту. У него все еще достаточно пальцев, чтобы сжимать рукоять. Когда он прикоснулся острием меча к распухшему горлу создания, лежащего на соломе, кожа разошлась, открывая сгустки черной крови и желтого гноя. Кеннинг сильно задергался и замер. Отвратительное зловоние заполонило комнату. Вонючка метнулся к лестнице. Воздух здесь был влажный и холодный, но, если сравнивать, гораздо чище. Железнорожденный, запинаясь, поспешил за ним с белым лицом и борющийся с тошнотой. Вонючка схватил его за руку.

– Кто заместитель командующего? Где остальные люди?

– Наверху, на стене, или в зале. Спят, пьют. Я проведу вас, если хотите.

– Скорее. – Рамси дал ему всего лишь день.

Зала была сложена из темного камня, с высокими потолками, в ней сквозило и клубился дым, ее каменные стены были покрыты огромными заплатами белёсого лишайника. Огонь от брикета торфа тускло горел в очаге, покрытом сажей более горячих костров прошедших лет. Массивный стол, высеченный из камня заполнял залу, как и веками ранее. Вот здесь я сидел, когда в последний раз был здесь, вспомнил он. Робб сидел во главе стола вместе с Большим Джоном по правую руку и Русе Болтоном по левую. Гловеры сидели рядом с Хелмэном Толхартом, Карстарк с сыновьями сидел напротив них.

Две дюжины железных людей сидели за столом, выпивая. Некоторые без интереса взглянули на него, когда он вошел. Остальные проигнорировали его. Все люди были ему незнакомы. Некоторые носили плащи, застегнутые брошью в форме серебряной трески. Коддов не слишком хорошо принимали на Железных Островах, про них говорили, что они воры и трусы, женщин считали шлюхами, спящими со своими отцами и братьями. Его не удивило, что его дядя предпочел поставить их в хвосте, когда Железный Флот возвращался домой. Это очень сильно облегчит мою задачу.

– Ральф Кеннинг мертв, – сказал он. – Кто командует здесь?

Выпивающие безучастно уставились на него. Один засмеялся. Другие похлопали. В конце концов один из Коддов произнес, – Кто спрашивает?

– Сын Лорда Бейлона. – Вонючка, мое имя Вонючка, рифмуется с «колючка». – Я здесь по приказу Рэмси Болтона, Лорда Хорнвуда и наследника Дрэдфорта, который пленил меня в Винтерфелле. Он располагается к северу от вас, его отец – к югу, но Лорд Рэмси будет милостив, если вы сдадите Ров Кэйлин прежде, чем сядет солнце. – Он вытащил письмо, которое ему дали и бросил его на стол перед пьющими.

Один из них поднял письмо и повертел его в руках, ковыряя розовый воск, который запечатывал его. Через секунду он произнес, – Пергамент. Что за польза от него? Нам нужен сыр и мясо.

– Сталь, ты хотел сказать, – сказал мужчина рядом с ним, старик, чья рука заканчивалась культей. – Мечи. Топоры. Да, и луки, сотни луков, и люди, чтобы выпускать стрелы.

– Железные Люди не сдаются. – произнес третий голос.

– Скажи это моему отцу. Лорд Бейлон преклонил колено, когда Роберт разрушил его стены. Иначе он бы погиб. Как и вы, если вы не сдадитесь. – он указал на пергамент, – Сломайте печать. Прочитайте слова. Это гарантия безопасности, подписанная Лордом Рэмси собственноручно. Сложите мечи и идите со мной, и его светлость накормит вас и беспрепятственно отпустит на Каменный Берег, чтобы вы нашли корабль домой. Иначе вы умрете.

– Это угроза? – один из Коддов привстал. Большой мужчина, но пучеглазый и широкоротый с мертвенно бледной кожей. Казалось, что его отец родил его от рыбы, но у него все же был длинный меч. – Дейгон Кодд никому не сдается.

Нет, пожалуйста, ты должен выслушать. Мысль о том, что Рэмси сделает с ним, если он приползет обратно в лагерь без известия о сдаче гарнизона, почти заставила его намочить штаны. Вонючка, Вонючка, рифмуется с "липучка".

– Это ваш ответ? – слова прозвучали немощно, как ему показалось, – Эта треска говорит от имени всех вас?

Стражник, который встретил его у дверей, выглядел не таким уверенным.

– Виктарион приказал нам держаться, это так. Я слышал его своими собственными ушами. Держитесь, пока я не вернусь, сказал он Кеннингу.

– Да, – сказал однорукий. – Так он сказал. Вече призвало его, но он поклялся, что он вернется с короной из плавников на своей голове и тысячью людей за собой.

– Мой дядя никогда не вернется, – сказал им Вонючка. – Вече короновало его брата Эурона и у Вороньего Глаза появилась другая война. Вы думаете, что он ценит вас? Нет, не ценит. Вы одни из тех, кого он оставил умирать позади себя. Он стряхнул вас также, как стряхивает грязь с ботинок после прогулки по берегу.

Его слова попали в цель. Это было видно по их глазам, по тому, как они переглядывались между собой и хмурились над своими кубками. Каждый из них терзался страхом, что их бросили, но именно мои слова превратили страхи в реальность. Среди них не было ни тех, что были бы в родстве со знаменитыми капитанами, ни кровных родственников знатных домов Железных островов. Лишь сыновья пленников и морских жен.

– Если сдадимся, нам дадут уйти? – спросил однорукий. – В этой бумаге об этом написано? – Он подтолкнул свиток, печать на котором была все еще цела.

– Прочтите сами, – ответил он, хотя был почти уверен, что никто из них не умеет читать. – Лорд Рэмси обращается с пленниками с честью до тех пор, пока они честны с ним.

Он только отнимет пальцы на ногах и руках и еще немного, а мог бы отрезать мой язык, или содрать кожу с ног, от пятки до бедра.

– Сложите свои мечи, и останетесь живы.

– Лжец. – Дейгон Кодд обнажил свой меч. – Ты же тот, кого называют Перевертыш. Почему мы должны верить твоим обещаниям?

Он пьян, понял Вонючка. За него говорит эль.

– Верь, чему хочешь. Я принес послание от лорда Рамси, теперь я должен вернуться к нему. Мы поужинаем кабаном с репой и запьем все это крепким красным вином. Те, кто пойдут со мной, будут приглашены на пир, остальные умрут через день. Лорд Дредфорта приведет своих рыцарей по насыпной дороге, а его сын, тем временем, возглавит наступление на вас с севера. Пощады не будет. Те, кто умрут, сражаясь, смогу считать себя счастливчиками. Тех, кто выживет, отдадут болотным дьяволам.

– Хватит, – прорычал Дейгон Кодд. – Ты думаешь, что можешь испугать железнорожденных словами? Убирайся. Беги назад к своему хозяину, пока я не вскрыл тебе живот, вытащил твои кишки и заставил тебя сожрать их.

Он собирался продолжить, но внезапно его глаза широко распахнулись. Брошенный топор вырос в центре его лба со смачным глухим стуком. Меч Кодда выпал из его пальцев. Он задергался, как рыба на крючке и затем рухнул лицом на стол.

Метнувшим топор оказался однорукий. Когда он поднялся на ноги, другой топор был в его руке.

– Кто еще хочет умереть? – спросил он остальных пьющих. – Говорите громче, я посмотрю на это.

Тонкие красные ручейки потекли по камням из лужи крови, в которой покоилась голова Дейгона Кодда. – Что до меня, я намереваюсь жить и поэтому не намереваюсь оставаться и гнить здесь.

Один человек сделал глоток пива. Другой перевернул свою чашку, чтобы смыть кровавое пятно (?) пока оно не достигло того места, где он сидит. Все погрузились в молчание. Когда однорукий мужчина засунул брошенный топор обратно за пояс, Вонючка понял, что он победил. Он почти что снова чувствовал себя мужчиной. Лорд Рамси будет мной доволен.

Он собственными руками опустил знамя с кракеном, немного неуклюже из-за отсутствующих пальцев, но с благодарностью за те пальцы, что лорд Рамси позволил ему сохранить. Добрая часть дня ушла на подготовку железнорожденных к отправлению. Их было больше, чем он предполагал – сорок семь в Сторожевой Башне и еще восемнадцать в Башне Пьяницы. Двое из них были почти мертвы, надежды у них уже не было, еще пятеро – слишком слабы, чтобы идти. Тем не менее, оставшиеся пятьдесят восемь вполне годились для сражения. Какими бы слабыми они ни были, они бы справились с трижды превосходящими их силами, если бы лорд Рамси решил штурмовать развалины. Он правильно поступил, послав меня, сказал себе Вонючка, снова забираясь на клячу, чтобы возглавить движение колонны оборванцев обратно через болотистую землю к месту, где северяне разбили лагерь.

– Оружие оставьте здесь, – сказал он пленникам. – Мечи, луки, кинжалы. Вооруженные люди сразу же будут убиты.

Им понадобилось в три раза больше времени, чтобы пройти дистанцию, которую раньше прошел Вонючка в одиночку. Грубые носилки были сколочены для четырех человек, которые не могли идти, пятого нес на спине его сын. Это замедляло их и все железнорожденные прекрасно понимали, как уязвимы они, находясь на расстоянии полета отравленных стрел болотных чертей. Если я умру, я умру. Вонючка только молился чтобы лучник знал свое дело, чтобы смерть была быстрой и чистой. Смерть мужчины, а не так как страдал Ральф Кэннинг.

Однорукий человек, сильно прихрамывая, шел впереди. Он назвался Адраком Хумбли (Скромным), и у него на Большом Вике остались одна железная и три морских жены. “У трех из четырех были большие животы, когда мы отплывали,” – похвастался он, “– и у Хумбли часто получались двойни. Первым делом по возвращении я пересчитаю моих новых сыновей. Я мог бы даже назвать одного в вашу честь, м'лорд.”

Да, назови его Вонючкой, думал он – и, когда твой сын провинится, можешь отрезать ему пальцы на ногах и отправить жрать крыс. Он повернул голову, сплюнул и подумал, что Ральф Кеннинг был не так уж неудачлив.

Синевато-серое небо заморосило слабым дождем, пока они добирались до лагеря лорда Рамси. Стражник наблюдал, как они проходят в тишине. Воздух был застлан дымом от залитого дождем костра. Колонна всадников двигалась к ним, во главе с юным лордом – с головой лошади на щите. Вонючка знал – это один из сыновей лорда Рисвелла. Роджер или, возможно, Ричард. Он не отличал их друг от друга.

“– Это – все они?”, -спросил всадник на каштановом жеребце.

“– Все, кто не мертв, мой лорд.”

“– Я думал, что будет больше. Мы трижды шли в атаку, и трижды они отбросили нас.”

"Мы – Железнорожденные", – подумал он с внезапной вспышкой гордости, и на пол-удара сердца вновь стал принцем, сыном лорда Бэйлона, кровью Пайка. Нет, это опасная мысль. Он должен помнить свое имя. Вонючка, я – Вонючка, это рифмуется со слаборучкой.

Они еще не добрались в лагерь, когда лай своры гончих возвестил о подходе Лорда Рамси. Смерть Шлюхи был с ним, и еще полудюжина фаворитов: Скиннер и Кислый Алин, Дэймон Станцуй-Для-Меня, Большой Уолдер, и Малый. Собаки, сопровождавшие их, рычали на чужаков и кусались. Бастардовы девочки, подумал Вонючка прежде, чем вспомнил, что никогда, Никогда, Никогда нельзя использовать слово «бастард» в присутствии Рамси.

Вонючка соскочил с лошади и преклонил колено. “Мой Лорд, Ров Кейлин твой. Вот его последние защитники.”

“– Так мало. Я надеялся на большее. Они были такими упрямыми противниками.” Бледные глаза лорда Рамси блестели. “ – Вы наверняка голодны. Дэймон, Алин, проследите за этим. Вино и пиво, и столько еды, сколько они смогут съесть. Скиннер, покажите их раненных нашему мейстеру.”

"Да, мой лорд."

Несколько из железнорожденных пробормотали благодарности, и все они побрели к кухне в центре лагеря. Один из Коддов даже кинулся целовать лорду Рамси руки, но собаки вцепились в него прежде, чем он приблизился, и оторвали кусок уха. С текущей по шее кровью, тот все же отвесил поклон и возблагодарил милосердие Его Светлости.

Когда последний из них уже ушел, Рамси Болтон улыбнулся Вонючке. Он схватил его за затылок, притянул его лицо поближе, поцеловал в щеку и прошептал: "Вонючка, мой старый друг. Неужели они правда приняли тебя за своего принца? Какие же дураки эти железные люди. Даже боги смеются"

"Все чего они хотят это вернуться домой, мой лорд"

– А ты чего хочешь, мой милый Вонючка, – прошептал Рамси так мягко как любовник. Его дыхание так сладко пахло пряным вином и гвоздикой. – Такой героический поступок заслуживает награды. Я не могу вернуть тебе назад твои пальцы на руках и ногах, но уверен что есть нечто, что ты мог бы получить от меня. Освободить тебя? Отпустить с моей службы? Хочешь пойти с ними, вернуться на твои унылые острова в холодном мрачном море, чтобы снова стать принцем? Или ты останешься моим верным слугой?

Холодный нож прошелся по его спине. Будь осторожен, сказал он себе, будь очень, очень осторожен. Ему не нравилась улыбка его лорда, не нравился блеск с которым сверкали его глаза, слюна в уголках его рта. Он видел такие знаки прежде. Ты не принц. Ты Вонючка, просто Вонючка, что рифмуется с «дурачком». Дай ему ответ, который он хочет.

– Милорд, – сказал он, – мое место здесь, рядом с вами. Я ваш Вонючка. Я всего лишь хочу служить вам. Все, что я прошу…мех с вином, это будет достаточной наградой для меня… красное вино, самое крепкое, что у вас есть, столько, сколько человек может выпить…

Лорд Рэмси рассмеялся.

– Ты не человек, Вонючка. Ты всего лишь моя тварь. Хотя, ты получишь свое вино. Уолдер, присмотри за этим. И не бойся, я не верну тебя в подземелье, даю тебе слово Болтона. Вместо этого мы сделаем из тебя собаку. Мясо каждый день, и я даже оставлю тебе достаточно зубов, чтобы его есть. Ты можешь спать рядом с моими девочками. Бен, у тебя есть ошейник для него?

– У меня есть один, мой Лорд, – сказал старый Бен Бонс.

Старик сделал даже больше. Этим вечером, кроме ошейника, ему досталось потрепанное шерстяное одеяло и половинка цыпленка. Вонючке пришлось драться с собаками за мясо, но это была лучшая пища, которую он ел после Винтерфелла.

И вино… вино было темным и прокисшим, но крепким. Сидя на корточках среди собак, Вонючка напился до головокружения, проблевался, вытер рот и напился еще больше. После этого он откинулся на спину и закрыл глаза. Когда он проснулся, собака слизывала рвоту с его бороды и темные облака проплывали по лунному серпу. Где-то в ночи кричал человек. Он отпихнул собаку в сторону, перевернулся и снова заснул.

На следующее утро Лорд Рамси отправил трех всадников вниз по насыпной дороге, чтобы сообщить его лорду отцу, что путь свободен. Два человека без кожи – символ Дома Болтонов были водружены на Сторожевой Башней, где Вонючка стащил вниз золотого кракена Пайка. Вдоль мощеной деревом дороги, деревянные столбы были вкопаны в болотистую землю; на них гнили трупы с ободранной кожей и истекающие кровью. Шестьдесят три, он знал, это были те шестьдесят три. Один был одноруким. У другого из рта торчал пергамент, с печатью, которую так и не сломали.

Тремя днями позже, авангард войск Русе Болтона проделывал путь через руины и через шеренгу грозной стражи – четырехсот конных Фреев, одетых в синее и серое, их копья блестели когда солнце прорывалось из-за туч. Два сына старого Лорда Фрея управляли авангардом. Один был крепкий, с массивной выпирающей нижней челюстью и мускулистыми руками. У другого были голодные глаза посаженные над острым носом и лысая голова, его редкая коричневая бородка не могла скрыть маленький подбородок под ней. Хостин был быком, медлительным на гнев, но неистовым как только его разозлили, и с репутацией самого лютого воина, который был у Лорда Уолдера. Айнис был старше, более жестоким и более умным – он предпочитал командовать, а не махать мечом. Оба были закаленными воинами.

Северяне с трудом поспевали за авангардом. Их изорванные флаги болтались на ветру. Вонючка видел как они прошли. Большинство были пешими, и их было так мало. Он помнил великое войско, которое шагало на Юг с Юным Волком под Лютоволком Винтерфелла. Двадцать тысяч мечей и копей пошли на войну с Роббом, или около того – не имеет значения, но только двое из десяти вернулись назад и большинство были людьми Дредфорта.

Позади, где толчея была больше всего, в центре колонны ехал человек, облаченный в темно-серые латы поверх стеганного жакета из кроваво-красной кожи. Его рондель был сделан в форме человеческих голов, с открытыми ртами, застывшими в агонии. С его плеч свисал розовый шерстяной плащ, вышитый капельками крови. Длинная лента красного шелка развивалась с верхушки его закрытого шлема. Ни один болотный житель не попадет в Русе Болтона отравленной стрелой, подумал Вонючка, когда впервые увидел его. Закрытая телега скрипела позади него, перемещаемая шестью тяжелыми рабочими лошадьми, и защищенная арбалетчиками спереди и сзади. Шторы из темно-синего бархата скрывали пассажиров от глаз.

Далее за ними шел обоз – громыхающие фургоны, груженые припасами и добычей, награбленной на войне и повозки с ранеными и калеками. И в хвосте – еще Фреи. Как минимум тысяча, или больше: лучники, копейщики, крестьяне, вооруженные косами и заостренными кольями, свободные охотники и конные лучники, и еще сотня рыцарей, чтобы придать всему этому прочности.