Текст книги "Друзья Эдди Койла"

Автор книги: Джордж Хиггинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

Глава третья

Трое здоровенных парней в нейлоновых ветровках и шерстяных рубашках, держа в руках по банке пива «Шэфер», прошли мимо коренастого мужчины в выход А, как только закончился первый тайм. Один из них сказал:

– Сам не понимаю: какого хрена я сюда каждую неделю прихожу, просто не понимаю. Смотреть на этих мудаков? Пятнадцать минут игры – и уже на восемнадцать очков в минусе. Ребята из «Буффало» их же просто отодрали. Я вписал в карточку девять очков,[5]5
  Имеется в виду баскетбольный тотализатор.


[Закрыть] потому что думал: по крайней, мере, они на больше не сольют. Ну и игра!

Несколько минут спустя мужчина с красным лицом, изрытом оспинами, подошел к коренастому.

– Что-то я смотрю, ты не торопишься! – сказал коренастый.

– Послушай, – сказал подошедший. – Я сегодня встал чуть свет, повел детей в церковь, так они там подняли такой крик, что пришлось их увести обратно домой. А потом моя старуха завела свою песню о том, что меня вечно допоздна дома не бывает и что я никак не закончу красить дом и что машина уже которую неделю немыта, и тэ дэ, и тэ пэ. Я пока нашел место здесь на стоянке, объездился. Так что, давай-ка, заткнись, парень, с меня на сегодня довольно вони!

– Ладно, игра все равно никудышная.

– Да знаю. Я слушал репортаж по радио, пока ехал. Когда я выключил, счет был десять-ноль.

– Уже семнадцать-ноль, – сказал коренастый. – Они так и не забросили ни одного мяча. Я позавчера говорил с Диллоном – у него в баре – и спрашивал, нельзя ли чего сделать. Он сказал, что нет, что, мол, ничего тут не сделаешь. У них недостаточно сильная линия защиты, чтобы завалить обвинение, но и ничего такого нет, с помощью чего можно было бы вылезти, так что дело безнадежное.

– Я тут кое-что слышал о Диллоне, и это мне не понравилось, – сказал второй.

– Знаю, – согласился коренастый. – Я тоже слышал.

– Учти, он был той ночью с Артуром и поляком, и я еще слышал кое-что о большом жюри.[6]6
  Большое жюри присяжных выносит решение о предании суду по обвинению, предъявленному в ходе следствия.


[Закрыть] И это мне совсем не понравилось.

– Ну, – сказал коренастый, – тебе-то не о чем беспокоиться. Ты к этому никакого отношения не имеешь.

– Обо мне ты не думай, – сказал второй. – Мне не нравится, что они подбираются к Артуру. В следующий раз, когда он пойдет на посадку, то будет сидеть две трети срока, по крайней мере – а Артур сейчас не в лучшей форме. Что-то он стал задумчивый. Когда он последний раз сидел в Биллерике, нам двоим пришлось ездить к нему – взбадривать – раз, – другой. Один из надзирателей заметил, что он там скорешился с капелланом, а эти ребята на Артура очень плохо влияют. Он чуть было не попал в большую беду, когда Льюиса повязали тогда с этими «пушками», да только они не смогли доказать, что это его рук дело.

– Артур – хороший мужик, – сказал коренастый.

– Артур мужик кремень, когда в деле, – уточнил второй. – Но стоит его посадить кое-куда, где у него появляется время для размышлений, он становится опасен. Он любому готов отсосать, лишь бы получить помилование.

– Ну, ты его знаешь лучше, чем я, – сказал коренастый. – Мне он всегда нравился.

– В деле он незаменим. Тут вопроса нет. Я бы и не взялся ни за что, если бы Артур не был с нами. Когда приходишь на место, обязательно или кто-нибудь наложит в штаны, или баба-кассирша начнет орать, или еще что – и тут уж у всех мандраж начинается, так что всегда надо иметь при себе Артура. Сколько помню, ни разу ни одного выстрела не было, когда Артур был в команде. Он просто говорит, что пристрелит любого, кто не будет выполнять его приказы – и все его слушаются. Верят Артуру на слово. У него вид такой, что смотришь на него и понимаешь: да, этот что говорит, то и делает, так что стой себе и не рыпайся. Только уж потом начинаешь волноваться за Артура. А так можно не беспокоиться, если только он не подзалетит на чем-либо. Тогда вот риск большой.

– Похоже, я достал тебе «пушки», – сказал коренастый.

– Как у них внешний вид – впечатляет?

– Должно быть, да. Придется выложить за них по семьдесят. Да, вид хороший. Новехонькие.

– Это хорошо. Не люблю идти на дело, когда у меня в кармане «пушка», из которой уже палили неизвестно где. Никогда же не знаешь, что может случиться. Идешь на простое дело, а вдруг прокол – и начинаешь думать: вот дело дрянь, по меньшей мере «от семи до десяти», в зависимости от того, кто председательствует, а потом выясняется, что они-таки раскопали, что твой ствол ранее фигурировал в перестрелке со смертельным исходом, и на тебя навешивают еще и «незаконное хранение орудия убийства». А ведь это в любом случае дело само по себе опасное.

– Об этом я и думал, – сказал коренастый. – Обычно не люблю таких накруток, но я пораскинул мозгами и решил, что коли этот товар и впрямь хорош, то он и стоит таких денег. А то что-то в последнее время со стволами стало совсем хреново, сам знаешь. Сплошная наколка. Вот паренек мне тут рассказывал: он одному черномазому стал толковать про склад, на который он глаз положил. Понимаешь, встретил он его у бюро по найму – просто искал кого-нибудь, кто мог бы посидеть в тачке, не вызывая ни у кого подозрений. Наликом – сотня, просто посидеть в тачке, и «штука», коли они возьмут то, на что надеялись. Дело было верняк, по его словам, видаки, швейные машинки, стереомагнитолы – все в таком духе. Шикарный товар, который можно было быстро толкнуть. И вот, значит, он этому черномазому и говорит, что ему бы надо разжиться «пушкой», а тот отвечает: ладно, я знаю, где достать классную штучку.

Короче, взяли они в дело этого негра и уже собираются загружаться в фургон, как тот парень спрашивает у негра: «Да, кстати, а ствол-то у тебя есть?». Черномазый отвечает: «Да-да, конечно» – открывает пакет – и что же там у него? Здоровенный немецкий маузер, автоматический – помнишь, у них еще такая деревянная кобура, которую можно приладить к рукоятке и использовать как ружье Шикарная вещь. Ну, ребята, все просто отпали. И вот, значит, едут они – «линнвэй», кажется, у них был. А парень-то и спрашивает негра: пушка твоя хоть заряжена? А этот дурень говорит: нет, мол, я его здесь буду заряжать. Достает он обойму, загоняет ее и тут вся эта гребаная обойма разряжается уж не знаю каким образом – та-да-да! Град девятимиллиметровых пуль, все стены изрешетил – народ из этого фургона чуть не в окошки выскочил. Само собой пришлось дело отменить и избавляться от испорченной тачки. Никого не задело – и то хорошо. А на следующий день парень мой пошел опять к этому складу – посмотреть, что и как, и видит: там уже понаехали на грузовиках мелкооптовые продавцы. Первый раз в жизни, говорит, со мной вышла такая наколка. И знаешь, говорит, что у них теперь на этом складе? Одеяла! Сотни, тысячи сраных одеял! А я, говорит, мог взять аппаратуры на миллион «зеленых», если бы не этот мудель-негр со свои маузером. Никогда, говорит, не доверяй черномазым. Никогда – понял? Они тебя обязательно наколют.

– Не люблю автоматические стволы, – сказал второй. – Был у меня такой однажды, достал я его и только направил на одного – слава те Господи, что он отпрыгнул в сторону. Потом я думаю: ну, если уж я его достал, дай-ка я проверю, что у него в патроннике. Смотрю: пусто! С этими штучками никогда не знаешь, что они учудят. Ведь если бы тот парень на меня попер, я бы и стоял, как дурак, нажимал бы на крючок, да все вхолостую – он бы мне башку снес. А то ведь просто времени нет проверять его, когда тебе нужно палить, да я и не встречал что-то никого, кто бы постоянно пользовался автоматическим и не оказался бы с ним рано или поздно в жопе. Из-за того, что эта дура даст осечку или заклинит как раз в тот момент, когда надо, чтобы она стреляла. Нет, я предпочитаю обычный револьвер.

– Значит, я достал то, что тебе нужно, – сказал коренастый. – Восемь штук. Пять «Смитов», «кольт-питон» и два «раджера». «Магнумы» сорок первого калибра. Эти «магнумы» прямо гаубицы, так что мне нужна твоя помощь. Дуло у него как Самнеровский туннель. С такой штуковиной ты мог бы взять банк в одиночку.

– А что «смиты»? – спросил второй. – Надеюсь, «тридцать восьмые»? Не уверен, что смогу достать патроны сорок первого калибра.

– Три – тридцать восьмого, – ответил коренастый. – Два – триста пятьдесят седьмого, но это не важно. Слушай, если тебе нужны патроны, я могу достать.

– Не надо, для «тридцать восьмых» у меня все есть, – похвастал второй. – Если сумеешь достать немного патронов для триста пятьдесят седьмого и сорок первого калибра, скажу спасибо. И во сколько мне это все встанет?

– Обычная ставка, – сказал коренастый. – Полторы штуки за «пушки» – за все сразу, как договаривались. Вместе с патронами – учитывая, что ты мой давний клиент и все такое.

– Тысяча двести. Это будет по-честному.

– Лады. Так… Но тебя ведь интересует и остальной заказ? То есть еще десять, по меньшей мере. Они будут в начале следующей недели. И кроме того, ты говорил, что тебе надо порядка тридцати, и по моим расчетам, они приедут еще до конца месяца.

– Ну конечно. Я возьму все, что ты достанешь. В понедельник нам понадобятся по крайней мере пять, может, и больше, если Артур решит подключить еще кого-нибудь для страховки. А я бы хотел иметь два про запас – в тачке, понимаешь? Так что, если на деле придется палить из одной «пушки», можно потом убрать отпечатки и выбросить одну «пушку» в реку, а другая останется в кармане. Короче, если все пойдет удачно, мы, наверное, утопим все те восемь, которые ты мне принесешь в понедельник вечером, то есть следующий комплект мне понадобится очень быстро.

– Ну, у меня же есть в запасе неделя, – сказал коренастый.

– Слушай, – сказал второй, – если мне удастся держать Артура в узде, у тебя, возможно, будет в запасе целый год. Этот идиот ни за что не согласится выбрасывать «пушки». Он их любит. Он испытывает к ним страстную привязанность. Уж не знаю, сколько раз я ему втолковывал: избавься ты от этого ствола, а он мне: «Нет, я заплатил за этот пистолет сто «зеленых» – не знаю, сколько на самом деле, – «а еще ни разу из него не выстрелил. Нет смысла выбрасывать!» А через три дня после дела в Лоуэлле его вяжут, с ним его пушка, и им даже не надо доказывать, что он участвовал в лоуэлльском налете. Ему с ходу дают «трояк» за «ношение без разрешения». А потом хохочут ему в рожу. Он такой упрямый, каких я еще не встречал. Но, думаю, эта посадка его хоть чему-то научила. Он уже отбарабанил сколько… двадцать месяцев за пушку, которая стоила ему каких-то сто «зеленых». Он, значит, сэкономил по пятерке в месяц. Ты за пятерку в месяц можешь сидеть дома при полной иллюминации, а Артур пыхтел в тюряге. Смешно! Но ты говоришь, я могу рассчитывать на эти тридцать стволов к Рождеству? Тогда давай, принимайся за работу.

– Лады, – сказал коренастый. – Когда они тебе понадобятся? Не завтра, надеюсь?

– Не понял… А, ты про это… Да нет, конечно через неделю. Но получить их я бы хотел завтра к вечеру.

– В том же месте?

– Боюсь, завтра, мне там будет несподручно… – задумался второй. – Мне надо еще кое-куда сгонять. Вот что, я тебе позвоню, ты выедешь, и мы встретимся. Я тебе позвоню и скажу, где я буду.

– Меня завтра может не быть дома, – сказал коренастый.

– О'кей. Я звякну Диллону, как только буду знать свой маршрут на завтра, сообщу ему, что я сказал своей жене, что еду к нему, и попрошу его, если она ему позвонит, передать, что я уже уехал, но вернусь, и тогда ей позвоню. А он перезвонит мне и скажет, что она звонила. Номер я ему оставлю. Это будет до девяти. Ты позвонишь Диллону и скажешь ему, что ты звонил мне домой, а моя жена сказала тебе, что я у Диллона, так что он ничего не заподозрит. Он даст тебе мой номер, ты сможешь там меня застать, и мы где-нибудь пересечемся. Идет?

– Надеюсь, она симпатичная, – ухмыльнулся коренастый. – Коли мне нужно пускаться на такие хитрости для того, чтобы твоя жена не знала, где ты, – тогда я очень надеюсь, что подружка симпатичная. Больше мне тебе сказать нечего.

Глава четвертая

– Ты помнишь Эдди Кривопалого? – спросил Дейв. – Эдди Койла? Парня, которому изуродовали пальцы на левой руке после того, как Билли Уоллеса отправили в места не столь отдаленные: Билли погорел на «пушке», которую Эдди у кого-то для него купил. Эдди вляпался в историю в Нью-Хэмпшире, когда вез несколько ящиков ворованного виски. Дело было как раз год назад.

– Это тот, который берет банки? – спросил Уотерс. – Парень из Натика?

– Это его кореш, – сказал Дейв. – Арти Ван. Артур Валантропо. Эдди не работает с банками. Он простой вор. Он не любит серьезные дела, хотя не исключаю, что если бы ему приперло, он мог бы обделать любое дело.

– Нет, я имел в виду совсем другого, – сказал Уотерс. – Он тоже тусуется вокруг Арти Вана. Ван сел за ношение оружия, и тот парень приезжал к нему на свидания. У него такая рожа, словно он оспой болел или еще чем-то таким.

– Мне это ни о чем не говорит.

– У него еще итальянская фамилия. Я потом вспомню. Вертится на языке – что-то вроде Сканлона – но не Сканлон, это точно.

– Да, – сказал Дейв. – Так вот мне тут звонил Койл, и я с ним встречался.

– А мне казалось, мы тебя перевели в Управление по борьбе с наркотиками, – сказал Уотерс.

– Передали. До сих пор не могу найти слов благодарности. Но вот всплыл этот Койл, и я подумал: может, он чего скажет мне про наркодела.

– Как же! – сказал Уотерс.

– Я был страшно разочарован, – сказал Дейв. – Так я ему и заявил.

– И что ему надо было?

– Он отправляется на вынесение приговора в Нью-Хэмпшир сразу после Нового Года, – сказал Дейв.

– И ему нужны рекомендации?

– Об этом он и хотел меня попросить. Во всяком случае, так он сказал.

– Что он может предложить?

– Черных террористов, – сказал Дейв. – Утверждает, что ему известна некая группа, которая собирается купить партию автоматов.

– Ты поверил?

– Думаю, он мне не соврал. Во всяком случае, то, что он мне рассказал, похоже на правду. Он сказал, что знает мало – так оно и есть – об этом деле, во всяком случае.

– Может, там и знать-то нечего. С тех пор, как мы стали заметать «крутых ребят»,[7]7
  На жаргоне: члены мафиозных группировок


[Закрыть] у нас появилось много стукачей на черных террористов. «Пантеры»[8]8
  Имеется в виду террористическая организация чернокожих американцев «Черные пантеры»


[Закрыть] для мафии прямо как манна небесная. Они готовы сдать нам десяток черномазых за одного своего – в любой день. По-моему, это прекрасно.

– В этом есть смысл, – сказал Дейв. – По мне уж лучше пусть «крутые» сдают нам «пантер», чем обделывают с «пантерами» дела.

– Поговаривают, что так оно сейчас и происходит, – сказал Уотерс.

– Вряд ли. Во всяком случае, не у нас. Не сомневаюсь, что они толкутся у одной кормушки, но вместе дела не делают. Пока. «Крутые ребята» ведь расисты – сам знаешь.

– Скализи! – вспомнил Уотерс. – Парень, который крутится вокруг Арти Вана – Скализи. Джимми. Тот еще фрукт. Сукин сын, каких мало. Диллан и Морисси – ребята из Управления полиции штата – начали раскалывать Арти Вана, когда тот сидел в Биллерике. И вот Арти уже начал давать слабину – как вдруг, представь себе, заявляется этот Скализи с дружками навестить Арти. Так после того свидания Арти как воды в рот набрал. По-моему, этот Скализи большой дипломат с пистолетом за пазухой.

– То-то и оно! Почему я так удивился, – сказал Дейв. – Уж не знаю, все мне говорит Эдди Кривопалый из того, что ему известно о черных террористах, или нет. Он знает, конечно, что я легавый, что я федеральный агент, поэтому смекает, что у меня на «пантер» большой зуб. Правда, он даже ни разу и слова-то «пантеры» не произнес. Но Эдди не дурак. Что-то у него на уме есть. И мне очень интересно узнать: только ли он думает о том, как получить рекомендацию от «дяди» накануне вынесения ему приговора или еще о чем-то. Думаю, что не только.

– Почему? – спросил Уотерс.

– А как этот Эдди Кривопалый вдруг узнал, что какой-то черномазый покупает автоматы? – сказал Дейв. – Он что, тусуется с черными? Нет, это не его компания. Так кто же тут еще замешан? Некто, кто торгует автоматами. Так. А с чего это Эдди Кривопалый тусуется с парнем, торгующим автоматами?

– Эдди Кривопалый пытается перекупить несколько стволов, – предположил Уотерс.

– Точно! – сказал Дейв. – Эдди не любит автоматы, но он уже однажды лопухнулся на торговле оружием. Вот тогда-то ему руку и изуродовали. Мне кажется, Эдди опять занялся бизнесом. И вот что я думаю: он пришел ко мне специально на тот случай, если вдруг его возьмут на торговле оружием – ему все сойдет: он же, мол, работает на нас!

– Неплохо бы сцапать парня, с которым он делает бизнес, – сказал Уотерс. – Он ведь снабжает оружием мафию – это по меньшей мере, а может быть и «пантер». Я хочу с ним познакомиться. Мы можем привязать Эдди Койлу хвост?

– Конечно, и он его заметит через пять минут – ну, через шесть. Эдди – не самый храбрый парень на свете, но он не дурак и в последнее время стал очень осторожным. Нет, так не пойдет.

– А как пойдет? – спросил Уотерс.

– Перво-наперво сними меня с охоты за торговцами наркотиками, – сказал Дейв. – Вряд ли в Управлении будут слишком сильно упираться. Ведь я пока что добыл им наркоты не больше, чем любой старшеклассник сумеет произвести в домашних условиях за один день лабораторных опытов.

– Посмотрим, как это у меня получится. Ну, предположим, я тебя верну к нам. И что ты тогда будешь делать?

– Эдди Койл весь соткан из застарелых привычек, – сказал Дейв. – Попробую сыграть на этом.

Глава пятая

В семи с половиной милях от Палмера шоссе номер 20 делает поворот к северу как раз у подножия горы, потом резко отклоняется к югу, так что площадка для отдыха остается близ сосновой рощи. Поздним вечером бородатый молодой водитель двухдверного «карманн гайа» свернул с шоссе на усеянную щебнем площадку для парковки, выключил фары и стал ждать. Изо рта у него шел пар и превращался в мелкие капельки испарины на внутренней стороне лобового стекла, и вскоре декабрьский мороз покрыл инеем металлическую окантовку стекла.

В кромешной тьме Джеки Браун съехал с массачусетского шоссе у Чарлтона, и его «роудраннер» теперь бросало из стороны в сторону на крутых виражах. Он ехал на полной скорости в западном направлении, к шоссе номер 20. Он прибыл на площадку для отдыха минут через пятнадцать после того, как там остановился бородач на «карманн гайе», встал рядом, заглушил мотор и прождал минут пять. Правый подфарник «карманн гайи» мигнул. Джеки Браун вылез из машины.

В салоне «гайи» сильно пахло пластмассой, маслом и свежей краской. Джеки Браун сказал:

– Хорошо, что ты предупредил, что у тебя новая тачка. А то я бы тебя не узнал. Что случилось с твоей старушкой?

– Получил счет на страховку, – объяснил бородач. – Был в ездке, и пришлось мне оплатить просроченный счет. Это мне обошлось слишком дорого, так что я решил – на фига! Чертова машина сжирала все мои бабки.

– Да, но гоняла она точно птичка, которой в жопу вставили бенгальский огонь, – заметил Джеки.

– Я уже стал слишком старым для этих забав, – сказал бородач. Вкалываю целыми днями за сто семьдесят «зеленых» в неделю и просто не могу себе позволить просаживать на бензин все деньги. Я уже подумываю, что пора мне жениться и осесть.

– Ты же у меня почти на содержании! – возмутился Джеки Браун.

– Фигня! – ответил бородач. – За последние полгода я наторговал тебе товара на три семьсот. Они вылетели у меня только так! Пора мне остановиться, вот что я тебе скажу. Если так дело будет продолжаться, я и глазом не успею моргнуть, как окажусь за решеткой.

– Ладно, – сказал Джеки Браун. – Просто сегодня неудачный день. Товар с тобой? Это все, что меня интересует. Бабки при мне.

– Я достал две дюжины, – сказал бородач. Он протянул руку назад и вытащил большую продуктовую сумку из багажного отделения. – Почти все «четырехдюймовки».

– Ну и отлично. Бабки вот здесь. Четыре восемьсот – правильно?

– Правильно. А почему это вдруг сегодня все «отлично»? Это ведь «четырехдюймовки». Полгода назад ты и слышать не хотел ни о чем другом – подавай тебе только двухдюймовые стволы. И вдруг все изменилось. Что же?

– Я вышел на новый уровень торговли, – сказал Джеки Браун.

– С кем же ты, черт тебя возьми, имеешь дело? – спросил бородач. – Неужели, ты связался с мафией или еще с кем-то в таком духе?

Джеки Браун улыбнулся.

– Позволь Мне быть с тобой откровенным. Я, честное благородное слово, сам ничего не знаю. Есть черный, который вечно крутится вокруг меня, но у него плоховато с бабками, да и кроме того, у него такие запросы, что ты его удовлетворить не сможешь. Придется мне добывать у кого-то еще. Потом есть у меня этот толстяк тридцатишестилетний или тридцатисемилетний. И хрен его знает, чем он занимается. С виду – простой барыга, я даже не знаю, как его зовут. Он все вкручивает мне, будто он – Пол, но я что-то сомневаюсь. Этот хмырь готов схватить все, что я ему ни принесу. Никогда еще не видел мужика, который был бы так помешан на пушках. Четырехдюймовые, двухдюймовые, «тридцать восьмые», «магнумы», «сорок первые», «сорок пятые», «сорок четвертые» – все, что угодно. Он берет все подряд – выкладывает бабки за любой ствол. Этот кретин берет по дюжине стволов в неделю, а потом приходит и клянчит еще. Так что, если бы ты меня спросил, я бы сказал: наверное, этот мужик тусуется с мафией, но только он мне ничего не докладывает, а я и не спрашиваю. Он платит мне наличными долларами, а больше меня ничего не интересует. То же самое и с черномазым. Я на выходные летал в Нассау и снял там такую пышечку-кошечку, что закачаешься, и этот толстый, который берет все подряд, все мне оплатил – и поездку, и девочку. По-моему, это высший класс. Да пусть он трудится хоть на Армию Спасения, если хочет, мне-то что. Он приносит бабки, а меня это очень даже устраивает.

– И я тебя очень даже устраиваю, – добавил бородач.

– Слушай, я даю тебе по двадцатке за каждую железку, которая тебе ровным счетом ничего не стоит, – сказал Джеки Браун. – И от меня у тебя никаких хлопот. А я тебя ни о чем не спрашиваю, не пытаюсь расколоть. Хотя знаю, на что ты тратишь бабки, точно знаю, но пока ты со мной работаешь, меня это устраивает. И если ты захочешь подпалить мне яйца, я тут же раздую костер под твоими. Ты же можешь схлопотать «десятку» за свои делишки. А то, что ты оказываешь мне слуги, – так это же мелочь, и я это прекрасно понимаю. Для тебя это просто приработок, – так что не забывайся! У меня ведь тоже есть телефон. Я же могу позвонить легавым в Спрингфилд[9]9
  В Спрингфилде, штат Массачусетс, расположен большой оружейный завод.


[Закрыть] быстрее, чем ты позвонишь легавым в Бостон.

– Ну и сука же ты! – воскликнул бородач.

– Увидимся на следующей неделе, – невозмутимо попрощался Браун. – Мне нужно по крайней мере две дюжины. Бабки привезу.