Текст книги "Друзья Эдди Койла"

Автор книги: Джордж Хиггинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

Глава одиннадцатая

Фоли извинился за опоздание.

– Мне передали, что ты звонил в контору. А я выбегал в кафетерий. Торопился, как мог. Ну, что случилось?

На площади Лафайетт уличные фонари разогнали сумрак осеннего вечера. У входа в метро пели и танцевали бритоголовые кришнаиты. На них были шафранные одеяния, потрепанные серые свитера и тапки на босу ногу.

– Ничего страшного, – сказал Диллон. – Я не тороплюсь. Но только я подумал, может, тебе это покажется важным. Знаешь, я тут пока сидел, все глядел на этих болванов с косичками и размалеванными рожами, как они тут скачут – да еще приволокли ребенка – смотри: похож на немца или шведа, а вон видишь, его мама и папа скачут, как сумасшедшие, точно в индейцев играют. Ох, бедный малыш. И что он будет делать, когда вырастет? На его месте я бы, наверное, кого-нибудь грохнул. А начал бы с мамочки и папочки, для затравки.

– Э, послушай, – успокоил его Фоли. – Они же никому не мешают.

– Ну и что, – сказал Диллон. – Сам знаю, что никому не мешают, да только я же вижу, как они кидаются на прохожих, на полном серьезе, понимаешь? Прямо-таки уговаривают тебя! Они считают, что все мы должны снять штаны, надеть эти дурацкие халаты, пойти с ними вскачь да еще в барабаны бить. Они же уверены, что рано или поздно так и будет. Это же бред какой-то, а? Я видел, как они подъехали на своем новеньком «олдсе» – куплен, надо думать, на деньги остолопов, которым они морочат голову, – и вот я думаю: так кто же глупее? Они, которые заставляют этих простофиль с ними отплясывать, или я? У меня вот нет новенького «олдса», а есть у меня в кармане только лотерейная карточка на следующий матч, из которой явствует, что я, дурак, опять поставил на «Пэте», сам не знаю, почему. Ничему-то меня жизнь не учит.

– Ты зачем меня вызвал? – перебил его Фоли.

– Слушай, – спросил Диллон, – помнишь нашу последнюю встречу: ты мне все вкручивал, будто в городе ничего не происходит, и все тихо. А я тебе сказал: нет, что-то происходит, да я только не знаю, что. Ну так вот, я был прав.

– Это смотря, что ты имеешь в виду, – ответил Фоли. – Много чего происходит, да только я что-то не вижу, чтобы «крутые» на этом наварили что-нибудь.

– Ну, – сказал Диллон, – сейчас никогда не знаешь, куда смотреть… Но вот что, ты у меня спрашивал, что происходит, а я тебе сказал, что ребята суетятся, все кому-то названивают. Ко мне часто звонят, ищут одного, другого, когда у меня такого нет, а потом вдруг тот, кого ищут, заявляется собственной персоной. А, может, он сам звонит и спрашивает, не звонил ли кто ему. Теперь не так-то много осталось парней, которые дело делают, и они не хотят, чтобы об их делах жены прознали. Не забыл?

– Нет. Ты говорил, что у Эдди Кривопалого какие-то дела с Джимми Скализи.

– Я говорил об Эдди Кривопалом, говорил и о Скализи. Только не помню, чтобы я говорил, что у них какие-то общие дела. Я тебе просто упоминал про них в разговоре – вот и все. И что они часто звонят друг другу. Этот Койл, уж не знаю, как он вообще умудряется ковылять по улицам – у него полные карманы десятицентовиков. Брось его в воду – так ко дну пойдет топором. Вот, сколько у него серебра в карманах!

– Так, ну ладно, – сказал Фоли. – Значит, Эдди часто звонит по телефону.

– А Скализи я уже давно не видел.

– Это я уже знаю. Никто не видел Скализи. Я слышал, он был во Флориде, загорал.

– А я слышал, что нет, – сказал Диллон. – Я слышал, он недавно наварил приличные бабки.

– И это тоже знаю, – сказал Фоли. – Что, все один?

– Ну да! Ты же знаешь Джимми – его любят. Я гак считаю, что дружок щедро его отблагодарил, понимаешь?

– Хорошо иметь друзей.

– А то! Вчера мне в бар позвонил Скализи, но парня, которого он искал, у меня не оказалось, и я ему говорю: ну конечно, передам, что ты звонил, куда тебе можно позвонить? Можешь дать номер? А он мне: «Я тут не задержусь. Но это очень важно. Скажи-ка ему, как только увидишь, что дело важное и что я хочу с ним потолковать – он поймет».

– Та-ак, – сказал Фоли.

– И вот сегодня, – продолжал Диллон. – Сижу я у себя, слушаю рок-станцию и как обычно, мозги у меня уже набекрень – я, может, за весь день продал пива на четыре доллара – никто теперь не берет спиртное, и вот заваливается ко мне, кто бы ты думал – парень, которому Джимми Скал вчера весь день названивал. Ну я, как обычно, дневную выручку пересчитал – жалкие крохи – и потом подхожу к нему, а у него рожа мрачнее тучи – точно ему яйца прищемило дверью в метро, и я ему говорю: слушай, приятель, тебе что принести? А он заказывает стаканчик чистого и пива, господи-прости. Ну, приношу ему и знаешь, заговариваю ему зубы, то да се, а потом говорю – мол, так много людей звонят – и вспоминаю, что его как раз вчера у меня разыскивали. И говорю ему: «Слушай, Джимми Скал с тобой связался?». Ну, тут у него рожа вытягивается, и он говорит: «Нет, я и не знал, что он меня ищет». И по тому, какая у него рожа, я понимаю, что, похоже, он и в самом деле, не знал – такая у него была рожа, точно ему ведро воды на голову вылили. А я говорю: «Ну да, звонил вчера вечером, тебя спрашивал. Сказал, что дело срочное. Так он тебя не нашел?». Понимаешь, я его малость поддеваю. «Нет, говорит, не нашел. А что, он номер оставил?». Я, значит, стою, продолжаю дурака валять, говорю, что так много народу звонит, разве всех упомнишь, все чего-то просят кому-то передать, так что мне и клиентов некогда обслуживать, потому что вечно приходится отвечать на эти дурацкие звонки, а мне все равно никто не доверяет – я же простой телефонист на коммутаторе… Короче, я ему говорю: «Да нет. Я спросил, как ему позвонить, а он говорит, что уезжает, и просил просто передать, что дело срочное и ему надо с тобой потолковать». Этот парень, значит, сидит себе и вдруг как вскочит, чистяк залпом заглотнул, потом пивом запил, и я уж подумал, что сейчас он расколется. А он мне: «Повтори, да побыстрее!». Налил я ему по новой. Он хлопнул и вторую в момент, бросил какие-то бабки па прилавок и соскочил с табурета, знаешь, точно сейчас уписается. «Я ухожу, говорит, на час примерно, попозже зайду узнать, не звонил ли кто мне, и если кто позвонит, ты не забудь, а тому, кто позвонит, скажи, что я еду на место и буду там, как только встречусь с парнем. Лады?».

– Мне-то что, – говорю я, – продолжал Диллон. – И он ушел. Ну и что ты теперь скажешь?

– Так кто это был? – спросил Фоли.

– Вот это самое интересное, – сказал Диллон. – Это был Эдди Койл. Занятно, а?

Глава двенадцатая

– Меня прислал Дак, – сказал Джеки Браун, обращаясь к обшарпанной зеленой двери квартиры на третьем этаже. На лестничной площадке витал запах тушеных овощей.

Дверь бесшумно отворилась. На пол упал сноп света, и глазам Джеки Брауна снова пришлось привыкать к новому освещению. Он увидел кусочек мужской головы: глаз, ухо и пол носа. Опустив глаза чуть ниже, он увидел, что обе руки крепко сжимают двустволку-обрез длиной не больше фута.

– Что нужно Даку? – спросил мужчина. Он не брился дня три.

– Дак просит меня иногда оказать ему помощь, – сказал Джеки Браун. – И я помогаю. А теперь он просит, чтобы ты мне помог – в счет его долга.

– И чем именно помочь? – спросил небритый.

– Предположим, я скажу, что мне надо десять штук и у меня с собой бабки? – сказал Джеки Браун. – Тебя это устроит?

Дверь открылась шире и небритый отошел в сторону, не опуская двустволки.

– Входи, – сказал он. – Надеюсь, ты понимаешь, что я пущу в ход эту штуку, если решу, что мне не по душе твои разговоры. Входи и выкладывай.

Джеки Браун вошел в квартиру. Весь пол был устлан белым пушистым ковром. Стены задрапированы оранжевым, на паласе по углам комнаты стояли черные кожаные кресла. В центре комнаты стоял массивный стол из стекла в хромированной оправе. Рядом со столом у стены черная кожаная кушетка. Но кушетке были разбросаны золотистые и оранжевые подушки. А на кушетке, поджав ноги, сидела девчонка с длинными светлыми волосами в белом кашемировом свитере на молнии. Молния была расстегнута почти до середины груди. Лифчика на девушке не оказалось. Из невидимых динамиков доносилась песня в исполнении Мика Джаггера и «Роллинг стоунз». В углу с потолка свисала на серебряной цепи белая шарообразная лампа, освещающая плакат, на котором оранжевым по белому фону было написано:

«АЛТАМОНТ.

НУ ВОТ И ВСТРЕТИЛИСЬ».

– Очень мило здесь, – сказал Джеки Браун.

Небритый обратился к девушке:

– Оставь нас, Грейс.

Девчонка соскользнула с кушетки и вышла из комнаты.

– Давай-ка поглядим на бабки, – начал разговор небритый.

– Давай-ка поговорим вначале о товаре, – ответил Джеки Браун. – Мне нужно десять штук, «тридцать восьмых» или чего-нибудь получше. Сейчас. Дак сказал, у тебя есть.

– Ты давно знаешь Дака? – спросил небритый.

– С тех пор, как меня замели пять лет назад – он сидел в соседней камере.

– Все еще балуешься?

– Нет, – ответил Джеки. – Это ведь было задолго до того, как я узнал, что можно по-умному делать бабки. То были забавы несмышленыша.

– Видишься с другими ребятами? – спросил небритый.

– Видел кое-кого пару лет назад, – ответил Джеки Браун. – Я тут как-то оказался по делам, да заметил, что там, за городом полно бывших зэков, так что я сделал паузу, выждал денек – а тут как раз происходит это дело в Лоуэлле, ну, в конце концов все улеглось. Босс должен был быть в городе.

– А он и был, – сказал небритый. – У них военный совет тут собирался.

– На карьере, – сказал Джеки Браун. – Я знаю. Кое-кто из «Апостолов», кое-кто из «Невольников». Я слыхал, они задумали какое-то совместное предприятие. Они хотели ко мне подкатиться с предложением, но я им послал весточку, что, мол, нет, хватит, я с этим завязал, да к тому же у меня уже был уговор с другими людьми, и учтите, говорю, я ведь не знаю, с кем вы теперь, а у меня уговор с другими, так что, мол, я остаюсь с «Ангелами». Все мои друзья, все, кого я знал, и кто еще в бизнесе, остались с «Ангелами», так что обратной дороги уже нет.

– Занимаешься чем-нибудь? – спросил небритый.

– Слушай, – сказал Джеки Браун. – Может, ты опустишь эту херовину и мы спокойно поговорим? Я малость спешу. Мне надо увидеть человека, а это неблизко, и я хочу еще поспеть сегодня к ужину. Нет, я ничего не продаю «Ангелам». Я сейчас приторговываю «пушками» – не такими, как этот твой дробовик. «Ангелам» такого добра не надо.

Небритый поставил двустволку на предохранитель, но из рук не выпустил.

– Пожалуй, могу достать тебе десяток. Это тебе обойдется в пятьсот, но предупреждаю: товар скоропортящийся. И за ним надо ехать. Бабки вперед.

– Бабки вперед, – повторил Джеки Браун. Он достал бумажник и вынул из него конверт с пятидесятками. Отсчитал десять купюр.

– А помельче нет? – спросил небритый.

– Нет, – сказал Джеки Браун. – Это же американские деньги. Да к тому же, тебя десятки и двадцатки не устроили бы. Сейчас слишком много развелось самодельных десяток и двадцаток. А пятидесятки – самое милое дело. Ехать далеко?

– Около часа, – сказал небритый. – Грейс, я отъеду. Скоро вернусь.

– И куда? – спросил Джеки Браун.

– А что?

– Если на юг, то я поеду за тобой на своей тачке. Я же сказал тебе: мне надо сегодня поспеть еще в одно место.

– Никакой «своей тачки»! – отрезал небритый. – Поедем в моей. И не спрашивай, куда. Пошли через черный ход.

– Боже милостивый! – воскликнул Джеки Браун. – Сегодня мне, видно, суждено домой вернуться под утро.

Глава тринадцатая

В ресторанчике «Дэзи» на Фаунтин-стрит в Провиденсе Джеки Браун нашел парня с сальными каштановыми волосами и бледным лицом. На нем была дешевенькая тенниска и полотняные штаны. Ему бы не мешало побриться.

Вид у него был озабоченный. Он сидел один в кабинке у стены в дальнем углу зала.

Джеки Браун подошел к его столику.

– Если бы я тебе сказал, что ищу парня, который служил с моим братом в морской пехоте, как думаешь, ты бы помог мне его найти?

Глаза парня повеселели.

– Ох, а то я уж начал волноваться. Мы же договорились на семь тридцать. Я уже три порции яиц всмятку уплел.

– Зря ты яйца жрешь, – сказал Джеки Браун. – После них живот пучит хуже, чем от пива.

– Я люблю яйца, – сказал парень. – Мы получаем лишь яичный порошок, так что нам дают только омлет. Всякий раз, когда ухожу в увольнительную, иду в ресторан и заказываю себе яйца всмятку.

– И печенье? – спросил Джеки Браун.

– Чего?

– Неважно. Я же ехал в такую даль не о яйцах толковать. Я приехал сюда дело делать. Так давай ближе к делу. Куда мы идем?

– Слушай, – сказал парень. – Я и сам не знаю, есть ли там они еще. То есть уже десять и вообще… Я не имел возможности проверить. Мы должны были подойти туда к четверти девятого. А теперь я уж и не знаю, что делать.

– Нам надо куда-то ехать? – спросил Джеки Браун.

– Ну да. Мы же так договаривались. Меня оставили здесь тебя дожидаться, а сами ушли, и я должен тебя туда привезти. Мы там должны быть в восемь пятнадцать и взять эти штуки. То есть так мы договаривались, но уже поздно – вот в чем дело. И я тебя должен предупредить: я не знаю, там ли они еще. Так что нам остается поехать туда и посмотреть. Я тут не при чем.

– Так куда надо ехать? – переспросил Джеки Браун. – Только не говори, что на юг.

– Вот туда и надо. Нам надо доехать до того места, где мы договорились встретиться.

– Господи. Я весь день за рулем. Ну ладно, поехали.

«Роудраннер» произвел на парня огромное впечатление.

– И сколько он тебе стоил? – спросил он.

– Слушай, я не знаю. Я взял его год назад. Что-то порядка четырех «кусков».

– У него наверно, ломовой движок? Дизель?

– «Полусферка». Двигатель с полусферической камерой сгорания, «триста восемьдесят три». И ничего – фурычит.

– А как тебе удалось достать трансмиссию с автоматическим переключением? Если бы у меня была такая тачка, я бы предпочел херстовский рычаг.

– Тебе бы сразу расхотелось – когда бы пришлось то и дело менять сцепление, – сказал Джеки Браун. – Стоит несколько раз ошибиться и передернуть рычаг не так, как в коробке начинает так стучать, что хоть уши затыкай… А если через одну передачу случайно перескочишь – клапана может выбить: они тебе могут капот прошить, точно автоматной очередью. А «Торкфлайт-автомат» – самое оно: надежный, безопасный, надо только приноровиться – и тачка будет бегать только так. Ну, и куда теперь?

– Слушай, – сказал юнец, – значит, едешь по фривею на юг. А если хочешь, то на этой тачке мы через пятнадцать минут будем на месте.

– Не хочу: если меня сегодня заловит дорожный патруль с грузом, мне больше солнца не видать. Так что всю дорогу соблюдаем лимит скорости – усек?

– Жалко, – сказал юнец. – Я давно мечтал поглядеть, на что способны такие машины.

– Вот что я тебе скажу: добудь для меня, скажем, еще штук двадцать пять или тридцать этих автоматов, и ты себе сам сможешь такую же купить – тогда и поглядишь. Но сегодня я законопослушный гражданин – и точка.

«Роундраннер» съехал с федерального шоссе номер 495 на дорожной развязке у поворота на Уорвик и понесся по тихим улочкам.

– Теперь надо проехать милю, и почти перед самым Ист-Гринвичем сверни налево. А там гляди в оба, потому что там шоссе спускается прямо к берегу, а потом будет сразу правый поворот на проселок.

– Куда это ты меня тащишь, мать твою? – сказал Джеки Браун.

Машина юркнула в узкую улочку, которая побежала, извиваясь, вниз по пологому холму. Свисающие с сверху ветви хвойных деревьев били по крыше и по стеклам. Время от времени, когда дорога шла вверх, лучи фар освещали верхушки деревьев. У подножия горы дорога уткнулась в небольшое красное здание, за которым виднелись причалы. Несколько яхт мирно покачивались на якорях в темной воде.

– Здесь направо, – сказал юнец – Проезжай ярдов сто и окажешься на вырубке. Они там. На конной ферме. Там можно взять лошадь и покататься.

Джеки Браун направил «роудраннер» к автостоянке перед красным зданием. Он выключил фары. Потом дал задний ход и развернулся. Когда он закончил маневр, «роудраннер» встал капотом к холмистой дороге, по которой они ехали. В воде залива отражалась луна. Джеки Браун поставил переключатель скоростей на нейтралку, опустил стекло, и в салон порвался соленый морской воздух.

– Вылезай, – сказал он.

– Нет, – сказал юнец. – Сейчас надо вон туда на гору.

– Ну и отлично, – сказал Джеки Бран. – Вылезай и отправляйся туда на гору, приводи своих дружков. Пусть берут автоматы и идут сюда – мы тут и обделаем наше дело. Здесь, а не там.

– Почему? – спросил юнец.

– Потому что мне кажется, тебе необходимо немного поразмяться. К тому же я боюсь лошадей. И люблю лунный свет. И я не мудак, чтобы ехать на тачке куда-то в лес, где засели два хмыря с автоматами, которые знают, что я при бабках. Жизнь суровая штука, малыш, но она беспощадна к мудакам. А теперь иди и приводи их сюда, я вас тут подожду. Когда вернешься, я скажу, что делать дальше. Ну, вперед!

Юнец вылез и захлопнул дверцу. Джеки Браун потянулся к дверце и запер ее. Потом достал из бардачка хромированный автоматический сорок пятого калибра. Он включил подфарники, оттянул затвор и загнал патрон в патронник. После чего снял пистолет с предохранителя и положил на приборную доску за руль. Потом достал из-под приборной доски хромированный аккумуляторный фонарик. Он подключил его к прикуривателю и положил рядом с пистолетом. Двигатель тихо урчал. Он слышал, как шуршат лодки, соприкасаясь бортами у причалов. Он пристально смотрел на дорогу.

Из тьмы на залитую лунным светом стоянку вышли трое. Двое несли автоматы. Они неуверенно приблизились к «роудраннеру».

– Это слишком далеко, – крикнул Джеки Браун и, взяв фонарик, посветил им. – Вы двое, отдайте автоматы парню, который приехал со мной. А сами стойте, где стоите.

Юнец с трудом взял в охапку автоматы.

– Теперь подойди к машине. Когда подойдешь, я изнутри открою багажник. Положи автоматы в багажник и закрой. Потом подойди сюда к окну и я передам тебе бабки. А вы, ребята, стойте там и без шуток. Тут у меня автоматический сорок пятого калибра, и вы у меня на прицеле. Если вздумаете шутить – проковыряю каждому в башке пару дырок.

Юнец выполнил приказ. Джеки Браун нажал кнопку внутренней блокировки замка багажника. Он услышал, как багажник открылся. Потом до его слуха донеслось металлическое клацанье падающих автоматов.

– Захлопни багажник, – сказал он. И услышал лязг замка. – Теперь иди сюда, но не загораживай луч фонарика.

Юнец подошел к дверце водителя.

– Где же боеприпасы? – спросил Джеки Браун.

– Что? – не понял юнец.

– Где патроны, засранец? – повторил Джеки Браун. – Я же тебе сказал, что мне нужно пятьсот. Ну и где же эти пятьсот патронов?

Ой, – испугался юнец, – мы не смогли достать боеприпасы.

Вы не смогли! Вы смогли упереть автоматы со склада, но патроны вы упереть не смогли. Ну и что и буду делать с автоматами без патронов? Куда я все это теперь дену?

– Слушай, – сказал юнец. – Мы достанем патроны, честно. Я не вру. Парень, который должен был достать нам патроны, прихворнул и не был в карауле, когда мы попали в оружейку. А рисковать, просить кого-то еще, не хотели – мы же не были умерены, что это дело выгорит.

– Ладно, – сказал Джеки Браун. – Я тебе прощаю. Вот ровно пятьсот за автоматы. Придется удержать с вас две сотни за то, что вы меня так накололи с боеприпасами. Господи, самая моя большая слабость – это то, что у меня добрая душа. Ну, когда достанешь остальное, звони, понял?

– Понял. Большое спасибо.

– И кончай жрать яйца! – сказал Джеки Браун. – А то наживешь себе язву.

Глава четырнадцатая

Фоли и Уотерс сидели в кабинете начальника, задрав ноги на его стол. По телевизору шла финальная часть шоу Дэвида Фроста.

– Спасибо, что подождал меня, Мори, – сказал Фоли. – Я и не думал, что увижу тебя сегодня. А потом он мне позвонил, и после разговора я решил, что лучше мне вернуться.

– Все в порядке, – ответил Уотерс. – Моя жена все талдычит мне, что напрасно я это делаю – торчу в правительственном учреждении после окончания рабочего дня, но я-то думаю: черт, должен же я взять этих засранцев с их бомбами. Было бы честно дать им шанс пустить в меня пулю, как думаешь?

– Слушай, – сказал Фоли. – Пора мне раз и навсегда кончать с этой охотой за наркотой. Эдди Кривопалый что-то замышляет. Ни с того ни с сего парень начинает везде светиться, то он вызывает меня, то сегодня я узнаю, что он играет в игры со Скализи. Сначала – братья, теперь – «крутые ребята», к тому же я что-то давно от него не получал никаких вестей. Пожалуй, лучше мне тут побыть. Из этого может что-то сложиться.

– А «Пантер» ты на этот счет не прощупывал? – спросил Уотерс.

– Без толку, – ответил Фоли. – Я обратился к старому верному Дитцеру – а к кому же еще я могу обратиться? Он ни хрена не знает – так он мне сказал. Я уже целый год убеждаю Чики Ливитта, что нам надо туда кого-нибудь подсадить, а мы не подсаживаем, потому что у нас, видите ли, нет на это средств. А Дитцер знает не больше моего – один прок от него, что он парень честный и говорит об этом прямо.

– Наверное, Бюро должно этим заниматься?

– А мы сообщили в Бюро? Нет, я уверен. Никто даже не почесался.

– Мы сообщили в Бюро, – сказал Уотерс. – Я сам туда звонил. Они об этом ничего не знают. Но пообещали заняться.

– Ага, и поблагодарили за сигнал. А как насчет полиции штата – они что-нибудь делают?

– Все идет нормально – так они считают. Полицейское управление Бостона – аналогично. По-моему, этот Койл просто тебя обманул.

– Мне тоже так кажется, – сказал Фоли. – Но я бы очень хотел узнать, чего он добивается. У этого сукина сына денег – куры не клюют, а он все суетится, как никто другой. Сегодня он здесь, завтра он там, – прямо как бездомный пес. Дорого бы я дал за то, чтобы узнать хотя бы о половине его гешефтов.

– Он работает где-нибудь?

– Да. Он экспедитор в «Арлисс тракинг», ночной экспедитор, но попробуй его там найти! Он работает как Санта Клаус.

– «Арлисс тракинг», говоришь? Где-то я уже слышал это название.

– Эта компания проходит по восьми или десяти делам, – сказал Фоли. – Хорошая крыша для мафии. Все они платят подоходный налог по данным из бухгалтерии «Арлисс», но никто там работает. Эта компания нанимает кучу людей, которые ни хрена не делают. У них девять «линкольнов-континенталей» и по меньшей мере четыре лимузина «кадиллак». Это же рекорд! Фриц недавно засек Дэнни Теоса в большом «бэрде» и записал номер. Машина зарегистрирована за Кристалом Фордом и сдана в аренду «Арлисс тракинг».

Шоу Дэвида Фроста закончилось и начались «новости». Диктор сказал:

– Сегодня рано утром в Уилбрэме четверо вооруженных бандитов ворвались в дом чернокожего офицера службы безопасности. Бандиты терроризировали членов его семьи и вынудили его открыть им хранилище банка «Коннектикут ривер». По официальным сведениям, похищено более восьмидесяти тысяч долларов. Обращает на себя внимание тот факт, что ограбление было схоже с тем, что произошло в понедельник в Первом сельскохозяйственном коммерческом банке в Хоупдейле. Делом занимается ФБР. Ведется тщательное расследование.

– Скализи когда-нибудь так работал? – спросил Уотерс.

– Я мало что знаю про Скализи, – сказал Фоли. – Если хочешь знать истинную правду. Один мой приятель утверждает, что в последнее время Скализи страшно занят: у него не было даже времени подождать у телефона звонка приятеля. Но мне казалось, что Скализи – наемный убийца и другими делами как-то не занимается.

– Они расширяют бизнес, – сказал Уотерс.

– Это мне известно. Мой приятель – хозяин бара, где «крутые ребята» часто бывают, и я знаю, что и он знает, что я это знаю. Но помимо этого бара он точно занимается еще какими-то делишками, о чем я и не догадываюсь. Он странный тип. Я встречался с ним раз сто и, поверишь ли, так и не понял, стоящую информацию он мне гонит или нет. Я всегда даю ему двадцатку, и он вечно канючит, просит добавить, и тем не менее я точно знаю, что он у них постоянно что-то наваривает – нутром это чувствую. Это как будто сидишь в кино, а тот, другой, тоже с тобой, но только он знает, что произойдет дальше. А я не знаю. У меня все время такое ощущение, что он меня разыгрывает.

– И чем он, по-твоему, занимается? – спросил Уотерс.

– Трудно сказать. Чем он со мной занимается – это ясно. Он держит меня про запас. Если его зацапают, он придет ко мне и скажет «Эй, друг, помоги мне. Я же тебе помогал. Ты же парень честный – или нет?». Но добрую половину информации, которую я узнаю от него, я получаю, просто слушая его треп. Он и не подозревает об этом. А другая половина – да, это, как правило, о ком-то другом, о ком-то, кого он терпеть не может, или о ком-то, кто встал ему поперек дороги и кому он хочет отомстить. Я почти уверен, что он был замешан в этом деле с поляком. Голову даю на отсечение. Я его видел несколько дней назад, мы с ним давно уже не встречались, и вот я ему говорю: «Ну, что, мы все еще друзья, Диллон?» Это было как раз после моей встречи с Эдди Кривопалым на площади. А он завел эту свою волынку о том, как он боится, как он боится со мной говорить, как он боится пойти давать показания перед большим жюри, что все в городе затаились и выжидают. Но насколько мне известно, ближайшее большое жюри окружной прокурор собирает по делу поляка, и они как я слышал, выставят там другого парня, Стралники, Страдновкски?

– Стравински, – подсказал Уотерс. – Джимми-Кит.

– Полячишка! Ну да, он. Они выставят другого поляка. Но мне-то что за дело до этого процесса? Того полячишку ухлопали два года назад, и меня это уже не волнует. Но мой приятель по этому поводу что-то очень разволновался, и у него прямо гора с плеч, когда я начал расспрашивать его о чем-то другом – точно он наконец-то облегчился после четырехдневной задержки мочи. Так-то я и узнал об этом деле. Он мне все выложил просто так, представляешь, просто потому, что у него от сердца отлегло, когда я перестал его тянуть в суд.

– А кто еще проходит по этому делу? – спросил Уотерс. – По делу об убийстве поляка?

– Целая команда молодцов, – ответил Фоли. – Так я полагаю, во есяком случае. Полячишка всю жизнь занимался только кражами, но стал лениться. Помнишь, они как-то увели со склада «Эллайд сторидж» товара на сто тысяч, а потом кто-то увел у них краденое. Началась страшная война, и шла она довольно долго, пока поляка не нашли мертвым в багажнике «меркюри» в Челси. До меня дошли слухи, что это работа Арти Вана.

– Вот тоже интересный субъект, – сказал Уотерс. – Мне всегда казалось, что Арти Ван совершил куда больше подвигов, чем за ним числится.

– Да, темный субъект, – согласился Фоли. – Насколько я знаю, парень играет без дураков. Пока не пойдет на посадку. Там такие люди обычно начинают ломаться. Но на улице это – железобетонная стена. Я слышал, ему звонили из Провиденса[13]13
  Город в штате Род-Айленд, «столица» мафии.


[Закрыть] всякий раз, когда надо было выполнить какую-нибудь особенно неприятную работу. Просили Арти Вана отправиться на маршрут. Но это только слухи.

– А не слышал ли ты чего-нибудь о делах между Арти Ваном и Джимми Скализи?

– О совместных делах – нет, – сказал Фоли.

– А вот интересно, ты не думаешь, что эти два банка – дело рук Вана и Скализи?

– Есть такое подозрение. Но меня заботит другое: какова тут роль Эдди Койла.

– Предположим, что Эдди Койл был у них оружейником? – сказал Уотерс. – Но это только предположение.

– Трудно сказать, – ответил Фоли. – Койл – мелкая сошка. Неприятностей от него много, конечно, но в общем-то он мелковат. Что-то мне трудно себе представить, что он тут замешан. Но можно проверить.

– Так проверь, – сказал Уотерс. – А я позвоню и Управление по наркотикам и скажу им, что я тебя на пару недель забираю у них. Они возражать не станут, я думаю.