Текст книги "Гниль и руины"

Автор книги: Джонатан Мэйберри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц)

Он не произнес слова вслух, но Бенни этого и не требовалось. Они просто сидели рядом какое-то время, слушая, как заводные часы на стене отбирают секунды уходящего дня.

– Ближе к рассвету, – наконец, продолжил художник, – один из мужчин сказал, что намеревается пойти и попробовать прорваться сквозь них, уверяя, что существа снаружи медлительные и тупые. Он был настоящим здоровяком, в свое время играл в футбол в школе и действительно был в хорошей форме. Парень заявил, что собирается прорваться через оцепление и привести помощь. Мы все пытались его отговорить, но не так горячо, как могли бы. Ни у кого не нашлось плана получше. В конце концов, мы все вышли в гостиную и принялись бить в двери и стены, громко крича. Зомби зашаркали к нам со всех сторон. Я не знаю, как много их было. Пятьдесят? Сотня? Когда черный ход был более-менее чист, этот парень вышел через заднюю дверь и понесся как пуля. Он бежал быстро, очень. Я захлопнул дверь и продолжал с пустой надеждой смотреть, как тот сносит зомби прочь и уносится в темноту.

– Что с ним стало потом?

– А как ты думаешь? – огрызнулся Саккетто, затем произнес уже мягче. – Некуда было бежать. Мы больше его не видели.

– Ох.

– Прошел почти целый день, когда еще один парень, чуть меньше, решил повторить это. Раньше он управлял кафе «Старбакс» в Бербанке. Он сделал факел из отломанной ножки стола и нескольких простыней, окунув их в алкоголь. Но бежал недостаточно быстро. А этот миф о том, что зомби бояться огня? Просто глупости. Они не могут ни думать, ни чувствовать, ни бояться. Его окружили. Перед тем, как упасть, парнишка, должно быть, поджег с дюжину мертвецов. Но остальные добрались до него.

Бенни опустил взгляд на карту, лежащую перед ним на столе.

– Ты говорил, что до коттеджа дошли семеро.

– Шесть взрослых, плюс девочка. Восемь с новорожденной. Мать… умерла. Как и парень, которого она успела укусить. И знаешь, что действительно печально? Я так и не узнал их имен. Девочка обращалась к матери только «мама». Мы даже не могли произнести над ними посмертную речь с их именами. Возможно, это не кажется таким уж важным, но это было важно для нас. Для меня.

– Нет, – сказал Бенни, вспоминая, как Том зачитывал заметку Гарольду Симмонсу. – Я понимаю. Это действительно важно.

Саккетто кивнул.

– Итак, нас осталось трое. Я и еще один парень – продавец обуви по имени Джордж – определяли на камень-ножницы-бумага, кто пойдет следующим. Только представь: двое взрослых мужчин играют в детскую игру, пока за окном разворачивается конец света, пытаясь решить, который из них, возможно, выживет, а который отправится на верную смерть. Просто комедия.

– Но это не смешно, – сказал Бенни.

– Нет, – подтвердил художник. – Черт побери, ни капли не смешно. В основном потому, что никто из нас всерьез не верил, что сможет выжить. Мы просто не хотели быть тем следующим, кто умрет.

– Ты выиграл?

– Не я. Я проиграл. Оказался тем, кто должен был попытаться. А Джордж остался там, с двумя детьми. Я разорвал ковер на полосы и обмотал ими руки, затем нашел в кладовке толстое зимнее пальто и надел его. Когда я рассказывал все это Тому, он пошутил, что, возможно, таким образом именно я и изобрел защитные куртки. Как бы то ни было. Намотал на голову пять шарфов, оставив свободными только ноги. Также в чулане я нашел сумку из гольф-клуба и достал оттуда клюшки, по одной в каждую руку. Джордж проделал уже привычный ритуал, барабаня в парадную дверь. Зомби глухи так же, как и опасны. Они неуклюже двинулись к передней части дома, и я выскочил в заднюю дверь. Я слышал крики ребенка и вопли Джорджа, но не оглядывался. Только бежал. Парень… Я бежал, чтобы спасти свою жизнь. И осознание этого пожирает меня день и ночь до сих пор.

– Я не понимаю.

Художник мрачно улыбнулся.

– Я бежал, чтобы спасти самого себя. Не их. Ни Джорджа, ни маленькую девочку, ни ребенка. Я бежал, чтобы спасти, прошу прощения, именно свою пятую точку. Бежал и бежал. В хорошие ночи, когда мне удается наскрести остатки самоуважения, я уверяю себя, что убежал так далеко потому, что не смог найти никого живого ближе к коттеджу. Но это не совсем так. В конце концов, я не знаю, правда ли это. Пару раз я видел дым и слышал выстрелы. Я мог пойти туда и, возможно, нашел бы живых людей, которые еще сражались. Но был слишком напуган. Ведь если там были выстрелы, значит, они должны были стрелять по зомби, и это ужасало меня до смерти. Я плакал и разговаривал сам с собой, пока бежал, придумывая ложь и убеждая себя в том, что дети там, в доме, были в безопасности и что охотники или солдаты, или кто бы там не палил из ружей, успеют найти их вовремя. Я бежал, и бежал, и бежал.

Он замолчал и опять вздохнул.

– Ночи я проводил в амбарах или дренажных канавах. Мне не известно, сколько дней это длилось. Слишком много, я полагаю. Затем однажды утром я услышал голоса и, выбравшись из своего укрытия, увидел отряд вооруженных мужчин, идущих вниз по дороге. Больше шестидесяти человек, с парой солдат и полицейских, указывающих путь. Я понесся к ним, бессвязно крича. Они чуть было не пристрелили меня, но я вовремя ухитрился вымолвить несколько слов. Они обступили вокруг, дали еды и воды, и начали расспрашивать, где я был и что видел. Не думаю, что в моих словах было много смысла, но когда я достаточно пришел в себя, чтобы рассказать им о коттедже, то осознал, что не имею ни малейшего понятия, где он находится. Я не был знаком с этой частью Калифорнии, и совсем не замечал, каким безумным маршрутом несся. Они достали карту, и я пытался найти то место, но это было безнадежно.

– Что происходило дальше?

Он покачал головой.

– Они так и не нашли коттедж. По крайней мере, пока я был с ними. Отряд из дюжины человек выдвинулся на его поиски, но так и не вернулся. Главная группа постоянно спешила, и спустя неделю боев и бегства, мы наткнулись на водохранилище с высоким забором из цепей и горами позади. Это было хорошо защищенное место, где собирались выжившие.

– Ты имеешь в виду это место. Так и появился город?

– Да. Я помогал на земляных работах, укреплял забор и строил убежища. Работал так много, как мог, каждый день… И, за исключением пары очень коротких вылазок в «Руины» с Томом, я больше не покидал город. И не думаю, что когда-либо это сделаю.

– Что же насчет маленькой девочки? Насчет Лайлы?

Саккетто откинулся назад.

– Ну, парень, здесь я заканчиваю свою историю о Потерянной Девушке, дальнейшие события тебе расскажет Том. Об остальном тебе следует узнать от него.

Бенни встал и принес кофейник. Он наполнил чашку художника свежим кофе и поставил бутылку виски рядом. Художник на какое-то время уставился на нее, потом добавил немного в свой кофе, сделал глоток, а потом встал и вылил кофе в раковину.

– Спасибо, что рассказали мне все это, – сказал Бенни. – Большинство людей не хотят вспоминать о Первой ночи и о том, что случилось после. А истории тех, кто рассказывает… Звучат так, словно все поголовно были настоящими героями.

– Да, а я, совершенно точно, таковым не был.

– Вы не сделали ничего плохого.

Художник усмехнулся:

– Я убежал прочь, бросив младенца и маленькую девочку в окруженном живыми мертвецами доме. Я абсолютно уверен, что точно не сделал ничего правильного.

– Смогли бы вы вынести их наружу? Их обеих?

Саккетто несчастно покачал головой.

Бенни улыбнулся ему.

– Тогда, вы как минимум попытались сделать то, что могли, – сказал он.

– Парень, я ценю твои старания, но подобная мысль даже не закрадывается ко мне ночью, – он закрыл глаза, – ни в одну из них.

18

– Спроси Тома, – сказал художник, провожая Бенни к выходу. – Если он захочет говорить об этом, то сможет рассказать тебе продолжение истории.

– Поговорю.

– Ты никогда толком не рассказывал мне, однако… Какое тебе дело? Ты ее даже не знаешь. Что она для тебя значит?

Бенни предчувствовал эти вопросы, но все же надеялся избежать их. Он пожал плечами. Достал из кармана карту и положил так, что они оба могли видеть изображение.

– Это тяжело объяснить словами. Я перебирал новые карточки с ребятами, когда заметил эту. Было в ней что-то такое, что-то связанное с ней. Я… – Он замолчал, пытаясь выразиться правильно, но слова совершенно не шли ему на ум. Он пожал плечами.

Тем не менее, Саккетто удивил его, кивнув.

– Нет, я понимаю, парень. Она из тех людей, которые имеют сильное влияние на остальных.

Художник открыл дверь навстречу яркому свету сентябрьского солнца. Чистые и беспристрастные лучи, казалось, принадлежали совершенно другому миру, не тому, о котором он рассказывал. Они замешкались на мгновение. Никто из них не был уверен, конец их знакомства или только начало дружбы, которая продлится долгие годы.

– Извини, что не получилось с работой, – сказал Саккетто, криво улыбнувшись.

– Ну, не то чтобы я примкнул к отряду убийц зомби. Поэтому, если тебе нужны люди, я все еще свобо…

– Нет, – перебил его Саккетто, – я имею в виду, прости, что назвал твои рисунки отстоем. Ты отличный парень, с которым приятно разговаривать. Легче, чем с твоим братом.

– Так мои художества – отстой?

– Рисовать ты умеешь, – признался художник.

– Я…

– Вот только не очень хорошо.

– Эм… Спасибо?

– Ты бы предпочел, чтобы я солгал тебе, парень?

– Возможно.

– Ну, тогда ты настоящий Рембрандт, и твое присутствие здесь делает меня ничтожеством.

– Уже лучше.

Они улыбнулись друг другу. Художник протянул запятнанную красками руку, и Бенни пожал ее.

– Я надеюсь, ты найдешь Потерянную Девушку.

– Найду, – ответил Бенни.

Тут взгляд художника стал каким-то чужим, и прежде, чем Бенни смог сказать что-нибудь, голос позади них произнес:

– Так-так, что это вы тут делаете?

Бенни знал этот голос, и за полсекунды до того, как обернуться, он увидел, как лицо Саккетто напряглось от страха. На улице, прямо позади него возник Чарли Кровавый Глаз. Рядом с ним, коварно улыбаясь сжатыми губами, стоял Молот Автограда.

– Чего ты тут ошиваешься, маленький Бенджамин? – спросил Чарли приторно вежливым голосом, который он обычно использовал, когда намеревался сыграть злую шутку – или что-нибудь похуже.

Бенни внезапно ощутил карту. Будучи небольшой, в тот момент она показалась ему огромной, словно плакат. Его руки дрожали, как будто карта сама чувствовала угрозу и волнение.

Крупный охотник за головами шагнул ближе, и его огромное тело заслонило солнце. Это было странно. Бенни нравились Чарли и Молот. Они же герои. Или… были ими. После возвращения из «Руин», все в его голове перемешалось. Как будто мебель осталась прежней, а саму комнату подменили. И то, как охотники улыбались ему, создавало впечатление, будто тени мелькают у них в глазах… Это вызывало у Бенни желание заткнуть рот. Отступать было некуда, ни одного пути к спасению, разве что пуститься бежать – но этот вариант был не лучшим.

Чарли протянул руку к карте, но Бенни только крепче сжал пальцы. Это не было умышленным актом неповиновения. Он прекрасно это понял, даже в мимолетности того момента. Здесь было нечто большее…

Но что?

Защита?

Возможно. Он только знал, что не хочет, чтобы Чарли Кровавый Глаз получил карту Потерянной Девушки.

– Это всего лишь карта, – промолвил Саккетто. – Типа тех, на которых я нарисовал тебя и Молота. Вот, сделал парочку новых вариантов. Ну, знаешь, чтобы подзаработать лишних рационных долларов. Ничего особенного.

– Говоришь, ничего особенного? – повторил Чарли. Его улыбка была застывшей и фальшивой, как у куклы. – Дай-ка посмотреть. Можно? – Чарли протянул руку к карте точно так же, как это недавно сделал Морги. Привычным жестом, рожденным от постоянной уверенности в том, что ему все можно, или в том, что ему предложили. Бенни приготовился действовать, и как только пальцы охотника за головами приблизились к уголку карты, он отдернул ее прочь. Чарли схватил лишь пустой воздух.

– Нет! – выпалил Бенни, и по инерции сделал шаг назад, намереваясь защищать карту всем телом.

На мгновение все звуки – шуршание листвы на деревьях за домом, даже сам ветер – казалось, внезапно замерли. Глаза Чарли широко раскрылись. На лицах художника и Молота отразилось такое же выражение полного недоумения. Бенни почувствовал, как кровь стынет в жилах.

– Мальчик, – промолвил Чарли тихим голосом, в котором больше не было напускного юмора и вежливости. – Я думаю, ты только что совершил ошибку. Поэтому даю тебе секунду, чтобы ты все исправил, и потом мы снова сможем стать друзьями. Протяни-ка мне карту, и тебе лучше улыбнуться и добавить «мистер», когда будешь это делать.

Чарли не попытался схватить ее снова, но угроза в его голосе, казалось, заполонила всю улицу.

Бенни не шевельнулся, пряча карту за спиной. Он бросил взгляд на Саккетто, но Молот стоял вплотную к его лицу с рукой, лежащей на черной трубе, которую тот носил с собой в качестве дубинки. Помощи было ждать неоткуда.

– Сейчас же, – скомандовал Чарли. Он протянул огромную мозолистую руку ладонью вверх и разжал ее в ожидании карты. Сильный порыв ветра, наполненный жаром и пылью, налетел с запада. Карта затрепетала между пальцами Бенни.

– Отдай им карту, Бенни, – убеждал его Саккетто.

– Послушай его, – согласился Молот, положив руку на плечо художника. Под кончиками его пальцев на рубашке художника образовались складки.

Чарли тянул руку, пока его пальцы не оказались в паре сантиметров от лица Бенни. Кожа охотника за головами пахла порохом, мочой и табаком.

– Парень, – прошептал Чарли.

Бенни поднял карту. Он делал это медленно, держа ее между большим и указательным пальцами. Все четверо следили, как та трепыхалась, словно крылья пойманной напуганной бабочки.

– Дай мне карту, – повторил Чарли, мягким, как легкий ветерок, голосом.

– Нет, – сказал Бенни и разжал пальцы. Горячий бриз подхватил ее и унес прочь.

Художник вздохнул. Молот чертыхнулся. Чарли Кровавый Глаз кинулся за ней, но карта выскользнула из его пальцев. Бенни почти плакал, наблюдая, как маленькое печатное изображение с жесткими углами кувыркалось и подпрыгивало, словно карта была живой. Она задержалась на знаке, стоящем на углу двора художника и вылетела на улицу, по которой пронеслась еще дюжину метров, пока ее случайно не сбил какой-то мужчина, наступив мысом ботинка и прижав к жесткой земле.

Бенни, художник и два охотника за головами провожали ее взглядом, а потом – все как один подняли глаза на мужчину, который теперь стоял на улице. Тот наклонился и вытащил карту из-под мыска. С секунду он изучал ее, а затем сдул пыль и песок с поверхности. Взглянув поверх карты, он перевел взгляд на четверку людей, собравшихся перед домом художника. Затем улыбнулся и опустил карту в карман рубашки.

Это был чуть ли не первый раз в жизни, когда Бенни с радостью увидел Тома.

– Том, – позвал он.

19

Том Имура был одет в полинявшие джинсы и зеленую, запятнанную в путешествиях, рубашку типа сафари со множеством карманов. На ногах у него были старые ботинки, а на голове – древняя кепка с эмблемой бейсбольного клуба «Питтсбургских пиратов». Его улыбка была такой же дружелюбной и зазывной, как у гремучей змеи. Когда он направился к ним, Чарли и Молот немного отступили в сторону, чтобы ничего им не мешало. У обоих на поясе висели ножи. Молот держал при себе черную трубу-дубинку. И Бенни знал наверняка, что у Чарли в сапоге спрятан четырехствольный пистолет.

– Итак, – дружелюбно спросил Том, – что это мы здесь делаем?

Вопрос звучал так обыденно. Подобным тоном Никс спрашивала у Бенни, хочет ли тот пойти поплавать или Чонг предлагал им половить форель в ручье.

– Просто болтаем, Том, – ответил Молот, – и больше ничего.

– Рад это слышать, Мэрион.

От изумления Бенни открыл рот. Никто никогда не называл Молота его настоящим именем. Морги обожал рассказывать историю, как тот убил своего отца отверткой, как только ему исполнилось четырнадцать, получив после этого свое прозвище. Но все же Молот не сказал Тому ни слова насчет этого.

– Ты как, Бенни, в порядке? – спросил Том.

Бенни не доверял своему голосу, поэтому он просто коротко кивнул.

– Роб? – обратился Том к художнику, вздернув подбородок.

Тот ответил:

– Обычная дружеская беседа. Парни просто убивали время.

Том остановился метрах в десяти от Чарли. Он сунул руки в задние карманы джинсов и посмотрел вверх на голубой купол неба.

– Ну и жара сегодня, не правда ли? – продолжил Том, щурясь на ястреба, высоко парящего в небе подобно бумажному змею. Не смотря вниз, он произнес: – Я вижу, они поместили Потерянную Девушку на зомби-карту. Что думаете?

– Все, что касается ее, совершенно не твое дело, Том, – ответил Чарли с тихой угрозой в голосе.

Он кивнул, как будто соглашаясь, но продолжал:

– Я, кажется, припоминаю, ты рассказывал сказки, будто Потерянная Девушка просто выдумка. Или она даже умерла лет десять назад или даже больше?

Чарли ничего не ответил.

Том, наконец, опустил глаза и повернулся прямо к Чарли. Если на его лице и можно было прочитать что-либо, то Бенни не мог этого увидеть.

– А потом я вижу тебя, настолько взволнованного из-за картинки на карточке, пачки которых раскупают дети. Что мне следует думать по поводу этого?

– Думай, что хочешь, Том, – ответил Чарли.

– Точно, – добавил Молот, усмехнувшись. – Это свободная страна.

Охотники за головами рассмеялись, и Том засмеялся вместе с ними, разделяя шутку, которую, очевидно, никто из них не находил смешной. Бенни стало неуютно, он переступил с ноги на ногу и бросил вопросительный взгляд на Саккетто, который в ответ лишь потряс головой.

– Чарли, вы же с Мэрионом не собираетесь опять искать Потерянную Девушку, так ведь?

– Незачем искать того, кто уже мертв, – заметил Молот.

– Сдается мне, мы занимаемся этим все время, – сказал Том.

Молот покраснел, злясь на себя за такое глупое замечание.

– Последний раз вы принимались ее искать после происшествия в горах. Но сказали мне, что это было случайностью. Тогда, как впрочем, и сейчас, это натолкнуло меня на мысль, что Потерянная Девушка, возможно, видела что-то такое, чего не должна была видеть. Или некое место, которое не должна…

– Я повторял тебе много раз, – прорычал Чарли, – нечего там смотреть.

Том пожал плечами.

– И еще, ты такое значение придаешь карте с ее изображением. С чего бы это? Ты боишься, что после появления девушки на этой карте, каждый узнает, что она реально существует? Быть может, кто-нибудь даже отправится на ее поиски? И даже… приведет обратно в город? Расспросит ее о жизни там, в «Гнили и руинах»? Спросит о ее сестре? О Геймленде?

Бенни нахмурился.

– Что еще за Геймленд?

– Это место сгорело дотла, – сказал Чарли. – Как ты и сам прекрасно знаешь.

– Я? Что я знаю? Как ты и сказал, он сгорел. Не осталось ничего, только холодный пепел да обломки костей. И нет возможности выяснить, кому принадлежали эти кости.

Чарли промолчал.

– Вообрази, что если кто-то восстановил его, – продолжал Том. – Ох… не там, где он была раньше. Но где-нибудь еще. В секретном месте. И на него наткнулась гуляющая среди гор девочка. – Он говорил тихим и мягким голосом, словно они с Чарли просто коротали время, обсуждая цены на кукурузу. Но Бенни мог видеть, как на лицо Чарли наползала тень и его выражение становилось мрачным. Молнии сверками в ярко-голубом глазу, а покрасневший глаз, казалось, пылал огнем. Чарли шагнул к Тому.

– Продолжишь отпускать подобные обвинения, Том, и мы, вероятно, должны будем поговорить.

Том улыбнулся.

– Мы уже говорим, Чарли. И я не выдвинул ни единого обвинения. Просто рассуждаю вслух, с чего бы такому занятому человеку, как ты, беспокоиться о том, что изображено на листке картона.

Чарли сделал еще один шаг, и теперь его фигура заслоняла солнце, так что Том полностью оказался в тени.

– Не связывайся со мной, Том. Тебе повезло один раз. Но удача часто изменяет в наши дни.

Улыбка Тома не дрогнула. Он сделал один шаг в сторону и посмотрел за спину Чарли Маттиаса.

– Бенни, тебе пора домой. Кажется, сегодня мы потренируемся.

– Тренировки? – переспросил Молот. – Ты учишь охотиться этого молокососа?

Улыбаясь, Том повернулся к нему, но не ответил. Бенни успел заметить, как Молот и Чарли обменялись мимолетными пронзительными взглядами.

Чарли придвинулся к Тому еще на полшага. Он возвышался над ним, но юноша не отступал назад и даже не вынул руки из задних карманов.

– Рискованное это дело, брать таких сопляков в подобное ремесло, – сказал Чарли.

– Он уже совершеннолетний, – ответил Том, – и должен зарабатывать свою порцию еды, как и все остальные.

– Да… но как по мне, он выглядит мягкотелым. А «Руины» – опасное место.

– Бенни уже был там, Чарли. И прекрасно себя проявил.

На лицо Чарли вернулась улыбка, когда он посмотрел на Бенни.

– Ты был снаружи, в огромной стране зомби, малой?

Когда Бенни ничего не ответил, Том удивил его, сказав:

– Отвечай ему, Бенни.

– Да.

– Будь вежлив, Бенни, – упрекнул его брат.

– Да… сэр.

Чарли ободрительно кивнул.

– Он хорошо выдрессирован, как охотничий пес.

Бенни не сдавал позиции:

– Он учит меня, как быть охотником, – ворчливо отвечал он, – и мы собираемся найти Потерянную Девушку и вернуть ее в город. И ты ничего не сможешь с этим поделать.

Он не понимал, почему сказал это. И даже сказав это, он знал – это не было правдой, но он жаждал стереть ухмылку с лица Чарли.

И ему это удалось. Взгляд охотника за головами застыл, и он открыл было рот, чтобы что-то сказать, но тут Том опустил руку на плечо Бенни.

– Пойдем-ка мы, пожалуй, домой, парни.

Он повернулся и мягко подтолкнул брата. Но они не сделали и трех шагов, когда Чарли что-то тихо сказал Молоту и они оба рассмеялись. Это был мрачный, противный смех, угнетающий и нарастающий, предвещавший ужасные вещи. Бенни напрягся, желая обернуться, но рука Тома железной хваткой сжимала его плечо.

– Эй, Том! – окликнул его Чарли, и тот помедлил, наполовину оглянувшись назад. – Лучше посоветуй этому щенку быть осторожным в «Руинах». Множество тварей снаружи будут пытаться откусить кусочек такого свежего мясца, как у него. Там все мечтает убить тебя.

Том остановился. А потом очень медленно повернулся и посмотрел в молчании на Чарли, улыбаясь одними губами.

– Это так, Чарли, все мечтает убить тебя.

Затем он отвернулся, похлопал Бенни по плечу и продолжил идти. Обернувшись на эту живописную картину, Бенни бросил короткий взгляд на лицо Чарли. Неужели улыбка этого огромного мужчины поколебалась? А глаза выражали что-то помимо хищной самонадеянности? Бенни не был уверен.

Он и Том шли до самого дома в полном молчании.