Текст книги "Гниль и руины"

Автор книги: Джонатан Мэйберри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)

23

Облака проносились над горами и деревней, заслоняя солнце. Морги, Чонг и Никс стояли в ожидании запеченной кукурузы и гамбургеров, которые Том обжаривал на каменном гриле во дворе, но как только начали падать первые тяжелые капли дождя, они поспешили по домам. Поднимался ветер, и братья Имура побежали закрывать ставни и задвижки. К тому времени, как они вернулись, молнии сверками безостановочно, отбрасывая таинственные тени через лужайку и проникая сквозь створки ставень.

– Похоже, ураган будет сильным, – сказал Том, втянув носом воздух.

Внутри дома они скинули с себя тренировочную одежду, умылись и притащились назад в кухню в пижамных штанах и футболках. Температура стремительно падала, и Том заварил чайник крепкого черного чая, приправив свежими листочками мяты. Они пили его с медово-миндальными кексами, которые передала мама Никс.

– Почему миссис Райли так часто печет их для нас? – спросил Бенни, съев уже половину третьего кекса.

Том загадочно пожал плечами:

– Она думает, что обязана мне, и что это ее способ вернуть мне долг.

– А она должна тебе?

– Нет. Когда друг оказывает услугу другу, он не ждет ничего взамен.

– Какую услугу? Возвращение ее из Геймленда?

– Не важно, – ответил Том. – И это было очень давно. Но думаю, что Джесси начинает чувствовать себя лучше, отдавая нам то, что может отдать.

Бенни кивнул. Он не знал, как расценивать ответ Тома. Парень откусил кусок кекса.

– Она потрясающий пекарь.

– Она потрясающая женщина, – добавил Том.

Бенни выпрямился:

– Правда? – спросил он с хитрой ухмылкой.

– Можешь стереть эту улыбку с лица прямо сейчас, поскольку мы с Джесси всего лишь друзья. Она одна из тех немногих людей, которым я доверяю. И закончим на этом.

Но Бенни все еще продолжал улыбаться, пока доедал оставшуюся половину кекса. Снаружи ударил гром – так сильно, что задребезжали чашки.

Том вышел из комнаты и вернулся с ботинками, дождевиком и своим мечом. Не с деревянным боккэном для тренировок, а с настоящим оружием. И сложил все у задней двери.

– Для чего это?

– Последний раз гром звучал так, как будто молния ударила во что-то. Около северной стены забора растут деревья.

– Да, но там находятся караульные отряды охраны.

– Да, но всегда лучше быть готовым.

Как только Том присел, он заметил предмет, который Бенни положил в центр стола. Зомби-карта с изображением дикой и прекрасной Потерянной Девушки.

– А-а, – протянул Том.

– Так ты расскажешь мне о ней?

– Может быть. А ты для начала ответишь на мои вопросы?

– По поводу Чарли Маттиаса?

– Да.

Бенни вздохнул.

– Полагаю.

Том поднялся.

– Спокойной ночи, малыш. Спи крепко.

– Эй!

Том продолжил:

– Фраза «я полагаю» доверия не внушает. Ты либо ответишь, либо не ответишь.

– Опять ты собираешься напускать на меня весь этот дзен?

– Да, – ответил Том, – собираюсь. Сейчас самое время подумать над этим и дать мне прямой ответ.

– Хорошо, – сказал Бенни, – я отвечу на любой твой вопрос, который ты захочешь задать, при условии, что ты расскажешь мне о Лайле.

– Без утайки и лжи. Только прямые ответы?

– Да, но я намерен просить того же.

– Вполне честно, – ответил Том. – Что ж, перейду прямо к делу. Ты доверяешь Кровавому Глазу?

– После того, что произошло сегодня? Нет, не очень.

– Насколько «не очень»?

– Я не знаю, и это правда. Мне нравится Чарли… или нравился. Но сегодня он действительно напугал меня. На одну минуту там он выглядел так, словно собирался отобрать у меня карту. Любыми способами.

– Как ты думаешь, он бы ударил тебя?

– Чтобы получить карту?

Том кивнул.

– Это странный вопрос, потому что это всего лишь карта, понимаешь? Я имею в виду… какая разница? Это была слепая удача, что я вообще заполучил ее. С таким же успехом это мог быть его собственный племянник, Зак, который купил упаковку. Или один из остальных детей, которых Чарли даже не знает. Это мог быть Чонг или Морги. Или Никс.

– Да, иногда все складывается странно, – сказал Том. Он сделал глоток чая. – Когда карта вылетела у тебя из руки, это произошло случайно или ты бросил ее, чтобы не подпустить к ней охотников за головами?

– Я бросил ее.

– Зачем? Почему бы просто не показать карту? Не отдать ее ему?

– Она принадлежала мне.

Том покачал головой.

– Нет. Ты был готов дать ветру унести ее прочь вместо того, чтобы позволить Чарли заполучить ее. Тут дело не в желании обладать. Так в чем же?

– Это тяжело объяснить, – сказал Бенни. – Но когда я впервые увидел карту, когда увидел девушку, у меня появилось такое необъяснимое чувство, что я знаю ее. Или… узнаю в будущем. Есть ли в этом смысл?

– Эта ночь темная и неспокойная, малыш. И мистика кажется чем-то приемлемым. – Словно в подтверждение его слов, новый раскат грома заставил посуду в шкафчике задребезжать, и было слышно, как стонут бревна дома. – Продолжай.

– Я не знаю. Я чувствовал, что должен защитить ее.

– От Чарли?

– Ото всех.

Том подался вперед и повернул карту. Девушка выглядела свирепой, и груда тел зомби за ее спиной подсказывала, что она также была безжалостно жестока.

– Она в состоянии сама о себе позаботиться.

– Ты говоришь это так, словно знаешь ее, – заметил Бенни. – Я был честен с тобой. Теперь твоя очередь. Расскажи мне о Потерянной Девушке. Расскажи мне все.

– Это неприятная история, – начал Том, – она печальная, пугающая и полна плохих вещей.

Гром ударял по дому снова и снова.

– Как ты уже сказал, эта ночь подходит для вещей такого рода.

– Да, – ответил Том, – полагаю так.

И он рассказал свою историю.

24

– Впервые я увидел Потерянную Девушку пять лет назад, – начал Том. – Роб Саккетто рассказал мне свою историю, конечно же, я не увидел связи между маленькой девочкой, брошенной им в том домике, и дикой девчонкой, которую заметил в «Руинах». Трудно поверить в то, что это один и тот же человек. Роб рассказывал тебе о поисках коттеджа?

Бенни кивнул.

– Поисковых попыток производилось больше одной. Первая была предпринята отрядом, отделившимся от спасательной группы, основавшей этот город. Этот отряд так и не добрался до коттеджа. Никто не знает, что случилось. Возможно, бросили поиски, обнаружив какое-то другое место для жизни или, более вероятно, попали в неприятности и погибли. Что непонятно, так… это то, как люди говорят о Первой ночи. Будто все произошло только в ту одну ночь. Но когда мертвые восстали, прошли недели, прежде чем цивилизация пала. Было множество битв. Самые крупные – с военными, поменьше – с семьями, защищающими свои дома, или с людьми, собравшимися вместе для охраны своих районов. Хотя, в конечном итоге, можно сказать, что мы, вроде как проиграли сражение в большей степени, чем мертвецы выиграли его.

– Что ты имеешь в виду?

– Мы позволили страху управлять нами и вести нас, а такой путь никогда не приводит к победе. Никогда. Давным-давно великий человек сказал, что «нам нечего бояться, кроме самого страха». Это никогда не было актуальнее, чем в Первую ночь. Страх стал причиной того, что люди паниковали и покидали оборонительные сооружения. Он заставлял их ругаться, вместо того чтобы работать вместе. Страх внушал им предпринимать такие действия, которые они никогда не сделали, если бы могли хоть минуту мыслить хладнокровно.

– Например?

– Например, не нужно было сбрасывать бомбы на города. Обычные и атомные. Множество крупных городов были разрушены; все люди умерли от ударной волны или радиационной болезни. Конечно, некоторые ожившие трупы тоже были уничтожены, но те сотни тысяч людей, погибших от бомб, вернулись как зомы. Я помню один из последних репортажей в Чикаго, где репортер кричала, рыдала, и молилась, она описывала тучи радиоактивных монстров, выползавших из-под руин города. Они так пылали радиацией, что убивали людей задолго до физического контакта. – Том покачал головой. – Страх привел к тому, что бомбы были сброшены.

– Это еще один факт, о котором нам не рассказывали в школе.

– И не расскажут, – сказал Том. – Поверь мне, каждый, кто живет здесь, в этом городе запрограммирован на страх. И в других городах, разбросанных вдоль горной цепи. Я полагаю, что если есть еще уцелевшие города, где-либо в стране или мире, в них люди тоже живут в страхе.

– Не все боятся, хотя бы…

– Да. Ты прав. Есть люди, которые не позволяют страху управлять их действиями. Подозреваю, это будет твое поколение, которое изменит все к лучшему. Большинство людей моего возраста и старше погрязли в боязни и уже никогда не найдут пути обратно. Но ты и твои друзья, особенно те, кто достаточно молод, чтобы помнить Первую ночь… Вы те, кто будет выбирать жить вам в страхе или нет.

– На прошлой неделе ты говорил, что люди в городе не доверяют ничему в «Руинах», думают, будто все поражено болезнью…

Том кивнул.

– Ты на верном пути. Мы – наш город – можем вернуть большую часть центральной Калифорнии. Не Лос-Анджелес, конечно, он потерян навсегда. Но мы можем отвоевать сотни тысяч квадратных километров пахотной земли. Мы можем вернуть целые города, подобные тому, в котором жил Гарольд Симмонс. Ты не думал, что три или четыре сотни вооруженных людей могли бы захватить его?

– Нам и близко столько не нужно. Пятьдесят людей в защитных куртках с винтовками, топорами и мечами могут сделать это. То поселение небольшое.

– Точно. На расстоянии одного дня пути находится дюжина подобных городов. Сотни – всего в нескольких днях отсюда, с пригодными для сельского хозяйства полями, на которых мы выращивали больше еды, чем могли съесть. Никто бы не голодал.

Бенни посмотрел на кекс, который он держал пальцами. И его вдруг осенило, что если Никс и ее мама были так бедны, как все о них говорили, что даже ингредиенты для кексов, должно быть, урезали их собственный рацион. Он положил его назад.

Брат облокотился на стол и тихо произнес:

– Позволь мне открыть тебе секрет, Бенни. Это будет наш первый общий секрет, не возражаешь?

Бенни кивнул.

– Я никогда не позволю Джесси и Никс голодать. Разве ты не замечал, что у нас на столе нет мяса семь дней в неделю, хотя мы можем себе это позволить?

Последовал еще один кивок.

– Это потому, что мясо стоит на их столе. Никс не знает, и ты должен поклясться мне, что никогда ей об этом не расскажешь.

Бенни попытался выдавить слова «я клянусь» но у него во рту так пересохло, что он не мог ничего вымолвить. Новый раскат грома прервал его попытку, и Том кивнул, словно сделка была заключена.

Когда, наконец, он смог заговорить, Бенни произнес:

– Не могу понять этого. Как может город позволять кому-либо голодать. Я хочу сказать, у нас есть система распределения и все такое. Разве она не рассчитана на обеспечение…

– Веришь или нет, до Первой ночи дела обстояли еще хуже. У сотен тысяч людей не было даже дома и еды.

– Что, так и жили на улице? – рассмеялся Бенни.

– Именно. Бездомные. Целые семьи. В каждом городе страны. Могу поспорить, этому не учат в школе. Восстание зомби изменило не все.

Бенни встряхнул головой не в состоянии уловить смысл.

– Ты знаешь, как Никс постоянно записывает что-то в свою записную книжку?

– Конечно.

– Это не просто блокнот. Она собирает туда всю информацию о зомах, которую может найти. У нее есть цель – уехать из Маутинсайда. – И он рассказал Тому об островах в Тихом океане и ее мечтах начать новую жизнь вдали без постоянной угрозы от живых мертвецов.

Том внимательно вслушивался в каждое слово, одобрительно кивая.

– Невероятно умная девочка. Ты никогда не думал позвать ее на свидание?

– Давай без этого.

– Ла-адно, – Том отхлебнул чай. – Поскольку идея Никс… Я ведь говорил, что это будет твое поколение, которое, возможно, изменит положение вещей. Некоторые из нас – слишком малое количество, правда – пытались изменить что-то, избавить остальных от ужаса. К сожалению, удача не сопутствовала нам. В течение двенадцати лет Маунтинсайд превратился в устоявшуюся структуру. А есть только одна вещь устойчивее страха, это рутина. Это иногда становится тяжелейшей вещью на свете – вытащить из нее людей, единожды туда угодивших. Они еще и защищают обыденность. Говорят, что такая жизнь проще, менее напряженная и сложная, более предсказуемая. Некоторые из них любят ностальгировать по этому поводу, мифологизируют происходящее, словно мы живем на Старом Западе, только с зомби вместо диких индейцев.

– Это глупо, – возразил Бенни.

– Скорее пугающе, – поправил Том, – но безопасно. Во всяком случае, они так решили. Это позволяет людям думать, что они знают размер и форму их мира. Кроме тех случаев, когда вы, дети, говорите об этом, ты почти нигде не услышишь, как кто-то вспоминает о мире, существовавшем до этого. Люди не спрашивают друг у друга, откуда они родом. Я имею в виду, они вроде как знают, и действительно, если ты посмотришь вокруг, то увидишь, что Маунтинсайд – это микромир всего бывшего глобального многообразия. Доктор Гуриджале был рожден в северной части Индии, старик Санчез прибыл из мексиканского города Оахака. Братья Меконг – вьетнамцы. Чонг китаец, а наш отец был японцем. И еще, из всех городских разговоров ты можешь сделать вывод, что мы «из Маунтинсайда». Конец истории. Всего остального мира не существует больше. Знаешь почему?

– Думаю, да, – ответил Бенни, – если они скажут, откуда родом, то должны будут поведать и о том, что произошло. И о тех… кого потеряли.

– Правильно. Горе подпитывает страх. – Том потер лицо ладонями.

– Что насчет охотников за головами и тем… чем занимаешься ты? Для этого людям приходится говорить о внешнем мире.

Брат согласно кивнул.

– Это правда. И такой культурный феномен проявляется время от времени. Когда упокоение завершено, заказчик сразу же возвращается обратно в свою скорлупу. Есть множество людей, которые в прошлом были моими клиентами, а сейчас проходя мимо на улице, никак не показывают, что вообще знакомы со мной. Либо они намеренно не замечают меня, так им не придется думать об услуге, которую я им оказал, либо они и в самом деле забыли об этом, как будто дверь в их разуме захлопнулась. Я могу на пальцах одной руки пересчитать тех бывших заказчиков, которые хотя бы говорят со мной об услуге, которую я для них выполнил. – Он остановился. – Джесси Райли одна из них.

Рука Бенни замерла с чашкой чая в двух сантиметрах от губ.

– Что? Мама Никс была твоей клиенткой?

– Да. Давно.

– Но… но Никс говорила, что мать – вся ее семья.

– В настоящее время так и есть. Но каждый имеет где-нибудь семью, Бен. У Никс был отец и два старших брата.

– Первая ночь?

– Первая ночь, – подтвердил Том.

– Боже! А Никс хотя бы знает?

– Сложно сказать. Если Джесси рассказала ей, то Никс либо решила не говорить о таком с друзьями, либо заблокировала информацию, подобно тому, как это делают все остальные.

Бенни отрицательно встряхнул головой.

– Никс сказала бы мне.

– Ты уверен?

– Она бы сказала. Особенно после того, как я рассказал ей…

Его голос умолк, и Том кивнул.

– После того, как ты рассказал о нашем походе в «Руины».

– Да.

– Это ее дело. Она сама выбирает, что говорить тебе. Но то, чем я собираюсь поделиться, – секретно. Семейный бизнес. Ты не имеешь права рассказывать ей об этом.

– Но…

– Мы никогда не нарушаем конфиденциальность клиента. Дай мне слово.

Бенни закончил пить чай, пока обдумывал это. Он не хотел соглашаться, но не мог найти для этого ни одной причины.

– Да, – наконец произнес он, – хорошо.

– Отлично. Сейчас мы переходим к тому, что ты хочешь услышать, потому что семейная история Никс связана с Потерянной Девушкой.

– Постой! – воскликнул Бенни. – В своей истории художник рассказывал мне, что там была женщина, которая родила ребенка. Этим ребенком была Никс?

Том откинулся назад и наклонил голову набок.

– Как давно была Первая ночь?

– Почти четырнадцать лет назад и… ох. Точно. Никс исполнится пятнадцать через пару месяца. Это не она.

– Мой брат математический гений.

– Прости.

– Однако связь имеется, но это не кровная связь, не фамильные узы, – продолжал Том. – Я тогда выполнял усмирение для Джесси Райли. Роб сделал портреты поражения Майка Райли и мальчиков, Грега и Денни. Джесси сказала, что она захлопнула за собой дверь, когда убегала из дома. Очень мало зомов могут повернуть дверную ручку, и большинство не обладает достаточной координацией, чтобы пролезть через окно. Таким образом, если только кто-нибудь еще не открыл двери, были неплохие шансы на то, что они все еще находились там.

– Как давно это было?

– Около пяти лет назад. Помнишь, когда я первый раз оставил тебя с Фрэн и Рэнди Киршем? Помнится, я ушел в воскресенье, направляясь на северо-восток. Там было намного больше свободно рыскающих зомов, и чем дальше я уходил от Маунтинсайда, тем больше их видел. Большинство были одиночками, бродягами, следующими за любым движением – оленем, кроликом, кем удобно, – но также встречались и группы. Самая крупная, которая мне повстречалась, насчитывала около пятидесяти зомов, толпившихся на середине перекрестка. Вероятно, они пришли разными дорогами и встретились на этом месте, а идти дальше было некуда. Звучит дико, не правда ли? Но именно так и происходит, если им не на кого охотиться и их никто не атакует. Они просто стоят.

– Что насчет бродов?

– Хороший вопрос, а у меня нет хорошего ответа. Они другие. Бродяги продолжают свой путь и, похоже, никогда не останавливаются, но такие попадаются весьма редко. Наверное, один из пары тысяч будет кочевать туда-сюда.

– Мне казалось, все зомы одинаковые, – сказал Бенни, которого расстроила история брата.

– Нет ничего идентичного. Постоянно происходят изменения, появляются различия.

– Зомби-эволюция? – пошутил Бенни, но брат лишь пожал плечами.

– Возможно. Мы не знаем.

– Как вы можете не знать?

– Бенни… никто не проводил официального научного исследования зомби. Вернись к реальности. Кто бы решился на такое? Как бы они это сделали? Вообрази, я считаю, им следует сделать это, но, как я уже говорил, люди здесь не любят думать о том, что происходит за линией забора. Любая информация об изменениях в рядах зомби исходит от тех людей, которые бывают в «Руинах». Охотников за головами, останавливающихся на время монахах, торговцев, которые движутся из города в город. Некоторых других. И отшельников.

– Отшельники?

– Есть те, кто живет снаружи, в «Руинах». Эти люди выбирают одиночество и предпочитают иметь дело с угрозой, исходящей от зомов, нежели вернуться в общество.

– Почему?

– Сложно объяснить, потому что они не «обычные», если ты понимаешь, что я хочу сказать. Некоторые имеют друзей. А некоторые не вступают в контакт с живыми. – Он втянул воздух носом. – И некоторые из них очень плохие люди. Я знаю таких, к которым не приблизился бы и на пятьдесят метров без оружия в руках.

– Почему?

– Потому что некоторые из них убьют любого, кого встретят. Человека или зома, им без разницы. Они застолбили за собой место, очертили свою частную зону, и я полагаю, это их модель рая или, быть может, их уголок ада, и нарушение этих границ стоит дороже твоей жизни.

– Можешь пояснить, что такое частная зона?

– Разумный вопрос. Обычно такие обозначаются границами. Занимается территория, так сказать, родовое место целой семьи. Я знаком с семьей, проживающей высоко в холмах, которая обозначила черту с помощью кольев на земле вокруг их местности, нанизав на каждый кол голову.

– Головы людей или зомов?

– После того, как на них побывали вороны, сказать сложно, но я бы не поставил и рваного рационного доллара на то, что они убивают только мертвецов.

– И Потерянная Девушка живет так же?

Том ответил не сразу, но все же вернулся к своему повествованию.

– Я продолжал движение, следуя старой карте путешествий, которую Джесси разметила для меня. На третий день с наступлением ночи я достиг города, в котором жила семья Райли. Это место сильно пострадало после Первой ночи и того, что происходило потом. Там была большая дорога – автомагистраль, проходящая мимо – и город был завален ржавым транспортом. Зомы были сбиты машинами и грузовиками, их переехали люди, которые пытались убежать или убить врага. Даже по прошествии всех лет ты мог бы понять, где машины заносило от столкновения с зомом и уносило с дороги или сталкивало с другими машинами. Я полагаю, что несколько таких аварий перекрыли дорогу, машины сзади застревали, а затем зомы, вероятно, приблизились и атаковали. Была еще одна странность – там имелись четкие знаки того, что зомы использовали камни и тяжелые палки, чтобы проломиться через окна.

– Зомы использовали инструменты?

– Звучит как фантастика, не так ли? Но я видел это пару раз. Это еще одна из разновидностей, и я могу объяснить это не больше, чем то, почему они не сгнивают полностью. – Том взял кекс и откусил кусок, задумчиво пережевывая его, затем продолжил. – Некоторые из тех машин были военными, и было видно, что там велась ожесточенная битва. Все было изрешечено патронами крупного калибра или разрушено гранатами и ракетами. Даже учитывая все это, там было очень мало тел, естественно, ведь мертвые оживали. Вот почему мы не выиграли войну. К тому времени, как правительство осознало, что только разрушение коры или ствола головного мозга может окончательно уложить их, множество бойцов было убито зомами, которых они поражали выстрелами в тело. Я видел пару ранних битв и пулеметчиков, опустошающих свои оружия в бредущих мертвецов, с оторванными руками и ногами и огромными вырванными из бедер и поясниц кусками плоти, но зомы просто поднимались и продолжали наступать. Или ползли к пехоте. Думаю, солдаты окончательно убивали половину встречающихся зомов, но некоторые из мертвецов поднимались три, четыре раза, постоянно продвигаясь немного ближе пока… ну, ты знаешь. Мы проиграли. Там были груды костей, скелетов людей, которые были схвачены и сожраны зомби, или остатков зомов, убитых выстрелом в голову.

– А что насчет ходоков? – спросил Бенни, подразумевая передвигающихся зомби.

– Большинство из них, должно быть, последовали за убегающими из города выжившими. Но… там все еще оставалась куча зомби. Когда я шел вдоль улиц, мне довелось видеть некоторых внутри магазинов и домов. Я насчитал около двадцати свалившихся в бассейн, так и не выбравшихся наружу. Плюс множество других, застрявших внутри машин. Некоторые бились в стекла, когда я проходил, но не могли никак навредить мне… хотя я быстро ушел, поэтому звук не привлек бродяг. Худшим, пожалуй, были зомы, которые угодили в ловушку под колеса машин, их ноги или бедра были раздроблены, поэтому они были живы только к верху от талии, но застряли там навсегда.

– Боже… – сказал Бенни. – Ты нашел семью Райли?

– Конечно. Они были в доме, точно как говорила Джесси. Передняя и задняя двери были заперты. Семья держала пару больших собак – двух немецких овчарок – и в гостиной произошла ужасающая бойня. Райли, должно быть, набросились на них, и те сражались, как положено собакам. Они все были покрыты старыми укусами. Отец потерял обе руки, а у старшего сына, Дэнни, почти отсутствовало горло. Собаки дрались, но… – Он оставил фразу недосказанной. – Я связал их и упокоил без суеты. Все дело заняло двадцать минут.

– Ты должен был прочитать письмо? От мамы Никс?

– Да. Она написала длинное письмо. То было очень… – Том замолчал, покачав головой. – Джесси по-настоящему любила своего мужа и сыновей. Письмо было слишком тяжело читать, понимаешь? К тому моменту, как я закончил, то говорил сам себе, что с меня хватит, что я никогда больше не буду – не смогу – делать опять такие вещи.

– Но ты все еще делаешь.

– Да. Все еще.

– Тебе это нравится?

Том содрогнулся.

– Нравится? Только психопату могло бы понравиться то, что делаю я.

– Так почему ты занимаешься этим?

– Потому что такая работа должна выполняться. Кто-то должен – кто-то сделает. И если это сделаю не я, тогда тот, кто не проявит необходимого милосердия. Ты видел это. И я видел достаточно. Даже слишком.

Ударила молния, и в ту же секунду за ней последовал такой громкий раскат грома, что Бенни подпрыгнул. Том встал и пристально посмотрел через створки ставен.

– Эта точно куда-то ударила, уже в городе.

– Тебе нужно идти туда?

– Нет, – сказал Том, возвращаясь к столу. – Нет, если только меня не позовут. На чем мы остановились?

– Ты закончил работу в доме Райли.

– Точно. Я устремился прочь из города так быстро, как только мог. Я был весьма огорчен – твой старший брат становится не совсем мужественным, я полагаю, – и мне требовалось какое-то время, чтобы уладить все это, сделать некоторые выводы касательно моей жизни. Наших жизней. Я выбрал другой маршрут для возвращения, придерживался возвышенностей, поскольку там меньше зомов.

– Как так?

– Это замысловатое явление. Если зом не преследует добычу, а просто бродит, он выбирает самый легкий путь. Они не очень хорошо ходят, как ты знаешь. Это больше походит на шатание, мертвецы как бы постоянно падают вперед и подхватывают себя, делая следующий шаг. Так, если есть какого рода уклон, они естественно последуют по нему. В «Руинах» следует быть осторожным в долинах и холмистых районах. Так вероятность увидеть зома в низине в десять раз выше, чем на возвышенностях. Поэтому я поднялся почти до линии снегов. Одну ночь я провел в амбаре, другую в кабине грузовика с восемнадцатью колесами. Забавная штука… Грузовик перевозил груз микроволновых печей. Падальщики разорвали коробки; дорога была завалена мусором от разбитых вдребезги микроволновых печей. Определенно, там поработали люди. Зомы не напали бы на подобный груз.

– Что такое микроволновая печь?

– Духовка, работающая от электричества, – объяснил Том. – То, что, как я надеюсь, ты будешь использовать однажды, если люди смогут отделаться от этих суеверных глупостей, с которыми у них ассоциируется электричество. А сейчас слушай внимательно, потому что здесь история принимает другой оборот.

Они оба нагнулись вперед, поставив локти на стол и обняв руками чашки со свежим чаем.

– В то утро, покинув грузовик, я нашел мертвого зома прямо посреди дороги. Ничего особо удивительного в этом не было, если бы не способ убийства, который меня заинтересовал. Кто-то подобрался к нему со спины и полоснул по обратной стороне одного колена и по лодыжке другой ноги. Грубый, но эффективный порез повредил сухожилия и опрокинул мертвеца навзничь. И поскольку тот теперь лежал, ему вонзили нож сзади в череп. Как я сказал, это не было искусной работой, но это было умно. Час спустя я наткнулся на еще одного, а потом еще. К концу дня насчитывалось уже восемнадцать зомов, с которыми разделались подобным образом. Некоторые были убиты недели назад, а была парочка весьма свежих, но метод во всех случаях оставался одинаковым. Перерезанные сзади сухожилия и затем нож в затылок. После пяти или шести убийств я был вполне уверен, что знал кое-что об этом конкретном охотнике на зомби. Каждый, кто работает в «Руинах» и убивает на постоянной основе, развивает свой стиль. Они находят методы, которые работают на них, способ выполнять свою работу максимально легко, с минимальной степенью риска, и придерживаются его. В конце концов, зомы ведь не могут осознать, как работает охотник, и изменить свою тактику.

– Так… кто делал все это?

– Эх, – вздохнут Том, – ты только что прошел мимо очевидного вопроса.

– Какого?

– Подумай.

Бенни задумался, а затем понял.

– Постой-ка… ты говорил, что на возвышенностях не много зомов, но ты нашел целую кучу мертвецов. Так почему там их оказалось так много?

– Правильно. Это беспокоило меня весь день. Сначала я подумал, что выше находится община, которая была переполнена. В этом случае я мог бы идти навстречу реальным неприятностям. Но когда я вспомнил каждого зома, убитого именно этим охотником, то понял, что у них есть нечто общее. Все были мужского пола. Взрослые мужчины лет за тридцать, весьма крупные – настолько, насколько может быть крупным высушенный зом.

– Может, они из одной роты или чего-то подобного? Парни с армейской базы?

– Хорошие предположения, малыш, но нет. Я вернулся к тем, которые были убиты совсем недавно, и пошел по их следам, ведущим назад в долину. Один был с фермы, другой с заправки. Я поднялся обратно в горы и обнаружил еще одного. Совсем свежий случай, с кровью повсюду.

– Кровью? – удивился Бенни. – Но зомы не истекают кровью.

– Нет, конечно, – согласился Том. – Но тогда кто?

– Это был убитый человек?

– Это был мертвый человек. «Убийство» понятие относительное.

– Тогда я не понимаю. Я вижу, к чему ты клонишь. Убийства совершила Потерянная Девушка, правильно? Хочу сказать, это и есть внезапный поворот твоей истории.

– Это не поворот. Ты просил меня рассказать тебе о ней, поэтому это предсказуемый вывод. Что я делаю, маленький братик, так это преподношу тебе события максимально подробно, как могу, как я и сам пришел к этому. Изложение фактов. – Том ухмыльнулся. – Помнишь, я был в полицейской академии до Первой ночи, учился, чтобы стать полицейским. Конечно, я не проводил время на улицах, но изучал основы расследования и психологическое профилирование. Укладываясь спать в ту ночь, я взглянул на факты, которые у меня были, и сделал несколько основных выводов. Не предположений, обрати внимание. Ты понимаешь разницу?

– Первое основывается на фактах, а второе – на догадках, – ответил Бенни, – у нас в школе есть выражение «когда строишь догадки, выставляешь глупцом и себя, и другого».

– Хорошо, тогда сделай некоторые выводы.

– Помимо того факта, что это была Потерянная Девушка?

– Это предположение, потому что я рассказываю историю о ней.

– Ладно. Ну, опиши мужчину, которого она убила. Человека, я имею в виду.

– Не настолько крупный, как мертвые зомы, но крепкий.

– Он был фермером или типа того?

– Нет. По его оружию и снаряжению было довольно ясно, что он охотник за головами.

Бенни откинулся на спинку стула и задумался об этом, Том не торопил. Чем больше он об этом размышлял, тем меньше ему нравились возникающие в голове мысли.

– Ей тогда исполнилось сколько… одиннадцать, двенадцать?

– Около того.

– И она просто убила мужчину?

– Да. – Том больше не улыбался.

– Мужчину обычного телосложения.

– Да.

Бенни смотрел в суровые темные глаза Тома так долго, как мог. Гром неистово бил по стенам.

– Боже, – прошептал он, – что они там с ней делали?

Но он уже знал ответ, и понимание этого больно ранило его сердце. Он вспоминал, что рассказывал Том о бойцовских ямах в Геймленде и пытался вообразить маленькую девочку внизу в темноте, вооруженную только ножом или палкой, серые руки мертвецов, тянущиеся к ней. Даже если она пережила такое, то это должно было оставить глубокие шрамы в ее разуме. Бенни и Том сидели вместе и слушали, как шторм расправляется с городом.

– Это еще не конец истории, – сказал Том, – далеко не конец.